Текст книги "Дипломатия Симона Боливара"

Автор книги: А. Глинкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Многие мантуанцы отказывались выполнять декрет Боливара об освобождении рабов. По оценкам, в 1800 году на плантациях в Венесуэле гнули спину 87,8 тыс. рабов-негров и 24 тыс. рабов находились в бегах. Спустя почти десять лет после декрета Боливара, согласно переписи 1825 года, в стране все еще насчитывалось 50 тыс. рабов-негров.[112]112
  Cardozo A. Proceso historico de Venezuela. – T. 2. – Caracas, 1986. – P. 46; Acosta Saignes M. Accion y utopia del hombre de las dificultades. – La Habana, 1977. – P. 456.


[Закрыть]

Не это ли враждебно-настороженное отношение со стороны крупных земельных собственников и рабовладельцев не позволило первой освободительной экспедиции добиться успеха? К тому же в рядах патриотов недоставало единства. Пиар и Бермудес бросили вызов авторитету Боливара как главнокомандующего.

Испанцы застали врасплох отряд Боливара в Окумаре и разгромили его наголову. В их руки попали вооружение и боеприпасы, с таким трудом собранные в Лос-Кайосе. Вскоре после поражения Боливар, покинутый почти всеми, был вынужден вернуться на Гаити. На него обрушилась волна критики и обвинений со всех сторон. Он тяжело переживал неудачу, но не предавался отчаянию. «Неужели все потеряно и мне не суждено возглавить моих соотечественников в войне за независимость?… Нет! Если Петион вновь протянет мне руку дружбы, я возвращусь на континент и еще покажу себя!»[113]113
  Цит. по Лаврецкий И. Указ. соч. – С. 80.


[Закрыть] Дальнейшие события подтвердили, что вера в свои силы, в свое призвание может творить чудеса. Боливару пришлось второй раз обратиться за помощью к Петиону. Направляя президенту Гаити свою просьбу, он стремится убедить его, как, впрочем, и себя самого, в том, что, несмотря на поражение, первая освободительная экспедиция всколыхнула континент. «Мы показали великий пример Южной Америке, и ему последуют все народы, которые сражаются за свою независимость»,[114]114
  Цит. по Verna Р. Op. cit. – Р. 238.


[Закрыть] – уверял Боливар. Петион вновь поверил Боливару и оказал ему поддержку в организации новой освободительной экспедиции. Возможно, такую политику подсказала президенту Гаити интуиция, о которой он упоминал в ответном письме Боливару, направленном 7 сентября 1816 г. В следующий раз, уверял Петион Боливара, судьба может оказаться благосклонной к нему. «По крайней мере, у меня есть такое предчувствие»,[115]115
  Цит. по Bolivar у su epoca. – Vol. 1. – Р. 31.


[Закрыть] – писал президент Гаити. Неоценимую помощь Боливару оказал Брион, также предоставивший в его распоряжение денежные средства, оружие, корабли. Когда в 1821 году Бриона не станет, Освободитель скажет: «Все сердца Колумбии сохранят навечно благодарную память об адмирале».[116]116
  Bolivar S. – Vol. 1. – Р. 610.


[Закрыть]

Подготовка второй освободительной экспедиции близилась к завершению. В это время из Венесуэлы пришли обнадеживающие известия. Командиры партизанских отрядов Пиар и Арисменди, продолжавшие сражаться против испанцев, обратились к Боливару с призывом возглавить освободительную борьбу на континенте в качестве верховного руководителя. Боливар не колебался ни минуты. 21 декабря 1816 г. вторая освободительная экспедиция снялась с якоря и взяла курс на Венесуэлу.

После краткой остановки на острове Маргарита, почти полностью освобожденном от испанцев отрядами Арисменди, Боливар направился в Барселону, надеясь соединиться с отрядом Мак-Грегора, действовавшим в этом районе, а затем развернуть наступление на Каракас. Однако дорогу на столицу ему преградили превосходящие силы испанцев. После неудачных столкновений с ними Боливару пришлось отступить.

Трудности всегда подстегивали Боливара. И на этот раз он нашел удачное решение, кардинально изменив стратегию борьбы. Его новый план был прост, и в этом заключалось его главное преимущество. Противник значительно превосходил силами. Лишить его этого козыря можно было только за счет быстроты и маневренности при всемерном использовании фактора внезапности. Поэтому необходимо сначала освободить долину реки Ориноко, где испанцы не смогли прочно закрепиться, затем вырваться на оперативные просторы Новой Гранады, укрепить освободительную армию и государственную власть и только после этого обрушиться всеми силами на оплот испанцев в центральной части Венесуэлы. Освобождение Каракаса должно увенчать победную освободительную кампанию, а не быть ее началом. Такое решение не было открытием Боливара. Новые принципы ведения войны, созданные эпохой буржуазных революций, новая стратегия и тактика гениально использовались уже Наполеоном. Новаторство Боливара заключалось в искусном применении этого опыта к специфическим условиям испанской Америки.

Для начала предстояло объединить под общим знаменем всех патриотов. Прибыв на родину, Боливар обнародовал несколько воззваний к жителям Венесуэлы, в которых изложил свои цели и призвал народ встать в ряды борцов против Испании. «Во главе с товарищами по оружию я вернулся, чтобы разорвать опутывающие вас цепи. В Венесуэле больше не будет рабов. Все граждане станут равны перед законом. Жестокая Испания больше не будет господствовать на наших территориях. Отныне и навсегда мы будем свободными, равными и независимыми».[117]117
  Ibid. – Vol. 111. – P. 639.


[Закрыть] Вслед за этим из Барселоны Боливар обратился также к командирам партизанских отрядов во всех частях страны с призывом забыть о разногласиях и обидах, наладить сотрудничество и развернуть совместные военные действия против угнетателей. Для решения этой ключевой в достижении победы задачи Боливар мобилизует всю свою энергию, приобретенный политический и военный опыт. Единство, единство и еще раз единство – другого пути к победе нет. Шаг за шагом Боливар добивается поставленной цели. Сначала произошло примирение с Бермудесом и Мариньо. Затем Пиар, а позднее и вожак свободолюбивых льянерос Паэс признали Боливара верховным руководителем освободительной борьбы. В войне за независимость открылась новая страница.

Подробное освещение походов Боливара в 1817–1819 годах, как и других его военных кампаний, не входит в цели данного исследования – это тема для военных историков. Здесь же скажем, что в эти годы ярко засверкал полководческий дар Боливара. Под его руководством армия патриотов одержала блестящие победы, освободила от испанцев венесуэльскую Гвиану и овладела ее главным городом Ангостурой. На время Ангостура стала столицей борющейся Венесуэлы. Позднее этот город был переименован в Сиудад Боливар (город Боливара).

Воспользовавшись кратким затишьем в военных действиях, Боливар в феврале 1819 года созвал в Ангостуре Национальный конгресс для создания авторитетного политического руководства освободительной войной. На нем он выступил со своей знаменитой речью, посвященной обоснованию необходимости демократического государственного устройства Венесуэлы. «Республиканский строй установлен, существует и должен сохраниться в Венесуэле, – говорил Боливар, обращаясь к депутатам, избранным населением освобожденных районов, – а его фундаментом должны быть суверенитет народа, разделение властей, гражданские свободы, отмена рабства, упразднение монархии и сословных привилегий… Народное образование должно стать нашей первейшей заботой и пользоваться отеческой любовью Конгресса».[118]118
  Боливар С. Указ. соч. – С. 84, 92.


[Закрыть] Речь Боливара вызвала всеобщее одобрение. Конгресс провозгласил восстановление независимой венесуэльской республики, утвердил ее Конституцию и назначил Боливара временным президентом и главнокомандующим вооруженными силами.

Следующим шагом в становлении нового независимого государства явилось решение конгресса в Ангостуре об объединении Венесуэлы и Новой Гранады. Давняя мечта Боливара становилась явью. 17 декабря 1819 г. конгресс провозгласил образование Федеративной Республики Колумбии. Такое официальное название новое государство получило в честь первооткрывателя Америки. В его состав вошли три самоуправляющихся департамента – Венесуэла, Кундинамарка и Кито (современный Эквадор), возглавляемые вице-президентами. Согласно основному закону республики Колумбия, департаментам предоставлялись широкие автономные права. Временным главой федеративного государства был избран Боливар.

Успехи патриотов побудили командующего испанской армией Морильо запросить в июне 1820 года перемирия. Боливар принял его предложение о прекращении военных действий. Передышка нужна была ему для пополнения и реорганизации освободительной армии, укрепления независимого государства, а также для неотложных внешнеполитических дел.

ИНОСТРАННЫЙ ЛЕГИОН: «РОЗОВАЯ» И «ЧЕРНАЯ» ЛЕГЕНДЫ

Со времени миссии в Лондон Боливар настойчиво искал пути получения иностранной помощи. Венесуэла была отсталой аграрной страной. Венесуэльцы производили и экспортировали какао, индиго, кожу, табак, хлопок и кофе. Ремесленные мастерские были немногочисленными, так как колониальные власти ввели запреты почти на все виды промышленной деятельности. Поэтому армия патриотов на протяжении всей войны за независимость была хуже вооружена, чем испанская. По свидетельству генерала Паэса, на вооружении кавалерии находились копья; что же касается пехоты, то ружья имела только часть солдат, остальные же – луки со стрелами.[119]119
  См. Paez J. A. Autobiografia. – Т. 1. – Medellin, 1973. – Р. 101–102.


[Закрыть] Патриоты испытывали острую нужду в пушках, ружьях, саблях, порохе, свинце, обмундировании. Наладить производство всего этого на месте в условиях длительной и ожесточенной войны было невозможно, и оставалось надеяться только на закупки в других странах.

Многие годы усилия Боливара не приносили результатов. Призывы к иностранцам встать под знамена справедливого дела венесуэльцев оставались без ответа. Обстановка в Европе складывалась неблагоприятно для патриотов.

Создание иностранного легиона в 1817–1819 годах явилось крупным успехом дипломатии национального освобождения Боливара. Это был маневр, позволивший фактически прорвать блокаду и получить, наконец, иностранную помощь, правда, в своеобразной форме.

Армия патриотов, созданная на базе партизанских отрядов, нуждалась в укреплении профессиональными военными, чтобы успешнее вести боевые операции против регулярных испанских войск, прошедших школу войны против Наполеона. Военная кампания 1817–1820 годов принесла патриотам не только радость выдающихся побед. Неоднократно они терпели чувствительные неудачи, проигрывали сражения. Несколько раз оказывались даже на грани разгрома. «Побеждать учатся на поражениях», – утверждал Боливар, принимая меры с целью поднять боеспособность и тактическое мастерство освободительной армии.

Появление на венесуэльской земле полков и батальонов добровольцев из многих стран Европы нанесло чувствительный политический удар по Испании. Становилось очевидным, что объявленная Фердинандом VII блокада мятежных колоний дает трещины.

Не меньшее значение имели отклики на события в испанской Америке в других европейских странах, особенно в Англии. После окончания наполеоновских войн там развернулись дебаты по вопросам, связанным с международными последствиями борьбы за независимость в испанской Америке, и громче зазвучали голоса в поддержку патриотов. Испано-американским патриотам сочувствовал «певец свободы» поэт Байрон, в Германии – властитель дум Гёте, во Франции – аббат Прадт, в России их подвигами восхищались декабристы.

История создания иностранного легиона продемонстрировала тонкий политический расчет Боливара, его умение уловить момент и правильно оценить новую обстановку, сложившуюся в Европе. После окончания наполеоновских войн Англия оказалась в тисках серьезного экономического кризиса. В этой стране, как и на Европейском континенте, в результате перевода армии на условия мирного времени тысячи офицеров и солдат оказались на положении бедствующих безработных. В делах царил застой, а эта масса профессиональных военных умела только воевать. В этих условиях, как правильно рассчитывал Боливар, английское правительство даже при желании не сможет строго соблюдать условия союзного договора с Испанией. Промышленники, торговцы и военные дельцы заставят официальный Лондон считаться со своими интересами.

Во второй половине 1816 года, после поражения патриотов при Окумаре, Боливар направил указание венесуэльскому торговому представителю в Лондоне Л. Лопес-Мендесу начать вербовку добровольцев и закупку оружия для них. Освободитель подключил к этой операции английских полковников Дж. Элсона и полковника Дж. Инглиша, заключив с ними соответствующие контракты. Адмирал Брион в феврале 1818 года получил распоряжение подготовить свою эскадру для доставки на континент отрядов добровольцев из английских колоний в Карибах, игравших роль перевалочных пунктов.

Лопес-Мендес действовал открыто и проявлял большую активность. В газетах «Таймс» и «Морнинг кроникл» были помещены объявления о наборе добровольцев с указанием точного адреса, куда следует обращаться. Выполняя инструкции Боливара, он заключил соглашение с видным деятелем английского бизнеса и политики, принадлежавшим к лагерю вигов, Дж. Макинтошем. Последний взял обязательство обеспечить заем в размере 150 тыс. ф. ст. из 10 % годовых и помочь за счет этих средств экипировать, вооружить и перевезти в Южную Америку 10 тыс. волонтеров.

Венесуэла предлагала добровольцам следующие условия: 20 долл. при подписании контракта, повышение в чине после вступления в армию патриотов, жалованье в размерах, установленных в английской армии, оплату проезда. После окончания войны или пятилетней службы – вознаграждение в 500 долл., пенсии инвалидам, участок земли в 50 акров с хозяйственными постройками. Г. Уилсон, Дж. Инглиш, Д. Хипписли, Дж. Элсон, ирландец Дж. Деверс, ганноверец Г. Услар и др. формировали из этой пестрой массы военных полки и бригады, фрахтовали и готовили к отплытию корабли. Дело двигалось, но не так быстро, как ожидалось. Не все добровольцы горели желанием сражаться в Южной Америке. Они придирчиво выбирали себе экипировку, облачались в пышные мундиры, пригодные только для парадных маршей, браковали зафрахтованные корабли, ссорились и интриговали.

Боливар с неослабным вниманием, как видно из его посланий Лопес-Мендесу, следил за ходом формирования иностранного легиона. 12 июня 1818 г. он направил своему представителю в Лондоне письмо с подробными указаниями, как лучше вести дело. В письме речь шла об использовании займа в 200 тыс. ф. ст., полученного у английского банкира Уолтона, для закупки пяти военных кораблей. Боливар требовал проследить, чтобы команда каждого корабля была полностью укомплектована английскими моряками и хорошо обеспечена всем необходимым. Он советовал быть осторожными и предусмотрительными в пути. Каждый корабль с добровольцами, направляющийся к венесуэльским берегам, может быть задержан и даже конфискован колониальными властями на Антильских островах. Поэтому не следует заходить в их порты. Для получения известий и пополнения запасов продовольствия лучше всего посылать на берег лодки.

Боливар просил Лопес-Мендеса направить все оставшиеся от займа Уолтона средства на приобретение вооружения и боеприпасов, в которых нуждаются пехота и артиллерийские части. Он отмечал, что кавалерийское снаряжение, доставленное бригантиной «Сарах», «оказалось бесполезным», так как оно не подходит кавалерии, сформированной из льянерос. «Помимо оружия, боеприпасов и снаряжения, – писал Боливар, – нам оказалась бы очень полезной группа хороших испанских офицеров, капралов и сержантов из числа тех, кто сочувствует нам и живет в Англии и Франции, предпочитая изгнание рабству дома. От такого пополнения гораздо больше пользы, чем от других иностранцев, не владеющих нашим языком и затрачивающих много времени на его изучение, когда их практически нельзя использовать».[120]120
  Bolivar S. – Vol. 1. – Р. 291.


[Закрыть] Боливар подчеркивал, что следует обеспечить прибытие добровольцев крупными отрядами, так как их приезд небольшими группами не дает с военной точки зрения желаемого эффекта.

Инструкции Боливара свидетельствовали об острой потребности в оружии, боеприпасах и обмундировании, испытываемой освободительной армией. В случае, если заем Уолтона уже истрачен, инструкции предписывали Лопес-Мендесу «со всем достоинством» добиться получения кредита в миллион золотых песо для закупки и немедленной отправки оружия, боеприпасов и другого военного имущества. «Даже обременительные условия такого кредита окупятся, так как приобретенное оружие позволит изгнать испанских колонизаторов», – подчеркивал Освободитель.

Нередко Лопес-Мендес не располагал наличными деньгами для скорейшего выполнения просьб Боливара. Пламенный патриот, он, не колеблясь, расплачивался личными долговыми обязательствами, которые не всегда мог погасить в срок. Взбешенные английские кредиторы опротестовывали в суде его просроченные векселя, и несколько раз Лопес-Мендес оказывался в «долговой яме» – так в обиходе называли лондонскую тюрьму для несостоятельных должников, пользовавшуюся мрачной славой далеко за пределами Англии. Когда его «выкупали», он с удвоенной энергией принимался за дела.

Между тем о формировании иностранного легиона стало известно Испании. 12 октября 1817 г. испанский посол герцог Сан-Карлос направил английскому министру иностранных дел лорду Кэстльри ноту протеста по поводу деятельности Лопес-Мендеса.[121]121
  См. Garcia Arieche G. Bolivar, su gesta y los Estados Unidos (1810–1830). – Caracas, 1980. – P. 10–11.


[Закрыть] В сентябре 1818 года глава испанского правительства Перес де Кастро выразил английскому правительству озабоченность его страны незаконным экспортом из Англии оружия в Южную Америку и продолжающейся вербовкой пополнения для армии Боливара.[122]122
  См. Bolivar y Europa… – P. 774.


[Закрыть]

Под давлением союзника правительство тори внесло в парламент проект закона о рекрутском наборе для заграницы. В случае его принятия сент-джеймсский кабинет получал возможность пресечь отправку волонтеров в испанскую Америку. Законопроект тори вызвал серьезную оппозицию в парламенте и за его пределами. Джозеф Марриат, связанный с торговыми интересами, выступил в палате общин против изменения английского законодательства в интересах Испании. «Будущее поведение Южной Америки в отношении нас, – рассуждал Марриат, – будет зависеть от нашей позиции в отношении них сегодня. Торговые отношения с этим обширным континентом привлекают взоры как Европы, так и Америки… Испания не имеет права нарушать мир и подрывать процветание всех торговых наций, продолжая бесплодную войну против Южной Америки».[123]123
  Ibid. – P. 397.


[Закрыть] Дебаты в английском парламенте затянулись надолго. Закон был одобрен и вошел в силу только в августе 1819 года, когда иностранный легион уже сражался на венесуэльской земле.

Первые четыре полка английских волонтеров и артиллерийская бригада прибыли в Ангостуру, являвшуюся временной столицей освобожденных районов Венесуэлы, в 1818 году. Когда последние отряды иностранного легиона высадились на венесуэльской земле, в распоряжении Боливара находился военный контингент, насчитывавший в общей сложности 5–6 тыс. воинов.[124]124
  Различные источники дают разные оценки общей численности иностранного легиона (см. Hasbrouck A. Foreign Legionaries in the Liberation of Spanish South America. – N. Y., 1928. – P. 390; Simon Bolivar. Libertador de la America del Sur… – P. 296).


[Закрыть] Его основу составляли англичане, но среди добровольцев можно было встретить представителей почти всех национальностей Европы: ирландцев, немцев, шведов, итальянцев, исландцев, французов, поляков. История сохранила имена двух русских – полковника Ивана Минуты и Ивана Миллера, отличившихся в сражениях. Было здесь и несколько североамериканских добровольцев.

В условиях венесуэльского и новогранадского театра военных действий иностранный легион представлял немалую боевую силу. При огромных территориях, слабо освоенных в хозяйственном отношении, и редком населении, к тому же сконцентрированном в узкой прибрежной полосе, было невозможно содержать многотысячную армию. В ходе войны за независимость многие сражения, имевшие судьбоносное значение, выигрывались несколькими тысячами бойцов. Так, в битве на реке Бояка 3 тыс. патриотов во главе с Боливаром нанесли поражение основным силам испанцев в Новой Гранаде и освободили Боготу. Лишь несколько раз концентрация войск в одном районе испанской Америки достигала 10–15 тыс. человек, Маршал Сукре, командовавший армией патриотов в решающем сражении войны за независимость на плато Айякучо, в своем воззвании к победителям воздал славу. 6 тыс. отважных республиканцев, разгромивших 10-тысячную армию испанцев во главе с вице-королем X. Ла Серной.[125]125
  Acosta Saignes M. Op. cit. – P. 282.


[Закрыть]

Боливар разделил иностранный легион на батальоны и полки по национальному признаку и влил их в качестве составных частей в армии патриотов, действовавшие в долине реки Ориноко, на просторах льянос, в центральной Венесуэле. Были созданы и смешанные отряды, в которых опытные европейские офицеры и сержанты передавали свой боевой опыт венесуэльским патриотам.

Адаптация волонтеров к новой обстановке проходила нелегко. Непривычные условия быта и питания, тропический климат и незнакомые болезни, языковой барьер явились для многих суровым испытанием, и далеко не все успешно с ним справились. Венесуэльская действительность сыграла роль своеобразного фильтра, очистившего иностранный легион от накипи – авантюристов, интриганов, искателей легкой наживы и всех нестойких попутчиков, которым были глубоко чужды интересы борьбы патриотов за национальную независимость.

Боливар рассматривал это как неизбежные издержки, хотя они порой приносили Венесуэле немалый военный и политический ущерб. Один из отрядов ирландских волонтеров, посланный в наступление на Риоача, отказался подчиняться приказам венесуэльских командиров, поднял мятеж и, захватив корабль, бежал на Ямайку. Часть мятежников вернулась домой, а остальные примкнули к пиратам Антильских островов.[126]126
  См. Bolivar y Europa… – P. 443.


[Закрыть]

Английские полковники Д. Хипписли и Г. Уилсон, направленные советниками к Паэсу, встали на путь интриг и заговоров. Первый отказывался служить, если ему не присвоят звание бригадного генерала. Второй пытался толкнуть Паэса на бунт против Боливара. Освободитель был вынужден арестовать Уилсона. Он намеревался предать его военному суду, однако Уилсону удалось бежать из тюрьмы и вернуться в Англию. Так же повел себя и французский офицер X. Л. Дюкудре-Хольштейн. Он присоединился к освободительной экспедиции Боливара в Лос-Кайосе, служил в его штабе, а затем оказался замешанным в заговоре против Освободителя, после чего был выслан из Венесуэлы. Эти бывшие участники иностранного легиона и им подобные стали злейшими врагами Боливара. Вернувшись в Европу, они занялись клеветой и фальсификациями. В опубликованных мемуарах Хипписли и Дюкудре-Хольштейна венесуэльцы представлялись полудикарями, не доросшими еще до высоких идеалов свободы. Боливар же изображался безмерным честолюбцем, врагом демократии и бездарным полководцем, одержимым «комплексом Наполеона» и мечтающим об императорской короне. В то же время себя и других легионеров они рисовали в розовых красках. Подчеркивались бескорыстие волонтеров, их преданность демократии и беспримерные воинские подвиги, обеспечившие венесуэльцам национальную независимость.

В те времена сведения из испанской Америки приходили в Европу нерегулярно. Они носили отрывочный и часто противоречивый характер. Поэтому мемуары бывших легионеров вызвали немалый интерес. Воспоминания Дюкудре-Хольштейна, например, всего лишь за три года увидели свет на английском, немецком и французском языках. Нечасто в ту эпоху книги получали такое быстрое и широкое распространение. Многие в Европе поверили этим сочинениям – ведь их авторы были очевидцами описываемых событий. В числе тех, кто оказался введенным в заблуждение, был и Карл Маркс. Не располагая достоверными данными, Маркс в статье о Боливаре, заказанной ему американской энциклопедией, дал в целом негативную оценку деятельности и личности Освободителя. Сказались, видимо, и вовлеченность Маркса в момент написания статьи в идейную борьбу против бонапартизма, его резкое неприятие всего, что касалось «культа личности».

В дальнейшем мемуары легионеров, враждебно настроенных по отношению к Боливару, послужили основой для создания «розовой» легенды об иностранном легионе, необоснованно приписывавшей ему решающую роль в освобождении испанской Америки.

Другую крайнюю позицию заняли приверженцы «черной» легенды об иностранном Легионе. Некоторые латиноамериканские историки, оскорбленные пренебрежительными отзывами о патриотах и местных жителях, стали отрицать заслуги добровольцев. Замысел Боливара и усилия Лопес-Мендеса, утверждалось в их трудах, были искажены законтрактованными вербовщиками и организаторами иностранного легиона, среди которых подвизалось немало темных личностей. Получая за каждого завербованного добровольца вознаграждение, они посылали в Южную Америку всех, кто попадал под руку, включая воров и преступников, избежавших правосудия.[127]127
  Ibid. – P. 774.


[Закрыть] По их мнению, волонтеры погибали не столько на полях сражений, сколько от болезней и непривычных условий в тропиках, и иностранный легион принес Венесуэле лишь большие долги.

При всей полярной противоположности «розовая» и «черная» легенды имели нечто общее. Это общее заключается в том, что обе они искажают историческую правду.

Под знаменами иностранного легиона в испанской Америке сражались многие идейные борцы против колониального угнетения: сын выдающегося борца за права ирландского народа О'Коннелла, племянник польского революционера Костюшко, сыновья Мюрата. Они приехали в Южную Америку не в поисках мифического Эльдорадо. Из рядов добровольцев вышли такие ближайшие помощники Боливара, как его адъютанты Д. Ф. О'Лири и У. Фергюссон, которым Освободитель доверял безоговорочно. В своем завещании Боливар отмечал безупречную службу и преданность английского полковника Белфорда X. Уилсона, сопровождавшего его до последних дней жизни.

Иностранный легион способствовал повышению боеспособности и воинской выучки освободительной армии. Многие добровольцы пали смертью героев на полях сражений. Командир английских волонтеров полковник Руук, умирая на поле боя, призвал свое войско храбро сражаться за свою новую родину Венесуэлу. Адъютант Фергюссон пожертвовал собой, заслонив Боливара от кинжала заговорщиков.

В своих воззваниях к венесуэльцам и новогранадцам Освободитель приветствовал иностранных добровольцев, сражающихся вместе с ними против роялистов.[128]128
  Bolivar S. – Vol. 111. – P. 697, 699.


[Закрыть] Он отмечал храбрость и стойкость солдат ирландского легиона, заслуживших право называться «приемными сыновьями» Венесуэлы.[129]129
  См. Bolivar, Camillo Torres y Francisco Antonio Zea. – Bogota, 1936. – P. 83.


[Закрыть]

В Каракасе на фронтоне одного из памятников мемориального комплекса в честь героев войны за независимость начертаны слова: «Венесуэльский народ выражает благодарность иностранным офицерам, внесшим вклад в дело независимости». Вглядевшись, можно прочитать множество имен…