Текст книги "Подсознание террориста"

Автор книги: А. Боковиков

Соавторы: Дмитрий Сочивко,Г. Белокуров,Е. Гаврина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Рисунок 58

Результаты анализа данных по рисуночному тесту «Человек под дождем» – «Много луж» (интерпретация: позиция отношения к последствиям невыгодной ситуации, символ переживаний) (%)

Оказавшись в невыгодной для себя ситуации, террористы, избегающие взятия на себя ответственности и общения, тяжелее ее переживают (рис. 58). Они склонны долго обдумывать последствия от проблемы, вызвавшие дискомфорт, и именно в этот момент у них очень сильно выражено социальное стремление. Большинство участников ТД не испытывает потребности в защите от внешних воздействий (см. табл. 16 изображение «Нет зонта»)

Для большинства обследуемых характерно проявление амбивалентности в стремлении к независимости (см. рис. 59). Данный факт еще раз подтверждает противоречивость личности террориста. Так с одной стороны они стремятся к независимости, а с другой осознают, что им необходимо подчиняться. А участники террористической деятельности, отнесенные в 1-ю группу, кроме того, осознают, что сами не могут принять нужного решения и поэтому готовы подчиняться, при одновременной выраженности стремления быть независимыми, обладать властью над людьми. Эта раздвоенность между подчинением и независимостью показывает насколько данный тип людей противоречив. Скорее всего, свои взаимоотношения с различными категориями людей они строят в зависимости от их авторитета и значимости в их жизни, при этом не факт, что самое близкое окружение (семья) займет лидирующее положение и с ним террорист будет строить позитивное общение. Вполне возможно именно беззащитность ближайшего окружения будет способствовать проявлению власти по отношению к ним.

Рисунок 59

Результаты анализа данных по рисуночному тесту «Человек под дождем» – «Неодинаковый размер ног» (интерпретация: позиция амбивалентности и стремления к независимости) (%)

Характерно, что только у незначительного количества обследуемых осужденных за террористическую деятельность (около 15 %) нами были выявлены некоторые проблемы сексуального характера (см. таб. 16 «Ноги не достаточно отдалены друг от друга», «Изображение женщины», «Изображение карманов, галстуков», «Руки в позиции защиты»), выражающиеся в значительном сексуальном конфликте с сопровождением чувства тревоги и вины, в склонности к гомосексуализму, в фиксации незрелости или зависимости от матери. Выше мы уже указывали на то, что наличие сексуальных проблем нехарактерно для террористов в силу, видимо, мощной сублимации сверхценными идеями и асоциальными установками.

Глава 4
Психологические основы исправительного воздействия на осужденных за террористические преступления

4.1. Алгоритм построения и реализации программы исправительного воздействия

В главе второй мы попытались обобщить выявленные в результате анализа изложенных экспериментальных данных особенности подсознания личности террориста с целью определения некоторых базовых, наиболее значимых, на наш взгляд, отличий (комплексов свойств). Как было показано выше, эти комплексы черт и свойств личности представляют собой:

– внутренняя противоречивость личности террориста;

– психосоциальная изоляция;

– принципиальная десоциализация.

В этом параграфе мы намерены показать, эти базовые черты одновременно выступают не только как направления конкретно психологического анализа результатов психодиагностического тестирования лиц, осужденных за террористические преступления, но и как теоретические основания построения систем практического исправительного, в том числе и воспитательного, и психокоррекционного воздействия на них в местах лишения свободы.

Таким образом, нашей следующей задачей является представление системы воспитательных и психокоррекционных мер, согласованной с полученными результатами экспериментальных исследований, т. е. преобразование психодиагностических данных тестирования в психокоррекционные и психотерапевтические установки для практического работника ФСИН.

Первый раздел в нашем изложении мы посвятим описанию целостного алгоритма исправительного воздействия на осужденных за ТД.

Второй раздел посвящен наиболее общим основам исправительного воздействия, согласованным с вышеуказанными базовыми комплексами черт личности. Здесь будут представлены частные алгоритмы работы с теми или иными личностными особенностями, т. е. те практические установки, способы и приемы построения общения в процессе исправительного воздействия, которые могут и должны использоваться всеми сотрудниками ФСИН. И, прежде всего, теми, кто непосредственно в своей работе ежедневно соотносится с осужденными. Это и оперативные работники, и сотрудники отделов безопасности, и в существенно большей степени воспитательных отделов, начальники отрядов, сотрудники психологических и социальных служб. Предложенные здесь психотехнические приемы согласованы с полученными нами экспериментальным путем частными психологическими типологиями личности террориста, описанными выше. Использование этих приемов иногда требует определенных специальных психологических знаний, однако в контакте и под контролем психолога учреждения вполне могут быть использованы и представителями других служб. Психолог, на наш взгляд, или психологическая службы в целом должна разработать общую концепцию изменения личности террориста в процессе психокоррекционного и психотерапевтического воздействия, которая ляжет в основу всей исправительной программы согласованного действия различных служб относительно данного конкретного осужденного. Для того чтобы добиться понимания содержания форм психологического воздействия на осужденного у сотрудников других служб, а также вышеуказанного согласования в их действиях, психолог учреждения может провести специальное обучение в рамках пропаганды психологических знаний, включая и социально-психологический тренинг профессионального общения.

А продолжение этой небольшой вводной части мы хотим предложить собственно алгоритм построения программы исправительного воздействия на осужденного за террористические преступления (ТП) в виде следующей последовательности этапов:

1. Установление личности осужденного за ТП происходит сразу по прибытии его в колонии на основе изучения личного дела и беседы с ним в карантине. Если степень его участия в террористической деятельности и срок не требуют постановки на профилактический учет, в любом случае он должен быть поставлен на учет психологической службой (т. к. именно его психологические особенности более всего отличают его от других осужденных – см. выше).

2. Психологическое тестирование осужденного за ТП проводится дополнительно по выходу его в зону независимо от того проводилось ли оно в карантине. Целесообразно проводить это обследования через три-четыре недели пребывания в отряде, т. к. за это время первичной адаптации к условиям отбывания наказания восстанавливаются стили общения, начинают активно работать механизмы психологических защит. Для тестирования привлекаются и описанные выше методики. Следует еще раз оговориться, что психолог учреждения может использовать и другие методы, и мы не стремимся ничего навязывать. Но для этого ему придется построить какой-то еще социально-психологический портрет личности террориста, для чего нужна достаточная статистическая выборка осужденных за ТП. Обычно же в отдельной колонии таких лиц содержится немного. Поэтому мы и рекомендуем воспользоваться нашими данными и методиками.

3. Типологическое представление личности осужденного за ТП по всем выше предложенным общей и частным типологиям (см. гл. 2), т. е. составление индивидуального социально-психологического портрета (портретов – если таких осужденных несколько).

4. Проведение психокоррекционных и психотерапевтических сеансов с осужденными за ТП. Важно отметить, что на этом этапе не только начинается психокоррекционная работа, но и осуществляется проверка и уточнение составленного психологического портрета, дополнение его индивидуально неповторимыми чертами.

5. Проведение занятий с личным составом, имеющим непосредственное общение с данными осужденными по долгу службы. В процессе занятий должны быть решены следующие основные задачи. Первая – доведение до понимания сотрудниками других служб особенностей психологического портрета осужденного. Вторая – сбор дополнительной информации о поведении данного осужденного, имеющейся у сотрудников, с точки зрения подтверждения или дополнения черт социально-психологического портрета. Это означает, что все противоречия в портрете должны быть сняты психологом в процессе проведения занятия, которое проводится в интерактивной форме. Третья – разъяснение и обучение исполнению ролей сотрудников в исправительном целенаправленном общении с данным осужденным (подробнее см. ниже). Для решения этой задачи требуется проведение социально-психологического тренинга. Этот этап включает также и профессиональное взаимодействие психолога (в обязательном порядке) с представителями других общественных организаций, принимающих участие в исправительном процессе. Прежде всего, со священнослужителями, окормляющими колонию и представителями фундаментальных религий (не сектантов!), а также родственниками, близкими, попечительскими советами и др. На этом заканчивается подготовительная фаза исправительного воздействия включающая пять этапов.

6. Осуществление согласованных действий сотрудниками различных служб в процессе исправительного воздействия на данного осужденного. Психолог, курирующий данного осужденного, осуществляет контроль согласованности работы персонала посредством постоянного профессионального общения с представителями служб, а также на основе периодических психологических консультаций с осужденным, включающим текущую психокоррекцию и психотерапию. Этот этап является основным. Его длительность соответствует основной части срока отбывания наказания. Поэтому практически всегда становится необходимым подключение дополнительной фазы исправительного воздействия, включающей три этапа.

7. Контроль и фиксация основных изменений личности осужденного за ТП. Систематизацию данных об изменениях личности, как из личных наблюдений, так и по результатам профессионального общения с сотрудниками проводит психолог. На оперативных совещаниях отделов следует получить экспертную оценку сотрудников – соответствуют ли эти изменения исправительным целям и задачам.

8. Проведение занятий по коррекции ролей, сотрудников в исправительном общении с данными осужденными в форме социально-психологического тренинга.

9. Скорректированные согласованные действия различных служб в продолжение исправительного воздействия.

10. Активное содержательное взаимодействие воспитательных, социальной, психологической, других служб с представителями правоохранительных органов, общественных организаций, церкви, родственников и близких, ожидающих освобождения данного осужденного. Это взаимодействие не должно быть формальным. Чем подробнее психолог, воспитатель, представители других служб разъяснят, что за человек в скором времени начнет жить рядом с ними, тем выше вероятность его ресоциализации. Этот этап является завершающим.

Итак, при построении программ исправительного воздействия на осужденных за ТП мы положили изучение и практическое применение их социально-психологического портрета. Алгоритм исправительного воздействия включает в себя четыре фазы – подготовительная, основная, дополнительная и завершающая, состоящих из разного количества этапов, которых всего десять. В следующих разделах нам необходимо описать мероприятия, относящиеся к каждому этапу, и насытить их психологическим содержанием.

4.2. Общие психолого-педагогические основы исправительного воздействия на личность осужденного за террористическую деятельность

В подготовительной фазе исправительного воздействия сотрудники всех служб, задействованные в непосредственном общении с данным конкретным осужденным за ТП, со своих точек зрения анализируют его личность с целью установить для себя существенные черты его психологического портрета. Этот анализ, как уже говорилось, ведется в трех основных направлениях по трем комплексам свойств.

Первое и главное, что следует каждому сотруднику сделать – это установить для себя (а затем на 5-м этапе в процессе социально-психологического тренинга прийти и к общему решению) более или менее четко – это к какому типу относится данный осужденный. Для этого, как было показано выше, необходимо оценить степень выраженности черт социально-психологического портрета осужденного за ТП, т. е. субъективно для себя оценить:

– Насколько сильно представлена в поведении и общении осужденного внутренняя противоречивость его личности. Она может выражаться самым разным образом. Например, при сильной религиозности на словах и даже в соблюдении обрядов наличествует раздражительность, агрессия, лживость, жадность, интриганство (на религиозном языке – лукавство), что-то другое, остро противоречащее заповедям. Или, выраженная любовь к сестре (жене, матери, отцу) сочетается с ненавистью к женщинам, вообще людям, или даже желанием убить непосредственно этого человека за не разделение его взглядов и т. п.

– Насколько сильно выражена психосоциальная изоляция. Здесь помогут как личное общение, так и беседы с другими осужденными о поведении данного осужденного в колонии.

– Насколько сильно выражена десоциализация. Здесь могут быть использованы как анализ объективных биографических данных по личному делу, так и оперативная информация, но также и метод биографических бесед.

После того, как сотрудник (психолог в частности, но гораздо более развернуто) определился с общей оценкой выраженности черт портрета он делает естественный вывод о том, насколько ярко выраженный или наоборот просто типичный, или, наконец, аморфный тип террориста пришел в колонию.

Следующее, что будет необходимо сотруднику для участия в применении исправительной программы к данному осужденному – это установить внутренние психологические причины, порождающие наблюдаемые комплексы черт. В существенной мере эта работа должна проводиться в контакте с психологом в процессе проведения социально-психологического тренинга сотрудников. Во всяком случае, если реализация предложенного здесь алгоритма является чем-то новым для учреждения, то, скорее всего так и будет. Однако если это уже не первый опыт, то желательно, чтобы сотрудник уже приходил на общее обсуждение (в тренинге) с собственными сформированными гипотезами этих причин. Далее мы предложим обобщенные схемы поиска внутренних причин формирования всех трех комплексов черт.

Первое – это внутренняя противоречивость личности террориста, которая проявляется буквально во всем. Это человек, который внутренне никогда не находится в мире с самим собой и окружением. Если он гордится своей национальностью, то одновременно находится в войне с собственным народом (см. параграф 2.2.). Пытаясь объяснить свое поведение религиозной догматикой, он самым грубым и греховным образом нарушает основные Божии заповеди (см. параграф 2.4.). Если он в борьбе за национальную идею считает себя борцом за социальную справедливость, то одновременно позиционирует себя против общества. Как уже было показано выше, это проявляется и в повседневном поведении и отношении к людям (в том числе близким) и окружающей действительности. Террорист в среднем лучше образован, чем обычный преступник (см. параграф 2.5), но при этом не хочет повышать уровень своего образования. Имея специальность и возможность трудиться, он категорически отказывается это делать. Во многом его поведение похоже на поведение отрицательно направленных блатных авторитетов, но и блатными в массе своей террористы стать не могут. Таким образом, отказываясь (хотя и имея возможность и способности) от труда, общественной жизни, участия в самодеятельных организациях, продолжения обучения осужденный террорист усложняет себе жизнь, еще более обостряя внутреннюю противоречивость своей личности. При этом, как было показано в экспериментальной части, террористы еще и лишают себя общения с другими осужденными (напомним, что у них существенно снижены показатели включенности в общение), замыкаясь в себе. Согласно «зоновским понятиям» такая замкнутость другими осужденными не приветствуется, также как и связанная с ней повышенная агрессивность.

Для поиска причин этой внутренней противоречивости целесообразно, на наш взгляд, организовать взаимодействие с этим осужденным в следующей последовательности этапов (этот алгоритм может эффективно использоваться в первую очередь теми, кто постоянно общается с осужденными – психологами, начальниками отрядов, оперативными работниками др.):

1. Провести анализ структуры направленности личности осужденного с точки зрения ее детерминирующих отношений. Т. е. выявить наиболее значимые для осужденного отношения к миру и обществу. Это могут быть верования, человеческие отношения (с близкими, с друзьями), деловые, научно-познавательные, художественные, артистические, организационные, другие интересы, национальные идеи, идеалы, мировоззренческие концепции, философические построения, другое.

2. Выявить наиболее противоречивую, эмоционально напряженную сферу отношений. Приведем пример. В нашей практике был осужденный, который обратился к нам со следующей проблемой. Он очень любит свою жену, но после его осуждения она ведет широкий образ жизни и уже продала дорогую иномарку, а деньги почти потратила. По понятиям он должен ее убить, т. к. такие долги не прощают даже жене. И он всерьез об этом подумывал, что его очень мучило.

3. Сформулировать гипотезу о главной причине установленной доминантной противоречивости личности. В приведенном примере мы бы назвали ее «страх неопределенного будущего» или «страх будущей ресоциализации». Этот молодой осужденный (уже по второму сроку) не представлял себе дальнейшего выживания вне блатного мира, т. к. просто не имел никаких навыков и опыта правопослушной жизни.

4. Установить другие сферы аналогичной противоречивости личности, проявляющейся в поведении. Это в частности позволит убедиться в правильности сделанных в гипотезе предположений об основных причинах личностной противоречивости. Не описывая здесь всех других поведенческих проявлений, остановимся на одном существенном. Посещая церковь, он искренне стремился укрепиться в вере, но также искренне полагал, что исполнять заповеди и обрядность следует только до тех пор, пока это не противоречит воровским понятиям. Кстати так считают многие осужденные, но больше подсознательно. Мало кто об этом размышляет и говорит. На этом работа с анализом причин может быть приостановлена с целью перехода к основной фазе психокоррекционного воздействия. Возврат к анализу и уточнению причин личностной противоречивости возможен на дополнительной фазе выполнения исправительной программы.

В завершение коротко скажем о самом психокоррекционном воздействии, которое мы осуществили в приведенном примере. Первоначально основной упор делался на закрепление его сомнений в различных сферах поведения. Человек начал понимать, что он какой-то недовоцерковленный, недосемейный, да и блатной из него тоже никакой. Параллельно ему прививались навыки правопослушной жизни на воле. Приблизительно через год он заявил, что понял, что любовь и Божия и семейная выше любых понятий и надо просто забыть об этом поступке жены, а после освобождения начать строить нормальную семейную жизнь.

Вторая обобщенная черта личности террориста – это внутренний запрет на социально ожидаемые формы общения и деятельности, который представляет как бы оборотную сторону внутренней противоречивости личности. Этот комплекс черт был нами назван психосоциальная изоляция. Как было показано выше при анализе экспериментальных данных, формула психосоциальной изоляции личности террориста в области общения заключается в следующем: межличностное общение имеет смысл только как способ контроля окружающих и управления ими. А именно, террористы начинают более включаться в общение (Ie, Iw) тогда, когда могут контролировать (Ce) других (см. параграф 3.1.3). В результате многомерного статистического анализа данных нами было выделено две группы осужденных террористов по характеру их общения:

– Представители 1-й группы стремятся избегать самостоятельного принятия решений, взятия на себя ответственности за процесс общения, предпочитают избегать близкого общения с людьми, чаще склонны избегать всякого общения.

– Представители 2-й группы склонны контролировать процесс общения и влиять на остальных, и, в целом, стремятся к тому, чтобы окружающие принимали участие в их жизни, стремятся включиться в общение, переживать его процесс эмоционально.

Мы видим, что психосоциальная изоляция присутствует в обоих случаях, но носит существенно разные формы. В одном случае осужденный просто избегает общения. В другом – стремится к нему, но имеет только одну стратегию общения – управлять и распоряжаться, что фактически делает его таким же изолированным. Такое общение возможно только до тех пор, пока потребность в управлении не отпала.

Однако формы психокоррекции для этих разных типов психосоциальной изоляции существенно различны. Общим будет, видимо, являться только этап установления внутренних психологических причин психосоциальной изоляции. Прежде чем мы представим два возможных алгоритма последовательности псикоррекционных действий в области общения осужденных за ТП, скажем несколько слов о том, для чего вообще нужно заниматься этим вопросом. Может существовать и такое мнение, что пускай террористы общаются с другими людьми и между собой как хотят, лишь бы они не совершали своих преступных деяний. Но эта позиция неприемлема для профессионала – сотрудника УИС. Дело в том, что общение является универсальной формой организации поведения и деятельности человека. Никакие поступки и действия не совершаются вне человеческого общения. Это очевидно. Менее очевидно, но совершенно однозначно вытекает из предыдущего и то, что общение является и универсальным средством изменения личности человека (в том числе террориста – изменим структуру его общения и можем изменить всю личность, остается только контролировать направление этих изменений). Это положение лежит в основе всей современной практической психологии и психотерапии, что объясняет в частности и тот факт, что групповая терапия (основанная на более интенсивном и многогранном общении) является гораздо более эффективной, чем индивидуальная. Однако, и индивидуальное общение с психотерапевтом иногда является незаменимым. В частности, в нашем случае можно предположить, что избегающих общения осужденных лучше привлекать к индивидуальным консультациям психолога (на групповые сессии они, скорее всего, просто не пойдут), а для контролирующего типа более эффективны групповые занятия, т. к. группа, в конце концов, заставит его отказаться от гиперконтроля окружающих. Теперь перейдем к описаниям возможных практически действий на подготовительной фазе исправительного воздействия. Эти последовательности будут различны для разных случаев. Начнем с избегающего общения осужденного.

1. Формулирование гипотезы о главной внутренней причине такого избегающего поведения в сфере общения – это общий для обоих случаев этап. Однако характер этих причин скорее различный. Так в случае избегания общения могут иметь место как страхи, уходящие глубоко в детство, перед неуспешностью акта общения, неумение общаться, непонимание того, что и зачем нужно говорить и делать, непонимание что можно и что нельзя чувствовать и т. д., так и гордость, сознание некоторой своей избранности, презрения (или даже ненависти) к людям, страх проявить неуместную агрессию, вплоть до физической. Иногда эти причины смыкаются.

2. Биографический анализ появления установленной причины и наличия в прошлом опыте фактов положительного, захватывающего общения (дружба, первая любовь, бабушка, др.)

3. Акцентирование внимания в процессе бесед на эмоциональной ущербности его жизни в связи с невключенностью в общение.

4. Совместный с осужденным поиск посредствующих форм вовлечения в общение (трудовая деятельность, церковь, самодеятельность – где круг общения достаточно узок).

Дальнейшее исправление таких осужденных может идти на планомерное психотерапевтическое расширение арсенала навыков и средств социализированного общения. Из совместного анализа в психологических консультациях с точки зрения возможностей изменения личности осужденного и его последующей адаптации к правопослушной жизни. Хорошим результатом стало бы достижения его согласия, принять участие в групповой психотерапии.

Обратимся теперь к возможным психокоррекционным этапам исправления личности «контролирующего» террориста. Этот тип мы выше назвали «формулой» общения террористов по той причине, что многие из избегающих общения ведут себя так только потому, что им не представляется возможности кем-то управлять и кого-то контролировать. Это означает только то, что сами они не умеют создавать себе такие возможности в отличие от более выраженных террористов.

1. Формулирование гипотезы для этого типа людей будет лежать скорее в области «комплекса власти» (в смысле К. Юнга) и страха ответной агрессии (если не ты, то тебя). Такие люди чувствуют себя в безопасности и комфорте, когда держат поведение партнеров по общению под контролем.

2. Биографический анализ возникновения причинных комплексов в данном случае, видимо, имеет смысл направлять не на жизненные события, а на сформированные идеалы. Например, авторитарный и жестокий отец как пример на всю жизнь. Совместный анализ авторитарности отца может в частности привести и к таким результатам, что в основе его поведения лежал обычный страх неудачи, в частности, что если сыну что-то разрешить, то с ним может что-нибудь случиться. Из нашей практики можно привести в пример осужденного на 15 лет за хладнокровное преднамеренное убийство, который после пяти лет отбытого срока сам обратился к психологу с букетом проблем, в том числе и в области общения. Он с упоением рассказывал о первом своем «учителе» на зоне, который научил его отказывать в общении тем, кто у тебя что-то попросил. Прошло пять лет, идеал укреплялся, психосоциальная изоляция росла. Потребовалось полгода общения с психологом, чтобы человек понял, что с обычной человеческой точки зрения такая установка просто смешна.

3. Активное вовлечение осужденного в групповые формы как психотерапевтического, так и иного общения по интересам с параллельным психокоррекционным усвоением в процессе психологических консультаций все новых и новых форм общения. Люди такого типа охотно начинают их испытывать, что ведет к нарушению «формулы» террористического общения, открытию эмоционального ресурса и изменению личности.

4. По мере формирования нового стиля общения акцентирование внимания осужденного на вопросе, совместимо ли нормальное эмоционально насыщенное общение с преступлением против человека и человечества, в первую очередь с терроризмом. На этом заканчиваются основные мероприятия подготовительной фазы.

В качестве итога по психокоррекции общения приведем пример из нашей практики двух осужденных, с которыми не удалось в полной мере организовать комплекс указанных мероприятий, и к чему это привело.

Осужденный за убийство П. первого типа испытывал существенные трудности в общении с другими осужденными в период адаптации в колонии. Он обратился к психологу, который после нескольких консультаций попытался втянуть его в узкий круг общения в бригаде добровольцев строителей православного храма на территории колонии. П. согласился и в течение двух месяцев исправно работал. В целом он был доволен общением и атмосферой в бригаде. После этого он вдруг запросился работать на промзону, хотя с его сроком это было проблематично из режимных соображений. К сожалению, этому факту мы не предали достаточного внимания.

Осужденный по ряду статей В. (второго типа), не скрывавший, что принимал участия в действиях вооруженных бандформирований обратился к психологу непосредственно в связи с невозможностью ни с кем общаться, «т. к. кругом одни приспособленцы и идиоты», просил помочь ему в его интеллектуальном развитии, в частности изучении психологии. Замысел был таков, чтобы изменить первоначальные установки через общение с психологом и расширение круга чтения. Однако, также приблизительно через два месяца он тоже перестал посещать психолога. При этом краткосрочный обмен вопросами и ответами при встречах с данными осужденными на центральной аллее свидетельствовал, что оба чувствуют себя вполне комфортно, более того общаются между собой. Нельзя сказать, что этот факт был воспринят нами как положительный, но и настороженности не вызвал.

Что же произошло? Контролирующий и доминантный В. Склонил П. к побегу. Они организовали вокруг себя группу тайных помощников, которые, конечно, не признались в дальнейшем, что подозревали об их планах. В. Удалось устроиться на работу на промзоне, и даже протащить за собой П (осталось неясным, каким образом это стало возможным при их сроках). План был обычный. Надежно спрятаться (на промзоне это легче), отсидеться пока поисковые мероприятия не перестанут, и уйти с вывозом большой партии продукции. План не удался, но для нас важно другое. Оба они обратились к психологу, оба стояли в начале пути психокоррекции и изменения личности. Однако свернули с этого пути. Что же произошло? – Доминантный В. встретил готового подчиняться и исполнять П. Террорист В. обрел контроль над человеком необходимым ему для получения эмоциональной отдачи от общения. П. также стал получать удовлетворение от общения, т. к. теперь ему не надо было думать, что и как делать, с кем и как общаться, за него все решал В. Они расширили свою деятельность, подобрав круг помощников. Как уже было сказано, сам побег был предотвращен, но и формула криминального общения сработала своей цели. Им удалось спрятаться на промзоне. Была объявлена тревога.

Мы привели этот пример с целью подчеркнуть чрезвычайную важность контроля происходящих в личности изменений в процессе психокоррекционного и психотерапевтического воздействия. Необходимо помнить о том, что энергия общения способна подвигнуть человека на многие деяния. Нельзя допустить, чтобы они оказались преступными.

Третья обобщенная черта личности террориста это его «принципиальная десоциализированность». Или, говоря словами З. Фрейда, глубокий внутренний конфликт с обществом. З. Фрейд считал этот конфликт (в скрытой, подсознательной форме) неизбежным для любого человека в любой ситуации. Это неоправданно широкое обобщение позволило ему создать стройную теорию психологических защит, а его последователям разработать психодиагностические и психотерапевтические средства работы с защитной сферой личности. Мы не согласны с Фрейдом в том, что скрытый конфликт с обществом присущ каждому человеку и всегда. Но, пожалуй, для личности террориста это действительно так.