Текст книги "Гарри Поттер: кровь Гриффиндора (СИ)"

Автор книги: А. Кутепов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14
Исповедь профессора Рейда

Последующие несколько недель прошли на удивление спокойно. К удивлению Гарри, не было никаких пересудов о его участии в ночном сражении. Судя по всему, Гермиона ухитрилась проболтаться только Думбльдору. А тот, естественно, не сказал никому из учеников. О подробностях же знали только сами Гарри и Рейд. Понятно, что сам юноша и под страхом заключения а Азкабан не поделился бы впечатлениями от бойни в Хогсмиде. Что же касается профессора, тот снова обрёл свою меланхоличность, исчезавшую только на уроках и во время тренировок. Гарри долго и упорно радовался, что их с профессором видели только Авроры, когда они возвращались в Хогварц. Когда Гарри посмотрел в зеркало, он не узнал сам себя: всклокоченные волосы, мертвецки бледное лицо и залитая кровью куртка. Впрочем, Рейд выглядел примерно так же. Правда, его переживания по этому поводу выразились лишь в короткой фразе: «грязная работа». Поначалу Гарри даже поразился откровенному цинизму профессора, но потом понял, что при ином отношении можно и свихнуться.

А так, в общем и целом всё вернулось на свои места. Снова обычные уроки, подготовка к экзаменам и тренировки по квидишу. Правда, Гарри изрядно огорчило известие об отмене мирового чемпионата в этом году. Но что поделать, пришлось удовольствоваться чемпионатом Хогварца. В игре с Равенкло Гриффиндор выиграл с разгромным счётом: 230:40. К немалому разочарованию капитана равенкловской команды, их резервный ловец и в подмётки не годился не то что Чоу, а и Малфою. Чоу не слишком огорчилась из-за проигрыша, заявив Гарри, что она и не рассчитывала на победу. По её соображениям, другие колледжи могли надеяться на получение квидишного кубка только после ухода Гарри из команды. Что и подтвердилось финальным матчем с Хаффльпаффом, где Гарри отловил снитч через 30 секунд.

Гарри практически переселился в комнату Чоу. К его облегчению это не вызвало никаких кривотолков. Большинству было всё равно, а у ревнивых девиц в преддверии экзаменов нашлись более важные занятия, чем доставать Чоу. Правда, с девушкой Гарри встречался только в Большом зале и по ночам. Ей вскоре предстоял П.А.У.К. – претруднейшая аттестация умений колдуна, и Чоу всё свободное от занятий время проводила в библиотеке.

Воцарилась прежняя рутина. Приближался июнь. Повеяло летним теплом. Но старшие ученики не замечали этого, поглощённые своими экзаменами. Сам Гарри подготовился довольно быстро. Вполне вероятно, что дело было в отсутствии обычного брюзжания Гермионы. Сейчас он сидел и изучал планы замка. Вольдеморт не обманул: пачка листов и в самом деле нашлась там, где он сказал. Планы, составленные Реддлем не обладали достоинствами Карты Мародёра, зато они были подробнейшими, чуть ли не до последнего кирпича. Гарри с интересом обнаружил, что есть ещё три потайных туннеля в Хогсмид, хитро спрятанный проход в слизеринскую гостиную из вестибюля и два дополнительных прохода в комнату секретов. Затем планы перекочевали на дно сундука: юноше совсем не хотелось пояснять, где он их взял. О своей встрече с Вольдемортом он не сказал ни слова даже Думбльдору. Сам перед собой Гарри оправдывался тем, что всё равно ничего существенного Реддль не сказал. За исключением угрозы, высказанной в самом конце. Хотя из-за этой угрозы Гарри начал напоминать Хмури. Он всегда ходил с палочкой наготове, нервно реагируя на каждый непонятный звук. Но, время шло, а Тёмный лорд не появлялся. В волшебном мире царило обманчивое затишье. Гарри упорно не оставляло ощущение готовящегося взрыва. Судя по лицу Думбльдора, тот тоже понимал, что эта тишина больше всего напоминает затишье перед бурей. Прошли экзамены. Наступило прекрасное воскресное утро. В этот день, наконец, маховик событий сорвался со стопора и принялся бешено набирать обороты.

Рано утром Гарри был разбужен весёлой Чоу.

– Доброе утро! – сказала она, радостно улыбаясь.

– Всё сдала? – поинтересовался Гарри, пытаясь нащупать очки.

– Ага, всё, – прощебетала девушка. – Кстати, очки у тебя на носу.

Гарри понял, что ещё поспать ему не удастся. Он со вздохом отбросил одеяло и принялся одеваться.

– Надо сходить, посмотреть свои оценки, – проворчал он, натягивая мантию.

– Я принесла, – сказала Чоу, сунув ему лист с выписанными результатами экзаменов.

Гарри взял пергамент и принялся его внимательно изучать.

Превращения: 91 балл из 100.

– Наверное, это из-за попугая, – пояснил юноша, сдерживая смех.

– То есть? – не поняла Чоу.

– Ну, надо было превратить попугая в чайник, я превратил. Так он, когда закипал, то не свистел, а кричал: «Попка-дурак».

– Понятно, – сдавленным голосом произнесла Чоу, упорно пытаясь не расхохотаться.

Зельеделие: 100 баллов из 100.

– Невероятно, Снэйп же тебя не переваривает! – поразилась девушка. – Как это он не урезал баллы просто из вредности?

– Я пообещал превратить его в жабу! – сообщил Гарри, состроив злодейскую физиономию.

– И он поверил?

– Не знаю, – задумался Гарри. – А какая, собственно, разница? Не урезал баллы, и ладно.

Защита от сил зла: 100 баллов из 100.

Стихийная магия: 96 баллов из 100.

– Ну, с этим понятно, – пробормотал Гарри. – Рейд гонял меня гораздо больше других.

– Зачем? – удивилась Чоу.

– Он считает, что это поможет в схватке с Вольдемортом, – пожал плечами Гарри. – Он уверен, что драка неизбежна.

Заклинания: 92 балла из 100.

– Не слишком много, – заметила девушка.

– Да уж, – нахмурился Гарри. – Просто перестарался. На экзамене мне попалось заклятье отталкивания – «Редукто», и медный кубок проломил стену.

– Немного энергично, а? – усмехнулась Чоу, ероша Гарри волосы.

– Ага, именно, – беспечно согласился Гарри. – Но ведь всё сдал. Можно отдыхать.

Он подхватил Чоу на руки и закружил по комнате. Это занятие прервал стук в дверь. Гарри неохотно отпустил девушку. Она подошла к двери и открыла её. В комнату вошла профессор МакГонаголл.

– Я так и думала, что застану вас здесь, Поттер! – строго сказала она. – Я, разумеется, понимаю, что в некоторых отношениях Равенкло гораздо привлекательнее Гриффиндора, но хотя бы иногда следовало появляться в гриффиндорской башне. Тогда мне не пришлось бы делать для вас персональные уведомления.

– А в чём дело, профессор? – осведомился Гарри.

– Через три дня у семиклассников выпускной бал. На нём также по традиции присутствуют шестые классы, – пояснила декан Гриффиндора. – Костюмы придумаете сами. И, Поттер, надеюсь, вы научились танцевать? – добавила она, бросив взгляд на Чоу.

– Мы справимся, профеесор! – заверил Гарри, обняв рассмеявшуюся девушку.

Минерва МакГонаголл возвела очи горе и удалилась с видом, говорящим: «Ох уж эта молодёжь!»

– Ты знала? – с внезапным подозрением спросил Гарри.

– Ага, – прыснула девушка.

– И ничего не сказала! – возмутился Гарри, поправляя съехавшие набок очки. – И почему это я всё узнаю в последнюю очередь?

– Ты же у нас герой, – улыбнулась Чоу. – а герои и должны всё узнавать последними. По законам жанра.

– Издеваешься? – уточнил юноша.

– Разумеется! Ты так забавно выглядишь, когда сердишься, – преспокойно заметила Чоу.

– Ну, тогда ладно, – смилостивился Гарри. – А что это наша декан сказала насчёт костюмов? Это же не бал-маскарад?

– А, конечно нет. Просто, не идти же на выпускной бал в робах, пусть и парадных. Надо придумать красивые костюмы. У тебя уже есть соображения по этому поводу?

– Ага, – мрачно сказал Гарри. – Я надену плащ Годрика и нацеплю меч.

– Ты гений! – восхитилась Чоу. – То, что надо. Чёрные брюки с рубашкой и алый плащ. Как Годрик на портрете.

– Ты полагаешь? – осторожно уточнил Гарри.

– Конечно. Надо только подобрать платье в тон.

Чоу наклонилась, чтобы поцеловать его. Раздался лязг. Девушка нагнулась и подняла меч в ножнах.

– Опять ты бросил тут свою железку? – усмехнулась она. – Кстати, а ты не опоздаешь на свою тренировку?

– Опоздаю, – согласился Гарри, хватая оружие.

Он быстро поцеловал Чоу и бросился к выходу. Срезав половину пути по потайным ходам, Гарри успел добраться до поля на пять минут раньше срока. Он уселся на траву, пытаясь отдышаться. Пять минут истекли довольно быстро, однако, Рейд не пришёл. Юноша подождал ещё десять минут. Такое опоздание явно было несвойственным для всегда пунктуального профессора. Поняв, что Рейд не придёт, Гарри направился к замку…

К его удивлению, Рейд не появился и на обеде. Зато за учительским столом сидел Корнелиус Фудж, сияющий, как начищенный пятак. Думбльдор тоже ухмылялся в бороду. Когда все расселись по своим местам, Ректор встал и постучал ножом по бокалу. Наступила тишина. Поднялся министр. Он отыскал взглядом Гарри и сказал:

– Дорогие друзья, я очень рад сделать следующее объявление: комиссия по наградам, рассмотрев дело учащегося Хогварца Гарри Поттера, постановила наградить его за многолетнюю борьбу с тем-кого-нельзя-называть, а также за участие в освобождении Хогсмида орденом Мерлина первой степени. Гарри, подойди пожалуйста.

На зал обрушился гром аплодисментов. Как заметил Гарри. Нправляясь к министру, хлопал даже Малфой. Министр пожал Гарри руку и нацепил ему на груди разлапистую золотую звезду, сияющую бриллиантами. Когда юноша вернулся на своё место, Фудж продолжил:

– Также за участие в освобождении Хогсмида орденом Мерлина второй степени награждается преподаватель Хогварца профессор Алекс Рейд.

Но того не было в зале. И это несколько портило торжественность момента.

– Сэр, позвольте я схожу за ним, – обратился Гарри к министру.

– Да, будь так добр, – ответил тот.

Гарри выбрался из-за стола и двинулся на второй этаж. По совести говоря, он вызвался в основном с целью убраться от шумихи по поводу награждения. И возвращаться обратно в зал не намеревался. Достигнув комнаты профессора, он постучал по шлему рыцарского доспеха. Оттуда вылетел Дрюзг и, нецензурно ругаясь, рванул по коридору. Гарри было достал палочку, чтобы проучить наглого полтергейста, но в этот момент стена раздвинулась и оттуда раздался голос: «Заходите».

Юноша вошёл в комнату. Стена встала на место. Гарри принялся с любопытством озираться. Неизвестно, как выглядела эта комната при других учителях, но сейчас здесь царила спартанская простота. В углу стояла узкая металлическая койка, накрытая суконным одеялом. Рядом – большой шкаф с книгами. Ближе к двери массивный стол. Под него задвинут сундук. Вот и всё. Правда, под потолком был ещё неизвестно зачем подвешен портрет Локхарта.

– Привет, Гарри.

Профессор сидел за столом. Стол был заставлен бутылками: ещё полными и уже пустыми. Рядом на тарелке лежала нарезанная кружочками колбаса и стояла банка с солёными огурцами.

– Вы уже отмечаете награждение? – спросил Гарри, усаживаясь на свободный стул.

– Награждение? – Рейд уставился на Гарри. Несмотря на опьянение, глаза смотрели очень трезво и холодно. – Какое ещё награждение?

– Мерлин, второй степени, за Хогсмид, – пояснил Гарри.

– Пускай Фудж засунет своего Мерлина себе в… – то, что предлагал профессор, было ужасным и, учитывая размеры ордена, физически невозможным.

Рейд опрокинул в себя рюмку и принялся выуживать острием кинжала огурец из банки. С хрустом сжевав добычу, он подкинул нож на ладони. В следующий миг Гарри понял назначение портрета: нож со свистом улетел в угол и вонзился в центр холста. Гилдерой успел юркнуть за рамку, и сейчас выглядывал оттуда, состроив возмущенную физиономию.

– Ловко прячется, гад! – восхитился Рейд. – А что я отмечаю… Знаешь, Гарри, в России есть анекдот:

«Мужик открывает дверь на звонок и спрашивает:

– Ты кто?

– Капут!

– А что такой толстый?

– Я не толстый, я полный!

– И что?

– И, собственно, всё!»

– И всё… – задумчиво повторил Гарри.

– Ага, – согласился профессор. – Именно так. В самое ближайшее время. Надо же отметить такое событие. Вот только Ингрид жалко…

– Ингрид? – не понял Гарри.

– Мой меч, – кивнул вправо профессор, где на краю стола лежала катана в ножнах, перевитых ремнями. – Наши клинки тоже живые. У каждого своё имя. И, к сожалению, они рассыпаются после смерти владельца.

– Простите, – с подозрением спросил Гарри. – А с чего бы такой пессимизм?

– Ах пессимизм, – Рейд посмотрел Гарри в лицо. Из его глаз начисто исчез серый оттенок и на Гарри смотрели глаза цвета весеннего неба. – Ты как-то хотел знать, что именно сказал камень, да? Я скажу тебе… Когда вновь наберёт силу страшное зло, я встречу человека, которому нельзя предсказать судьбу. И с ним я должен сразиться против этого зла… И это будет после дня летнего солнцестояния. Сегодня 22 июня…

– И, мы победим? – голос Гарри сорвался.

– Да, разумеется, – рассмеялся профессор. – Добро всегда побеждает… Но, одному из нас придётся умереть.

– Может, мне, – произнёс Гарри.

– Нет, камень сказал, что выбор за мной, – твёрдо сказал Рейд, окинув его взглядом. – Я свой выбор уже сделал.

– Вы не имеете права делать такой выбор: кому жить, а кому нет! – заявил Гарри, пытаясь сдержать дрожь.

– Какой же ты ещё ребёнок, – расхохотался профессор. – Это моя жизнь. И я имею право распоряжаться ей так, как считаю нужным. Кроме того, борьба со злом для меня профессия, а для тебя – стечение обстоятельств. Я знал, на что иду. А тебе ещё жить да жить.

– Вы тоже ещё достаточно молоды, – упрямо сказал Гарри.

– Да, но всё же старше тебя… Да и у тебя другая забота. Я оставляю Академию на твоё попечение.

Гарри не нашёлся, что возразить. Рейд выпил ещё рюмку и решительно завинтил пробку.

– Я всё же не могу поверить… – протянул Гарри.

– А плохо. Очень плохо. Нас может спасти именно вера…

– Даже так? – юноша приподнял бровь. – Вера в бога?

– Нет, – серьёзно сказал Рейд. – Скорее, вера в чудо… Знаешь, чем муглы сильнее нас? Нет? Так вот, мы привыкли, что всё совершается по мановению волшебной палочки. У нас нет никакой веры вообще. А муглы, они как раз верят в чудеса. Они верили в ковёр-самолёт, и поднялись в воздух. Они верили в волшебное зеркальце, и создали телевизор… И именно они достигут почти божественного могущества. Дай только время.

– А вы верите? – спросил Гарри.

– Да. Я верю, – глаза профессора затуманились воспоминанием. – Это было шесть лет назад, когда похитили мою невесту… Я нашёл убежище этих негодяев и перебил их. Но она была уже мертва. Я готов был повеситься на первом же суку. Благо они прятались в лесу. И вот, я стоял у ручья и плакал, первый раз в жизни. А затем, я поднял глаза и увидел фею. Настоящую фею… и она мне улыбнулась…

– А дальше? – с интересом спросил Гарри.

– О, ничего такого, что ты думаешь, – вяло улыбнулся профессор. – Фей нельзя любить, ими можно только восхищаться. Но, увидеть её, это уже чудо. И я понял, что жизнь ещё не окончена, что мне есть, ради чего жить и бороться. Я научился смотреть на жизнь другими глазами. Вокруг нас полно чудес – маленьких и больших… Любовь – это чудо. Настоящая дружба тоже. Надо просто научиться их видеть.

– И, всё-таки идти в бой, заранее зная о…

– Именно так, – отмахнулся Рейд. – Я много пролил крови за свою жизнь. Но пока в этом мире существуют чудеса, он имеет право на существование, ибо в нём есть добро. Чудо ведь не может быть злым, иначе это уже не чудо. И я не считаю себя плохим человеком, поскольку я верю… И потому я без колебаний отдам свою жизнь, чтобы только остановить Вольдеморта. Это не слишком большая цена. И может, оно и к лучшему… Наше время ушло, Гарри. – Он принялся рассматривать свои руки. – Понимаешь, эти руки могли бы строить дома, или сжимать штурвал авиалайнера… Но они по локоть в крови. Неважно, во имя чего она пролита. Какой-то поворот судьбы – и лётчик Рейд и художник Реддль умерли, так и не родившись… И Вольдеморт возжаждал власти над миром, а меня воспитали для мести. И он богаче меня, он видит все краски этого мира, но просто хочет прибрать всё это к рукам, а я – который должен защищать мир, вижу только чёрное и белое. Имею ли я право судить? А я ведь только этим и занимался… Я убивал тех, кто обратил свои души и помыслы к злу. Имел ли я право это делать? Многие из них пережили какое-то разочарование или страшную потерю. Им достаточно было дать альтернативу или хотя-бы какую-то надежду. Я предпочёл убить. Это было проще. И, честное слово, я рад, что всё это кончится!

– Но почему? – спросил Гарри, пытаясь проглотить вставший в горле ком.

– Не надо, Гарри, – укоризненно произнёс Рейд. – Ты мужчина. И ты настоящий воин! Помни, мы живы, пока пямять о нас живёт в людских сердцах.

Он замолчал. Потом встал из-за стола и тяжело плюхнулся на койку. Взвизгнули пружины. Профессор повернул голову и добавил:

– Извини, испортил я тебе настроение. Но, ты сам вызвал меня на этот разговор. А теперь иди. Да, извинись за меня перед Думбльдором, ладно?

– Хорошо, – сказал Гарри, выходя из комнаты.

Дверь со скрежетом закрылась за его спиной. Юноша обернулся и посмотрел на застывший доспех, который, казалось, нагло ухмыляется своим решётчатым забралом.

– Может, всё ещё обойдётся? – пробормотал Гарри, не веря самому себе. – В конце-концов, чудеса действительно бывают…

Глава 15
Когда умирают свои

Первый раз Гарри не уезжал из Хогварца вместе со всеми. Он стоял на платформе станции Хогсмид и смотрел, как галдящая толпа учеников заполняет вагоны. Вообще-то, он намеревался подольше поспать, но Рон потащился провожать сестру и потянул с собой Гарри за компанию. Он долго ворчал, но отказать другу не мог. И сейчас он отчаянно зевал и ёжился из-за утренней свежести.

Рон наконец-то ухитрился запихнуть Джинни в вагон и подошёл к другу. Они стояли плечо к плечу и молча наблюдали, как уменьшается толпа на перроне. Вдоль поезда прошли проводники, закрывая двери вагонов. Паровоз нетерпеливо взревел и выплюнул большой клуб пара, трогая состав с места. Лица учеников, смотрящих в окна попыли влево. Всё быстрее и быстрее. Паровоз взревел ещё раз. Мимо ребят промелькнул последний вагон.

– Странно, – задумчиво пробормотал Гарри.

– Что именно? – не понял Рон.

– Ну, первый раз я вижу, как уезжает Хогварц-Экспресс, – пояснил Гарри. – Весьма непривычное ощущение. Как-то не по себе… Словно… Словно я на него опоздал!

– Кому как, – пожал плечами Рон, встряхнув рыжей шевелюрой. – Мне то не раз приходилось провожать братьев, поэтому меня это не тревожит.

– Тогда ты меня вряд ли поймёшь, – произнёс Гарри.

– Вероятно, – согласился младший Уэсли.

Они снова замолчали и смотрели вслед поезду, пока он не скрылся за изгибом пути. Только блестели в лучах восходящего солнца стальные нитки рельсов, убегая за горизонт.

– М-да, – нарушил молчание Гарри. – Если бы не Чоу, уехал бы домой.

– Ну, ты не первый, кого посещают такие идеи, – сообщил Рон. – Например Невилль. Только он пошёл дальше тебя.

– То есть?

– Он и в самом деле уехал, – сказал Рон. – Заявил, что с него хватит и собственного выпускного вечера в следующем году. Видимо, опасается всех рассмешить собственной неуклюжестью.

– Да? – усомнился Гарри. – По моему, он почувствовал, что запахло жареным и вовремя унёс ноги. У него всегда был отличный нюх на неприятности.

– Ну и я о чём. Кому приятно быть посмешищем?

Рон упорно не желал понимать о каких неприятностях идёт речь. Поэтому Гарри не стал развивать свою мысль. Он прекрасно понимал, что у Рона просто не укладывается в голове, что Вольдеморт вполне способен заявиться незваным и полностью испоганить торжество. Хотя Гарри надеялся, что этого и не произойдёт, но вероятность такого события следовало учитывать. Тем более, что она вовсе не равнялась нулю.

Но, в такое прекрасное утро не было никакого желания думать о столь печальных вещах. Поэтому Гарри развернулся и зашагал в сторону замка. Рон пристроился рядом.

– Ты уже придумал, в чём пойдёшь на бал? – спросил он, не скрывая любопытства.

– Ага, – кисло произнёс Гарри. – Видишь ли, я в шутку высказал идею, а Чоу подхватила и развила. Теперь никуда не денешься…

– А что за идея??

– Да так, – поморщился Гарри. – Я сказал, что одену плащ Гриффиндора и его меч…

– Так это клёво! – обрадовался Рон. – В самый раз! Малфой-то точно будет при фамильной шпаге. А ты ему нос и утрёшь!

– Ты полагаешь? – усомнился Гарри. – Ну ладно… Но если надо мной будут смеяться, я тебе отмщу! Благо у Фреда и Джорджа появились новые приколы…

– Хорошо, – беспечно согласился Рон.

Так, болтая и дурачась, они добрались до замка. Там царила предпраздничная суета. Во все стороны бегали ученики, хвастаясь друг перед другом своими костюмами. Возбуждённые семиклассники сбивались в кучки и обсуждали планы на будущее. Преподаватели забросили свой обычный имидж строгих наставников и радовались вместе со всеми. Даже Снэйп изменил своему обычаю и принарядился. Он удосужился помыть свои патлы и связать их сзади в хвост, а также надел красивую зелёную мантию с серебряной отделкой.

Флитвик и Хагрид возились с украшением Большого Зала. Большая часть столов исчезла, освободив место в середине зала. Оставшиеся сдвинуты к стенам. Под потолком подвесили гербы всех колледжей и герб самого Хогварца.

Гарри поднялся в комнату Чоу. Девушка не обратила внимания на его появление. Но Гарри не обиделся: Чоу была занята весьма важным делом – примеряла своё новое платье. Гарри остановился у двери и принялся восхищённо наблюдать за своей избранницей. Похоже, Чоу нашла прекрасное решение. Её бархатное платье глубокого синего цвета при изменении угла освещения переливалось зеленоватым оттенком, и даже на неискушённый взгляд Гарри должно было прекрасно сочетаться с его алым плащом. Решив не мешать ей, юноша уселся в глубокое кресло и уставился в окно. Из окна открывался прекрасный вид на квидишное поле. Блестели на солнце золочёные кольца, навевая воспоминания… Вот первый класс и бешено бьётся под ним Нимбус-2000, пытась сбросить на землю… Второй год и ненормальный бладжер… и наглая ухмылка Малфоя… Годом позже дементоры, и Сириус и первая улыбка Чоу и пожелание удачи… И выигранный кубок, счастливые слёзы на лице Оливера… Толпа болельщиков на поле…

Похоже, Гарри ухитрился заснуть, потому что следующее, что предстало перед его глазами, так это лицо рассерженной Чоу.

– Я его всюду ищу, а он тут дрыхнет! – возмутилась девушка. – Посмотри, сколько времени!

Гарри посмотрел. До торжественной части мероприятия оставалось полчаса. Он лихорадочно подскочил и принялся переодеваться. Он достал из шкафа черные брюки с синеватым отливом и такую же рубашку. Натянув всё это, Гарри одел высокие чёрные сапоги из мягкой кожи и застегнул на поясе серебрянный ремень со львом, вычеканенным на пряжке. Меч в ножнах застыл у бедра. Закончил наряд алый плащ Гриффиндора.

Чоу отступила на пару шагов, критически обозревая своего кавалера. Она нахмурилась.

– В чём дело. – испугался Гарри.

– Очки, – ответила Чоу. – Придётся тебе обойтись без них.

Она решительно отняла у Гарри очки и приложила к его глазам свою волшебную палочку. Мгновение – и Гарри обнаружил, что он прекрасно видит. Чоу обозрела дело своих рук и довольно улыбнулась:

– Ну вот, вылитый Годрик Гриффиндор. Только молодой.

– Не знаю… – растерянно пробормотал Гарри. – Без очков оно как-то непривычно…

– Ничего, – безапелляционно заявила девушка. – Если они тебе так нужны, купи с простыми стёклами. Хватит портить зрение. А теперь пошли.

Она взяла Гарри под руку и подтолкнула его к выходу. Юноша подчинился. Проходя мимо зеркала, он увидел своё отражение и онемел от изумления: Чоу оказалась права. Он действительно казался копией молодого Гриффиндора, за исключением цвета глаз.

– Чего пялишься? – ворчливо спросило зеркало. – Действительно похож.

Гарри подобрал отвалившуюся челюсть и вышел в коридор. Спускаясь у Большому Залу, он шутливо раскланивался с немевшими от удивления учениками. К его неудовольствию, попадавшиеся девчонки чуть ли не падали штабелями в обморок.

– И чего это они? – раздосадовано ворчал Гарри. – Уже по школе не пройти спокойно.

– Они восхищаются, дурачок! – успокоила его Чоу. – А ты боялся…

У входа в Большой Зал они столкнулись с Малфоем, который шёл под руку с Панси Паркинсон. На Драко была зелёная мантия с серебряной отделкой и вышитым драконом с левой стороны. На боку висела фамильная шпага в чёрных ножнах, украшенных серебряной накладкой в виде змеи.

Малфой оглядел извечного недруга и поднял бровь.

– Прекрасно выглядишь, Поттер, – заметил он без тени насмешки.

Гарри несколько удивился. После инцидента с поездом, вражда между ним и Малфоем прекратилась как-то сама собой. Но дружбы так и не возникло.

– Ты тоже ничего, – сказал он, чтобы не оставаться в долгу.

– Спасибо, – совершенно серьёзно произнёс Малфой и сделал приглашающий жест. – Прошу…

Гарри переглянулся с Чоу, затем пожал плечами и вошёл в зал. Его появление не осталось незамеченным. В зале уже собралось большинство учеников и преподавателей. И сейчас всё больше голов поворачивалось в сторону входа, пока Гарри не ощутил себя той самой змеёй в террариуме зоопарка. Поднявшийся было гул перекрыл голос ректора:

– Ага, вот и известные на всю школу ловцы конкурирующих команд! Удивительное согласие между такими рьяными соперниками!

В толпе послышался смех. Фраза Думбльдора волшебным образом погасила начавшиеся разговоры. Мысли присутствующих вновь обратились к предстоящему торжеству.

Постепенно подходили остальные ученики. Когда, наконец, все собрались, Думбльдор встал с места. Прозвучал колокол.

– Прошу выпускников пройти вперёд и построиться по колледжам! – строго сказал ректор, но глаза его смеялись.

– Извини, я тебя покину! – Чоу чмокнула Гарри в щёку и присоединилась к ребятам из Равенкло.

Выпускники сбились в четыре кучки возле учительского стола. Взмах руки Думбльдора, и на всех выпускниках оказались мантии цветов их колледжей.

– Итак, – продолжил ректор. – Сегодня мы снова празднуем событие радостное и одновременно печальное. С одной стороны, я рад объявить о очередном выпуске подрастающего поколения. С другой, мне, как и всякому учителю, очень жаль расставаться со своими учениками, многих из которых, может статься, я никогда больше и не увижу.

Думбльдор сделал паузу, внимательно озирая притихщий зал.

– Но, сегодня есть ещё один повод для торжества. Сегодня – семисотый выпуск за время существования Хогварца.

Все зашумели. Ректор обождал, пока гул и аплодисменты утихнут.

– Да, друзья. Минуло ещё одно столетие. Но, давайте отложим веселье и перейдём к вручению дипломов! Минерва, пожалуйста…

Вперёд вышла профессор МакГонаголл с длинным свитком. Она начала зачитывать имена. Чоу вызвали одной из первых.

– Мисс Чоу Чэнг!

Девушка, улыбаясь, выпорхнула вперёд. Думбльдор взял со стола пергаментный свиток, украшенный гербом школы и протянул его Чоу.

– Ваш диплом, мисс Чэнг! Рад сообщить, что мисс Чэнг закончила школу с лучшими результатами в вашем потоке. Она согласилась занять место преподавателя полётов вместо мадам Хуч, которая уходит на пенсию.

Раздались аплодисменты. Чоу подняла руку с дипломом над головой, радостно улыбаясь. Щёлкнула вспышка фотоаппарата. Гарри скосил глаза. Разумеется, зачем специально приглашать фотографа, когда имеется вездесущий Колин Криви. Доморощенный папарацци поймал взгляд Гарри и помахал ему рукой.

– И этот паршивец здесь, – прошипел голос за спиной.

Гарри обернулся и обнаружил Рона и Гермиону. Он покачал головой в изумлении: Рон напялил тогу римского патриция, а Гермиона – греческую тунику и миртовый венок. Надо признать, костюмы им были весьма к лицу. Судя по довольной улыбке Гермионы, идея принадлежала ей. Правда Гарри подозревал, что Рон отнёсся к ней без большого энтузиазма. Хотя перечить подруге не осмелился.

Рон внимательно оглядел Гарри и с ноткой зависти произнёс:

– И ты ещё говорил, что кто-то будет смеяться. Мне бы так выглядеть…

– Ты чем-то недоволен? – осведомилась Гермиона.

– Всё в порядке, – поспешно ответил Рон.

Гарри усмехнулся. Похоже, его друг прочно попал под каблучок… В этот момент вызвали одноклассницу Чоу – Элли Лейверс. Она выглядела восхитительно в обычном наряде шотландской ведьмочки – зелёная блузка, клетчатая юбка и зелёные туфельки. Для полного комплекта она выкрасила свои роскошные волосы в ослепительно рыжий цвет. Неудивительно, что мрачное выражение на лице профессора Рейда плавно превратилось в улыбку. Гарри невольно задался вопросом: знал ли кто-нибудь об отношеиях этих двоих? Подумав, он пришёл к выводу, что многие. Скрыть такие вещи в Хогварце всегда было довольно трудно. Впрочем, этот вопрос не был жизненно важным…

Церемония продолжалась своим чередом. Один за одним сияющие ученики подходилик Думбльдору и получали из его рук свои дипломы. Взгляд Гарри скользил по нетерпеливым лицам семиклассников, ожидающих своей очереди, по улыбающимся лицам учителей (Как ни парадоксально, но даже Снэйп выглядел весёлым и довольным!) Юноша подумал, что ещё один год, и он тоже будет стоять в группе выпускников Гриффиндора в мантии ало-золотого цвета. И также будет волноваться в преддверии самого важного момента в своей жизни.

– Как быстро летит время, – прошептал он Рону.

– Да, – согласился тот. – Кажется, я только вчера трясся в ожидании приговора сортировочной шляпы…

Гермиона сердито шикнула на них, и друзья замолчали. В это время вызвали последнего выпускника – Теодора Уотсона, и церемония закончилась. Напоследок, выпускники сфотографировались в составе своих классов вместе с деканами.

Снова встал ректор.

– А теперь, пусть начнётся пир! – объявил он, хлопнув в ладоши.

Столы заполнились многочисленными блюдами. Весело галдящие ученики рассаживались вперемешку, кому где хочется.

– На этот раз эльфы превзошли самих себя! – заявил Рон.

Гермиона толкнула его в бок, чтобы не разговаривал с набитым ртом. Сама она ела очень немного. Гарри, уплетая жаркое, вспомнил, что в последнее время Гермиона много болтала о «необходимости беречь фигуру». Он посмотрел на Чоу, сидевшую рядом. Видимо, опасность располнеть ей не грозила, поскольку девушка преспокойно уписывала рагу. Гермиона неодобрительно смотрела на неё. Заметив взгляд подруги, Чоу пожала плечами и заявила:

– Мне это действительно необходимо…

– Это зачем… – Гермиона осеклась и внимательно посмотрела на неё, а затем на Гарри.

Тот не обратил никакого внимания на этот взгляд, пытаясь достать кувшин с тыквенным соком…

Когда пир закончился, ректор предложил всем погулять часик, пока прибывшие «Чертовы сестрички» не настроят свои инструменты. Прибытие самой популярной в волшебном мире музыкальной группы встретили аплодисментами и одобрительными воплями.

Гарри было обнял Чоу за талию, намереваясь прогуляться с ней по саду, но к ним подскочила Гермиона.

– Надо поговорить! – заявила она, утаскивая Чоу за собой. – Извини, Гарри.