Текст книги "Феномен «Что? Где? Когда?»"
Автор книги: А. Корин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Не рекомендуется вмешиваться. Навязывать свою волю совету или общему собранию. Тут нужно действовать только аргументированным убеждением. Члены клуба должны чувствовать себя хозяевами клуба, вершителями его судеб.
Вопрос (Надежда Вычугейская, фельдшер, г. Воркута).
Почему кошка умывается чаще, чем собака?
Минута обсуждения.
Вспомним, как умывается кошка. Она лижет лапку и лапкой мажет себя. Может быть, это вообще не умывание? Предположим, что это своеобразная лечебная процедура. Мы слышали, что разные звери лечатся собственной слюной. Значит, кошка занимается так часто лечебной профилактикой? Или, скажем, собака, как существо более домашнее, просто надеется, что ее вовремя выкупает хозяин? О кошке, конечно, этого не скажешь. Кошка, как известно, гуляет сама по себе. Какие только идеи не лезут в голову во время этой минуты. Но надо высказывать именно все идеи, какими бы дикими они нам ни казались. Итак, еще версия: собака более чистоплотна в быту. Кошка целыми днями шатается по разным свалкам, чердакам, подвалам. Естественно, ей приходится чаще умываться. А может быть, кошка просто лижет свою лапу, как медведь сосет ее в берлоге зимой? Рефлекс своего рода, при отсутствии пищи. Или эффект материнства, ведь мы видели, как лижет кошка свое потомство...
Ответ на вопрос.
Вы заметили, какие длинные у кошки задние, "толчковые" ноги? У собаки такой разницы между передними и задними ногами нет, ибо собака на охоте догоняет свою жертву. Недаром говорят, что волка ноги кормят. В отличие от собаки у кошки способ добывания пищи, способ охоты – это засада и прыжок.
Что же может выдать кошку, сидящую в засаде, да еще ночью, когда "все кошки серые"? Ну, конечно, только запах!
Вот почему и предки кошки, и ее собратья из семейства кошачьих, и она сама, домашняя кошка, все время моется, смывает свой запах.
Вопрос.
"Мастер на все руки" – так у русских принято говорить о тех людях, которые многое умеют делать хорошо. К кому первоначально применялась эта поговорка?
Минута обсуждения.
– К ворам, обманщикам, Меркурию – покровителю торговли.
– Кто все умеет делать?
– Поговорка связана с жизнью в деревне. Какие есть деревенские профессии?
– Кузнец, плотник, печник, портной.
– Скорее всего, это сапожник.
– Тогда он мастер "на все ноги".
– А что мы делаем руками или носим на руках?
– Варежки, перчатки...
– Итак, подведем итоги... Сапожник, плотник, кузнец, перчаточник, портной, мастеровой. Кого мы забыли?
Ответ.
Поговорка "Мастер на все руки" первоначально применялась к перчаточникам. Так назывались мастера, которые могли сделать перчатки на любую руку.
Однажды Ворошилов сказал: «Для меня деньги все равно что унитаз. Я стремлюсь к клозету? В принципе, стремлюсь. Когда он есть, я его не замечаю. А когда его нет – неудобно».
Разговор на ходу с Наталией Стеценко
(состоялся накануне 25-летия передачи «Что? Где? Когда?»)
На первые игры я сама набирала знатоков. Приходила в комитет комсомола факультета и просила дать мне ребят. Потом уже многие пришли к нам по письмам, прямо с улицы. Так пришли Саша Друзь, Никита Шангин, Андрей Козлов, Валя Голубева. Всех и не вспомнишь. Козлов говорит, что получил ответ на свое письмо через год. Но я отвечала абсолютно на все письма.
Сейчас это изменилось, существует огромная система клубов, через которые люди могут попасть на передачу. А обычному, не подготовленному человеку там делать просто нечего, он не потянет.
– А из первых знатоков кто-нибудь еще продолжает играть?
– Пожалуй, самый долгоиграющий знаток – это Саша Друзь, но он все-таки не был в числе первых, пришедших в клуб. Все прежние знатоки очень выросли, изменился их социальный статус. Сейчас они главные редакторы, президенты фондов и банков, у них совершенно другая жизнь. Но скоро у нас юбилейные игры "Что? Где? Когда?", и в них примут участие старые игроки. Мы их собираем. И, надо сказать, они очень трепетно отнеслись к этой идее. Но все-таки отношение к игре сейчас у них совершенно другое. Тогда они были ничем не обремененными по жизни молодыми ребятами, сейчас они солидные люди. Им страшно ошибиться и сыграть плохо. Ведь они были звездами союзного значения, а сейчас потеряна практика, потерян, может быть, кураж. А ведь такая игра требует постоянного тренинга. Я сейчас собираю их, чтобы возобновить тренировки, хочу показать им кассеты старых игр, чтобы они почувствовали атмосферу игры, поймали азарт.
– А вообще случаи звездной болезни у игроков бывали?
– Что значит бывали? Они и сейчас есть. Звездная болезнь – нормальное заболевание знатока. В юном возрасте эти люди переживают оглушительный успех. Причем все это сваливается на людей, не стремящихся к славе. Это не актеры, не телеведущие, для которых успех был бы явлением закономерным. Проявляется это у игроков по-разному, но заболевает почти каждый – кто-то успевает вовремя осознать и начать с этим бороться. Кто-то – от ощущения собственной звездности – начинает разрушаться, как от настоящей болезни. Бывали случаи, когда совершенно разрушалась личность человека, люди просто нивелировались. Конечно, все мы с возрастом меняемся, но когда начинает мутировать суть человеческая – это страшно. Если человек не предчувствует это, если рядом нет другого человека, который мог бы ему помочь с этим справиться, то процесс становится необратимым. У нас были люди, которые с таким неправильным самоощущением и уходили "в жизнь" и переживали потом настоящий крах.
Избежать этой славы практически невозможно. На следующий день после эфира начинается шквал, каждый подходит и комментирует вчерашнюю игру. Игроки из телевизионной студии попадают в абсолютно реальную, документальную среду. Наши психологи рекомендовали им просто не реагировать на такой повышенный к ним интерес и уходить от подобных разговоров.
К тому же мы всегда очень внимательно за этим следила. Многие злились на меня, когда я не давала им играть в той или иной игре. А я знала, что у этого человека неприятности в семье, например, и сейчас ему на экран просто нельзя. А кого-то в той же ситуации, наоборот, нужно посадить за стол. Ведь отношение к игре – это состояние души, и даже у одного и того же человека оно может быть очень разным.
Экран – страшная вещь. Он высасывает из каждого все самое лучшее. Если у человека этого "хорошего" много или он умеет каким-то образом это восстанавливать, то ему и звездная болезнь не станет страшным испытанием, и на экране он сможет существовать очень долго.
– Но неужели были игроки, которые, чувствуя подобные вещи, могли сами отказаться сесть за стол?
– Да, бывали, и как ни странно, не так они редки, как может показаться. Самый яркий пример – это, пожалуй, Саша Бялко. Он такие вещи чувство вал идеально. Я допускаю, что это было не сознательно, а на уровне интуиции, но, тем не менее, он себя тормозил. После блестяще проведенной игры он отказывался участвовать в следующей, мне приходилось его долго уговаривать. И не всегда, надо сказать, удавалось. Он понимал, что в первую очередь нужно беречь себя.
Вопрос.
Назовите главное слово в современных телефонных разговорах и объясните связь между ним и английскими моряками XVIII века.
Минута обсуждения.
– Давайте вспомним телефонные реплики!
– Алло! Да! Слушаю!
– А как еще можно обратиться по телефону?
– Если вежливо, то "Простите, это..." или просто "Это ты, Наташа?"
– Скорее всего, дело в ответе... Как мы обычно отвечаем по телефону?
– Как угодно! "Да". "Совершенно верно". "Да, это я". Или: "Сейчас он подойдет. Подождите минутку!"
– Нет. Мы отвлеклись. Мы зашли в тупик. Есть же еще и английские моряки.
– Безусловно. Это какое-то приветствие.
– А как можно морскими флажками сказать "Это я!"?
Ответ.
До прошлого века слово "алло" употреблялось в морской практике и означало "слушай" («АЛЛО! Сие слово кричат в рупор на корабль, с коим хотят переговаривать, дабы на нем внятно слушали...» Из толкового словаря начала XIX века). "Алло!" – так чаще всего начинаем мы свой телефонный диалог.
Вопрос.
Куда смотрели древние римляне перед тем, как отдавать свои долги?
Ищите правильный ответ.
– Как вы считаете, куда смотрят современные люди перед тем, как отдавать свои
долги?
– Не знаю, я смотрю в свои записи.
– Давайте вспомним, как велись записи в Древнем Риме!
– Я считаю, что это долговая яма или долговой камень. Это точно!
– Извините, мне кажется, вы не правы. Это может быть связано со сроком отдачи долга...
– Есть мнение, что надо смотреть в календарь, чтобы не забыть число отдачи долга. Но я никогда так не делаю...
– Неправильно! Надо смотреть в кошелек. Несомненно, что древние делали именно так!
Ответ.
В Древнем Риме должники платили долги в день календ – первый день месяца.
Календарь – (от латинского calendarium) буквально – долговая книжка. Календарь – у древних римлян первый день месяца.
Вопрос.
Какую туфельку потеряла Золушка – с правой или с левой ноги?
Шарль Перро (1628-1703) – французский писатель. Всемирно известны его сказки "Кот в сапогах", "Золушка", "Синяя борода".
Ищите правильный ответ.
– Насколько я помню, обувь в то время была самой разной...
– Сапоги, туфли... сабо.
– Простите, я считаю, что все проще: были туфельки – левая и правая.
– Безусловно! А потеряла она левую туфельку. Левая нога обычно меньше правой.
– Ерунда! Они могли быть одинаковыми?
– Вряд ли. Это неудобно.
– Значит, все-таки левую?!
– Нет, правую!
Ответ.
Туфельки на правую и левую ноги были одинаковыми.
При Шарле Перро ботинок просто обтачивали, не подгоняя по ноге. И только в середине XIX века при изготовлении обуви стали различать правую и левую ноги.
Вопрос.
Почему коровы любят пастись на железнодорожной насыпи? Версии игроков.
– Корове удобнее есть траву на склоне насыпи: не надо низко наклонять голову.
– Трава на насыпях сочнее: почва там удобрена лучше.
– Коров привлекает гудок локомотива. Он похож на бычье мычание.
– Коровы любят пищевые отходы.
– На насыпях меньше насекомых.
– Корова хочет понравиться быку, ее виднее на насыпи.
Ответ.
Железнодорожные шпалы обычно пропитывают гудроном – черной смолистой массой, состоящей из нефтяных смол. Гудрон отгоняет насекомых, комаров.
Из письма:
Известно ли вам, уважаемые знатоки, что до революции в России, в Петербурге, проходил один чрезвычайно престижный конкурс для девушек. Проводило его шведско-датско-русское акционерное общество. Причем победительницей его становилась не одна, а целых 948 девушек!
Участницы конкурса подвергались самым различным испытаниям. Они показывали свои способности в фонетике, в общей культуре, в хорошем воспитании, в эрудиции.
Затем девушки измеряли свой рост. Увы, он должен был быть не меньше 155 сантиметров! А потом еще измерялся размах рук. Он должен был быть не менее 154 сантиметров!
Внимание – вопрос.
Что это был за конкурс?
Ваш ответ.
Это был конкурс девушек-телефонисток.
It was a competition of telephone girls.
1 июля 1882 года в Москве, на Кузнецком мосту, телефонная станция связала между собой первые 28 абонентов. Спустя несколько месяцев их число достигло 200.
В 1915 году в Москве было около 60 тысяч номеров. На улицах можно было увидеть 70 телефонов-автоматов. Обслуживали их 228 монтеров, 72 администратора и 948 телефонисток.
Профессия телефонистки была престижной в то время. На конкурсе проверялись фонетические данные, уровень общей культуры, эрудиция, хорошее воспитание.
Вопрос.
Была женщина, которая могла не спать два года, восемь месяцев и четыре недели. Кто она?
Ищите правильный ответ.
– Я уверен, таких женщин нет.
– Мне кажется, есть люди, которые могут не спать долго. Это летаргический сон.
– Я предлагаю посчитать сколько дней в двух годах!
– Пустая затея! 730 дней. Ну и что?
– Не представляю, кто может так долго не спать?!
– Давайте продолжим наши подсчеты...
– У меня получилось более 1000 дней.
– Это фантастика, сказка.
– Пожалуй ты прав...
Ответ.
Женщина, которая могла не спать ночью 2 года, 8 месяцев и 4 недели – царица Шахразада.
Главная новелла арабских сказок "1001 ночь" – рассказ о персидском царе Шахрия-ре и его жене Шахразаде, которой по окончании сказки грозила казнь. Она, рассказывая сказку, останавливалась на самом интересном месте. Так продолжалось 1001 ночь, пока царь не полюбил свою жену. Свое название сборник получил от турецкого "бин бир" – "тысяча и один", т.е. очень много.
Вопрос.
Почему дуэлянты поднимали вверх левую руку?
Версии игроков.
– Для равновесия тела.
– Они что-нибудь держали в руке: плащ или колокольчик.
– Это знак готовности к дуэли.
– Для большего риска – обнажая сердце.
– Если дуэли происходили утром, чтобы лучше было видно дуэлянта.
– В знак приветствия.
Ответ.
В левой руке дуэлянтов был фонарь, так как дуэли обычно происходили в сумерках – на рассвете или к вечеру.
Вопрос.
Почему цапля клюет рыбу, не сходя с места?
Версии игроков.
– Цапля боится взбаламутить воду.
– Чтобы не вспугнуть рыбу.
– У цапли длинная шея, и ей не надо сходить с места, чтобы поймать рыбу.
– Цапля не хочет тратить силы.
– Цапля притворяется, обманывая рыбу.
– Цапля старается не привлекать внимание хищников.
– Цапля клюет одну рыбу, а думает уже о другой.
– Цапля очень ленивая.
В качестве правильного ответа предлагается наиболее достоверная с научной точки зрения версия.
Ответ.
С цапли падает "перхоть" – наживка для рыб и лягушек.
Однажды Ворошилова спросили:
– Есть люди, которым вам хочется что-нибудь доказать?
– Да, пожалуй. Сначала это были девочки. Потом... я сам.
Первый раз я влюбился в четыре года. Я так старался. Но мне так и не удалось ей ничего доказать.
Был другой случай, который мне запомнился. Когда я учился в школе-студии МХАТ, у нас была репетиция на шпагах, и меня поставили в пару с девушкой, о которой я мечтал. Мы фехтовали, и она задела меня шпагой. "Ну, так и проколоть можно", – сказал я, на что она ответила: "Небольшая будет потеря". И до сих пор я это помню.
– Когда к нам приходил новый работник, я ему говорила: ты сумасшедший, уходи отсюда. Я не знаю, какими качествами надо обладать, чтобы быть референтом Ворошилова. В конечном итоге никто не выдерживал. Но все они, вечно рыдавшие на моей груди, уходя, приносили букет цветов Ворошилову. Это меня обижало и просто злило. А сейчас они благодарны. Благодарны – ему! Мне казалось, что я-то делаю для них больше. Но они благодарны все равно ему. И это не случайно! У него всегда поверхностное, внешнее выглядело очень неблаговидно. Но внутри была высшая ступень нравственности, до которой в обычном понимании еще надо докопаться...
На 20-летие, когда Ворошилов твердил, что это прощальная игра, на счете 5:5 выпал вопрос о пиковой даме. Последним! Мы были потрясены и ждали чего-то неприятного. Но, видимо, пиковая дама не сыграла. На 25-летие на том же счете выпал еще более символичный вопрос. "Бог слепил человека, и остался у него кусок глины. И спросил Бог: что тебе слепить? Человек ответил: слепи мне счастье. Вопрос – что сделал Бог? Он отдал человеку глину со словами: твое счастье, ты его и лепи таким, каким ты хочешь его увидеть". То есть каждый лепит свое счастье сам. И это утверждение к Ворошилову относится как нельзя точно: он строил свою судьбу так, как хотел. У нас было много споров на финальной игре. После "Короля" Тамары Гвердтцители Ворошилов наперекор моим возражениям потребовал у звукорежиссера музыку из "Дракулы" – душераздирающую, страшную. В Нескучном саду, на том самом месте, где потом стоял его портрет, фейерверком горели цифры 25, и звучала эта трагическая музыка. Когда на девять дней мы запустили видеопленку, то смотреть ее было невозможно. Понимаете? Он сам поставил и срежиссировал свой финал...
Я боюсь, что, сколько бы ни говорили о Ворошилове, ни писали о нем – никто до конца не скажет самую суть. И я, наверное, не сумею. Я ее чувствую, знаю, но где найти эти слова, примеры, как поймать его дыхание? Наверное, это невозможно...
Ворошилов приходил и сразу начинал ссориться. И только когда доводил человека до исступления, успокаивался. И тогда что-то рождалось. Человек всегда интересен на пике чувства. Конечно, были обиды, расхождения и возвращения обратно. Ворошилов всегда говорил: "Я их не люблю". Он не любил знатоков за то, что они много знают. Но он ценил, например, Друзя, потому что для Друзя игра – это все. Я не знаю, как он без нее будет жить. Саша сказал на поминках, что так же переживал, когда потерял отца. И я ему абсолютно верю.
Сегодня в отношениях со знатоками меня тревожит другое – использование имени "ЧГК" для подделок. Уже сейчас начинаются фестивали, кубки памяти Ворошилова – да не хочу я, чтобы под прикрытием его имени играли неизвестно во что. Если играют в "ЧГК" – это должно быть достойно. Надо держать марку, класс. Либо играйте в интеллектуальные игры под другим названием.
Главное в нем то, что он был совершенно незаурядной личностью. Он любое явление видел с другой стороны. Помню, женился Борис, на свадьбе произносили тосты. Встает Ворошилов и говорит очень грубую вещь: "Вам тут сейчас нажелают счастья и прочего. Но если у вас все будет хорошо, то и желать нечего. Поэтому я пожелаю: если придется разводиться, чтобы и в этой ситуации вы продолжали оставаться людьми". В этом был весь Ворошилов – он вынимал наружу самое главное, даже если оно было нелицеприятным. Он видел суть.
Если ты видишь точку, поставь ее! (Последнее интервью Владимира Яковлевича Ворошилова.)
– Владимир Яковлевич, вы в памяти своей долго храните информацию о людях?
– Всегда, если они чем-то мне интересны.
– Вы уже в нескольких интервью вспоминали о некоем Базиле. Кто это?
– Посчитаем, сколько мне довелось учиться на художника... Сначала была школа для одаренных детей при Институте имени Сурикова, которая находилась в то время, в 1943 году, в переулке рядом с Мещанской улицей. Помню, мы в шутку называли ее школой детей одаренных родителей... Потом -
Школа-студия MX AT, где я учился на театрального художника. Потрясающе интересно! Но была тоска по настоящей живописи, и я через некоторое время перешел в Академию художеств в Тарту. Потом мы все переехали в Таллинн, так что я закончил Таллиннский художественный институт по специальности живописец-портретист. Между прочим, с отличием. Итого на все про все ушло тринадцать лет.
По распределению был направлен в качестве художника-постановщика Первого драматического театра группы Советских войск в Германии. Работали в Берлине, в Потсдаме... Мне было двадцать четыре года.
Именно тогда судьба свела меня с удивительным человеком, с редким гениальным художником – с Василием Родченко. Семидесятилетним. Определенным на должность маляра нашего театра – на самую низкую художественную должность. Мы с ним крепко сдружились. Это был интереснейший, наидобрейший, умнейший и чувствительный человек. Об одном я довольно долгое время не имел представления – о том, каким он являлся потрясающим художником.
Его судьба, как сказка. С интригующим началом, но далеко не во всякий вечер наших долгих бесед со счастливым концом.
Представьте себе, мой друг Василий учился живописи у Константина Коровина! И был его лучшим любимым учеником. Но пришло время, когда умирающий отец попросил его вернуться домой в Керчь. И вот Василий и его брат Михаил предстали у постели своего больного родителя. То, что завещал им отец перед смертью, меня, помнится, сначала позабавило, а потом, когда я узнал о верности Василия этому завещанию, до глубины души поразило. "Ты, Василий, – сказал отец, – ничего в течение своей жизни не читай, ни одной книжки. А поезжай-ка, сынок, по белому свету и повидай все страны да смотри, чтобы не осталось ни одного места, где бы ты не побывал. А ты, Михаил, сиди дома и постарайся прочитать все книжки, которые написали люди. Когда в старости вы встретитесь, вам будет о чем поговорить".
И Василий поехал: Кювейт, остров Крит, Кипр, Соединенные Штаты Америки, Индия, Австралия... Он был везде. В Турции нужда заставляла его класть русские печи, на Гаваях – плотничать, на Аляске – бондарить, в Сингапуре – заниматься кузнечным делом. Он в совершенстве владел множеством разных ремесел и искусств. Был даже придворным живописцем арабского шейха... Но нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах этот человек не расставался со своим любимым занятием – рисованием. Оно являлось для него воздухом, хлебом, водой... Он таскал с собой по миру обшарпанный, замшелый чемодан с черепами. Нет, Василий не был сумасшедшим! Он был настоящим художником, который сам открывал законы живописи. Черепа были не чем иным, как необходимым для работы портретиста пособием. Портретиста, который вывел формулу зависимости психики человека от строения его черепа.
В результате долгих странствии мой друг оказался в Париже, в мастерской, в которой, возможно, жил Модильяни. Туговато ему там, в Париже, пришлось. Наступило время, когда нечем было заплатить за мастерскую. Однажды утром, еще не проснувшись, он почувствовал аппетитный запах хорошего кофе. Услышал звук накрахмаленных юбок и чуть было не свалился от удивления с кровати. Консьержка вместо того, чтобы по своему обыкновению бранить его на чем свет стоит и выгонять на все четыре стороны, стояла с серебряным подносом в руках, на котором, как на прекраснейшем из натюрмортов – хорошенькая чашка с дымящимся кофе, пара свежайших булочек и стопка утренних газет. Василий не на шутку испугался – откуда у него деньги, чтобы расплатиться за всю эту небесную манну? Консьержка развернула газеты – на первых страницах красовались фотографические портреты нашего героя, тут же крупным планом были даны его рисунки. Так в один день, точнее в одну ночь, Василий Родченко стал знаменитостью номер один. Естественно, он ничего не помнил, потому что еще с утра накануне принялся за горячительные напитки. Ему все объяснили. Это было время, когда французская Академия художеств и журналисты, пишущие об искусстве, вели на страницах парижских изданий страстную полемику о будущем французского искусства, о том, в каком направлении ему суждено развиваться дальше. Наконец, стороны решили объединиться и побывать на Монмартре в мастерских художников, дабы воочию увидеть, что там творится. Там на Монмартре, и художники, и их окружение говорили "комиссии" одни и те же слова, что есть, мол, здесь один художник, Василий, "Базиль", так вот он, как нам кажется, и есть пример того, как люди будут рисовать в будущем, "Базиля" нашли в кабаке в невменяемом состоянии, разбудили, дали в руки уголек и заставили рисовать. Рисовал он одним штрихом, не отводя угля от бумаги. Порисовал-порисовал и опять заснул. Его оставили в покое, а рисунки опубликовали. (Когда мы познакомились, Василий спал на тех газетах – он жил на лестнице, не имел ни стола, ни кровати. Наш народец любил над ним поиздеваться. Отбиралось все подчистую. Когда он получал в театре свое определенное количество марок, то должен был немедленно наесться на полмесяца вперед, и напиться на полмесяца вперед, чтобы не держать деньги в кармане – карманы у него то и дело выворачивали.)
Итак, недели через две апогея своей славы, Василий проснулся неожиданно для себя рядом с толстой девицей. Будучи маленьким щупленьким человечком, знаменитый художник удивился. Хотел было улизнуть, но в дверях появились родители девушки. И Василия женили. Жена требовала денег. Василий бросил рисование и принялся что есть мочи зарабатывать деньги. Тогда он открыл секрет земляных красок, которыми пользовались художники эпохи Возрождения. И начал копировать работы старых мастеров. Разбогател. А потом американцы сделали реестр отпечатков пальцев известных художников эпохи Возрождения. Василия посадили в тюрьму, и ничего нельзя было сделать. Отсидел. Вышел. Устроился главным художником на парижскую киностудию. Когда в Париж вошли немцы, киностудия почему-то сгорела. Принялись искать виноватого. А так как немцы считали Василия французским шпионом, а французы начали поговаривать, что он русский шпион, все показали на него, бедолагу. Его отправили в концлагерь.
В концлагере он был смертником – без страховки, без ремня монтировал на огромной высоте заводские конструкции. Остался жив. Потом закончилась война, счастливый Василий пошел пешком навстречу своим, русским. Прошел через Францию, через Германию, пришел в Берлин. А русские солдаты взяли да и посадили русского художника в тюрьму. За то, что он якобы был французским шпионом. Отсидел. Вышел. Хотел было добраться до Керчи, чтобы встретиться с братом, но в Россию его не пустили. Так и остался Василий Родченко в Потсдаме, куда в один прекрасный день приехал наш театр.
Я был молодым. Я был художником. У меня в подчинении находился один человек. И я считал себя очень талантливым. Но когда Василий извлек откуда-то свои работы и разложил их на лестнице, мне стало плохо. Я понял, что никогда в жизни уже не возьмусь рисовать. Все тринадцать лет я учился в реалистической, натуралистической, социалистической школе. Эта школа была в мышцах моей руки. Моя рука не могла быть рукой Василия. А глаз вдруг увидел нечто другое, настоящее, свободное, не зажатое ни в какие рамки. Увидел и с той минуты уже не мог смотреть по-другому. Я не знал, что мне делать. Я бросил писать. И, хотя продолжал работать художником, чувствовал, что внутри у меня что-то разваливается. То и дело умолял Василия, умолял в течение двух лет нашей дружбы, открыть мне секрет земляных красок. Мне казалось, что они способны сделать мою руку другой. Это при новых-то глазах! Но он, подаривший мне множество других ценнейших секретов, ни за что не желал расставаться с этим. "Ты подвергнешь себя опасности!" – не уставал повторять он. Со временем я понял, что мой друг был не только гениальным художником, но и гениальным человеком.
...Мой друг страдал родовой астмой, которая ничем не лечилась – только керченскими оливками. Я уехал в Россию. Прощаясь, обещал привезти или прислать старику эти самые целебные оливки. Но молодость вихрем вскружила мне голову, легкомысленному, разодетому, окруженному прелестными девушками. Я так и не привез старику оливки. И не прислал...
...Я не пишу маслом, не пишу акварелью, я не рисую ни пастелью, ни карандашом. Но мой глаз все время рисует, на что бы я ни смотрел. Я выбросил все свои картины в мусорный контейнер. И, кажется, не жалею. Василий Родченко научил меня рисовать постоянно. И постоянно помнить наши потсдамские два года. То и дело открывать в них что-то новое. Иногда философствовать. Он был великим художником. В общем, он изменил всю мою жизнь. Было много размышлений, много трагедий личных, потому что как бы ломалось все мое видение мира.
– Но вы все-таки рискнули и пошли в театральные художники... или сразу в режиссеры?
– Секундочку! Он еще... Однажды я начал упрашивать его там, в Потсдаме, чтобы он мне раскрыл секрет земляных красок. Думаю – хрен с ним, если я не умею рисовать, хоть буду копировать чужие хорошие работы. А попаду в тюрьму – и черт с ним, да и вряд ли попаду. В России вообще и не поймут, где там подлинник, где нет. Но он не раскрыл мне свою тайну. Он сказал: ты погибнешь. Если я раскрою тебе все, что я знаю, ты будешь в концлагере, или ты попадешь в тюрьму и погибнешь там. Так и остался этот секрет неузнанным. И вот, отвечая на ваш вопрос. До того как стать театральным режиссером, я был довольно модным театральным художником в Москве. Когда меня уволили из театра в Потсдаме и выслали на родину, как у нас теперь говорят, еще хорошо, что не дальше...
– Почему уволили?
– Ну, есть... То есть теперь уже был у нас там полковник один такой, я и сейчас помню, как его звали. Но не хочу его называть. В общем, Командир театра. Все-таки это был военный театр, и мы были все вольнонаемные. У меня до сих пор в военном билете – я храню его как реликвию – написано: годен и необучен. То есть я ни разу в жизни не брал в руки винтовки. Ни разу. И школа, где я учился, это вот московская средняя художественная школа, – она была, по-моему, единственное заведение в Москве, в которой даже не было военного предмета. И это в военные годы! Вот. Так о чем я говорил?
– О том, что произошло. Почему вас вдруг уволили из театра?
– Из-за одного молодого человека... Не удивляйтесь, но я был в театре секретарем комсомольской организации. Вообще, в те годы я был очень идейным человеком. Верил во всякие глупости: в справедливость, в партию, в народ. Ну, в общем, был типичным секретарем комсомольской организации этого замечательного заведения. И хороший парень – не друг, но знакомый мой – покончил жизнь самоубийством. И оставил записку, которую начальник театра скрыл. Ну, не показал ни мне, ни ребятам. А понес сразу начальству, и еще не знаю, куда там. Я начал, как теперь говорят, выступать. Начал противиться этому. Но меня легко было зажать. Меня уволили с помощью такой комбинации. Я был художником-постановщиком, а меня перевели на должность обойщика. Театрального обойщика. Вот вы меня спросите, что это такое? А я вам скажу, что до сих пор не знаю, что это такое. Есть предположение. Обойщик – это не тот, кто делает обувь. И не тот, кто клеит обои. Нет. Обойщик, это тот, по-моему, кто делает драпировки... Но я не знаю точно. Нет. И уже не хочу узнавать. Итак, я однажды пришел в театр. Повесили приказ. И вижу на доске приказов: листок, что начиная с такого-то дня я – обойщик. Я не знаю, что делать и к кому идти. Просто не знаю. Очевидно, что мое выступление в защиту друга это был повод для них, чтобы меня уволить как профессионально непригодного человека. Как художник, я сделал несколько таких вещей, и... Короче говоря, я подставился, и со мной решено было кончать. И вдруг меня вызывают в главный политический штаб... Генерал группы советских войск, который ведал всеми военными театрами в стране, ну вот он ходит по кабинету, что-то нечленораздельное кричит, и единственное, что я понимаю – что меня сошлют сейчас куда-нибудь в Сибирь. А за что – я не понимаю! Я только улавливаю какое-то слово, которое он часто повторяет и при этом грозит пальцем: "позиторы!" "Я вам покажу ваши позиторы!" Что это за "позиторы" – я так и не понял. Короче говоря, он меня выгнал из кабинета, как просто остолопа, который не понимает очевидных вещей. А потом я выяснил, что "позиторы" значит на военном языке этого генерала – это наброски, которые я делал в разных местах. Ведь я тогда впервые попал на Запад. В том числе и в западные рестораны. Вы меня поймите. Это был какой год? 53 – 54. А тогда для нас все было новое. И люди западные и их рестораны. И я только что закончил институт. А тогда вообще пересечь границу – это был редкий случай. Просто лотерея. Просто я вытащил счастливый такой билет. Так вот эти наброски, эти "позиторы". Я потом вспомнил, что у него на столе была стопка листов. И нашелся доброжелатель, который эти мои наброски из ресторанов взял и передал этому генералу. А на рисунках моих были и проститутки, я не скрываю. И девочки и мальчики, как знакомились, и так далее, и так далее... Потом даже в журнале "Театр" я один или два наброска таких опубликовал в Москве. Вот. А генерал назвал их "позиторами" и, как водилось тогда, квалифицировал мои рисунки, как предательство родины. Потому что, в принципе, нам не разрешалось даже выходить из нашего квартала.
