Текст книги "Крест Марии (СИ)"

Автор книги: А. Фонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– А у вас хоть остался? – взволнованно спросила я.

– Да, да, не беспокойтесь.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила довольная я.

– По рукам? – деловито спросил Анатолий.

– Ага, – кивнула я. – По рукам!

Лампочка замигала.

– Ну вот, а поговорить мы и не успели, – расстроенным голосом сказал он.

– Анатолий! – вдруг вспомнила я, – а как зовут эту женщину и когда она примерно будет?

– Вера Брониславовна! – успел крикнуть он, – она вас уже знает. Примерно после трех стыковок она опять будет! И ещё сделайте себе обязательно…

Что обязательно я не расслышала – люк с лязгом захлопнулся и мой крест унесся своим путём.

Всё. Я опять осталась одна.

Меня аж потряхивало от волнения. С одной стороны, я всё делаю последовательно и в соответствии со своим планом. Но, с другой стороны, что-то волнительно.

Я прошла к своему «логову», разложила сокровища на топчане и принялась их рассматривать. Действительно сокровища. Это ж сколько всего я смогу смастерить! И как здорово, что я начала делать это. Вот уже люди сами просят, сами заказывают. Даже на подарки!

Я задумалась. Вера Брониславовна. Та милая женщина, что подарила мне кусочек сала для крема. Я её тоже должна отблагодарить. Значит, свяжу носки по заказу Анатолия, плюс – передам от него подарок и письмо. А что же мне её подарить? Ещё одни носки вязать как-то не очень красиво. Значит, можно либо кружевной воротник связать, либо что-то сшить…

Мои мысли прервал звон от кормильни. Сегодня давали суп-пюре, большую жареную рыбу и сладкий пирожок.

– Ну что ж, спасибо, – сказала я в закрывшееся окошко (не знаю, слышат ли меня повара, но я всегда вежливо благодарила).

Я с удовольствием всё съела, затем всё-таки не выдержала, взяла коробочку с зубным порошком, она была круглая, примерно сантиметров восемь диаметром и три-четыре высотой. На ней была розоватая выгоревшая эмблема с желтоватой каёмкой, а вот надпись сохранилась получше. Там было написано «Метро», фабрика «Свобода». Я открыла, понюхала. Он пах мелом и совсем немножко мятой. Как в детстве. Зубной щетки у меня не было, но я сделала себе ёршик из ниток, не ахти какая щётка, но всё же лучше, чем совсем ничего.

Я подошла к «водопроводу» и тщательно почистила зубы порошком. Это было настолько приятно, что я аж зажмурилась от удовольствия. До этого я тут чистила их только водой. И вот сейчас я испытала невыразимое блаженство. Боже ж ты мой, мы начинаем ценить простые житейские радости только после того, как их у нас отбирают.

Ну кто бы подумал, что я буду светиться от счастья из-за неполной коробочки дешевого зубного порошка с давно истекшим сроком годности? А вот стою, радуюсь.

Дни потекли за днями, я была настолько взбудоражена предстоящей встречей с Фавном, что делала все повседневные дела механически. Пыталась читать. Но не могла надолго сосредоточиться ни на радиофизике, ни на таинственных дневниках, найденных в моём кресте, и даже художественная книга не смогла меня отвлечь.

Нет, так дело не пойдёт!

Почему я запрещаю себе думать и лелеять месть?

Вон граф Монте-Кристо, когда двенадцать лет сидел в своей тюрьме, он же постоянно думал о мести. Никто не мешает мне. Значит, буду думать. А чтобы не зря сидеть, я одновременно думала о мести и вязала носки. Так получалось очень быстро.

Или же думала о мести и стирала.

Или же думала о мести и отмывала пол или стены.

В общем, не теряла времени зря.

Готовилась.

И вот, наконец, День Икс наступил (да, да, именно так, с большой буквы). Я подготовилась и ринулась к лязгнувшему люку.

Кресты стыковались, и я сделала шаг навстречу.

Моё сердце пропустило удар, но на лице ничего не отразилось.

– Мария! – на меня насмешливо смотрел Фавн. – Какая встреча! Я надеюсь, ты не сердишься на меня?

– Фавн, – я подошла как можно ближе к окну и посмотрела на него длинными-длинным взглядом.

Да, я хорошо подготовилась, накрасилась. Невзирая на холод при стыковке, на мне было только моё шифоновое платье, без бюстгальтера. Оно плотно облегало мою грудь. Слишком плотно.

Я слегка нагнулась, словно для удобства общения, ткань на платье моментально натянулась, и Фавн громко сглотнул – от холода соски мои затвердели и это на него явно произвело впечатление.

Я хрипло засмеялась, и медленно тряхнула распущенными локонами. Ах, если б вы знали, чего мне только стоило сделать эти локоны (у меня оставалась ещё одна спичка, подаренная Верой Брониславовной и мне пришлось жечь ветошь, тряпки и даже пожертвовать несколько листов бумаги, чтобы нагреть гвоздь. А впрочем неважно, результат превзошел мои ожидания. И ожидания Фавна тоже).

– Ты знаешь… – продолжила я, облизнув губы язычком, – ничего, что я тоже на «ты»?

– Н-н-ничего, – хрипло прошептал Фавн и выдохнул, – ты так прекрасна, Мария.

– Я думала о тебе! – пожаловалась я капризным голосом, – все эти дни только и думала. Да, ты был прав! Ты видишь? Видишь, как я хочу тебя?

Я медленно-медленно провела рукой по груди, и Фавн то ли хрюкнул, то ли поперхнулся.

– Дай мне свою руку! Быстрее! – я посмотрела в глаза Фавну томным взглядом, и облизнула язычком губы, – потрогай их, как они хотят тебя.

Фавн сглотнул и протянул руку на стык между люками.

– Н-на, сука! – изо всей дури я вогнала заточку в руку Фавну, намертво пригвоздив его пальца к нижней части.

– Аа-а-а-а-а-а-а-а-а!!!! – не своим голосом заверещал он.

– Что, урод! Понравилось?! – закричала я, хохоча, как сумасшедшая, – понравилось, я спрашиваю?!

– А-а-а, рука! Отпусти, мразь! – рычал Фавн, тщетно пытаясь высвободить руку из западни.

Я нагнулась и подняла тяжелый блин штанги с пола.

– Бля, тяжело же! – пожаловалась я Фавну, который сейчас лишь хрипел от боли и пускал слюни, вращая выпученными глазами.

Я приподняла блин штанги и хотела изо всей дури шандарахнуть по руке.

Но судьба распорядилась иначе – время, очевидно, вышло и люк с зубодробильным скрежетом захлопнулся. С той стороны раздался нечеловеческий, полный муки, крик, а на «подоконничке» с моей стороны остались две окровавленные фаланги пальцев.

Ну вот. Теперь здесь всё отмывать придется.

Я отошла от люка и подпрыгнула. Захохотала. Крутнулась на одной ножке. И принялась танцевать танго. О! Я очень любила когда-то танцевать танго. Мы с Бенджамином любили.

– Сегодня, Бенджамин, я станцевала для тебя танго мести! – улыбнулась я, представляя перед собой милый образ. – Я назову его «Кровавое танго Фавна»! Уверена, ему тоже понравилось.

Ответа мне не было, но я и так знала, что Бенджамин меня одобрит.

Что чувствует человек, которого долгое время травили, над которым издевались, после того, как он отомстил? Не знаю, как другие, а я сейчас ощущала удовлетворение.

Кто-то может сказать, зачем так жестоко? Он же просто запугал и морально унизил тебя, это ерунда по сравнению с тем, что сделала ему ты. Ты же, Мария, нанесла ему не просто травму, а большое увечье – он остался без фаланг двух пальцев и, возможно, повредил остальные.

Но я не чувствовала угрызений совести. Только радость.

Почему?

Ведь он чуть не убил меня. Я же тогда чуть не пропустила дёргать за рычаг. А могла и пропустить. Хватило бы у меня потом сил начать всё заново? Или я бы выпрашивала кусок хлеба, как Агроном? А ведь Фавн меня просто запугал, а другую мог и до самоубийства довести. Ещё непонятно, из-за чего повесилась моя предшественница. Может, из-за такого как этот Фавн.

Ну все, я сделала это и сделала. Больше я его бояться не буду. Пусть он меня боится.

Все меня бойтесь!

Мне же терять больше нечего. Кроме жизни у меня больше ничего не осталось. Да и что это за жизнь? Так, существование белковых тел, как говорил Энгельс.

Подоконник и стену от брызг крови Фавна я отмывала долго и тщательно. Признаюсь честно, два раза меня вырвало. Пришлось перемывать. И я не пожалела мыла. Фаланги Фавна я спустила в дырку в туалете. Туда им и дорога.

Да, с одно стороны я нанесла ему увечье, но с другой стороны – это всего лишь фаланги. Сама рука не пострадала – есть, пить, дёргать за рычаг он может. А больше здесь ничего и не требуют. Кормят, поят, тепло дают.

Так что пусть радуется, что не голову!

После уборки я тщательно вымылась. Пришлось потратить гораздо больше мыла, чем я обычно себе позволяла, но ситуация была нерядовая, так что, пусть. Я переоделась в свою обычную камерную одежду, которая состояла из штанов (без лампасов), грубой холщовой рубахи, вязанных шерстяных носков и калош. Платье из шифона я замочила в проточной воде. Пусть помокнет подольше. Потом постираю. А то мерзко что-то.

Что-то я так от всего этого устала, что сил нет.

Я дождалась и дёрнула за рычаг, затем легла на топчан, скрутилась калачиком и провалилась в сон.

Проснулась я рывком, внезапно. Резко села и прислушалась к своим ощущениям. Вроде дёргать рычаг рано. Что же меня разбудило?

Может, я переволновалась и поэтому? Хотя тошнота вроде уже ушла.

Рассеянно я пробежалась взглядом по кресту и волосы зашевелились у меня на голове.

На полу был чей-то след…

Глава 9

Эйфория от моей победы моментально сменилась не просто страхом, а иррациональным ужасом. Я стояла и всё рассматривала этот след: и так, и эдак. Это что же получается, пока я спала, кто-то тут ходил по моему бункеру? Проходил рядом, мимо меня, спящей! Это же он мог со мной сделать всё, что угодно! И самое ужасное это то, что я даже не проснулась. И это я, у которой организм длительное время уже настроен так, что просыпаюсь от малейшего шороха или тревоги. Я же завязана на дёрганье проклятого рычага, вот и сплю вполглаза.

Кошмар какой-то.

Так ни до чего и не додумавшись, я принялась обыскивать мою келью. Как ни странно, ничего не исчезло, всё было на месте.

Что же этот кто-то здесь искал? Или что он тут делал?

Вопросы, вопросы…

Нужно ли говорить, что следующую стыковку я ждала с огромным нетерпением?

Интересно, к остальным узникам в кельи тоже приходят? Они видели, кто это? Выходит, из моей кельи есть выход? Я зажглась этой мыслью и обшарила, кажется её всю, простучала пол, стены и потолок – везде была цельная монолитная кладка. Если не считать, конечно же, дырку в туалете. Но в дырку этот кто-то уж точно не пролезет. Раз даже голова моей предшественницы не прошла.

Кстати, её голова так и продолжала пребывать там, стыдливо прикрытая клеёночкой от шторки. Лицо сперва страшно раздулось, так, что даже смотреть было страшно, но потом потихоньку начало мумифицироваться. Я так и не придумала, куда девать эту голову, и она продолжала украшать мой санузел, примерно, как черепа носорогов имение Сальвадора Дали. Когда я первый раз подумала об этом, то даже рассмеялась. Ведь даже у великого Дали не было в санузле черепа луковианки!

Времени до очередной стыковки оставалось ещё много и, чтобы занять себя, я принялась наводить порядок в своём пристанище. Пока руки отдраивали сантиметр за сантиметром – пол, стены, всевозможные выемки, мысли снова вернулись к моей эпической мести Фавну.

Права ли я? А не превысила ли я меры самообороны? Имела ли я право так калечить человека?

Наконец, я себя довела до такого состояния, что у меня начали трястись руки. Я всё думала, думала… Вот, если взять религию, к примеру, христианство. Я-то далека от религии, но всё-таки Бенджамин, и его придурошная семейка были людьми верующими, чего-то понемногу от них и я нахваталась. Да и старик Больц тоже порой любил ввернуть что-нибудь поучительное из Библии.

А вот же как?! Как Бог допускает, чтобы такие вот Фавны своими мерзкими грязными руками трогали таких, как я, чтобы запугивали слабых, издевались над нами…

Имею ли я право поступить также в ответ? Что там у нас христианство по этому поводу говорит? Можно ли вот так как я? Я задумалась. И чем дольше я думала, тем больше понимала – можно. Не будет меня осуждать боженька, если он существует на этом свете. Иначе, если бы все уповали только на милость его, то и трудиться не надо – боженька накормит, и дома строить не надо, одежду шить не надо – боженька всё подаст. Но ведь нет. Если не трудиться – толку не будет.

Также и в моём случае. А если вспомнить иконы в храмах, то тот же Георгий Победоносец или Феодор Стратилат – у них в руках нарисованы копья и мечи, в общем – оружие. На иконах! Оружие! Конечно, кто-то может не согласиться, дескать жили они во времена ветхозаветные, тогда только так можно было выживать, везде была опасность. Но ведь того же Фёдора Ушакова к лику святых причислили! А ведь он был воином, командующим флотом. Так что эти канонические примеры меня успокоили и примирили с тем, что я сделала. Да! Не тварь я дрожащая, а право имею! Имею право защищать себя от подобных мразей!

После этих размышлений мне стало гораздо проще и спокойнее.

Я словно для себя выработала некий моральный кодекс, который определяет мою жизнь. На обиду отвечать большей обидой. На добро – добром.

И я решила, что по мере моего проживания здесь, я буду добавлять новые правила.

Тем временем, я продолжала обустраивать свой быт, дергать первый и второй рычаги, и очень редко – третий. Уже второй раз довелось мне за него дёргать. И всякий раз я получала после этого какие-то подарки, поощрения. Хотя за оба эти раза я получила одинаковые бутылки пупырчатого стекла с вином. В каждой бутылке ыло примерно чуть больше половины. Вино я не пила (точнее я пила вино, и мы порой с Бенджамином любили в каком-нибудь хорошем ресторане или кафешантане побаловать себя вкусной едой и бокалом вина). Но здесь я вина не пила – боялась, что опьянею, расслаблюсь, усну и забуду дёрнуть рычаг. А этого нельзя допускать! Поэтому всё вино с откладывала. Может быть, с кем-то обменяюсь.

Следующая стыковка была с женщиной. К сожалению, она оказалась луковианкой. Впервые я видела луковинца, точнее луковианку, так близко. Действительно, они сильно отличались от нас: и форма черепа, и глубоко посаженные глаза – всё было настолько чужеродным, что нужно ещё привыкать и привыкать. Я говорю «к сожалению» не потому, что я расистка, или ещё что-то. К сожалению, потому что мы друг друга вообще не поняли. Она что-то лопотала там по-своему, я пыталась ей объяснить по-русски. Но увы, ни обмена, ни общения не вышло.

Но хоть посмотрели друг на дружку и то.

Но шокировало меня при стыковке не это. Когда после взаимного присоединения крестов мой люк полез вверх, то оказалось, что окна, как раньше, больше не было! Вместо этого было толстенное стекло, через которое предстояло общаться, а внизу была широкая щель, как в кассе банка – туда можно было класть вещи для обмена и передавать другому. И всё.

Ещё одним шоком для меня стало то, что подоконник больше не был деревянным. Он вообще исчез. Вместо него поверхность под окошком была полностью металлической. Неужели это после моего нападения на Фавна всё поменяли?! Видимо поэтому и остался тот след – кто-то, скорей всего мои тюремщики, вошли ко мне в крест и всё заменили в люке для свиданий.

Глядя на лопочущую луковианку, я обратила внимание, что и у нее всё точно также. Выходит, это из-за меня. Мда, думаю, остальные узники меня за это не похвалят, уж точно!

Тем временем мои семена проросли. Не все, взошли только четыре семечка. Но всё же я так радовалась! Ведь теперь у меня будут овощи! Я не знала, что это за овощи. Может, среди семян овощей затесались и сорняки, но всё равно даже это уже была радость.

Очень осторожно и аккуратно, с огромными предостережениями, я подготовила ёмкости для посадки моих семян. На всякий случай я решила выращивать каждое семечко в отдельном контейнере. А то ещё не известно, как они будут взаимодействовать друг с другом. Вдруг там полная несовместимость?

Так как посуды у меня не было, то в ход опять пошла клеёнка, из которой я вырезала некое подобие одноразовых стаканчиков. Я максимально аккуратно сшила края, пришила дно. А чтобы они на стыке не протекали, залепила их пока «тестом» из шпаклёвки, которую я ковыряла со стен. Я намочила полученную пыль и залепила стыки стаканчиков. Когда шпаклёвка застыла, стаканчики получились водонепроницаемые. Да. Я понимала, что это временная мера, но других клеющих веществ у меня здесь просто не было и я не знала, чем заменить.

При этом я регулярно стала собирать рыбьи кости. Когда накопится достаточно, и я где-то раздобуду спички – можно будет сварить рыбьего клея. И потом стаканчики склеивать.

Таким образом, у меня получилось четыре стаканчика. В каждый я набрала до половины земли и компоста. Полила и посадила проклюнувшиеся семена. Теперь осталось ждать, когда они вырастут.

Я выставила всё своё «зелёное» богатство и полюбовалась результатами работы: с противоположного от топчана края, у стены, теперь у меня стояли горшок с деревцем «айва» и несколькими ростками (они были ещё очень маленькими, чтобы их отсаживать, да и некуда пока было), отсаженный в «стаканчик» из клеёнки еще один росток айвы, и четыре стаканчика с небольшими, меньше полсантиметра, ростками овощей из СССР.

Красота. Почти джунгли! Я довольно засмеялась и вернулась к не проросшим семенам.

Выбрасывать их я не стала. Решила ещё подождать. Вдруг у них период прорастания дольше, или ещё какая-нибудь причина. В общем, я опять смочила водой тряпочку и разложила на ней оставшиеся четыре семечки.

Остро встал вопрос с землей или иным субстратом. Я где-то слышала о том, что в некоторых фермерских хозяйствах используют гидропонику. Это только появилось и была модно. Помню, у нас еще спорили, богоугодное ли это дело, если растение растет без земли. Но потом наука и бизнес всё равно победили.

У меня здесь не было ни кокосовых волокон, ни специальных субстратов, чтобы выращивать растения, зато была веревка, и я вполне могу (если не найду ничего другого) распустить часть её на волокна, где и устрою себе гидропонный садик.

Я уже представила, как в будущем вся моя камера будет утопать в зелени, словно оазис среди пустыни. Как здесь будет красиво! Может, даже у меня будет настоящее плодовое деревце! С плодами! Ведь «айва» может оказаться какой-нибудь яблоней или грушей. Вот было бы здорово!

Оставался ещё вопрос, где взять удобрения, чтобы обеспечивать растения питательными веществами? В общем его я пока не решила. Органику буду брать из тех продуктов, что выдает «кормильня», а вот с минеральными удобрениями вопрос встал остро.

Насколько я помнила из школьного курса, нужны фосфорные, азотные и ещё какие-то удобрения. Вот забыла и всё. Точно помню, что основных должно быть три. Ну да ладно, выясню или из разговоров в другими заключенными, или из книг. Или, может, сама вспомню. Ещё я точно помнила, что деревенская тётка моей подруги добавляла в грядки золу из печи. Не знаю, зачем. У меня печи нет, но можно обменять что-нибудь на спички и сжигать на золу мусор. Тем более, что мне много и не надо.

Пока же я продолжала соскребать понемногу кирпичную пыль и шпаклёвку. Дело было нелёгкое, поддавалась стена мне плохо, как я уже говорила, строили здесь на века, но времени у меня впереди была целая вечность, а занятия нужно было себе постоянно придумывать.

Так протянулось ещё пару дней. Я связала красивые носки для Веры Брониславовны, помня, что скоро будет стыковка с нею. От себя я решила подарить ей одну вещь. Нужную и красивую.

Вязать кружево пока я не могла – у меня были только спицы, крючка не было. Нужно будет попросить кого-то из мужчин сделать крючок. Я пожертвовала небольшой клочок бумаги и нарисовала, что мне нужно. Причем я решила, что мне нужен не один, а два крючка. Один – тонюсенький, чуть толще цыганской иглы (или такой примерно), а второй – толстый, примерно как мой мизинец. Первым буду вязать кружево, вторым – коврики и пледики из обрывков любой ткани и ленточек. Это была просто прекрасная идея – безотходное производство!

Вскоре произошла стыковка с рослым мужчиной. Он явно был француз, русский язык знал и достаточно неплохо на нём разговаривал, но всё равно оставался акцент. Причём по лицу и руках было видно, что мужчина сильно пьющий. У него удалось выменять на две бутылки с вином упаковку сухого спирта. К сожалению, спичек у него не было. Ну ладно. Ещё не вечер, как говорится.

Мужчина оказался крайне неразговорчивым, и кроме обмена, ни о чем поговорить не удалось. Но я и так была рада.

У себя в тетрадке, я его так и записала – Пьяный Француз, раз не представился.

Через его окно я заметила, что в его келье было ужасно грязно и куча хлама. Эдакий Плюшкин. Но за свой хлам он держался намертво и мне не удалось его уговорить обменять хоть что-то ни на носки, ни на зеленый росток деревца.

Когда, наконец, нас стыковала с Верой Брониславовной, радости моей не было предела!

– Здравствуй, Мария! – с улыбкой приветствовала она меня.

– Здравствуйте, – улыбнулась в ответ я и скороговоркой выпалила, – дорогая Вера Брониславовна! Поздравляю вас с Днем рождения! Желаю, чтобы пребывание здесь закончилось поскорее и было лёгким!

– Ох, девочка моя. Знала бы ты, чем пребывание здесь заканчивается… – вздохнула она и грустно улыбнулась.

– Вера Брониславовна! Это ещё не всё! Я передаю поздравления с днем рождения от Анатолия! И вот он вам передал подарок, – я положила в щель запечатанное письмо и связанные мной полуноски-полгольфы с красивой красной каёмочкой.

– Это мне? Господи, красота то какая! – расцвела Вера Брониславовна, принимая подарки. Письмо она при мне распечатывать не стала.

– Это ещё не всё! Вот и от меня подарок! – заявила я и передала ей вязанный ажурный палантин (ох и намучилась же я, пока его связала, но таки я сделала это на толстых неподходящих спицах и с разнокалиберными ниточками!).

– Потрясающе! – у Веры Брониславовны аж слёзы на глазах выступили. – Это ты здесь такую красоту связала?

Я скромно кивнула.

– Да, я, конечно, слышала, что ты мастерица ещё та, – восторженно кивнула Вера Брониславовна, чуть задумавшись над своими мыслями. – Но, чтобы настолько! Прекрасно, Мария! Спасибо тебе большое! Вот только это слишком шикарный и расточительный подарок, мне, право, неловко…

– Не так много у меня здесь друзей, – сказала я, и от избытка чувств в груди аж комок возник.

Вера Брониславовна и себе расчувствовалась, даже смахнула слезинку, но затем весело сказала, глядя на меня чуть лукавым взглядом:

– Ну, теперь рассказывай!

– Да что тут рассказывать, – пожала плечами я, – привыкаю помаленьку, пытаюсь привыкнуть ко всему этому…

– Нет, ты про Фавна рассказывай! – заговорщицки улыбнулась Вера Брониславовна. – Как ты его! Молодец! Давно надо было, чтобы его кто-то приструнил! Скольким он жизнь попортил здесь. Все женщины очень тебя поддерживают!

– А много здесь женщин? – удивилась я.

– Ну это смотря на каком круге, – ответила Вера Брониславовна и я зависла.

– А что, здесь ещё есть круги? – ещё больше удивилась я.

– Конечно, ты скоро сама всё узнаешь. Мы с тобой сейчас находимся на самом нижнем, на первом.

– А как попасть на верхние? – заинтересовалась я.

– Здесь всё просто. Тебе нужно выполнять все дерганья рычага. Не пропускать ни одного, это касается третьего. Ну и плюс – вести себя хорошо. Через время, через определенное количество нажатий твой крест поднимется на один уровень выше.

– А чем там отличается от этого круга? Ну, кроме других узников, – меня аж распирало от избытка эмоций.

– Увеличивается время между дерганьем рычага, – начала перечислять Вера Брониславовна, увеличивается продолжительность свиданий при стыковках, награды за дерганья рычага намного лучше, еда вкуснее… да много чего. Но так, по мелочам. Хотя ты же уже сама поняла, что теперь наша жизнь как раз из таких мелочей и состоит.

– Да, – кивнула я. От открывающихся передо мной перспектив аж дух захватывало.

– Будь теперь очень осторожна, Мария, – внезапно быстро заговорила Вера Брониславовна, взглянув на замерцавшую лампочку. – Я его хорошо знаю. Он отомстит. И вполне может быть, что и не своими руками. Если ты понимаешь, о чем я…

– Я его не боюсь! – скривилась я.

– Ой ли? А если он, к примеру, ядовитый газ тебе впрыснет или пары ртути? Он на все способен, поверь. И думаю, не зря у нас всех убрали дерево с подоконников и оставили только щель.

– Что мне делать? Пропускать свидания?

– Нет, это для нас единственная радость. Иначе и сойти с ума можно. – покачала головой Вера Брониславовна. – Нет, Мария, тебе надо уходить вверх. На самый верх. Я скоро тоже туда уйду. У нас там, наверху, свое общество уже сложилось. Мы по очереди сюда спускаемся, узнаём новости, обмениваемся товарами, а затем возвращаемся обратно к своим. Так что давай, и ты к нам!

– Я бы с радостью, – вздохнула я.

– В общем, Мария, выполняй всё как надо, дергай рычаг, не пропускай. Готовься. Мы с Анатолием скоро уйдем вверх. Тебе будет здесь одной скучно, среди этих. Сама же видишь, что за народ тут.

– А Фавн вверх не пойдет?

– Ты еще всего не знаешь, но он наверх стопроцентно не пойдет.

– А почему?

– Потому что…

Но ответа я не услышала – крышка люка захлопнулась.

Глава 10

Моё деревце валялось перевёрнутым набок, ком земли безобразно вывалился, и оттуда торчали голые корни, горшок разбит, а верхушка побега сломана…

Остальные ростки были не тронуты.

Я стою над этим «натюрмортом» и не знаю, что делать. Меня начинает трясти от ужаса. Но главное не это. Главное – не потерять сознание, а то пропущу дёрганье рычага.

А ведь всё так хорошо начиналось. После разговора с Верой Брониславовной я воспаряла духом. Какая-то новая цель забрезжила передо мной, разгоняя серое, бессмысленно-никчёмное существование.

И цель эта была – подняться наверх. В буквальном смысле этого слова.

И к восхождению наверх я начала готовиться сразу же после того, как захлопнулся мой люк после стыковки. Перво-наперво следовало уяснить для себя раз и навсегда, что общество там, наверху, было отнюдь не простым. Никаких тебе похотливых Фавнов или спившихся Агрономов там не было и быть не могло. А что это значило? Для начала хоть бы и то, что в этом грубом рубище, которое было на мне, появляться там на стыковках не комильфо. Поэтому нужно срочно озадачиться приличной одеждой. Это – раз.

Во-вторых, вещи на обмен. Если Вера Брониславовна упоминала, что спускается сюда для того, чтобы приобрести на обмен новые товары и пополнить инфобазу слухов, то, значит, здесь есть то, чего там, наверху, нету. Следовательно, мне нужно тоже заняться сбором нужных товаров и информации.

И, в-третьих, я должна вызывать интерес к себе, чтобы со мной все хотели общаться. Об этом тоже следовало подумать на досуге и распланировать пути к достижению цели.

И вот я занялась подготовкой. В тот же вечер я достала кусок бархата, который дал Анатолий, и задумалась, как я могу из него соорудить парадную одежду. Кусок был небольшим, размерами примерно, как раскрытая книга. Этого бы мне хватило только на верх передней части блузы. Значит, следовало подумать, из чего я могу соорудить спинку, чтобы это не особо бросалось в глаза, и низ блузы. Я решила сделать нечто среднее между жакетом и блузой, ведь больше подходящего материала у меня нету.

Образ изысканной леди никак не вязался с шерстяными штанами, которые я сейчас носила. Да, жуткие лампасы я спорола, но, так как сменки у меня не было, и эти штаны я носила постоянно: работала в них, убиралась, стирала, мыла, – то они уже начали терять приличный вид. Носить их ещё можно, и не один год, они были чистыми и опрятными, но на коленках ткань уже начала некрасиво пузыриться, да и у талии они безобразно отдувались. Следовательно, мне нужен приличный низ. Леди в растянутых штанах и в бархатном жакете – это ну такое себе. И, конечно же, мне нужна юбка. Она может быть из любой ткани. А под юбкой я могу оставлять эти штаны – возле люка при стыковке довольно холодно. Да, снизу почти не видно, во что я одета, но это как красивое бельё – ощущение, что оно на женщине, придает совсем другой вид всему облику.

В общем, набросав примерный план действий, я сходила дёрнула за рычаг, почистила зубы и со спокойной совестью пошла спать.

А утром я обнаружила это. Моё искалеченное деревце!

Выходит, уже второй раз кто-то ходит по моей камере, мимо меня, спящей. И опять я не проснулась, не почуяла. От осознания этого холодный липкий страх моментально накрыл меня с головы до ног. Меня ощутимо затрясло, а во рту и на губах появился резкий металлический привкус.

Я настолько была потрясена, что чуть не пропустила время дергать за рычаг. А потом и за второй.

Страх парализовал меня, я двигалась механически, словно кукла. И осознала я это, когда кормильня звякнула. Я подошла, а еду не взяла. Тупо стояла и смотрела. Через некоторое время люк окошка захлопнулся, еда исчезла, а я так и продолжала стоять и смотреть на стену.

Досадно. Да, один раз прием пищи не страшно и пропустить. Не смертельно. Но, во-первых, мои тюремщики могут подумать, что я не голодная и перевести меня на усеченный паек. А мне этого совсем не надо.

Поэтому я заставила себя пошевелиться, подошла к трубе с водой, разделась и долго-долго стояла под струями тёплой воды, то заходя, то чуть отстраняясь, пока не замёрзла. Вода немного привела меня в чувство. Я вернулась обратно к моему «садику». Деревце «айва» так и продолжало валяться сломанным.

Вот я дура! Мысленно обругав себя, я принялась хлопотать. Хотелось спасти его. Я аккуратно всё осмотрела – корни остались неповреждёнными (уже хорошо). Горшка у меня больше не было, значит надо заменить его чем-то. Пока (временно) соорудила подобие конверта из остатков клеёнки, досыпала туда немного компоста, который я ранее подготовила для отсадки ростков, и посадила деревце обратно. Напоследок полила.

Теперь остаётся ждать и надеяться, что оно выживет.

– «Ну пожалуйста!», – попросила я.

В принципе, пострадал только горшок и сломана верхушка. Её я аккуратно отделила, набрала в одну из пустых бутылок воды и поставила её в бутылку, как в вазу. Надеюсь, оно пустит корни, и я тогда посажу его в землю.

Закончив с садоводческими хлопотами, я тщательно вымыла руки и задумалась.

А подумать было над чем.

Ведь что получается, мало того, что кто-то ходит по моей келье, пока я сплю (уже второй раз) и я оба раза не проснулась и не почуяла, так вдобавок этот кто-то разбил мой горшок и сломал моё деревце. То есть либо он настолько торопился (или неуклюжий), что не заметил, либо ему всё равно, что я об этом подумаю, либо он сознательно хотел напугать меня. А, может, это знак? Предупреждение?

А о чём? Что здесь нельзя выращивать зелень? В Уставе моего креста об этом ни слова не сказано (да и Устава, если честно, нету). А раз официального запрета нет, значит можно.

От абсурдности ситуации и нелепости моих рассуждений я невесело рассмеялась.