Текст книги "Крест Марии (СИ)"

Автор книги: А. Фонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– четыре исписанные старые тетради (одна на луковианском);

– истрёпанный блокнот с записями луковианки;

– карандаши, в количестве четыре штуки, плюс один огрызок, маленький, сантиметра два, но я нашла палочку и примотала огрызок к ней ниткой, писать стало не то, что удобно, но возможно;

– небольшая бутылка с полузасохшими чернилами (рядом поставила примечание – разобраться, чем можно разводить чернила и пользоваться ими, чтобы экономить карандаши);

– моя пластмассовая авторучка;

– колода игральных карт, луковианских;

– шахматы в большой коробке.

7. Всякая ерунда, применение которой ещё не найдено:

– ключ от нашей с Бенджамином квартиры,

– куча хлама: от сломанных детских игрушек до каких-то связок ключей, пружинок, запчастей и прочей ерунды;

– две стеклянные двухлитровые банки с сухарями, плотно закрытые клеёнкой и перетянутые бечёвкой.

Вот такое у меня было «богатство». Пока приводила все в порядок и систематизировала, успела трижды сбегать дёрнуть первый рычаг и один раз – второй. Наградой мне стал ужин, который включал большую запеканку из пюре с волоконцами мяса и травами, очень нежную и вкусную, традиционную лепёшку на тандыре, сделанную в виде конвертика и на этот раз более что ли жесткую, внутри которой находились какие-то запечённые грибы. На десерт был корешок, по форме напоминающий небольшую морковь, но светло-желтоватого цвета. По вкусу он был похож на яблоко, только плотнее.

Лепешку с грибами и запеканку пришлось съесть, порция была просто огромная, но я не рискнула оставлять жареную пищу. Можно было конечно же использовать место под «окном» вместо холодильника, но кто его знает, какая зараза могла там быть. Нужно будет запланировать провести углубленную уборку и все максимально продезинфицировать. Причем не только там, но и по всему помещению.

Итак, после подведения итогов моего «богатства» я вплотную занялась составлением списка необходимого. Причем я разделила опять же на две колонки. В первой выписала «Самое необходимое», во второй – «Просто нужное», то есть то, без чего в принципе можно пока обойтись, но иметь все же желательно.

Итак, вот как выглядел мой второй список:

1. Самое необходимое:

– зубная паста или порошок;

– зубная щётка (пока я пользовалась самодельным ёршиком из ниток);

– простыня, или ткань на простыню, лучше даже две;

– ложка и вилка;

– тарелка;

– большой горшок для растения;

– ещё нитки для вязания (вязанные носки – это мой ресурс, я смогу потом обменивать на них нужные мне вещи, а если получится получить много ниток, то свяжу себе теплый жилет);

– теплый свитер;

– куртка;

– домашние тапочки;

– крем для лица и рук;

– шампунь;

– лекарства;

– нож.

2. Нужное:

– новые книги, эти я рано или поздно прочитаю же;

– словарь луковианского языка, я уверена, что заключенные давно уже составили такой, а у меня тетради и блокнот с записями, которые нужно переводить и разбираться;

– обувь (моих калош, конечно же, хватит надолго, но постоянно ходить в резине здоровья ногам не добавит, нужны хорошие туфли или мокасины, в которых удобно было бы ходить по кресту);

Список будет со временем пополнятся, а пока так.

Просмотрев ещё раз записи, я осталась довольна. Теперь я больше не буду как дурочка метаться, думая, что я могу и что я не могу обменять. Теперь я точно знаю, чем владею, и что мне ещё предстоит раздобыть.

И в заключение я составила ещё один список, тех вещей, которые я могу обменять.

На обмен:

– носки – одна пара (пока так, я всё же решила выделить этот ресурс, потому что вряд ли кто-то захочет поменять ту же простыню или нитки на обломки детских игрушек или кусок виниловой пластинки;

– две банки с сухарями (есть я их не собиралась, кто знает, когда и как их сушили);

– одна чистая тетрадь;

– золотые браслеты.

Не густо в общем. Нужно расширять ассортимент для обмена. И прекрасным вариантом будет зелень.

Поэтому я решила вплотную заняться своим деревцем. И по возможности отсадить побеги. Думаю, другие заключенные с радостью обменяют нужные мне вещи на зелень.

Итак, я внимательно осмотрела само деревце, и горшок, в котором оно росло. Когда я только-только забрала его из того отсека, в тепле, при нормальном освещении и поливе, оно взбодрилось, я обнаружила три побега, совсем новые, и несколько новых клейких листочков. Ну что же, отлично!

Внимательно осмотрела землю. Интересно, сколько оно уже растёт так? Пару недель, месяцев, или годы? Какая скорость роста? Я выделила в тетрадке еще одну страничку и заносила туда записи о моем деревце. Я записывала (раз в три дня) на сколько оно выросло, сколько новых листочков или веточек появилось.

Когда-то, ещё в школе, на уроках ботаники мы учили, что у растения (особенно у деревьев) масса сверху равна массе снизу. То есть сколько веток и листьев, столько же и корней. Моё деревце было уже почти под двенадцать сантиметров, то есть и корней у него было много. А вот плошка, глиняный горшочек был уже явно маловат для такой биомассы.

Нужно было срочно найти решение и пересадить деревце в ёмкость побольше. И лучше с запасом.

Я принялась за поиски подходящего горшка или сосуда. И совсем скоро приспособила под это дело детское пластмассовое ведёрко. Оно было сильно продырявлено внизу, но это даже и хорошо, будет дренаж. Чтобы сделать дыру поменьше, я частично закупорила дыру огрызком клеёнки.

Так как корней было уже много, то нужна была новая земля. Так называемый почвогрунт. И вот где его взять? Нарисовалась новая проблема, которую я с удовольствием бросилась решать.

Сначала я принялась тщательно скоблить оставшуюся площадь из пола креста, всю полученную грязь, я внимательно осматривала и складывала в плошку. Туда же я добавила очистки от «морковки», которые порезала максимально мелко, почти в труху, крошки от лепёшки, рыбные косточки (мне за это время дважды давали варенную рыбу). Я поставила это дело в самом тёплом углу и у меня получился своеобразный компост. Я регулярно поливала его водой. Следила, чтобы не высыхал.

А чтобы не вдыхать ароматы гниющей пищи, я накрыла всё это дело куском клеёнчатой шторки. Вот и нашлось ей применение.

У нас в Советском союзе все: и пионеры, и комсомольцы, и взрослые, – ездили осенью в колхозы и совхозы на уборку урожая. Не минула сия участь и меня. Наша библиотека ежегодно ездила на картошку в соседний совхоз. Все жили в совхозном общежитии, но я и моя подруга Валя, мы поселялись у её тети, которая обитала в этой деревне. И я часто видела эту женщину за хлопотами по хозяйству. То как она со скотиной обхаживается, то на огороде что-то делает, то во дворе. Тогда мне это было не интересно, но сейчас я принялась вспоминать, все то, что она делала.

Так как мы жили у нее бесплатно, то иногда помогали ей на огороде.

Помню, она парниками занималась и для удобрения как раз и использовала компосты. Туда она скидывала все объедки и плюс навоз. Навоза у меня не было, брать свои отходы было противно, и я придумала делать такую смесь: грязь с пола и стен, объедки, но не все подряд, а лишь те, что я перечислила. Плюс я соскабливала побелку и кирпичную пыль со стен. Кладка была вековая, так что намучилась я здорово, но в результате получила примерно три горсти этой гадости.

В общем, процесс компостирования был в разгаре.

Я так увлеклась, что время бежало почти незаметно. Я окончательно выбросила из головы все страхи и сомнения. И уже не беспокоилась о том, что могу проспать и не дёрнуть рычаг, не думала о том отвратительном Фавне. Не скучала за родными.

И всё было тихо, спокойно.

А потом я услышала шёпот…

Глава 7

Если человек чего-то очень боится, что он делает? Правильно, он старается обнаружить источник страха и избежать его. А чтобы его избежать, нужно выяснить о нем всю информацию. В записях, которые я нашла в тетрадях, было лишь упоминание о сводящем с ума шепоте. Этого очень мало. Из других, доступных мне, источников оставались только слухи и рассказы других узников, которые получится собрать в процессе «стыковок» крестов.

Это первое, что я записала себе на крохотном клочке бумаги (с бумагой что-то надо будет решать, на тех свободных страницах, которые ещё были у меня в тетрадях, особо не разгуляешься, особенно при моей любви всё записывать и систематизировать.

Поэтому в раздел «Нужное» я дописала еще один пункт – бумага. В скобках добавила (тетради, чистые листы, альбомы и т.д.).

Теперь второе. Шепот я слышала. Временами он исчезал. Словно тот, кто шептал, уставал и давал себе передышку. А может быть это он мне давал передышку? Чтобы я окончательно не сошла с ума?

Когда шепот только-только начался, я решила записывать всё, что он там мне шепчет. Иначе как же я смогу отреагировать, не зная, что он от меня хочет.

Однако, сколько я не прислушивалась, уловить ничего более-менее связного не смогла. Это был просто какой-то фоновый шум с тревожащими, будоражащими душу нотками.

Затем произошло событие, на некоторое время отодвинувшее вопрос со странным шепотом. Произошла стыковка. Я уже говорила, что каждая стыковка теперь для меня была как адская лотерея – больше всего я боялась, что опять стыкуется Фавн. Что я тогда буду делать – я не знала.

И вот, сидела я как-то раз, разбиралась с луковианскими записями (решила самостоятельно найти регулярно встречающиеся закорючки, посмотреть, смогу ли я самостоятельно выделить их алфавит или нет. В общем-то ерундовая идея, но зато на это у меня уйдёт куча времени. А это просто замечательно (никогда бы раньше не подумала, что буду с таким удовольствием убивать время).

Так вот, сижу я, значит, выписываю закорючки, и вдруг послышался скрежет от стыковки с другим крестом. Меня аж передёрнуло, и записи выпали из мгновенно задрожавших рук. Медленно, на подгибающихся ногах, я поднялась и нехотя пошла к «окну», зорко туда вглядываясь, готовая при малейшей опасности бежать обратно вглубь моего креста.

Но мне опять повезло. Это был не Фавн. Вместо него оказался маленький юркий старичок со смешливыми глазками-буравчиками. Почти карлик. Он был весь какой-то противоречивый – сам рыжий: рыжие волосы, рыжая борода, рыжие ресницы, кожа белая, в веснушках, а глаза неожиданно темно-карие, почти чёрные. И такие же угольно-чёрные брови.

– Палюля Рамирович, – белозубо улыбаясь, представился он.

– Эммм… М-мария, – чуть запнувшись (от неожиданности), представилась я.

– Мария в Кресте? – как-то даже насмешливо нахмурился он.

– Ч-что?

– Ну это вы же та самая Мария? – спросил Палюля Рамирович с непонятной интонацией.

– Простите, я не понимаю, – нахмурилась я, – мы все здесь в крестах. У вас что-то на обмен есть?

– На обмен? Пожалуй, нет, – покачал он головой и как-то странно взглянул на меня.

– В таком случае, расскажите… – начала я, но Палюля Рамирович вдруг торопливо меня перебил:

– Я, наверное, не должен этого говорить. Но я вижу, что всё это неправда! Да! Неправда!

– Ч-что? – не поняла я.

– Вы не могли так вести себя! – убеждённо сказал Палюля Рамирович, глядя на меня, – да нет же! Точно не могли! Да! Однозначно Фавн снова приврал!

– Ч-что?

– Остерегайтесь его, дитя! – сквозь захлопывающийся люк крикнул Палюля Рамирович, – Его крест после меня третий!

Дальше я уже не разобрала за лязгом металла.

Кресты давно разошлись и продолжили каждый свой собственный полёт, а я всё стояла, прислонившись горячим лбом к холодной стене.

Я никак не могла поверить, в то, что услышала. Это же кем надо быть! Мало того, что этот Фавн мерзко прикоснулся ко мне. Говорил мерзкие слова, так он ещё наврал всем. Что-то такое, что этот карлик-старичок был сильно удивлён, когда увидел, что я другая.

Палюля Рамирович. Странное какое имя. Явно нерусское, хотя по-русски он разговаривал безо всякого акцента.

Я ещё немного постояла, размышляя, к счастью, необходимость бежать и дёргать за рычаг очень быстренько вывела меня из ступора. Пробежавшись по периметру моего каземата, я совсем прекратила нюнится.

Закончив с рычагом, я влезла с ногами на топчан и опять задумалась.

Вот ведь тварь! Как действует! Он меня по сути сперва деморализовал, запугал, а теперь ещё и скомпрометировал.

Кто бы подумал, что я буду сидеть в своем кресте-норке и шугаться людей? У меня осталась самая большая радость – это видеть человеческие лица, слышать человеческую речь. Это единственный шанс окончательно не одичать и не сойти с ума. И этот гад, эта гнида пытает отнять у меня это?! Нет! Не бывать этому! Или я не Машенька Покровская! Да я из СССР сбежала! Смогла! А тут какой-то зачуханный уродец решил меня запугивать!

Я вскочила и лихорадочно забегала по кресту. Щелчок уже от второго рычага, привёл меня в чувство. Эмоции эмоциями, а дисциплина должна быть дисциплиной.

Не расслабляться!

Я послушно дёрнула рычаг, как и положено и, пока кормильня ещё не выдала мне еду, решила разработать план.

Мой план был прост, как две копейки. Раз сучёныш пытается меня уничтожить – нужно его опередить. Пойдём, как говориться, на опережение.

Итак, уродский Фавн, я объявляю тебе войну!

Война будет идти по двум направлениям: информационному и материальному. Информационная часть – это продемонстрировать всем, что Мария в Кресте совсем не такая, как её описал всем Фавн. Люди будут видеть совсем другое и сразу поймут, что он лжёт. Для этого надо, чтобы мой внешний вид был крайне скромным. То есть, никаких выпущенных легкомысленных прядей волос, никакой открытой одежды. Нужно продумать образ. Идеально, если я возьму за основу одежду дам девятнадцатого века – блузы с высоким воротником, шарфы, задрапированные платками декольте. Единственное что можно позволить себе – это кружево. Крючок у меня есть, нитки есть, свяжу.

Теперь материальное. Я должна стать очень-очень полезным при обмене человеком. Чтобы у меня был ресурс, которого у других нету или почти нету, и в котором все они нуждаются. А что это за ресурс? На данный момент у меня есть только два варианта. Первый – это результаты моего вязания. Носки. Это самое первое. Как бы не давал тепло рычаг, но в этих бункерах всё равно не Мальдивы. Старикам так вообще может быть сыровато. А если кто-то проворонит время дёргать рычаг, так и подавно – холод и сырость. Поэтому буду вязать на обмен носки. Ниток, правда, мало. Но за нитки я буду проводить обмен со скидкой. Кроме того, потом можно будет заняться вязанием шарфиков, шалей и даже жилеток. Здесь оно всё прекрасно зайдёт. А ещё я начну вязать кружево. Да! Катушечные нитки у меня есть, правда немного, но ещё потом по обмену разживусь, или буду распускать куски ткани. А из этих ниточек я навяжу кружевных воротничков. Буду обмениваться с женщинами. Эстетики, красоты, здесь явно не хватает, поэтому я уверена, что моя продукция зайдёт на «ура».

Второй вариант материального – это моё зелёное деревце. Тоже отнюдь не быстрый вариант, но надо уже начинать рассаживать побеги и предлагать другим сидельцам. Уверена, не все здесь додумались проращивать семена.

А когда я разрушу его репутацию, я нанесу удар.

От осознания того, что начинаю действовать, я аж рассмеялась. И о чудо – мой липкий страх куда-то ушел. Исчез. Испарился.

Да, не зря старикашка Больц всегда говорил, мол, если запутался и не знаешь, что делать – сформулируй проблему и составь пошаговый план по её устранению.

Спать я легла в чудесном настроении и снился мне Бенджамин, как мы с ним держимся за руки и бежим босяком по пляжу в Плайя де ла Барроса, в южной Испании, и радостно смеёмся…

Следующие несколько дней прошли у меня просто замечательно.

Я вытащила и аккуратно разложила все нитки, которые у меня были, а также отложила в сторону все куски ткани, которые можно потом будет распустить на нитки. Носки должны быть не только тёплыми, но и красивыми.

К моему удивлению, оказалось, что алые лампасы из плотного трикотажного полотна. Я его внимательно рассмотрела – да, оно будет распускаться недлинными кусками, но зато у меня будет красный цвет и можно вплетать как кайму в кружево.

Просто чудо!

Я радостно засмеялась и принялась за работу. Мои руки вязали, перебирали и перекидывали петельки: петелька за петелькой, накид, переворот, а мысли свободно парили, оттачивая все нюансы моего плана Мести. Да, да, именно так, с большой буквы.

Следующую стыковку я ждала уже вполне спокойно (хотя если быть совсем честной, спокойной я была, потому что Палюля Рамирович сообщил, что его крест третий после него). То есть эта и ещё одна стыковки для меня безопасные. Плюс есть небольшое время для обдумывания моего плана. Шанс у меня будет только один и ошибиться нельзя.

Я была в штанах и в грубом платье-рубахе, некрасивом на вид, но зато оно было плотное и закрытое. Волосы я торопливо убрала в пучок (они уже немного отросли и в небольшой хвостик я связать их вполне могла, пусть будет пока хоть так).

Всё, вид у меня такой, как нужно.

Я взяла в руки носки (успела связать до стыковки!) и банку с сухарями и пошла к люку.

Когда пристыковался другой крест и люк поехал вверх, моему взору явился обычный дядька, весь какой-то блёклый и зачуханный на вид. Он представился Сергеем Сергеевичем, но можно называть его и Агрономом.

– Вы и вправду агроном? – представившись в ответ, заинтересовалась я, ведь у меня столько вопросов по выращиванию моих деревцев.

– Нет, – как-то тускло улыбнулся он, – просто я, когда попал сюда, у меня была целая коробка семян – тёще в деревню прикупил. Так и попал. С одной только коробкой. Потом мне такую кличку уже тут дали. Здесь всем клички дают. Как собакам.

– Так они у вас есть?

– Кто?

– Семена…

– Да нет, уже ничего почти не осталось, – отмахнулся он, – я же в этом совсем не разбираюсь. Часть поел, укроп и петрушку, на пример, а остальное где-то повыбрасывал, или затерялось среди хлама.

– А вы можете глянуть, может, хоть что-то осталось? – попросила я, – мне любые подойдут.

– Сейчас. – Кивнул Сергей Сергеевич и исчез из поля зрения.

Я стояла и мёрзла. Агронома всё не было. Время неумолимо заканчивалось. Наконец, он появился:

– Вот, – протянул на ладони несколько семечек он. – Всё, что осталось. Только не спрашивайте, что это, я уже не помню. Я ведь здесь давно сижу, уже восемь лет исполнилось.

– На что вы хотите поменяться? – спросила я.

– Да что тут меняться, – хмыкнул он, – за пяток зёрнышек? Не смешите меня. А вот еду я бы взял. На обмен, конечно же. Понимаете, я так морально устал от всего этого и не всегда вовремя стал дёргать за рычаг. С едой поэтому у меня перебои.

– Вот. Возьмите – я протянула ему закрытую банку сухарей.

– Ого! – радостно и уважительно сказал он, – впечатляет. А вы что хотите за это?

– Ничего, – сказала я, – вы мне семена просто так дали. Вот и я вам просто так даю.

– Да нет! – он всё никак не мог поверить, – это же целое богатство! А вы просто так! Нет. Нельзя так!

– Можно, можно, – усмехнулась я и спросила, глядя на замерцавшую лампочку, – а у вас нитки или ткань есть? Я бы на носки сменяла.

– Носки? – неверяще-радостно уставился на меня Агроном, – О! Носки! Носки мне надо! Здесь это дефицит.

– Меняю на ткань или на нитки.

– Сейчас! – крикнул Сергей Сергеевич и исчез.

Я беспокойно смотрела на лампочку. Осталось уже меньше минуты. Жаль, если не успеет. До следующей стыковки с ним долго ждать.

Успел.

– Вот! Мне в руки упал какой-то ворох тряпок. Рассматривать было некогда. Я метнула вязанные шерстяные носки Сергею Сергеевичу и в этот миг люк с грохотом закрылся. Лязгнул чужой крест, мой немного мотнуло и дальше полёт выровнялся.

Не продешевила ли я?

После «свидания» я отправилась к себе, не забыв вовремя дёрнуть рычаг. Информации для размышлений было более, чем достаточно. Во-первых, семена. Я аккуратно разложила их на тетрадке. Обложка была тёмная и они хорошо выделялись на тёмном фоне.

Я внимательно всё рассмотрела. Всего их было восемь. Сергей Сергеевич ошибся на целых три. Восемь бесценных пришельцев из моей родины. Да, я не знала, сохранилась ли у них всхожесть. Помню, в колхозе нам что-то об этом говорили. Но в любом случае, я проверить смогу только опытным путём.

Итак, первое, что я сделала, это бережно положила их на тряпочку и отнесла в самый дальний и холодный угол. Когда-то я переводила одному профессору монографию (подработка у меня такая иногда была) на немецкий. Там что-то про сельское хозяйство было. Я уже всё не помню, но точно что-то было о стратифицированных семенах, я потому и помню, что с переводом тогда намучилась. Их вроде как сперва помещают в холод (я не знаю зачем), тогда они вроде как лучше прорастают.

В углу, благодаря постоянно работающей трубе, было тоже не так уж и холодно: не жарко, но и не морозильник, как в тот день, когда я только сюда попала. Поэтому я не боялась, что семена перемёрзнут.

Так, первое дело сделано.

Затем пришла очередь тряпичного вороха. Морщась от затхлого запаха (завтра у меня запланирована стирка, заодно и это постираю, если там что-то нормальное, конечно, будет), я раскрыла тряпку и обомлела от восторга – там было целое богатство! Во-первых, были дешевые бусы из стекляруса. Это же бисер! Да, пусть не красивый, но зато, если правильно подобрать цвета, то будет очень даже неплохо. Ого-го сколько я смогу за такое изделие потом обменять!

Дальше было несколько катушек с белыми нитками (точнее они были серыми от пыли. Но ничего, свяжу кружево, затем постираю). А никто и не обещал, что будет легко.

И самое главное – была большая бобина тёмно-серых шерстяных ниток, пусть тонких, пусть рваных и запутанных, но была же! Так что живём!

Да я только распутывать их буду месяц, если не больше! Вот и занятие.

Где там этот дурацкий шепот? Мне некогда тебя слушать и сходить с ума!

Я чуть не танцевала от радости.

Сейчас время у меня было расписано, как и полагается всякому деловому человеку, по минутам. Больше всего времени я выделяла на вязание (это мой стратегический ресурс по обогащению), на уборку и на упражнения с луковианским языком или радиофизикой. Я заставляла себя делать это, не потому, что мне оно интересно. А чтобы для мозга была работа. Я очень боялась деградировать, как мои предшественницы.

Так что, пока я окончательно не стала тупеть, я начала с самого неинтересного и трудного. А самое «вкусное» – художественные книги и Библию, я оставила на потом. Когда меня уже от физики тошнить начнёт.

А ещё я «попортила» луковианские карты. Отобрала тридцать шесть карт. соответственно, как в нашей колоде. Нарисовала сверху простым карандашом (потом можно будет стереть) «бубны» «черви», «трефы» и «пики» и всю нашу иерархию – от шестёрки до туза.

Теперь я могу раскладывать пасьянсы. Меня когда-то моя бабушка научила.

А ещё можно будет гадать. Я, правда, в это не очень верю, но тоже ведь занятие.

Так прошло ещё пару дней. Семена я забрала из холодного угла, тряпочку намочила водой и положила их на мокрое – авось что-то и прорастёт.

Оставалось только ждать.

Зато в другом у меня были успехи. Я связала пару тёплых носков и отсадила росточек «деревца» отдельно. Ёмкости у меня не было, но я из клеёнки вырезала «конвертик», туда положила немного «земли», точнее субстрата из грязи и компоста, и пересадила отросточек моей «айвы». Всё, к обмену я готова!

Скрежет новой стыковки теперь я ожидала с улыбкой на губах.

По моим подсчётам остался этот последний крест между мной и Фавном.

Ну что же, ждать я умею…

Глава 8

Я стояла и улыбалась. Эта стыковка прошла не просто хорошо, а гораздо лучше, чем я ожидала. Но расскажу по порядку.

Я уже примерно научилась вычислять, когда будет следующая стыковка. По моим подсчётам, получалось плюс-минус три-четыре дня. Более точно рассчитать я ещё не могла, так как мало исходных данных, то есть самих фактов стыковок. Их же было всего пять, малая выборка.

Кстати, я выделила листик в тетради, назвала его незамысловато – «Стыковки». Туда записывала в столбик, кто был, через сколько дней, о чем говорили (тезисно) и что было на обмен. У нас, в Ленинской библиотеке, всех приучали каждый четверг писать «четверговый отчет»: очень кратко, тезисно, все главные рабочие события, которые произошли за неделю. Затем эти отчёты мы сводили в месячные отчеты, затем – в квартальные, а потом – в годовой. Со стороны кажется – лишняя куча ненужной работы. А вот и нет. Это очень мудрая и правильная установка. Ведь в конце года и не упомнишь всего, что было в течение такого длинного периода. А так раз – и всё подробно под рукой. На любой вопрос по работе можно дать абсолютно точный ответ за любой рабочий период. Вот и сейчас я решила делать такие же отчёты. Только календаря у меня не было, да и периодичность времени я давно потеряла. Более того, здесь, в наглухо закрытом бункере, абсолютно не было такого понятия, как день и ночь. Я ориентировалась на свои ощущения и на внутренние биологические часы. Ну, и самое главное – на периоды между дёрганьем рычага.

В общем, подготовилась я к моей шестой стыковке. В этот раз я отложила связанные мной носки, шерстяные, тёплые, коричневого цвета, а носок и пятка – темно-желтые. Просто прелесть, что за носки. Чтобы их хватило надолго, я к шерстяной нити добавила катушечную – так их крепость в несколько раз повысится. Мне было до слёз жалко тонких ниток (я же планировала использовать их на вязку кружева), но носки обязательно должны быть тёплыми и крепкими, чтобы у меня их все хотели покупать. Репутация – превыше всего!

Единственное, от чего я не удержалась в своей нынешней жадноватости, точнее в экономности – это взяла не белые нитки, а те, сероватые, которые достались мне от агронома (всё равно их добела этим мылом, что у меня было, не отстирать, то использую хоть так).

Итак, вот как выглядел список тех, с кем я уже стыковалась:

Кузьма Федорович,

Вера Брониславовна,

Фавн,

Палюля Рамирович,

Сергей Сергеевич (Агроном).

Так же я приготовила отсаженный зелёный росточек от «айвы», взяла последнюю банку с сухарями и носки. Ну, всё, я готова.

Стыковка не заставила себя долго ждать. Буквально через совсем недолгое время к моему кресту подошел другой, заскрежетали и лязгнули люки. Я подхватила товары на обмен и поспешила к окну.

Скажу честно, я таки опасалась, что это будет Фавн, ведь Палюля Рамирович вполне мог и ошибиться, мог подшутить, да в конце концов и система стыковок могла внезапно поменяться, ну я не знаю – причин может быть много. А я ещё не была готова к его визиту.

Не готова.

Когда люк открылся, моему взору предстал опять мужчина. Среднего роста, среднего телосложения, среднего возраста. Вообще, он был весь какой-то… средний, что ли. Русоватые волосы, серые глаза, типично славянский тип лица. Такого увидишь в толпе – и сразу забудешь.

– Добрый день, Мария, – поздоровался он и представился, – меня зовут Анатолий. Просто Анатолий.

– В-вы знаете моё имя? – удивилась я.

– Да, Мария, – слегка улыбнулся он, – мирок у нас тесный, коллектив узников относительно небольшой, здесь, в основном, все друг друга знают.

– А я не знаю, – вздохнула я.

– Какие ваши годы, – сказал Анатолий и тут же осёкся, и моментально перевел разговор на другую тему, – меняю на ваши носки два мотка ниток и ленты. Атласные. Надо?

– Покажите, – попросила я, несколько обескураженная его напором.

– Вот, – мне в руки легли небольших два мотка атласных лент – нежно-голубой и ярко-алый.

– Ух ты! – сказала я, – надо.

– Мотки шерсти большие, вот.

Я с уважением посмотрела на него – вот это подход к делу. Мотки были довольно увесистые, грамм по шестьсот-семьсот. Эдак я смогу с каждого мотка по две пары носков связать.

– Этого хватит? Я могу еще что-то добавить.

– Хватит, – торопливо сказала я (мне ведь сейчас о репутации нужно заботиться, а не жадность проявлять).

– Теперь второе, – не дал мне и слова произнести Анатолий и протянул свёрточек, – вот отрез бархата.

Я развернула небольшой кусок тёмно-фиолетового, до черноты бархата и ахнула от его мягкости. Красота какая!

– Что вы за это хотите? – немного с испугом спросила я, бархат мне понравился, но вдруг у меня не будет того, что он хочет, и мне придётся всё это вернуть. Возвращать такую прелесть было жаль.

– Я хочу носки, – твердо сказал он.

– Но у меня нет второй пары носков, – расстроенно сообщила я, бархат пока держала в руках, было жать возвращать, но придётся, поэтому ещё хоть секундочку подержу, такая прелесть.

– Нет, вы не поняли, – сказал Анатолий, – выслушайте меня. Это – аванс.

– Аванс? – я так удивилась, что даже не знала. Что и ответить.

– Да, аванс. У моей… хорошей знакомой… – Анатолий вдруг быстро вильнул взглядом и покраснел, и я поняла, что это точно дама сердца, – у неё через две недели будет день рождения. И я бы хотел преподнести ей подарок. Носки. Только не просто, а такие, повыше. Вы, я вижу, вяжете очень хорошо, она будет довольна.

– Конечно! – радостно улыбнулась я, – я сделаю! Сделаю ей носки! Могу даже с красной каемочкой связать, чтобы красиво было. И сделаю высокими, как гольфы.

– Замечательно! Договорились, – улыбнулся Анатолий, улыбка у него вышла застенчиво-мечтательная, мягкая, и от этого все его лицо преобразилось, и он стал даже красивым. Невольно я аж позавидовала неизвестной женщине. Это так прекрасно, знать, что там, за стеной бункера, есть кто-то, кто думает о тебе с такой вот улыбкой.

– У меня есть ещё вот это, – я показала деревце в окно.

– Нет, увы, я не занимаюсь таким, – покачал головой Анатолий и бросив торопливый взгляд на лампочку, добавил, – но мы еще не закончили. Кроме носков я попрошу вас передать ей ещё один подарок. Скажете, что от меня. И письмо.

Он протянул мне запечатанный конверт, на стыке краёв которого стояла самая настоящая сургучная печать.

– А подарок где? – удивилась я.

– В конверте, вместе с письмом, – кивнул Анатолий и спросил, – у нас времени совсем мало. За передачу подарка, что вы хотите? Может, что-то нужно?

– Давайте я перечислю, что мне очень нужно, а вы сами посмотрите, что у вас есть. И какой курс обмена, а то я не знаю.

– Хорошо. Давайте, – кивнул он.

– Мне нужна бумага, книги, тетради, – начала перечислять из своего списка я, – ещё зубная щётка, зубная паста, простыня или ткань, ложка, вилка, тарелка, нитки, одежда, обувь, крем или жир… Но больше всего мне нужна отвёртка, или шило… что-то вроде такое… или очень крепкий небольшой ножик.

– Вроде такое? – усмехнулся Анатолий, – одну секунду. Подождите. Лишь бы успеть.

Он ненадолго исчез. Когда лампочка первый раз мигнула, он появился и протянул мне самодельную заточку, очень острую и крепкую.

– И вот ещё тоже берите, – в руки мне легла коробочка. Я взглянула и ахнула – зубной порошок!

– Там полпачки, – извиняющимся голосом сказал Анатолий. – Здесь это дефицит, сами понимаете.