Текст книги "Альтернатива. Бой за власть"

Автор книги: А. Динцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

–Всё же, не зря этот нэогар стал президентом «Объединенных научных ассоциаций империи»,– замедленно произнёс он.– Чан не просто лабораторная крыса. Помимо научных познаний, он обладает прекрасным рассудком, да и с логикой у него всё отлично. Знает, что я не решусь от него избавиться и пользуется своей незаменимостью. Это поражает даже сильней, чем раздражает,– склонив голову на бок, рассудил он.– Мне – ради собственной безопасности, пришлось пожертвовать половиной империи… хотя, я всё равно не планировал снова возвращать рабов. И Евразия мне не нужна. Но, как ни крути, я ощущаю себя проигравшим…– опустив руки вниз, Вэнтэр зачем-то поднял голову вверх, уперев взгляд в потолок.– Да ну, уж Чан создаст что-нибудь действительно шедевральное. А проблемные людишки и континент-свалка – не большая цена…

7 эпизод.

Кулак.

Отколовшийся от жестокого металлического родителя – ущемлённый людской народ, впрочем, как и его создатели – с головой пустились в разрешение огромной кучи нависших проблем.

Немного больше года потребовалось на расчистку основного Евразийского мусора. Всё, что только сумели обратить в пригодные к повторному использованию материалы – стало основой первых подобий поселений. Ещё за год, примерно в центре людской цитадели – раскинулись небольшие деревеньки, состоявшие из маленьких домиков, базарчиков, небольших заводов и первых фабрик, призванных возвращать в Евразию дух прогресса. Почти во всех скромных домах жили семьи – дружные первые семьи. Пока молодые девушки держали хозяйство и следили за детьми, чей контраст характеров и нравов не поддавался счёту, их мужья трудились на благо своего народа.

Среди множества профессий осталась и обязанность следить за Гегаром. Он степенно возвышался на самой границе заселенных земель и пустошей, которыми только предстояло овладеть. О нём круглыми суткам заботились выбранные мастера, прошедшие серьёзную подготовку. На его содержание выделили целых двести человек, дабы ни один уголок гиганта не остался без заботы. Понимая важность такого идола свободы, как Гегар – Джаин лично возглавил ответственных за его сохранность, и сам проверял выполнение работ внутри него. Громадину по сей день поддерживали в постоянной боевой готовности, ведь только Гегар мог стать гарантом людской свободы.

Как раз к тому времени, когда солнце скрылось за горизонтом, и на небе загорелась первая пара звёзд – в труднодоступный кабинет Джаина пожаловал гость. Толстоватый мужичок, на вид лет сорока пяти, приодетый в деловые вещи, с круглыми очками поверх узких глаз – никак не мог отдышаться. Это не удивительно, ведь ему пришлось пройти свыше тысячи ступеней внутри Гегара – чей командный центр стал кабинетом великого бунтаря.

–Извиняюсь за грубость, но вам давно следовало спустить свой рабочий зал на землю,– часто вздыхая промеж сжатых руками коленей, промямлил пришедший.

–Я каждый день, и каждый вечер, добираюсь сюда и отсюда,– откладывая бумаги, учтиво начал революционер, чей облик, по большому счёту, сохранился.– Не считаете хамством, так запускать дарованное вам тело, что затрудняетесь пройти дистанцию, лёгкую для вашего равесника?

–Думаю, стоит сразу снова извиниться,– наконец отдышавшись, продолжил мужичок,– но я не перестану отвлекать вас, пока не добьюсь чёткого и заверенного документально ответа: Когда в Евразии появится государственная армия?– подойдя вплотную к столу предводителя, закончил министр.

–Вот уже больше пяти лет,– опуская сложенные руки под стол, промолвил первый раб,– Империя никак себя не проявляет. По поводу возможных угроз было собранно множество советов, на которых голосованием было решено установить круглосуточное наблюдение за всеми направлениями вокруг поселений и сформировать отряды ответственные за чрезвычайную эвакуацию людей. Также существует специальная группа, необходимая для моментальной активации Гегара,– разъяснил бывший повстанец, безмятежно сидя на стуле.

–Существует мнение, что маскируя истинные цели под безразличием – Империя копит силы на вторжение в Евразию. Гегар устрашает, я согласен, но многие считают, что мы обязаны сформировать Евразийскую рать, и как можно скорей приступить к её тренировкам!– повысив голос, воскликнул гость.

–До тех, пор пока в нашем распоряжении есть Гегар – мы не нуждаемся в дополнительных защитных органах. Рабочую силу и без того есть куда расходовать, рук нигде не хватает. Этого монстра,– разведя руками,– хватит для обороны!– отрезал Джаин.

–Империя действительно уже более пяти лет не напоминает о себе. Будто мы совершенно не нужны нэогарам. За такое количество времени – можно было накопить военную мощь, превосходящую потенциал Гегара, ведь его вооружение не модернизируется так же быстро, как вооружение Империи,– перейдя на низкие тона, напомнил министр.– Евразия сейчас уязвима, а значит под угрозой – все мы! Я не хочу ничего требовать или надоедать, но прошу, как следует рассмотрите идею формирования армии на нашей территории!– не сходил со всей идеи пришедший человек.

–Я не вправе обмануть надежды нашего народа или действовать самостоятельно. В Евразии пройдёт всеобщее голосование; по его итогам, будет принято окончательное решение,– медленно поднимаясь со стула, объявил король.

–Благодарю, что уделили внимание,– приклонив голову, плавно развернулся мужичок. Когда двери закрылись, отрезав гостю обратный путь – великий бунтарь рухнул на стул. Развернувшись к мониторам, что ещё со времён спасения людей отображали пустынный пейзаж, он убрал руки за голову. В тишине растворился тяжёлый вздох.

–А какое решение приняли бы вы, Чан?

За прошедшие со времён рабского побега годы, Империю с лихвой успели восстановить. Ровные здания – обитель богатых томных украшений, вновь наполнили нэогарский континент, придавая ему угрожающее великолепие.

Свои охранные посты заняли сгруппированные отряды самураев и кентавров – в чей строй не было внесено изменений. Пользуясь лишь подобием рассудка и обладая чёткими указаниями, они превратились в прекрасный низший слой.

Трудами покорённых народов, как и народа покорителя – по воле императора отстроили арену «Бойсдракс». На восточном полуострове Империи – там, где в океан отходил просторный земляной «балкон», отдалённо напоминавший полукруг – возвышался теперь железный монолитный амфитеатр. Круглая арена радиусом в десять метров, из прочнейших титановых сплавов – окружалась множеством цельных зрительных мест, похожих на длинные скамьи. Все сидения держались на высокой, невероятно толстой внешней стене, что являлась замкнутой в самой себе границей этой конструкции. Снаружи, арена походила на гигантский широченный цилиндр, края которого вблизи не получалось разглядеть. Изнутри же, это были возвышавшиеся от ринга зрительские места, способные вместить до сотни тысяч нэогаров. За восточной стеной, той самой, на которой держалось роскошное ложе императора – постоянно бурлили океанские воды. Частые волны снова и снова плескались о холодное железо. Шумные столкновения океана и арены мешали только на востоке – там, где беспокойная вода омывала стальную конструкцию. С остальных направлений – стена оставалась сухой; там же, не идеально чистой.

Вэнтэр, чей облик ни претерпел ни единого изменения, неделями на пролёт любовался жестокими масштабными бойнями. Сидя под навесом ложа и вкушая свежие фрукты, он отменно видел все детали сражений. Не могла остаться без внимания его правая рука – знамя новейшего подарка Чана. Практически до локтя кожу юного тирана сжимала стальная перчатка – будто отрубленное нэогарское предплечье. На тонкой подростковой руке этот дар смотрелся громоздко; он зрительно уменьшал пальцы, что безжизненно свисали с ладони, и расширял всё остальное; не самое изящное творение. Зато польза девайса, была неоспорима.

На закате очередного дня, проведённого на мягком троне – достойной замене хрустального престола, император объявил о завершении боёв. Победа сильнейшего за весь день нэогара закончила ожесточённые схватки – высекавшие искры из тел соперников.

–Здешние сражения завораживают; ты очень зря так мало присутствуешь на них,– молвил довольный Вэнтэр Кану, пришедшему за владыкой. Мальчишка лениво поднялся с лежака и, пока подходил к генералу, в ответ услышал:

–Простите, я не любитель таких зрелищ…

–Всё ещё злишься, что я разрешил законно отнимать нэогарские жизни?– опередив Кана, спросил владыка, заглянув ему в глаза.

–Такой способ решения проблем как раз в нэогарском духе, но эти схватки, превратились в цирк. Ценность чужих жизней, становится ничтожной,– отвлечённо закончил генерал.

–Ты строишь проблемы на ровных местах. Благодаря «Бойсдракс» должников и преступников стало в разы меньше, а общий уровень миролюбия только возрос,– говоря на редкость быстро, возразил Вэнтэр, зашагав вперёд.– Ни к чему рушить эту систему.

–Я ведь не спорю,– следуя за владыкой, усмехнулся Кан.

Спасение генерала было там же, где проклятие – ответственность за решения он не нёс, и вину за ошибочный шаг на него не повесят, но он долженствовал устранять последствия.

Императора отлично понял бы Джаин; надобность принимать решения изрядно утомила их обоих, но если для мальчишки это было игрой, то для революционера – миссией всей жизни. Уже который раз она вынудила его задержаться на рабочем месте до самой ночи, до самой сени луны и звёзд. Они стали его единственной компанией на пути домой, где отца и любимого мужа всегда дожидались Марина, и пятилетний сын.

За полночь «тёплый» мир опустевал, и в тишине его приходилось избегать звуков открытия двери своего небольшого уютного домика. Джаин разулся, скинул на плечики пиджак, и дойдя до кухни, где планировал забить пустоту желудка – увидел Марину, печально сидевшую рядом с остывшим ужином. Она подпирала щёку кулаком; засыпая, на ходу пробормотала:

–Ну вот где… где твоя совесть? Ты точно хочешь,– прервавшись на зевок, замолкла она,– чтобы Артур родного отца забыл.

Вождь племени людского с повинностью хмыкнул, опустив глаза. Прежде всего, Джаин приветственно поцеловал матерь своего ребёнка, и сев за стол, ответил:

–Ты ведь понимаешь, что это не так. Стройка будущего не заканчивается никогда, а мы в самом её начале…

–Случилось что-то серьёзное? Ты говоришь об этом печальнее, чем обычно,– зрачки девушки затрепетали; волнение и правда захлестнуло её.– Неужели… Империя?

–Нет,– качнул повстанец головой, и у Марины отлегло.– Ко мне сегодня пожаловал диковинный гость,– Джаин взялся за ужин, но мысли его точно не отдались вкусу жаркого,– он-то и озадачил меня на весь день. Ну и ночь, соответственно,– ждавший объяснений взгляд женщины не отреагировал на запинку.– Он чуть ли не требовал сформировать армию, утверждая, что Империя неминуемо нас атакует,– вкушая всё новые порции еды, рассказал он.– Ужин, кстати, очень вкусный,– первейший раб действительно отвлёкся; хоть что-то смогло заставить его унять тревоги.

–Ага, был бы он ещё и тёплым, ты б вместе с тарелкой съел,– качая головой, молвила Марина, устало вставая из-за стола.

–Скажи, ты как считаешь, Евразии нужна армия?– с неподдельным интересом спросил бунтарь.

Совсем недавно Марина была сонной, но теперь приободрилась, как не смогла бы даже днём.– Лично я считаю,– продолжил Джаин, прекратив вкушать еду,– что пока у нас есть Гегар и мы поддерживаем его готовность к бою – страхи неоправданны!

–Гегар, говоришь?– выстрелив взором, переспросила Марина.– И, похоже, всё. Если его обойдут, шанса на победу, не останется…– затихая, подвела итог девушка. Джаин в этот момент изменился. Он не удивился, и вроде не задумался, но что-то в нём стало другим.

–Может, в чём-то вы правы. Может, нам действительно нужна армия…

Всеобщее голосование – призванное решить, стоит ли формировать вооружённые силы – практически единогласно решило их сформировать. Но никто из людского народа не думал, что до конца человеческое войско будет создано только лишь спустя целый год. На подготовку всего необходимого для армии потребовалось уйма как времени, так и сил. Составить все необходимые планы и расписания занятий, подготовить специальные места для солдат и тренировок, разработать систему призыва и ввести столько реформ, оказалось трудней, чем планировалось. Зато, по завершению работ, и в Евразии появилась собственная, подготовленная рать.

Ох, как Вэнтэр полюбил взирать с уютных хором на взывавшие к смерти сраженья нэогаров. Хоть круглыми сутками была способна его безжалостная натура наблюдать за чужим отчаянием, но как бы ни хотелось, постоянно бои проводить не представлялось возможным. В день, когда «Бойсдракс» прикрыли на подготовку новой недели боёв – император безрадостно заперся в тронном зале. Дело подошло к обеду, бумажной волокиты был полный стол, а скука, вперемешку с ленью, душили его.

Император отложил ручку и потянулся на троне, разминая затёкшие суставы. Выдохнув, тиран расстался с престолом, сжав правую руку в кулак. За какую-то мимолётную секунду – стальная перчатка разрослась до облегавшей всё подростковое тело брони, и теперь в тронном зале стоял невысокий, но крепкий безликий нэогар. Каждый участок его брони раскрашивали серые, и в подавляющем большинстве случаев ониксовые оттенки; латы отторгали свет, мерцая ярче трона из хрусталя, но, увы, не отдавали радужными бликами. Помимо того, что подарок гениального Чана, получивший лаконичное название – Кулак, ни капли не стеснял движения, он был более, чем лёгок; даже простой ребёнок, запросто мог бы его носить. Со стороны – Вэнтэр в активном Кулаке походил на маленького нэогара; только его голова не вписывалась в стандарт роботизированной расы. Она покрывалась нестандартным шлемом, где броскими казались только стеклянные вставки для глаз. Концепт облика всего Кулака как раз и рассчитывался на создание угрозы, что навевал нэогар, не убивая при этом изящность и лёгкость человеческого тела.

Ровными спокойными шагами, за которыми прошёлся шлейф цокота стали о паркет – властитель подошёл к дверям зала и распахнул их, дабы встретить стоявшего напротив самурая. В голове вояки мигом взыграла угроза, и практически без промедлений – самурай, вытянув свой меч вперёд, кинулся на повелителя. Он бы пронзил императора насквозь, если бы тот не подставил под удар раскрытую ладонь. Клинок, с неприятным звоном, сломался сразу после столкновения. Сжав оставшееся остриё, мальчишка поднял самурая в воздух и со всего размаха ударил об пол – напрочь выведя из строя.

К этому времени, один из ближайших кентавров выстрелил сгустком энергии, но Вэнтэр отразил удар собственной волной, чем возвратил выстрел хозяину. Со спины к владельцу Кулака сумел пробраться новый кентавр и, поднявшись на задние лапы – собрался ударить передними. Император лишь протянул свободную руку под брюхо напавшего, и мощным толчком прозрачной энергии – подбил его вверх, да с такой силой, что вбил в потолок.

Вэнтэр остался на месте, причём на удивление спокойным – хотя, совсем близко к нему уже промелькнули два самурая, готовые с разных сторон ударить клинками по шее мальчишки. Даже не показалось удивительным, что их совместная атака просто разбила острые оружия. Самураи проскочили мимо цели, когда император раздвинул руки и прошептал:

–Киобаку!– после чего оба щуплых нэогара притянулись к его раскрытым ладоням. Без труда подняв их в воздух, Вэнтэр размазал каждого об пол – практически полностью разломав покрытие защитников.

Владыку половины известной суши не прекратили атаковать; самураи с кентаврами со всех уголков последнего этажа пустились в бой. Но на лестнице верхнего коридора показался обескураженный Кан, что разглядев смуту – пронзительно крикнул:

–Прекратить!– после чего защитники Вэнтэра замерли на местах. Это забавляло, ведь их создали ради его безопасности, но они так бездарно держали с ним бой.

Услышав приказ, пешки мирно возвратились на свои посты, приняв безмятежную стойку.

–Кан, опять ты всё испортил!– выпрямляясь, буркнул Вэнтэр, собирая броню в Кулак.

–Я всё же отправлю этих нэогаров на внесение вашего боевого образа в их базу данных. Иначе, вы вскоре дворец без крыши оставите…– приблизившись к Вэнтэру, строго проговорил генерал, удерживая руки за спиной. Голова его приподнялась, заманивая и владыку посмотреть вверх. Действительно, на потолке красовалась глубокая вмятина, пронизанная змеистыми расколами.

–Ну почему ты такой грузный? Этими стычками, я развеиваю свою лень,– будто это в порядке вещей, бить свою охрану, ответил обиженный юнец.

–Вам стоит поучаствовать в сражениях «Бойсдракс», если так желаете выплеснуть силу. Ну а пока, вас ждут на обеде,– протягивая руку к уцелевшей лестнице, учтиво сообщил Кан. Император лишь хмыкнул, зашагав вперёд. Генарал, вернув руку за спину, проследовал сзади. А за ним хвостом не стал никто, кроме времени. Кроме хронологии живого мира, которая бесконечно спешила…

Каким бы странным историки это не назвали, но все последующие шестнадцать лет, что Империя, то и Евразия – провели в мире, покое. За это время не случилось ничего выдающегося; всё, чем занимался людской народ, это отстраивал свой континент и расширял границы мелких деревень. За это время успели появиться четыре основных города, и именно города, а не поселения или деревни. Вокруг самого большого, оставшегося столицей, раскинулись ещё три, немного меньшие по размерам, но вовсе не по заселённости. Вдоль ровных улиц, по которым ездили первые автомобили, расположились мощёные тротуары, по которым свободно передвигались люди. Это чувство: спешить куда-то среди своих собратьев и знать с уверенностью: любой твой поступок – тень твоей воли, и ничьей больше, невозможно было передать.

Большинство людей, ещё помнивших рабство – состарилось; сосуды их душ износились, запачкались морщинами, закостенели, покрылись пятнами, а волосы на видавших всякое головах поредели и поседели; их жизни не были сказкой. Собственно, и жизни у них долго не было… Улицы наводнили молодые юноши и девушки, а так же их пока лавирующие на грани преклонности и свежести мамы.

Вождь Евразии, а именно так прослыл в народе Джаин, сохранявший уважение и почтение на протяжении всех прошедших лет, наконец, решился на ответственный, неизбежный поступок. Осознавая свою неминуемую смерть, когда бы она за ним не явилась – он объявил имя приемника, которому вверит пост предводителя, и позаботился о том, что бы этого вождя, законно звали королём. Первым королём Евразийского государства, единственного Джаиного наследника – Артура. В свой двадцать первый год, узаконенный минимальным для короля, сын великого бунтаря унаследовал ношу постаревшего, седого, морщинистого отца. Своим наследнику подарком Джаин нарёк Белый дворец, самый первый настоящий дворец Евразии, в самом её центре. Шесть этажей облицованных белым мрамором, с крытым крыльцом, опёртым на колоны, балконом на верхнем этаже, похожим на клюв гордого орла, с резными окнами, лепниной на гранях каждой внешней стены, которая на крыше продолжала и развивала птичий орнамент. На ровных, матовых, чистых белых стенах не замечалось ни то что царапинки или трещины, а даже шва мраморных плит, белых, и словно мягких на ощупь. Изнутри же,  все опоры потолков украшались картинами тех, кто пристрастился к художеству; свет, где он мешал, перебивали роскошные портьеры, а на полах незамысловатые узоры образовывал дощатый настил, и лишь в множествах покоев дворца ступать можно было по тёмному паркету, или ковру поверх него. В этом архитектурном шедевре, в самом его центре, располагался тронный зал – по старой традиции, на верхнем этаже. Как и в императорском – в этом зале у дальней стены стоял широкий буковый стол, чей тёплый оттенок беж мирно сливался со светлыми стенами. Далее, подлокотниками почти трогая стол – на подвижной основе высился Евразийский трон; сидение изящное, богатое, и удивительное. Каркас его был выполнен из малахита, о чём говорил изумрудно-чёрный узор. Его замысловатый рисунок нигде ни разу не прерывался, основу полировали до блеска, и пусть он не играл радугой, как Вэнтэров хрусталь – имел удивительной красы глянцевую основу. Его спинку, сидение и подлокотники оторачивал бархат, такой же мягкий и приятный, как пустынный песок. Сидеть на нём составляло одно удовольствие, а если опереться на мягкие подлокотники и откинуться в спинку, не трудно было заснуть, дрейфуя между стенами на шести колёсиках… такой престол больше походил на дорогой офисный стул, но именно на малахитовой перине восседал новый король.

Артур считался достойным сыном своего отца. Он со всей самоотдачей бился о государственные дела, старался не прибегать к чужой помощи, любой совет обдумывал сам, а всё из мечты юности – превзойти великого отца. Артур вырос светлым мальчиком, и это применялось к любой грани его персоны. У него были светлые, отдававшие пшеном волосы, едва касавшиеся плеч, светлая тонкая кожа, глаза, словно заключившие в себе малахитовые кольца, с изумрудной радужкой и чёрным зрачком; именно глядя в них, любящий отец решился с базой трона, и именно с его кожи взял белый цвет дворца. Одежды короля всегда выглядели опрятно; он предпочитал зелёные одеяния, украшенные росписями сочных цветов и множеством пуговиц; его стесняла собственная щуплость, он прятал её под свободными орнатами. Редко его можно было встретить без длинных рукавов, бивших в пол брюк и воротников типа стоечки. В типичном для него «мундире», король, что обучался ремеслу у легендарного революционера – изучал сводки новостей родной Евразии. Новый глава управления позволил себе передышку, и на троне развернулся к широким окнам – начинавшимся с пола и тянувшимся до потолка. Из всех пяти идеально чистых рам, только средняя – выводила на балкон. Несмотря на хорошую, тёплую погоду, окна и двери в зале были закрыты, а Артур, хоть и хотел выйти на балкон – не решался.

Тоскливую тишину прервала открывшаяся дверь; в отличие от имперских двух, в этом зале, она была одинока. Развернув трон в строну звука, Артур услышал слова вошедшего человека:

–Простите, вас желает увидеть Джаин.

Опустив глаза вниз и прикрыв ладонями нос – король, дрожащим голосом, нерешительно спросил:

–Ему, стало лучше?– распущенные волосы долженствовали вытягивать круглое лицо, но не выходило.

–Боюсь, наоборот. Он сказал, что желает проститься со своим первенцем…– отводя взгляд, тихо ответил паренёк. Его внешность не могла оставить без удивления, хотя бы потому, что его волосы, ровно свисавшие локонами – выкрашивал тёмно-синий цвет, игравший на свету голубыми переливами. Его глубокие глаза, слегка прикрытые волосами, поражали простотой и спокойствием, а унылое острое лицо – не выказывало эмоций. Вся его внешность поражала остротой, и такими же являлись его манеры. Рост этого человека немного превосходил средний; он мог бы видеть макушку стоявшего короля.

Артур, нерешительно поднимаясь с трона, нехотя зашагал к выходу. Тоска и в его взгляде и на его лице не покидали юношу до самых покоев Джаина, где он встретил отца. Первейший автономный человек до самого своего конца прожил в том доме, который возвёл собственными руками, хотя ничего ему не стоило перебраться во дворец, подобный тому, что он даровал сыну. Повстанец благородно жил, благородно бился, и благородно погибал. Он отлёживался в своей спальне, под тонким одеялом. Хоть его срок ещё не иссяк, и он не провёл под небом даже половину сотни лет, постоянные переживания, вечный недосып и тяжёлая работа – расписали его морщинами, истощили, похитили здоровый цвет кожи и волос… его организм не выдержал нагрузок. Видом своим, Джаин уподобился глубокому старцу, с жидкой бородёнкой, которую трудно было сбривать из-за глубоких складок на лице. Рядом с революционером долг его подвигам отдавали только два человека – товарищ по несчастью Герд, и заплаканная Марина, уже не самая молодая женщина. Но, несмотря на мелкие морщины, наполненные горем глаза и опухшее от слёз лицо, она по-прежнему оставалась красивой и женственной матерью.

–Я прожил долгую, хорошую жизнь,– хрипло произнёс отец, друг, любящий и любимый первый мужчина, когда к окружению присоединился сын.– Я делал всё, что было в моих силах, ради людского блага,– продолжил он, и слёзы навернулись на глаза короля, хотя он всеми силами сдерживался.– Теперь, эта ноша – всецело твоя,– замолчал великий бунтарь, глядя сыну в самые глаза. По правую руку революционера скорбно молчал Герд, молодой гладковыбритый паренёк с квадратным лицом и бесконечным запасом сомнений. По левую его руку, со стороны сердца – Марина, и каждое звучавшее слово жгло её душу всё сильней.

Артур, чьи очи покраснели и намокли, губы дрожали, а слова не покидали горло – спешно подошёл к Джаину, и присел подле него, на место, что освободил королю Герд.

–Эта ноша тяжела и опасна, а ошибаться тебе нельзя. Но я верю, что ты со всем справишься,– благословил своего наследника первейший раб, понимая всю бурю эмоций внутри него.

–Я не подведу тебя, отец!– наконец выдавил Артур, стиснув челюсть, вытирая побежавшие по щекам слёзы и не находя места рукам.

–Я часто советовал тебе, как стоит поступать, и уверен – моя наука вырастила достойную замену. Оберегай наш дом от войн и бед, заботься о нём, и всех его жильцах…– выдыхая в такт кашля, оставил Джаин последние нотации. Расслабившись на подушке, он сжал запястье паренька в своих ладонях, глазами не властвуя над тем, что творили десницы. Великий бунтарь улыбнулся, и подвёл речь к концу:– Одобри мой последний проект, и знай Артур – я всегда буду верить в тебя,– прошептал Джаин, и выцветшие глаза скрылись под веками. Его ладони расслабили хватку, и одеяло перестало шевелиться, от вздохов самого первого, разумного человека.

Марина заплакала в голос, безутешная в своём горе. Дабы мать не обезумила, сын обнял её. Ему пришлось обойти кровать и помочь Марине встать, чтобы унять сокрушения женщины.

Герд не стал влезать в семейное горе, хотя Джаин не редко звал его своим братом, а если подумать, тем он и являлся. Товарищ повстанца не заплакал, но его глаза и сухими были способны выразить боль, какую не понять не пережив всё то, что было между заклятыми друзьями.

В этот же день, спустя всего час – Джаина сожгли на главной Евразийской площади, пред очами всего народа, опечаленного до глубины души. Его имя первым высекли на «Золотой плите почёта», что нашла пристанище в том самом месте, где вначале бушевал последний для вождя костёр, а затем земле предался его прах.

Первенец великого бунтаря, остался у «Золотой плиты» дольше многих других; компанию ему составили лишь мать, томно сидевшая на скамье неподалёку, секретарь, сообщивший печальную весть, пара преданных Джаину граждан, и сварливый профессор, чья слава, как создателя Гегара, давно минула.

–Простите, король, но последний проект вашего отца по-прежнему ждёт одобрения,– монотонно напомнил Артуру секретарь. Это парадокс, но его острое лицо было самым безликим из всего, что видывал Артур. Тёплая раса скорбела об утрате, а этому человеку с синими волосами хоть бы что. Он был словно из камня, только двигался и говорил.

–Я обо всём помню,– вяло ответил король,– ещё пять минут, и вернёмся во дворец,– огласил он.

Артур заставил себя отойти от плиты, от последнего памятника его отцу, дабы присесть рядом с мамой. Его рука легла на плечо первой женщины и, выжимая бодрость, король вымолвил:

–Мам, ты прости, если я не вовремя… но теперь, я боюсь тебе будет одиноко, в вашем доме… Я буду рад, если ты согласишься перебраться в Белый дворец. У тебя всё ещё есть семья, ни к чему быть одной,– в глазах мамы своей легко было увидеть и отца. Артуру тоже пошёл бы на пользу её переезд.

–Я давно знала и понимала, что его смерти не избежать. Но сколько бы я не готовилась – боль от утраты всё равно не угомонить,– тихо, глядя вниз, порой роняя слёзы на сухую землю, ответила Марина.– Мне будет проще остаться дома – там, где я прожила счастливую жизнь, рядом с любимыми людьми… Прости, если обижаю,– взглянув на своего сына, отказалась первейшая женщина. Ей это стоило труда, и принесло ещё каплю боли, но она сделала это. Выбрала свой путь.

–Я понимаю,– растягивая губы улыбкой, закивал король.– Будь я тобой, наверно, поступил бы также,– сын замешкался, отчётливо видя горе в материнском сердце, но не зная, как его одолеть.– Я почаще буду навещать тебя, обещаю,– поцеловав маму в щёку, пообещал король, гонимый с места своим долгом.

–Только, не копируй своего отца. Не забывай, о своём доме,– попросила избранница Джаина, с тёплой улыбкой на лице. Ей не было обязательно, чтобы сын помнил о её доме. Главное, чтоб помнил о своём…

–Ни за что,– решительно качнул Артур головой, но ведь сейчас, он делал именно это. Покидал мать и свой дом, во благо государства…

На живых сердцах целого континента осталась тоска, боль утраты и глубокая печаль, ведь всем был люб вождь Джаин, каждый привязался к нему, а теперь скорбел. Но слёзы больше не затмевали их глаз, а новые дела всё сильней отвлекали от горести… даже если это простые, обыденные мелочи.

В Белом дворце, ставшем королю и домом, и рабочим кабинетом – Артур любовался солнцем, что уже отдалось в объятия горизонта. Из панорамных окон его тронного зала, на непомерно удобном престоле, чья бархатная обивка держала словно сотнями ручонок – вид был воистину королевский. Но покой не бывает вечным, и любое блаженство встречает конец.

–Документация подготовлена.– Секретарь короля вошёл беззвучно, но его монотонный голос вынудил развернуть трон от закатного вида, и увидеть синеволосого паренька, со стопкой бумаг.

–«Реокрацу», верно?– прищурился король. Фрол скупо кивнул, не шевельнув ничем, кроме шеи.– Вы с отцом вместе готовили эту группировку… расскажи мне о ней поподробнее.

Секретарь не обрадовался тому, что придётся говорить много, но повиновался быстро.

–Когорта «Реокрацу» – входит в структуру внутренних правоохранительных органов с возможной реорганизацией во внешний защитный батальон; состоит из прошедших особую подготовку людей от 18 до 35 лет; в состав входят семь отрядов, разделённых на специфические обязанности; отбор в каждый отряд проходит двумя этапами: практическим и теоретическим; отбор в капитаны отряда проходит спаррингом, гарантируя капитанский пост сильнейшему в отряде; иерархия когорты предусматривает расположение номеров отряда капитанов в порядке убывания возможностей, таким образом, первый капитан – сильнейший от лица когорты, а седьмой – слабейший из капитанов.

Фролу словно приказали стоять смирно, смотреть прямо и говорить, пока рот не пересохнет. Но вот он затих, по знаку короля подал документы, и бегло их просмотрев, Артур молвил: