Текст книги "Цена ошибки (СИ)"
Автор книги: ZZTOP
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
– Ну разумеется, госпожа Повариха! – осклабился палач. – Вы, полагаю, говорите о служанке, выпустившей троллей, предназначавшихся на Тролльдень, не так ли?
– Совершенно верно, господин Палач, – с ухмылкой подтвердила старуха. – Эта маленькая дрянь своим беспрецедентным поступком заслужила смертную казнь, которую вам предстоит осуществить завтра на городской площади, при всём народе! Вот, если сомневаетесь, указ короля, с его подписью и печатью!
Повариха достала бумагу и протянула ее палачу. Тот внимательно её прочитал и, пожав плечами, с жуткой улыбкой вернул обратно старухе.
– Желание нашего короля для меня закон! – весело проговорил палач. – Если Его Величество желает смертной казни, он её получит! Но, госпожа Повариха, – тут палач хитро посмотрел на старуху, – вы говорили, что это “во-первых”. У вас есть что-то и “во-вторых”? Может, какая-то просьба личного характера?
Палач выжидающе смотрел на Повариху, скрестив на груди могучие ручищи и прищурив один глаз. Та сразу немного смутилась и, зачем-то воровато оглядевшись по сторонам, тихим голосом проговорила, глядя палачу прямо в глаза:
– Да… Господин Палач… Такая просьба есть… И я хочу, чтобы этот разговор остался только между нами.
– Слушаю вас, Повариха, – улыбаясь, ответил палач. – Не беспокойтесь, все разговоры между мною и моими клиентами остаются в строжайшей тайне! Я дорожу своей репутацией.
– Очень хорошо, господин палач! – старуха растянула губы в мерзком подобии улыбки. – Тогда у меня лично к вам будет одна просьба весьма деликатного характера… Мне нужно, чтобы эта служанка ни до казни, ни во время казни не могла проронить ни слова, и это надо сделать так, чтобы никто ничего не смог заподозрить. Всё должно выглядеть естественно, без увечий и прочего насилия, чтобы всё смотрелось так, будто она ни с кем не желает говорить. Вы меня понимаете, о чём я говорю, господин Палач?
– Кажется, понимаю, госпожа Повариха, – палач оскалил зубы в понимающей ухмылке. – Вы желаете, чтобы эта служанка не проговорилась кому-то во время казни о чём-то весьма важном, чего тому совсем не обязательно знать, не так ли?
Палач, улыбаясь, смотрел на Повариху, ожидая от неё ответа.
– Вы всё правильно поняли, господин Палач! – старуха мерзко оскалилась в ответной улыбке. – Именно этого я и хочу!
– Ну, тогда вы обратились по адресу, госпожа Повариха! У меня как раз есть одно старинное фамильное средство, рецепт которого наша семья передаёт из поколения в поколение! Средство проверенное и действует мгновенно, но это очень дорого стоит… Согласны ли вы на моё предложение купить его? – палач испытующе смотрел на старуху.
– Деньги для меня в данной ситуации не имеют значения! – Повариха достала из кармана поварской куртки увесистый кошель, набитый золотыми монетами. – Я готова у вас купить это чудесное средство! Сколько вы за него хотите?
– О, госпожа Повариха! – палач с плотоядной улыбкой глядел на кошель. – Только для вас это средство обойдётся сегодня в пустяковую сумму. Для такой особы как вы я сделаю хорошую скидку! Всего лишь сто золотых монет – и оно ваше!
Услышав названную сумму, Повариха вытаращила от возмущения глаза, но, глядя на наглую рожу палача, только скрипнула от досады зубами и, протягивая кошель в подставленную лапу, мрачно проговорила:
– Хорошо. Вы заслужили эти деньги, господин Палач. Но мне потребуется ваша помощь с этим средством!
– Ну разумеется, госпожа Повариха, – палач, довольный, засунул кошель с золотом в висящую на поясе небольшую сумку. – Я с удовольствием вам помогу. К тому же, в конце концов, это моя работа.
Палач встал с табурета и, подойдя к стоящему у стены деревянному комоду, достал оттуда небольшую стеклянную бутылочку, наполненную до краёв какой-то чёрной жидкостью.
– Вот, – палач с гордостью показал бутылочку Поварихе. – Наша старинная семейная ценность! Сжигает и парализует голосовые связки на целых три дня! Жертва полностью теряет способность говорить, и при этом никаких видимых увечий!
– Замечательно! – старуха радостно потёрла руки. – Не терпится его испробовать! Берите скорее это ваше чудодейственное средство, господин Палач, и идёмте в камеру к этой замарашке. У нас с вами впереди еще много дел.
– Как пожелаете, госпожа Повариха, – угодливо склонился палач и, минуту спустя, они уже шагали по полутёмному коридору в направлении тюремной камеры, куда была брошена ничего не подозревающая Тихоня…
========== Глава-6 ==========
Тихоня лежала на жёсткой деревянной кровати, застеленной тоненькой, набитой соломой подстилкой неопределённого цвета, поджав под себя ноги и обняв руками такую же жиденькую тряпичную подушку из мешковины. Сил плакать уже не было, последние слёзы девушка выплакала ещё час назад, и теперь она лишь изредка всхлипывала, неподвижным взглядом уставившись на ржавую металлическую дверь камеры, с узеньким окошком вверху, забранным решёткой.
В голове служанки творился полный каламбур. Ну как так всё-таки могло случиться? Ещё вчера она со своим любимым королём кружилась на роликовых коньках в весёлом танце в «Капитане Старфункеле», а сегодня брошена в эту холодную и мрачную камеру, словно какая-то преступница… И что ждёт её дальше она не знает, ведь её король даже не догадывается, что та девушка, которую он так ждал сегодня на праздник, это она… Да и откуда ему об этом знать, если она сама пришла на праздник не в костюме Леди Блести Сверкай, а в униформе обыкновенной прислуги?..
Наверное, стоило тогда вернуться в свою каморку у кухни и, одевшись как Леди, прийти к королю такой, какая она есть… Пускай даже без чудесных сверкающих волос, ведь дело совсем не в них. Если король её полюбил тогда, на свидании, полюбит и такой, какая она есть, простой девушкой с большим любящим сердцем. Правы были тогда тролли, нельзя всю жизнь кем-то притворяться, надо просто быть самим собой, и если тебе суждено быть любимой, ты будешь ею, несмотря ни на какие волшебные волосы… Поздно она всё это поняла…
Горестно вздохнув, Тихоня приподнялась с кровати и, сев на краешек, глубоко задумалась. Нет, не всё ещё потеряно! Она больше не будет такой робкой и застенчивой! Хватит! Из-за своего этого характера она все эти годы не могла сказать своему королю самого главного, того, что любит его больше всего на свете, больше жизни… Но теперь она не будет молчать! Она расскажет ему всё, признается во всех своих чувствах к нему, и будь, что будет!
Девушка радостно улыбнулась этим своим новым мыслям и эмоциям, ранее ей неведомым, но приносящим такое чувство, словно она хотела взлететь ввысь, к облакам, словно птица, свободно паря над миром. Всё, что нужно сделать, это просто позвать охранявшего её камеру солдата и попросить, чтобы тот сказал королю, что она хочет с ним встретиться и сказать ему что-то очень важное! Решительно встав, Тихоня хотела уже подойти к двери, как вдруг в замочной скважине что-то заскрежетало, замок громко щёлкнул, дверь с противным скрипом распахнулась и в камеру, омерзительно улыбаясь, вошла Повариха.
Громко вскрикнув, девушка испуганно попятилась назад и, сев на кровать, схватила лежавшую там подушку, прижав её к себе обеими руками, словно пытаясь отгородиться ею от страшной старухи.
Продолжая мерзко скалиться, Повариха плотно закрыла за собою дверь и, встав посредине камеры, уперла руки в бока, со злобною усмешкою уставившись на замершую от страха Тихоню.
– Что? Не ждала меня, Тетёха? – старуха горящими ненавистью глазками буравила испуганную девушку. – Или, быть может, мне следует называть тебя Леди Блести Сверкай?
Торжествующе глядя на почти парализованную ужасом Тихоню, Повариха с ухмылкой сказала:
– Да! Я всё знаю о тебе, замарашка! Признаюсь честно, я не ожидала от тебя такого. Ты меня удивила, а это, поверь, не так легко сделать. Кто бы мог подумать, что под образом Леди Блести Сверкай скрывается такая недотёпа как ты! Тебе удалось обвести вокруг пальца даже меня, и не зайди я сегодня к тебе в каморку, твое желание быть вместе с королем Хрящем вполне возможно бы осуществилось! Бедняга Хрящ… Он так сегодня страдал из-за того, что его девушка не пришла на праздник… И будем надеяться, – с зловещей улыбкой добавила старуха, – что и никогда больше не придёт! Уж я об этом позабочусь.
От последних слов Поварихи, Тихоню внезапно захлестнула такая волна злости и ненависти к мерзкой старухе, что страх, минутою ранее овладевший ею, куда-то сразу пропал, и девушка, вскочив с кровати, яростно закричала:
– Тебе ни за что и никогда не удастся разлучить меня с моим любимым королём! Я всё расскажу ему! И кто я такая, и как давно я уже люблю его, я ничего не буду больше скрывать! Я покажу ему наряд Леди Блести Сверкай, расскажу ему о нашем свидании, и Хрящ поверит мне! А тебя я больше не боюсь, Повариха, убирайся отсюда вон!
– Ну, я даже и не сомневалась, что ты попробуешь показать королю свой наряд! – скрестив руки на груди, спокойно ответила на эту гневную тираду девушки Повариха. – Я уже позаботилась о нём, спрятав подальше от любопытных глаз! С твоей стороны было крайне не предусмотрительно оставлять его лежать на своей кровати в каморке!
Услышав это, Тихоня на секунду замерла, но потом, решительно сжав кулачки, гневно вскричала:
– Тебе это всё равно не поможет! Я расскажу королю все подробности нашего свидания, того, что знают только он и Леди Блести Сверкай! К тому же, у него остался мой второй ботинок на роликах, который я тогда обронила, убегая от тебя! Я надену его, и король Хрящ поймет, что я и есть та девушка, которую он ждал! Не смотря на все твои козни, мы будем счастливы вместе!
– А вот в этом я очень сильно сомневаюсь, моя дорогая! – злобно усмехнувшись, проговорила старуха. Достав из внутреннего кармана куртки сложенную вчетверо бумагу, Повариха нарочито медленно развернула её и, повернув содержимым в сторону девушки, продемонстрировала надпись на ней.
– Вот, для начала прочитай, Тетёха, что здесь написано! – оскалилась она. – Думаю, тебе это понравится!
Тихоня, недоуменно поглядывая на старуху, внимательно прочитала текст, крупным шрифтом написанный на бумаге, и когда до неё дошёл смысл содержимого, она отшатнулась, громко вскрикнув от нахлынувшего ужаса.
– Смертная казнь?! Нет! Этого не может быть! Король Хрящ не мог подписать это! Это ты! Ты его заставила подлостью и обманом сделать это!
– Ну, я и не спорю! – философски пожала плечами Повариха. – Король Хрящ так не хотел подписывать этот указ, но мне, в конце концов, удалось убедить его! – с гадкой улыбкой добавила старуха. – Завтра ты будешь казнена как государственный изменник, принародно, на городской площади. И король будет присутствовать при этом! Ты не находишь это забавным, Тетёха?
Тихоня, с ненавистью глядя на мерзкую старуху, медленно проговорила:
– Я всё равно завтра всё расскажу королю! Он поверит мне, а не тебе! Я это знаю и чувствую сердцем! Ты проиграешь, Повариха!
– О, моя дорогая, – весело ответила старуха. – Поверь, я вполне ожидала от тебя такого поворота, и потому, чтобы такого не случилось, – тут голос Поварихи понизился
до злобного шипения, – Приняла кое-какие меры!
Повариха, не сводя злобных глаз с девушки, подошла к двери и три раза легонько постучала в неё, давая кому-то сигнал войти. Дверь тут же распахнулась и в камеру, полностью заслонив собою проём, протиснулась громадная туша королевского палача. Оглядев Тихоню с ног до головы, палач весело подмигнул ей и оскалил огромную пасть в ехидной ухмылке.
– Привет, крошка, – громила неспешной походкой пошёл прямо на девушку, попутно правой рукой доставая из кармана стеклянный пузырёк с какой-то чёрной жидкостью.
Тихоня в страхе пятилась от него назад до тех пор, пока спиною не упёрлась в холодную каменную стену камеры. В ужасе переводя взгляд то на старуху, то на палача, девушка дрожащим голосом пролепетала:
– Что… Что вы хотите со мною сделать?.. Чего вам нужно?
– О, ничего особенного, дорогая! – Повариха с садисткой улыбкой наблюдала за Тихоней. – Мы с господином Палачом всего лишь хотим, чтобы ты выпила жидкость из этой бутылочки. Не бойся, замарашка, это не яд!
– Я ничего пить не буду! – Тихоня затравленно смотрела на своих мучителей. – Убирайтесь отсюда оба! Я сейчас позову стражу! Стража!
Девушка успела крикнуть только раз, прежде чем палач с поразительной для его габаритов скоростью метнулся к ней и зажал ей рот своею огромной ручищею. С лёгкостью сломив слабое сопротивление, он, словно стальными тисками, зажал девушку правою рукою, а левую, с зажатой в ней склянкой с чёрной жидкостью, приставил к её рту, пытаясь протолкнуть её сквозь плотно сжатые зубы Тихони.
– Ну, ну, – ласково приговаривал палач. – Будь умницей! Это ведь совсем не страшно! Просто открой ротик и выпей это. Не нужно сопротивляться, просто открой рот и глотай, а иначе я сломаю тебе зубы и всё равно затолкаю эту чёртову бутылку тебе в глотку!
Палач с силой надавил на сжатые губы Тихони. Не выдержав жуткой боли, девушка всё же открыла рот, и тотчас чёрная тягучая жидкость полилась через горлышко бутылки. Тихоня с приглушённым стоном мучительно глотала вонючую, мерзко пахнущую, обжигающую воду до тех пор, пока бутылочка полностью не была опустошена, и палач, убрав её ото рта девушки, заботливо не засунул её обратно в карман.
– Умница! – похвалил её палач, разжав свои стальные тиски. Девушка, тяжело дыша, упала на колени, выкатив от боли глаза и схватившись обеими руками за горевшее огнём горло.
Голосовые связки словно охватило всепожирающим пламенем, глаза застилали потоки слёз, Тихоня пыталась позвать на помощь, но вместо слов из полыхающего жуткой болью горла вырвался только тихий, еле слышный стон.
– Ну, что я вам говорил, госпожа Повариха? – палач довольно показал на девушку. – Как вы видите сами, средство проверенное, действует мгновенно, и результат на лицо! Всё, как я вам обещал, а я слов на ветер не бросаю!
– Вижу, господин Палач, – старуха довольно потирала руки. – Ваше средство и впрямь чудодейственно! Теперь я спокойна! Завтра, на казни, эта замарашка ничего не сможет рассказать королю, а значит, всё пройдет так, как я хочу! С вами приятно иметь дело!
– С вами тоже, госпожа Повариха, – расплылся в улыбке громила. – Всегда обращайтесь за помощью, если что. Помогу, что называется, чем смогу.
– Я это учту, – осклабилась в ухмылке старуха. – А теперь нам пора. Завтра у меня, да и у вас много дел, нужно как следует выспаться.
– Вы правы, Повариха, – палач отвесил старухе легкий поклон и, бросив на прощанье странный взгляд на всё ещё не пришедшую в себя от боли девушку, вышел из камеры.
– Пока, Тетёха! – злобно процедила старуха на прощанье. – Увидимся завтра, на казни.
Повариха закрыла за собою дверь камеры, и по коридору ещё долго раздавался её злорадный хохот, эхом отдававшийся в пустых, мрачных коридорах королевской тюрьмы…
========== Глава-7 ==========
Всю ночь у троллей весело кипела работа по постройке и обустройству деревни на новом месте, что нашёл для них Розовый король. После побега из Бергентауна они удалялись от города как можно дальше до тех пор, пока Розовый король не остановился и не воскликнул:
– Вот здесь! Здесь мы вновь построим нашу цивилизацию и возродим нашу деревню и она будет ещё лучше и краше! Здесь бергенам нас ни за что и никогда не найти!
Все восторженно закричали, везде виднелись сияющие радостью глаза и лица счастливых троллей. Розовый король, улыбаясь, поднял руку и торжественно объявил:
– Но это ещё не всё! У меня для вас сегодня есть ещё одна радостная новость!
Он жестом пригласил из толпы стоящих там Розочку с Цветаном, и когда они подошли, встал между ними, по-отечески обняв обоих за плечи.
– Вы все знаете мою дочь, принцессу Розочку! – торжественным голосом начал Розовый король. Ответом ему был дружный радостный рёв сотен ртов, кричащих только одно слово: «Да-а-а!», – А так же, – продолжил свою торжественную речь троллиный король, – вы все не понаслышке знаете нашего верного друга и просто хорошего парня Цветана!
Розовый король сделал небольшую паузу, давая повторному радостному рёву немного поутихнуть.
– Так вот, – старый тролль сияющими глазами смотрел на разноцветную толпу. – Я с превеликой радостью и счастьем в сердце хочу объявить всем вам об их завтрашней свадьбе, на которую приглашаются все, без исключения! Счастья и любви вам, дети мои!
– О, папа, – Розочка нежно обняла старика, чмокнув его в щёку. – Спасибо тебе большое!
В ответ Розовый король нежно прижал к себе дочь, и на его глазах показались слезы, которых старый тролль совсем сейчас не стеснялся. Цветан просто стоял и, улыбаясь, глазами полными любви смотрел на Розочку. Та, заметив это, ласково освободилась от объятий отца и, подойдя к парню, просто взяла его руки в свои. Цветан привлёк девушку к себе и их губы, наконец, встретились, давая волю давно нахлынувшим чувствам. Они так и стояли, при ярком свете луны, слившись в страстном поцелуе, под восторженный рёв толпы, искренне радующейся этому новому, счастливому союзу двух влюблённых сердец, бившихся в этот миг, как одно целое…
***
Тихоня неподвижно сидела на кровати, низко опустив голову, пустым, безразличным взглядом смотря на причудливые щели и выбоины в каменном полу. Горло продолжало жечь невидимое пламя, девушке сильно хотелось есть и особенно пить, но в камере не было даже воды, а солдат лишь презрительно хмыкнул, глядя на все её немые попытки объяснить ему, что ей нужно. В сердце девушки царила давящая тоска, ей хотелось кричать от ужаса при мысли, что завтра она будет казнена при всём народе и, главное, при её любимом короле, но крика не было… Горящее огнём горло не давало ей шанса даже простонать, не то, что крикнуть, и Тихоня с ужасом думала о том, как ей объяснить всё её королю, если жуткое снадобье палача не даёт ей сказать даже слова? Что теперь делать, как ей теперь быть, неужели всё потеряно и она проиграла?
А так хотелось жить! Так хотелось хоть раз обнять его, почувствовать его тепло и ласку, посмотреть в его глаза и хоть раз назвать его своим любимым… Но, почему?! Почему получилось всё именно так? Чем она это заслужила? Ведь всё, чего ей в жизни хотелось, это только быть с ним… Неужели она просит так много?
В этот момент поток мыслей девушки прервал скрежет поворачиваемого в замке ключа и глухой скрип отворяемой стальной двери камеры. Вздрогнув от этого звука, Тихоня быстро подняла голову, и ей захотелось дико закричать от нахлынувшего на неё безраздельного страха при виде знакомой фигуры, заслонившей собою весь дверной проём.
Палач аккуратно закрыл за собою дверь и, вновь подмигнув ей, уселся рядом с девушкой, с немым ужасом смотрящей на него снизу вверх.
– Привет, крошка, – весело проговорил громила. – Вот, шёл мимо, дай, думаю, загляну к своей подопечной, проверю, как там у неё дела. Как горло? – участливо спросил Тихоню палач. – Болит?
Девушка продолжала молча смотреть на своего мучителя, так что тому пришлось самому себе отвечать на свой вопрос.
– Ну конечно, о чём это я! – хлопнул он себя по лбу. – Конечно же болит, я же знаю действие снадобья, сам, как-никак, его владелец. И пить, наверное, тоже очень сильно хочется, да?
Палач улыбнулся, глядя на девушку, и достал из кармана небольшую плоскую металлическую фляжку с ребристым колпачком. Отвинтив крышку, он протянул флягу Тихоне со словами:
– На. Выпей воды. Это поможет смягчить боль. Да и жажду утолишь заодно.
Видя колебания девушки, громила рассмеялся:
– Да не бойся ты, не отравлю я тебя. Пей. Там вода, слово даю! А я, как ты уже, наверное, поняла, слов на ветер не бросаю…
Тихоня, боязливо глядя на палача, всё же взяла флягу и, недоверчиво понюхав, сначала отпила маленький глоток, а потом, поняв, что во фляге и в самом деле просто вода, жадно припала к ней, с наслаждением глотая холодную, освежающую раскалённое горло влагу.
Палач, с каким-то странным выражением, похожим на удовольствие, смотрел, как девушка пьёт, и весь процесс просто молча улыбался, не сводя с неё глаз. Почти полностью опустошив флягу, Тихоня сдержанно кивнула палачу в знак благодарности, протягивая её обратно. Тот усмехнулся, забирая флягу, и, внезапно посерьёзнев, вдруг спросил её:
– Ты, наверное, сейчас гадаешь, зачем я пришёл сюда, верно? – Палач, глядя на смутившуюся девушку, зубасто улыбнулся. – Так вот, не буду ходить вокруг, да около, а скажу тебе сразу, что да, пришёл я сюда действительно не случайно. Я просто хочу тебе сегодня открыть две моих самых сокровенных тайны, тайны, которые я ещё никому и никогда не говорил… Ты будешь первой, кто о них узнает, Тихоня. Так вот, – палач мгновение помолчал, выбирая фразу. – Слушай. Тайна первая. Ты, конечно, можешь мне и не верить, но всё дело в том, что мне совершенно не нужны тролли, чтобы быть счастливым. Я уже давно понял, что счастье вполне может быть и без них. Меня, например, делает счастливым моя работа! – палач жутко улыбнулся, глядя на вновь сжавшуюся от страха Тихоню. – Мне она очень нравится и другой мне не надо. И тайна номер два, – громила, со странным блеском в глазах, не отрываясь смотрел на девушку. – Видишь ли, крошка, вторая тайна заключается в том, что мне очень нравишься ты…
Громадный берген почти вплотную придвинулся к Тихоне, будто мрачная скала нависая над ней. Девушка испуганно вжалась в каменную стену, словно пытаясь раствориться в ней, с ужасом глядя на жестокое лицо палача.
– Я уже давно безумно в тебя влюблён, Тихоня, – палач горящими глазами, словно удав, пожирал девушку. – Я давно понял, что ты особенная, не такая, как все! Знала бы ты, сколько времени я мечтал об этой встрече. Сама понимаешь, при моей профессии я не очень избалован женским вниманием, особенно таким, как твоё! Ты всегда меня на дух не переносила, всегда норовила убежать с моего пути, воротила нос при моём приближении, старалась пройти как можно быстрее мимо меня, как будто я прокажённый какой-то! А я всегда втайне любовался тобою, мечтая о тебе и только о тебе… И вот надо же! Не было счастья, да несчастье помогло!
Палач злобно усмехнулся и продолжил свою гнусную исповедь:
– Отпустив троллей, ты совершила ошибку и, попав сюда, в эту камеру, ты оказалась на моей территории! Теперь я здесь главный, и пройти мимо меня так просто уже не удастся! – громила вдруг внезапно переменил злобный тон, и мягким, почти ласковым голосом проговорил: – Впрочем, парень я не злопамятный, и готов всё тебе простить, всё твое равнодушие по отношению ко мне! Я не знаю, что у вас там за дела с Поварихой, и за что она тебя так невзлюбила, но, скажу тебе честно, я не хочу твоей смерти… Скажу тебе больше, я даже готов договориться с Поварихой об отмене твоей казни, но только при одном условии.
Палач, плотоядно глядя на замершую от ужаса девушку, медленно, цедя слова, проговорил:
– Тихоня… Будь моей женой! Выходи за меня замуж!
Видя исказившееся от страха и отвращения лицо девушки, палач поспешно добавил:
– Сначала хорошенько подумай! Разве у тебя есть какие-то варианты? Твой любимый король тебя не спасёт, даже не мечтай об этом! Единственный берген, который может тебя спасти от завтрашней казни, это я! Только я могу договориться с Поварихой, чтобы сохранить тебе жизнь! Разве ты не хочешь жить? Согласись, быть женой палача гораздо лучше, чем быть казнённой им же завтра, на городской площади! Ничего, что ты меня не любишь, я это как-нибудь переживу, – громила криво ухмыльнулся. – Главное, я люблю тебя, а там, как говорится: стерпится, слюбится. Ну? – палач вплотную, тесно придвинулся к девушке, обдавая её своим дыханием. – Соглашайся же, дурёха! Жить будешь!
Палач, уже не контролируя себя, облапал Тихоню, горящими глазами зверя смотря на неё. Одна огромная когтистая лапа палача легла на колено девушки и медленно поползла вверх, задирая белые панталоны служанки, а вторая попыталась пролезть под старенькое, штопанное в некоторых местах платье. В голове у девушки словно взорвался ослепительный, огненный шар. Содрогаясь от охватившего её приступа ярости и омерзения, девушка со всей силы, наотмашь, хлестанула мерзавца правою рукою по щеке, намеренно полоснув маленькими коготками по всей её длине.
Громила отшатнулся, в изумлении глядя на Тихоню и, морщась, удивлённо потрогал несколько кровоточащих полосок, появившихся на его щеке. Девушка, тяжело дыша, яростно смотрела на палача, готовая в любой момент вновь дать отпор, если понадобится. Тот, проведя пальцем по щеке и заметив на нём после этого несколько капель крови, задумчиво слизнул их и, мрачно улыбнувшись, посмотрел на Тихоню.
– Полагаю, это означает «нет»? – палач с деланной печалью покачал головой. – Признаться, я и не ожидал от тебя другого ответа, но всё же, в душе надеялся на иной исход… Скажи мне, – громадный берген с выражением недоумения смотрел на девушку. – Неужели твой любимый король стоит того, чтобы за него умереть? Ты готова вот так, не задумываясь, отдать за него жизнь? Даже после того, как он сам, лично подписал указ о твоей казни? Но почему?! Почему ты это делаешь? Это же глупо. Я не понимаю…
Тихоня продолжала с яростью и презрением на него смотреть, и в этом взгляде палач прочитал то, что порою не выразить и всеми словами.
– Ясно, – мрачно выговорил он. – Значит, женою моей ты не желаешь быть… Что же. Тем хуже для тебя! – жёстко добавил палач. – Ты сделала неправильный выбор, крошка, и за это ты поплатишься! И, в конце концов, – палач злобно ухмыльнулся, глядя на девушку, – я всегда получаю то, чего хочу! Пусть даже и ненадолго…
Достав из кармана кожаных штанов ключи, палач вставил один в замочную скважину и, дважды провернув, с глухим скрипом открыл дверь.
– Не уходи далеко, крошка! – весело проговорил он, жуткими глазами смотря на замершую на кровати девушку. – Я сейчас вернусь, только улажу одно дело…
Подмигнув, громила закрыл за собою дверь и подошёл к одиноко стоявшему невдалеке стражнику. Тот вопросительно посмотрел на подошедшего к нему палача, гадая, что тому от него понадобилось.
– Эй, служивый, хочешь заработать пару золотых монет? – громила продемонстрировал солдату сверкнувшие у него на ладони два жёлтых кругляшка. Стражник, вытаращив глаза от неожиданно свалившегося на него богатства, радостно закивал головой.
– Конечно! Что я должен сделать?
– О, ничего особенного, – палач радушно улыбнулся. – Просто иди, покарауль где-нибудь в другом месте, подальше отсюда, а потом, где-то через часок, вернись. Мне нужно… поговорить…. с нашей заключённой. С глазу на глаз. Задать ей кое-какие вопросы, ну и всё такое прочее. Мы, палачи, не любим, когда нам мешают в нашей работе, ну, ты понимаешь. Что на это скажешь? Согласен?
– Да без проблем! – солдат довольно запихнул протянутые монеты в карман. – Делайте вашу работу, господин Палач, а я пойду, посплю часок.
– Вот, это дело! – похвалил мысль солдата палач. – Иди. Поспи, служивый, а я пока закончу мою работу…
Подождав, когда стражник уйдёт, палач тщательно запер все двери, ведущие из коридора в темницу и, убедившись, что остался совершенно один, весело насвистывая, направился в сторону камеры Тихони, попутно доставая нужный ключ. Открыв замок, он тихо, по-звериному, вошёл и, глядя горящими глазами на сжавшуюся на кровати от дикого ужаса фигурку девушки, негромко произнёс:
– Ну, вот дорогая, я и вернулся…
========== Глава-8 ==========
Это утро было просто великолепным.
Король Хрящ, зевая и потягиваясь, подошёл к окну и распахнул висящие на нём шторки тёмно-зелёного цвета. Всю комнату тотчас заполнил весёлый солнечный свет, своими яркими красками изменив унылую обстановку королевской спальни до неузнаваемости. Всё заблестело и засверкало, и Хрящ, вдохнув полной грудью свежий воздух, даже улыбнулся. Но это мгновенное радостное состояние короля длилось недолго. Яркое сверкание солнечного дня вновь напомнило ему о девушке с такими же чудесными сверкающими волосами, и сердце парня опять наполнила мрачная тоска.
«Лучше бы я сегодня вообще не вставал с постели», – грустно подумал Хрящ, продолжая смотреть из окна на раскинувшейся перед ним Бергентаун. Его внимание привлёк стоящий на большой городской площади наспех построенный деревянный помост, который, не смотря на раннее утро, уже окружала большая толпа бергенов-горожан. На помосте, опершись на огромный двуручный топор, стояла гигантская фигура палача, затянутая во всё чёрное. Лица палача сейчас не было видно из-за глухого капюшона с прорезями, сквозь которые, даже на таком расстоянии, были хорошо видны его горящие глаза. Он время от времени с любовью поглаживал деревянную ручку своего страшного орудия, поглядывая на новенькую плаху, стоящую рядом с ним.
На площадь продолжали прибывать всё новые и новые горожане, все горячо обсуждали сегодняшнее событие и шум там стоял порядочный.
А ведь сегодня же казнь! Хрящ потрясённо вспомнил вчерашнее происшествие и свой подписанный указ, данный ему Поварихой. Он уже успел об этом подзабыть за прошедшую ночь. Слишком быстро всё это случилось, и все детали даже не успели толком сохраниться в голове.
Словно в подтверждении этого, в дверь вежливо постучались, и в комнату, угодливо раскланявшись, вошла Повариха.
– Доброе утро, Ваше Величество! – елейно улыбаясь, проговорила старуха. – Какой сегодня прекрасный день! Вам, надеюсь, хорошо спалось?
– Да, Повариха, спасибо, – хмуро ответил Хрящ.
– Тогда я надеюсь, вы не забыли, сир, что сегодня вам предстоит сделать? – Повариха, продолжая мерзко улыбаться, буравила молодого короля своими маленькими глазками.
– Предстоит сделать? – Хрящ, внутренне сжавшись, испуганно смотрел на старуху. – А что мне сегодня предстоит сделать, Повариха?
– Ну, руководить проведением казни этой грязной служанки, разумеется! – Повариха, перестав улыбаться, мрачно, исподлобья смотрела на парня. – Вы же Король, и вам предстоит возглавить эту церемонию! Всё уже давно готово, ждут только вас, Ваше Величество! Или, может быть, у вас… изменились планы? Полагаю, вы ещё не забыли судьбу вашего отца, король Хрящ?
– Н-не-ет… Конечно не забыл… Я помню, Повариха, ваши слова, что я должен быть сильным королём… Никакой пощады изменникам и предателям… – Хрящ при этих словах понуро опустил голову.
Повариха, сложив на груди руки, выжидательно смотрела на него. Тяжело вздохнув, молодой король сжал кулаки и, подняв голову, твёрдо посмотрел на старуху.
– Я готов, Повариха, – глухим голосом сказал Хрящ. – Сегодня мои подданные увидят нового короля, такого, который по праву займёт трон Бергентауна. Короля, который не умеет и не будет прощать! Пойдёмте, Повариха. Пора начинать!
