Текст книги "Остров сокровищ (СИ)"

Автор книги: zlyuka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Гермиона взглянула на него, уже не пытаясь скрыть любопытства. С ума сойти, это он так вот, на свой манер пытается ее успокоить? Вот ведь вредная бука, никогда не скажет прямо! Громко шмыгнув носом, она рассмеялась.

– Какой же вы…

Взгляд его стал пытливым, а левая бровь вопросительно выгнулась. Переступать эту хрупкую грань, совсем не хотелось, коль уж все так относительно спокойно разрешилось, и девушка решила сменить тему:

– Я опять нашла бананы.

Мужчина фыркнул.

До жути захотелось скривить ему рожицу или показать язык. Сдержалась.

Снейп продолжал сверлить ее выжидательным взглядом, слегка прищурившись и чуть ухмыльнувшись.

«Играет со мной! Вот паршивец!» – хохотнула про себя девушка.

Гермиона достала из импровизированной «пижамной сумки» свою потемневшую добычу.

– О, банановая королева, – насмешливо протянул мужчина, – вам сегодня достались лучшие экземпляры. Во всем.

– Не хотите, значит, вам и не достанется!

– Как я могу отобрать у вас и это? Мне же уже досталась РАФФЛЕЗИЯ, – буркнул зельевар, кривясь, укладывая больную ногу поудобнее, и отвернулся.

«Тяжелый человек…» – мысленно закатила глаза девушка и сунула своему вредному соседу два банана прямо в руки.

– Давайте хватит на сегодня, – умоляюще попросила она, усаживаясь рядом с ним и намереваясь наконец поесть.

Снейп шумно вздохнул, оставив просьбу без ответа, и принялся чистить свою долю угощения.

Ели молча. Время от времени Гермиона искоса поглядывала на бывшего профессора. Он всегда казался им далеким, загадочным и пугающим. И вот теперь было так странно видеть его таким… обычным человеком – жующим потемневший банан, испытывающим боль и даже иногда улыбающимся. Дочего же он странный и необычный!

Тем временем уже заметно стемнело.

– Ложитесь спать, – услышала она его тихий, немного охрипший голос.

– Давайте я подежурю, – спохватилась девушка, вспомнив свои недавние размышления. – А вы…

– Ложитесь уже! – раздраженно перебил ее мужчина, но потом добавил спокойнее, – Я выспался.

Снова спорить с ним отчего-то не хотелось совсем, и девушка, молча кивнув, прилегла прямо там, где сидела, подтянув ноги к груди и обняв себя руками. Становилось холодно. Всем сердцем Гермиона сейчас скучала за теплой уютной мантией Снейпа, которую он ей так щедро отдал, а она в последнем падении так безалаберно потеряла. После захода солнца здесь становилось на удивление холодно. Так что получается: все это время его мантия грела и выручала её, а сам он выходит ночами мерз? Вот и охрип. Вот и не спал.

«Идиотка…» – подумала она и, зябко поёжившись, уснула.

Пробуждение было не очень приятным – тело затекло, все кости болели и очень неприятно першило в горле. Не хватало только заболеть!

Кривясь и морщась, девушка поднялась-таки с земли и разлепила сонные глаза. Солнышко только-только выползло из своего ночного укрытия, и воздух был еще довольно прохладным, все вокруг покрывали искрящиеся крупные капли росы. Гермиона отчаянно хныкнула, осознав, что и ее многострадальная одежда и спутанные волосы тоже изрядно вымокли.

– Хочу домой, – жалобно простонала она.

Ответа не последовало. Снейпа привычно с утра рядом не оказалось. Вздохнув, она с трудом поднялась на ноги. Сбитые в кровь ступни уже привычно пронзила резкая боль.

«Надо чем-то обработать. И что вчера не додумалась и себе намазать той вонючей гадости, авось помогло бы», – шипя от боли, бедолага поковыляла к воде, умылась и тоскливо подумала о горячей ванне и аптечке.

За спиной раздался негромкий шелест. Девушка испуганно обернулась и облегченно выдохнула – из зарослей выбралась знакомая высокая фигура. Вернувшись к дереву, под которым они провели ночь, Гермиона присела, рядом с уже расположившимся там же мужчиной. Тот молча разложил на земле свою странную поклажу и бесцеремонно притянул поближе к себе ее израненные ступни.

– Чего ж вы свои ноги не намазали чудодейственным средством из «раффлезии»?

– Не хватило, – буркнула девушка, по-детски краснея.

Снейп скривил такую уничижительную мину, от которой, вполне возможно, по всей округе в кокосах скисло молоко, и констатировал:

– Гриффиндор – это болезнь, неизлечимо поражающая головной мозг.

Девушка в ответ лишь фыркнула, глядя, как бывший слизеринец, так и не скинув маску придирчивого брюзги, бережно поочередно нанес на ее саднящие ступни пахнущую цедрой липкую массу.

«Тогда вам, профессор, туда прямая дорога», – подумала Гермиона, искренне надеясь, что способность к легиллименции у этого лже-змея тоже блокирована.

Тем временем, Снейп уже вдохновенно вертел в руках плотный разлапистый лист, складывая из него замысловатое «оригами». Лицо его при этом разгладилось, приобретая более спокойное, слегка сосредоточенное выражение. Получившееся нечто он крепко примотал длинным куском лианы к небольшому плоскому обломку коры. Еще раз осмотрев свое ноу-хау, мужчина вдруг пристроил его к ступне Гермионы и накинул на лодыжку петлю. Девушка, все это время с интересом наблюдавшая процесс, от неожиданности инстинктивно дернулась.

– Мисс Грейнджер, – раздраженно буркнул «изобретатель», притягивая ногу «подопытной» обратно, – чего вы прыгаете?

– Что это? – уточнила девушка, с опаской поглядывая на странное приспособление.

– Кора ядовитой секвойи. Но думаю, от небольшого количества яда вы не скончаетесь, разве что немного побьетесь в судорогах где-нибудь под кустом, зато потом сможете нормально ходить.

Гермиона в ужасе отпрянула, но наткнувшись округлившимися глазами на хитрую ухмылку, в сердцах со всей силы врезала кулаком этому гаду в плечо.

«Кто так шутит?!»

Мужчина пошатнулся. И в этот момент девушке показалось, что все звуки в джунглях испуганно стихли. Будто в замедленной съемке Северус Снейп поднял на бывшую ученицу свои иссиня-черные угольки глаз. От его взгляда все внутренности покрылись инеем, а кровь замедлила свой стремительный бег в сосудах. Это был взгляд Дьявола. Он прошил насквозь, пригвоздил к застывшему воздуху. Девушка могла поклясться, что в какой-то момент четко видела, как непроглядная черная радужка по контуру темного зрачка плавится, будто подсвеченная золотом изнутри. Медленно, очень медленно тонкий длинный указательный палец приблизился к ее лицу, пока не застыл в нескольких сантиметрах от носа. Забыв дышать, Гермиона неотрывно следила за этим движением, даже не задумываясь над тем, как выглядит сейчас, сосредоточенно скосив оба глаза на кончик замершего у ее носа пальца.

– Никогда, женщина, не смей поднимать на меня руку, – этот тихий стальной шепот, почти шелест, без сомнения, услышала каждая травинка в округе.

Гермиона вдруг поняла, что от страха не в состоянии вымолвить ни слова. Несколько минут царила полная тишина, на смену которой неожиданно пришел жуткий звон в ушах. Мужчина снова пошатнулся и прикрыл глаза, разрывая контакт, отпуская жертву. Небрежно откинув остатки своего изобретения в сторону, он встал и, резко развернувшись, скрылся в ближайших зарослях.

Отходя от шока, нервно подрагивая всем телом, Гермиона наконец сумела судорожно втянуть свежий воздух. По коже пробежала стая ледяных мурашек, девушка поежилась. На глазах выступили слезы.

«Мефистофель, хренов! Пожиратель Смерти… И я, мать вашу, застряла с ним на необитаемом острове! Нет магии?! Почти сквиб? Безопасен?! Ага! Расскажите этот бред кому-нибудь другому! Да от этого «безопасного сквиба» только что магией разило так, что бездарным министерским чинушам самим в пору от него подзаряжаться!».

====== Глава 9 ======

Полдня Гермиона металась из крайности в крайность, то решая немедленно убраться подальше от опасного Пожирателя смерти, который того и свернет ей шею, то возвращаясь к мысли, что одной в джунглях ей точно не выжить, а рядом со Снейпом какой никакой, а шанс все же есть. Но уже в следующую минуту в памяти вновь всплывали его глаза – черные туннели, на дне которых бурлит золотом магия, будто вскипающая в кратерах вулкана лава. Кожа неприятно покрывалась колючими «мурашками», а мелкая дрожь заставляла трястись руки и подгибаться коленки. В один из таких моментов она все же умчалась прочь в густые заросли, впрочем, продвинуться слишком уж далеко ей все равно было не суждено. Совсем скоро она радикально изменила решению уйти, наткнувшись на длинную узорчатую «ветку», оказавшуюся толстой змеей, которая, к счастью, лениво отползла в сторону, медленно извиваясь полукольцами, и отчего-то решившая не связываться с возмутительницей спокойствия в лице остолбеневшей от страха Гермионы. Девушка, дрожа уже всем телом и вдохновенно рыдая от отчаяния и собственной беспомощности, сама не заметила, как вернулась на уже знакомый берег озера. Снейпа нигде не было видно. Она устроилась подальше от места, где они ночевали, прижавшись спиной к расположившимся в пушистых зарослях папоротников нагревшимся на солнышке крупным валунам. Слезы безостановочно продолжали течь по щекам, но уставшая морально и физически девушка уже перестала всхлипывать, просто бездумно глядя на зеркальную водную гладь.

«Был бы он неладен этот проклятый остров! Но, мать его, до чего же красиво… ”

Когда солнце только-только перекатило через центр небосвода, краем глаза Гермиона заметила движение возле места их недавнего ночлега. Как бы это глупо не казалось даже ей самой, но сердце в этот момент радостно подпрыгнуло, ведь это значило, что теперь она снова не одна. Обернувшись, она исподлобья принялась наблюдать за угловатой худосочной фигурой бывшего преподавателя, сновавшего туда-сюда по берегу, сильно припадая на раненую ногу, а иногда и вовсе по-молодецки прыгая на одной. Эх, показал бы им кто-то хоть кусочек этого представления во времена, когда они учились школе. Зрелище произвело бы фурор!

Мысли о школе, напомнили хогвартской умнице и о женихе, сейчас таком далеком. Рональд…

Без сомнения, чисто внешне профессор откровенно пасовал перед своим бывшим учеником. За эти годы Рон вырос из школьника-раздолбая в почти двухметровую детину с кулаками-кувалдами! И хотя ее без двух минут муж не отправился, ни в авроры, ни в квиддич, как собирался изначально, парень неожиданно для всех нашел себя в рекламном бизнесе, благо статура и известная внешность теперь ему это позволяли. Впрочем, сказать, что это произошло совсем уж неожиданно, можно было бы разве что сильно лукавя – поклонников и славу Рональд Уизли любил всегда!

Еще раз порадовавшись, что прямо перед ней раскинул длинные махровые ветви пушистый куст папоротника, и за этой солидной преградой заметить наблюдателя Снейпу было практически нереально, девушка села поудобнее и, подперев кулаком щеку, принялась осматривать бывшего учителя внимательнее. Профессор тоже казался довольно высоким, и все же Рону уступал не меньше чем на «полголовы»; он был широк в плечах, но отличался, «тонкой костью» и чрезмерной худобой. За прошедшие несколько послевоенных лет бывший двойной шпион вроде как немного посвежел… ну, пожалуй, совсем чуточку, но дни на этом острове вновь вернули лицу Грозы привычную всем истощенность, усталость и темные круги под глазами. Однако стоило признать, что таким уж страшным профессор все же не выглядел. Да, черты его лица были излишне угловаты и резки. Да, нос казался слишком длинным, а губы очень уж тонкими, взгляд тяжелым, и еще эта борода… Одним словом, Северус Снейп точно не сошел бы за эталон красоты, и все же чудовищем, каким он виделся ученикам в школе, он не был. Обычный человек… со своими «тараканами», просто его тараканы заметно раздались в размерах и несколько располнели…

Мужчина тем временем, старательно ковыляя, перетаскал на берег увесистые охапки невысоких побегов с заостренными темными листьями, из которых на камнях вскоре образовался солидный по размерам стог. Девушка с любопытством наблюдала за его действиями из своего укрытия, с дотошной въедливостью всезнайки пытаясь сообразить, что же он такое делает?

«Собрался разводить костер?

Великовата поленница, однако…

Или, может, строит хижину?

Слишком мелкие стволики у этих растений».

Снейп же продолжал усердно наматывать круги по близлежащим кустам, то и дело таща в образовавшуюся «кучу» все новые и новые ветки. Движения его казались резкими и рваными, зельевар явно злился и нервно швырял каждую очередную стопку к остальным. Не без зловредного удовлетворения Гермиона заметила, что ее непокладистый сосед теперь тоже щеголяет в одном ботинке, куда подевался второй, девушка не имела понятия, но это и не являлось столь важным! Главным казался сам факт, что теперь не она одна будет бить о камни голые пятки! Как бы это гадко не звучало. Хотя, возможно он просто снял обувь с распухшей ноги…

Наконец, профессор остановился, тяжело дыша, и осмотрел результаты своих трудов. Кажется, размеры выросшего стога его наконец удовлетворили, потому что в кусты он больше не пошел, а просто устало опустился на теплые камни. Однако же посидел совсем не долго, что-то внутри него клокотало, не давая мужчине успокоиться и расслабиться. Он вдруг резко вскочил и, швыряя небольшие охапки побегов и листьев на тот самый плоский камень, на котором Гермиона сама вчера разбивала зловонные бутоны раффлезии, принялся кромсать толстой бамбуковой палкой эти тонкие веточки, превращая их в спутанное месиво. От этого зрелища по коже у Гермионы пробежали колючие мурашки. Бывший учитель с такой обреченной яростью изничтожал свою добычу импровизированным орудием, каждое новое движение его сквозило безысходной злостью. И с каждым новым оглушительным ударом палки о камень, девушка непроизвольно вздрагивала, но не могла отвести глаз. Он завораживал… невзирая на худобу и усталость, в этом человеке бурлила сила, настоящая, первобытная… мужская! Разинув рот и боясь пошевелиться, чтобы вдруг не выдать себя, она следила, как ее бывший учитель, надрывно зарычав, вдруг остервенело сорвал с себя мешавшие злиться остатки рубашки, которые прежде так ревностно берег, не желая снимать ни под каким предлогом. Изодранная, прохудившаяся ткань рваной тряпкой улетела в кусты, а взору оторопелой Гермионы открылась обнаженная спина мужчины. Спина, на которой не было ни единого куска здоровой кожи – это был один сплошной шрам, сплетенный из множества других – мелких, разных и ужасных… Волоски на теле неприятно приподнялись, не смотря на удушающую жару, Гермиону будто окатили ледяной водой.

«Что с ним делали?!

Терзали зубами и когтями, или полосовали проклятьями?»

По ребрам и плечам расползлись темные уродливые пятна застарелых ожогов, поверх которых залегла россыпь некрупных, но глубоких порезов. Рваный рубец «украшал» его шею слева, ближе к ключице – тот самый укус той самой змеи… А за высоким воротом-стойкой его совсем не было видно!

Вдогонку за ошмётками рубашки полетела запущенная туда же бамбуковая «дубинка». Кажется, сегодня «всегда ледяной Снейп» всё же слетел с катушек. Самоконтроль шпиона с треском рассыпался на куски. Не дай Мерлин, сейчас угодить Грозе под горячую руку! Но вдруг профессор, будто тяжело больной, осел на колени и, уперев руки о камни, без сил опустил голову. Весь запал в одно мгновение улетучился, как небывало, ореол яростного «силача» рассеялся в прах, и остался сидеть на камнях лишь в усмерть уставший человек, израненный и до боли сейчас беззащитный.

Гермиона машинально утерла невесть когда снова потекшие по щекам слезы и уже почти кинулась спасать горемычного профессора, как вдруг замерла, не успев даже подняться – очередная смена декораций! Снейп резко встал, выпрямился и, сильно хромая, зашагал вперед, а спустя всего пару минут уже вернулся с давеча выкинутой палкой и снова упрямо принялся за работу.

Некоторое время Гермиона так и сидела, очумело глядя на энергичные движения этого многоликого человека.

«Что это вообще было?

Сколько в этом теле личностей?

Кто из них – он настоящий?

Что с ним творится?»

Так она и сидела, пытаясь хоть что-то понять, пока откровенно выбившийся из сил Снейп не измочалил, наконец, в месиво последний зеленый пучок. Выдохся то он выдохся, однако отдыхать, судя по всему, даже не собирался! Потому что, снова отшвырнув в сторону бамбуковую палку, теперь он принялся перетаскивать полученный с таким трудом «жмых» к озеру и топить его в воде. Только сейчас до умницы Грейнджер дошло, что же такое все это время делал ее бывший учитель – он собирался рыбачить! И выбрал для этого самый достойный Мастера зелий способ, потому как рыбу он вознамерился травить ядом.

Когда-то, очень давно, вернувшись в родительский дом на каникулы из волшебной школы, Гермиона смотрела по телевизору телепередачу о путешествиях по джунглям и обычаях различных племен. Вихрастый паренек с экрана, решивший в тот день примерить на себя роль жителя одного из тамошних поселений, вместе с толпой полуголых темнокожих мужчин точно так же, как Снейп сейчас, собирал побеги определенного растения, название которого девушка вспомнить так и не сумела. Потом они дружно их дубасили палками, выбивая из стеблей сок. А потом все это добро стаскивали в воду озера или огороженного плотиной из камней участка небольшой речушки. Примечательно то, что этот самый сок, ради которого все затевалось, был абсолютно безвреден для человека, но содержал особые вещества, вызывающие у рыб сужение мелких кровеносных сосудов в жабрах, рыба просто задыхалась и всплывала на поверхность водоема.

Интересно, откуда Снейп знает о таком экзотическом способе рыбной ловли? Или суровый профессор магической школы на досуге не гнушается посидеть перед магловским зомбоящиком? В конце концов, он же полукровка.

К тому моменту, когда зельевар отволок последнюю охапку измочаленных растений в воду, силы его таки сошли на нет, и мужчина кулем свалился на спину, раскинув в стороны натруженные руки. Грудь его, на которой Гермиона тоже рассмотрела парочку длинных рубцов, тяжело вздымалась и опускалась при каждом вздохе. Даже если сейчас всплывет тонна рыбы, непосредственно этот рыбак уже не сможет ее не то что приготовить, но даже собрать. Да уж, у тех ребят с экрана телевизора дело спорилось куда веселее – толпой-то! А этот горе-герой перелопатил все в одиночку.

«Эх, профессор, дать бы вам хороший подзатыльник! Кабы знать, что позже вы за это меня саму не пришибете».

Вздохнув, девушка выбралась наконец из своего укрытия и направилась к месту вчерашнего ночлега, опасливо поглядывая на лежавшего неподвижно мужчину. Устал, змей. Но потраченных им сил было жаль до боли в груди – полдня, столько трудов, и все в пустую? Нет уж! Гермиона, решив задвинуть подальше свои обиды и страхи, отправилась собирать хворост и сухой мох для костра, которым и решила заняться.

«Раз уж на ужин намечается рыбка, то она будет жареной!»

Но стоило ей приблизится к притихшему мужчине, как тот резво сорвался с места и замер, готовый к атаке.

Девушка вздрогнула и остановилась. О, сколько она смогла рассмотреть сейчас в его темных бездонных глазищах! Как может такой сильный человек, глядеть таким колючим затравленным взглядом? Что может заставить взрослого мужчину смотреть на невысокую хрупкую девушку с таким диким вызовом? Будто она может ему что-нибудь сделать… Гермиона прекрасно поняла: лучшая защита – нападение. Вот, что он делает – защищается. Так, как привык, пытаясь выжить среди кошмара, что навсегда оставил страшные отметины на его теле, и душе, без сомнения, тоже досталось… Он привык нападать и шипеть, язвить и ранить первым.

И спину прикрыть было некому…

Гермиона стояла тихо-тихо. Одно неверное слово, одно неправильное движение, и обиженный на весь мир хищник в нем нападет. Наконец, девушка, вся покрываясь липким потом и внутренне дрожа от страха, медленно опустила глаза к земле и продолжила свой путь к уже сложенной ею ранее небольшой кучке из хвороста. Кожа на спине горела от буквально физического ощущения на себе его пронзительного горящего взгляда, и она бы точно не удивилась, если бы волосы на ее голове сейчас вспыхнули будто факел. Сердце прыгало уже где-то в районе горла.

«Прошу тебя успокойся, змееныш сдвинутый!

Это же я – просто Гермиона Грейнджер.

Раздражающая, но безвредная заучка.

Прошу, стань обычным, фыркай и говори гадости только не смотри на меня волком!»

Кое-как пристроив дрожащими руками несколько веток к будущему костру, девушка встала и побрела за очередной партией, осторожно искоса поглядывая на Снейпа. Тот не сдвинулся с места, продолжая внимательно следить за движениями бывшей ученицы, но уже не казался таким напряженным. Взгляд его больше не жалил, а скорее был тяжелым, и в нем сквозило раскаяние.

«Мерлин, что же с тобой творится, человек?»

Краем глаза она видела, как устало мужчина вздохнул, а плечи его поникли. Потом он и вовсе отвернулся, усаживаясь у самой кромки воды, и выставив на обозрение то, что так усиленно прятал – свои шрамы. Любуйся, мол… Любоваться не хотелось – зрелище было просто ужасным. Стоило лишь на секунду представить момент получения этих отметин и боль, как девушку моментально начинало ощутимо подташнивать.

Когда основа для костра была готова, Гермиона, присмотрев подходящие палки, принялась тереть их друг о друга.

«Огонь будет!» – твердила она сама себе, усердно шерхая деревяшками. Но, Мордред, как же это было тяжело! Совсем скоро руки просто таки гудели, и казалось, что не ровен час они просто отнимутся, пальцы пекло, а вожделенное пламя все не появлялось. Снейп же так и сидел на берегу, ни разу не обернувшись. Рыбы пока не наблюдалось…

«Хреновые из нас с вами Робинзоны, профессор», – тяжело дыша от напряжения, думала Гермиона, когда мочалка из сухого мха под нагревшимися от долгого трения палками в ее руках вдруг испустила полупрозрачный дымок и начала неохотно тлеть. А спустя еще неопределенное время девушка едва не прослезилась, когда прямо перед ней заплясали первые веселые язычки пламени. Пребывая в состоянии эйфории, она даже не сразу заметила, когда именно Снейп сгрузил рядом с новоявленным костром штук пятнадцать разноколиберных рыбешек и присел поближе к огню, грея мокрые, видимо замерзшие в воде ладони.

«А руки у него и впрямь красивые» – про себя отметила Гермиона, как бы невзначай скользнув взглядом по длинным изящным пальцам.

Тряхнув головой, в попытке отогнать подальше неурочные мысли, она притянула импровизированный шампур в виде тонкого прочного прутика и выбрала симпатичную рыбешку средних размеров. Рот наполнился слюной в предвкушении горячей, приготовленной на огне пищи. С удивлением девушка обнаружила, что свой улов профессор каким-то немыслимым в этих условиях образом даже умудрился худо-бедно почистить. Осмотрев рваные края распотрошенных брюшек, она пришла к выводу, что сделал он это либо каким-то условно острым камнем, либо ракушкой, так еще и вымыл изнутри! Стоило признать – профессор все-таки молодец, от Рона такой изобретательности ждать не приходилось.

Пока Гермиона возилась с нанизыванием тушки на острый прутик, Снейп снова устроился на своем насиженном месте, облокотился о ту же пальму, которую облюбовал вчера, и практически моментально вырубился.

Вертя рыбу подрумянивающимися боками над костром, Гермиона уже во второй раз получила возможность рассмотреть этого мужчину, не опасаясь быть облитой ядовитым сарказмом. Спал он плохо, то и дело дергаясь и нервно вздрагивая. За этот день он как-то резко сдал и осунулся. Понятное дело, что после такого трудового марафона, который сам себе сегодня устроил этот упрямый человек, любой бы устал и поплохел, но помимо этого с зельеваром происходило и что-то другое. Будто это нечто разъедает его изнутри, не дает покоя…

Разбудить профессора, чтобы тот поел, девушка этим вечером так и не решилась, побоявшись очередной не совсем понятной ей вспышки гнева. Так что Гермиона, старательно замотала в широкие листы банановых пальм его порцию жареного угощения, и наслаждаясь ощущением сытого желудка, задумчиво смотрела в бездонное звездное небо. Это ее первое дежурство. Девушка усмехнулась, чувствуя себя часовым на вахте. Начинало снова холодать.

«Странное место – днем жарит, ночью – зима…»

Поежившись, она снова посмотрела на своего тихо сопящего соседа. Снейп спал, зябко обхватив себя руками и смешно нахохлившись – замерз. Рубашку он выкинул, мантию потеряла безголовая гриффиндорка.

«Нет, профессор Снейп, вы от гриффиндоровской глупости и на необитаемом острове не скроетесь! Это ваш рок» – усмехнулась она.

Но веселье быстро сошло на нет, стоило взгляду зацепиться за рваный шрам на шее, ожоги, уродующие плечи и длинные полосы порезов на груди. Мороз пробрался девушке теперь даже под кожу. Она осторожно подсела поближе, робко прислоняясь боком к его холодному плечу. Мужчина поморщился во сне и вдруг устроил голову на ее теплом плече, спрятав ледяной нос в каштановых кудрях. Так и сидела Гермиона в ночи, с прыгающим в груди сердцем прислушиваясь, как он дышит ей в шею.

====== Глава 10 ======

Комментарий к Глава 10 Мои дорогие читатели!

Спасибо всем, кто так долго ждал продолжения. Я вам искренне благодарна.

Надеюсь, когда-нибудь времени станет побольше и возможностей заниматься тем, чем хочется тоже.

Ну а пока, приятного прочтения новой главы и всех с НОВЫМ ГОДОМ! УРА!

P.S.: Спасибо всем, кто не забывает о комментариях...

Этой ночью Гермиона не спала. И дело даже не в пресловутом дежурстве, которое девушка вознамерилась ответственно выдержать, просто сердце в груди отчего-то колотилось, как бешеное, а в голове вихрем кружились мысли, такие разные и такие странные…

Снейп, шумно сопя во сне и время от времени глухо покашливая, трогательно доверчиво все ближе жался к теплому боку бывшей ученицы. Впрочем, этот самый бок вместе с самой Гермионой очень скоро дрожал от холода в унисон с прильнувшим к ней продрогшим мужчиной.

«Где же я потеряла его мантию? Безголовая идиотка!» – злилась на себя она. – «В прошлые ночи такой холодины я не ощущала благодаря именно этой замечательной вещице. И он отдал ее мне… Просто отдал и слова не сказал. Замерзал сам и не забрал обратно, не предложил укрываться вместе, или хотя бы по очереди. Кашляет… Заболел, как пить дать. Как же холодно! Сляжем с ним оба и умрем тут, на этом проклятом острове».

Слезы в который раз снова потекли по щекам. Мокрые дорожки обжигали льдом кожу, но вытирать их не хотелось – это бодрило. Мужчина вдруг вздрогнул особенно сильно, хрипло и надрывно закашлявшись, но не проснулся, а только глубже зарылся лицом в пушистые мягкие кудри сидящей рядом девушки.

«Странный… бедный человек. Ведь ты не мог быть таким изначально. Ты бываешь совсем другим. Даже оказывается умеешь смеяться. Правда лицу твоему это непривычно, и морщинки, появляющиеся от смеха, совсем маленькие, не сравнить с глубокими траншеями, что рассекают твой лоб, когда ты злишься или напряжен».

Гермиона продрогла уже на столько, что не могла контролировать собственную челюсть, и зубы во рту методично отбивали чечетку. Костерок продолжал лениво потрескивать, но его тепла решительно не хватало, чтобы одолеть эту «вечную мерзлоту». Девушка одной рукой подкинула в огонь несколько крупных веток, стараясь не потревожить спящего на ее плече мужчину. А потом, решив, что лучше уж утром выслушать какую-нибудь гадость, чем замерзнуть на смерть, обняла этого дрожащего ворчуна за плечи и прижалась к нему плотнее.

«Что же с тобой происходит? Что-то ведь не дает тебе покоя ни днем, ни ночью.

Совесть? Вина? Память?

Ведь ты делал ужасные вещи.

Да, ты был шпионом. Да, работал на Дамблдора. Да, есть множество оправданий.

Но ты принял метку и был Пожирателем смерти. Убивал, мучил людей. Ты убил Дамблдора.

Да, как оказалось, у тебя были уважительные причины для многих поступков. Подковёрные игры и запутанные секретные планы директора, в которых ты был всего лишь орудием, исполняющим грязную работу. Крайне опасную и тяжелую работу.

Но ты все это делал! И не можешь не помнить об этом. Смерть и кровь, крики и боль людей, корчащихся в агонии от твоих зелий.

Кто же вы, профессор?

Непонятый герой без страха и упрека?

Или убийца, улизнувший от наказания?

Гарри сказал, что ты любил его маму. Столько лет и так сильно… Даже не верится, что такое вообще бывает. Сомневаюсь, что помри я на этом проклятом острове, Рональд проживет грядущие двадцать лет с моим именем на устах. Очень сомневаюсь. Если честно, и в себе сомневаюсь.

А вот ты, говорят, сумел…

Видел бы ты свое лицо, профессор, когда Гарри вывалил историю твоей вечной любви на заседании в Визенгамоте! У всех, набившихся в тот день в зал зевак, чудом глаза из орбит не повылазили! Это был фурор. Но я согласна с тобой полностью – Гарри не имел права этого делать. И все же, черт подери, если бы он смолчал, тебя бы точно отдали дементорам. Без вариантов.

А так…»

Снейп снова тяжело закашлялся и устроился поудобнее в кольце ласковых девичьих рук. Гермиона не смогла сдержать улыбки. И снова он совершенно другой. Так трудно подстроиться под этого сложного человека, уловить момент, когда одна его сущность вдруг сменяется другой. А самое главное, успеть убежать, когда опять выползет тот гад, что так щедро поливает всех ядом и сбивает с ног одним только взглядом. Девушка вздохнула: «Я на необитаемом острове на пару с терзающимся совестью сдвинутым Чудовищем».

Легкая улыбка коснулась ее потрескавшихся губ, а мягкая дымка унесла уставшее сознание в мир снов.

Слишком яркие солнечные лучики подсвечивают все вокруг интенсивным золотистым оттенком. Предметы немного плывут, будто присыпанные искрящейся пудрой. Воздух тягучий приторно сладкий. Жарко. Она знает – здесь все идеально и правильно. Но дышать этим липким воздухом до боли тяжело, а глаза болят от яркости красок. А еще шумно… Жутко шумно! Смех, разговоры, какие-то возгласы. Людей много, но лиц разобрать никак не выходит. Она силится понять, что происходит, и почти узнает этот странный покосившийся дом, звонкие голоса кажутся знакомыми, и даже запах – раздражающий нос переизбытком резких специй, сладкий, удушающий. Кто-то подхватывает ее под руку и тянет в толпу, все улыбаются, они ей рады. Такие яркие, с огненными волосами. Ее снова и снова душат в объятьях то одни, то другие. Она задыхается! Хочется убежать, но девушка точно знает – бежать некуда! Отчаяние течет по щекам противными липкими слезами. Она кричит, но с губ не срывается даже звука, никто не слышит, никто не замечает ее слез. Горьких и соленых слез – они отрезвляют, они другие. А толпа ликует, какофония звуков почти оглушает, голова грозится взорваться. Неуловимо знакомое веснушчатое лицо вдруг выныривает из общей слившейся массы. Он улыбается, яркие голубые глаза искрятся добротой и весельем. Но смотрят они в пустоту, сквозь нее, будто ее и нет вовсе. Он обнимает, прижимает к себе, что-то ласково шепчет над ухом. А она умирает в тисках его объятий, задыхается, в глазах темнеет, становится жутко холодно, ее трясет, челюсти стучат, в ушах шумит.