Текст книги "Багровые узы (СИ)"

Автор книги: zlyuka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Небольшая зачарованная лодка стремительно приближала своего единственного пассажира к узкой полоске каменистого берега. Отсюда казалось, что выщербленные угловатые стены тюрьмы уходили так высоко ввысь, что грозились пробить своими острыми пиками тяжелое зимнее небо. Где-то там совсем рядом с плотными грозовыми тучами кружили темные тени дементоров, высасывающие из этого промозглого и холодного места последние крупицы света.

Ступая на мокрые скользкие камни берега, девушка поежилась, плотнее кутаясь в теплую мантию. Надо все сделать побыстрее и убираться отсюда подальше. Еще в лодке Гермиона ощутила неприятное покалывание в кончиках пальцев, так же как в прошлый раз, когда она приблизилась к антиаппарационной зоне. С острова нет возможности аппарировать и здесь нельзя колдовать. Разве что только самим тюремщикам выдают какие-то артефакты, способные противостоять чарам, глушащим на острове магию.

У ворот тюрьмы ее встретил невысокий коренастый охранник с пышными усами и солидной проплешиной на темечке. От его колючего взгляда девушка почувствовала себя еще хуже. Мужчина, не сказав ни слова, одними глазами будто насмехался над ней, беззвучно говоря: “Ну, ну, цыпочка, сейчас получишь свое имущество! Владей, не обляпайся…” Ее провели в просторную комнату с несколькими зачарованными окнами, за стеклами которых раскинулись живописные цветущие сады. Даже воздух в этом помещении казался другим, будто ступив за порог, оказываешься далеко-далеко от этого гиблого места. Гермиона вдруг поняла в чем причина подобных ощущений – в этой комнате совсем не чувствовалось ледяное влияние дементоров.

Бумажная волокита и подписание тонны макулатуры заняло около получаса, и вымотало и без того уставшую и напряженную девушку до предела. Терпеть косые взгляды и кривые ухмылки работников этого заведения становилось все труднее. Но вот бумаги оформлены по всем правилам, все подписано и утверждено…

– Ожидайте, – голос начальника тюрьмы холодный, как, впрочем, и глаза.

Все присутствующие молча удалились, напоследок еще разок наградив “рабовладелицу” насмешливыми взглядами. Вскользь приметив у двери единственного оставшегося в комнате охранника, девушка присела на край мягкого дивана и принялась ждать, нервно сжимая и разжимая пальцы.

– Не боись, Грейнджер, этот змей уже не кусается, – от резкого голоса охранника девушка нервно дернулась.

Расширившимися глазами она уставилась на парня, смутно вспоминая его лицо.

– Я Кирк, – помог девушке тот, заметив ее безуспешные потуги вспомнить его. – Кирк Маккой. Гриффиндор. Учился на два года старше вас.

Гермиона машинально кивнула, хотя собеседника так и не признала.

– Я говорю, не трясись так, – доверительно продолжал тот, довольно ухмыляясь, – мы здесь этому паскуде зубы-то пообломали, гонор запихнули куда следует. Нас тут семеро таких, что в школе у этого сальноволосого гада “тролли”, да отработки отхватывали. За все получил! За все школьные годы отомстили!

Парень придушенно хохотнул, а Гермиона застыла, пораженная услышанным. Железный замок за спиной Маккоя громко щелкнул, парень замолчал и поспешно отступил к стене, напоследок весело подмигнув бывшей гриффиндорке и только шепотом добавил:

– Ты уж там прояви фантазию, рабовладелица! Оттянись за все былое!

Тем временем, дверь отворилась с протяжным скрежетом. Гермиона, как ошпаренная, подскочила на ноги, судорожно сжимая кулаки. Девушка прекрасно понимала, что выглядит сейчас по-идиотски глупо, но нервная дрожь волнами прокатывала по телу с такой силой, что непосвященный в ситуацию человек, мог бы запросто заподозрить здесь признаки эпилептического припадка.

В голове вдруг замелькали трусливые мысли вроде: “Зачем?! Ну, зачем она здесь? Зачем ей вешать себе на шею это ярмо? Как она представляет себе жизнь с “главным слизеринским ублюдком” под боком… ПОСТОЯННО?! Вот сейчас ее бывший профессор появится в дверном проёме, глянет на заносчивую зубрилку своими черными ледышками вместо глаз, скривит презрительно губы и скажет такую ядовитую гадость, которую сама она и выдумать бы не сумела. А может еще не поздно? Может, есть еще шанс остановить это безумие? Убежать? Забыть? Вернуть привычную жизнь?”.

В комнату вошел тот самый охранник, который сопровождал ее в прошлый визит к Снейпу. Отчего-то взгляд его показался Гермионе печальным и как будто полным сожаления.

Широченные плечи мужчины закрывали все пространство от косяка до косяка… Заняв место со второй стороны двери, напротив Маккоя, он сложил руки за спиной и угрюмо уставился в пол. А за ним из темноты коридора в яркий свет приемной комнаты шагнул тот, за кем Гермиона явилась сюда. Сердце пропустило удар. Открыв в немом изумлении рот, девушка смотрела на полностью обнаженного, неестественно тощего мужчину, чье тело сплошь покрывали загноившиеся раны и кровоподтеки, синяки всевозможных оттенков густо расплылись по ребрам, животу и бедрам. Руки заведены за спину, а на сером безжизненном лице бездонными провалами чернеют пустые глаза. Можно ли было еще больше унизить такого гордеца, как Северус Снейп, чем вот так выставить его наготу и боль на обозрение бывшей ученицы и всех вокруг.

Заключенный пошатнулся и неуклюже шагнул вперед, когда еще один охранник ткнул его в спину металлической дубинкой, заставляя двигаться.

– Пройдемте, – холодно обратился к Гермионе директор тюрьмы и жестом указал в сторону выхода.

– Но… – еле ворочая языком, пробормотала прошедшая войну героиня.

– Вашу собственность передадут вам в пользование только за стенами этого заведения.

Резкий голос главы Азкабана противно резанул барабанные перепонки.

Гермиона чуть не задохнулась от негодования:

…”собственность”?

…”пользование”?

Ведь это же живой человек!

Оказавшись вновь на узкой полоске каменистого берега, девушка жадно глотнула морозный зимний воздух. Даже несмотря на мгновенно сковавшее внутренности холодом влияние дементоров, под порывами свежего ветра в голове будто просветлело. Директор, тем временем, сунул ей в руки желтоватый свиток, подтверждающий акт приема-передачи “собственности”. Ткнув длинным узловатым пальцем, где следует поставить последнюю подпись, он, быстро свернув, сунул свой экземпляр во внутренний карман мантии и пробасил, неприятно оскалившись:

– “Оно” ваше, можете пользоваться.

При этих словах, охранник, стоявший за спиной Снейпа, снова с силой толкнул того в спину дубинкой. Ослабевшие коленки заключенного подогнулись и мужчина кулем повалился голой кожей на груду острых камней. Взгляду девушки тут же открылись скованные за спиной руки – изодранные в лохмотья запястья, прямо поверх открытых ран сдавливали широкие металлические наручники…

– Прекратите! – вскрикнула бывшая гриффиндорка, быстро вставая между тюремщиками и Снейпом, вдруг ощутив прилив той самой пресловутой смелости и стремления к справедливости, определяющие ее принадлежность к львиному факультету. – Не смейте!

Гермиона уже было кинулась с кулаками на гадко ухмыляющегося надзирателя, когда ее остановил стальной голос директора тюрьмы:

– За нападение на должностное лицо при исполнении служебных обязанностей Вас, миссис Грейнджер, вполне можно привлечь к уголовной ответственности, – сквозь зубы процедил он. – Желаете занять освободившиеся после вашего супруга апартаменты в нашем пентхаусе? Живописный вид на море и приятное соседство с дементорами гарантировано.

Девушка застыла, неверяще глядя в жесткое угловатое лицо главного тюремщика. Тот довольно ухмыльнулся произведенному впечатлению и, одним щелчком пальцев убрав наручники с тонких рук лежавшего у его ног человека, фыркнул, удаляясь:

– Героиня, мать вашу.

С оглушительным лязгом дверь магической тюрьмы закрылась, оставляя новоиспеченную рабовладелицу на пустынном берегу наедине со своей полумертвой собственностью.

Гермиона нервно тряхнула головой, силясь сбросить сковавшее мышцы оцепенение. Со всем этим дерьмом придется разбираться позже. По крайней мере, на прием к министру с жалобой на произвол и недопустимое поведение здешнего персонала, она точно наведается. Но сейчас ее внимание всецело занимал только распластанный на камнях мужчина.

– Профессор, – тихо позвала она, опустившись на коленки и слегка тряхнув его за плечо.

Мужчина болезненно поморщился. Из разбитой о камни скулы сочилась свежая кровь. Девушка вдруг поняла, что тело под ее рукой сильно дрожит.

– Черт! – пробормотала она, стягивая с себя теплую мантию. – Какая же я дура! Вы, наверно, до костей промерзли… Сейчас. Сейчас я помогу Вам.

Кое-как замотав злополучного супруга в свою, слишком маленькую для его роста мантию, Гермиона закинула безвольную руку бывшего преподавателя себе на плечо. Представив, что ей придется тащить почти бесчувственное тело взрослого, пусть и худого, мужика к лодке без помощи самого Снейпа, девушка поморщилась, но все же решительно обхватила его обеими руками за талию и принялась поднимать на ноги. К счастью, зельевар хоть и с трудом, но сумел принять почти вертикальное положение, и даже старался сам идти, хотя и сильно припадал при каждом шаге на правую ногу.

Девушка спиной чувствовала, как прожигают их нелепый дуэт несколько пар глаз с другой стороны тюремных стен. Из-за этого она и сама то и дело спотыкалась и чуть не падала, силясь удержать при этом еще и своего едва волочащего ноги спутника. Добравшись, наконец, к заветному плавсредству, Гермиона с трудом, но все же затащила туда Снейпа, который сразу растянулся на дне лодки и потерял сознание. Сама девушка без сил опустилась на одну из лавок и, с силой прикусив губу в попытке сдержать слезы, уставилась вдаль, снова мерно покачиваясь на волнах.

Все мысли вылетели из головы, на плечи навалилась вселенская усталость, а душу наполнило такое беспросветное отчаяние, что безумно хотелось взвыть. В глубине души Гермиона понимала, что в основном ее состояние объясняется близостью дементоров, но стоило опустить глаза на покачивающегося в такт волнам мужчину у своих ног, как грудь снова сдавливало будто тисками.

“Что же теперь делать?”

“Что МНЕ с НИМ делать?!”

В том, что их гордый профессор ни при каких условиях не смирится с собственным рабским положением, не стоило даже сомневаться. И уж тем более он не сможет принять как свою полноправную хозяйку гриффиндорскую заучку, девчонку на двадцать лет младше него самого…

“Черт!”

“Мантикора вас всех раздери!”

“Чтоб вы все сдохли!”

Отчаянный девичий крик унес вдаль холодный зимний ветер. Гермиона глубоко вздохнула, переводя дыхание. Слова не адресовались никому, это был просто крик души. И на удивление тиски, жестоко сдавливающие грудь, слегка отпустили.

Впереди показался берег. Вскоре девушка смогла разглядеть огненную шевелюру Рона, мистера и миссис Уизли и Минерву Макгонагалл. Знакомые фигуры, уже достаточно долгое время ожидающие её, нервно расхаживали из стороны в сторону…

========== Глава 3 ==========

Комментарий к Глава 3

Спасибо всем, кто ожидал продолжения.

Гермиона сонно зевнула, но не найдя в себе сил прямо сейчас открыть глаза, снова затихла. Шея основательно затекла, спина болит, все тело беспощадно ломит – значит, неисправимая всезнайка в очередной раз уснула, закопавшись под неподъемной грудой пыльных книг. Легкая усмешка тронула её губы, стоило вспомнить недавний сон. Приснится же такое – Снейп муж и раб в одном флаконе! Жуть, как не крути!

Надо все же дать себе передышку, видимо, даже ее гениальные мозги достигли стадии перегрузки. Может зря она отказала Эрику? Парень так настойчиво звал ее к себе на Рождество. Если не отступится и дальше, возможно стоит согласиться и провести с ним какой-нибудь уик-энд, отвлечься, отдохнуть, вспомнить, что она женщина, в конце концов. Паренек вроде не так уж и плох – обстоятельный такой, серьезный. Качества, коих ей так не хватало в младшем Уизли.

Да, пожалуй, соглашусь!

Девушка, кряхтя и отчаянно зевая, потянулась и, наконец, сумела разлепить веки. Она, как и ожидалось, уснула, неудобно сидя в кресле. А вот перед ней на кровати растянулся в полный рост мертвенно бледный, болезненно худющий, замотанный в бинты, будто мумия, вполне реальный Северус Тобиас Снейп, бывший профессор зельеварения, некогда гроза хогвартский подземелий, а с некоторых пор ее законный муж и (мать его!) раб…

– Чертово дерьмо! – пробормотала “рабовладелица” любимое выраженьице Рональда, за которое сама частенько костерила бывшего парня.

Последние события скоренько выстроились в памяти упорядоченными рядочками: визит Макгонагалл, рассказ директрисы о магическом браке, подготовка кипы документов и куча заседаний. Косые взгляды всех и каждого, кто слышал, что “глупая девчонка” надумала забрать к себе “того самого Снейпа!”. Тоже мне, Великий и Ужасный…

Потом Азкабан с его серыми каменными стенами, дементорами и еще худшими тюремщиками. Стаи противных мурашек тут же шустро засеменили вдоль позвоночника. Куда-куда, а в магическую тюрьму Гермиона надеялась больше не возвращаться никогда. Ужасное место.

Девушка неосознанно поморщилась, вспомнив воспаленные раны и жуткую палитру синяков и кровоподтеков, сплошным пестрым узором покрывавшие неестественно бледную кожу зельевара. Как же ему было больно… Молодую ведьму так поразило состояние представшего перед ней мужчины, что она даже совсем позабыла смутиться, увидев бывшего преподавателя совершенно обнаженным.

“О, Мерлин Великий! Что ж они с вами сделали, профессор…”

К счастью, шумное рыжее семейство в очередной раз не бросило свою почти приемную дочь разбираться с проблемами в одиночку. Артур и Молли как могли поддерживали и утешали, а Рон даже вызвался вместе с родителями сопроводить бывшую невесту к границам Азкабана. Благодарность к этим людям переполняла девушку так сильно, что порой изливалась реками неконтролируемых слез. Разве что, Джинни, к концу беременности ставшая просто-таки невыносимой, наотрез отказалась отпускать с ними Гарри. Так что Спаситель всей магической Британии, не желая нервировать жену на сносях, еле-еле выпросил себе разрешение встретить остальных хотя бы в Норе.

Минерва Макгонагалл, буквально поедом снедаемая угрызениями совести, сожалениями и неожиданно взыгравшими в ней почти материнскими чувствами к бывшему ученику и коллеге, также принимала самое активное участие в вопросе освобождения зельевара из заключения. Женщина до глубины души переживала, что в те страшные годы войны не сумела понять и поверить Снейпу, не помогала, а так старательно ставила палки в колеса. И, возможно, не уничтожь она тогда в сердцах портрет Дамблдора, может и удалось бы вытащить мастера зелий из тюрьмы намного раньше. Но пожилая волшебница, искренне любившая и свою лучшую ученицу, не хотела навешивать на шею совсем еще молоденькой девочке, груз в виде изрядно потрепанного жизнью бывшего преподавателя. Так что Минерва однажды вечером, рассеянно комкая носовой платок, предложила Гермионе просто вытащить Снейпа из тюрьмы, а уж его восстановлением и лечением вызвалась заняться самолично. Впрочем, девушка от подобного предложения уверенно отказалась, согласившись, однако же, на любую помощь своего бывшего декана.

Не желая посвящать в ситуацию посторонних, но в то же время понимая, что на первых порах, без сомнения, понадобится помощь квалифицированного колдомедика, решили привлечь к делу мадам Помфри. И в назначенный день хогвартская медсестра вместе с Гарри Поттером в нервном ожидании топтала и без того видавший виды ковер в гостиной Норы.

Казалось, они подготовились идеально, все учли, притащили медика с кучей зелий на все случаи жизни, выделили комнату, запаслись подходящей после долгого недоедания едой и все такое… На деле же все их старания разбились о беспощадно ужасную реальность. Когда они притащили домой тот измочаленный мешок с костями, что когда-то был одним из сильнейших волшебников Британии, Помфри, всего разок взглянув на него, безапелляционно заявила, что отправляется за помощью. И уже спустя пятнадцать минут медиковедьма в четыре руки с седоватым сгорбленным старичком плела вокруг Снейпа диагностические и целебные чары. От количества увечий, обнаруживаемых в процессе, волосы вставали дыбом – переломы, трещины, повреждения внутренних органов, сотрясение мозга, множественные гематомы и раны, буквально раздробленные пальцы рук. Некоторые травмы выглядели совсем свежими, а другие очень старыми, порой неправильно сросшимися, затянутыми паутиной бугрящихся шрамов и рубцов. И все это на фоне жутчайшего истощения и целого букета простудных заболеваний.

Гермиона попыталась сглотнуть, но пересохшее горло будто слиплось. Она, не мигая, смотрела в бледное лицо своего мужа и почти невесомо коснулась кончиками пальцев холодной затянутой в бинты кисти, снова отчаянно краснея, точно как в тот момент, когда пожилой врач, прервав вдруг осмотр пациента, обернулся и строго глянул прямо на нее.

– Я настаиваю, чтобы вы, мисс, все же покинули эту комнату, – заявил старичок, возмущенно тряся узловатым пальцем прямо перед ее носом. – Мне необходимо произвести осмотр тех частей тела, которые не престало разглядывать всем подряд и уж тем более молодым особам вроде вас!

Гермиона, ранее наотрез отказавшаяся уйти, почувствовала, что мучительно заливается краской, но в тот момент врожденное упрямство взбунтовалось в ней, смешавшись с отчаянным состраданием к распластанному на кровати человеку.

– Это мой муж! – с придыханием выкрикнула бывшая гриффиндорка. – И я никому больше не позволю причинить ему боль! Осматривайте! Я никуда не уйду!

Гермиона отчетливо чувствовала, как пылают стыдом даже уши и шея. И когда престарелый врач, сердито хмыкнув, одним движением палочки развел в стороны худые длинные ноги ее бывшего преподавателя, девушка продолжала неотрывно смотреть только на сгорбленную спину старика, пытаясь абстрагироваться и не видеть ничего вокруг.

…его насиловали…

…много раз…

…долгое время…

В памяти то и дело всплывала гадкая ухмылка Кирка Маккоя, тюремщика и бывшего гриффиндорца… “Мы отомстили ему за все” – так он сказал. Но неужели же плохая отметка в школе может стоить человеческой жизни и чести? Неужели за полученную когда-то давно отработку можно издеваться и калечить?

Гермиона задумчиво разглядывала исхудавшее лицо Снейпа. Сейчас он казался скелетом, обтянутым истончившийся хрупкой кожей. Необьяснимый страх заполнял ее душу с каждой минутой все больше. Впрочем, девушка довольно быстро определилась, чего именно неосознанно, но так сильно страшится. Она боялась его глаз. До дрожи в коленях она боялась увидеть их потухшими, без привычной яростной силы, саркастичной насмешки и патологической гордости. Она боялась увидеть этого человека сломленным, сдавшимся. Северус Снейп в представлении его бывшей ученицы всегда был несгибаемым, будто сделанным из стали. Но взирая сейчас на все его увечья и представляя, каким унижениям подвергли этого гордеца в стенах Азкабана, девушка отнюдь не была уверена, что упрямый характер мужчины сумел выдержать и это.

Как он выжил? Этот вопрос толстенным сверлом ввинчивался в её мозг все глубже, пока продолжался тот бесконечно ужасный осмотр. Любой нормальный человек должен был умереть и от половины подобных травм. Но не он. Почему? В какой-то момент ее посетила смутная догадка, которую позднее подтвердили престарелый врач и Минерва. Все дело было в этих проклятых “Багровых узах”. После того, как Снейп полгода назад подписал бумаги о разводе с ней, без сомнения зная, что тем самым обрекает себя на рабское положение, собственная магия перестала подчиняться ему. Магия зельевара с тех пор обращалась к Хозяйке – к Гермионе. А девушка все дни напролет рылась в книгах и бегала по министерским кабинетам с единственной мыслью – спасти Северуса Снейпа. Чем не прямой приказ? Вот магия и исполняла, подпитывая жизненные силы измученного, умирающего заключенного, сохраняла жизнь, продляла агонию… Так долго, что вся вышла. Самый молодой в истории мастер зелий, один из сильнейших волшебников Британии, блестящий боевой маг и великолепный легиллимент стал теперь по сути чистейшим сквибом. Магическое истощение достигло критической точки, и теперь любое применение волшебства к мужчине вгоняет его в состояние, близкое к анафилактическому шоку и только ухудшает ситуацию. И вот беда, к тому моменту, как они все это выяснили, то уже успели пустить в ход левитирующие, очищающие и диагностические чары, а также влить в “пациента” несколько целебных зелий… В результате чего, если от стен Азкабана Снейп, сгибаясь, хромая и вцепившись в Гермиону, но все еще мог ковылять сам, то после такой обстоятельной “помощи”, впал в глубокое беспамятство.

Гермиона робко погладила мужчину по впалой щеке и провела пальцами по спутанной бороде, с ней он совсем не походил на себя прежнего. Почему-то девушке вдруг вспомнился Хагрид, хотя снейповой клочковатой поросли было, ох, как далеко до пушистой окладистой бородищи хогвардского лесничего. Отведя в сторону жесткие, местами свалявшиеся пряди, она в очередной раз ужаснулась, разглядывая воспалившиеся побагровевшие рубцы от укуса змеи, оставленные шпиону на память о милости Воландеморта. Недолеченная травма, усугублённая тюрьмой. Полгода назад, во время ее первого визита в Азкабан, бывший профессор всё еще мог поговорить с докучливой гриффиндоркой, но уже тогда его голос больше походил на скрипучий шелест. Гермиона, желая увидеть состояние горла мужа изнутри, аккуратно прихватила его нижнюю челюсть, приоткрывая рот. Первое, что бросилось в глаза дочери двух стоматологов – множество темнеющих провалов в рядах и без того не сильно здоровых зубов. По состоянию десен несложно было определить, что некоторые зубы зельевар потерял в результате плохого питания и таких же условий содержания, но многие из них без сомнения были просто-напросто выбиты.

Тяжело вздохнув, девушка наклонилась к мужчине и прошептала ему в самое ухо:

– Теперь вы в безопасности, Северус. Я больше никому не позволю причинить Вам боль. Вы столько раз спасали мне жизнь, теперь моя очередь.

========== Глава 4 ==========

Комментарий к Глава 4

Спасибо всем, кто продолжает ждать новых глав. Отдельная благодарность высказывающим свои впечатления в комментариях.

Хочу сразу отметить, что автор далек от медицины, поэтому сразу извиняюсь перед более квалифицированными в этой области людьми.

В общем, как смогла.

Приятного прочтения :)

Прошло уже трое суток с тех пор, как Гермионе удалось, наконец, вытащить Снейпа из Азкабана. И уже трое суток зельевар не приходил в сознание после обрушенной на него чрезмерной помощи – подобный передоз чар вышел слишком глобальным для его окончательно выжатого магического ядра. Гермиона все это время не находила себе места, то и дело хватаясь за голову и нервно мечась из угла в угол. Право слово, стоило вытаскивать человека из тюрьмы, чтобы на свободе так стремительно и изуверски его угробить!

Порывы холодного зимнего ветра с разгону бились в жалобно подрагивающие оконные стекла, снизу время от времени доносились приглушенные разговоры хозяев дома, а вконец вымотанная бывшая гриффиндорка дремала вполглаза, умостившись в неудобном кресле рядом с кроватью своего бывшего учителя и упорно не выпуская его тонкой изломанной кисти из своих теплых рук. Очередной день ничем не отличался от двух предыдущих. Мысли путаными лоскутками вились вокруг головы, то и дело затягиваясь в тугие узлы и никак не желая развязываться.

“Как скоро он очнется? И очнется ли?”

“Что делать дальше?”

“Выдержал ли внутренний стержень двойного шпиона многолетний театр кошмаров, в котором ему довелось быть марионеткой, чудовищную травму и почти смерть, а следом жестокий пресс тюрьмы… и боль, боль, море боли?”

“Остался ли он собой, не сломался ли?”

“Как убедить этого недоверчивого, сурово битого жизнью человека, что она искренне желает помочь?”

И еще много и много мыслей…

Взгляд снова вяло заскользил по исхудавшему лицу, торчащим скулам и впалым щекам. Сейчас, без спутанных колтунов бороды, мужчина, наконец, снова стал отдаленно походить на себя прежнего. Первым, что девушка решила сделать, после того как лекари наконец оставили Снейпа в покое, это избавиться от ужасных зарослей на его подбородке, делающих мужчину похожим на невесть кого. По счастью, у Гарри, категорически не желающего бриться с помощью магии и волшебной палочки, имелись все принадлежности для магловского варианта этого действа. Победитель Воландеморта с искренним энтузиазмом продемонстрировал подруге, как всем этим добром пользоваться, и Гермиона достаточно быстро сумела привести лицо своего несчастного мужа в относительный порядок.

Этим утром, умостившись в кресле и поджав под себя ноги, она который час снова балансировала где-то на истончившейся грани меж сном и бодрствованием. Необъяснимо, где-то на подсознательном уровне ей почему-то казалось – стоит потерять бдительность, уснуть, и случится непоправимое, будто от этого напрямую зависело его дыхание. Девушка поежилась, по коже неприятно пронеслись стайки ледяных мурашек. От одной только мысли, что от нее теперь всецело зависит жизнь другого человека, внутри всё сжимало спазмом страха: “А вдруг я сделаю что-то не так? Вдруг не справлюсь?”. Несколько долгих секунд ушло на осознание новых странных ощущений – лицо будто пронзали острые иголочки. Робкая надежда пробилась сквозь густой сонный морок и неохотно оформилась в мысль:

“Только он умеет так смотреть!”

Резко вскинувшись и почти подскочив с облюбованного кресла, Гермиона тут же столкнулась с пронзительно-черными угольками профессорских глаз. Полыхнувший в них гнев, стремительно сменился подозрительностью и настороженностью, будто он следил за ней, выжидал и готовился к броску. Этот взгляд больше походил на взгляд загнанного в угол хищника, израненного, окровавленного и уже почти издыхающего, но никак не желающего сдаваться загонщикам без боя. И он не сдавался! Только не этот “железный” человек! Он все выдержал! Его не сумели сломить, несмотря на целую пропасть разбитых костей! Не смогли поставить на колени, сколько бы не унижали, потому что он всегда поднимался! Тот же жесткий, пронзительный взгляд! Несгибаемый…

Гермиона не сразу поняла, что это она так громко всхлипнула. От накатившего облегчения к глазам подкатили слезы, а в груди стремительно потеплело. Довольная улыбка сама собой расплылась на залитом слезами лице.

– Здравствуйте, профессор, – с чувством выдохнула она.

Мужчина не шелохнулся и только по застывшей руке, все еще зажатой в ее ладошках, девушка почувствовала сковавшее его мышцы предельное напряжение. Несмотря на состояние, он явно понял, с кем рядом находится и определенно ждал очередного подвоха и новой порции унижений, теперь уже от полноправной Хозяйки, которой он никак не сможет противостоять.

Гермиона буквально физически почувствовала, как сжалось собственное сердце.

– Я не причиню вам зла, сэр. Я только хочу помочь.

Пристальный, колючий взгляд продолжал сверлить нежданную добродетельницу. Напряженная пауза затянулась.

– Вы больше не в тюрьме, – на всякий случай уточнила она, нервно поведя плечами.

Медленное движение кадыка, сильно выпирающего на худой шее, на секунду отвлекло девушку от “игры в гляделки” с бывшим преподавателем. Снейп попытался сглотнуть, но передернувшая лицо болезненная судорога, которую он не сумел скрыть, вернула Гермиону в реальность.

– Сейчас я дам воды, – спохватилась она и кинулась к столику, на котором рядом с множеством колбочек и тюбиков с лекарственными снадобьями мостился графин.

Спешно плеснув воды в стакан и ткнув туда соломинку, девушка присела на краешек кровати и поднесла его к бледным упрямо сжатым в тонкую полоску губам мужчины.

– Это обычная вода, – после нескольких секунд безрезультатного ожидания, заверила она.

Наконец этот упрямец не выдержал и слегка приоткрыл рот, все-таки мучившая его жажда оказалась сильнее недоверия и подозрительности. Как только живительная влага коснулась истрескавшихся губ шпионская выдержка таки предала несчастного, и он принялся всасывать воду, то и дело давясь и кашляя.

– Тихо, тихо! – Гермиона даже испугалась, что он сейчас захлебнется. – Успокойтесь, сэр! Я дам вам пить еще, только не торопитесь так.

Вторая попытка оказалась значительно успешней, и вскоре девушка с облегчением смогла отставить стакан в сторонку, а Снейп задышал ровнее.

– Наверное, надо позвать мадам Помфри, и сообщить, что вы очнулись, – озвучила свои размышления Гермиона.

Мужчина ожидаемо не ответил, а взгляд его как-то лихорадочно заметался по комнате, будто он искал что-то. Сначала Гермиона решила, будто недавний узник Азкабана пытается найти выход, без сомнения любой бы на его месте мечтал оказаться на свободе после всего пережитого. Но на деле же все оказалось значительно проще и приземлённее, девушка это поняла сразу, как только заметила, с каким отчаянием зельевар гипнотизирует дверь в уборную. Конечно, он понимал, что добраться туда не в силах, но видимо было очень надо…

Девушка заметно стушевалась, заливаясь краской до кончиков ушей, но быстро заставила себя собраться. В конце концов, что в этом такого? Перед ней обычный живой (хвала Мерлину) человек с естественными человеческими потребностями. И она прекрасно отдавала себе отчет, что данная ситуация рано или поздно должна была случиться. И именно поэтому она еще три дня назад настояла на том, чтобы мадам Помфри подробно объяснила ей, каким образом все это следует проделать правильно. Надо сказать, что школьная колдомедик возмущенно настаивала на привлечении для подобных целей медсестры или сиделки из Мунго, но Гермиона наотрез отказалась посвящать в ситуацию дополнительных посторонних людей. Почему-то ею это воспринималось как очередное надругательство, насилие над этим и без того униженным человеком.

– Вы не переживайте, сэр, – как можно мягче, но решительно произнесла она, наконец, совладав с собой. – Я сейчас принесу судно.

Мужчина после этих слов дернулся так, что чудом не слетел с кровати, блеснув бешеным взглядом на бывшую ученицу. Однако же данная выходка забрала из ослабшего тела остатки сил, естественная нужда прижала невыносимо, назойливая наглая девчонка по-хозяйски шарила между ног, а он не мог ничего, чтобы все это прекратить… Так что бывший гроза хогвартских подземелий привычно до боли стиснул челюсти, прикрыл глаза, и сделал то единственное, что оставалось ему доступным, отрешился от всего и замер.

– Северус, – голос девушки в тишине комнаты звучал напряженно и немного смущенно, – я тоже не в восторге от этой ситуации и, как только вы сможете добраться до туалета своими силами, больше и не подумаю приближаться к вам с этой штукой. Но сейчас, пожалуйста, помогите и себе и мне закончить с этим побыстрее.