Текст книги "Система новой магии (СИ)"

Автор книги: Zimzalabim A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

В иной день для собрания Ордена потребовалась бы кухня, но на сегодняшний состав хватило и гостиной. На креслах восседали Макгонагл со старшим сыном Уизли, младшая же Уизли со своим знаменитым братцем Роном болтали с Полумной, заплетающей косы подруге, Поттер со своими вечно грязными очками. И этой яркой компании достаточно для полного удоволтствия. Но идеи этих идиотов работали, побеждали. После войны Малфой принял более толерантную позицию в отношении предателей крови грязнокровок, тошнить от их вида не стало, объединение с ними не было чем-то омерзительным.

А вот к Грейнджер рядом у него к сегодняшнему дню непонятное отношене: неприязнь с удивлением и уважением. Его мозг давненько не обманывался искуссно скрытым талантом тишины. Приятно удивила его Гермиона, не дать не взять.

– Здравствуйте. Поттер, в следующий раз шли письма хотя бы за сутки, – обратился к Гарри, подправляя свитер. В плохопротопленном доме любой ветер цеплялся за смятённую душу.

На бесцеремонные вход обратили внимание все, кроме Лавгуд, увлечённой косами рыжей подруги. Как выяснилось обозлённо-удивлённое выражение лица черта всех Уизли, правда от дружка Гарри оно смотрелось более привычно. В прошлым раз пришли они с ним к спокойному разговору, но привычки есть привычки. Новый хозяим дома подобно самому Драко наблюдал за эмоциями своих товарищей. Удивлённая до степени незнающей директриса Хогвартса осилила лишь приветственный кивок.

– Здравствуйте, – вмешалась в церемонию оценки Грейнджер. О да, пусть разбавит обстановку: расскажет о том, как её ежедневно пытают в Мэноре, заставляя сидеть в библиотеке за книгами, кормя высококачественной едой и танцы. Но танцы определённо не в шутку считались пыткой.

– Гермиона, девочка моя, ты как? – спросила, так, будто замученный вид бывшей ученицы в старой, потрёпанной одежде, исхудавшим лицом и астрономически несчастными глазами молил о спасении. Кажется к этому вопросу Макгонагл готовился не один Малфой. Издали про себя неслышный смешок все или почти все.

– Всё впорядке, – заверила Гермиона как бы бесконечно утверждая свою безопасность. Фраза человека на приёме у психолога, на который зкставили пойти. Один в один.

– Давайте перейдём к делу, – перебил наводящие вопросы для своей подруги Гарри. Да, ныне общение их случается не каждый день, но их основная цель не обсудить как Драко плохой и ужасный, а предстоящий союз.

– Так как мы с тобой и говорили Беллатриса сильно подняла твою важность в глазах многих благородных семей перед женитьбой на Астории Гринграс, ты известен среди благородных семей ещё больше, чем положено, не всегда с хорошей стороны конечно же, но, – проговаривал Гарри сформированный вывод из долгоиграющих мыслей в голове после их встречи у здания «Эсэнма», делая большой перервыв на перевод дыхания, – но согласяться ли они с твоими новыми идеями? Да, ты самый влиятельный представитель чистокровных из оставшихся в строю, но старое поколение и факт наличия так называемой «шпионки» у тебя в жёнах.

Опасения Ордена понятны. Но разве им не важен каждый союзник и игра на недавних несправедливых распределениях, коей Малфой ярчайший пример? Уж что-что, а убедительности и выскомерности в общении с магами чистой крови обучен на высоком уровне.

– Грейнджер просто магглорождённая, все благородные волшебники убеждены в силе моего призерения к браку с ней. Так уж повелось, что другим людям свойственно знать чужую жизнь даже если сам человек ещё о ней ничего не знает, – загадочно выразился Драко. Любил иногда одалживать привычку своего деда добиваться большего авторитета красивой интропритацией примитивных слов. Сплетни. Оставшиеся после войны вдовы точно приуспели в них.

Постойте, ничего не знает. Он не ненавидит Грейнджер, он, чёрт возьми, не знает. Возможно небольшой эффект от совместной неприязни к долгим занятиям танцами или тёплый осадок разговора семидневной давности. А в целом в сию минуту это не имеет значение.

– Я нарушу всю напыщенность вашего разговора и упомяну для вас, что стоит вывести из строя «Систему» до начала учебного года, их так называемы профилактические занятия для старшекурсников могу усилиться, – своим резким высказыванием Джинни Поттер подвела разговор от прилюдий к делу. – Нельзя потерять целое поколение волшебников.

– Да, мистер Малфой, когда планируете выслать письма своим, – семейство Уизли быстро вкидывало основные проблемы в котёл обсуждений.

Драко готов был поставит пятьдесят галеонов на то, что следующим выскажется самый бестолковый из братцев. И если бы поставил, то старая гриффиндорская ведьма, которую побаиваться стал меньше по причине нахождения миротворца Поттера в максимальной готовности.

– К словам миссис Поттер хотелось бы добавить то, что проблема с преподавательским составом Хогварста так же остаётся открытой. По приказу Министерства на должностях могут работать лишь волшебники бездетные. Преподавательский состав трещит по швам, проблема волшебного образования остаётся открытой, – высказалась Минерва Макгонагл. – Всё больше и больше обстаятелст на нашей стороне, однако переговоры с общественностью лежат на Гарри и Роне…и Драко Малфое.

Сказала, мысленно представив его всеми тёмными прозвищами. Святой Салазар, он до сих пор слегка вздрагивал от призрителоного взгляда женщины. И его новая жёнушка не делала лучше, стоя молча слегка сбоку. О, видимо весь её глубокомысленный словарный запас исчерпался в момент спора о шкафах и кофтах, раз молчала она молчала в самый ненужный момент. Где включатель заучки Грейнджер?

– Письма будут отправленны до конца месяца, как раз студенты вернуться с каникул, неплохой шанс побеседовать с ними о глупостях «Системы», – своей холодной выдержкой, тренированной после войны скрывал дискомфорт за маской самоуверенности. – Вы же не ставите на стопроцентное завершение к лету, детей надо подготовить к игнорированию идиотов.

– Я прослежу за отправкой писем, – наконец подала признаки присутствия Гермиона. Её крайняя задумчивость после прибытия в дом Блэков пугала не хуже директрисы Хогвартса.

– Мистер Малфой, мисс Грейнджер, мне необходимо будет получить ваш письменный отзыв касательно распределения, а так же ответы писем с согласием, – вмешался в разговор Билл Уизли. Вроде как он банкир. Хорошо, что его избрали главным по бумагам, банкиры те ещё знатоки каждой потайной веточки закона.

– Непременно, – ответил Малфой, глядя собеседнику прямо в глаза.

Далее кратко рассудили о выводах предыдущих собраний. Как-то незаметно Драко действительно приняли в полноправные члены Ордена без вопроса о согласии, просто присутствующие уже воспринимали перед собой союзника, а не человека с общими интересами. Беспечно-отчаянные. Вот они, борцы за справедливость, хватаются за любую ветку спасения правды. Им повезло, что интересы влиятельной части волшебного сообщества на их стороне. Ах, точно, дуракам везёт. Правда не всегда.

За всеми обсуждениями хоть и незаметно, но проследовала грань обычной товарищеской болтовни о жизни насущной. Тут даже Грейнджер пришла в себя обсуждая с Роном и Полумной насколько кому не повезло. На удивление оскорбления произносились настолько в шутку, что слегка напрягало. Пока Гарри Поттер не снизошёл до него от разговора со старшими, подслушал Драко интересную деталь – Гермиона боится снова оказаться в комнате, где её пытала Лейстрендж. Интересная деталь. По прежнему боиться Мэнора и его несуществующих ныне обитателей.

– Я конечно не слизеринская компания, – зашёл из далека Поттер, – но предлагаю сходит и выпить, думаю тебе есть что сказать не при всех. Например, почему вы друг друга ещё не поубивали?

– Смотришь на моё скучающее состояние и вынуждаешь согласиться, – ответил Малфой, оставляя жену на верхнем этаже.

Комментарий к Глава 6

Спасибо большое за отзывы! Мне не важно с критикой они или похвалой. Просто спасибо! Надеюсь работа вам нравиться

Пожалуй, эта глава и следующая вышли объёмными, впервые выдаю так многт текста. Надеюсь вы оцените!

========== Глава 7 ==========

Поттер позволял себе не жалеть спиртного, высказывая своё пренеприятнейшее мнение о Драко. Неприятно, но так плевать. Сказанное, очевидно, ещё со времён Хогвартса.

Наверху, от активных передвижений других членов Ордена в доме, по-прежнему скрипели половицы. Прошло не больше двадцати минут, а знаменитого Гарри Поттера унесло со второго стакана старого и выдержанного белого вина.

Анекдот вышел бы знатный.

Обстоятельства позволяли высказываться на всевозможные темы без сожалений. Перебрать по косточкам плюсы и минусы Грейнджер, например. На любое упоминание о ней, прилетало два-три в ответ. Шанс сблизиться с героем войны и удовлетворить профессиональный интерес успешно исполнялся.

Ближе к девяти вечера Малфой понял, что пора бы закругляться. И народ, спустившийся к ним, подтверждал желание поскорее уйти. На возвращение в мрачный и чужеродный ей Мэнор, Грейнджер реагировала с разочарованием. В глазах то и дело мелькала мысль, что она там как заключённая, периодически бывающая во снах на свободе, но снам было свойственно прекращаться к утру. Нужно создавать образ законопослушных граждан; особенно работнику Министерства, если они решили перехитрить многовековую систему.

– Гарри, можно одолжить твой камин? – спросила девушка, обнимаясь с уставшими Уизли и Лавгуд. Макгонагалл, к счастью, покинула дом; иначе разум, затуманенный действительно крепким алкоголем, снова бы боялся больше положенного.

– Конечно, Гермиона, – тот едва контролировал связную речь, но делал акцент на имени, предположительно намекая Драко о том, что обращение по фамилии – плохой. – Кикимер, принеси порох.

Этот старый ворчливый эльф аппарировал дольше, чем самый медлительный из доме Малфоев.

– Да, господин Гарри. Еле-еле отыскал остатки на чердаке. Думайте о рациональном использовании, – причитал, как обычно. Будучи маленьким, Драко уже видел его в гостях у бабушки и её сестры. Высказывание, что людям свойственно меняться – точно не про него, хотя он же и не человек.

– Спасибо, Кикимер, можешь возвращаться ко сну, – отдёрнул с лица глупую улыбочку Поттер. И глаза остальных невероятно блестели обвинением в спаивании бедного золотого мальчика.

– Мы тоже пойдём, – наконец он вспомнил, что чужое мнение волновать его не должно. – До свидания.

– Пока, до следующей встречи! – тепло улыбнулась Грейнджер друзьям, когда рука мужа упала на её плечо.

***

Утренний ритуал спасения от палящих лучей солнца плотными шторами сопровождался мимолётным взглядом в сад. Через день – ровно в семь утра, по давней привычке вставать рано, Гермиона смотрела на Нарциссу, выходящую из тёмной части сада и приступающую к цветущей. В огромном саду сплетались мёртвые чёрные ветки, будто бы не сгнившие от тьмы, а специально, рождённые с нею в арку из высохшей, более светлой, но всё ещё грязной лозы, плавно переходящей в жидкие зелёные стебельки. Объяснил Малфой это тем, что внутри фамильный склеп и все мёртвые терпеть не могут живое, но готовы на всё, чтобы оно было рядом с ними. Интересно, однако.

И сегодня, как и предполагалось из наблюдений, день выхода женщины из сада не состоялся, а за зеленеющими кустами, неподалёку подсуетилась эльфийка. Девушку необъяснимо влекло, гипнотизировало тёмное нечто вдали, уходящее к высоким деревьям и гнилой лозе.

Самое время посетить кабинет для расспросов докучливого портрета, с особенностью ворчать не по делу.

– Доброго вам утра, мистер Малфой, – вежливый реверанс, освоенный из единственного урока танцев в немного широковатых джинсах и лёгком свитере от Молли Уизли смотрелся в край неуместно. Но разговорить этого напыщенного аристократа хотелось по максимуму, а изученные манеры могли сослужить ей хорошую службу.

– Доброе утро, молодая мисс Малфой, – обескуражился, но не растерялся со скорым ответом мужчина. – Неужели вы набрались мудрости, как и я в будущем? Похвально.

Верно, он же изображён на портрете до того, как пережил смерть жены. А после этого он, буквально стал хитрейшим защитником своего семейства для тех времён. Обстоятельства меняют людей до неузнаваемости.

Гермионе по-прежнему с трудом давалась мысль, что этот нахальный дядька с неугомонным речевым аппаратом, мог выдать нечто многовекового масштаба.

– Я пришла к вам для того, чтобы узнать о фамильном склепе; часто туда захаживает старшая мисс Малфой, не стоит ли и мне… – она виртуозно играла на растягивании слов и интонаций.

– Нет! – твёрдо отрезал, на миг став тем, кем он является в истории волшебного мира, а не напыщенным идиотом. Поразительно. – Не смей туда заходить, невоспитанная девчонка!

– Но, оно зовёт меня, – детский, но правдивый аргумент вкинула Гермиона. Лучший способ разузнать побольше – опуститься до уровня непонимающего дурака.

– Зовёт на венчание. Зайдёшь и без Малфоя оттуда не выйдешь. Мёртвого или живого. Туда ходят исключительно с мужем, иначе – вечно к призракам привязана будешь, – тон серьёзного мужчины с опытом в изучении темнейшей магии ему по праву подходил, особенно, когда он повторял речь как заученную фразу из сказки для детей.

Многие предки давно в курсе её положения в доме, однако политика Уртиса Малфоя по отношению к ней оставалась двоякой: в магическом потенциале Гермиона лучшее, что случалось с их родом за добрые триста лет, но как грязнокровка – она просто невозможна в роли члена их семьи. Как же можно забыть про отсутствие манер? По крайней мере, в ней всё больше разгоралось любопытство прикоснуться к той части развития событий, где венчание случится. То ли это был рядовой интерес, то ли маленькое желание побывать в параллельной реальности, ведь в этой – ничему подобному не бывать.

Нездоровый интерес к Малфоям прогрессировал до нового уровня: желание пережить венчание. Вызванное какой-то тёмной магией мертвецов, к слову. Неужто, следующим этапом будет радость при виде лица Драко и ожидание «Долго и Счастливо», как того велел «Эсэнэм»? Стоп. Гермиона сложила два плюс два в голове.

Малое количество недовольных людей старшего поколения вызвано прееданием, психологической привязанностью к месту и совместному проживанию, которое кажется вполне неплохим из-за правил всё той же «Системы» о совместном времяпрепровождении каждый день. Даже при условии полного молчания, вы рано или поздно начнёте улавливать друг друга от скуки, размышляя. А размышления, как правило, в четырёх стенах могут долго находиться в голове. О психологических названиях и точных процессах данного явления она не осведомлена, но суть ясна и без того.

Тайна её желания соприкоснуться с миром мёртвых раскрыта. Всё лучше, чем бездумное желание окунуться в неизвестность. Неизвестность свойственна всему, но на войне она ощущается ярче. Гермионе просто нужна стабильность – ей надоела война. Но борьба за собственные идеалы в мирное время слишком по-гриффиндорски. Приветственная встреча проведённая на пробу, прошла довольно успешно; полноценного собрания не планировалось с самого начала; пара вопросов о письмах и разговоры о насущном. И если судить по умиротворению нехорошего предчувствия, то можно сделать вывод, что решение проблем судьба преподносит чуть ли не на блюдечке.

– А если по-честному, что мисс Малфой делает там так часто? – мысли противоречили словам, но тихую паузу не стоит держать долго.

– Говорит, естественно, – шутливо-удивлённая фраза, как само собой разумеющееся. Смысловая окраска фраз портрета сменилась вновь. – И прекрати меня допрашивать. Самой надо, вот иди и спроси.

Во второй раз замолкал он по собственной прихоти, а не потому что девушка вышла из комнаты и поговорить осталось не с кем.

Поговорить. О чём таком важном, с периодичностью через день, можно говорить с мёртвыми? Люциус пока ещё жив в стенах Азкабана, пусть и сломлен. И не способны такие женщины, как Нарцисса любить что-нибудь с той же отдачей, как любят своё превосходство и власть. Но как же ситуация в суде из рассказа Гарри? Странное положение вещей. Но думать о них ей не нужно.

В саду ещё копошилась эльфийка с небольшими граблями и горкой сорняков возле себя. Это не садовый эльф, который ошивается с ножницами и стрижет странные фигуры из кустарников. Нет, личный большеглазый домовик Нарциссы.

С какой воспитанностью, аккуратностью и трепетом проделывалась работа. Она вот-вот то ли заплачет, то ли улыбнётся. Так, будто сегодня на неё возложили нечто очень важное и подвести человека совершенно не хочется. Хид, ведущий Гермиону к саду, по пути рассказывал о редкости нарциссов, высаженных возле небольшой беседки для летних чаепитий; мол, лично Люциус выбирал самые редкие сорта со всего света для жены. Образ второго из трёх известных живых Малфоев в голове волшебницы при рассказе разошёлся по двум полярностям. И об этом с неподдельной радостью ей рассказывал тот, кого этот же Люциус жестоко истерзал многие годы. Преданность оставалась на первом месте.

Когда они начали подходить к беседке, внимание Гермионы привлекло множество самых мелких, с немного прозрачными лепестками цветов с белой серединкой. Все – даже чёрные нарциссы неподалёку, были с жёлтой серединкой, а эти – полностью белые.

– Рядом, вон там, стоит один чёрный. Его господин Драко сам вырастил для матери, когда стукнуло семь, – гордо указывал Хид на слабый и мелкий, словно мёртвый, цветок в зелёном горшке.

Вот он – истинный нарцисс. Холодный, как обычно описывают его характер литераторы; маленький, строгий. Сколько же потребовалось усилий для выведения этого цветка? Сейчас неплохо бы провести параллель: все ничтожные и обычные волшебники многочисленны, но только редкие, выведенные в особых теплицах, имеют превосходство, привлекая внимание. Однако каждый цветок в саду распространял влияние мисс Малфой, которая любила подарки родных одинаково. В саду благоухало всё без исключения. Будто волшебная школа Хогвартс, ценящая и принимающая любых учеников в свои стены.

– Любуешься нарциссами по утрам вместо чтения? – позади возник Малфой, напугав неожиданным и бесшумным появлением.

– Мэрлин, не подкрадывайся так, – обернулась к нему Гермиона с горшком из-под редчайшего цветка в саду. Пустым. – О нет, где же он? Был тут и исчез.

– При встрече принято говорить доброе утро; понял, Скорпиус? Леди просто невоспитана, – с издёвкой объяснил Драко, оборачиваясь к сыну. Только сейчас, в попытках найти цветок, она обратила внимание на полуторагодовалого мальчика в мужских руках, который кивал каждому слову отца. И что из сказанного запомнит столь маленький ребёнок? У Малфоя сегодня, явно день новой лиги по квиддичу, только ловит он не снитч, а элегантные оскорбления из старинных книжек.

И верно, они часто гуляют с сыном по утрам. С окна комнаты открывается не очень удобный вид на сад, поэтому раньше думалось, что после прогулок у её окна они возвращаются домой. За пределами её зрения всё время оставалась прогулка на этом месте.

– Не ищи цветок, он волшебный – способен к невидимости, прямо как моя мать, – он многозначительно повернулся и взглянул на беседку за пять метров от них, которая, впрочем, во время осмотра цветов оставалась незамеченной. – Я до десяти лет смотрел и удивлялся, прямо как ты.

Вкрай внимательную к каждой книжной и прочей мелочи Гермиону, по правде поражал факт как скрытия цветка, так и Нарциссы. Где-то рассказывалось о подобном виде магии, когда человек привязан нитями волшебства к предмету и они могут меняться местами или становиться невидимыми по очереди. Такими приёмами пользуются Мракоборцы; Нимфадора, по великой оригинальности, привязала себя к накладным прядям волос и частенько оставляла их во время обучения где-нибудь в подпольных клубах тёмной магии. Эта история о тех странностях в человеке, которые служат неплохой подмогой в жизни. Но цветок буквально выглядел так же, как и его владелица.

– Доброе утро, мисс Грейнджер, не присоединитесь ли к чаепитию? Мори, принесёшь ещё чашку? – вежливо, но твёрдо заговорила Нарцисса, когда они с Драко и Скорпиусом зашли внутрь. Оба вопроса были заданы с интонацией, не допускающей варианта «Нет»; завуалированные в приказ, как домовому эльфу. В глазах чистокровных они, возможно, стояли на одной ступени.

– Я бы с радостью, но боюсь испортить вам аппетит к эклерам, – так же лицемерно и вежливо отказала девушка. Если домовики привыкли беспрекословно подчинятся, то она – нет. Тактика сидеть в затишье внутри Мэнора ещё актуальна, но ей не нужно делать всё так, как навязывают хозяева. Её гриффиндорская шерсть от всей покорности в ненавистных вещах и так стоит дыбом. Боевой настрой сегодня намеревался погубить вполне сносную жизнь с Малфоями.

– Мисс изначально поняла нас не совсем верно, Драко. Мы же с тобой говорили, – вернулась к спокойному тону женщина, беря за руку резвого внука, оказавшегося вне рук отца.

– Мы говорили: у неё своё на уме, – по-детски закатил глаза он, – Заметь, меня не тянет оскорбить твоё всё ещё тяжелоприемлемое маггловское происхождение.

Тянет. Ещё как, просто пользуется выдержкой. Надпись, выведенная на её руке Беллатрисой защипала, но не от ненависти к собеседнику, а от отрицания в самой себе. То ли она должна бороться за что-то большее в этом древнем и без того плохо переносящем её присутствие доме; то ли принять старания двух не самых лучших людей, готовых меняться ради родных. Теперь-то гриффиндорские отголоски играют злую шутку: храбрость в борьбе за идеалы против честности и благородства, ценящих старания этих двоих. Редко Гермиона сначала делала, потом думала. И это редко наступило сейчас.

– Простите, мне всё ещё не очень комфортно, – заверила девушка окружающих, откладывая свои предубеждения в ящик подальше.

– Мы с тобой союзники, Грейнджер. И если на чистоту, то твоей болтовни не хватает, тем более – она гораздо интеллектуальнее, чем потуги Крэбба и Гойла, – высказал на эмоциях Драко, сидевший напротив. Он так и заглядывал в её ошеломлённые глаза, добивая сказанным основательно. Звучит подозрительно откровенно.

Заучка Грейнджер. Он с дружками на первом курсе пустил слушок. А после окончания Хогвартса ему стало интересно о чём может говорить ненавистная им заучка. Поганая Грязнокровка. Он пытался убить её после слуха о тайной комнате. А теперь говорит, что ему не хватает её общества. В голове не укладывается.

***

Может в «Эсэнме» ему вставили нескончаемый проигрыватель для моментов, связанных с Грейнджер? Уламывать её попить вместе чай. Всей семьёй. Уму непостижимо. Не этого он ожидал после всех лет противостояния. Да, они заключили перемирие, но человек не может поменять своё мнение так быстро. Изначальная боязнь смерти от руки кого-то из Ордена за столь удачный выбор партнёра, переросла в выгодный союз; проблема с непринятием Грейнджер и вовсе испарялась на фоне её невидимости в доме в приправку с действиями и словами, заставляющими задуматься о ней в ином, от негативного ключе. И самое разрывающее прежнего Драко чувство – чувство уважения ко всему в ней – поглощало целиком.

Но его мир не хотел останавливаться или замедляться в своём разрушении. Скорпиус. Чёрт возьми, держал Грейнджер за руку со взглядом, которым не одаривал родных людей с момента рождения. Пока всё время отец пытался спасти сына, тот раззадорился идей уничтожить его. Не дай великий Салазар, в скором времени услышать в доме слово «Мама», адресованное ей. Возможно, всё случилось от того, что ребёнок впервые увидел кого-то помимо эльфов и двух родственников. Изучение окружающего мира естественно в таком возрасте. Пожалуй, Драко просто спешит с выводами из-за последних событий и той самой пластинки с таким правильным голосом Гермионы.

Дамы покинули их ближе к обеду, солидарно вспоминая об уроках этикета. И всё бы ничего, да Скорпиус продолжал теребить его штанину за обеденным столом. Солнце, должно быть, встало на западе – иного объяснения отказа от любимого детского рагу из кролика не подобрать. А, точно, ещё же имелась недавняя встреча с Гермионой Грейнджер.

– Мори, уложи Скорпиуса спать после еды, – позвал он личного домового с дрожащими руками и тряпкой в них. Отрыв от уборки в комнате конечно плохо, но сон должен быть по расписанию.

Наступило время для размышлений. Оттягивалась эта тема до самого конца, однако большая затянутость может привести к бесповоротным последствиям; даже нынешняя точка далека от предыдущих. Слишком много «но» стоит на пути назад. Грейнджер со школьных лет раздражала его одним присутствием и поддержкой Поттера, плюсом ко всему неприятному образу служит её происхождение. Казалось бы, такие люди были ненавистны и будут ненавистны им в будущем, но осознание силы и влияния грязнокровок в нынешнем волшебном мире обескураживает и даёт возможность по достоинству оценить их способности. Легенда о том, что нечистокровные волшебники слабы так же, как и глупы, развеялась касательно многих, а молодая героиня войны – ярчайший тому пример. Нынешнее Министерство проделывало профессиональную работу с бывшими пожирателями и их семьями в отношении принятия любых магов; в первую очередь, за их способности, а не происхождение.

Сложно, чёрт возьми. Несколько статеек в газетах о важности грязнокровок и заботливые слова матери о талантливых дочери и внуке Андромеды не могли заставить перевернуться многолетним устоям, да и Нарцисса такая же, как он – верная идее чистоты крови, оставившая сестру на много лет из-за брака с магглорождённым. Нынешние реалии пытались её сломать: порой ей всё ещё грустно от отсутствия мужа; в периоды меланхолии она говорит странные вещи, однако в собственных идеях и желаниях имеется отчёт. Последней спасительной нитью служило давнее внутреннее смирение с тем, что жена может оказаться какой угодно, поэтому стоит просто залечь на дно и согласиться со всеми решениями Системы.

Но с Грейнджер, засевшей глубже допустимого он не смирился – он решил вывести эту заразу. С Грейнджер борьба завела не туда, борьба не ломает систему, она ломает его. На этом этапе – следующем после отрицания, гнева, торговли и возможной затяжной депрессии почти в два года, как пишут во многих псевдоумных психологических журналах, последовала последняя стадия – смирение. Смирение с тем, что Гермиона, уже не Грейнджер ему интересна.

В блокноте с кожаным переплётом для всех важных и рабочих моментов теперь красовалась запись, обведённая несколько раз в круг гелевой ручкой: «Интерес». И много стрелочек, опущенных в пустоту. Он пока не способен полностью пропустить через себя все чувства, поэтому просто добавил к одной из пустот запись «разум и сила», других причин для инереса пока не выяснилось.

***

Малыш Скорпиус на следующий день с раннего утра расхаживал с бабушкой за руку вблизи фамильного склепа. На лице Нарциссы была заметна тревога, будто торг: зайти с ребёнком или нет. И судя по этому, с Драко такого не случалось. Может, опасение основывалось на вероятном испуге от мрачности, ибо как чистокровен не был ребёнок – он будет бояться тьмы. Но конкретного ответа на вопрос о причине прихода туда мисс Малфой вчера не прозвучал.

Но в её памяти отложился другой фрагмент разговора с Уртисом: «Без Малфоя не выйдешь». Вовремя же ей вспомнилось: ровно в момент захода бабушки с внуком внутрь. Неплохо.

Гермиона решила сделать ставки на реакцию мальчика. Спросить невзначай за обедом. И тогда, может быть проговорится сама Нарцисса. Главное, чтобы Скорпиус, как обычные дети, расплакался или напугался. Последствия легко стереть заклинаниями памяти, но женщина навсегда усвоит урок опасности для психики внука. А человек на эмоциях, пусть и натренированный их скрывать, болтает больше обычного. О, шанс у ставки Гермионы определённо высокий.

В ожидании, время проходило ошеломительно медленно. Не помогали даже книги из библиотеки. Хорошие идеи приходят в ненужное время. Хид прибирал комнату в сотый раз, переправляя постель за ней, как его и учили всю жизнь. Он вообще не жаловался на перестановку вещей в комнате, просто возвращал их на законное место, предварительно спросив. Выглядел домовик крайне уставшим, поэтому она тихо удалилась в кабинет, не решаясь спрашивать о чём-либо.

– … И сказал мистеру Пруэтту, что негоже высказывать все планы, как на духу. Сам я, например, записываю всю важную информацию в книгу с пустыми страницами – дневник. Он аж покраснел.

Не унимался портрет Уртиса с рассказами о странных ситуациях в его жизни. Само их содержание звучит слишком напыщенно: долго подводя к сути, однако коротать время – способ неплохой.

– Ага, – пропустив мимо ушей часть слов, она глянула на часы. – Дневник, все твои планы.

Для себя где-то в глубине сохранила, как простой интересный факт о её горячо любимом говорящем портрете.

Буквально полчаса до разговора. Наводящие вопросы заготовлены, осталось только дождаться. Её крайне волновал фамильный склеп, будто там сокрыта тайна мироздания, за которой гонятся учёные, а не находится пара десятков мёртвых представителей одного семейства. Можно было понять, если бы Нарцисса просто захаживала туда в хаотичном порядке, но нет – это чётко выверенный график. А просто так в одно и то же время никуда не ходят, только с целью. Цель женщины стояла для неё выше небольшого шока внука, а значит имела крайне огромное значение.

– Госпожа, Хид закончил с уборкой и готов сопровождать вас до обеда, – просунул голову в приоткрытую им дверь и растерянно оправдал причину своего появления.

Уртис минутами ранее замолчал, замирая в излюбленной позе. Раз разговор окончен, то она без лишних подходов к прощанию покинет его компанию.

Лестницу Гермиона пролетела быстрыми шагами, воодушевлённо спеша к трапезе. Со вчерашнего полноценного знакомства со Скорпиусом ужин и обед обещано было проводить вместе. Возможно, из-за интереса ребёнка к новому объекту, но девушке искренне нравился мальчик. Будто бы он – Драко с незамороженной за жизнь душой, но были заметны и мелкие различия в их внешности. С одной стороны, девушка воспринимала их как разных людей, с другой – не могла отделить саму привязанность ребёнка к Малфоям.

– Добрый день, – с тёплой улыбкой из ниоткуда возникла Нарцисса со своим вечно грустным голосом.

– Пяпя, – захлопал в ладоши мальчик, державший миг назад юбку бабушки.

– Нет, солнце, я не папа, – погладила по голове Скорпиуса. Он редко говорил за прошедшие две встречи, больше смотрел на неё и дёргал за одежду, указывая головой на те или иные вещи. Это второе слово после «тю», адресованное ей.

– Он, похоже, сильно утомился на утренней прогулке, – оправдывалась Нарцисса.

Оправдание – как способ послабления вины. В иной ситуации, прозвучало бы: «Какая прелесть» или «Вы для него уже папа». Обеспокоенность. Скорее всего, ребёнок действительно испугался или за собой она чувствовала вину.