Текст книги "Двойная суть (СИ)"

Автор книги: Жажда_полета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Тщательно изучив каждый лист медицинской документации, а также просмотрев прилагаемые КТ– и МРТ-сканы, Кирилл Федорович отложил их в сторону и, откинувшись в кресле, задумался. На его лице читалась активная мозговая работа: брови нахмурились, черты лица заострились, а взгляд словно ушел в себя. В раздумье он покусывал нижнюю губу и то и дело поглядывал на графики и таблицы, висящие на стене рядом с ним.

– Леонид, Эдгар, – наконец заговорил он предельно серьезным тоном и посмотрел на сидящую перед ним пару. – Вот что я могу сказать: это не самый сложный из случаев, с которыми мне доводилось сталкиваться. Если вы действительно хотите в будущем иметь детей, то, во-первых, нужна операция по устранению спаек овариальных труб с последующей физиотерапией. А во-вторых, заместительная терапия гормонами, поскольку эстрагения у Эдгара слаборазвита и почти не работает. Вы согласны?

Не до конца понимая суть вопроса, Эдгар решил уточнить:

– Согласны с чем?

– Не «с чем», а «на что», – поправил его Кирилл Федорович, сосредотачивая свой взгляд на бете. – Оперироваться, конечно же. Причем уже сегодня.

– Что?! – Переспросили оба. На лице Конорского так же, как и Эдгара, читались удивление и обеспокоенность поспешностью предлагаемой операции.

– К чему такая спешка? Я думал, что Эдгару потребуется дополнительное обследование, – в недоумении начал Леонид, но был тут же перебит Зарянским.

– Глупости! Тех обследований, что выполнены в Краевой, мне вполне достаточно, – заверил мужчина, положив ладонь на лежащие перед ним документы. – А операцию предлагаю именно сейчас по ряду причин. Во-первых, сегодня – операционный день, во-вторых, есть свободное «окно» и свободная бригада, и в-третьих, все лабораторные анализы, что успел пройти Эдгар, будут считаться «свежими» только в течение этой недели, и если вы откажетесь, то парню придется проходить весь этот ад заново. Так что решайтесь. Операция простая, я выполню ее лапароскопическим доступом за один-два часа, а дальше им будет заниматься физиотерапевт и эндокринолог.

От напора врача Эдгар опешил. Он никак не ожидал, что операцию ему предложат уже сегодня – ведь он только выписался из стационара. Неожиданно к нему снова вернулись прежние страх и неуверенность, и он стиснул руку альфы.

– Что мне делать? – Жалобно спросил бета, с мольбою глядя ему в глаза. От выброшенного в кровь адреналина ладони Эдгара вспотели, а похолодевшие пальцы мелко затряслись.

Увидев, как сильно напугана его пара, Конорский ободряюще улыбнулся и, приблизившись почти вплотную, положил на шею парня свою ладонь, мягко массируя и успокаивая.

– Так, спокойнее, – тихим ровным голосом произнес он, не прерывая с Эдгаром зрительного контакта. – Я тебя не заставляю. И никто не заставляет. Слышишь? Как скажешь, так и будет. Я люблю тебя таким, какой ты есть. И даже если ты откажешься, я все равно буду любить тебя, – взгляд Леонида был настолько искренним, а прикосновения к шее такими нежными и родными, что Эдгар снова успокоился. Его мысли перестали испуганно метаться, и до парня стал доходить смысл сказанного врачом. Сейчас перед ним стоял выбор: оставить всё, как есть, и быть обычным бетой или рискнуть и, навсегда изменив себя и свою суть, стать настоящим омегой, способным в будущем родить ребенка от любимого мужчины.

– Я согласен, – тихо произнес Эдгар, принимая для себя окончательное решение. – Но с одним условием...

«Если уж шагать в неизвестность, то вместе с любимым, – пришла в его голову отчаянная мысль. – Я посмотрю в глаза своему страху, но Леонид пусть тоже посмотрит. Пора нам обоим освободиться от этой ноши раз и навсегда».

И вслух добавил: – Я соглашусь только в том случае, если и ты встанешь за операционный стол. Согласен?

Эдгару показалось, что во взгляде Конорского на миг промелькнул страх, который тут же сменился уверенностью и непоколебимой решимостью.

– Я согласен, – кивнул Леонид и, повернувшись к Зарянскому, спросил: – Ты ведь позволишь поучаствовать?

– Не вижу проблемы, – улыбнулся Кирилл Федорович, пожимая плечами. – Будешь моим ассистентом. Я часто оперирую с молодыми хирургами, когда провожу у себя мастер-классы с приезжими из других городов... И даже с иностранцами.

– Тогда я готов, – уверенным тоном заявил Эдгар, сжимая руку Конорского. – Делайте из меня омегу. Я согласен.

***

Получив согласие на оперативное вмешательство в письменном виде, Зарянский вызвал по внутренней связи одного из медбратьев и распорядился, чтобы Эдгара проводили в свободную палату и подготовили к операции.

– Ты сегодня завтракал? – Спросил Кирилл Федорович.

– Нет, – покачал головой Эдгар. – Я так волновался, что кусок в горло не лез.

– Это хорошо, – заулыбался хирург, потирая в предвкушении руки. Было видно, что он получает огромное удовольствие от своей работы, и ему не терпится поскорее приступить к операции. – В палате с тобой переговорит анестезиолог, снимут ЭКГ и сделают премедикацию. Ничего не бойся. Больно не будет. Да и после самой операции лежать не придется. Уже вечером сможешь попить водички и перекусить.

– А Лео? – Спохватился парень, посмотрев на своего альфу. – Ему можно будет остаться со мной?

– Конечно, можно. И даже нужно, – заверил его Кирилл Федорович. – Все наши послеоперационные палаты рассчитаны на двоих: пациента и ухаживающего за ним супруга. Подобного рода операции для любого беты – сильный эмоциональный стресс. И здесь крайне необходима помощь и поддержка пары. Можно сказать, что присутствие супруга или любовника – уже половина успеха.

Облегченно выдохнув, Эдгар хотел задать еще несколько вопросов, когда послышался стук в дверь, и внутрь заглянул симпатичный белокурый медбрат-омега в кокетливой белой шапочке и коротком халатике.

– Кирилл Федорович, всё готово. Можно забирать пациента? – Поинтересовался он, с интересом рассматривая пару, сидящую напротив их главврача.

– Да, Паша, – позволил тот и, посмотрев на Эдгара, мягко улыбнулся. – Повторяю: ничего не бойся, в этой операции нет ничего страшного. Твой муж будет с тобой, как во время нее, так и после. Мы ничего тебе не отрежем и ничего лишнего не пришьем, – пошутил он, пытаясь разрядить обстановку. – Сейчас ты пойдешь с нашим медбратом Павлом, и он тебе обо всём подробно расскажет. А Леонид пойдет со мной, чтобы переодеться и подготовиться к операции. Ты готов?

Задумавшись на секунду, Эдгар решительно кивнул. Конечно же, в душе он абсолютно готов не был, но решил сохранять спокойствие и быть сильным до конца, раз уж дал на всё свое согласие.

– Вот и умница, – похвалил Зарянский, одобрив его настрой, и, посмотрев на медбрата, кивнул: – Паша, теперь он твой. Забирай.

***

Палата, в которую привели Эдгара, в корне отличалась от всех увиденных им прежде. Внешне она никак не напоминала медицинское помещение и больше походила на номер-люкс в шикарном пятизвездочном отеле: на стенах вместо побелки или эксапана – шелковые золотистые обои, вместо привычных медицинских коек – мягкие удобные кровати, над которыми висели красивые фото-картины с морскими пейзажами, у зашторенного полупрозрачным тюлем окна – небольшой лакированный столик кофейного цвета со стульями в тон. Между кроватями стояла небольшая тумбочка с изящным торшером, а на противоположной от них стене висел огромный широкодиагональный плазменный телевизор. Рядом с высоким раздвижным шкафом виднелась дверь в ванную комнату, но, даже не заглядывая внутрь, Эдгар догадывался, что и там всё обустроено по высшему разряду.

– Ого! – Восхищенно выдохнул он, оглядывая место своего проживания на ближайшие семь дней. – Первый раз такую палату вижу.

– Да. В Центре у Кирилла Федоровича только всё самое лучшее, – с гордостью подтвердил Павел и, немного смутившись, тихо добавил: – Собственно, как и он сам.

Подойдя к столику, он налил в стакан воды из стоящего на нем кувшинчика и указал на четыре таблетки, лежавшие на небольшом блюдце.

– Так, Эдгар, выпей лекарство и иди в санузел. Через десять минут подействует. Это чтобы очистить кишечник. Как закончишь, прими душ, побрей пах и подмышки. Бритвенные принадлежности я подготовил. Потом не одевайся – закутайся в простынку и возвращайся сюда. Я сниму ЭКГ и дам знать анестезиологу, что ты готов. Как только он с тобой переговорит, мы поедем в операционную.

– Так быстро, – поежился Эдгар, но, не смея перечить словам медбрата или выказывать недовольство, тут же шагнул к столу и, взяв с блюдца таблетки, проглотил их все разом, запив предложенной водой.

– У нас в Центре всё делается очень и очень быстро, – пояснил Павел, доставая из шкафа чистую простынь и протягивая ее парню. – Кирилл Федорович после того, как провел себе коррекцию статуса, превратился в настоящего трудоголика: делает все очень быстро и качественно. И того же требует от всех своих сотрудников. Кстати, он в свое время и мне коррекцию выполнил. Вот хочешь верь, а хочешь нет, но в прошлом я тоже был бетой.

– Правда? – Удивился парень, уже более внимательно оглядывая медбрата. По внешнему виду тот был типичным омегой с плавными, округлыми линиями тела и ярко выраженным сладковатым запахом.

– Ага, – кивнул Павел, слегка покраснев. – Кирилл Федорович – настоящий волшебник. Даже не сомневайся. Он даже «стерильных» бет умудрялся изменить до неузнаваемости. Настоящий врач от Бога.

Слова медбрата подбодрили Эдгара, укрепляя в нем уверенность, что согласился он не зря. А вспомнив, что плечом к плечу с Зарянским у операционного стола будет стоять и его альфа, он окончательно расслабился и больше ни о чем не переживал.

Как и пообещал Павел, минут через десять после употребления лекарства бета почувствовал бурление в животе и отправился в уборную. Завершив туалет, он тщательно вымылся и быстро побрился. А после, завернувшись в простынку, вернулся в палату, где его ждал Павел с кардиографом в руках и пожилой седовласый мужчина – по всей видимости, тот самый анестезиолог.

– Здравствуй, Эдгар, – поздоровался мужчина, поднимаясь с кресла. – Я – Дмитрий Сергеевич, твой анестезиолог. Ложись, пожалуйста, – и он указал на ближайшую кровать.

Пока Павел накладывал на руки и грудь парня электроды и снимал ЭКГ, анестезиолог задавал интересующие его вопросы: рост и вес, характер проводимых в прошлом операций, есть ли у Эдгара непереносимость лекарственных препаратов или какая-либо аллергия, а также его чувствительность к действию обезболивающих. Получив ответы, он сделал несколько отметок в своем блокноте, а затем, измерив парню артериальное давление и пульс, удовлетворенно кивнул:

– Все показатели в норме. Противопоказаний к наркозу я не вижу. Так что переворачивайся на живот – уколем тебе премедикацию.

Сделав внутримышечную инъекцию, мужчина обратился к ожидающему его распоряжений Павлу:

– Зови санитаров, пусть везут парнишку в четвертый оперблок.

***

Весь путь до операционной Эдгар провел с закрытыми глазами. Он не хотел видеть ни лиц проходившего мимо медперсонала, ни ламп дневного освещения, проплывающих над головой. Дышать он старался глубоко и размеренно, не позволяя страху и дурным мыслям взять над собой верх. И только, когда его попросили перелечь с каталки на холодный операционный стол, парень позволил себе открыть глаза и осмотреться. Прямо над его головой весели две большие круглые лампы, а по бокам стояли сложного вида аппараты и приспособления. Некоторые из них имели экраны, другие – были снабжены длинными гладкими трубками с отходящими от них продолговатыми металлическими штырями. В операционной было прохладно и сильно пахло медикаментами, отчего парень несколько раз чихнул.

– Так, ложись ровно по центру и расслабься, – приказал Эдгару вошедший в операционную анестезиолог.

Подойдя к парню, мужчина уложил его руки на специальные подвижные ответвления от стола и зафиксировал кисти ремешками. На левое плечо он надел манжету для измерения давления, тут же опробовав готовность аппарата нажатием кнопки. Затем прицепил на указательный палец Эдгара бело-синюю прищепку пульсоксиметра, а в локтевой сгиб правой руки установил венозный катетер, к которому сразу подключил капельницу с бесцветным раствором.

– Что-то спать пока не хочется, – удивленно заметил Эдгар, когда от начала введения препарата прошло больше десяти минут. За это время операционные медбратья успели обложить его тело стерильными простынями и трижды обработать живот сначала бурой, а затем бесцветной, резко пахнущей спиртом жидкостью.

– И не должно, – ответил анестезиолог, включая и настраивая аппаратуру у изголовья операционного стола. – Наркозный препарат еще не ввели. Ждем хирургов.

Мельком оглядевшись, Эдгар и впрямь не заметил среди присутствующих ни Конорского, ни Зарянского. Но не успел парень поинтересоваться где они, как в операционную вошли две высокие фигуры, с ног до головы облаченные в одинаковую хирургическую одежду.

– Дмитрий, начинаем, – услышал он знакомый голос Кирилла Федоровича, приглушенный надетой на его лицо маской. – Подавай наркоз.

И в тот же миг анестезиолог, подключившись к его катетеру, стал медленно вводить необходимый препарат. С каждой секундой веки Эдгара становились все тяжелее. И как бы парень не пытался, но бороться с накатывающим сном было совершенно бесполезно. Казалось, что его неотвратимо затягивает в черную воронку, где нет ни звуков, ни запахов, ни света. Когда же парень расслабился, позволив себя утянуть, вокруг него сомкнулась непроглядная тьма, а на грудь навалилась неподъемная тяжесть. Не было возможности ни вздохнуть, ни выдохнуть, и вскоре от нехватки воздуха в груди появилось неприятное жжение, сменившееся болью.

«Всё... Это конец», – подумалось ему с некой апатией и равнодушием, и сознание Эдгара потухло.

***

– Не спать, не спать! – Прокричал чей-то громкий настойчивый голос, и Эдгар попытался разлепить веки. Но задача оказалась совершенно невыполнимой: при каждой попытке это сделать в глазах начинало ужасно рябить, а к горлу – подкатывать тошнота. Но голос не отставал: – Давай, малыш, просыпайся! – И к крикам присоединились довольно чувствительные шлепки по щекам.

– Что, уже всё? – Прохрипел Эдгар, не узнавая свой голос. Его язык онемел и опух, еле ворочаясь в пересохшем рту.

– Всё, Эдгар, всё! Ну же, просыпайся! – Ответили ему, и пальцы говорившего насильно раздвинули ему веки, проверяя реакцию зрачков фонариком.

– Да не сплю я, – попытался отмахнуться парень, но руки его были словно ватные и полностью не слушались.

– Ты это уже пять раз говорил и каждый раз засыпал, – последовал ответ, и Эдгар почувствовал, как его перекладывают на каталку. – Сейчас мы поедем в палату, и ты отдохнешь, но спать будет нельзя еще несколько часов. Ты меня понял?

– Да, – просипел бета, через силу разлепляя веки и борясь с желанием снова уснуть.

Мелькание и рябь перед глазами прошли только тогда, когда парня довезли до палаты и уложили на кровать. Но к тому времени, он уже и сам понял, что говорившим с ним был Конорский, который, сняв с себя хирургический костюм и маску, сопровождал его весь оставшийся путь.

– Как всё прошло? – Поинтересовался Эдгар после того, как Леонид помог ему напиться воды и присел рядом с ним на постели. – Я вообще ничего не помню.

– Всё прошло отлично, – заверил Конорский, улыбаясь и бережно поглаживая его по руке в том месте, где раньше была надета манжета тонометра. – Операция длилась всего час. Кирилл – просто мастер! Наблюдать за ним было одно удовольствие. Даже захотелось снова вернуться к практике.

– Так что тебе мешает? – Спросил бета, осторожно ощупывая свой живот и не ощущая ни разрезов, ни боли. Лишь только маленькие квадратики стерильного пластыря были наклеены в тех местах, где в его тело проникали щупы лапароскопа.

– Может, и вернусь, – пожал плечами альфа. После участия в операции он был воодушевлен, и его темные глаза радостно блестели. – Не переживай: когда все заживет, следов почти не останется.

– А когда снимут швы?

– Через неделю, – пояснил Леонид. – А вставать можешь уже через час. Завтра тебе сделают контрольное УЗИ и проконсультируют физиотерапевт и эндокринолог. Так что домой мы вернемся к следующим выходным.

Неожиданно Эдгар вспомнил, что Конорский, в отличие от него, работает официально, а отгулы в университете брал только на эти два дня.

– Лео, а как же твои занятия в университете? – Робко поинтересовался он, вспомнив, что у студентов как раз начинается летняя сессия, а Конорский как заведующий кафедрой должен принимать у них экзамены по своему предмету.

– Об этом не думай, я обо всем договорюсь, – заверил его мужчина. – Один из доцентов кафедры заменит меня на неделю. Экзамены по моему предмету всё равно на нее не выпадают, так что образовательный процесс от этого не пострадает.

– Эх-х, жа-аль, – протянул Эдгар, подумав, что так и не смог помочь своему брату с зачетом.

– Если ты переживаешь насчет Эльдара, то не стоит, – усмехнулся Леонид, раскусив причины его скорбных вздохов. – Я уже договорился о нем с Лысенко. Как ты и хотел, вместо зачета его будет ждать преотличнейшая практика, – при этом глаза альфы коварно блеснули.

– Что-то не нравится мне твоя ехидная улыбочка, – произнес Эдгар, смотря на своего любовника с подозрением и скептицизмом. – Ты всегда так улыбаешься, когда задумываешь какую-нибудь каверзу! В чем подвох?

– Ни в чем, – улыбнулся Конорский невиннейшей из улыбок, от которой по спине парня пробежал легкий холодок. – Но от нее будет зависеть, станет Эльдар хирургом в будущем или нет.

***

На следующий день после операции Эдгара в присутствии Зарянского осмотрели на УЗИ, но никакой патологии не выявили. Удовлетворенный полученным результатом Кирилл Федорович поблагодарил коллегу и, посмотрев парню в глаза, заверил, что теперь для Эдгара начнется совершенно новая жизнь и он сделал правильный выбор, решившись на операцию. Потом, пожав руку Конорскому, он пояснил, что больше от него ничего не зависит, и остальное теперь в руках физиотерапевта и эндокринолога. Но и они, ознакомившись с объемом проделанной операции и с документами из Краевой больницы, поспешили обнадежить пару радужными перспективами.

Особенно понравился Эдгару эндокринолог – очень красивый молодой омега со звучным именем Эрнест Лунин, который подробно и вполне доступным языком объяснил им, какие конкретно нужны препараты, когда следует начинать их вводить и чего ожидать после их применения.

– Эдгар, ты не должен пугаться тех изменений, что будут происходить с твоим организмом, – объяснял он, попутно делая пометки карандашом на чистом листе бумаги. – Ты начнешь более остро реагировать на запахи и присутствие альфы рядом с собой, станешь более чувствительным и эмоциональным… Так же тебе захочется проявлять инициативу в сексе…

– Куда уж больше? – Не сдержавшись, хохотнул Конорский, невольно вспоминая устроенный парнем стриптиз в их праздничный вечер перед операцией.

– Тихо, – заливаясь краской, шикнул на него Эдгар, ударяя острым локтем ему в бок. – Продолжайте, доктор, – попросил он, пытаясь сохранить маску спокойствия на своем лице.

– Кхм, кмх, – прокашлялся эндокринолог, не понимая реакции пары на свои слова. Сбитому с мысли, ему понадобилось несколько секунд, чтобы продолжить начатое. – Итак, как я уже сказал, вы станете более чувствительным… А еще у вас изменится запах. Он станет более сильным и привлекательным для альф. Особенно возбуждающим он будет перед началом и во время течки из-за выделения феромонов особыми железами, которые ранее были неактивны. Поэтому я бы настоятельно рекомендовал вам быть в эти дни дома, чтобы избежать повышенного внимания со стороны сильного пола, – на последней фразе Эдгар еще больше залился румянцем, почувствовав, с какой силой Конорский сжал его руку. Его глаза заблестели и, закусив губу, он отвел взгляд в сторону. – А теперь перейдем к правилам введения препарата. Инъекции следует делать один раз в месяц, желательно в один и тот же день. Поэтому для удобства я вам посоветую начать терапию с первого июля. В одной упаковке препарата – четыре ампулы, доза в них разная и увеличивается от месяца к месяцу, имитируя естественные гормональные циклы в организме омеги. После последней инъекции ближе к концу месяца начнется течка и после ее завершения следует начать новую упаковку препарата. Таким образом, как бы начнется новый цикл. С этим понятно?

Переглянувшись, пара кивнула. После упоминания течки глаза заблестели уже у обоих, а Конорский так и вовсе облизнулся в предвкушении, представив, каким Эдгар может стать под действием гормонов, если даже до начала терапии он был весьма активным и страстным в постели.

– Эрнест Валентинович, скажите, пожалуйста, а как я узнаю, что действительно становлюсь омегой? – Поинтересовался Эдгар, легонько поглаживая своего альфу по руке и не разрывая с ним зрительного контакта.

– Первые кардинальные изменения вы почувствуете уже в конце июля – начале августа, – спокойно пояснил врач, упорно делая вид, что не замечает интимности прикосновений и взглядов, обменивающихся парой. – Они проявятся в повышенном сексуальном желании и выделении смазки на пике сексуального возбуждения. Чем-то эта реакция будет напоминать течку, но будет очень короткой: всего несколько часов, максимум день. Тогда же можно будет возобновить половую жизнь с вашим партнером.

– А раньше половую жизнь начать нельзя? – Как бы невзначай спросил парень, не прекращая своего занятия. Его тонкие пальцы скользили по тыльной стороне кисти Конорского, задевая бугорки и лаская ложбинки между ними. От этих прикосновений альфа чуть напрягся и положил ногу на ногу, пытаясь скрыть от посторонних глаз свое возбуждение.

– Перестань, – еле слышно шикнул он Эдгару, но убрать свою руку даже не попытался.

– Нет, к сожалению, нельзя, – развел руками эндокринолог, тоже пытаясь сохранить серьезность во взгляде и в голосе. От вида и поведения этой парочки он невольно возбудился и только и думал, как бы уже поскорее завершить консультацию и наведаться к своему мужу, который тоже работал в Центре. – Ваш организм только начнет перестраиваться, и преждевременный половой контакт может дать сбой.

– Ясно, – разочарованно вздохнул Эдгар и наконец убрал свою руку от греха подальше. – Значит, пока не появится первая смазка, нельзя?

– Нельзя, – подтвердил Лунин, протягивая Конорскому выписанный рецепт. – Препарат выдается строго по рецепту в крупных государственных аптеках города. Называется он «Фаза-4». За новыми рецептами приезжать ко мне. Вот моя визитка, – и он положил на край стола маленький прямоугольный листочек. – Я думаю, сделать инъекцию в ягодицу для вас не составит труда? – Вопросительно посмотрел он на альфу, собирая свои вещи.

– Не составит, – подтвердил Леонид чуть охриплым голосом, посмотрев Эдгару в район бедер.

– Вот и славненько, – улыбнулся омега. – Если появятся какие-нибудь трудности или вопросы, звоните, – и он поспешно выскочил из их палаты, устремляясь на поиски своего супруга.

***

Оставшаяся до снятия швов и выписки неделя прошла для Эдгара без особых приключений. Было ощущение, что он попал не в больницу, а в настоящий санаторий: трехразовое вкусное питание и никаких тебе болезненных процедур и манипуляций. Днем – массаж и физиотерапия, вечером – иглорефлексотерапия и общение с психологом. Ночью же он спал в объятиях своего альфы. И хотя Конорский, помня о запрете интима, ничего лишнего себе не позволял, но и спать одного в постели Эдгара не оставлял. Порой они долго беседовали, до поздней ночи рассказывая друг другу истории из прошлого и делясь планами на будущее. Эдгар рассказывал о том, какими непоседливыми и озорными были в детстве его младшие братья, и строил осторожные предположения на счет характера их собственных детей. А Леонид, слушая его тихую речь, улыбался и прижимал его к себе, мысленно молясь, чтобы все их надежды когда-нибудь сбылись. Разговаривали они и о будущей свадьбе. Мужчине, собственно, было всё равно: устраивать классическое торжество или тихое застолье только с самыми близкими и родными. А вот Эдгар колебался. С одной стороны, ему, как любой творческой личности, хотелось красивого праздника и торжества, ведь свадьба бывает только раз в жизни, а с другой – еще сильны были внутренние страхи и дискомфорт от пребывания в шумном скоплении народа, и он ужасно переживал, что не выдержит всеобщего внимания и выкинет какую-нибудь глупость, опозорив и себя, и своего альфу.

– Давай поженимся после свадьбы Эльдара, – попросил он, так и не выбрав из двух вариантов. – Посмотрим, как я буду чувствовать себя на их торжестве, и тогда определимся.

– Хорошо, – согласился Конорский. – Зная Алекса, я думаю, ждать долго не придется, и он потащит его подавать заявление сразу после экзаменов.

– Было бы здорово, – разулыбался Эдгар, представляя брата в белом свадебном одеянии. – Как ты думаешь, что им можно подарить?

– Хороший вопрос, – задумался альфа. – Насколько я знаю, у Алекса всё есть: мои родители избаловали его с самого детства и ни в чем никогда отказывали. Даже квартира у него собственная и оснащенная по последнему слову техники. Да ты и сам видел, что я рассказываю.

– Угу, – подтвердил парень, вспоминая то время, когда был вынужден вместе с отцом ненадолго переехать к сыну Конорского. – А помнишь, как мы познакомились? – Неожиданно спросил он, проводя по голой груди мужчины рукой и останавливая ее на животе, чуть выше паха. Опускать ладонь ниже, Эдгар не решился, боясь не столько спровоцировать альфу, сколько самому сорваться.

– Помню, – тихо рассмеялся Леонид, накрывая его руку ладонью и возвращая ее обратно на свою грудь туда, где под кожей и мышцами ровно и сильно билось его сердце. – Я этого никогда не забуду. Где ты откопал такую странную майку? – Поинтересовался он, вспоминая короткую маечку, которая вообще ничего не скрывала от чужого взора.

– О, это настоящий раритет, – хохотнул Эдгар. – Я в ней еще в школу ходил. Она пережила всё: уроки физкультуры, борьбу с братьями и даже маленький пожар, учиненный ими в кухне. Кстати, после того вечера она куда-то пропала, – задумался он и с подозрением посмотрел на альфу. – Ты, случаем, не знаешь, куда она могла деться?

– Без понятия, – покачал головой тот, делая бесстрастное выражение лица.

– Ведь врешь же, – не отставал парень, уже не раз сталкивавшийся с подобным поведением Леонида. – Когда я очнулся после обморока, майки на мне уже не было. А значит, ее снял с меня именно ты, – начал он свои рассуждения.

– Да, снял, – согласился Конорский, сохраняя полное спокойствие и невозмутимость. – А вот куда закинул, не помню.

– Врешь, всё ты врешь! Сознавайся, – и Эдгар навалился на него всем телом, щекоча подмышки и кусая в шею.

Но даже это не заставило альфу сознаться. Быстро перевернувшись, он подмял Эдгара под себя и, ухватив за запястья, завел его руки над головой. Парень под ним дышал глубоко и прерывисто, но вырваться или скинуть с себя мужчину даже не пытался. Чуть разомкнув губы, он с вызовом глядел ему в глаза, словно соблазняя сделать шаг в бездну: сейчас, в царившей вокруг темноте, цвет их глаз сравнялся и был одинаково темным и завораживающим. И, не сдержавшись, Леонид наклонился и прильнул к полураскрытым губам. В ответ на легкое прикосновение из жаркого рта Эдгара выскользнул юркий язычок, который, скользнув по губам мужчины, тут же попытался проникнуть глубже. От страсти и напора, с которыми действовал парень, в паху мужчины начало пульсировать от возбуждения, и спящий до этого член заинтересованно приподнялся.

– Эдгар, не провоцируй меня, – тихо прорычал Конорский, откатываясь от парня в сторону и с силой сжимая пах, чтобы сбить возбуждение. – Ты же знаешь, что нам нельзя.

– Прости, – извинился Эдгар, тоже сжимая бедра вместе и пытаясь успокоиться. – Забылся. Ты же знаешь, что под тобой я всегда завожусь.

Перетерпев пару минут и убедившись, что возбуждение спало, мужчина снова лег к нему поближе и, перевернув того на бок, притянул к своей груди.

– Ладно, проехали, – уже абсолютно спокойным голосом произнес он. – Но больше так не делай.

– Не буду, – согласился Эдгар. – Если признаешься, что мою майку забрал именно ты, – и он легонько ущипнул обнимающую его руку.

В ответ на эту детскую выходку альфа без предупреждения дернулся вперед и впился зубами в беззащитную шею любовника.

– Ай, больно, – только и мог, что жалобно скулить тот, прекрасно зная, что вырываться теперь бесполезно. Сжимая и двигая челюстью, Конорский вытравливал на его шее свою метку, и от осознания этого, парень снова невольно возбудился. Закончив, альфа разжал зубы и провел языком по красному припухшему следу. – Спасибо, – тихо прошептал Эдгар, закрывая глаза и наслаждаясь ощущениями. Хоть действия мужчины причинили ему легкую боль, но от мысли, что сейчас Леонид официально его пометил, ему было безумно приятно.

А тот, проведя рукой по его паху и нащупав возбужденно стоящий пенис, обреченно вздохнул и снова улегся позади парня.

– Если ты такой чувствительный до начала гормонотерапии, что мне делать с тобой потом, когда ты станешь омегой? Ты же меня заездишь, – поинтересовался он.

– Не заезжу, обещаю, – пообещал Эдгар, улыбаясь своим тайным фантазиям. – Просто буду оседлывать время от времени и давать порезвиться, чтобы ты в стойле не застаивался, как остальные жеребцы в твоем возрасте.

– Вот же, пакостник, – беззлобно рассмеялся альфа, легонько покусывая его в плечо и в шею. – Ты же говорил, что я нестарый?

– Нестарый, но и разгонять кровь время от времени тебе не повредит.

Они еще долго лежали без сна, то обмениваясь колкими шутками, то нежно прижимаясь друг другу. Уже засыпая, они договорились, что выберут подарок для Алекса и Эльдара позже, перед самой их свадьбой. Эдгар пообещал переговорить с отцом, а Леонид – со своим папой, чтобы, сложившись деньгами, купить что-нибудь по-настоящему нужное и стоящее.

«Фух, чуть не попался», – подумал Конорский, уже на грани сна вспоминая, куда он спрятал ту майку, что чуть не поставила крест на строгом запрете врачей. В тот день, покидая квартиру Алекса, альфа утащил ее не нарочно, но в последующем, наслаждаясь ее приятным тонким ароматом, он так и не решился вернуть ее законному владельцу.

***

В последний день их пребывания в Центре Кирилл Федорович вновь пригласил их в свой кабинет. Перед тем, как лично отдать в руки Конорскому выписку с протоколом проведенной операции, он еще раз долго и подробно рассказывал о том, как неукоснительно и четко необходимо придерживаться всех рекомендаций, предписанных Эдгару эндокринологом, гинекологом и физиотерапевтом.