Текст книги "Двойная суть (СИ)"

Автор книги: Жажда_полета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Но от мысли о расставании с Конорским сердце обожгло болью и стало трудно дышать. Представив, как снова вернется к своему прежнему одинокому существованию в отцовской квартире, как будет снова ложиться и засыпать в холодной постели один, парень вдруг отчетливо понял, что для него это «поздно» уже наступило. Слишком глубоко мужчина проник в его душу, слишком сильно он успел полюбить.

«Что сейчас, что потом расставаться будет одинаково больно, – продолжал он свои размышления, откидываясь на скамейке и прикрывая глаза. – И это даже несмотря на то, что мы с ним не истинная пара».

И представив, что чувствовал Леонид семь лет назад, когда навсегда потерял свою пару, парень словно очнулся. В его памяти всплыл такой же субботний вечер, но месяц назад: тогда мужчина признался ему в своих чувствах, и сказал, что больше не чувствует прежней боли.

«С тобой я ожил», – как наяву услышал он слова альфы. Вспомнился его полный неподдельной искренности взгляд, теплота его тела, нежность обнимающих рук.

«А может, это я не прав? – Внезапно подумалось ему. – Сам перебил, не дал толком объяснить... Лео ведь альфа. Естественно, он разозлился. А я только и рад обидеться. Хотя он значительно старше меня, профессор, опытный врач... Ему ведь и вправду виднее, что правильно в обучении студента, а что нет».

Осознав, что он тоже был не прав, Эдгар решил вернуться в квартиру и попросить прощения за свое поведение. Поднявшись с лавочки, он устремился на выход из парка, чувствуя себя с каждой минутой все увереннее и лучше. Быстро шагая назад по аллее, парень старался не думать о том, что из дома он ушел, не поставив мужчину в известность, и, возможно, сейчас тот зол на него еще больше.

За время пока он был в парке, успело стемнеть, и на улицах города зажглись фонари. Ни людей, ни проезжающих автомобилей видно не было. И взглянув на часы, парень к своему ужасу увидел одиннадцатый час.

«Боже! Лео убьет меня! – В отчаянии подумал он, прибавляя шагу и отыскивая в темноте нужное направление. – Ушел в самоволку, без телефона и даже записку не оставил».

Вот впереди показались высотки их жилищного комплекса, блеснула в темноте знакомая вывеска круглосуточного магазина – а значит, оставалось пройти всего-то пару кварталов. Как вдруг чей-то громкий окрик заставил парня остановиться: – Эй, красавчик, поразвлечься не хочешь?

И из темного переулка к нему шагнули две высокие крепкие фигуры.

– Нет, спасибо, – поспешно ответил он, испугано глядя на приближающихся мужчин. Судя по возбужденному виду и красному цвету лиц, те явно были под действием алкоголя или какого-то сильнодействующего препарата, хотя шли быстро и уверенно.

Уже догадываясь о намерениях незнакомцев, Эдгар решил не дожидаться неприятностей и, отвернувшись, стремглав бросился прочь, молясь про себя, чтобы мужчины не захотели утруждать себя бегом и остались на месте. Но удача была сегодня явно не на его стороне.

– Какой борзый, однако! – Услышал он хриплые крики за своей спиной. – А ну-ка, стой!

Но парень вместо этого только прибавил в темпе. Непривычный к физическим нагрузкам, он бежал, что есть силы, тяжело дыша и постепенно начиная задыхаться. В правом боку предательски закололо, а икры налились свинцовой тяжестью и начали гореть огнем. Да и босоножки для бега явно были не приспособлены, больно впиваясь в пальцы тонкими ремешками. А вот его преследователи, судя по стремительно приближающимся звукам, похоже, нисколько не устали и были настроены так же решительно, как и в начале их марафона.

Эдгар не успел добежать до нужного подъезда всего несколько метров, когда получил сильный толчок в спину и, потеряв равновесие, упал на асфальт, сдирая ладони и локти до крови. Но подняться ему уже не дали: в живот врезался тяжелый ботинок, и парня скрутило от боли. Казалось, что на несколько минут Эдгар полностью оглох и ослеп, а тело стало чужим и ватным. Он не мог ни вдохнуть, ни пошевелиться и только чувствовал, как его схватили за руки и поволокли прочь от спасительной двери. Когда зрение снова вернулось к нему, бета понял, что его затащили в одну из подворотен, и вырваться уже вряд ли удастся.

– Вот же сучонок! – Выматерился один из мужчин, больно хватая парня за волосы и с силой оттягивая назад. – Любишь, чтобы за тобой побегали? – И он отвесил Эдгару пощечину. – Тебе повезло, что мордаха смазливая, – отделаешься отсосом. Но будешь снова борзеть – пожалеешь.

Вздернув парня на колени и продолжая удерживать за волосы, он принялся расстегивать свою ширинку, желая скорее получить удовольствие. Второй же мужчина, стоял неподалеку и пока только наблюдал. Но, судя по голодному выражению лица и встопорщенному паху, было ясно, что он тоже очень расчитывает на минет.

– Не надо! – Вскрикнул бета, впиваясь в держащую его руку ногтями и пытаясь высвободиться. Но своими действиями лишь еще больше разозлил насильника: повалив парня на пол, тот вновь ударил его ногой в живот. От новой вспышки боли Эдгар задохнулся. В глазах всё поплыло, и от подступившей к горлу горечи парня вырвало.

– Блядь! – Снова матюкнулся альфа, отскакивая в сторону, чтобы не испачкаться. – Блеванешь мне на член – зубы выбью, – и он снова наклонился к Эдгару, чтобы поставить на колени.

– А вот кому сейчас выбьют зубы, так это тебе! Быстро отошел от него! – От громкого голоса, наполненного яростью и угрозой, все трое вздрогнули и повернулись.

Всего в нескольких метрах от них в угрожающей позе стоял Конорский, сжимая побелевшие от напряжения кулаки. Он был весь растрепан и глубоко дышал, будто тоже участвовал в гонке за парнем, но в отличие от других преследователей его лицо не искажало возбуждение, а взгляд был уверенным и твердым.

– Шел бы ты отсюда, дядя, – сплюнул альфа, что бил Эдгара. Он поднял валявшуюся неподалеку пустую бутылку из-под пива и, разбив об асфальт, направил ее горлышко в стороны мужчины. – Это наша добыча. А если тоже хочешь парню присунуть, то подожди своей очереди, – и он зло рассмеялся.

В ответ на угрозу Конорский не сдвинулся с места, но его глаза недобро блеснули.

– В милиции ты тоже таким смелым будешь? – Спокойным голосом поинтересовался он, внезапно расслабляясь и засовывая руки в карманы брюк. Вытащив сотовый, он продемонстрировал горящий дисплей. – Потому что я вызвал ментов, еще когда бежал сюда.

– Блефуешь, – снова сплюнул альфа, но горлышко бутылки в его руке дрогнуло, выдавая внутреннее волнение.

– А ты проверь, – зло усмехнулся Конорский, пряча сотовый. – Только учти, что отдел милиции отсюда совсем недалеко и ждать долго не придется: «пробок» нет, дороги свободны... А в общей камере, наверняка, очень обрадуются двум насильникам.

Первым струсил «наблюдатель».

– Леха, давай валить, пока не поздно, – предложил он, медленно пятясь вглубь подворотни, где среди мешков с мусором виднелся узкий проход между домами.

Не дожидаясь ответа, мужчина развернулся и побежал, вскоре полностью скрывшись из виду. Но названный «Лёхой» продолжал стоять на месте.

– Хорошо, герой, – с иронией произнес он. – Считай, что парню сегодня повезло. Но вот ты за геройство ответишь, – и он кинулся на Конорского, выбрасывая руку вперед и целясь в живот.

Но тот ушел с линии удара, быстро отшагнув в сторону и отводя скользящим движением обеих кистей руку противника в сторону. А после, захватив его запястье, резко вывернул. Послышался громкий хруст и, истошно закричав от боли, «Лёха» выронил осколок бутылки. На этом действие не закончилось: ударив коленом в солнечное сплетение, Конорский вновь шагнул чуть в сторону и, заломив все еще удерживаемую им руку за спину альфе, опрокинул того на асфальт. Стукнувшись головой о твердую поверхность, тот затих и обмяк. Но был выпущен из захвата только тогда, как Конорский убедился, что мужчина и впрямь потерял сознание.

Проверив наличие пульса на сонной артерии, он распрямился и тут же бросился к Эдгару, который, видя, как на его любимого напали, попытался кинуться следом, но из-за сильной боли в животе был вынужден присесть на асфальт.

– Ты как? – Обеспокоенно спросил Леонид, бережно ощупывая его тело и проверяя пульс. Теперь, когда альфы были неопасны, он позволил себе расслабиться и показать свои истинные чувства.

– Нормально, – просипел Эдгар, прижимая скрещенные руки к животу. – Вот только живот всё еще болит.

– Живот? – Тут же вскинулся альфа. – Как сильно и сколько раз тебя ударили? – Слова парня его явно напугали.

– Ногой, два раза, – коротко ответил бета, до конца не понимая причин его страха.

– Так, малыш, нам надо кое-куда съездить, – и, не слушая возражений, он поднял Эдгара на руки и понес из подворотни прочь.

Серебристая Хонда Конорского нашлась неподалеку, у подъезда, на своем привычном парковочном месте. Отключив сигнализацию, Леонид уложил парня на заднее сидение, а сам, сев за руль, достал телефон.

– Алло, Серж, выручай! Нужна твоя помощь, – быстро заговорил он в трубку, одновременно с этим заводя мотор и трогаясь с места. – Тупая травма живота. Нужно срочно обследовать. Я подъеду к больнице минут через десять-пятнадцать. Поможешь?

– Лёня, конечно! Что за вопросы? Я сейчас созвонюсь с постом охраны и дежурным хирургом. Тебя будут ждать, – послышался уверенный голос из динамика. – Я тоже сейчас соберусь и приеду. Кто пациент? Надеюсь, не ты?

– Нет, мой будущий муж. Но все расскажу при встрече. Я за рулем, – и, нажав на «Отбой», мужчина вдавил в пол педаль газа.

***

Как и пообещал друг Конорского, в приемном покое Краевой Клинической Больницы №1 их уже ждали все необходимые специалисты: дежурный хирург, врач-УЗИ, несколько медбратьев, санитар и, на всякий случай, анестезиолог. Осторожно вытащив парня из автомобиля, его уложили на каталку и тут же отвезли в хирургическую смотровую, где с него сняли майку, взяли кровь и установили периферический катетер в вену. Дежурный хирург – пожилой седовласый бета – осторожно прощупал его живот, на поверхности которого уже начала расплываться огромная гематома бордового цвета, измерил давление, подсчитал пульс, а потом вместе с врачом-УЗИ долго и пристально смотрел на экран монитора, пока датчик УЗИ-аппарата скользил по животу, спускаясь то к флангам, то книзу, в область таза.

Всё то время, что шло обследование, Конорский не отходил от Эдгара ни на шаг. Надев бахилы и одноразовый халат, выданный санитаром, он чуть ли не плечом к плечу стоял рядом с хирургом, контролируя каждое его действие и тихо обмениваясь мнением то с ним, то с врачом-УЗИ.

– Свободной жидкости не видно ни в брюшной полости, ни в полости малого таза, – наконец выдал свое заключение последний. – Повреждений со стороны внутренних органов тоже не просматривается. Но судя по размерам гематомы, я бы порекомендовал сделать на всякий случай компьютерную томографию. Всё-таки показаниям УЗИ нельзя доверять на все сто.

– Спасибо, – поблагодарил его Конорский, пожимая на прощание руку врачу и развернувшись к дежурному хирургу, поинтересовался: – А есть возможность сделать КТ сейчас?

– Надо созвониться с КТ-кабинетом, подождите, – и он двинулся в другой конец смотровой, где на небольшом письменном столике стоял стационарный телефон.

Пока врач договаривался о компьютерной томографии, в помещение вошел высокий грузный мужчина с крупными чертами лица, одетый в зеленый хирургический костюм, поверх которого был накинут длинный белый халат. Его темные волосы были обильно украшены сединой, а на массивном носе с горбинкой красовались строгие очки в стильной прямоугольной оправе. Выражение лица мужчины было предельно серьезным, как у человека, давно привыкшего к руководству, но, увидев Конорского, его взгляд смягчился, а сам он заулыбался, словно встретил старого друга.

– Лёня, сто лет уже не виделись, – заключил он альфу в крепкие дружеские объятия. – Сколько лет уже прошло? Шесть? Семь?

– Семь, – подтвердил Конорский. – Со дня похорон Дениса.

При упоминании имени покойного супруга альфы, взгляд мужчины погрустнел, а на лицо легла тень сожаления и скорби. Прижав Леонида к своей груди, он ненадолго замер, словно делясь со старым другом своей силой и поддержкой.

– Жаль, что встретиться снова нам довелось при подобных обстоятельствах. Что, кстати, произошло? – Поинтересовался он, разжимая объятия. Отступив на шаг назад, он обернулся на смотровой стол, где, укрытый одноразовой простынкой, все еще продолжал лежать Эдгар. Почувствовав на себе пристальный взгляд незнакомца, парень невольно поежился и натянул простынь повыше, закрывая от посторонних глаз свою обнаженную грудь. – По телефону ты сказал, что пострадал твой будущий муж. Это он?

– Да, это Эдгар, – представил бету Конорский. Подойдя к парню, он положил свою руку тому на плечо и нежно погладил, успокаивая. – В ходе несчастного случая он получил травму живота, и я испугался, что может повториться та же ситуация, что и с Денисом. Кстати, Эдгар, познакомься, это мой старый друг – Сергей Иванович Лысенко. Раньше мы работали вместе, здесь, в Краевой Больнице. А теперь он – заведующий хирургическим отделением.

– Здравствуйте, – кивнул головой Эдгар, еще больше смущаясь и натягивая простыню уже до подбородка. К такому количеству внимания со стороны мужчин он не привык, и потому растерялся, не зная, что нужно говорить и делать в такой ситуации.

– Здравствуй, – и мужчина доброжелательно улыбнулся, в то же время продолжая внимательно осматривать. – Признаков внутреннего кровотечения нет?

– Пока нет, но для перестраховки не мешает сделать компьютерную томографию, – ответил Конорский.

– Это без проблем, – утвердительно кивнул Лысенко. – Операционная на всякий случай подготовлена. Но даже если никаких серьезных повреждений и не выявится, то предлагаю госпитализировать парнишку на пару дней. Для профилактики более поздних осложнений, так сказать. «Покапаем», обследуем, присмотрим. И ему не помешает, и ты спокоен будешь.

– Спасибо, Серж, – искренне поблагодарил альфа. – Я всегда знал, что на тебя можно рассчитывать.

– Лёня, даже не сомневайся! Ты ведь для меня как брат, – заверил Сергей Иванович. Взглянув на Эдгара, он неожиданно подмигнул. – И я безумно рад, что наконец нашелся тот, кто смог излечить твое сердце.

– Да, – подтвердил Леонид, тоже улыбаясь и продолжая поглаживать парня по плечу. – Смог. А вот я чуть всё не испортил.

Мужчина хотел было спросить что-то по этому поводу, но его перебил вернувшийся дежурный хирург. Пару раз кашлянув, чтобы привлечь к себе внимание, он обратился непосредственно к своему руководителю: – Сергей Иванович, я созвонился с дежурным в КТ-кабинете, тот готов взять парня на томографию прямо сейчас. Могу я его забрать?

– Да, Павел Григорьевич, забирай. И распорядись, чтобы в регистратуре завели историю болезни. Если ничего, требующего экстренного оперативного вмешательства, не потребуется, положишь его во вторую VIP-палату.

– Как скажете, – кивнул хирург и, развернувшись к стоящим позади него двум санитарам с каталкой, подал знак рукой. – Ребята, забираем.

После того, как бедного Эдгара увезли из смотровой, Лысенко снова обратился к Конорскому:

– Пойдем ко мне в кабинет, всё обсудим. Твой мальчик в надежных руках. Паша свяжется со мной, как только будет хоть что-то известно.

Но Конорский медлил. С одной стороны, он доверял словам своего старого друга, прекрасно зная, что в Краевой больнице работают только профессионалы, но с другой – после пережитого семь лет назад горя он привык доверять только самому себе. И сейчас для него встала трудноразрешимая дилемма: последовать вслед за Эдгаром, так же, как и прежде, контролируя каждый шаг дежурного хирурга, или, доверившись заверениям Сергея, пойти вместе с ним.

Видя, что альфа колеблется, разрываясь между страхом за жизнь своего любимого и желанием не обидеть друга, Лысенко добавил: – Да не переживай ты так! На разрыв селезенки, как в случае с Денисом, здесь не тянет. Так что жизни парня ничего не угрожает. А вот нам есть о чем поговорить. Пойдем? – И он вопросительно приподнял брови.

Немного помедлив, Конорский все же утвердительно кивнул, решив наконец начать доверять другим специалистам, тем более друзьям.

***

Кабинет заведующего хирургическим отделением №1 представлял собой просторное светлое помещение, обставленное довольно дорогой офисной мебелью и оргтехникой, с массивным лакированным столом из натурального дерева и удобным кожаным диваном. Именно на этом диване сейчас и сидел Конорский с чашкой ароматного натурального кофе, заваренного другом специально для него. Сам же Сергей, устроившись в кресле напротив, пил некрепкий зеленый чай, то и дело поминая недобрым словом свой возраст и проблемы с давлением.

Минут через двадцать после того, как они зашли к нему в кабинет, с Лысенко связался Павел Григорьевич и сообщил, что, со слов врача лучевой диагностики, на компьютерной томограмме грудной клетки, брюшной полости и малого таза внутренних повреждений не обнаружено. По результатам выполненных по "cito!" анализов тоже все было в пределах нормы. Услышав хорошие новости, заведующий поблагодарил врача и распорядился, чтобы Эдгару после того, как обработают и перевяжут ссадины на теле, сделали укол обезболивающего и поставили капельницу со спазмолитиком.

– Да, и ещё один момент... Пока к парню не подойдет супруг, пусть в палате с ним посидит один из медбратьев-бет, – попросил Лысенко напоследок. – С историей болезни можешь не спешить. Передашь, как всё оформишь.

Выключив телефон, он посмотрел на Конорского и успокаивающе улыбнулся.

– Всё нормально с твоим мальчиком. Теперь можно расслабиться и хотя бы десять минут спокойно поговорить по душам.

– Согласен, – облегченно выдохнул мужчина. Его поза стала менее напряженной, и он наконец позволил себе сделать несколько глотков ароматного напитка.

– Ну что, рассказывай, где ты такое чудо откопал? – Поинтересовался Сергей Иванович, вольготно разваливаясь в кожаном кресле.

– Абсолютно случайно, – усмехнулся Леонид, вспоминая, как довел парня до обморока, приняв за любовника сына. – Он был в гостях у Алекса, когда я решил наведаться с визитом. До сих пор поверить не могу в свою удачу. Эдгар особенный. Очень чистый и искренний.

– Завидую, – понимающе кивнул мужчина, расплываясь в хитрой улыбке. Сам он уже больше двадцати лет был женат на добродушном, но склонном к полноте омеге, который после рождения троих детей, довольно сильно располнел и сейчас, судя по фотографии, стоявшей на рабочем столе Сергея, по размерам был больше своего супруга раза в два. – Хорошего, неиспорченного омегу сейчас днем с огнем не сыщешь. А такой хорошенький, как твой, так и вообще большая редкость. Давно вы вместе?

– Вообще-то, Эдгар – бета, – поправил друга Конорский. – А живем вместе уже полтора месяца. Не поверишь, но это его первые настоящие отношения. До меня он вместе с отцом и братом жил.

– Бета? – Удивился Сергей. – В жизни бы не поверил. Внешностью он вылитый омега. Жаль парнишку, детки бы от такого были бы просто загляденье, – мечтательно произнес он, вспоминая попутно и своих сорванцов. – Но ты упомянул несчастный случай... Что случилось?

Конорский помрачнел.

– А случилось то, что я лажанулся по полной! – Раздосадовано пояснил он, с силой ударяя кулаком по своему бедру. – Вспылил из-за пустяка, а парень расстроился и убежал из дома на ночь глядя. Причем улизнул прямо у меня из-под носа! Я, когда увидел, что его нет, чуть не поседел окончательно. Три часа по округе бегал – его искал. А в итоге, нашел в подворотне, где его избивали какие-то отморозки.

– Нихрена себе, – выдохнул Лысенко. От услышанного даже у закаленного во всех отношениях альфы встали волосы дыбом. Он решительно не понимал, как на такого красивого человека у кого-то смогла подняться рука. – Вот времена пошли! Я в шоке! Надеюсь, ублюдкам досталось не меньше?

– Одному да, – кивнул Конорский, и его глаза мстительно блеснули. – А второй ушел. Но лицо я запомнил, так что и он свое получит.

– Не сомневаюсь, – одобрительно хмыкнул мужчина. – Зная твой характер... С ментами будешь связываться?

– С официальными властями нет, – покачал головой альфа, тут же поясняя: – Не хочу, чтобы Эдгара по судам затаскали. Он и так у меня чересчур впечатлительный. Есть у меня несколько полезных знакомых, еще со времен моей практики: и среди ментов, и среди авторитетов. Через них всё решу. Но отморозок безнаказанным не уйдет.

– Хорошо, если так, – заметил Лысенко. – Но если вдруг с твоими знакомыми не срастется, у меня есть друзья в руководстве милиции города. Лежал недавно у меня один полковник… После выписки чуть ли не руки целовал и клялся сделать для меня всё, если понадобится. Так что если захочешь, попрошу за тебя. Только знак дай.

– Договорились, спасибо, – поблагодарил Леонид. – Но я пока сам.

– Ладно. А из-за чего вообще поссорились? Из-за пустяка из дома не убегают.

Конорский поморщился, снова вспоминая подробности их ссоры. За свое несдержанное поведение ему было ужасно стыдно: ведь он нарочно и вполне осознанно упрекнул Эдгара в недостаточной образованности. И это после того, как сам клялся и убеждал, что образование парня для него не имеет значения.

– Некрасиво получилось и глупо, – начал он. – Всё дело в его младшем брате. Он один из моих студентов и должен сдавать мне экзамен в середине месяца. А ты же знаешь меня...

– Дело принципа? – Усмехнулся Лысенко. – Как говорил наш старый преподаватель по оперативке: «Не выучил – зачет не получил», – изобразил он скрипучий голос престарелого профессора Виноградова, который в годы их бытности студентами немало попортил им крови.

– Почти, – замялся Конорский. – В том то и дело, что он учит: отличник, лучший студент на своем курсе. Но он скоро станет супругом моего сына, а значит, близким родственником. А родственники у меня сдают экзамен трижды. Как Алекс в свое время.

– Зря ты так, – неодобрительно покачал головой Сергей. – Нехорошо это, если парень и вправду учит, а ты нарочно оценку занижаешь. Стремление к знаниям надо поощрять, а не в пыль учебников втаптывать.

– И что ты предлагаешь? – Поинтересовался альфа. Он и сам уже понял, что был не прав, и Эльдару вполне можно было дать шанс сдать экзамен с первого раза.

Отхлебнув из кружки чай, Лысенко задумался. Прикрыв глаза и опустив голову, он покусывал край пухлой губы, обдумывая решение возникшей проблемы.

– А со специальностью он уже определился? – Уточнил он.

– Да, тоже хирургом хочет быть, – ответил Конорский.

– Ну, раз хочет быть хирургом, предлагаю организовать ему практику в этом году в моем отделении, – после тщательного рассмотрения всех вариантов озвучил мужчина. – Приставлю его к своему старшему хирургу Демченко. Попрошу погонять парня хорошенько, а заодно и присмотреться. И если он сможет себя зарекомендовать, то пристроим его потом в хорошие руки.

– А если не сможет?

– Ну, а если не сможет, то Демченко сам отобьет у него желание стать хирургом, – рассмеялся Сергей. – Уверяю, он – еще та «заноза в заднице»: ужасно въедливый и дотошный.

– Ладно, идея неплоха, – согласился Конорский. – Я согласую с деканатом. Еще раз спасибо тебе, – поставив пустую чашку из-под кофе на край стола, он поднялся с дивана. – Пойду я к Эдгару. Надо прощение еще попросить и проверить, как он себя чувствует. Да и поздно уже, – спохватился он, увидев на висящих на стене часах два ночи. – Тебе домой пора, Ярику под теплый бочок. Поцелуй его, кстати, от меня, и сыновей.

– Хорошо, поцелую, – заверил мужчина, провожая друга. – Слушай, – и он придержал Леонида за локоть до того, как тот успел выйти из кабинета. – Я вот еще о чем подумал... Ты бы бету своего показал Зарянскому. Он, говорят, такие чудеса творит, что диву даешься. Я его, конечно, сто лет уже не видел, но думаю, что старому студенческому другу он в помощи отказывать не будет.

– Да, я уже думал об этом, – признался альфа. – Хотел по этому поводу переговорить с Эдгаром на этих выходных, а тут эта ссора.... А теперь еще и травма.

– Знаешь, Лёня, – ответил на это Лысенко. – Как говорится, «Всё, что ни делается, – всё к лучшему». Давай, через пару дней я договорюсь о переводе твоего мальчика в гинекологическое отделение? Там его «прокрутят» с ног до головы: кровь на гормоны возьмут, полностью обследуют, как на «статус-принадлежность». А вы потом с выпиской к Зарянскому обратитесь. Всё-таки обследование у него в центре не из дешевых будет, как я слышал. А так вы хоть немного сэкономите. Да и быстрее получится. Согласен?

– Спасибо, друг, – щедрое предложение и участие, с которыми Сергей отнесся к его проблемам, искренне растрогали мужчину. Так что он не удержался и снова обнял его напоследок. – Даже не знаю, как я с тобой расплачиваться буду.

– Дурак ты, Лёня, – беззлобно пожурил его Сергей, дружески похлопывая по спине. – Это такой пустяк по сравнению с тем, что ты пережил. Я рад хоть как-то помочь тебе и твоему избраннику. Будь счастлив... А большего мне не надо. Уверен, ты бы для меня сделал то же самое.

– Даже не сомневайся, друг. Даже не сомневайся, – и, выпустив мужчину из объятий, Конорский пожал ему руку. – Я думаю, еще увидимся?

– Конечно, – заверил Лысенко. – И не только в больнице. У моего супруга через месяц день рождения, так что я тебя заранее приглашаю к нам домой. С Эдгаром! – Сакцентировал он. – Я думаю, к тому времени он полностью поправится. Да и ты больше не смей увиливать от приглашений.

– Хорошо, не буду, – рассмеялся Леонид. – Теперь, когда он рядом, снова есть смысл жить.

Бонусная глава №4

Хирургическое отделение №1 по своему внутреннему устройству имело Т-образную форму: любой, вошедший в него, следуя прямо по коридору, проходил мимо ординаторской, кабинетов заведующего отделением и старшего медбрата и упирался в двери операционного блока, вправо и влево от которого уходили коридоры с общими палатами, перевязочными, процедурными, душевыми и уборными. В отличие от общих, VIP-палаты были рассчитаны только на одного-двух пациентов, имели собственный удобный санузел с душевой кабиной и туалетом и располагались в самом конце отделения, у медбратских постов.

Мягко шагая по погруженным в полумрак и тишину коридорам отделения, Конорский как будто вернулся в свое прошлое, на семь лет назад, когда он работал здесь рядовым хирургом вместе с Денисом и молодой супружеской парой – Сергеем и Ярославом Лысенко. Четыре неразлучных друга еще со времен университета, они не расстались и после его окончания, поступив сначала в одну ординатуру по хирургии на кафедру в Краевой больнице, а затем, через два года, так и остались работать в ставшем родным отделении.

По выходным и в праздничные дни они часто встречались семьями, выезжая за город на шашлыки или организовывая шумные веселые посиделки в кафе или парках города. Даже первая беременность у их омег произошла почти одновременно, собственно как и роды – с разницей всего в несколько дней. Конорский помнил, как горд тогда был Сергей и как счастлив он сам. Ведь что может быть более радостным в жизни альфы, чем появление малыша от любимого человека? Вспомнилось, как Денис всё сетовал на то, что располнел после родов, и как мечтал скорее выйти на работу, чтобы вернуть себе прежнюю форму и снова заняться любимым делом. Вспомнилось, как маленький Алекс играл вместе с первенцем Сергея, Максимом, как они делали свои первые шаги, как произносили первые слова и фразы. Ярослав, так и не успевший вернуться после родов к врачебной практике, вскоре снова забеременел. И хотя на их общих посиделках он жаловался на то, что засиделся в четырех стенах, но, судя по цветущему внешнему виду, был не так уж сильно и огорчен фактом своей повторной беременности.

Время шло: их дети росли, и казалось, что ничего плохого в их жизни просто не может случиться, а смерть и беда никогда не постучатся в их дом. Пока не наступил декабрь того злосчастного года и случайная авария не унесла жизнь его Дениса. Тот день словно провел незримую черту в жизни альфы, разделив ее на «до» и «после» гибели любимого. Как будто и сам Конорский умер душой со своим омегой в тот день, а на земле осталась жить только его пустая телесная оболочка. Он больше не мог, да и не хотел заниматься повседневной работой в отделении, общаться со старыми друзьями и коллегами, улыбаясь и делая вид, что всё в порядке. Ничего «в порядке» на самом деле не было, и каждый раз, смотря в глаза Сергею или Ярику, он видел те дни, когда Денис был жив, когда он счастливо смеялся и строил планы на будущее. Заходя в ординаторскую, он каждый раз вспоминал, как омега в ней работал и отдыхал, как каждое утро, переодеваясь в хирургические костюмы в раздевалке, они украдкой обнимались и целовались, даря друг другу заряд энергии и удачу на весь рабочий день. Именно из-за этих воспоминаний альфа и не мог больше оставаться в родном отделении. Через силу проработав в нем с месяц, он, не колеблясь, подал заявление об увольнении, не слушая ни доводов коллег, ни предложения заведующего о повышении, ни уговоров Сергея и Ярика остаться.

Конорский думал, что вдали от работы, где они с Денисом проводили большую часть своей жизни, ему станет хоть немного легче. Но, наоборот, всё стало только хуже. Каждый день, засыпая и просыпаясь, он чувствовал запах Дениса, которым, казалось, было пропитано все вокруг. Смотря на сына, ему мерещилось лицо любимого, а в звуках, доносящихся из кухни или из ванной, – его звонкий, заливистый смех. Но тяжелее всего приходилось мужчине ночью, когда он, погружаясь в тяжелый, беспокойный сон, снова видел Дениса. Во сне они часто и долго разговаривали, спорили, смеялись, вновь и вновь разыгрывая сцены из прожитой вместе жизни. А когда, очнувшись ото сна, где они в очередной раз обнимались или любили друг друга, мужчина понимал, что все это было не по-настоящему, у него на душе становилось так нестерпимо больно и тоскливо, что он, зарываясь лицом в подушку, выл и кричал, выплескивая свои внутренние страдания. И тогда он начал пить… Поначалу для того, чтобы расслабиться, спокойно уснуть и не видеть больше снов, что на утро приносили ему лишь боль утраты и разочарования. Но со временем это стало входить в привычку. Всё чаще его день начинался не с бодрящего душа, как это было раньше, а с рюмки водки или коньяка. Всё реже мужчина следил за собой и уделял внимание сыну, от чего тот тоже стал замкнутым и угрюмым. На телефонные звонки и письма он не отвечал, с соседями и друзьями не общался, учебой Алекса не интересовался, и порой весь день его только и проходил, что в алкогольном забытье.

Неизвестно, чем бы всё это закончилось как для него, так и для жизни его несовершеннолетнего сына, если бы в один из дней на пороге их квартиры не появился его папа Петр. Открыв вечно запертую входную дверь ключом, взятым у Алекса, который и рассказал дедушке о состоянии своего отца, он уверенно прошелся по душным захламленным комнатам. Но вместо того, чтобы устроить Леониду разнос, он первым делом открыл все окна и хорошенько проветрил помещение. Затем сам, не прибегая к посторонней помощи, собрал весь скопившийся мусор, пустые бутылки и оставшийся алкоголь в большие непрозрачные пакеты и вынес всё на мусорку. А после, откопав пьяного сына из вороха грязного постельного белья, сделал ему инъекцию дезинтоксицирующего препарата и, заварив крепкий кофе, сел в кресле напротив, ожидая его пробуждения.