Текст книги "Тяжелая служба (СИ)"
Автор книги: zaka1111
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Баронесса держала за щиколотку крепко, я начал сучить ногами, баронесса отплевывалась, но стойко терпела удары, а на подмогу ей уже спешил Сора с окровавленным лицом. Я в панике нащупал край большой стеклянной чаши, в которой была «магическая кровь», и швырнул ее в Сору. Бам! Чаша прилетела ему по голове, по звуку определил, что там совсем пусто, Сора пошатнулся и, тряся головой, упал на зад, а я нацелился на лицо баронессы.
– Ща всю исцарапаю, – честно предупредил, та шустро шарахнулась в сторону.
Я на карачках опять пополз под стол, не вышло, Сора быстро очухался, а баронесса нашла метлу и пошла с ней в наступление, они загоняли меня в угол. Плюнул и трансформировался, на когтях пополз по деревянной стене и дальше на потолок, завис посередине. Эти придурки стали скакать и пытаться достать меня руками, орали и матерились. В углу на нас квадратными глазами взирал очнувшийся Тор.
Я извернулся и плюнул, попал баронессе в глаз, она совсем разъярилась, и вспомнила о метле в руках, мол, что это я с ней просто так прыгаю, применю-ка я ее в дело. Черенок метлы был длинным, и мне пришлось от него уворачиваться, я на потолке вертелся, как уж на сковородке, баронесса тыкала, мазала, бесилась и тыкала снова, Сора подбадривал ее криками. Тут снаружи опять заревели, я, боясь свалиться, вцепился всеми когтями в потолок, но баронесса, наконец-то попала, от боли когти сами втянулись, и я с высоты всем своим весом приложил Сору, он затих, но я тоже ударился об угол стола своей бедной, не раз стукнутой за столь короткое время, головой. В глазах уже привычно потемнело, в ушах раздался звон, я проморгался и увидел, как баронесса нашла кинжал и уже прицелилась меня пырнуть. Ее уже не интересовал рецепт зелья, она хотела мести, её оплеванная мною гордость требовала расплаты, все-таки я очень меткий. Я опять мысленно попрощался с мамой, но мне помог Тор.
– Смотри, что у меня есть! – он сунул в лицо баронессе руку, на которой красовался нос из биомассы. Смотрелось, честно говоря, жутко и отвратительно, баронесса взвизгнула и отшатнулась, Тор выбил у нее кинжал и повалил на пол, шустро скрутил. Я, шатаясь, подал ему веревку, вместе мы еле связали баронессу, та изворачивалась, материлась и плевалась, дурной пример заразителен. Тихого пристукнутого Сору связать удалось легко, веревки блокируют их магию, а я подумал, что в пылу схватки никто из нас о ней и не вспомнил.
Я решил поскорее слинять из домика, во-первых, нужно посмотреть, что там происходит снаружи, а во-вторых, не хочу, чтобы Тор начал докапываться, почему я его баронессе сдал.
– Посторожи их, – велел я ему, подобрал веревку и шустро вылетел за дверь.
-16-
А за дверью было нечто. Белый дракон отбивался от охотников с духовыми трубками и мужчин-разумных с рогатинами, женщины пытались подкрасться к нему сзади и стукнуть палками по хвосту, некоторые магией отправляли в полет камни и прочую опасную дребедень, несколько разумных трансформировались и от их движения был виден только размытый след, правый бок дракона был окровавлен. Он вертелся, пытаясь везде успеть, дротики сгорали при его выдохе, не долетая до цели, но охотники не унывали и стреляли снова и снова. Недалеко от дракона были живописно сложены выведенные из строя разумные. Вот дракон извернулся и один из охотников схлопотал хвостом по голове, отправился в нокаут, был аккуратно подобран драконом, и кучка чуть-чуть выросла.
Я никак не мог понять, откуда здесь взялся дракон и что мне сейчас делать, но при таком раскладе долго он не продержится, вон уже из кучки, на карачках, линяет кто-то, наверняка, он опять присоединится к нападающим. Я подобрал чью-то дубинку, подкрался к Яну, который просто путался под ногами охотников и тихонечко его стукнул, прости, дорогой, тебе здесь будет безопаснее. Начало моей собственной кучки было положено. Аккуратно кустами и перебежками добрался до женщин, за талию уволок одну в зелень, связал и заткнул рот её собственной юбкой, потом извинюсь. Пришлось трансформироваться, другой возможности справиться с разъяренной фурией не было, женщина в ярости – это до мокрых штанов страшно, по маме знаю. Потом опять пошел «на дело», еще одна обезврежена, третья. Мой друг, Натан д*Орсвит, говорил, что разумных из народа, которые находились в тылу врага и пакостили ему исподтишка, называют «партизанами», вот именно партизаном я себя и чувствовал. В итоге, я обезвредил всех женщин, был два раза покусан, один раз пнут, и очень много раз оцарапан. Окинул взглядом свою работу и с завистью посмотрел на кучку из разумных у дракона, она была аккуратна, лежала тихо и почти не подавала признаков жизни, моя же кучка мычала и пыталась расползтись, не женщины, а гусеницы какие-то.
Дракону, когда не стало отвлекающего фактора в виде прилетающих камней и прочего мусора, стало намного легче контролировать ситуацию. Я присмотрелся, вон тот разумный-вампир с большим кинжалом, почти дотягивающим до меча, казался наиболее опасным, он метался вокруг дракона и пытался чиркнуть его лезвием, и что-то мне подсказывает, что рана на боку его рук дело. А что нужно вампиру, доведенному баронессой до грани истощения? Правильно, кровь другого вампира или, на худой случай, вампира-полукровки. Заметался между деревьями, ища что-нибудь острое, нашел ржавое лезвие от топора, тяжко вздохнул, надеюсь, не занесу заразу, и чиркнул им по запястью. Вампир резко тормознул и понесся в мою сторону.
Ох, епт! От нападающих отделился еще один, видно по движениям полукровка! Я развернулся и, матерясь сквозь зубы, дал стрекоча. Мне и одного-то претендента на кровь, судя по всему опытного воина, хватает, а тут второй нарисовался. На меня началась охота, так быстро я еще не бегал, даже от мамы, хорошо кровь эльфа позволяла перемещаться по лесу, практически не следя за деревьями и ветками, чисто интуитивно уклоняясь от них. Понял, что убежал далеко от схватки, побежал обратно, вампир аж офигел от счастья, занес руку с кинжалом, но я поднырнул под нее, и он промахнулся, в полувампира, пробегая мимо, метнул лезвие от топора, я меткий, попал в ногу, поэтому минус один.
Мы вывалились на поляну и заметались между разумными. По-моему, нас заметил только дракон, который от досады плюнул огнём и чуть не попал. Что же ты творишь, я же тебе помогаю! Материться вслух стало не хватать дыхалки. Попытался вырвать у охотника-человека меч, получил за это в глаз, вампир из-за моей заминки почти догнал, но я толкнул в него жадного охотника, оба повалились на землю, а меня чуть не пристрелили из духовой трубки. От греха подальше побежал к деревьям, мы вдвоем с вампиром стали петлять между стволами деревьев вокруг битвы как зайцы. И тут, чудо! Вампир поскользнулся и со всей дури впечатался в дерево, наверное, в стволе трафарет от его лица останется. Или тупо повезло, или все же меня любят боги! На дрожащих от напряжения ногах, подошёл к неподающему признаков жизни вампиру, связал его и, прости милый, перерезал ему сухожилия на ногах. Маги-целители тебя потом залечат, а мне ещё жить хочется, мало ли, вдруг очнёшься и освободишься.
Облокотился о ствол дерева и сполз по нему, сейчас отдышусь и пойду воевать дальше. По лесу раздался рёв боли дракона, а я застыл, что-то такое знакомое в нем было и родное… Я стукнул себя ладонью по лицу, ну, надо же было быть таким тупым! Белый дракон! Белый! Много я знаю белых драконов? Возле охотничьего домика сражался граф. Я подскочил и, несмотря на усталость, понесся к бою, он же там совсем один, вдруг кто-нибудь его ранит, вдруг уже ранили, вдруг я не успею!!!
Я вылетел на поляну и увидел, как один из разумных прилаживал на землю огромную духовую трубку и набрал воздух в легкие, чтобы дунуть в брюхо дракона. И я сейчас сделал, наверное, самую большую глупость в своей жизни, просто потому что другого сделать просто не успевал, я наперерез метнулся к огромному дротику, чтобы перехватить его в воздухе. «Почти успел», – подумал я и, сквозь боль, увидел толпу разумных в форме, высыпавших на поляну. «Это пришли забирать мою душу на перерождение», – решил я и отключился.
***
Перерождалась моя душа тяжко, сквозь боль и чужое бормотание, сквозь расплывчатые тени и причитания, сквозь горькое питье и сырость, сквозь провалы в темноту и вывороченные суставы… Я орал, но, по-моему, с моих губ срывался только хрип, я всхлипывал, но из глаз текли только слезы, я бился в истерике, но тело лишь слегка подрагивало… Пару раз привиделась бледная мама и сумрачный похудевший граф…
Первый раз я открыл глаза ночью, кристаллы освещения светили очень скупо, в глазах двоилось, тело не слушалось, захрипел. Ко мне метнулся эльф, кажется, я его знаю, он поднес к губам чашку, я с жадностью начал пить, во рту остался металлический привкус. Вкусно… Кровь… Мама… Заснул.
Второй раз очнулся, меня поил граф, в глаза мне не смотрел. Попытался ему улыбнуться, но отрубился.
Сколько раз это продолжалось, я потерял счет, только один раз я очнулся и почувствовал себя намного лучше, рядом никого не было, попытался пошевелиться, получилось. Попытался, вздохнуть полной грудью, но ее что-то перетягивало и не давало наполнить легкие до конца. Поднял одеяло, мое тело обвивали тугие повязки, в ужасе прикоснулся к лицу, оно было целым и наощупь без повреждений. От таких простых действий вспотел, я слабый, как котёнок. В комнату вошел эльф, Мэриэль, целитель Императора, смотрел на него большими глазами, с чего такая честь?
– Очнулись, – тихо прошелестел он, рассматривая меня изучающим взглядом, в глазах плескались столетия. – Вы еще очень слабы. Пейте.
После его приказа захотелось выпить не только чашу с зельем, но и побежать в лес, найти озеро и для кучи выдуть и его. Сознание стало уплывать, я заснул. Так продолжалось еще несколько раз, я совсем потерялся во времени, сколько его прошло со дня сражения и чем все закончилось, я не знал. От немногословного эльфа добился только, что все в порядке, все живы и почти целы, «больше не скажу, вам нельзя волноваться». Несколько раз за мной ухаживала удивительно тихая и молчаливая Мара, она меня в моем настоящем обличие не узнала, ходила на цыпочках и называла «господин», несколько раз заходил управляющий, справлялся о самочувствии. Что меня очень удручало так это то, что граф не появлялся, он ни разу не зашел ко мне. Если эльф сказал, что все живы, то значит, и он не сильно пострадал, мог бы «спасибо» сказать за то, что спас его жизнь в который раз. Только комнату роскошную предоставил и вся благодарность. Было обидно, но я о своем поступке не жалел, была бы возможность все переиграть, сделал бы тоже самое. Его смерть я бы не пережил. Влюбился… Такой идиот!
Скоро я потихоньку начал ходить по комнате, только быстро уставал. Как я узнал, меня практически собирали по кусочкам, отпаивали кровью вампира и еще что-то делали, эльф не раскололся. Чудо просто, что целитель Императора оказался поблизости, от моих ран не останется ни следа, в меня попал огромный дротик, который раздробил все тело, еще одно чудо, даже два, что сердце и голова были не задеты, органы, конечно, пришлось выращивать, лицо восстанавливать. Сделал вывод, что я подозрительно везучая тварь.
Я вставал и гулял по мягкому ковру в комнате, во всяком случае до уборной добирался сам, а не напрягал эльфа выносить судна, что меня очень стесняло и удручало. Со двора поместья через открытое окно доносились звуки кипучей деятельности разумных, пахло яблоками и еще чем-то вкусным, в поместье графа началось приготовление сидра, гости после всего произошедшего разъехались. От Мэриэля, наконец, удалось добиться, что от схватки прошло полтора месяца (офигеть), что рейнджеры Императорского управления опоздали совсем чуть-чуть (я так и знал), что баронессу и Сору забрали в Имперскую темницу и сейчас их допрашивают (передернулся, но мне их не жаль), разумных освободили от заклятья, допросили и отправили по домам (значит, Ян где-то здесь, ко мне мало кого пускают, а Сэм с Кареном, наконец, воссоединились), а граф сейчас в столице дает показания (облегченный вздох) и скоро прилетит (паника, что я ему скажу?).
Граф прилетел вечером моего последнего дня пребывания в его поместье. Утром мама присылала за мной летучку, Мэриэль дал добро на перевоз моей драгоценной персоны, до полнейшего выздоровления мне, по его прогнозам, оставалась неделя.
Чтобы не помереть от тоски, я выпросил, чтобы мне принесли какую-нибудь книгу из библиотеки. По иронии судьбы это оказалась нелюбимая мною история Империи, на все мои просьбы дать мне что-нибудь другое, жестокий Мэриэль велел просвещаться, не волноваться и выздоравливать. Хитрый эльф все правильно рассчитал, уже через час «занимательного» чтива меня клонило в сон и я благополучно засыпал. Вот почему такой интересный предмет пишется так скучно и нудно? Кто когда родился, кто что сделал и никаких ситуаций из жизни, я путался в многочисленных именах и датах, в голове была настоящая каша и никакой хронологии.
Граф вошел в комнату в тот момент, когда я уже перестал бороться за уплывающее сознание и потерял всякую надежду удержать глаза в открытом состоянии. Он тихонько прошел к кровати и опустился в кресло, я моментально встрепенулся.
– Добрый вечер, граф д*Самош, – вежливо и отстраненно сказал он.
Я молча разглядывал его лицо, пытаясь прочитать хоть малейшую эмоцию, но ничего не выходило, граф был непроницаем. Когда молчание стало затягиваться и было уже просто невежливо, я встрепенулся.
– Добрый вечер, граф д*Марш, – ответил я.
– Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, сейчас уже намного легче. А как ваше здоровье?
– Благодаря вам, просто восхитительно. Я в очередной раз хочу выразить вам свою признательность за спасение своей жизни, и сделаю все, что вы попросите, чтобы отблагодарить вас. Я оказался у вас в неоплатном долгу.
Ровный и холодный тон, бесстрастное лицо, разговор двух чужих друг другу людей, это просто убивало. Мне вдруг захотелось, чтобы граф не приходил, я не могу его видеть таким. «Это было ожидаемо», – горько подумал я, глупо было бы надеяться, что, узнав правду граф легко бы мне простил обман, даже если он направлен во благо, скрытность и подозрения оскорбили графа до глубины души. Я сглотнул, а граф продолжил.
– Можете оставаться у меня в поместье до полного выздоровления, я почту за честь принимать вас у себя и быть вам полезным.
– Я бла… – захрипел я, откашлялся и продолжал уже более ровным тоном. – Я благодарю вас, но уже завтра утром я покину ваш гостеприимный дом.
Мы замолчали. Я тщательно разглядывал комнату, лишь бы не встречаться взглядом с графом.
– Расскажите мне все с самого начала, – в тишине комнаты голос графа прозвучал слишком громко.
– Не думаю, что вас оставили в неведении относительно произошедшего, – довольно резко сказал я. Мне хотелось, чтобы граф ушел и не мучил меня.
– Мне рассказали официальную версию, сжатую и сухую, хотелось бы услышать подробности. Вы можете мне рассказать все, разрешение на это я получил.
– Не думаю, что поведаю вам что-то новое.
– Все же я вас прошу сделать мне такое одолжение.
– Хорошо. Мне не нужно вам напоминать, что услышанное должно остаться тайной, как и мое участие во всем этом? – дождавшись согласия, я помолчал, собираясь с мыслями. – В управление правонарушений стали обращаться разумные с просьбой разыскать их родственников. Семь случаев и во всех семи было общее – все пропавшие разумные служили у баронессы д*Фор. Двое из них сразу же нашлись, они жили в поместье баронессы и были довольны жизнью, более того, они отказались покидать службу, только согласились видеться с родственниками, но скоро и эти встречи сошли на «нет». Остальных разумных так и не нашли, баронесса сообщила, что они взяли расчет и ушли от нее, дальше следы терялись, думаю, их уже нет в живых. Служащие управления, которые занимались этим делом, заметили одну странную, даже пугающую по их рассказам вещь, все, абсолютно все разумные, служившие баронессе, буквально боготворили свою хозяйку, а родственники говорили, что они перестали быть похожими на самих себя, как будто бы их личность заменили. Любить свою хозяйку не возбраняется законами и образами Империи, но все это выглядело очень подозрительно и странно.
– Поэтому в дело вступило Тайное управление Империи, – утверждающе произнес граф.
– Да, – подтвердил я, – именно так. Над поместьем баронессы и ее домом в столице была установлена слежка, ничего странного там не происходило, но мы стали задаваться вопросом, зачем баронессе так много служащих? Тогда в услужение баронессе был внедрен наш сотрудник, но через неделю он перестал выходить на связь, перед этим заверяя начальство, что баронесса д*Фор святая женщина, не делает ничего предосудительного и не замышляет ничего плохого, поэтому дело нужно прекратить. Он взял расчет и остался в поместье баронессы, мы решили, что он повредился умом. Наш сотрудник был одним из лучших в своем деле и получал неплохое довольствие, хоть наша служба и связана с достаточно высоким риском, но кто в здравом уме откажется от нее? Его выкрали, хотя он очень сопротивлялся, наши маги стали изучать его. Но исследования результатов не дали, он был нормален то есть в своем уме, и даже менталисты-вампиры ничего странного в нем не обнаружили. Ничего, кроме слепого обожания баронессы. Мы сделали вывод, что баронесса как-то влияет на разумных, заставляя их боготворить себя, но, во-первых, было неизвестно, как она это делает, во-вторых, зачем, в-третьих, есть ли у неё сообщники, она все же не настолько умна, чтобы провернуть такое дело в одиночестве, и если мы сообщников не обнаружили, то это не означает, что их нет.
Я перевел дух и осмелился взглянуть в желтые глаза графа. Граф сидел в кресле, положив ногу на ногу, и внимательно слушал, на лице ни одной эмоции. Прикрыв глаза, я продолжил:
– Вскоре баронесса покинула поместье и окончательно перебралась в столицу. В управлении решили рискнуть и еще раз внедрить к ней нашего служащего…
– Это должны были быть вы? – перебил меня граф.
Я шутовски поклонился, хотя сделать это в полулежачем состоянии было трудно.
– Да, это должен был быть я. Но буквально за день баронесса получила приглашение от вас на Большую охоту.
– Она практически напросилась, – поморщился граф, я согласно кивнул.
– Это да, но все выглядело очень подозрительно, поэтому планы пришлось резко менять.
– И вы решили, что сообщником являюсь я? – лицо графа побледнело от гнева.
– Мы решили, что ВОЗМОЖНЫМ сообщником являетесь вы, – ответил я жестко. – Не лелейте свою гордость, на карту были поставлены благополучие и жизни разумных, нам лучше перестраховаться и подозревать невинных, чем потом жестоко расплачиваться за ошибки. Тем более, что есть преступники, которые выглядят, как невинные цветочки, но от их действий волосы дыбом встают на голове.
Граф кивнул, показывая, что услышал мои доводы и принял их. Я вздохнул и продолжал дальше:
– Очень удачно, что из-за Большой охоты вам требовался служащий в дом поместья, иначе бы мне пришлось устраиваться в деревне, и я не имел бы возможности близко наблюдать за баронессой д*Фор. Вы не должны винить Орина Орста, который подбирает персонал практически для всех аристократов, он сам не знал, что, порекомендовав вам меня на службу, сработал на Тайное управление. Конечно мне пришлось изменить внешность, большинство аристократов знают меня в лицо.
– Я бы сказал, что все знают вас в лицо, – скривил губы граф, а я сжал зубы от этого замечания и, пропустив выпад, лишь согласно кивнул, мне было хреново, не физически, от его слов все сжалось внутри.
– В поместье выяснилось, что у вас пропал служащий Сэм, причем дать правдоподобного и внятного объяснения этому никто не мог. Напрягало и то, что этот факт заминался управляющим и деревенскими и даже теми, кто не поверил рассказам управляющего. Это только потом я понял, что вы все-таки обратились в местное управление, и оно тайно взялось вести это дело, прислав к вам в поместье своего сотрудника Тора.
– Он решил, что ты очень подозрителен и являешься возможным виновником пропажи Сэма, и что ты ведешь двойную игру, – вставил граф.
– Я в курсе, – я не удержался и поморщился от воспоминаний. – Неплохой мужик, но ему не хватает логики, прицепился к одной версии и не хотел отказываться от нее. А в результате я пострадал, все карты мне спутал, расследование пришлось вести с оглядкой на него. Хотя, если подумать, то он ускорил развязку этого дела… Но, блин, как мне хотелось его придушить, – сказал я и представил, что передо мной шея Тора, сделал характерные движения руками.
Граф взирал на меня, вопросительно приподняв бровь, я дотумкал, что позволил себе лишнего и смущенно прокашлялся.
– Он даже успел побить меня, я ему отомстил, конечно, но было очень обидно, – я все же не удержался и наябедничал, из-под ресниц взглянул на графа, у него было очень интересное лицо, но о чем он думал, понять не было возможно. – Так вот, баронесса нашла древний артефакт, который влияет на отношения окружающих к его владельцу, можно предположить, что он приворотный, но о настоящих его свойствах можно только гадать, его надо досконально изучить и… – я опять прокашлялся, понимая, что увлекся. Все кашляю и кашляю. – Для того, чтобы вместо влечения и любви, артефакт работал на слепое обожание, необходима была кровь разумных, даже на драконов он должен был действовать при условии использования их крови… это по утверждению баронессы д*Фор. Она это, слава богам, не успела проверить, иначе, я думаю, эффект был бы вообще убойным. Кстати, на роль донора она определила вас, граф.
Граф сосредоточенно кивнул, ему, похоже, это успели рассказать.
– То есть, все оказалось до ужаса глупым. Баронесса хотела любви, обожания, боготворения совершенно от всех, и ради этой цели убивала разумных, выцеживая из них кровь. Она упоминала эксперименты в поместье и, уверен, пропало достаточно много разумных, просто у некоторых никого не было, и о них никто не заявлял. Нашелся и помощник баронессы, правда, не идейный вдохновитель, а мелкий последователь, заметьте, совершенно на добровольной основе. Уверен, Сора устроился к вам не так давно.
Граф кивнул. Как болванчик, кивает и кивает, со всем соглашается. Приятный собеседник.
– Баронесса с помощью Соры проредила жителей вашей деревни, обстряпав дело как нападения хищников, простые увольнения, переезд, или как с одной девушкой, побег с любимым, роль которого он же и сыграл. Причем, он умудрился один раз увести сразу двух: и Сэма, и девушку, сделав два исчезновения взаимосвязанными. В уме ему не откажешь, почти. Иначе он не стал бы покушаться на меня по приказу баронессы, а отговорил бы ее от этого опрометчивого поступка, моя смерть только бы насторожила мое начальство.
– На вас покушались? – сказать, что граф очень удивлен, значит, вообще ничего не сказать.
– Да, в первый же день Большой охоты. А причина этого до ужаса банальна. Вы же помните случай с вишней на обеде?
Граф ухмыльнулся и стал до ужаса родным.
– Вы еще тогда предложили баронессе целую корзину этой ягоды, и все над ней смеялись. Так вот, она не стерпела такого «позора» и велела Соре меня убить, как основного виновника.
– То есть, я чуть не оказался невольной причиной вашей смерти, – уточнил граф задумчиво.
– Ай, не берите в голову, – легкомысленно отмахнулся я. – Всё же обошлось. Баронесса наряжала свою служащую и давала ей амулет копирования собственной внешности, кристалл слежения, и та гуляла по лесу, собирая вялые цветочки. Все думали, что это баронесса и тщательно скрывались от нее, лишь бы не заметила и не пристала с разговорами, а настоящая баронесса в это время потихоньку выкачивала кровь из разумных. Хорошо, что не убивала, «магическая кровь» оказалась ограниченного времени действия, и доноры ей были необходимы живыми. Пока живыми. Живыми до тех пор, пока она не вольет в ваш сидр свое зелье и не получит под свою власть аристократов, а дальше их служащих, и жителей деревни, в принципе, в каком порядке это будет происходить, не важно. А потом они все вместе быстренько заваливают вас, думаю, был бы несчастный случай с множеством свидетелей, и делают дальше «офигенно вкусный сидр» прям для Императорского двора к Большому балу. И всем приходит «счастье» в лице нашей баронессы, умереть в ее честь и попасть в «зелье» было бы для всех высшим наслаждением. Только вы оказались рядом с ней намного раньше.
– Откуда здесь оказались Императорские рейнджеры, это же вы умудрились их вызвать? – граф быстро перевел тему разговора.
– Да, – мне неохота было открывать все карты, но с графом я хотел быть честным. – Мой пирсинг… Вы помните… – граф отвел взгляд. – Это не просто украшение, это артефакт, который имеет множество функций, одна из которых связь при любых обстоятельствах, даже в случае отсутствия магии, кроме того, со мной могли связаться нужные мне люди, в каком бы я не был облике. Все время, что я был в вашем поместье и в охотничьем домике, я держал связь с начальством, иначе, думаю, я бы не смог выжить, помощь не пришла бы вовремя…
Мы помолчали.
– Этот артефакт не мешает, не прощупывается магией, не привлекает внимания… – Продолжил я.
– Вы уверены в последнем? – холодно и ничуть не игриво спросил граф, его лицо вновь стало непроницаемо.
Я вспомнил, как граф любил играть языком с артефактом и оттягивать его зубами, и, кажется, покраснел, по крайней мере, щекам стало горячо.
– Зачем вы прилетели к охотничьему домику, и что вас привело туда? – быстро спросил я.
– Ваша сережка, которую я вам подарил, тоже не простое украшение, это своего рода артефакт, принадлежавший нашей семье. По нему я могу определить разумного, который носит ее, в любой точке этого мира. Когда вы пропали, я решил воспользоваться этим свойством и найти вас живым или мертвым.
– Но найти, – прошептал я. Осталось ощущение, что граф не договаривает.
– Но найти, – согласился граф. – Я думал, что лечу спасать вас, но оказалось, только помешал проводить операцию.
– Вы помогли мне ее провести. – Я сглотнул. – Мне отдать ее вам?
– Нет, – отказался граф. – Это подарок. Сережка по праву принадлежит вам.
– Это очень щедрый подарок, – пробормотал я. – Могу ли я его принять?
– Считайте это благодарностью за неоднократное спасение моей жизни, – отозвался граф и решительно поднялся, собираясь уходить.
– Тогда отдайте еще один мой подарок, – я подался вперед.
Граф повернулся ко мне, на лице было недоумение.
– Какой?
– Цветок. Горшок с горной розой – это мой подарок.
– Нет, – резко ответил граф. – Вы отказались от этого подарка, к тому же я передумал вам его дарить. Вы хороший служащий и очень хорошо провели расследование, применив все возможные способы для этого. – Едко проговорил он последнее.
Граф развернулся и буквально вылетел из комнаты. Я не смог его остановить, хотя графа необходимо было убедить в обратном, что он не являлся частью моей службы, что я просто влюбился в него. В горле был ком. Что-то мне подсказывало, что граф сейчас не станет меня слушать, нужно дать ему остыть.
Граф выскочил за дверь, остановился и прижался лбом к холодной стене, постоял немного и в ярости ударил кулаком, кроша древний камень. Я не видел и не слышал этого. Я плакал.
***
Горная роза – нежнейший и очень капризный цветок. Ее тонкий аромат окутывает, соблазняет, вызывает томление и восхищение, светлые бутоны будто хрустальны, притягивают взоры и заставляют рассматривать себя. Подарить кому-либо горную розу все равно, что признаться в любви, не в симпатии, а именно в любви.
Он похож на горную розу. Такой же нежный, светлый, тонкий и гибкий, у него прекрасные глаза и пухлые губы, более того, от него даже неуловимо пахло горными розами. Он имел множество поклонников и даже были счастливчики, на которых он обращал свой чарующий взор.
Очень хотелось, чтобы он взглянул хотя бы с одобрением, и в сердце жила надежда, а вдруг повезет, хотя не на что было надеяться, это было даже глупо, но она жила, маленькая, но все же надежда. Выбрать прекрасный куст розы, такой же прекрасный горшок, и с замиранием сердца отправиться к нему.
Он стоял у окна совершенно один, без привычного сопровождения поклонников, был рассеян и задумчив, хмурил прекрасный лоб. Нестерпимо было не протянуть руку и не разгладить маленькую складочку на лбу, хотелось окружить его всевозможной заботой, чтобы ни одна неприятность не вызывала его неудовольствия, но нужно сдерживаться. Сердце замирает, откашляться и обратиться:
– Добрый день, граф! Вы меня, не знаете и мы не представлены друг другу. Я…
– Да, да, да… – Рассеянно отозвалось видение, невежливо перебивая и даже не глядя. – Не знакомы. Мне, извините, надо идти…
О чем же он думает, какая у него печаль?
– Подождите, – почти с отчаянием, он сейчас исчезнет. – У меня для вас есть подарок, посмотрите!
Он посмотрел на розу, взгляд стал восхищенным, протянул руку к бутонам и легонько провел по нему пальцами.
– Как красиво… – прошептал он. – Вы выбрали самый красивый цветок… И обрамление соответственное… Ручная работа, да?
Глупое сердце быстро забилось. Ну же, посмотри на меня!
– Я не могу принять такой подарок, – решительно проговорил он, разрушив все чаяния. – Извините.
Развернулся и ушел, даже не взглянув. Вежливый отказ, до одури вежливый, он не смеялся и не потешался над незадачливым ухажером, но все же внутри было горько.
