Текст книги "Тяжелая служба (СИ)"
Автор книги: zaka1111
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Я сдавленно хрюкнул в подушку и велел Яну больше не будить меня.
-19-
(Блин, я понимаю, что у меня здесь очень много всего понамешано, хочется сказать банальное "Не виновата я, они сами". Но расследование-то ещё не закончено).
Нас, конечно же, вычислили. Хорошо, что Натан муж племянника Императора, иначе бы я одним штрафом в размере полугодового довольствия и посадкой двадцати кустов горных роз собственноручно не отделался бы. На вопрос, зачем нам все это, могли бы просто рассаду спросить, Натан стал нести чушь, что ворованные цветы лучше приживаются, мы стояли, опустив головы, и «каялись». Присутствовавший на нашем отчитывании Император, быстро вытянул из меня правду, услышал про графа, и загадочно хмыкнул. Нам припомнили всё, и скандал, когда мы эльфийское посольство оставили голышом посреди приемного зала, и случай, когда подняли всех мертвых птиц в Императорском саду, и еще парочку мелких пакостей, и, махнув на нас рукой и опять сказав напоследок «чтоб в последний раз», отпустили на все четыре стороны.
Потом была головомойка от мамы, она качала головой и говорила:
– Уббрад, – я поморщился, – ты ведь нормальный разумный, служишь в Тайном управлении, ведешь сложные дела, но как только у тебя появляются свободные дни, ведешь себя хуже пятилетнего ребенка! Но, может быть, это и хорошо. – Вдруг сделала вывод она. – Никто никогда не догадается и даже подозревать не будут, где ты служишь, потому что все думают, что ты дурачок.
Я обиженно поджал губы.
***
Перед балом я просто извел Яна, перемерил все наряды, сто раз переделывал прическу, перебрал все свои драгоценности. Остановился на белоснежном наряде, белой рубашке с воротом из тончайших кружев, ожерелье выбрал из белого золота с рубинами и изумрудами под цвет глаз, волосы собрал гребнем из того же гарнитура, и задумался, как мне подарить графу розу, не буду же я по всей бальной зале таскать с собой горшок. Лучший выход сманить его под предлогом «поговорить».
Бальная зала блистала великолепием, огнями, цветами, нарядами разумных. Тихая музыка перед началом бала служила фоном, распорядитель усиленным магией голосом выкрикивал титулы и имена прибывших аристократов, разумные общались, флиртовали, некоторые умудрялись вести дела. Я произвел фурор, получил множество комплиментов и предложений нескучно провести вечер, в общем, все, как обычно, но у меня была забота, я под разглагольствования поклонников выискивал взглядом в толпе графа д*Марша.
Обнаружил его возле колонны в обществе виконта и виконтессы д*Ларен, которые повисли на его руках с обеих сторон и мило щебетали ему что-то в оба уха одновременно. Только хотел двинуться в его направлении, как явился Император с Наследником и бал начался, пришлось отбиваться от приглашений на танцы, потерял время, когда выбрался, мой граф уже кружил в танце виконтессу д*Ларен. У меня от злости аж желваки на скулах заходили! Я убью всех его ухажеров!
Пришлось танцевать, но зато я подобрался близко к парочке и изловчился наступить на платье виконтессы, раздался треск порванной ткани. Я потом со сладкой улыбкой долго извинялся. «Ах, как жалко платье! – сокрушался я перед злобной виконтессой. – Оно такое красивое и так подчеркивает вашу пышную фигуру! Прекрасный цвет, но мне бы он не пошел, он делает лица со светлой кожей, как у нас с вами, бледнее, даже зелёными. А фасон! Такой фасон идет только женщинам с тонкой фигурой, а у широкобедрых делает зад еще толще!».
Граф стоял рядом, сжав губы, и даже не смотрел на меня, а я плевался ядом, этот гад только поздоровался сквозь зубы со мной! Пригласить его на разговор не было возможности. Я бы, конечно, мог и перед всеми подарить ему свой цветок, за мной бы не заржавело, но мне так хотелось объяснить ему все в спокойной обстановке, глядя в глаза. А дальше началась погоня за графом, я умело подбирался к нему, а он так же умело ускользал, моё положение усугублялось ещё ухажерами, которых нельзя было просто послать, аристократы же, и которые мне проходу не давали. Я приходил в отчаяние.
Апогеем моего горя была вылазка к балкону. Там, в тени раскидистых ветвей зеленого дерева, мой любимый целовался с виконтессой. Мне показалось, что мир покачнулся, ноги стали ватными, и было два варианта событий, или истерика с мордобоем, или смертоубийство виконтессы. Просто развернуться и уйти – на ум мне не пришло.
Меня спас выскочивший на балкон Натан, его губы были плотно сжаты и превратились в тонкую белую линию, сиреневые глаза сверкали, он был в ЯРОСТИ. Я с ужасом наблюдал, как вокруг него закручиваются черные вихри и вот-вот свершится непоправимое, Натан перестал контролировать свою силу. Я не нашел ничего лучшего, как подойти к нему, обнять и тихонечко заплакать. Напряженность последних месяцев, пребывание на краю жизни, несбывшиеся надежды и оказавшаяся безответной любовь подломили.
Натан автоматически обнял меня за плечи и перевел на мою макушку изумленный взгляд, его сила стала утихать, потом он спохватился и повел меня с балкона в сад. Мне показалось, что граф, разорвавший поцелуй с виконтессой, качнулся в мою сторону, но из-за пелены слез, застилавшей глаза, я не был в этом уверен.
В саду Натан усадил меня на скамейку и стал заботливо оттирать слезы с моих щек, не был бы я так подавлен, умилился бы. Я прерывисто вздохнул и сказал решительно:
– Сегодня ничего не получится. Я уже не уверен, что граф меня ещё любит, но даю слово – я добьюсь его!
Натан, обескураженный моей быстрой переменой в настроении, ответил:
– Ну, ты… Вот таким ты мне больше нравишься!
– А у тебя-то, что случилось, Тани?
– Ты представляешь, этот придурок, – Натан сверкнул глазами, – решил, что имеет право указывать, как мне жить, что мне делать и с кем общаться!
Под «этим придурком», я думаю, следует понимать мужа Натана.
– Сегодня была последняя капля в чаше моего терпения! Он мне запретил общаться с тобой!
– Оооо…
– Он сказал, что ты плохо на меня влияешь! Как будто бы, если бы я сам не захотел, то пошел бы воровать с тобой розы из оранжереи!
Что правда, то правда.
– Спасибо тебе, – тихо сказал Натан.
Натан был Истинным некромантом, очень молодым, можно сказать новорожденным, и ему нужно жёстко контролировать себя, иначе быть беде. Варровы болота, где постоянно плодится нечисть, основались на месте королевства как раз из-за всплеска силы разъярившегося до потери разума Истинного некроманта. Кроме того, Натану было очень сложно ещё и потому, что он не мог никому сказать о своем даре, в противном случае он бы стал лакомой добычей для окружающих амбициозных негодяев.
– Это тебе спасибо, – бледно улыбнулся я. – Может, тебе следует сказать мужу о своем даре?
– Нет, еще не время, – ответил Натан и потер черную татуировку в виде изящного браслета на своем запястье. Этот знак Истинного был скрыт от посторонних глаз длинными рукавами рубашки с бесчисленным количеством кружев.
– Ладно. Я иду в свои покои, на бал больше ни ногой! – сказал я.
– У меня есть другое предложение, – Натан лукаво улыбнулся. – Давай устроим мальчишник!
– У меня есть кое-что из запасов поместья д*Марш, – вернул я ему такую же улыбку.
***
Мы не стали сидеть в моих покоях, а выбрались в комнаты служащих, к Яну. Я захватил из бара бутылки яблочного сидра, закусил губу от рвущегося наружу отчаяния, но быстро взял себя в руки. Граф пробудет в столице минимум три недели, я успею за это время подловить его где-нибудь, иначе… Что будет «иначе», додумывать не хотелось.
Натану сидр понравился, он назвал его «шампусик, но только лучше», я пожал плечами, ему виднее. Приходивший Ян, которого я хотел пригласить на наш мальчишник (ага, в его же комнате), покраснел и сказал, что ему некогда. Нужно будет завтра выяснить, как зовут его «некогда», и проследить, чтобы Яну ничего не угрожало.
После второй бутылки и разговоров за жизнь, мне пришла в голову идея, что графу нужно обязательно отомстить за поцелуй с виконтессой. Я, размахивая морковкой, как рапирой, строил планы мести, Натан сначала ржал, но потом втянулся в обсуждение, сказал, что тоже будет мстить своему мужу, Раулю. После третьей бутылки и перебора вариантов от «обрить налысо» (виконтессу), до «изнасиловать в тёмном углу» (графа и Рауля, мужа Натана), решили ударить по экономике рода графов д*Марш, то есть, разорить моего любимого, чтобы я потом мог благородно протянуть ему руку помощи. Натан авторитетно заявил, что это верный способ, и к выполнению задумки мы приступили сейчас же. Затуманенному алкоголем сознанию уже было не доказать, что уничтожить все запасы яблочного сидра графа своими силами мы не сможем, но мы с пьяной настойчивостью открывали бутылку за бутылкой. Зомби-пес Натана, Дружок, осуждающе смотрел на нас из-под стола своими мертвыми глазами, время от времени вываливая почему-то зеленый язык. Я мотал головой от этой картины, ну какое осуждение может быть у зомби, хотя с Натаном нет ничего невозможного, и тоже показал язык зомби.
А потом мы и вовсе забыли, зачем все это затеяли, сидели, обнявшись, жалели себя и наперебой уверяли друг друга, в своей дружбе, перечисляли достоинства друг друга и чуть не плакали от умиления. Натан сказал странную вещь, мол, «все мужики – козлы», я озадачился, а он мне пояснил, что мы – парни. Решили, что одним быть легче. Но когда Натан затянул заунывно-грустную песню, плакать я все-таки начал, слов не знал, поэтому лишь тихонько подвывал окончания слов, остальное заменяя неизменным «на-на-на».
– Чебурашка дружочек, что ты се-е-ел в уголочек? Что ты ушки свои опусти-и-ил? Подним-и-и-ка свой носик, улыбни-и-ись ты разочек…
Я пытался выяснить кто такой «Чебурашка», Натан сказал, что это маленькое существо с большими ушами и лохматое. Я решил, что это полуэльф-полуоборотень, застывший в полутрансформации и, судя по песне, очень больной и несчастный. Было до ужаса жаль этого разумного, у которого к тому же был день рождения, я сидел на полу и все порывался встать и пойти на его поиски, чтобы утешить, Натан держал меня за рукав и сердито выговаривал, что это очень веселая песня, я спорил, и мы чуть не подрались.
Нашу ссору прервали две пары ног, это первое, что я увидел, лежа на полу, Натан восседал на мне и пытался душить, я хохотал и отбивался, Натан пыхтел.
– Ты посмотри, кто к нам прише-е-ел! – ехидно пропел Натан, помогая мне подняться, встать сил не было, поэтому мы остались сидеть на полу, привалившись друг к другу.
– Ух ты, ух ты! – вторил я ему, на фиг этикет.
Ссоры как не бывало, мы объединились перед общей «опасностью» в лице двух разумных. Над нами возвышались Рауль, муж Натана, и почему-то граф д*Марш.
– Что здесь происходит? – прогрохотал сверху Рауль, он обозрел нас, беспорядок и раскиданные пустые бутылки и был сердит, очень сердит. Граф стоял рядом с непроницаемым выражением лица, хотя какое у него выражение этого самого лица, мне судить было, мягко говоря, сложно. Перед глазами двоилось и расплывалось, но я решил, что оно, выражение, именно такое.
– А что? – Натан икнул. – Я не имею права развлечься? – спросил он, повернув голову ко мне.
– Конечно, имеешь! – заверил я его и тоже икнул. – Мы на многое имеем право!
– Тани, я тебя потерял. Пора спать. Пойдем? – мягко сказал Рауль, правильно оценив ситуацию, спорить и ругать пьяных в дупель бесполезно.
– Не называй меня Тани! – взвился Натан.
– Мне, наверное, лучше уйти, герцог, – раздался голос графа д*Марша, по моему нетрезвому тельцу пошла вибрация. – Вашего мужа мы нашли, вы были правы, он с графом д*Самошем.
– Правильно-правильно, уходите, – величественно разрешил я. – От опасности нужно бежать, сверкая пятками. Весь бал от меня бегал, почему бы еще чуть-чуть не поизображать из себя зайца?
Натан хихикнул, а разъяренный граф наклонился и схватил меня за шиворот.
– Что вы себе позволяете? – прошипел он мне почти в губы, а я, увидев его лицо со шрамом так близко от себя, счастливо улыбнулся. Граф, заметив мою дебильную улыбку, выругался и отпустил воротник моего камзола.
– Да брось ты, Ад, – лениво сказал Натан, – пусть катится. Знаешь, сколько у тебя таких будет?
А я все еще в эйфории.
– Натан! – предостерегающе сказал Рауль.
А Натан вдруг разозлился.
– Пришли тут! Стоят тут! Осуждают! Ад, – я перевел свой пьяный взгляд на друга, – они нас осуждают! – довел он до моего сведения, я, соглашаясь, кивнул. – Пришли тут, сосуды чистоты и добродетели!
– У кого сосут? – оживился я.
– Ты пьян, Ад! – обвинил меня Натан, его язык заплетался и, повысив голос, как будто бы я глухой, сказал, – Я говорю, они такие чистые, добродетельные, а мы с тобой так, козявки! Стоят тут сверкают глазами и… волосами.
Он вдруг замолчал и сказал требовательно:
– Ты посмотри на них!
Я сфокусировал взгляд на молчавших разумных.
– Не-е-е-е… мой выше, – сделал вывод я.
– Но фигуры-то одинаковые, – сказал Натан.
– Ну да. Только у твоего глаза зеленые и плечи чуть уже.
– А у твоего – желтые и чешуйки на лице.
– Ну, мой-то настоящий дракон, а твой наполовину.
– На лучшую половину, – уточнил Натан.
– Ага, – я согласился, – а волосы-то одинаково белые. И лица… одинаковые. Сердитые такие!
– Вот и пусть катятся вместе, если они такие, а мы тут посидим, – сделал вывод Натан. – Слу-у-ушай… А зачем они нам вообще нужны? – повернулся ко мне он.
– Ну, как? – растерялся я и тоже посмотрел на друга.
– У тебя есть я, у меня – ты.
– Точно! – догнал я затуманенным мозгом мысль Натана. – Мы же дружим!
– А еще мы понимаем друг друга…
– С полуслова, – подхватил я.
– Ага, нам весело вместе…
– И никогда не бывает скучно!
– Тогда?
– Да!
Наши лица стали приближаться, я смотрел на пухлые губы своего друга, и идея поцеловать Натана казалась со всех сторон идеально правильной. Все верно, мы дружим, нам хорошо вместе, мы понимаем друг друга и поддерживаем. Почему бы и не перевести отношения в другую плоскость, горизонтальную?
Сделать это не дал сдвоенный рык, меня рвануло от Натана, и я оказался прижатым к груди графа:
– Запомни, – прошипел мне граф на ухо, от чего по моей спине прошагал табун мурашек, – ты – моя добыча!
И эхо слов графа от тушки Натана, так же прижатой к его мужу. Меня закинули на плечо и поволокли из комнаты Яна. Я поднял голову и увидел удаляющуюся в другом направлении спину Рауля с Натаном на плече, тот тоже поднял голову от спины Рауля, а я ему улыбнулся и подмигнул, план-захват моего графа сработал. Мы с Натаном еще успели махнуть друг другу на прощание рукой, перед тем как граф повернул за угол, и тут меня накрыло. Организм перестал сдерживать распространение алкоголя, и я на своей шкуре почувствовал не просто опьянение, а жесточайшее опьянение «в зюзю», которое изображал до сих пор. Я обессилено висел на плече графа и перед глазами в такт шагам двигались его ягодицы. Раз-два, раз-два… Левой-правой, левой-правой… Не выдержал и изобразил ладонями барабанную дробь у него на попе, меня подкинули и взрыкнули недовольно, а я почувствовал тошноту.
– Сейчас я тебе все пятки облюю, – предупредил честно.
– Накажу, – коротко ответил граф, а дальше я помнил все урывками.
-20-
Голова трещала жестоко, я проснулся и попытался вновь уплыть в спасительную темноту сна, но это не удавалось. Я открыл глаза и тут же со стоном закрыл, будто песок насыпали.
– Что ж так пло-о-охо-то, – простонал я, эхо моего голоса отдалось в голове болью.
– С добрым утром, граф д*Самош, – раздался сбоку знакомый голос, я застыл.
Попытался вспомнить что-нибудь о вчерашнем дне, вспоминал плохо, после того, как меня схватил мой дракон, я помнил лишь эпизодами и совсем мало. Зато главная цель достигнута, граф рядом, он признал меня добычей, а после этого так просто меня уже не отпустит и не отделается. Натана Рауль тоже признал своей добычей, значит, тоже добровольно напоил его своей кровью, когда успел только? Хоть Рауль и полудракон, но древние инстинкты все же возобладали над разумом, и Натану будет очень весело, но он большой мальчик, разберется. Сейчас у меня есть куда более интересные дела.
Я повернул голову и открыл один глаз, рядом со мной на кровати, подперев голову рукой, возлежал граф д*Марш и рассматривал меня. Я попытался улыбнуться, но тут же зажмурился и скривился, раздался хмык и я почувствовал, как граф поднялся и чем-то зашебуршал.
– Граф д*Самош, – сказал он мягко. – Возьмите амулет очищения.
Я застонал еще горше, применять амулет очень неприятно. Но делать нечего, иначе я до следующего утра буду «болеть». Протянув дрожащую руку за амулетом и почувствовав, как граф вложил мне его в ладонь, я зажмурился еще крепче и задействовал амулет, от вспышки боли выгнуло. Меня осторожно обхватили и, проморгавшись от слез, я почувствовал заботливые поглаживания по голове. Граф что-то успокаивающе гудел, а я плавился в любимых объятиях, слушал завораживающий голос и чувствовал себя уже намного лучше, поэтому решил, что пришло время осмотреться. Я тихонько, чтобы не вспугнуть нежность графа повернул голову, мы были не в моих покоях, похоже граф, как настоящий представитель рода драконьих, притащил меня в свою «пещеру», мы были у него. Я жмурился от удовольствия и млел, прикрыв глаза, всё будет хорошо, ведь правда?
А потом вспомнил, что так и не подарил графу свой подарок. Пискнул, вывернулся из рук графа, скатился с кровати и метнулся в свою комнату.
– Куда? – раздался сзади возмущенный рык, и началась погоня.
Я, мятый, лохматый и босой, бежал по коридорам, огибая препятствия и спотыкаясь об разумных, идущих по своим делам, а сзади граф д*Марш, полуодетый, в штанах, в расстегнутой рубашке и тоже босиком. Я обернулся на бегу, увидел зверское выражение лица графа и припустил еще быстрее. В свои покои я залетел, по инерции впечатался в стол, схватил горшок с розой и, закрывшись им, как щитом, протараторил:
– Господин граф, у меня есть для вас подарок!!!
В ответ тишина, я выглянул из-за горшка, граф стоял в дверях, опираясь руками о косяки, и изумленно разглядывал мой дар. Потом он осторожно вошел в комнату, прикрыл за собой дверь и медленно подошел ко мне, аккуратно взял горшок с цветком и начал разглядывать подарок.
– Вы мне уже подарили один подарок, – сказал он, не отрывая взгляда от горшка. Я мучительно покраснел.
– Я прошу у вас прощения за столь неудачный дар, я тогда искренне думал, что вам нужно… ну, нужен навоз.
– Зачем? – граф перевел изумленный взгляд на меня.
– Сажать горные розы, – тихо прошептал я, понимая, что сейчас надо мной будут смеяться. Но граф молчал, а на его лице отразилось понимание.
– А я думал, что вы таким образом, как виконту д*Дрышу, выразили свое отношение ко мне.
– Не-е-ет!!! Я просто… сглупил… Простите меня, а? Я никак не хотел обидеть или оскорбить вас. Просто не додумался… А потом представил себе и… Вы простите меня? – сумбурно покаялся я. – Но вы же признали меня своей добычей?
Граф хищно улыбнулся.
– Да.
– Вы не сердитесь на меня?
– «Ты», Ад. Говори мне «ты».
– Хорошо, – я послушный мальчик. – Ты больше не сердишься на меня?
Граф пальцами аккуратно прикоснулся к моей щеке и провел по ней вниз до шеи.
– Я не могу на тебя сердиться, – сказал он тихо. – Это просто невозможно. – Я прикрыл глаза, слушая его голос. – Ты знаешь, что ты меня в поместье чуть с ума не свёл? Мне казалось, что у меня раздвоение личности, я думал, что влюбился в двоих разумных одновременно и никак не мог понять, что мне делать. С одной стороны я тосковал по графу д*Самошу, нежному, прекрасному, язвительному и в то же время такому обаятельному. С другой стороны Адам Корт, нагловатый, непосредственный служащий. Я никак не мог разобраться в себе, днем я не мог отвести глаз от Адама, ночью мне снился граф д*Самош. Странные сны, когда снится, что целуешь графа, а обнимаешь служащего. Видно мое подсознание подсказывало мне, что эти двое один и тот же разумный. Но граф отказал мне, я думал, что с ним у меня нет надежды, и решил, что служащего-то я уже точно ни за что не упущу. Тем более, мне казалось, что служащий отвечает мне взаимностью, поэтому и подарил ему, то есть тебе, семейную реликвию, и очень рад, что сережка пришлась тебе по нраву. – Меня поцеловали в висок, я заворожено слушал откровения моего графа. – Теперь я понимаю твою реакцию на прокол уха, ты ведь полуэльф и для тебя это было очень больно. – Меня опять поцеловали. – А теперь представь себе мое состояние, когда я узнаю, что граф и служащий оказались одним и тем же лицом? Я был сначала в ступоре, потом в гневе, потом даже не знал, что и думать. И все это происходило сквозь безумный страх потерять тебя. Ты… долго не приходил в себя, вампирья кровь уже не помогала, и целитель сказал, что надежды нет. Я думал, что умру вместе с тобой...И… Я не смогу без тебя, Ад, уже не смогу… Ты врос в меня, настолько сильно, что ночи без тебя превратились в пытку… Я напоил тебя своей кровью, я на всю жизнь связал себя с тобой … Я… Люблю тебя. Я решил приехать в столицу и добиваться тебя, несмотря на твой «подарок».
Я смотрел во все глаза на любимого, и мое сердце было готово выпрыгнуть из груди. Ему было сложно произносить эти слова, он… Боялся моей реакции, что оттолкну его. Глупый… Разве я смогу тебе сопротивляться, твоему голосу, твоим рукам? Разве я сам смогу жить без тебя? Граф внимательно вглядывался в мое лицо.
– Я, – во рту пересохло, пришлось судорожно сглотнуть, – я иногда благодарен баронессе д*Фор с её безумными идеями, потому что иначе я бы никогда не узнал тебя, я никогда бы не понял, что ты самый лучший, я даже и не подозревал бы, что значит любить… За свою связь с тобой во время дела я получил выговор и хочу заверить тебя, что мое отношение и действия относительно тебя ничего общего с расследованием не имеют… Я тоже люблю тебя.
Граф порывисто обнял меня, а я зашипел:
– Блин, горшок!
Роза оказалась зажатой между нами и края горшка больно врезались в живот. Граф отстранился, и с и так чахлого кустика розы опало несколько листьев.
– Ты подарил мне горную розу, – сказал граф, с нежностью рассматривая облезлый цветок, потом тронул горшок. – Интересный рисунок…
– Это новое течение в искусстве называется «сюрреализм» и «кубизм», – вспомнил я непонятные слова друга и отобрал у графа горшок. – Вот, смотри. Это – ты, белый дракон, выдыхающий пламя, видишь какой у тебя красивый хвост, это – я протягиваю тебе своё сердце, ну, меня по глазам узнать можно, а это… Бабочка, просто бабочка… Летает.
– Ммм… Что за мастер это делал, скажи мне, и я буду обходить его за два квартала. – Граф закусил губу.
– Это моя работа, – я обиженно засопел.
– О! Какая продуманная композиция и очень интересное цветовое решение! – восхитился граф.
– Тебе правда нравится? – подозрительно уточнил я, больно глаза у графа серьезные, он всегда подшучивает с таким лицом, когда боится рассмеяться.
– Да, – твердо сказал он, забрал у меня горшок и поставил его на стол. – Иди сюда!
Я с радостью окунулся в родные объятья и потянулся за поцелуем, а дальше время потеряло для нас счет. В груди росло что-то такое огромное и горячее, что я просто боялся, что взорвусь, и я отчетливо понимал – своего графа я ни за что никуда не отпущу.
Уже гораздо позже, когда мы лежали на кровати обнаженные и полностью удовлетворенные, я спросил у графа:
– А почему в поместье ты никогда не приглашал меня к себе в комнату? Я думал, что не так уж и нужен тебе.
Граф хитро усмехнулся:
– Ты видел, какая у меня кровать? – я кивнул. – Она слишком большая, я бы тебя в ней до утра искал. Мне в твоей комнате больше нравилось, кроватка у тебя узенькая, можно было спать на ней, крепко прижав к себе, чтобы ты не упал во сне.
Граф помолчал и продолжил:
– Я, когда бывал во дворце, видел только тебя, глаз не мог отвести. Вёл ты себя, кстати, отвратительно, но ты так тонко издевался и дразнил разумных, что придраться к тебе было просто невозможно. Я, как мог, убеждал себя, что не должен на тебя даже смотреть, мне не нравился твой характер и глупые капризы, и в то же время я глазами всегда искал тебя в толпе. Нечего было и надеяться, что ты обратишь внимание на такого урода, как я…
– Не смей так говорить! – сердито перебил я его. – Ты самый лучший! И, если тебя это так волнует, то я тебе уже говорил, что моей красоты на двоих хватит!
– Не злись, – граф примирительно меня поцеловал. – Но ты и правда прекрасен, а по сравнению со мной, так и вовсе божество. Тшшш… Перестань сердиться. Так вот, когда мы разговаривали с тобой у меня в поместье, уже когда всё закончилось, ты был такой красивый и неприступный, что я был просто в отчаянии. Мне казалось, что непоседливый служащий мне просто приснился и его место занял высокомерный аристократ, мне пришла в голову мысль, что ты лишь только играл, что на самом деле ты и есть такой, как во дворце. Но когда ты начал расписывать, что Тор тебя побил и свою месть ему, то я не знал, что мне делать, или смеяться, или бежать и наказывать Тора. Ты на самом деле совсем другой, не такой, каким стремишься показать себя в обществе. И я сейчас очень счастлив.
Я довольно улыбнулся и стал пальчиком вычерчивать узоры на груди у графа. Сбылась моя мечта, когда мой партнер смог увидеть во мне не только завлекательную оболочку, и я тоже был счастлив. Осталось выяснить еще несколько вопросов.
– Я знаю, что у драконов нужно не только напоить избранника своей кровью, но и публично признать его своей добычей, иначе это было бы простое влечение, ты признал. Но неужели ты так был уверен, что я отвечу тебе взаимностью?
– Только не злись, – предупредил меня граф, я сразу же напрягся. – Я планировал, в соответствии с драконьими традициями, перед отъездом выкрасть тебя и запереть в своем поместье, – объявил он мне, а у меня отвисла челюсть.
– Это же пережитки прошлого! – я возмутился. – Ты бы пошел под образ за ущемление прав разумного!
– Не думаю! – огорошил меня любимый. – Наш Император тоже дракон и вполне меня понимает. Я еще раз напомню тебе, я напоил тебя кровью и признал своей добычей, для меня это навсегда! Я бы отделался строжайшим выговором, меня бы заперли с тобой в поместье, и выделили срок, в который я должен был бы переменить твое мнение относительно себя. В подавляющем большинстве случаев избранник остается с драконом и очень доволен положением его супруга.
Я получил собственнический поцелуй в висок, и не мог найти слов на такое неприкрытое коварство графа. А потом решил, чего это я парюсь? Я же сам был готов выкрасть графа и завоёвывать его расположение всевозможными способами. А теперь я не только получил любимого, но и будущего супруга. Официального предложения еще не было, но, думаю, оно не за горами. И еще один плюс – в ста процентах брак дракона с его избранником получает благословение богов, а это уже почти гарантия счастья. Почему почти? Да потому что любовь и выстраивание отношений – это большой труд, и никто не застрахован от семейных разочарований. Кроме того, наши будущие детки обязательно будут чистокровными дракончиками, вне зависимости от того, кто будет их ма-отцом, я или граф. Драконы полукровки получаются только, если один из партнеров человек и то, чем больше разбавляется человеческая кровь у будущего поколения, тем большая вероятность получить в роду чистокровных драконов. А вот у демонов, например, при смешении с другими расами ребенок-демон получается, если ма-отец – демон.
– Ты не злишься? – уточнил граф, разглядывая мое задумчивое лицо. – Я все же честен с тобой.
– Ты знаешь, нет. Не злюсь, – я нежно улыбнулся графу. – Я же все-таки люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, – прошептал граф и впился в мои губы жарким поцелуем.
Я почти потерял связь с реальностью, но у меня еще были незаконченные дела, вернее одно, но очень важное дело, я по плану должен был закатить что-то типа истерики. Итак, отстраняем графа и смотрим на его непонимание взглядом наполняющимся слезами, плюс дрожащие губы и поехали срывающимся голосом:
– А как же твое поведение на балконе на балу? Ты же… Ты целовался с виконтессой д*Ларен! Ты… Ты действительно любишь меня, не обманываешь?
Граф крепче прижал меня к себе и зашептал.
– Тссс… Тише, малыш. Виконтесса набросилась на меня сама, я опешил и не сразу оттолкнул ее, а когда увидел тебя, то растерялся. Хотел сразу же кинуться за тобой, но не знал, нужны ли тебе мои объяснения.
Понятно, виконтессе я шею все-таки сверну.
– А на балу почему избегал?
– Я не знал, почему Император настойчиво рекомендовал мне посетить это мероприятие, понятно, что у него для меня было какое-то дело, не обязательно хорошее, поэтому не хотел, чтобы под раздачу попал и ты тоже.
Я был возмущен. Он обо мне заботился таким образом! Такая забота стоила мне много нервов.
– А за тобой какие-нибудь грешки водятся? – спросил, подозрительно сощурив глаза.
– Нет, что ты, любимый! Но я не хотел рисковать тобой. А оказалось, что Император предлагает мне службу на благо Империи.
– Ты согласишься?
– Да, тем более, я буду заниматься тем, что мне нравится, тренировать воинов – личных гвардейцев Императора. Военное дело – это моё. – Граф нежно прикоснулся к моей щеке. – Все хорошо? Ты больше не расстраиваешься?
Я отрицательно помотал головой, мои слезы быстро высохли, и я довольно улыбнулся, граф ответил мне такой же улыбкой, и я в очередной раз получил поцелуй в висок.
– Ты на балу испортил платье виконтессы д*Ларен. – Припомнил он мне мою выходку, вот ни фига мне не стыдно. – Мой хитрый мальчик, – пробормотал он, обвести его вокруг пальца мне так и не удалось. Граф приступил к делу, от которого я оторвал его вопросами, то есть, начал ласкать и нежить меня. Я выгибался, постанывал, гладил сильное тело графа, и отвечал со всей страстью, на которую был способен.
– Такой милый, такой красивый, такой нежный, мой… – бормотал граф, зацеловывая мое тело, я постанывал, не скрывая дрожь и трепет, в который приводил меня его голос.
В общем, из постели мы в этот день так и не вылезли. Послали Яна, влетевшего в комнату и пискнувшего от неожиданности, за едой, и продолжали предаваться любви.
А потом, когда граф заснул, я тихонечко позвал его по имени:
– Анри…
Граф завозился и собственнически прижал меня к себе и ответил:
– Уббрад…
Я сначала возмутился и заскрипел зубами, потом задумался, так как сам не знал, какой ответ хотел услышать, «Уби», как обычно, или «Ад», как он меня называл наяву. Потом тихонечко рассмеялся счастливым смехом, похоже, граф окончательно принял меня, мою внешность и мой противный характер, поэтому и соединил два имени в одно, в мое настоящее. И как бы оно мне не нравилось, в исполнении графа моё имя звучало, как музыка, и ему я мог позволить называть себя так постоянно.
