Текст книги "Тяжелая служба (СИ)"
Автор книги: zaka1111
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
-10-
Я очнулся от мягкого покачивания и с удивлением себя обнаружил на руках у графа. Тот еще не понял, что я пришел в себя и аккуратно сгрузил меня в повозку. До моего слуха донесся смех и посторонний шум деятельности разумных. Недалеко от меня Тарина переругивалась с кем-то из деревенских по поводу испорченной закуски, управляющий крикнул Яну, чтобы тот отнес столики в тень под дерево. К нам подскочила Мара:
– Что с ним, господин граф?
– Он переутомился на охоте, Мара, – раздался глубокий, чуть хрипловатый голос графа. – Где Край?
– Сейчас я его позову. Бедный мальчик, вы все-таки охотились, нужно было взять с собой деревенских охотников, – в голосе Мары слышалась забота.
– Мара, – мягко ответил граф, – ты же знаешь, что я неплохой охотник. А Ад убил тигроида… весьма зверским способом… А потом ему стало его жалко и он… ммм… переживал сильно.
Я чуть не подавился от такой интерпретации моего обморока. Ну, спасибо вам, граф, что пожалели мое чувство собственного достоинства!
– Ах, все-таки вы встретили хищника…
– Мара, – строго перебил ее граф, и правильно сделал, Мара может заговорить кого угодно и болтать до бесконечности.
– Сейчас, я мигом, – встрепенулась женщина и убежала.
– Ад, перестань прикидываться, я знаю, что ты очнулся.
Мне пришлось открыть глаза и сразу зажмуриться от яркого солнца, не мог в тенечек меня положить.
– Я уже в порядке, – хрипло сказал я.
– Тебе раньше приходилось пользоваться духовой трубкой?
– Почти нет, – признался я.
– Понятно. Ты применил столько магии, что тигроиду голову оторвало.
Меня замутило.
– Я испугался, – опять пришлось признаться, тем более, что это правда, и тут же обиделся. – Могли хотя бы «спасибо» сказать.
– Спасибо, – серьезно сказал граф. – Ты нас спас.
– Пожалуйста, – я расплылся в улыбке. – Как я его?
– Ты молодец! Ты знаешь, что твой ящер кинулся тебя защищать?
Нас прервал появившийся Край.
– Край, – переключился на него граф, – позаботься об Аде. Ты как себя чувствуешь? – он повернулся ко мне.
– Довольно сносно.
– Тебя отправить в поместье?
– Не, я здесь побуду.
– Тогда приходи в себя и помогай с праздником, – велел он и ушел.
А я попросил у Края попить, где-то тут была моя фляжка. Край нашел ее и развлекал меня до тех пор, пока противная слабость не ушла из моего тела. А потом Тарина сунула мне морковку (как конфетку ребенку, ей богам!) и отправила меня стелить покрывала и подушки на траву, чтобы наши гости не отморозили себе свои аристократические зады. Впрочем, дел было не так уж и много, служащих здесь хватало.
Уже начали возвращаться гости, которым надоела охота, или которые просто выезжали на прогулку, их служащие прибегали за легкими закусками и напитками. Край получил ложкой по лбу от Тарины за то, что пытался стянуть вкусный бутербродик, обиделся, но я к нему подлизался, я незаметно стянул бутерброд и отдал ему, парень просиял. Охотники занимались мясом, ящеры были довольны, им доставались обрезки, музыканты играли что-то легкое, то там, то сям слышались разговоры и взрывы смеха. Идиллия. Сора в этот раз остался в поместье, управляющего с Тором видно не было.
Вечером веселье набрало обороты, смех стал громче, а разговоры бессвязнее. Служащие веселились поодаль от господ, у нас было лучше, могу сказать я вам, так как мы не были стеснены условностями, формальностями и этикетом. Я получил множество поздравлений с убитым хищником, несколько раз по попе, поцелуй в щечку от Ары, служащей графини д*Лосс, и предложение перепихнуться попозже от служащего-орка Ктара барона д*Наса.
Граф танцевал с виконтом и виконтессой д*Ларенами, баронессой д*Фор, которая считала себя, чуть ли не ближайшей подругой графа, так как будет «помогать» ему делать его сидр, и еще с кем-то там, я не разглядел так как сам кружился в танце с Арой.
В поместье мы начали собираться, как только загрузили последнего аристократа в повозку, тот натужно храпел и брыкался, Ктар, его служащий, смиренно придерживал хозяина за ноги, привык уже. Мы вихрем пронеслись по поляне, приводя ее в порядок, она стала похожа на площадь в столице – трава была притоптана, и уже далеко за полночь отправились домой. Управляющего с Тором я так и не заметил.
Я почти лег в постель и уже собирался погасить кристалл освещения, как услышал стук в дверь. Блин, кто там еще? Сора, решивший, что на обиженных воду возят, или орк Ктар, который намеков не понимает и его надо послать прямым текстом? А может это скромняшка Ара? Я мечтательно закатил глаза. Стук повторился.
– Кто там? – спросил игриво.
– Ад, открой, – низкий вибрирующий голос заставил дрожать тело.
Я шустро отпер дверь, ну и что, что в пижаме, сам пришел ночью.
– Господин граф? – моему удивлению не было предела.
– А ты кого-то другого ждешь? – спросил граф, запирая за собой дверь.
– Нет, но что вы здесь делаете?
Граф поставил на маленький столик бутылку вина, два бокала и тарелку с сыром.
– Невежливый вопрос хозяину дома, – заметил он, – а вообще я пришел отметить наше с тобой второе рождение. И отблагодарить тебя за спасение моей бесценной жизни.
«Граф шутить изволит», – подумал я и выдал:
– А почему без черного плаща?
– Зачем он мне?
– Ну как?... Ночью, завернувшись в черный плащ, прокрадываясь по коридору на цыпочках… Только так ходят в гости после полуночи.
– Что ты так привязался к черным плащам? И где ты понабрался такой пошлятины? – спросил граф, а я не ответил. Не буду же я рассказывать, как ночью подглядывал за его гостями.
– Это романтично, – попытался выкрутиться я.
– У нас тогда разные понятия о романтичности, – хмыкнул граф.
Он подал мне вино, и мы стукнули бокалами, и под звонкое «дзынь» граф сказал:
– За тебя – самого смелого и беспощадного охотника!
– Я такой, – польщено сказал я, – от моего вида у тигроидов башку сносит.
Мы рассмеялись и выпили вина. А дальше я сел на кровать, граф на единственный в комнатке стул и мы принялись обсуждать результаты охоты. Больше всего хищников добыл сегодня барон д*Ар, он принес одного тигроида и двух волчар, а я удивлялся: везде успел, и с женихом целоваться и поохотиться. И тут вспомнил:
– Вы обещали, господин граф, показать мне, что умеете целоваться, – сказал, а сам застонал про себя, зачем быть таким придурком. «Это виновата почти пустая бутылка вина», – быстро перевел я стрелки и успокоился.
А граф ни капельки не смутился:
– Обещал, значит, покажу.
И пересел ко мне на кровать. Я уже второй раз заворожено наблюдал, как лицо графа приближается ко мне, его глаза прикрываются, а рука вытаскивает спицу из моих волос и пальцы лохматят волосы. Легкое касание губами, еще одно, аккуратно берет зубами нижнюю губу, проводит по ней языком, я приоткрываю рот, а граф пользуется приглашением. Его язык проходит по моим зубам, небу, встречается с моим языком и вовлекает в танец. Я отвечаю, я заворожен нежностью и аккуратностью, я чувствую себя хрустальною вазой, это… так необычно. Руки графа гуляют по моему телу, одна массирует шею и затылок, другая гладит спину и поясницу.
– Ну, как? – прошептал он мне в губы.
– Я еще до конца не понял, – так же шепотом ответил я.
Граф опять меня целует, только в этот раз вместе с нежностью он напорист, целует быстрее и еще быстрее, наши языки начинают танцевать, как сумасшедшие. Мне нравится, меня ведёт, я подаюсь навстречу графу, одной рукой обнимаю за шею, другой веду от коленки к паху. Граф откидывается на кровать, я оказываюсь сверху, останавливаемся, смотрим в глаза друг другу.
– Мы продолжим? – негромко спрашивает граф.
И это было последней каплей – от его голоса, низкого вибрирующего, у меня срывает крышу.
– Да-а-а, – простанываю в ответ, и успеваю импульсом погасить кристаллы освещения, прежде чем меня переворачивают на спину и стягивают пижамную рубашку.
Граф целует мою шею, ключицы, возвращается наверх и проводит языком за ухом. Я лишь тяжело вздыхаю и судорожно стаскиваю с него рубашку. Я хочу получить доступ к совершенному телу.
– Подожди, куда ты так торопишься? – смеётся граф, а для меня сейчас его голос, как доза возбуждающего, аж подкидывает на кровати. Поэтому говорю единственное, что могу выдавить из себя:
– Хочу…
Меня, слава богам, понимают, рубашку скидывают. А дальше… дальше как в моем сне… только лучше. И перед самым ответственным моментом прошу:
– Я… у меня давно никого…
– Я понял, – шепот в ответ, и я утопаю в нежности.
***
Мы лежали, обнявшись, на моей узенькой кровати, я примостился на груди у графа и слушал, как успокаивается его сердце. Он смотрел в потолок и гладил своей рукой мое плечо. Я наконец собрал себя в кучу, применил заклинание очищения и с удовольствием потянулся.
– Спасибо, – меня поцеловали в лоб. – Ты знаешь, что у тебя волосы неровно обрезаны.
– Ага, – говорить было лень, – фиг с ними.
– Я останусь у тебя, не хочется никуда идти. Ты ведь позволишь?
– Ладно, – разрешил я.
– От тебя пахнет горной розой, – граф зарылся носом в мои волосы.
– Ага, – подтвердил я, мне это все говорят.
– Ты всегда так многословен после секса?
– А ты хочешь поговорить?
– Неа, – граф зевает, – я хочу спать.
– Тогда спи, – отвечаю я и тянусь за поцелуем.
Меня послушно целуют, граф закрывает глаза и скоро его дыхание становится ровным, он заснул. Я же лежал, разглядывая комнату в свете луны, и все никак не мог решить, пора ли уже рвать на себе волосы с криками: «Что я наделал?» или все же еще нет? Я посмотрел на профиль графа, морщинка возле его бровей разгладилась. Нерешительно провел пальцем по здоровой щеке и тихонечко позвал его по имени:
– Анри…
Граф во сне завозился, прижал меня к себе крепче и сказал:
– Уби…
Я застыл, потом грустно улыбнулся: «Что ты ожидал, Ад? Любви? Это не твой случай. Не при своей, ни при другой внешности, тебе ее не видать. Твоя настоящая внешность перекрывает твои внутренние достоинства… Они же у тебя, несомненно, есть! А другие твои облики совсем недолговечны и не стоит делать на них ставки. Так и будут тебя называть чужими именами». Стало горько, но я не буду унывать, мне же нужен был секс – я его получил. А остальное пусть катится в нижний мир. Уговорив себя таким образом, я наконец смог заснуть.
-11-
Я проснулся позже обычного. Уходивший утром от меня граф поцеловал меня и сказал:
– Спи. Я велю тебя не будить.
Я с благодарностью воспользовался случаем и дрых дальше. Поднялся я еще до обеда, в доме опять сонное царство: тихо и спокойно. Сзади на меня накинулся Ян, повис на спине, да как заорет в ухо:
– Ёху-у!!! Ад вчера нажрался и все проспал!!!
Я поморщился от звона в ухе.
– Что, головка бо-бо? – спросил Ян и наконец свалил с меня. – Ты такой молодец, ты убил целого тигроида!
Восхищение в глазах Яна очень польстило, я приосанился. Тарина сунула в руки кружку с отваром.
– Выпей, получше будет, – сказала заботливо и подложила мне корзину с морковью, а я подумал: «Граф сказал всем, что у меня похмелье. Ну, и ладно! Спасибо ему, что позволил поспать подольше».
На кухню ввалились деревенские охотники, принесли мясо с охоты, благодаря гостям, его в поместье графа с избытком, даже с учетом хищных ящеров. Один из охотников, крупный русоволосый человек с огромными ручищами передал Сора использованные дротики, которые охотники вытащили из тушек. Я подлетел к нему, изображая живейший интерес: «А это чьи?», «А это?». Сора сначала отвечал сквозь зубы, а потом оттаял: «Это барона д*Ара. Это графини д*Саа».
– А это чьи? – я вцепился в знакомый дротик с белым в черную крапинку оперением.
– Это – наши, – последовал лаконичный ответ от Сора.
– То есть, «наши»? – не понял я.
– Это дротики графа д*Марша, – прогудел сзади охотник. – Они и у нас тоже, еще гостям выдаются, которые дротики свои уже использовали или забыли.
– А кому вы их давали?
– А кто их знает, – равнодушно пожал плечами охотник. – Я их всех не отличаю ОристОкратов. – Окающе ответил он.
Я в досаде чуть не кинул чертов дротик об стену. У Тора такие были, у охотников тоже такие, у любого гостя такие могли быть. Бля, я так надеялся! Ниточка оборвалась.
Сора, введенный в заблуждение моим вниманием, намекнул на продолжение примирения в более уединенном месте. Я в раздражении послал его, чуть ли не прямым текстом, на что мне зло сверкнули глазами в ответ, не привык парнишка, что его динамят.
Вечером граф устроил бал. Я скользил среди гостей с подносом с напитками, ловко уворачиваясь от танцующих и гуляющих по залу гостей, подходил к веселящимся группкам, забирал пустую посуду. Видел, как граф хотел подойти ко мне, но его перехватил граф д*Ккарс и, жестикулируя и прикладывая руки ко рту, начал что-то ему рассказывать, видимо, делился, как прошла его охота. А дальше меня поймал управляющий и разрешил идти отдыхать, мол, не нужен уже, служащих полно, а ты только мешаешься, несколько разумных тоже получили разрешение уйти. Я пожал плечами и удалился.
Сидя в ванной, я услышал стук в дверь и, матерясь и заворачивая мокрое тело в халат, пошел открывать, даже не спросил, кто там ко мне ломится, на ночь глядя. На пороге стоял граф, по-хозяйски прошел в комнату и запер за собой дверь.
– Ты не отвечаешь на стук, где твой переговорник?
– В ванной, я мылся.
– Вижу, – берет рукой мою мокрую прядь волос. Мне неуютно.
– А как же гости, у вас бал, – нахожу спасительную тему для разговора.
– Им весело и без меня, – отвечает, – там управляющий, он справится.
Дальше молчим, а потом, я не знаю, кто сделал первый шаг, честное слово, просто мы уже в объятиях друг друга, целуемся.
– Высуши, – просит он, и я взмахиваю рукой, волосы чистые сухие, аж скрипят.
Поцелуями ведет меня к кровати, опрокидывает, прочь халат! Поцелуями исследует мое лицо и тело, ласкает, иссушает, играет языком с артефактом в моем пупке. Я тоже хочу! Переворачиваю его, я сверху, откидываю камзол, рубашку, мне помогают, веду губами по его лицу, по белым бровям, закрытым глазам с белыми ресницами, вдоль шрама, вдоль белых чешуек. Исследую их путь от виска, по щеке, по шее и ниже… очень интересно, рассматриваю то, что укрылось от внимания в первый раз. Нужно медленнее, не так судорожно, вдруг такого больше не будет, хочу насладиться.
Тело у графа совершенное, веду рукой по кубикам на животе, в ответ мне судорожный вздох, ему нравится. Я покажу тебе все, что я умею, ты будешь доволен, у меня еще не было такого нежного и искреннего любовника. Где я потерял чешуйки? Вот они, веду руками по ним, дорожки с обеих сторон шеи, по ключицам, до груди, оглаживаю грудь, соски. Опять сбился с пути, нахожу чешуйки пальцами, мягкие, нежные, они снова уходят вниз, под брюки, это еще рано. Отрываюсь, и получаю от графа разочарованный вздох. Повторяю весь путь губами и языком, тело подо мной дрожит, я дрожу вместе с ним. Натыкаюсь губами на ремень брюк, тянусь к нему руками, а сам поднимаю взгляд вверх, встречаюсь с желтыми затуманенными глазами графа. Он наблюдает за мной, ему все хорошо видно, я не стал в этот раз убирать свет, так лучше.
Ремень летит куда-то в сторону, стягиваю брюки, граф приподнимает бедра, чтобы мне было легче. Бля, сапоги! На фиг их, брюки тоже! Чешуйки на ногах, охренеть просто! Начинаются между большим и вторым пальцами ног. Продолжим? Кидаю лукавый взгляд на графа, тот ждет, кажется, даже дыхание затаил, замечаю, что кулаки его сжаты, вцепился в простынь, сдерживается, отдает мне инициативу, только грудь ходуном ходит от тяжелого дыхания.
Беру большой палец ноги в рот, граф низко стонет, воздух от этого вибрирует, я вибрирую вместе с ним. Что же ты делаешь, гад, я же сейчас кончу. Вплетаю свой стон в звук графа, с пальцем во рту получается, что-то вроде: «О-оммммм…..». Рано, беру себя в руки и опять к своему занятию, иду языком вдоль чешуек по одной ноге, по другой – повторяю путь рукой. Колено, бедро, пах. Отстраняюсь, граф недоволен, глаза зажмурены, тянет на себя простынь, она сбивается, но он еще держится. Перейдем к основному блюду? Облизываю губы, но в дело идет рука, нежно веду вдоль члена, граф вскидывает бедра и судорожно набирает воздух в рот. Я хочу поцеловать, тебя туда, но зарываюсь носом в паховые волосы, они тоже белые, нахожу губами яички, попеременно втягиваю их в рот, на них тоже чешуйки, белые, мягкие, нежные-нежные, так трогательно…
Целую, наконец, головку, кружу языком, облизываю, вбираю в рот так глубоко, как только могу. Руки фиксируют бедра. Не дергайтесь, граф, у вас и так размер не маленький, так вы еще мешаетесь. Стон сверху, опять вибрация, я рукой пережимаю свой член, чтобы не обкончаться раньше времени и замираю.
Граф решил, что пауза, сигнал к действию, меня вздергивают вверх, и подминают под себя. Он не хочет больше нежничать, он напорист и страстен, рот затыкает мне хищным поцелуем, на фиг нежность, а ноги забрасывает себе на шею. Входит, я кричу, не от боли, от восторга, от долгожданной наполненности, от резких движений, от дикой страсти, граф вторит мне рычанием. Это было… круто!
Мы лежим, опять переплетясь, на моей маленькой кровати, выравниваем дыхание и слушаем тишину комнаты. Граф снова вырисовывает узоры пальцами на моем плече, а я положил подбородок ему на грудь и провел пальцами по своему фетишу, по чешуйкам на лице графа.
– Я вот что не могу понять, – нарушаю я уютное молчание, – почему у тебя цвет рода бордовый, хотя по логике должен быть белым.
Неосознанно «тыкаю» ему и закусываю губу. Граф переводит на меня взгляд и улыбается:
– Ты плохо учил историю, Ад. Цвет рода зависит не от цвета моей чешуи, а от того каким цветом было обозначено королевство на карте еще до основания Империи. Королевство Марш было раскрашено бордовым.
– Мне стыдно, – сознался я, – история никогда не была моим любимым предметом.
– А какой был любимый?
И мы разговаривали, я рассказывал ему про себя, про свое детство в деревне, про школу, сказал, что я неплохой бытовик, то бишь, владею бытовой магией. Про графа я узнал, что он огневик, любит ящеров, а яблочный сидр его семья изготовляет уже не в первом поколении, его рецепт не секрет, но яблоки нужно брать только из его поместья, они у него особенные. Я думаю, что это зависит от почвы, где они растут, что-то такое есть в его земле, что сидр получается с особым вкусом, летним и солнечным. Так за разговорами мы заснули, граф вырубился раньше, и я провел опыт.
– Анри, – тихонечко позвал.
– Уби, – прошептал граф.
***
Я ходил, как в тумане почти целых две недели. Днем выполнял свои основные обязанности, ходил с графом на охоту, прислуживал ему за столом, делал дела по дому и с нетерпением ждал вечера. А вечером и ночью я таял в руках графа, дарил ему себя.
Мы долго общались после любви, «сексом» назвать это у меня язык не поворачивался. С ним мне было интересно и, перебирая свой богатый любовный опыт, я понимал, что такого со мной еще точно не было.
Я изучал его тело, у него чешуйки двумя полосками шли и по спине, начинались на шее, по лопаткам спускались на поясницу, где соединялись, и исчезали во впадинке ягодиц. Я, когда увидел это, пищал от восторга, граф хохотал и отбивался, а затем затих под моими исследовательским интересом и, в конце концов, подмял под себя.
Я узнал, откуда у графа шрам на лице. Как-то вечером, мы лежали, обнявшись, и я, не сдержавшись, выдал:
– Ты такой красивый…
– Ты находишь меня красивым? – недоверчиво спросил граф. Я почувствовал, как тело под моими руками напряглось, он подумал, что я над ним издеваюсь.
– Да-а-а, – протянул я. – У тебя такое тело, такие мышцы, не то, что я. Я до конца останусь невысоким и тощим.
И тут до меня дошло.
– Ты комплексуешь из-за своего увечья, – обвинительно ткнул ему пальцем в грудь, и потянулся к искореженной щеке погладить шрам. Граф отшатнулся.
– Не думай, что я тебя жалею, – я закатил глаза. – Если ты допустил такое, значит, сам виноват.
– Ну да, сам. – Согласился граф. – Мы зачищали границу с Варровоми болотами, – я весь превратился в слух, – там нечисть начала выходить к жилью и я напоролся на зомби мага. Он был обвешан амулетами и артефактами, но по зомби, особенно по древним, не отличишь, кем он был при жизни, магом или не магом, они же уже почти все полуразложившиеся и истлевшие, хотя попадаются и удивительные экземпляры… А я был слишком молод и самонадеян, кинул в него заклинанием, не разобравшись, что к чему, а среди амулетов у него был один отражающий, вот мне и прилетело обратно моим же заклинанием. Меня тогда еле с того света вытащили, чуть богам душу на перерождение не отдал. Все шрамы удалось удалить, а вот лицо…
– Не переживай, – серьезно сказал я ему, – моей красоты на нас двоих хватит.
Граф в ответ захохотал от моей непосредственности, а я почувствовал, как он расслабляется.
Вчера граф сделал мне подарок, небольшую сережку в виде дракончика. Я долго с восторгом рассматривал ее у него в ладони, искусная работа. Маленький дракончик, как живой, был сделан из белого золота, зеленые глаза из изумрудов, он как-то так извернулся, что было ощущение, будто он кусает себя за хвост.
– Это мне? – шепотом спросил я.
– Да. Тебе нравится?
– Очень, но у меня уши не проколоты.
– Это не важно, здесь есть зажим. Давай я тебе надену ее.
Я повернулся к нему боком, подставляя левое ушко и…
– ООООУУУУУУУУ…!!!!! ТЫ СКАЗАЛ, ЧТО ТАМ ЗАЖИМ!!!!
– Да, зажим, он с иголкой. Заодно и прокололи, – граф крепко держал меня, пытаясь поймать руки, а я колотил его куда попало, из-за выступивших слез не было видно куда. – Тише… Тише маленький… Ты ведь даже не полуэльф, я не думал, что у тебя такие чувствительные уши!
– С иголкой? Не полуэльф? – орал я, а потом осекся. – Ну да, не полуэльф, но это не значит, что ты надо мной должен издеваться!
Граф развернул мою голову и начал дуть на пострадавшее ухо, от удивления, я даже истерику прекратил. Ухо еще болело, посылая болезненные импульсы по телу, но забота графа была так приятна.
Он не звал меня в свою комнату, приходил каждый вечер ко мне, а я, закусив губу, убеждал себя, что мне и этого достаточно, а в голове, как часы «тик-так, тик-так», бьется мысль: «Только б не влюбиться, только б не влюбиться…». Но мне все-таки отчаянно хотелось, чтобы на мое «Анри», мне бы хоть раз ответили «Ад».
Из душевного стазиса я смог выйти, когда заплаканная Мара сообщила мне:
– Ян пропал.
