Текст книги "Ересь Робаута: Битва за Макрейдж (ЛП)"

Автор книги: Zahariel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Шок забросил его дух назад в его тело, за обереги, все еще пылающие колдовской мощью, все еще непроницаемые для вторжения. Но он больше не был одинок в своём убежище. С другой стороны круга, прямо напротив него, стоял гость, с которым он сталкивался только один раз, но ни один псайкер, который когда-либо встречал Тетрарха, не мог забыть их ауру.

– Я знаю, почему ты здесь, – сказал Тигурий, стоя на коленях. – Я верен и не боюсь своей судьбы. Я служу Легиону и примарху своей жизнью и готов ею ради них пожертвовать. Делай то, ради чего пришел.

И с его приглашением Тетрарх прошел прямо через неприкосновенное поле, обереги больше не могли его остановить. Он поднял свою когтистую руку к голове Тигурия…

Когда известие о битве на Мосту достигло Калгара, он был в ярости. Он хотел призвать Иллирийский Легион обратно в Крепость Геры, чтобы Эвокатии могли отдать свои жизни, чтобы защитить своих подопечных под молчаливым взглядом самого Гиллимана. Но хотя наступление Тиранида было остановлено с разрушением Моста, ни один из Легиона Иллириума не выжил. Что еще хуже, его величайший колдун Хаоса Варро Тигурий пропал без вести, и заместитель Марнея не нашёл его нигде – даже в его личной комнате для ритуалов. Разозлившись, Калгар приказал всем своим силам быть еще более осторожными и ожидать нападений убийц и диверсантов.

С отсутствующим и, вероятно, мертвым Тигурием, колдуны Крепости Геры лишились лидера, и теперь у них не было времени проходить ритуалы и обряды, которые позволили бы одному из них стать главным. Тёмный Крестовый Поход продолжил наступление и вскоре достиг внешнего периметра Крепости, после чего лояльные примарху Ультрамарины должны были столкнуться с мощью войска, собранного Пожертвованным Сыном, и яростью Первоизбранного Князя Демонов. К счастью, Крепость все еще была защищена от колдовских атак благодаря колдунам из Храма Птолемея, хранителям древних подопечных крепости.

Храм Птолемея

Если Ультрамарины фанатичны в своей преданности Хаосу, то их Колдуны ведут себя примерно так, как и их коллеги из других Легионов Предателей. Безмерно гордые, они считают себя хозяевами сил Варпа, а не слугами сущностей, обитаемых в нём. Они видят Темных Богов гораздо ближе, чем кто-либо другой, и те, кого это знание не сводит с ума, становятся гораздо менее набожными, понимая, что в конце концов Разрушительные Силы мало заботятся об обрядах, и гораздо больше ценят буйство эмоций и дела, исполняемые во их имя. Остальная часть Легиона допускает такой отход от традиций из-за древних приказов, отданных самим Жиллиманом во времена Ереси, хотя одной из причин, по которой колдуны Хаоса до сих пор пользуются уважением, являются их пси-способности, дающие им огромную силу. Нигде это различие в верованиях не проявляется так явно, как в храме Птолемея, огромной структуре, занимающей целый отрог горного хребта Корона Геры, где и расположена Крепость Геры. Говорят, что Храм был основан «первым и величайшим» из колдунов Ультрамаринов, хотя это, вероятнее всего, банальный миф, поскольку Империум не имеет каких-либо доказательств о существовании хоть одного Ультрамарина с таким именем.

Внутри Храма находятся бесчисленные тома темных знаний, относящихся к призыву и связыванию демонов, включая Истинные Имена тысяч Нерожденных. Колдуны, которые живут в Храме, яростно скрывают свою жизнь, выполняя нечестивые эксперименты за закрытыми дверями и могущественными оберегами. В некоторых случаях эти ритуалы приводили к катастрофическим последствием, но деятельность Храма все еще допускается Магистром Ордена Макрейджа. Это возможно и потому, что Круг Птолемея также отвечает за поддержание мощных заклинаний, которые основаны на удерживаемых в заключении нескольких Высших Демонов в сложной взаимосвязи энергий, чья сила подпитывает колдовскую оборону Крепости Геры. Знание о том, как эти демоны стали заключенными Храма Птолемея, давно утеряно и скрыто в самых глубоких архивах Макрейджа, доступных только Мастерам из Круга Птолемея.

Храм также отвечает за подготовку колдунов Тринадцатого Легиона. Новобранцев с психическим потенциалом приносят военные группировки, присягнувшие Магистру Макрейджа, и из них обучение заканчивает только каждый десятый, и обученные действительно являются одними из самых опасных колдунов среди Легионов Предателей. Учения Мастеров Храма суровы, и ни один будущий колдун не заканчивает свое обучение с неповрежденной душой. Говорят, что Мастера хранят осколок души каждого ученика, когда-либо обучавшегося в Храме, как страховку от предательства. В тех немногих случаях, когда обученный здесь колдун пытался поделиться своими секретами, он умирал крайне быстро и очень болезненно – и, возможно, мучения этих нарушителей не заканчивались и после смерти.

То, как выбирают Мастеров, неизвестно никому за пределами их рангов: многие считают, что все они являются Легионерами со времен Ереси, и что они оставались на своих местах все это время, несмотря на опасности их ремесла и амбиции их учеников. Так или иначе, их сила огромна, и даже Магистр Макрейджа должен уважать их границы и вежливо формулировать любую просьбу к Храму Птолемея. За долгую историю Ультрамаринов, макрейджские Магистры, которые были несговорчивы с колдунами Храма, вскоре исчезали, а их имена были удалены из летописи Легиона за исключением предостережений не навлекать на себя гнев Храма.

******

Однако, к несчастью для Калгара, войско Гейджа уже разработало план борьбы с Храмом. Когда Бе’лакор был освобожден, Первоизбранный Князь подчинил себе одну из самых полезных марионеток: одного из Мастеров Храмов. Разум колдуна попал под влияние через одного из его учеников, который сам попал под влияние одного из прислужников Храма, который, в свою очередь, попал под влияние одного из культистов Бе’лакора, когда выполнял поручение своих владык за пределами Храма. Потребовались столетия, чтобы крошечное психическое семя выросло, и всё это время Бе’лакор был крайне осторожным, воздерживаясь даже от самых маленьких манипуляций, чтобы не раскрыть свой замысел преждевременно. И когда семя наконец-то расцвело, оно уничтожило свободную волю Колдуна, сделав его не более чем марионеткой, следовавшей единственному приказу Бе’лакора.

Никто не преградил путь марионетке, потому что он был Мастером Круга Птолемея, и только равные ему по рангу могли задавать ему вопросы. Он прошел глубоко под Храмом, в огромные пещеры, где были связаны Высшие Демоны, их силы одновременно высасывались и подпитывались тщательно проводимыми жертвоприношениями. И там, исполняя волю Первоизбранного Князя, горящую в его душе, он произнес слова освобождения, разрушившие обереги, которые удерживали демонов в течение тысяч лет. Другие Мастера сразу почувствовали вторжение, но волнения Эфира, вызванные продолжающейся войной и разрушением Моста Холодных Мучений, не позволили им телепортироваться прямо в пещеры. К тому времени, когда они добрались до туда пешком, было уже слишком поздно. Один за другим Высшие Демоны были освобождены, каждый из них исчезал во вспышке колдовского света, оставляя после себя только пятна оплавившегося камня и эхо обещаний отомстить.

Только один Высший Демон остался, когда ворвались двенадцать Мастеров: хихикающий Владыка Перемен, который навис над невольным предателем, освободившим его. На глазах Мастеров он поднял колдуна Хаоса в воздух, откусил его голову зубчатым клювом и высосал его душу. Он взглянул на колдунов, его нечеловеческий взгляд проникал сквозь их золотые маски, и произнес два слова, прежде чем уйти в Эмпиреи: «Он возвращается».

Вслед за освобождением Высших Демонов колдовская защита Крепости Геры упала впервые с тех пор, как Гейдж в последний раз прибыл на Макрейдж, чтобы принести огонь и смерть своему Легиону. Последнее препятствие между Тёмным Крестовым Походом и Крепостью исчезло, и из горящего города раздался громкий боевой клич, когда рассеянное войско собралось заново, чтобы вступить в финальную битву. Марий шел впереди, окруженный Проклятыми, а ополчение из культистов утратило волю к сражению и удирало от него. Они видели слишком много разрушений, и вид Пожертвованного Сына и его сопровождения из Лордов Хаоса был слишком жуток, чтобы они могли противостоять им. Итак, Черный Крестовый Поход вошел в бывшую Лапонийскую Долину, преображённую до неузнаваемости Варпом и промышленностью Тёмных Механикум.

На стенах Крепости Геры Марней Калгар перешел от состояния гнева до беззвучной холодной ярости, которая сильно беспокоила его подчиненных. Культы хаосопоклонников были разбиты, колдовская защита разрушена, но он всё равно мог продолжать сопротивляться. Крепость обороняла тысяча Ультрамаринов, и хотя Иллирийский Легион погиб, а вместе с ним и большинство Эвокатиев-ветеранов, Марней все же смог собрать войско из неполноценных суперсолдат. Эвокатии не были допущены в Крепость, чтобы не осквернить ее своим присутствием, и защищали подходы к её стенами, их рассудки были полны обещаний славы, которая ожидала их, если они будут достойно сражаться здесь, под взглядом Примарха.

Самой опасной силой Тёмного Крестового Похода были призрачные предатели, которых Гейдж освободил из тюремного заключения на Мортендаре. Проклятым нельзя было нанести физический вред, и среди защитников не хватило колдунов и демонического оружия, чтобы эффективно бороться с ними. Марней не знал, как с ними сражаться, но на этом поле битвы действовали другие силы, и теперь они сделали свой ход.

В подземелье Крепости Геры открылись ворота, которые были запечатаны в течение десяти тысяч лет. Воинство мёртвых вышло из него, проходя мимо высохшего трупа древнего смотрителя, наконец освободившегося от тысячелетнего верного исполнения клятвы, о последствиях которой он не подозревал. Оживлённые статуи из белого мрамора с черными венами – големы, порожденные отголосками душ всех Ультрамаринов, которые когда-либо погибали в битве с именем Жиллимана на губах. Целую эпоху они оставались скрытыми от глаз, их число медленно росло, но теперь они были освобождены невидимой рукой Тетрархов.

Они были Славными, возникшими из древней легенды Терры, которая была связанна с античной богиней, в честь которой была названа Крепость. Ничего не осталось от того, кем они были в жизни, кроме их внешности – души мертвых давно ушли в ту загробную жизнь, которую они по своим делам заслужили. Это были просто остаточные изображения, отпечатки, оставленные на Варпе и облачённые в новые тела из оживлённого камня, движимые единственной волей, которой никто из них не мог противостоять, потому что у них не было собственной воли.

Славные вышли из скрытых входов тысячами, и Эвокатии разошлись, чтобы позволить им пройти, наполняясь глубоким чувством благоговения при виде почитаемых мертвых Легиона, вернувшихся для одного последнего сражения. На поле битвы наступило затишье, когда армии, которые собирались истребить друг друга, недоверчиво наблюдали, как прошлое Легиона возвращается. Силы Тёмного Крестового Похода беспокойно зашевелились, когда эти неожиданные подкрепления приблизились, но Проклятые отреагировали гораздо более бурно. Они узнали некоторых воинов, идущих к ним, и их ненависть вспыхнула при виде других, «почитаемых» мертвых Легиона, который они стремились уничтожить. Разъяренные призраки оставили войско Гейджа позади и помчались навстречу големам: живые с обеих сторон наблюдали, как мертвые Тринадцатого Легиона воевали друг против друга.

Славные превосходили Проклятых числом больше чем сто к одному, и психические манипуляции призраков были бесполезны против големов. Но у них были другие силы, и мрамор дробился в осколки, когда удары молний поражали Славных. Тем не менее, эхо, которое оживляло Славных, также дало им возможность поражать эфирные формы своих врагов, и один за другим Проклятые окружались и уничтожались превосходящим числом. Призраки могли улететь в любое время, отступить далеко от Славных, но их ненависть и желание уничтожать были слишком сильны. В течение нескольких часов ни войско Гейджа, ни защитники Крепости не осмеливались сделать шаг, поскольку пространство между ними было разделено битвой, в которой им было не место. Обиды мёртвых принадлежали мёртвым, и живым туда не следовало лезть.

В конце концов битва затихла. Армии мертвецов уничтожили друг друга, и последние несколько Славных были расстреляны по приказу Гейджа. Что стало с Проклятыми, побежденными ожившими статуями, было неизвестно: но теперь ни один псайкер в любой армии больше не мог ощутить их угнетающую ауру. В любом случае, они покинули мир живых, и теперь пришло время для грубой силы оружия и войны легионеров с легионерами. Марий Гейдж поднял свои когтистые руки к окровавленному небу, и с боевым кличем присягнувшие ему воины побежали вперед, растоптав осколки мрамора под ногами. Эвокатии, которых Калгар собрал истекать кровью, заорали в ответ и тоже пошли в атаку. Противостоявшие войска в основном состояли из неполноценных суперсолдат, но никого это не заботило. Боги Хаоса взирали за ними, и их волновала только война.

Но когда обе армии вступили в битву, и на землю потекла сверхчеловеческая кровь, Мария Гейджа и его Лордов Хаоса нигде не было видно.

Они приземлились далеко за стенами, далеко за пределами битвы, звуки которой доносились на протяжении всего полёта. Бе’лакор перенёс их по воздуху на крыльях из теней, скрывая их от обнаружения своей силой. И когда когтистые лапы и керамитовые сапоги вступили землю перед лестницей, ведущей в Храм Исправления, их встретил Калгар вместе с сотней Терминаторов.

Долгое время они смотрели друг на друга, ненависть пронизывала каждого из них. Затем Магистр Макрейджа и Пожертвованный Сын зашагали навстречу друг другу, оставив своих воинов позади, пока между ними осталось расстояние не более двух метров.

– Раб, – прорычал Марий Гейдж.

– Предатель, – плюнул Марней Калгар.

Они смотрели друг на друга несколько секунд, прежде чем Марий снова заговорил:

– Ты все еще можете остановить все это, ты знаешь. Просто отойди в сторону. Впусти меня в Храм. Сегодня нашим братьям больше не нужно будет умирать, но примарх должен быть уничтожен, прежде чем он утащит всех нас в забвение.

– Он наш хозяин! Он наш владыка! Все, что ты делал в течение своей никчёмной жизни, – это предательство всего, что значит быть УЛЬТРАМАРИНОМ!

– ДА ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ О ТОМ, ЧТО ТАКОЕ БЫТЬ УЛЬТРАМАРИНОМ, ЧЕРВЬ?

Внезапный крик был настолько сильным, что заставил Калгара отступить на шаг назад. Терминаторы подняли своё оружие, но открывать огонь не стали.

Огонь вокруг черепа Гейджа вспыхнул, как если бы он сделал что-то вроде глубокого вдоха.

– Я был там, – сказал правитель Калта, успокоившись. – В самом начале. Когда мы действительно были Ультрамаринами. Прежде чем он угробил всё, возложил свой Легион и нас на алтарь своих темных амбиций и превратил нас из воинов в инструмент для своих целей. Ты не Ультрамарин, Калгар. Ты – то, во что он переделал наш Легион. Ты его раб.

– Я верный сын, – сказал Калгар.

– Никто из вас никогда не видел нашего примарха. Никогда с ним не разговаривал. Вы не знаете, кто… что… кем он был в конце. Послушай меня. Прямо сейчас тысячи людей умирают за этими стенами, и знаешь что? Он этого не стоит. Он не заслуживает вашей верности, вашей преданности. Посмотри на тех, кто стоит со мной. Даже сами Темные Боги отвернулись от него и послали своих чемпионов, чтобы раз и навсегда покончить с его наследием!

Гейдж развел руками, указывая на великолепие вокруг них:

– Если он действительно благословлен ими, то почему я могу стоять здесь? Если он такой всевидящий и могущественный, то как я оказался здесь, в сердце его силы? ГДЕ СЕЙЧАС ТВОЙ ВСЕМОГУЩИЙ ДУХОВНЫЙ СЮЗЕРЕН, МАРНЕЙ КАЛГАР?

– Он со мной всегда, потому что я ему верен, – ответил Владыка Макрейджа на крик перед тем, как ударить Жертвенного Сына Перчатками Ультрамара, окружёнными ореолом колдовских энергий.

И началось сражение. Лорды Хаоса и Терминаторы сражались, в то время как в центре побоища два величайших сына Жиллимана пытались убить друг друга. Они были так полны их сосредоточенности и абсолютной решимости покончить с жизнью противника, что никто из них не следил за битвой вокруг. Адские когти Гейджа снова и снова сталкивались с силовым полем Рукавиц, каждое столкновение посылало ударные волны такой силы, что ближайших Терминаторов сбивало с ног.

Ошмётки тел сыпались дождем, когда Белакор хватал воинов и с радостью разрывал их на части, наслаждаясь резней после столь долгого заточения в саркофаге. Демонический пиломеч Тита с легкостью прорезал армированные боронепластины, в то время как булава Каста плющила их, как если бы они состояли из пластилина, его аура энтропии была слишком разрушительной даже для тяжёлых силовых бронекостюмов, в которые облачились элитные воины Макрейджа. Сикарий танцевал на поле боя, уклоняясь от ударов с нечеловеческой скоростью, его лезвие нацеливалось на слабые места в искажённой броне врагов. С силой, пропитывающей его, Королю-Воину хватало только нанести один разрез на живой плоти, чтобы обречь врага на медленную, мучительную смерть, поскольку энергии, которые он заполучил от Великого Демона, отравляли их. И инопланетный клинок Уриэля просто игнорировал физическое присутствие его противников, прорезая их так же легко, как если бы это был воздух, позволяя Уриэлю сосредоточить все свое внимание на том, чтобы избежать ударов. Лорды Хаоса, тем не менее, получили ранения, но вскоре они были окружены растущей грудой трупов, в то время как дуэль внутри круга, который сформировали обе стороны вокруг своих лидеров, продолжалась.

В конце концов последний из Терминаторов был убит, и Лорды Хаоса окружили дуэлянтов, держась от них на удалении и наблюдая, как две легенды Губительного Шторма сражаются до смерти. Калгар не сражался по-серьёзному с тех пор, как было отражено нападение тиранидов, и прошло много столетий с тех пор, как Гейдж был вынужден использовать все свои способности и силу, но ни один из них не ослаб.

Через несколько минут битва закончилась, когда Гейдж, уставший от дуэли, раскрыл свои нечеловеческие способности. Волна черного огня вырвалась из его черепа, охватывая голову Калгара и проходя прямо через его личное силовое поле, как будто его там не было. Калгар пошатнулся, когда его лицо сгорало в колдовском огне, и в этот момент Гейдж вогнал обе когтистые руки в грудь Магистра Макрейджа.

Пожертвованный Сын поднял в воздух пронзенного врага, и Калгар посмотрел вниз глазами, которые были единственным, что осталось от его некогда гордых патрицианских черт лица. Он попытался заговорить, чтобы наложить на победителя одно последнее проклятие, но из его рта вытек лишь поток крови, и свет наконец угас перед его глазами. Без лишних церемоний Гейдж бросил труп на землю и отправился творить свою судьбу.

В тот самый момент, когда Лорд Макрейджа был убит, и Лорды Хаоса вошли в Храм Исправления, битва за стеной Крепости переменилась. Обе стороны войны выпустили на поле боя Инфернальных Охотников – древних одержимых космодесантников, которые первыми получили сомнительный дар разделить своей плотью с одним из Нерожденных. Они сражались как за дело Тёмного Крестового Похода, так и за дело Жиллимана, хотя никогда не атаковали друг друга. Но теперь, внезапно, они начали без разбора убивать всех, напав на бывших союзников без промедления и пощады. Битва перешла в полный хаос, когда границы между другом и врагом пропали, и сила Охотников сдавила психику Эвокатиев, доведя их до кровожадного безумия.

И в течение всего этого, каждый раз, когда погибал суперсолдат из числа Робаутовичей, его душа исчезала из поля зрения, захваченная и втянутая в ритуал, который совершался десять тысяч лет. Далеко над пропитанным кровью полем битвы Темные Боги наблюдали и затаили дыхание, поскольку линия судьбы, в которой давно было отказано, снова развёртывалась.

Только когда Конрад погиб на Истваане-5, большинство примархов осознало, что они могут умереть. Когда кровь Короля Ночи пролилась на черные пески, и он не поднялся снова, предатели и лоялисты стали свидетелями смерти того, кого некоторые из них считали божественным созданием, что бы там не провозглашала Имперская Истина.

Мечта Императора умерла на Истваане, но это был не единственный миф, погибший в первых залпах Ереси Робаута. Каждый примарх, который все еще живёт в Галактике, знает, что он был рожден смертным, даже те из них, кто вышел за рамки смертного тела, чтобы вступить в ряды Нерожденных Князей.

Но, за исключением экстремальных обстоятельств, таких как погибель Гора от клыков Сангвиния… примарх будет умирать очень долго, даже от ран, столь же тяжких, как раны, нанесенные Жиллиману его Отцом, в последний час осады Терры.

И вот, когда скорбящие Ультрамарины погрузили своего прародителя в стазис, даже они не знали, что какая-то искра жизни задержалась в его изуродованном теле. То была крошечная искра: если бы они задержались хотя бы на один час, душа Робаута Жиллимана потеряла бы свою последнюю связь с Материум и отправилась в Эмпиреи, чтобы получить награду от Темных Богов, которых он подвёл.

В Губительном Шторме, зависший в состоянии между жизнью и смертью, находящийся вне временного потока под полем стазиса Робаут Жиллиман пережил муки, которые никто не мог себе представить. Он был оторван от времени и пространства, жизни и смерти, и увидел вселенную такой, какой ее видят Боги. Он сходил с ума, затем вновь вернул себе здравомыслие, потом снова обезумел, и это повторялось до тех пор, пока не осталось ничего от того, кем он был – пока не исчез Робаут Жиллиман, сын Конора Жиллимана, и остался только Темный Повелитель Хаоса.

И в этой вечной муке его рассудок следил за путями его крови, манипулируя Робаутовичами, когда он видел их глазами и высказывал свою волю через их души. Он сосредоточил свой измученный ум на единственной цели, которая имела для него значение сейчас: свободу от этих адских страданий. Чего бы этого не стоило, скольким бы ему потребовалось пожертвовать, Темный Мастер сделал бы это без колебаний, чтобы освободиться. Даже если это означало совершение того самого непростительного греха, на который человечество смотрело с ужасом с самых ранних дней.

Убийство своих детей.

Робаут вплел гнев и ненависть в сердца своих Астартес и заставил их воевать друг с другом. Он разжигал огни ярости и амбиций, нашёптывал о мести и славе. И Робаутовичи принялись сражаться и проливать кровь Легиона. И с каждой смертью, с каждой душой, которая уходила в Эфир, примарх становился все сильнее, чуть дальше от смерти и ближе к жизни. Это не сработало бы раньше, но теперь вуаль стала тоньше. Те, кто думал, что они на стороне Порядка, сделали это в своем отчаянии, чтобы разжечь искру давно умершей надежды.

Жиллиман поглощал души мертвых Ультрамаринов и Эвокатиев, засасывая все, чем они были, чтобы подпитывать ритуал, который его марионетки исполняли на всём Макрейдже на протяжении веков. Он пожирал их жизни и их смерти, отказывая даже Темным Богам в их награде, поскольку он требовал этого как своего собственного долга. И затем, наконец, когда Гейдж и его войско вошли в крепость, а Одержимые устроили резню за её стенами, ритуал завершился.

Поле стазиса отключилось, и тело Робаута Жиллимана поднялось после тысяч лет сна. Его лицо исхудало и стало мертвенно бледным, его волосы побелели, а в его глазах пылал огонь, который поглотит Галактику: невыносимо яркий свет, который обещал только страдания всем, кто осмелится бросить ему вызов.

Когда Жиллиман встал перед своими потрясенными сыновьями, потолок святилища рассыпался в осколки мрамора и бесценного стекла, а их рассудки обжёг ужасный крик. Последний Осирианин пришел, чувствуя пробуждение того, кто истребил свою расу. Сила ненависти пришельца была настолько сильна, что временно затихло сражение за воротами Крепости: смертные упали на колени от боли, а Инфернальные Охотники прекратили убивать всех без разбору, осторожно глядя в сторону этой новой угрозы.

Избранник Тзинча кричал, произнося проклятия на своем собственном языке, в котором не было слова «милосердие». Был момент, тот момент, когда судьбу еще можно было переписать, когда Хаос мог отвратить свою милость от Темного Мастера прежде, чем он бы смог вернуть себе всю силу. Последний Осирианин пролетел через атмосферу Макрейджа подобно горящей комете, нацеленной прямо на Архи-Предателя. Четыре конечности, окружённые варп-огнём, потянулись к беззащитной голове Жиллимана и внезапно замерли.

Светящиеся колдовские цепи внезапно появились в воздухе, обернулись вокруг древнего ксеноса и прикрепили его к стенам святилища, удерживая Последнего Осириана на месте. Он снова закричал в ярости и гневе, и Жиллиман улыбнулся, когда его ловушка раскрылась. Медленно, с почти непристойной мягкостью, он протянул правую перчатку, поглаживая лицо инопланетянина, как если бы тот был его верным домашним питомцем. Затем Робаут одним движением вонзил свои когти в череп ксеноса, пронзив его огромный мозг окутанным энергией металлом и оборвав его жизнь, и высосал его душу, когда она в отчаянии попыталась сбежать. Колдовские цепи исчезли, труп Осирианина упал на землю, и Жиллиман повернул взгляд к Ультрамаринам, которые стояли неподвижно у входа в святилище.

– Преклонитесь перед мной, мои сыны, – произнёс Робаут Жиллиман, примарх Ультрамаринов, Архипредатель Империума и перерождённый Тёмный Повелитель Хаоса.

Чудовищная воля примарха нахлынула на собравшихся Лордов Хаоса, как приливная волна, ударившая по их умам. Она призывала к преданности, вписанной в их кровь, в их подготовку в ходе превращения в Астартес. Даже Бе’лакор почувствовал желание согнуть колени, его адская природа предала его перед тем, кто владел милостью Богов, лишив титула Тёмного Повелителя Бе’лакора тысячелетия назад. Первоизбранный Князь закричал в бессильной ярости, потому что воля Богов, которую он пытался превзойти, раздавила его и впервые за бесчисленные века заставила его встать на колени.

Каст был первым из Лордов Хаоса, который опустился на колени с мучительным криком, поскольку сила, которой его питал Парменидий, подвела его в первый раз. Затем Тит преклонился перед примархом, его лицо исказилось в пурпурной гримасе ненависти. Уриэль стоял еще несколько секунд, его тело дрожало от усилий противостоять нечеловеческой силе Жиллимана, прежде чем он тоже преклонился под действием давления. Сикарий встал на колени последним, и его чудовищная гордость оказала большее сопротивление власти Робаута, чем весь гнев, ненависть и решимость его соратников – но и её было недостаточно.

Только Марий не склонился и уставился на примарха горящими глазницами.

– Встань на колени, – повторил Жиллиман.

– Никогда, – ответил Пожертвованный Сын. – Я никогда не буду становиться на колени перед тобой.

Наступила пауза, когда Тёмный Повелитель наблюдал за своим единственным непокорным сыном, впервые увидев его по-настоящему с тех пор, как он поднялся со своего трона. Что-то холодное и бесчеловечное пробежало по его воскресшему лицу, и когда Робаут снова заговорил, его слова были полны яда.

– Ты, – сказал Жиллиман, – не Марий.

Далеко, в Царстве Хаоса, столкновение клинков и пролитие крови прекратились на Равнинах Резни. Двор Изменений умолк. Дети Нургла прекратили свои игры в саду отца. Кутеж и разврат в Серебряном дворце Слаанеш утих.

– Да, я не он.

Остальные Лорды Хаоса с усилием повернули свои головы и уставились на Пожертвованного Сына в совершенном непонимании. Но он не смотрел на них, его внимание было полностью сосредоточено на Жиллимане.

– Марий Гейдж мертв, – объявил демон с пылающей головой. – Он умер десять тысяч лет назад, и его душа была поглощена Князем Демонов Самусом. От него ничего не осталось, кроме отзвука боли и безумия в Варпе. Но его имя было для меня полезной маской, чтобы скрываться за ней.

Пожертвованный Сын изменился.

Его рога и пылающий череп исчезли, сменившись старым красным шлемом Марк-4. Его крылья сложились и исчезли. Эмблемы Хаоса на его доспехах, казалось, сошли подобно шкуре змеи, и силовая броня обманщика приняла тот цвет, который носили Астартес Тринадцатого Легиона в славные дни Великого Крестового Похода, за исключением наплечников, на которых эмблемы Ультрамаринов были закрашены черной краской. Его когти превратились в обычные бронеперчатки, в которых «Марий Гейдж» держал пистолет и силовым меч.

– Я есть твой позор и грехи, оставленные на ткани вселенной огнём и яростью, – провозгласил сбросивший маскировку воин. – Я это все, кого ты предал, каждый сын, которого ты послал умереть во имя своих амбиций. Я Пожертвованный Сын, Вождь и Последний из Красного Знака, и ты знаешь моё имя!

Комментарий к Глава 2: Военачальники

Фууух, ну и долгая же это была глава.

На мой взгляд, “Марий Гейдж” ускорил воскрешение своего ненавидимого примарха за счёт того, что устроил столь чудовищное кровопролитие в ходе Тёмного Крестового Похода и загубил столь много душ Ультрамаринов.

========== Глава 3: Знай моё имя ==========

Он вернулся.

Бич Империума. Архипредатель человечества. Корень всего зла. Аватар Погибели. Тёмный Повелитель Хаоса. Разрушитель Эскрадора. Истваанский Мясник. Рак Эфирного Совета. Он обладает множеством имён, но я предпочитаю называть его Отцом.

На протяжении десяти тысяч лет обитатели Галактики считали его погибшим, но я знал лучше. Я знал, что его злодейство просто так не оборвётся, знал, что он выберется силой из могилы, которую он давно заслужил. С тех пор, как он предал меня и пытался убить меня и моих братьев, даже когда я сделал всё возможное в ходе восстания против него, мы всё равно связаны узами – генетическими и духовными, которые есть между любым Астартес и его примархом.

Иногда я считаю, что Император сделал некоторых из Своих созданий слишком хорошо, а иногда – что недостаточно хорошо.

Я знаю, что он выжил и планирует своё возвращение из зоны, лежащей на грани жизни и смерти, замышляя отомстить за своё поражение. Ибо, если у нас и есть общая черта характера, то это целеустремлённость. Никто из нас не смог бы смириться с поражением или даже сдаться.

И потому я блуждал, сражаясь с Хаосом везде, куда попадал, и в том числе в тех тёмных местах между звёздами, куда Империум не осмеливается сделать шаг. Я замыслил завершить то, что начали Фулгрим и Император на Терре. Способ отомстить за павших братьев. Способ оборвать жизнь избранника Богов Хаоса.