Текст книги "Никого нельзя обижать! Семестр І"

Автор книги: Yelis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Поскольку начали празднование мы ближе к вечеру, то к наступлению времени ужина все три бутылки шампанского уже закончились. К этому времени я, не открывая рта, а только лишь развесив от безысходности уши, среди прочей девичьей дребедени и периодических тостов успел выяснить, что одновременно с нами отмечает день рождения завхоз Иванова. Поэтому за нашим столом нет никого из приглашённых учительниц – те из них, которые постоянно или периодически проживали на территории гимназии, собрались в комнате второй сегодняшней именинницы на первом этаже, чтобы всем вместе поехать в ресторан. Именно поэтому так вызывающе выглядела наша физкультурница, необычный внешний вид которой не один раз уже успели за столом обсудить.

А я, развивая дальше логическую цепочку рассуждений, предположил, не делясь ни с кем своими догадками, что вся ответственность за трезвое состояние наших юных организмов хитрыми преподавательницами была возложена на никак не реагирующую на откровенно намекающие взгляды маму Лады. Соответственно, пока она и Белая-младшая находятся с нами, никакого непредусмотренного официальной праздничной программой алкоголя ждать не приходится. Мне-то всё равно, а вот девчонки уже извелись от нетерпения.

Кроме логических умозаключений я также порадовался, что вовремя изготовил давно обещанный нашему завхозу тортик. Простенький наполеон, собранный из закупленных на остатки грошей готовых коржей и сваренного из магазинного пакетика заварного крема, как раз до завтра успеет хорошенько пропитаться в холодильнике. Будет одновременно и подарок, и выполнение данного самому себе обещания.

Через какое-то время я успешно наелся, слушая быстро надоевшие школьные и не только девичьи сплетни. И поскольку в дальнейшей программе мероприятия ничего кроме нелюбимых танцев под терзающие мою душу современные завывания и призрачной возможности употребить горячительного ничего предусмотрено не было, то закономерно, что последние полчаса я откровенно скучал. Поэтому мужественно принял решение выйти «попудрить носик» с дальнейшим намерением уйти по-английски14, хоть это и будет не совсем вежливо по отношению к имениннице и её гостям.

14. Уйти по-английски – фразеологизм, означающий уйти незаметно, не попрощавшись.

Хорошо, что дежурная бригада гимназисток, членом которой я был на этой неделе, войдя в создавшееся положение благодаря своевременно подаренным шоколадкам, пообещала не обращать внимания на моё отсутствие до и после столовского ужина последнего дежурного дня. А то и не знаю, как бы я смог разорваться, присутствуя одновременно на заключительной уборке в столовой и на отмечании дня рождения Лады.

Исполнить своё «английское» желание мне удалось наполовину. Из-за стола я вышел сам, не побоявшись в гордом одиночестве прогуляться по этажам и коридорам женского общежития. Время ужина позволяло спокойно это сделать. А вот при выходе из корпуса меня догнала самая мелкая Белая, сопровождаемая едва поспевающей за ней Белой старшей. Белой средней за ними видно не было, так что я никакого внимания на эту торопящуюся парочку не обратил – мало ли куда могут направляться две родственные женщины. Может им захотелось подышать свежим воздухом? Или размяться после малоподвижного сидения за праздничным столом, освобождая место для того, что ещё не успели съесть?

Девочка, вместе со своей мамой, были устроены нашими девчонками на противоположном от меня краю стола и практически лишены были возможности со мной пообщаться. Поэтому, не успел я закрыть придержанную специально для них дверь, как был огорошен неожиданно остановившейся симпатичной малявкой, засыпавшей меня кучей вопросов и кокетливо наматывающей при этом на пальчики свои вьющиеся светлые локоны:

– А ты Слава? А меня зовут Даша! Мне всего семь лет. А тебе? А это ты подарил Ладке цветы? Красивые! А мне никто цветы не подарил, хотя у меня вчера тоже был день рождения. Наверное, потому, что у меня нет пока такого друга, как у сестрички. А ты женишься на ней? Ты ей нравишься. А что ты ещё ей подарил? А мне что-нибудь подаришь? А то мне книжку подарили. Скучную!

От неожиданности я не нашёлся сразу, что ответить на пролившийся на меня поток детской непосредственности, переводя ошарашенный взгляд с разошедшейся девчульки на её начавшую краснеть маму и обратно. Да ещё удивляясь такой почти ювелирной точности в сроках производства Белых чад.

Но через секунду, встряхнув головой, и не давая открывшей уже рот женщине обругать это прекрасное и чистое юное создание, я присел перед ней на корточки и, взяв её ладошки в свои руки и проигнорировав матримониальные15 темы, поинтересовался:

– А что ты хочешь, чтобы тебе подарили? Что тебе больше всего нравится?

15. Матримониальный – относящийся к женитьбе, браку.

Задавая такие вопросы, я ничем особо не рисковал. Не думаю, что у семилетней девочки какие-то заоблачные запросы в плане подарков. Ну, кукла какая-нибудь, бусы или колечко. Не знаю, чего ещё хочется девочкам в таком возрасте. Тем более, что из-за отсутствия средств ничего прямо сейчас обещать я не собирался. Но уж очень мне захотелось хоть чуть-чуть порадовать эту уменьшенную копию моей подруги.

И получил неожиданный ответ:

– Мне котик нравится. А моя мама его купить не разрешает!

После чего насупившийся ребёнок обвиняюще ткнул пальчиком во вконец порозовевшую женщину.

– А ты знаешь, – заговорщицки прошептал я девочке, – с этим я могу тебе помочь. Подождёшь меня пять минут?

И после засиявших надеждой детских глаз и согласного кивка белокурой головки я сорвался с места, чтобы через минуту оказаться у себя в комнате. Где быстро нашёл засунутого в ящик стола изготовленного на уроке местных трудов кота «Тома».

Схваченная второпях игрушка вдруг решила проявить непокорность, больно уколов мой палец одним из своих острых коготков. И зачем я старался, вылепливая их на маленьких серых лапках, «обутых» в белые «носочки»? Пришлось даже поместить фигурку под струю воды, чтобы смыть размазавшуюся по ней капельку крови. И нашёл котейка время царапаться! Раньше он когти об меня почему-то не точил. «А вдруг и девочка поранится?» – подумал я, мысленно нарисовав перед глазами эту картину.

– Смотри, не обижай свою новую хозяйку! – вспоминая маленькую копию Лады, погрозил я раненным пальцем, облизанным для остановки кровотечения. – Она хорошая девочка. И будет тебя сильно любить!

Что на меня нашло? Почему я так поступил? Не знаю! Сам не ожидал от себя такой сентиментальности по отношению к этому ребёнку. Но что-то в моей замкнутой, неконтактной душе девочка явно затронула. Может я подсознательно хотел, чтобы родители подарили мне такую же сестричку?

Это искреннее в проявлении своих чувств чудо всё время, пока мы сидели за праздничным столом, равномерно распределяло своё внимание по трём основным векторам: с любопытством рассматривало меня; с, понятной теперь, лёгкой завистью поглядывало на мою, родственную ей, соседку и аппетитно уничтожало всевозможные доступные её ручкам вкусняшки. Остальных присутствующих в комнате детское любопытство коснулось только в самом начале празднества.

По пути назад, к ожидающей моего возвращения малышке, я нарвал ещё два букетика цветов (да простит меня следящая за порядком отсутствующая по уважительной причине завхоз): один – для юной прелестницы, а второй – для её мамы, чтобы та не сильно ругала свою не любящую читать дочурку.

Кои и вручил двум красавицам, смиренно ожидающим моего обещанного возвращения.

Мама девочки, принимая букет, смущённо поблагодарила, явно не ожидая от меня такого поступка. И, так же, как её средняя дочка, зарылась в цветы носом.

За ней несколько разочарованно подобное движение повторила младшая дочка, получившая свой пучок бархатцев, и которая пока не видела упрятанную в карман игрушку.

И только после второго прозвучавшего уже от вежливой девочки «Спасибо!» я засунул руку в штаны и достал мультипликационного героя американских мультиков.

– Это мне? – не веря глазам, проговорила девочка, боясь взять в руки протягиваемую мною фигурку и с воскресшей надеждой посматривая на свою маму.

– Тете, тебе! – подтвердил я, осторожно вкладывая игрушечного кота в маленькую ладошку Даши. – Его зовут Том. Он маленький, но коготки у него очень острые. Полюби его, и он тебя полюбит, и царапать не будет.

И, указав головой, дополнил:

– Смотри – и мама разрешает.

Впрочем, девочка на последнюю мою фразу, как и на реакцию своей мамы, уже не обращала никакого внимания, полностью сосредоточив его на полученном ушастом и хвостастом подарке.

Мне же оставалось только подняться и, попрощавшись, с чувством выполненного долга снова направиться к своему месту обитания.

На третье, снова прозвучавшее от женщины, «Спасибо!» я, не оборачиваясь, просто помахал рукой. Надеюсь остававшиеся всё это время без взрослого присмотра одноклассницы, с толком использовали предоставленную им возможность. А мне пора звонить маме Маше, а потом, приготовившись к новой учебной неделе, осуществить свой вечерний забег.

Выполнив всё вышеуказанное и выйдя в спортивной форме на вечерний моцион, я неожиданно для себя обнаружил всё Белое семейство, терпеливо ожидающее на лавочке, как почти сразу выяснилось, именно моего появления пред их светлыми очами. При этом их ожидание скрашивалось просмотром какой-то голографической мультипликации, на которую я поначалу не обратил особого внимания. Смотрят разновозрастные женщины мультики, ну и ладно. Двум меньшим это по возрасту как бы положено. А то, что их с неподдельным интересом смотрит ещё и старшая – так кому какое дело? Чем взрослый человек хочет, тем пусть и занимается. Лишь бы беспорядки не нарушал и безобразия не безобразничал. Я и сам мультики очень даже уважаю.

Правда реакция дам на то, что им показывали, меня несколько озадачила. Ну, с мамой Лады всё понятно. Она искренне улыбалась, когда смотрела на разыгрываемое в воздухе представление, и слегка хмурилась в ответ на пьяненькое (это я точно унюхал) хихиканье своей старшей дочери.

А вот маленькая Даша почему-то расстроено всхлипывала. И равнодушно пройти мимо милого плачущего ребёнка мне не позволила проснувшаяся отчего-то совесть. На мой вопросительный кивок в сторону сестрички Лада безмолвно пожала плечами, подвигая свою попку и освобождая мне место.

Присев на лавочку около девочки, я увидел демонстрацию одной из первых серий приключений кота Тома и мышонка Джерри, которые сам недавно смотрел в интернете. И непонимающе спросил у девочки, почему она плачет?

На что получил неожиданный ответ:

– Мне котика жалко. Его мышонок обижает.

– До этого мы просмотрели все серии «Ну погоди!» Тогда всё было хорошо. А сейчас вот началась демонстрация нового мультфильма, – подключилась к разговору мама плачущей уже навзрыд малышки. – И Дашуня отчего-то расстроилась. Но и прекращать просмотр никак не даёт.

– Может в следующей серии милашка Том наваляет люлей этому противному Джерри! – сквозь слёзы пояснила свою непоколебимую позицию девочка.

– Откуда ты знаешь такие выражения? – удивлённо округлила глаза мама, поражённая широтой и глубиной лингвистического словарного запаса своей младшей дочери.

– Не скажу! – последовал категорический ответ малявки, сопровождённый при этом мимолётным взглядом на свою старшую сестру.

– Понятно! – угрожающе прозвучало от родительницы, строго уставившейся на испуганно замолкшую Ладу.

А я, слушая краем уха разгорающуюся семейную разборку, поражался парадоксальному характеру мышления самой маленькой из присутствующих женщин. Ведь действительно, если хорошо подумать, то наглый мышонок сам напрашивался на получение хорошей порки за своё бессовестное поведение. Тем более, что был нелегитимным жильцом охраняемого многокомнатного благоустроенного дома, за проживание в котором, как и за пользование коммунальными услугами, не вносил никакой арендной оплаты. А его визави всего лишь выполнял возложенные на него профессиональные обязанности по обеспечению эмоционального спокойствия и целостности продовольственных запасов своей хозяйки. За что и был частенько бит. Причём со всех сторон.

Мои размышления прервал непонятный вопрос, повторённый мамой девочек, судя по всему, несколько раз, пока до обескураженного сознания не дошло, что обращаются именно ко мне:

– Слава, а где у него батарейки? И как их менять?

– Какие батарейки? Для чего? – ничего не соображая, спросил я.

И только после какого-то нечитаемого женского взгляда и указательного тычка лакированным ноготком вниз обнаружил то, что до этого момента не замечал. В маленьких Дашиных сомкнутых лодочкой ладошках уютно устроилась подаренная мною фигурка кота, глаза которого испускали едва заметные лучи света, формирующие в воздухе просматриваемое нами мультипликационное изображение.

«Голограмма – понятно. А откуда берётся звук?» – всплыла в моей ошарашенной голове неожиданная мысль, которая дополнилась спонтанно озвученной цитатой увлёкшего меня в последнее время «Наутилуса»:

– Эта музыка будет вечной!16

После которой я почувствовал, как из моего организма что-то истекло, и мир вокруг меня померк.

16. Эта музыка будет вечной

Если я заменю батарейки. – цитата из песни группы «Наутилус Помпилиус» из альбома «Разлука». Автор текста – Илья Кормильцев, композитор – Вячеслав Бутусов.

Очнулся я, лёжа на той самой лавочке, судя по всему, спустя несколько секунд, так как в окружающей мизансцене, кроме положения тел её участников ничего не поменялось.

По моим щекам осторожно похлопывали ладони вскочившей и склонившейся надо мной сосредоточенной Ладыной мамы, из чьих рук, как мне показалось, перед этим что-то в меня вливалось.

Лицо освежали периодические потоки свежего вечернего воздуха, создаваемые подолом юбки полностью протрезвевшей от происходящего Лады. Девушка стояла прямо над моей головой и, после открытия моих глаз, сразу перешла на свои ладошки.

А левое плечо робко тормошила сидящая на корточках Даша, перепуганная не меньше родственниц, сопровождающая свои действия растерянным хныканьем:

– Дядя Слава, не умирай, пожалуйста! Дядя Слава, очнись! Дядя Слава, не оставляй Ладку без жениха, а меня без старшего братика!

«Вот так! Без меня меня женили!» – лениво думал я, наблюдая за отвешиванием смутившейся Ладой лёгкого подзатыльника своей младшенькой сестрёнке. – «Интересно, а сватов тут засылают женихи или невесты?»

То, что я создал, возможно, первый в этом мире магический артефакт, я сообразил ещё до впадения в состояние не стояния, а на лавочке лежания. Думаю, что и Белые об этом если ещё не догадались, то вскоре догадаются обязательно. По меньшей мере, старшая из них. Особенно, когда мой Том проработает без подзарядки и смены несуществующих батареек, о которых дамы благополучно позабыли, какое-то достаточно продолжительное время. Хотя есть ещё версия, что младшенькая блондинка в этом деле тоже не совсем посторонняя. Как-то же она инициировала «Катрусин кінозал»17. Хотя вряд ли. Всё-таки все они – семья целительниц, что я на себе не только прекрасно ощутил, но и только что проверил своим спецзрением.

17. Катрусин кінозал – еженедельная детская телепрограмма советского украинского телевидения, в которой ведущие – тётя Катя и кукла Катруся (с украинского – Катенька) среди прочего показывали мультфильмы.

И к моему удивлению, оное, вместе с целительской бирюзой, различило в аурах двух старших женщин ещё оттенки янтаря, которые я до сих пор считал своей личной привилегией. У мамы Лады его было побольше, а у девушки – поменьше. А вокруг маленькой Даши в основном только он и был, едва-едва пробиваемый искорками цвета морской волны. Что говорит о том, что моё магозрение совершенствуется!

Кстати, кольцо непонятной, но явно вредной, эфирной бирюзы, обвивающееся вокруг живота Лады, чётко видимое десять дней назад, сейчас заметно поблёкло, уменьшив свои размеры и равномерно распределив утраченную насыщенность по остальной ауре одноклассницы. Значит, я был прав, предположив при прошлом осмотре, что у моей подруги наличествует какая-то аномалия в её магическом здоровье. И не менее прав был, начав делать ежедневный массаж после замеченного моего положительного воздействия на энергоструктуру девушки.

И пускай она никогда не узнает о моём участии в своём выздоровлении, поскольку я об этом распространяться не собирался. Но для меня главным было помочь понравившемуся мне человеку, а заодно и получить положительные результаты проведенного над ней эксперимента. Думаю, что и быстрое похудение моей симпатюли вызвано преимущественно моим эфирным воздействием на ауру девушки, а не только нашими совместными спортивными занятиями, которых было пока очень мало.

Так что я весь понемногу развиваюсь как маг, а не только лишь зрение!

А резкий упадок моих сил, приведший к непредусмотренным женским хлопотам, был очень характерным. Почти вся накопленная эфирная энергия или, если говорить простым языком, мана, ушла, как я предполагаю, на зарядку изначально непредусмотренных у игрушечного кота «элементов питания». Ведь все три женщины никак, кроме беспокойства от обморока, на побледнение моего внутреннего «солнышка», а значит и на истечение из него эфирной энергии, не прореагировали. И рядом с нами никого не было. Что говорит о безмерной правоте Михаила Васильевича Ломоносова, открывшего закон сохранения энергии. Или он сформулировал закон сохранения массы? Да, в принципе, без разницы, кто автор закона, действие коего я проверил на собственном опыте, и который советует внимательнее, впредь, относится к своим словам. Да уж, с вечностью, как я понял, лучше не шутить!

«Интересно, а аккумулятор у подаренного мною Тома появился?» – попытался я найти виновника моего плохого состояния, чтобы и его просканировать эфирным взглядом. Но тщетно – мультфильмы им уже не демонстрировались, и самого его вокруг нигде видно не было. А жаль!

Ни о какой пробежке я уже не помышлял, прислушиваясь вместе с дамами к возмущённому ворчанию моего рассерженного, почему-то опустевшего желудка и ощущая медленно уходящую из тела слабость.

Оказав мне помощь в занятии вертикального положения, мама Лады отправила старшую дочку за остатками праздничного пиршества, наказав поскорее принести как можно больше всяких сладостей, если они к этому времени ещё сохранились. А сама, крепко удерживая сильными руками мою обессиленную тушку, сопровождаемая Дашей, вцепившейся в мою болтающуюся внизу ладонь, медленно отконвоировала меня к месту жительства, предусмотрительно заклинив каким-то булыжником входную дверь в открытом положении.

Беспорядка в моих пенатах практически не было. Наблюдалась обыденная, мужская, холостяцкая обстановка. Так что за бросаемые вокруг любопытные взгляды потенциальной тёщи моя душа была спокойна. Стыдно, и то немножко, было за свою временную беспомощность. Да терзало ещё чувство лёгкой досады за очередной, пусть и не предсказуемый заранее, прокол с моими непредусмотренными местной природой способностями, который я никак уже исправить или замаскировать не мог.

Зато как радовались женщины аппетиту моего всё больше оживающего с каждым проглоченным кусочком организма! Даже самая маленькая из них, следя за исчезающей за моими зубами пищей, радостно улыбалась, старательно пряча за своей худенькой спиной выключенного игрушечного кота. Ну, хоть ребёнок плакать перестал!

Подняться и даже проводить до въездных ворот Белое семейство я смог почти сразу после завершения импровизированного ужина, сопровождаемого практически незаметным поглядыванием старшей моей спасительницы на экран своего коммуникатора. Время, что подтверждал и вид из моего окна, действительно быстро приближалось к темноте, а моим гостьям ещё нужно было добираться до своей резиденции в Санкт-Петербурге. Хотя, судя по номерам припаркованного на стоянке за воротами гимназии прокатного электромобиля (есть тут, оказывается, и такие), скорее всего, они переночуют где-то в Московской гостинице, так как разрешения на ночёвку в закрытой сейчас гостевой комнате дать было просто некому.

Выслушав слова искренней благодарности за спасение меня, такого хорошего, от неожиданно подкравшейся голодной смерти, Ярослава Олеговна (под конец визита я вспомнил-таки, как зовут маму Лады) наказала моей подруге обязательно следить за режимом моего питания и вообще приглядывать за мной в оба глаза. После чего обе – и старшая, и самая младшая, всё ещё слегка обеспокоенные, женщины загрузились в легковушку и, бибикнув на прощание, оставили прижавшуюся к моей руке Ладу в наступающих вечерних сумерках.

Девушка, тяжело вздохнувшая после расставания с родственницами, выполняя полученный родительский наказ, не отпуская захваченной, словно в тиски, руки, проводила меня до моего корпуса. И, не удовлетворившись истребованным по пути обещанием никуда сегодня не выходить, дополнительно ещё проконтролировала закрытие за мной двери. И только после этого вернулась к себе.

А я … А что я? Я через некоторое время спокойно лёг спать, перестав «горевать» о случившемся. И уже сквозь первый сон и открытое окно слушал довольные голоса вернувшихся из ресторана «весёленьких» учительниц.

Да уж – занятным получилось окончание первой моей дежурной недели!

***

Глава 3

Первая патронатная государынева гимназия. 11 октября 2086 года. Утро.

Не успел я принять душ после окончательно поднявшей моё настроение зарядки, как уложенный на стол коммуникатор громко сообщил, что кто-то без спросу засунул в него своё, несомненно, важное сообщение. И кто этот жестокий, бессовестный абонент, что потревожил меня на голодающий который день желудок?

– Почему голодающий? – спросите вы. – Неужели нельзя чего-нибудь в него забросить, чтобы обеспечить работой этот бездонный биологический реактор? Тем более что сам хвастался наличием холодильника с припасами в его прохладных, а местами даже холодных, внутренностях.

Всё потому, что я, как любил сто лет назад говорить наш военрук, пытаюсь «стойко и мужественно перенести все тяготы и лишения» гимназической службы, которые посыпались на меня в этом месяце. Что пока удаётся сделать, хотя уже начинает слегка напрягать.

Так что, тяготы и лишения есть, а вот припасов нет! Как и денег, чтобы их приобрести.

Как так получилось? Ведь и стипендия, обещанная директором, пришла в конце сентября, намекая о безбедном существовании в течение следующего месяца. И мама Маша, не забыв о своём приёмном сыне, в начале октября постаралась обеспечить мне то, на что намекало денежное пособие от государства.

Да только безбедность эта продлилась чуть больше недели. Я даже потратить почти ничего не успел – так, затарился немного овощами и фруктами, многодневные запасы которых делать даже не собирался. Зачем? Ведь каждодневно и круглосуточно в местных супермаркетах можно было приобрести всякие пригодные в пищу образцы флоры и фауны планеты Земля, причём самые свежие и на любой, самый изысканный и притязательный, вкус. Как и простые продукты питания, привычные обычному советскому школьнику. А картошки ещё с прошлого месяца у меня несколько штук оставалось. И десяток яиц с кусочком сала в холодильнике можно было при желании обнаружить. Так что, как говорится, расслабился я на капиталистическом изобилии.

А вот то, что можно не найти денег на покупку всего указанного, я даже предположить не мог. Причём при их наличии на расчётном счету. И я бы ещё какое-то время этого не обнаруживал бы, если б не прочитал странное уведомление от государственного банка, в виртуальных сейфах которого хранятся все мои «наличные» сбережения, накопленные таким непосильным трудом.

Пришедшее ночью сообщение, я по невнимательности прочитал только после окончания занятий. Сухими, казёнными формулировками меня ставили в известность, что: «В связи с началом проведения предварительного расследования, организованного финансовой инспекцией Министерства внутренних дел Руси в отношении гражданки Кочур Марии Степановны по заявлению № … от … числа, по требованию следственных органов доступ к расчётным средствам на дебетовом счету № … частично ограничен».

Далее, в последующих строках полученного «письма», передо мной ещё искренне извинялись за причинённые временные неудобства, обещая восстановить все мои финансовые права и возможности после окончания проводимого фискальными органами расследования.

Сначала я офигел от того, что в отношении мамы Маши вообще проводится какое-то расследование, словно усыновившая меня женщина является какой-то преступницей. Не может такого быть! Я точно знаю, что моя местная мама не такая! Не только она успела меня хорошо изучить, но и я её тоже. Не могла такая удивительно добрая и порядочная женщина, как она, совершить что-то незаконное. Разве что по невнимательности или по незнанию. И то сомнительно.

Я тут же набрал её по телефону, под который маскировался мой любимый ПИКом, не подумав, что она в это время может быть, например, на операции. Переживал я зря, так как Мария Степановна оказалась дома и очень моему звонку обрадовалась. На мои встревоженные расспросы по поводу проявленного к ней непонятного интереса со стороны государственных органов мама Маша лишь весело отшучивалась, посоветовав не обращать внимания на временные неприятности, которые она вскоре обязательно уладит. Ещё похвасталась, что получила-таки грамоту маркизы, о которой я спрашивал в прошлом месяце. И получала она её вместе с моей тёткой Валей – тоже уже дипломированной маркизой. И что тётя, как всегда, передаёт мне привет, к которому, как обычно, присоединяется её дочка Лиза.

Слегка успокоенным я пробыл всего минуту, анализируя тембр голоса и интонации моей приёмной мамы, которые мне не совсем понравились. А потом, вспомнив о присланном в начале месяца графике её работы в Пензенской областной клинической больнице, я обнаружил, что именно сегодня и прямо сейчас она должна находиться непосредственно на своём рабочем месте, а не у себя дома.

Поняв, что ничего повторным звонком я не добьюсь, я набрал номер моей приёмной тётки – Кондрашовой Валентины Николаевны – сестры мамы Маши, которая, вот совпадение, также отдыхала в своей Пензенской резиденции улучшенной планировки от надоедливых пациентов той же городской больницы. И снова мне не понравился тон, которым меня успокаивали и говорили, что скоро всё будет хорошо и просто замечательно.

Немного поразмыслив, третий и четвёртый звонки я сделал по номерам отделения реанимации и интенсивной терапии и терапевтического отделения, заведующими которых были мои внезапно отдыхающие от работы родственницы. И по одному, и по другому номерам мне любезно рассказали, что обе разыскиваемые мною женщины временно не могут подойти к телефону, так как находятся вне возглавляемых ими подразделений лечебницы. И причину их отсутствия на рабочих местах мне сообщить никак не могут. Как и то, когда обе заведующие на них появятся.

Не было на работе и дочери Валентины Николаевны – медицинской сестры-анестезистки отделения реанимации и интенсивной терапии Кондрашовой Елизаветы Вячеславовны, сроки появления которой в отделении мне сообщить также не пожелали.

Поняв, что дело явно тёмное, своей тутошней двоюродной сестре я звонить не стал, предполагая получить третий сеанс родственных заверений в нормальности и подконтрольности сложившейся ситуации, и её скором и благополучном для всех разрешении.

Вместо этого я позвонил подругам Лизы – Елене и Людмиле, таким же, как и она, медицинским сёстрам Пензенской больницы, номерами телефонов коих пришлось воспользоваться впервые. Именно от этих говорливых девушек я и узнал, что, по неподтверждённым слухам, какая-то «женщина с низкой социальной ответственностью» (извините за мой французский, но это почти цитата) будто бы написала донос, в котором обвиняла маму Машу в оказании частной медицинской помощи по слишком завышенному прейскуранту, не соответствующему качеству полученных услуг. И вроде бы ничего противозаконного в мире здешнего капитала тут не было, кроме неуплаты положенного государству оброка.

Так что налоговики сейчас «просвечивали рентгеном» (ещё одна цитата) моих родственниц, заблокировав все финансовые активы рода и временно ограничив женщинам свободу перемещений. И мытарей не интересовало, что трём людям при этом элементарно не на что было жить (себя я не считаю, так как имел возможность бесплатного трёхразового питания в гимназической столовой). О чём на семейном совете (мне это дважды сообщили под очень большим секретом) было принято решение в известность меня не ставить, так как всё равно ничем помочь бы не смог, а только из-за лишних переживаний стал бы плохо учиться.

Некоторое время подследственные мужественно продержались на скудных, как всегда без моего личного присутствия, запасах своих холодильников. Потом продовольственную помощь стали оказывать подруги и неравнодушные знакомые.

После выясненного у девушек мне стало понятно, что, поскольку накануне я получил денежный перевод от мамы Маши, то и под раздачу за компанию с родственницами попал. Ведь именно эта часть финансов была мне сейчас недоступна. А вот стипендией своей я мог распоряжаться безвозбранно. Что и проделал, ведь не может гуманитарная помощь оказываться добрыми людьми бесконечно. А конца расследованию пока не видно.

Сообразив, что обратный денежный перевод на имя мамы Маши также благополучно может быть заблокирован нашими «добрыми» внутренними органами, начал искать обходные пути решения возникшей проблемы. И быстро нашёл! Для чего пришлось воспользоваться услугой курьерской доставки (есть всё-таки какая-то польза и от капитализма). Так что на все свои стипендиальные деньги я дистанционно накупил разнообразных продуктов питания и заказал их доставку по адресам проживания трёх моих родственниц.

Думаю доставленного (а отчет о доставке я получил, как и чуть позже слова благодарности от всех подследственных) хватит трём женщинам, чтобы дождаться справедливого окончания следствия. По крайней мере, на первое время хватит точно, а дальше, если не закончится расследование, нужно будет ещё что-то придумывать.

Ладно, всё преходяще, а музыка вечна! Что было в моих силах, я сделал. А собственное присутствие в Пензе действительно ничем делу не поможет, а только ускорит расход пересланных дамам продуктов питания. Думаю, компетентные следственные органы быстро во всём разберутся, не доводя трёх целительниц до голодных обмороков. Их этому специально не один год учат в институтах и университетах (следственным действиям я имею ввиду).

А маме Маше я верю! И вскоре, как напевало некое лицо кошачьей наружности18, «неприятность эту мы переживём»! Кстати, не американский ли Том послужил прообразом советского Леопольда?