Текст книги "Механизированная история (СИ)"

Автор книги: Ясная зоря

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Мама же отправила результаты моей диагностики на Землю. Тут же встрепенулся Интерпол. За короткое время откликнулись множество семей, чьи дети пали жертвами опытов. Под Терра Сел стали активно копать. Просто так захватить такую масштабную и влиятельную корпорацию было просто невозможно. С профессором Дюпре связывались многие врачи со всей Системы. Изменения в наших с Нилау телах были ужасными, но в то же время это стало прорывом. Особенно влияние структурного геля на ДНК человека. Способностями чипа тоже были потрясены. Но самое большое удивление, конечно же, вызвало мое перевоплощение из человека в истарши. Такой сильной регенерации, как у змеелюдов, не видела ни одна раса Андромеды и Млечного Пути. Мама сравнивала мои старые показатели еще до исчезновения и настоящие. Абсолютно все органы в моем теле видоизменились. Самые опытные и умелые врачи хватались за голову и посылали проклятие Терра Сел. Земля стояла на ушах. Интерпол начал срочную работу.

Родителей интересовали и мои боевые навыки. Молча поставил им запись боев с арены. Показывать вживую не хотелось. И ведь это бои в человеческом теле. Мама долго ругала меня за такой риск. Кажется, успокоительное постоянно было при ней. Отец ходил угрюмее некуда. Особенно после моего неохотного рассказа о буднях на Унакалхаи и Сиэра-шиаре. Нагам отправили обвинение во многих статьях. Земная Империя с нетерпением ждала ответа. В такие моменты у меня почему-то появлялось чувство вины перед Тхайро Исталиссом, пускай он и виновен в том, что со мной случилось. Между нами все же что-то проскользнуло. И анализировать свои чувства мне не хочется. У меня есть Нилауэнь и любящие родители, даже Леон как-то незаметно влился в мою жизнь, став незаменимой ее составляющей. Да и нанесенной мне боли я никогда не забываю. Лу-ни я простил, но никогда не смогу забыть долгие годы насмешек и пренебрежения. С Тхай Исом все случилось как-то быстро и завернулось в такой клубок, что не найти конца и начала нити. Я с усилием выгнал Аспида из своей головы и подумал о других истарши. Доброту Синта и Михши уж точно не забыть нам обоим. В отличии от меня, Нилау не питал каких-либо положительных эмоций к Шанри. Однако это не мешало ему позволить полосатому полозу взять себя. А мне секс с Исталиссом будут вспоминать еще долго. Я в отместку заигрываю с сиркеори. Все по-честному.

Леон хорошо прижился в моей семье. Мамина опека не знала границ, а от трудолюбия и заботы (обо мне) телекинетика мама пела дифирамбы. Первое время он терялся из-за свободы. Я редко приказывал фиолетовому парню. Он умел читать мои желания и делал все быстрее, чем я успевал открыть рот и попросить. Вольная жизнь приводила существо, привыкшее к рабству, в панический ужас, и становиться независимым сиркеори отказывался категорически. Предпочитая свободной жизни прислуживать мне. Маму и папу он искренне полюбил и, если был не нужен мне, носился с ними. По-моему, у них с мамой одна порода кудахчущих несушек. Отец только посмеивался над моими попытками привить Леону хоть каплю самостоятельности. Он понимал всю безнадежность идеи сделать раба по натуре равноправным членом семьи.

“Счастье Леона в услужении тебе. Пытаясь оттолкнуть его заботу, ты обижаешь мальчика. Не мешай сиркеори любить так, как он умеет. Молча и издалека,” – как-то сказал мне папа и заставил глубоко задуматься. А после этого я и вовсе забросил все попытки сделать Леона равным себе. Моему смирению он был рад и даже благодарен. Но частенько я вспоминал, что сиркеори действительно любят своих хозяев и любовь эта была отнюдь не братской. Вот только изменить это было невозможным.

Чтобы окончательно отвлечь себя от любови-моркови, выполз на балкон и уставился на безмятежную гладь лазурного океана, уносящего все мысли с собой. Яркое экваториальное солнце стояло в зените, и моя змеиная половина радовалась теплу. Раса лу-ни жили так, как не жила ни одна из известных мне рас. Разумные редко появлялись под водой, и их быт являлся неповторимым. Амфибии рьяно следили за экологией своей планеты, даже больше истарши. Потому что от этого зависела их жизнь. Такой по девственному чистой воды вы не найдете нигде. Лу-ни перерабатывали и утилизировали все опасные токсины и мусор. Нимбус мог бы стать самым высокооплачиваемым курортом в Галактике Млечного Пути. Но амфибии не позволили бы этому случиться.

Планета жила за счет морепродуктов, невероятной медицины и лучшей во Вселенной психотерапии. Кто, если не телепаты, мог вылечить раненную душу. Но такие услуги были очень дорогими в силу того, что лу-ни в связи с физиологическими потребностями не любили покидать Нимбус. Оборудовать корабль для комфортного перелета амфибии – дело недешевое и нелегкое. Это Нилауэнь мог принимать облик сухопутных и покидать воду на долгие шестнадцать часов, а обычные телепаты не умели менять ипостась. Хотя и могли дышать носом. С ластами по суше не особо то и побегаешь. Но поселения Колоний находились в непосредственной близости от архипелагов, рифов и мелких островов. На Нимбусе селились и другие расы. Правда, очень редко. Для этого была нужна рекомендация Голоса Колонии (главы), как в случае с моей семьей. У историка Дюпре тут ознакомительно-дипломатическая миссия. А у Галины Дюпре повышение квалификации. Я вообще был отдельной темой.

Мой любимый вроде как сказал отцу о наших отношениях и даже о намерениях заключить союз. И все. Три недели была тишина. Впрочем, меня это устраивало. Хотелось побыть с семьей, проблемы с Терра Сел и так переворотили все с ног на голову. Да и не виню я Нилау. Он так же остро нуждается в родных, как и я. И то, что мы совсем не общаемся сейчас, это вполне естественно. После воссоединения семья встала на первое место. Правда, я так сильно скучаю, но звать и отрывать лу-ни от родителей не собираюсь. В конце концов, ему было тяжелее, чем мне. Это как русалочку вытащить из воды, наколдовать ей ноги и щедрым пинком под зад отправить на сушу. Без возможности вернуться в воду. Теперь же моя амфибия наслаждается семьей и океаном, которого ей так не хватало. Я улыбнулся и гибким движением соскользнул в воду.

Как же хорошо просто жить, не беспокоясь ни о чем. Моя семья со мной, любимый рядом, враги скоро будут наказаны, наступило мирное время. Правда, по началу меня терзал вопрос о моем долголетии. Лу-ни и истарши живут не одно столетие. А вот мои родители постепенно старились. Мне было горько и больно осознавать, что через пару десятков лет папа и мама постепенно начнут угасать. Спасение пришло с неожиданной стороны. Мама все еще копалась в моей ДНК, которая менялась под воздействием мутаций и структурного геля. Оказалось, что разбавленный во много крат структурный гель может восстанавливать старение клеток и способствовать появлению новых. Терра Сел использовала это в своих целях. В моем случае черный гель служил не только для создания микроскопических микросхем и поддержки укрепленного скелета, чипа и протеза (именно структурный гель позволял мне изменять протез как только можно), но и для ускоренной регенерации и задержки старения. Вот за это и ухватилась профессор Дюпре.

Структурный гель способен принимать любую форму. Его используют в кибернетике для связи нанотехнологий и биологической органики. По такому принципу связана моя стальная рука и центральная нервная система, таким же образом работают чип и укрепленный скелет. Гель – что-то вроде проводов, обеспечивающих функционирование системы. На моем примере доказано, что структурный гель способен принимать форму клеток ДНК или заменять стареющие, разрушающиеся клетки. Разбавленный гель не ядовит и вполне может прижиться в теле обычного человека. На сколько этот способ отсрочивает старение, пока неизвестно. Но мы с Нилау рассказали маме о том, что с шестнадцати не старели вообще. Нилауэнь в человеческом теле выглядит все так же юно. А вот я изменился из-за смены облика, мой настоящий возраст был более подходящим для тела истарши, поэтому изменение генов заставило меня принять истинный возраст. Может, структурный гель сможет вернуть родителям пару десятков лет. Разгладятся морщины, уйдут все заболевания и мышцы придут в тонус, как в молодости.

У нас были деньги, и провести пару экспериментов с дорогостоящим оборудованием стало возможным. У нас остались деньги с моих боев и огромнейшая выручка за кровь и мясо лоджа. Мы подзапарились и набрали шесть пятилитровых капсул с черной кровью. Еще две капсулы были забиты мясцом и кусками чешуи. Даже присоска одна имелась. Продажу этого добра взяла на себя мама и ученые-биологи тут же захотели. Выручка перевалила за двадцать лямов. Моя семья могла многое себе позволить, и я полностью уверен в том, что родители смогут жить еще очень долго. Но пока не хочется думать о будущем. Я наслаждаюсь настоящим.

С громким плеском мое тело погрузилось в воду. Бока тут же обожгло мимолетной болью, это прорезались жабры. Как же хорошо, что я лагунный аспид и приспособлен к жизни под водой. По хвосту пробежала дрожь, раскрылись плавники, полностью повторяющие расцветку на брюшке. Веки стали прозрачными, а человеческая кожа такой же скользкой, как и у амфибий. Рот видоизменился, и у меня появился особый клапан, как у крокодилов или морских змей, препятствующий попаданию воды через рот и нос. Гибкое змеиное тело скользнуло в глубину. Вода была настолько прозрачной, что солнечные лучи пробивались до самого дна. Пестрая стайка рыбок испуганно шуганулась от стремительного меня в другую сторону. Я завис над огромным коралловым рифом. Флора и фауна Нимбуса были неописуемо красивы. Мой новый дом и новый мир прекрасны.

========== Вместо эпилога, потому что концом это назвать сложно ==========

Нилауэнь лениво работал ластами, поднимаясь к поверхности. Впервые за три недели. Каждое мгновение в родной стихии отдавалось в теле сладким счастьем. Каждую встречную кроху-рыбу он встречал с радостью. Прекрасная родина лу-ни приняла его в свои теплые воды, смывая налет прошлого.

Родичи были приветливы и безумно рады возвращению собрата, но почему-то неприятный осадок остался на душе телепата. Терра Сел изменила его открытую, доброжелательную суть. Нилау понял это в первый же день пребывания на Нимбусе. Между ним и колонией возникла огромная пропасть. Уподобившись людям, амфибия закрыла свои воспоминания. Так сказал парню отец. Легкую холодность Нилауэня почувствовала вся родня. Он слишком дорожил своей памятью, чтобы открыть ее перед другими. Быть полностью открытым и читаемым Нилауэнь больше никогда не сможет. Спустя года телепат переосмыслил традиции своего народа. То, что было священным для глупого подростка, оказалось неприемлемым для зрелого лу-ни.

Да, если бы он разделил боль изменений и унижения с семьей, стало бы легче. Но одновременно и сложнее. Благодаря проекту «Код Шторма» амфибия была биологическим оружием, шпионом. Ментальные возможности Нилау превышали даже дар отца. Открыть память – значит открыть свое предназначение. Его бы боялись. Но самое страшное – он бы показал страдания другого, самого важного для себя существа. Все, что связано с Рэмори, принадлежало лишь лу-ни. Теперь Нилауэнь не понимал сородичей, открыто распахивающих душу перед друг другом, не скрывая ни единой детали. Личная жизнь была слишком интимной, чтобы это смог видеть кто-то еще.

Телепат зло усмехнулся. Киборг рассказал свои сказки амфибии. Над русалочкой Андерсена Нилау всегда смеялся, не понимая, как можно отдать семью и воду в обмен на любовь. Да еще и неразделенную. Но теперь сказка насмехалась над лу-ни. Наглый змеелюд забрал сердце сына океана. Никто в целом Космосе больше не станет ближе Нилау, чем Рэм.

За долгие годы, проведенные вместе, воспоминания о далеком Нимбусе померкли, ярко горели лишь чувства, связанные с новоявленным истарши. Он не смог, подобно Рэмори, пронести слепую любовь к семье через года. И самое страшное, что осознание этого не терзало Нилауэня. Все, что ему хотелось сейчас, это увидеться со своим нареченным.

По узам телепату не составило труда отследить любимого. Лучи заката нежно огладили мрачное лицо Нилауэня, заставляя поднять взгляд наверх и застыть, любуясь игрой солнца на гибком змеином теле. Нилау жадно наблюдал за резвящимся в воде киборгом. Серебристая чешуя и прекрасная кремовая кожа сливались в великолепное и неповторимое создание. Наверное, таким и должен был родиться Рэмори. Сейчас он был полностью завершенным.

Я удивленно уставился на Нилау, выплывшего из ниоткуда. Вот ведь действительно, полурыба, шлем почувствуешь его приближение. Бирюзовые очи остро заглянули в мои, и я радостно разделил со своим партнером радость от обретения нового дома и нашей встречи. А ведь он переживал…

Нилауэнь не дал мне закончить мысль и требовательно потянулся своим сознанием к моему. Мы слились, а потом лу-ни повлек меня на глубину, нетерпеливо желая показать, как подводные жители занимаются любовью. А я радостно ответил на его нетерпение своей страстью. За три недели не только телепат ужасно скучал по половинке. Нам обоим не терпелось утонуть в омуте друг друга, делясь нежностью и любовью. Любовью, которая больше не подвергнется недоверию, потому-то она настоящая…

Два года спустя.

К спутнику Нимбуса причаливал огромный белый боевой корабль. Из капитанской рубки через бронестекло на синюю планету смотрели желтые глаза с вертикальным зрачком. Где-то там, среди прозрачных вод безмятежно плавало дорогое Тхайро Исталиссу существо, не зная о том, что властный истарши лично прилетел в Галактику Млечного Пути, чтобы принять все обвинения, которые полагались за эксперименты над разумными и рабовладение. И пускай это может окончиться плахой. Змеи любят одно существо на протяжении всей своей жизни. Они обязательно увидятся с Рэмори Дюпре. Он просто обязан присутствовать на суде, как подающий иск. Тхай Ис горько улыбнулся. Даже один единственный взгляд глаз цвета гречишного меда стоит всей жизни змеелюда…

***

Мы с Нилау с волнением входили в зал суда. Тут присутствовала просто дикая куча народа. Отец уверенно шагал рядом, с презрением и почти отвращением рассматривая бывших работников распущенной ныне «Терра Сел». Долгие два года шли разбирательства и облавы Интерпола. Власти Солнечной Системы стремились полностью искоренить этих ублюдков.

Сердце испуганно билось, не только участники Терра Сел присутствовали здесь, истарши тоже предъявили обвинения. К всеобщему удивлению, они приняли их и согласились явиться на суд без войн. Удивительно. Из-за этого моя семья была сильно насторожена, никто не знал, что могли выкинуть змеелюды. Надо было быть готовыми ко всему.

Все заняли свои места, и процесс суда неспешно начался. Напряженно вслушивался в зачитываемые обвинения и исповеди обвиняемых. Я и Нилауэнь ненавидяще сверлили своих многочисленных мучителей, злые, торжествующие усмешки играли на наших губах. Отец неодобрительно косился на нас, но выражение карих глаз было далеким от нейтрального, уж тем более дружелюбного. Окончена борьба, и правда восторжествовала. Мое сердце радостно и счастливо стучало в груди. До определенного момента.

Судья подозвал к кафедре следующего обвиняемого. И названное имя вспороло ножом сердце. Это имя мне так и не удалось забыть, его не смогла затмить и любовь Нилауэня, и теплая семейная забота. Ничего. Это чувство было заперто в стали сердца. В знакомом вам, воображаемом бункере. По крайне мере, мне так казалось. Но нет, сердце снова застучало по-иному, так, как не стучало два года. Мои глаза неверяще уставились на красно-бело-черного истарши с холодным, отстраненным лицом. Почему он пришел сам?! Как бы не старался Интерпол, власти Галактики Треугольника могли защитить истарши от обвинений. Но Аспиды приняли их. Тхайро Исталисс был готов ответить за свои преступления сполна. Но почему?

Прямо смотрю в почти забытые янтарные глаза с немым вопросом. Губы нага дрогнули. Истарши явно пытался что-то доказать. Наши гляделки прервал судья, зачитывающий статьи и наказание. Интерпол не мог дать этому аспиду пожизненное заключение, в крайнем случае штраф или заключение лет на двадцать. С нагами воевать верхушке ой, как не хотелось. Они страшные враги. И я их прекрасно понимал, но когда на вопрос судьи о признании вины царственный полоз ответил тихим «да», что-то во мне перевернулось. Рядом вздрогнул Нилауэнь, чувствуя перемены во мне. Ему были известны мои чувства к полосатому змею, и лу-ни мирился с ними, не имея возможности что-то исправить. Своим признанием Тхайро Исталисс заслужил мое прощение. Прощение за то, что он был моим палачом.

Но этот истарши не был бы собой, если бы не объявил следующее. По законам змеелюдов, во мне текла кровь правящего рода Вергари. Гнездо не может оставить собрата без присмотра. Мол, я сам не знаю всех своих возможностей. По какому-то хитрому законодательству Галактики Треугольника, Аспиды имели на меня права, как на члена общины и гражданина Сиэра-шиары. Мрак. Возмущенно смотрю на полосатую гадину. В ответ желтые глаза дарят мне насмешку и… любовь. Было бы глупо надеяться, что он оставит меня в покое. Только не говорите мне, что спокойная жизнь кончилась!

Вот ведь сволочь! Никогда не поверю, что Тхайро Исталисс онр Вергари раскаялся бескорыстно! Пускай ему грозит двадцать пять лет в одиночной камере и огромнейший штраф, он все рассчитал. Что двадцать пять лет для долгоживущего истарши? Тем более, такой терпеливой твари, как змея? Мы же можем добиваться своего годами, если не веками! Тхайро ведь никогда не отказывался от мысли, что я буду принадлежать ему. Он знал, от чего я сбегаю и что не смогу убить в себе окончательно. Этот изворотливый гад давно обо всем догадывался. И вот ведь напасть, не прогадал. Я действительно люблю его. Люблю их обоих. Змею и амфибию. Но легче от этого не становится.