Текст книги "Равнины ясности (ЛП)"

Автор книги: XRAe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– О Скалли…

– Разве ты не видишь, Малдер? Нет такой части меня, которую бы я отказалась отдать тебе. Нет такой части меня, что уже не принадлежит тебе. И это включает мое сердце.

Я прижимаю руки к груди, одной ладонью закрывая рот в надежде сдержать свою ответную реакцию на ее признание. Всхлип все равно срывается с моих губ даже сквозь пальцы… я чувствую, как ее слова переворачивают мне душу, и это самое удивительное, болезненное и ошеломляющее ощущение из всех, что я когда-либо испытывал.

Уверен, что в любую секунду могу рухнуть под сладостным тяжелым весом искренности в ее глазах.

Я пробую сделать несколько успокаивающих вдохов.

– Скалли… я… я никогда не был силен в этом…

– Я не ожидаю от тебя никакого ответа, Малдер. – Несмотря на промелькнувшее в ее взгляде разочарование, я знаю, что она не лукавит.

– Ну, а следовало бы.

Она дарит мне неуверенную улыбку.

– Что ж, хорошо. Расскажи мне о своих чувствах.

Я выдавливаю из себя ответную ухмылку.

– Да, давай начнем с простого.

– Малдер…

– Нет, – говорю я, качая головой. – Я смогу это сделать. – Я слегка раскачиваюсь, потому что нахлынувшие на меня эмоции грозят выбить почву у меня из-под ног. – Мне нужно… я хочу… я хочу, чтобы ты знала. – Я шумно выдыхаю и, отступив назад, опираюсь на край стола, не будучи уверенным, что не упаду.

– Знала что, Малдер? – тихо подначивает она.

Я с трудом сглатываю и какое-то время просто молча смотрю на нее, черпая силу в ее храброй ранимости.

– Ты должна знать, Скалли. То, что случилось, это… это не то, чего я хотел.

Она чуть приоткрывает рот, удивленно вздернув брови.

– Не то, чего ты хотел? – переспрашивает она слабым, испуганным голосом и отводит глаза.

Я сразу же осознаю, что она неправильно меня поняла.

– Погоди, погоди, погоди. Я не так выразился…

Но она меня даже не слушает.

– Как ты можешь такое говорить? Это был…

– Лучший секс чертового столетия, Скалли.

Она резко замирает и вновь поднимает на меня взгляд, очевидно совершенно потрясенная услышанным. Я улыбаюсь, немного смущенный своей эмоциональной вспышкой, и она застенчиво улыбается в ответ.

– О-о… – протягивает она, выгнув бровь.

Я продолжаю улыбаться, как идиот.

– О-о…

Она склоняет голову набок.

– Погоди-ка минутку, Малдер. Это не такое уж крупное достижение, учитывая, что столетие только началось.

Я ухмыляюсь и качаю головой.

– Ладно, ладно, как насчет лучшего секса тысячелетия?

– Тоже не особо впечатляюще, – хмыкает она.

– Секса на все времена?

Она кивает.

– Да, я поняла, что ты имеешь в виду, но, учитывая предмет обсуждения, это будет излишне.

Наши улыбки увядают, и я наблюдаю за ней с серьезным выражением лица.

– А как насчет того, что это был самый невероятный сексуальный опыт из всех, что я имел, несмотря на обстоятельства. Что само по себе уже довольно поразительно.

– Тогда что ты подразумевал ранее?

– Я хотел большего, – тихо отвечаю я. – Для нас обоих.

– Для нас?

– Для тебя. Я… Скалли, ты должна знать, что… что я способен на большее.

– На большее чем что, Малдер?

– Большее чем, чем… совокупляться на гребаном полу подобно чертовому животному, – взволнованно заканчиваю я.

Она делает шаг в мою сторону, и на этот раз я ее не останавливаю.

– Я знаю, что способен, Малдер.

– Скалли…

Она наклоняется ко мне, опуская голову мне на грудь.

– Покажи мне.

Я обвиваю ее руками, наслаждаясь мягкостью ее тела.

– Показать тебе?

Она отодвигается и встречается со мной взглядом. Ее глаза кажутся невероятно голубыми.

– То, на что ты способен. Покажи, как ты хочешь, чтобы это было.

– Сейчас? – практически взвизгиваю я.

– О Малдер, – тихонько смеется она.

Я с трудом сглатываю и просто смотрю на нее, чувствуя, как колотится мое сердце, когда ее руки медленно обвивают меня за шею. Она притягивает меня к себе и легонько касается губами моей щеки, после чего отстраняется, разворачивается и идет собирать свои вещи.

Я же словно прирос к месту, не в силах ни говорить, ни двигаться, ни дышать.

Уже у двери она разворачивается лицом ко мне.

– Я пришла к тебе, Малдер… Когда будешь готов, приходи ко мне.

Дверь тихо закрывается за ней.

Машинально подойдя к креслу за столом, я обессиленно плюхаюсь в него.

Я делаю то единственное, что мужчина, которому только что подарили все, может сделать, особенно если он спрашивает себя, а не слишком ли он боится это принять …

Я складываю руки на столешнице, опускаю на них голову…

…И плачу в течение долгого, долгого времени.

========== часть 4 ==========

***

Квартира Фокса Малдера

Суббота, 18:58

– Скалли.

– Что на тебе надето?

– Моя старая форма католической школы и улыбка, – невинно отвечает она.

– О, Скалли, ты знаешь, что я люблю, – с некоторой неловкостью говорю я. Внезапно я чувствую себя неуверенно и глупо от того, что позвонил ей.

Она как будто ощущает это и сразу переходит к сути.

– Я не ожидала твоего звонка, Малдер.

– Скалли, врунья из тебя никудышная.

Она тихонько смеется в ответ.

– Да, ладно, я ожидала твоего звонка. Ты в порядке?

– Нет, – вздохнув, с явным облегчением признаю я. – Боже, ты и понятия не имеешь, как это приятно.

– Что? То, что ты ужасно себя чувствуешь?

– Нет, просто быть честным с тобой по этому поводу. Я был не в порядке последние полгода.

– Мне знакомо это чувство, – тихо произносит она после короткой паузы. – Эй, а ты прав, и вправду приятно.

– Не знаю, зачем я позвонил.

– Нет, знаешь.

– Я просто подумал… не знаю, что, может, так мне будет легче.

– И как?

– Честно? Не особо. Как только я услышал твой голос, мне потребовалась собрать всю мою волю в кулак…

– А точно волю? – игриво уточняет она.

– Скалли!

Она хихикает.

– Я просто пытаюсь снять напряжение.

– Продолжай в том же духе и поможешь мне избавиться от напряжения.

– О, Малдер…

– Да, знаю. Кажется, я вел подобный разговор классе в десятом.

– Тогда ты тоже нервничал?

– Далеко не так сильно.

– Малдер, – тихо и отчетливо произносит она. – Это всего лишь я.

Я издаю судорожный вздох.

– Это-то меня и пугает, Скалли.

– Я никогда бы не причинила тебе боль, ты же знаешь.

К глазам подступают слезы.

– Да… – шепчу я.

– Тогда чего ты боишься?

– Не знаю… всего. Что я никогда не смогу заставить тебя понять.

– Ты и прежде это говорил, но тебе еще предстоит объяснить, с чем, по-твоему, я не в силах справиться?

– Скалли, я сомневаюсь не в тебе. Все дело во мне самом. Я не знаю, как это сделать.

– Расскажи, что, по-твоему, мы делаем.

– Я… мы… – Я не могу продолжать, потому как не в силах подобрать правильные слова. Как мне сказать, что я люблю ее так сильно, что моя душа болит? Как объяснить, что у меня хватило храбрости на то, чтобы трахать ее, но я слишком напуган, чтобы заняться с ней любовью? Как заставить ее понять, что сила моих чувств поистине ужасает меня?

– Хочешь знать, что я думаю? – спрашивает она.

– Всегда.

– Я думаю, что, возможно, ты пытаешься слишком усердно. Я имею в виду, что очевидно, ты держал это в уме достаточно долго, раз оно вот так вдруг прорвалось наружу, но теперь, оказавшись лицом к лицу с проблемой, ты осознал, что все гораздо сложнее твоих ожиданий. Расслабься, Малдер.

Я закрываю глаза.

– Я просто трус.

– Это не так. По крайней мере у тебя хватило мужества начать этот разговор. Если бы ты предоставил все мне, я бы пряталась за оправданиями и своей собственной неуверенностью, пока это окончательно не разрушило бы наши отношения.

Я сглатываю, будучи удивленным ее откровенностью и чертовски ей в этом завидуя.

– Причины, побудившие меня это сделать, были исключительно эгоистичными, Скалли. Я пошел на конфронтацию с тобой лишь потому, что больше не мог этого выносить. Я хотел знать, что ты чувствуешь, но не для того, чтобы облегчить твои возможные страдания, а для того, чтобы облегчить свои собственные.

– Мне все равно.

– Как ты можешь такое говорить? – пораженно спрашиваю я, открывая глаза.

– Малдер, все это время я была убеждена, что ты, должно быть, стыдишься меня. Если твои действия были продиктованы эгоизмом, то для меня это не имеет большого значения. По крайней мере, теперь, когда мы это обсуждаем, я могу взять и прямо спросить.

– Скалли, с чего ты вообще взяла, что я стыжусь тебя?

– Хочешь сказать, это не так?

– Разумеется, именно это я и хочу сказать. Мне стыдно только за свои действия. Мне стыдно, что у меня оказалась кишка тонка сказать тебе в то утро о своих чувствах, что я даже не смог сказать, как много ты для меня значишь. Мне стыдно, что из-за недостатка у меня мужества рассказать тебе об этом, ты, очевидно, сомневалась в себе, а ты не заслуживаешь страданий из-за моей дурацкой неуверенности.

– Я и не страдала из-за этого, Малдер. У меня не было никаких иллюзий по поводу того, что случится, когда я приняла решение пойти в твой номер.

– Я слишком далеко зашел.

– Нет, ты зашел так далеко, как тебе было нужно, и я охотно последовала за тобой. Я просто оказалась не готова к интенсивности этого или своей собственной реакции на произошедшее. Потом меня это испугало. Если я и страдала из-за случившегося, то только потому, что была уверена, что ты никогда не сможешь смотреть на меня так, как прежде. И когда ты казался таким отстраненным тем утром, я просто… я отгородилась от всего пережитого. Мне была невыносима мысль о том, что я каким-то образом не… не знаю, «не оправдала ожиданий» представляется неправильным определением, но именно так я себя ощущала. В ту ночь я была совершенно неуправляемой …

– Да, была, – с нажимом говорю я, ощущая острую вспышку желания при этом воспоминании. – Была, и мне это очень понравилось, Скалли. Боже, как же мне это понравилось.

– Я думала, что, может, при свете дня эта сторона моей личности… обеспокоила тебя.

– Нет. Нет, это вызвало у меня благоговейный трепет – ты вызвала. Когда я увидел тебя снова на следующее утро, все случившееся просто ошеломило меня, и… – Я вздыхаю. – Никогда не сомневайся в том, какой я вижу тебя.

– Я знаю, какой ты видишь – видел – меня, Малдер. Я была святой Скалли для тебя с самой нашей первой встречи, некой бесполой загадкой, которую ты поместил на пьедестал столь высокий, что не мог даже начать различать мои недостатки.

– Ты, должно быть, шутишь. Я вовсе не такой тебя вижу, – удивленно заявляю я.

– Тогда какой же? – вкрадчиво осведомляется она, и я мгновенно осознаю, что попался.

– Ловко, Скалли.

– Спасибо. А теперь ответь на чертов вопрос, Малдер.

Я закрываю глаза…

– Ты имеешь в виду, какой я вижу тебя помимо того, что считаю тебя умной, храброй, страстной и красивой женщиной? – И после паузы продолжаю: – Ты и вправду думаешь, что случившееся в Дейтоне изменило это? Скалли, то, что ты подарила мне той ночью… это лишь укрепило мои чувства. Ты так… – я заставляю себя говорить спокойно. – Ты так важна для меня, – настойчиво шепчу я, чувствуя, как вспыхивает лицо и сердце бешено колотится о ребра.

– Малдер…

– Это так, Скалли, – было, есть и всегда будет.

Она довольно долго хранит молчание, из трубки до меня доносятся лишь звуки ее неровного дыхания.

– Я так боялась, Малдер, – тихо произносит она. – Я думала, что смогу отделять случившееся от своих… чувств… к тебе.

– Я… я думал то же самое, – признаюсь я.

– Но это не сработало, верно?

– Нет, – шепчу я, словно это до сих пор секрет, хотя мы только что разделили его. – Не сработало. Не для меня… Я поклялся, что о многом расскажу тебе, если подвернется случай, Скалли, и теперь, когда ты предоставляешь его мне, я чертовски напуган.

– Знаю.

– Господи, ты была… ты такая… Скалли, я не могу перестать думать об этом. Делает ли это меня козлом?

– О чем ты думаешь? – словно бы запыхавшись, спрашивает она.

Мое сознание наводняет множество образов и ощущений.

– О боже.

– Расскажи.

Я опускаюсь с дивана на холодный пол, дыша учащенно и чувствуя, как страх заставляет кровь быстрее бежать по венам.

– Я хочу…

– Чего, Малдер?

Я делаю большой глоток воздуха.

– Я хочу… нет, к черту это… я нуждаюсь, нуждаюсь в тебе.

– Каким образом?

Телефон едва не выскальзывает из моей вспотевшей ладони.

– Пожалуйста, Скалли. Не заставляй меня это говорить, – умоляю я.

– Тебе это нужно, Малдер. Чтобы у нас появилась надежда на то, чтобы двигаться дальше, ты должен доверять мне.

– Ты знаешь, что я доверяю, – выдыхаю я в трубку.

– Только не в этом.

– Чего ты хочешь от меня, Скалли? – беспомощно спрашиваю я. – Я говорил, что не силен в этом. У меня были не отношения с женщинами, а «договоренности». В таких случаях нет нужды обсуждать что-то, помимо предпочитаемых поз.

Она вздыхает.

– Знаешь, Малдер, я была уверена, что в конце концов потеряю тебя из-за своей неспособности открыто признать, что я, – она шумно сглатывает, – я хочу тебя. Ты слышишь меня, Малдер? Я. Хочу. Тебя.

Я судорожно втягиваю воздух, ощущая, как внутренности словно бы переворачиваются от нахлынувшей на меня смеси ужаса и желания.

– О Скалли… – хрипло шепчу я.

– Это не стоит риска, Малдер. Все это молчание, вся эта сдержанность. Ты не согласен?

– Я… нет, – тихо отвечаю я. – Нет, это не стоит того, чтобы потерять тебя, если ты об этом.

– Думаешь, я не боюсь? Думаешь, сама мысль об отвержении не пугает меня, как и тебя?

– Я бы никогда не отверг тебя… – Крупные слезы скользят по моему лицу.

– Нет?

– Нет…

– Скажи, почему. – Пока я молчу, собираясь с мыслями, она продолжает: – Не можешь, не так ли. – Это не вопрос, а утверждение. – С чем это нас оставляет?

– Ты просто не….

– Понимаю, – резко заканчивает она.

Я опускаю голову на грудь и крепче обхватываю трубку.

– Думаешь, для меня это легко?

– Нет, я…

– Я никогда не надеялся, Скалли. Я никогда не позволял себе даже начинать. Я привык хотеть того, чего не могу иметь. Может, это кажется жалким, но я нашел в этом определенный покой и уют. Я не счастлив и веду одинокое существование, но это то, что мне хорошо знакомо – то, что мне всегда было хорошо знакомо.

– Малдер…

– Нет, погоди, позволь мне закончить. Ты должна понять, что возможность для нас… быть вместе… я никогда ничего не хотел так сильно, как этого. Ничего. Я знаю, у меня проблемы с выражением этого, но, учитывая мой прошлый опыт, тебя это вряд ли сильно удивит.

– Прекрати…

– Может, я слишком боюсь ранить тебя, слишком боюсь, что ты оставишь меня, или что каким-то образом нужные слова никогда не будут произнесены, и ты устанешь ожидать их. Ты ведешь себя так, словно я не знаю, чего хочу, но это полная чушь. Я знаю! Я…

– Малдер, прекрати!

Ее окрик пугает меня.

– Что?

– Скажи, зачем ты позвонил?

– Чт?.. Зачем? – спрашиваю я, сбитый с толку внезапной темой разговора.

– Ты позвонил по какой-то причине. Разве нет?

– Ну, я, м-м… я… – беспомощно запинаюсь я, застигнутый врасплох.

– Малдер, зачем ты позвонил?

– Я просто хотел поговорить.

– С какой целью?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты позвонил, надеясь, что найдешь некую магическую комбинацию слов, которая каким-то образом придаст тебе смелости сделать следующий шаг. Ты позвонил, надеясь, что я пошлю тебе какой-нибудь сигнал, говорящий, что все нормально, что если ты придешь ко мне сегодня, я не отошлю тебя прочь.

Я содрогаюсь, осознавая глубинную истину ее слов.

– Да, – тихо признаю я.

– Малдер, просто попроси, – так же тихо говорит она.

О боже.

– Скалли, – выдыхаю я.

– Попроси.

– Я хочу… я хочу быть с тобой. Боже, пожалуйста. Позволь мне быть с тобой.

Она резко выдыхает, и этот звук так похож на стон, что я снова содрогаюсь всем телом.

– Да, Малдер…

– О боже, Скалли, – говорю я, вставая на внезапно ослабевших ногах. – Я уже в пути…

Не дожидаясь ответа, я кладу телефон обратно на подставку и в течение пары минут просто стою на месте, смотря в пол, будучи слишком потрясенным, чтобы двигаться.

Ладно… полагаю, пришло время взять быка за рога.

Я разворачиваюсь, старательно игнорируя трепыхание в желудке, и вразвалочку, словно Джон Уэйн, направляюсь в душ, по пути включая стереосистему.

«Это конец известного нам мира… но я отлично себя чувствую», – заверяет меня песня, пока я иду в ванную.

Никто прежде не пел более верных слов.

========== часть 5 ==========

***

Квартира Даны Скалли

23:07

Половица скрипит, оповещая о моем прибытии, и звук эхом разносится по тихой темной квартире. Каждый шаг, приближающий меня к ней, ощущается как целое путешествие сам по себе. Кажется, будто время замедлилось, и весомость этого момента словно бы давит на все вокруг.

Интересно, она тоже это чувствует – эту наэлектризованность молекул воздуха, что заполняют пространство между нами? Я испытал это в тот самый момент, как закрыл за собой дверь. Я попробовал это на вкус – это электричество, этот циркулирующий между нами ток, похожий на медленно распространяющийся разряд молнии, энергия и сила которого устойчиво увеличиваются по мере нашего с ней сближения.

Так же как у нее не было иллюзий по поводу ее прихода ко мне той ночью, у меня нет их сейчас.

С неистово колотящимся сердцем, с кровью, стремительно проносящейся по моим венам, я чувствую себя взбудораженным, непредсказуемым, словно несущийся по земле ураган, и, боже, таким же опасным, потому что хочу ее так сильно, что сила моего желания потрясает меня.

На пороге спальни я достигаю критической точки, когда понимание того, что вскоре случится, пробуждает во мне голод, равного которому я никогда еще не испытывал. Вот оно. Я никогда и мечтать не смел, что это станет моим конечным пунктом назначения, но этот бег в течение всей моей жизни привел меня Прямо Сюда. В этом месте мой мир содрогнется, и все, что я знал прежде, побледнеет в сравнении с тем, что я осознаю после.

Я упираюсь руками в стены по обеим сторонам от двери и крепко вцепляюсь пальцами в проем. Наклоняясь вперед, я прислоняюсь к двери и прикладываю щеку к ее поверхности, обдавая дерево горячим влажным дыханием. О боже. Я знаю, что ждет меня по ту сторону, и я в огне; раскаленный добела жар почти болезненной потребности обжигает каждый дюйм моей лихорадочной плоти.

Каждый дюйм. Каждый гребаный дюйм.

Я медленно и целеустремленно опускаю руку к дверной ручке. Закрыв глаза, я осторожно поворачиваю ее, разрушаю тишину щелчком открывающейся двери. Этот звук эхом отзывается у меня в ушах, усиливаясь в промежутке между сердцебиением и дыханием.

Я толкаю дверь; все мои чувства обнажены, нервные окончания напряжены до предела от переполняющего меня алчного возбуждения. Я никогда не испытывал такой всепоглощающей потребности, никогда не ощущал себя настолько ведомым болезненным желанием попробовать на вкус чью-то кожу.

Ее кожу. Кожу Скалли.

Первым делом я замечаю запах в комнате. Несмотря на то, что мои глаза закрыты, все мои чувства работают на пределе своих возможностей, и мощь этого аромата такова, что мое дыхание мгновенно учащается, легкие отчаянно стремятся вобрать его как можно больше, поглотить целиком. Я делаю глубокий вдох и ощущаю, как его пьянящая сила распространяется по мне. Свечной воск. Земляника и ваниль, сладкий и чувственный запах, сильно смешанный с ароматом самой Скалли: ее возбуждения, да, но с этими превалирующими нотками, что подсказывают мне, что она близко, что она со мной.

Я закрываю дверь и тяжело опираюсь на нее, так что ручка впивается в поясницу, и возникающая при этом боль помогает мне вернуть связь с реальностью.

– Малдер… – доносится до меня мягкий голос Скалли с характерным, словно бы ласкающим тембром.

У меня на коже мгновенно проступают мурашки.

Боже, как это возможно? Как она может одним лишь словом изменить каждое мое определение того, что значит по-настоящему чувствовать себя живым?

Я слышу, как она перемещается, вставая с постели и приближаясь к тому месту, где я встал как вкопанный. Я запрокидываю голову и опускаю ее на жесткую поверхность позади себя, чувствуя, как потребности моего тела грозят побороть мою волю… прямо как в тот раз.

Боже!

Нет. Нет. Нет, все должно быть иначе. Я должен делать все медленно, нежно и…

Я вздрагиваю от неожиданности, когда ощущаю легкое прикосновение к своему лицу, и все мое тело сотрясает сильнейшая дрожь. Когда ее ладонь ложится на мою щеку, я зажмуриваюсь плотнее. О черт. Какое-то мгновение я балансирую на грани полной потери контроля и затем переступаю через нее. Отчаянно стремясь попробовать всю ее на вкус, я поворачиваю голову и, накрывая ее большой палец губами, втягиваю его в рот.

Она всхлипывает и падает в мои объятия, так что ее горячее маленькое тело плотно прижимается к моему, и я больше не в силах сдерживаться! Я громко стону, не вынимая ее палец изо рта, и обхватываю ее за бедра руками.

Мягкая. Мягкая кожа. ОБНАЖЕННАЯ кожа. О боже. О боже! Я впиваюсь пальцами в ее плоть и в мгновение ока резко привлекаю ее к себе, чуть приподнимая для того, чтобы развернуть нас и поменять местами.

При этом она опускает руку, и я слышу, как ее ладонь упирается в дверь позади нее для равновесия. Лишившись этого контакта с нею, я тут же начинаю искать ее губами и, уткнувшись в теплую кожу ее шеи, яростно прижимаюсь пахом к ее паху. Я вскрикиваю, не отнимая рта от влажной впадины на ее ключице, когда от этого соприкосновения наших тел покалывание распространяется по всей пульсирующей длине моего члена.

Я отчаянно посасываю и покусываю кожу вдоль ее плеч, шеи, ушей, не обращая внимания на ее резкие вздохи, даже когда понимаю, что наверняка слишком сильно прикусил. Я ведом лишь своим желанием и уже настолько опьянен ее близостью, что мой рот желает оставить на ней отметины везде и сразу. И только когда я зарываюсь руками в ее волосы, грубо потянув за них, чтобы поднять ее голову на один уровень со своей собственной… когда я готов упиваться и поглощать эти губы своими, я вдруг понимаю…

Что, несмотря на весь тот чувственный опыт, который мы разделили в Дейтоне, я ни разу ее не поцеловал.

Осознания этого оказывается достаточно, чтобы буквально обездвижить меня. Я замираю на месте, обхватив ее голову ладонями, мое лицо находится всего в паре дюймах от ее собственного. Я медленно открываю глаза и чуть отклоняюсь назад – достаточно, чтобы сфокусировать на ней взгляд.

Она также открывает глаза и смотрит на меня с потрясенным, немного озадаченным … и таким, таким прекрасным выражением.

– Малдер? – тихим запыхавшимся голосом спрашивает она. – Чт?..

– Ш-ш. – Я разглаживаю крошечную морщинку на ее лбу большими пальцами и смаргиваю непрошеные слезы. Когда я опускаю взгляд к ее губам, а затем вновь перевожу его на ее глаза, то вижу в них проблеск понимания. – Скалли… – благоговейно шепчу я, произнося ее имя и отмечая этот момент, делая его настоящим, делая его нашим.

– Поцелуй меня, – хрипловатым голосом протягивает она.

Я резко выдыхаю и ограничиваюсь лишь безмолвным кивком, будучи слишком ошеломленным, слишком возбужденным, чтобы произнести хоть слово.

Боже, пожалуйста, пусть она узнает, пусть поймет, что это значит для меня…

Я беру ее лицо в ладони, поглаживая нежную, словно лепестки роз, кожу ее нижней губы подушечками пальцев, и затем продолжаю это деликатное исследование большим пальцем. Она закрывает глаза и приоткрывает рот под этим дополнительным давлением. Я вожу пальцем вперед-назад, наслаждаясь возникающими при этом ощущениями.

…Я наклоняюсь, закрываю глаза и наконец позволяю губам последовать примеру своего пальца.

Вперед-назад, вперед-назад.

Я слышу глубокий и резкий хныкающий звук всякий раз, как провожу по ее губам своими, и только с четвертой попытки понимаю, что сам его и издаю.

Когда она наклоняет голову, чтобы усилить контакт между нами, звук превращается в долгий, протяжный стон. Я хочу большего, большего, боже, большего…

Снова вплетая пальцы в ее волосы, я приоткрываю рот и в следующую секунду, ощутив прикосновение ее языка к своему, уже перехожу от пробных прикосновений к абсолютно яростной атаке. Я изменяю угол поцелуя и крепко обхватываю ее голову ладонями; вкус ее сладкого горячего рта побуждает меня удвоить усилия.

Она внезапно обвивает меня рукой за шею, ногтями царапая чувствительную кожу на затылке. Я судорожно вздыхаю, испытывая головокружение от этого жгучего прикосновения, и она поглощает мой вздох, вбирая в себя выдыхаемый мною влажный воздух, когда захватывает мой язык и втягивает его глубоко в свой рот. Она позволяет ему выскользнуть из захвата ее губ, оборачивая их вокруг самого кончика, и затем снова всасывает его. Я достаточно пришел в себя, чтобы сделать его настолько твердым, насколько это возможно, издавая беспомощные гортанные хрипы по мере того, как она сосет его по всей длине, заставляя мой член пульсировать от зависти.

Она повторяет это движение, пока мое дыхание не становится затрудненным и прерывистым, но я не слышу этого из-за рева крови в ушах. Я изо всех сил стараюсь не упасть. Тяжело опираясь на нее, я толкаю своей болезненно напряженной плотью ей в живот, ища контакта, трения при каждом резком движении бедер. Когда она особенно долго и медленно облизывает мой язык, я чувствую, как головка моего члена увеличивается, вырабатывая влагу, которая впитывается в оттопыренную ткань боксеров.

О черт. Я могу кончить только лишь от этого.

Другую руку она перемещает мне на талию, к моей футболке, и тянет за ткань, пока не проскальзывает пальцами под нее. Ее ногти скребут по моим ребрам, и когда она перемещает их выше, чтобы провести по моему тугому соску, все мои надежды на сохранение хотя бы подобия сдержанности улетучиваются окончательно.

Я отстраняюсь от нее, обрывая поцелуй прежде, чем опозорю себя в ее глазах. Быстро опустив руки, я хватаю ее за бедра и разворачиваю, так что она оказывается прижатой лицом к двери и спиной ко мне.

– Господи, ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь, Скалли? – низким голосом шепчу я ей на ухо и для наглядности упираюсь членом ей в задницу – на случай, если у нее имеются какие-то сомнения по поводу производимого на меня эффекта. Мне так нравится это ощущение, что я повторяю движение снова и снова. Отдаваясь во власть ощущений, я опускаю голову, упираясь ей в лопатку, и при каждом толчке издаю шипящий звук.

Я покусываю кожу перед собой. При звуке ее испуганного: «М-м…» я медленно провожу языком прямую линию вниз по ее спине, попутно опускаясь на колени, чтобы увлажнить каждый позвонок. Я резко останавливаюсь, когда достигаю основания ее татуировки, и сосредотачиваю усилия на обведении бесконечного круга на ее спине, желая попробовать на вкус безрассудство, что двигало ею тогда, желая вновь разбудить его сейчас.

Она беспокойно ерзает, вытянув руки над головой, и слегка раздвигает ноги. Немного, но, Господи, этого вполне достаточно. Мои ноздри раздуваются, когда ее запах в полной мере обволакивает меня. Мне ничего другого не остается, как только открыть рот, прижатый к ее мягкой плоти, и простонать: «Боже, о боже», прежде чем я обвиваю ее рукой за талию и разворачиваю лицом к себе.

Мне это нужно. Боже, мне это нужно. Нужен ее запах. Нужен ее вкус.

Не в силах сопротивляться этому позыву, я зарываюсь лицом в ее промежность под влажными завитками у нее на лобке. Повернув голову, я слизываю влагу, что струится по нежной коже ее бедра с внутренней стороны, ощущая на языке горьковатый, но насыщенный и терпкий вкус. Мышцы моего живота сокращаются, кровь, подобно ураганной волне, приливает к уже натянутой до предела коже члена. Это Скалли – сама ее первозданная суть, и боже, я хочу ощутить каждую гребаную каплю.

Нуждаюсь в этом. Нуждаюсь в этом. Нуждаюсь в этом.

Я обхватываю ее ногу и закидываю себе на плечо, обнажая складки ее вагины и открывая ее тело достаточно, чтобы получить доступ к желаемому. Ее спелая, налитая кровью плоть оказывается в поле моего зрения, и я открываю рот, с головой погрузившись в поглощение ее соков.

Боль, словно от булавочных уколов, внезапно пронзает кожу головы, когда ее запущенные в мои волосы пальцы тянут меня назад, пытаясь отодвинуть в сторону, но я зашел уже слишком далеко, чтобы волноваться о том, почему она это делает. Я напрягаю шею, устремляясь вперед и ища контакта с ее телом, несмотря на ее захват, борясь с ее попыткой удержать меня на расстоянии и при этом полностью наплевав на то, вырвет ли она все мои чертовы волосы без остатка, если это поможет мне достичь цели.

– Малдер! – практически рычит она.

Я рычу в ответ, издавая низкий пронзительный звук, сильно напоминающий слово «моя!», и трясу головой, настойчиво силясь освободиться и злясь на нее за оказываемое мне сопротивление.

Ее хватка становится такой грубой, что у меня в глазах темнеет. Она дергает мою голову назад и вверх, отчего в уголках глаз проступают слезы. Наши взгляды встречаются, и на какое-то мгновение мы замираем, не шевелясь.

Ее захват на мне не уменьшается ни на йоту.

А затем я ощущаю легчайшее ослабление и чуть заметный толчок моей головы вперед. Когда я пробую продолжить из этого положения, железный захват возвращается, и ее глаза опасно сверкают.

Открытым ртом я издаю долгий и хриплый стон, внезапно осознав, чего она хочет: контроля. Над этим. Надо мной. Я тут же перестаю сопротивляться, и моя голова сама собой запрокидывается, пока она не обхватывает ее руками и не удерживает на месте по своему усмотрению.

Из-под отяжелевших от желания век я наблюдаю за ней, ощущаю, как она медленно направляет меня за затылок ближе к себе. Каждый сделанный мною вдох доставляет мне все более болезненное удовольствие.

– Ах… ах… ах…

Она притягивает меня к своему ожидающему лону, и мне кажется, что мой язык настолько распух от жажды, что просто не умещается во рту.

В считанных дюймах от ее тела я оказываюсь на грани полной потери контроля. Видимо, она это понимает, но вместо того чтобы привлечь мой рот к себе, двигает бедрами вперед и покрывает разделяющее нас расстояние.

Черт! О черт! Я плотно зажмуриваюсь, в полной мере упиваясь этим контактом. Я широко открываю рот, соприкасающийся с ее скользкой горячей вагиной, и просто стону в ее влажные складки, полностью одержимый похотью. О черт, да.

Мои губы дрожат, член пульсирует. Значение имеет только ее запах, и я теряю гребаный рассудок.

Я перемещаюсь к входу в ее тело и проскальзываю языком глубоко внутрь.

– Ма… Ма… Малдеррр…

Я издаю хныкающий звук, ни на мгновение не отрываясь от нее, быстро и резко двигая языком вверх и вниз, ее соки стекают по моему подбородку. Чуть смещаясь, я накрываю ее пухлые половые губы ртом, и она сильно дергается, отчаянно пытаясь ощутить меня там, где ей больше всего хочется.

С более тщательным исследованием придется повременить. Ей нужна разрядка – мне нужно дать ее ей.

Я хочу заставить ее кончать, и кончать, и кончать.

Я обхватываю губами ее клитор и втягиваю в рот, безжалостно терзая его языком, пока не ощущаю, как ее тело начинает содрогаться. Немного отодвинувшись, я ослабляю давление и посасываю его нежно и медленно, вращая голову круговыми движениями, чтобы ласкать и стимулировать его со всех возможных углов.