Текст книги "Война по Убеждениям (СИ)"
Автор книги: Wilhelm Winter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
Глава 6
Глава 6
САКСОНИЯ, 1 ЯНВАРЯ 1074 ГОДА
Зима – время холодное и суровое. Особенно хорошо это чувствуешь на севере страны. Во время снегопадов и снежных метелей, люди предпочитают сидеть дома, возле теплых каминов, а не воевать. Во время заморозкой железо слабеет и чаще ломается. Умные люди зимой не воюют, умные сидят по домам и копят силы к лету.
Фридрих стоял в заново отстроенном доме и смотрел в окно. На заснеженный пустырь, где раньше был прекрасный сад. Город, окруженный стеной, не успели целиком восстановить до наступления холодов, а во время снежных буранов невозможно вести строительные работы. Их приостановили. Ивар разграбив в тот день еще несколько домов, и убив около сотни жителей или пленных солдат, покинул крепость. Про Фридриха он отзывался теперь весьма нелестно. Куда он отправился – он не сказал никому, но все, почему, то думали, что Ивар пойдет по стопам Герфорда. Попытается догнать его и убить. Его друг Раэ из рода Винтеров забрал своих людей и отправился обратно на юг. Он получил тревожные вести из родного гнезда, а если серьезно он не хотел застрять в крепости на долгое время. Не переносил долгого пребывания на одном месте. Фридрих хмыкнул. После того как его покинул Ивар и Раэ, то его войско уменьшилось во много раз. Сейчас в крепости оставалось всего ничего солдат, да и те уставшие и измученные походами и битвами.
Фридрих развернулся, когда скрипнула дверь. Внутрь протиснулся слуга.
– Обед готов, господин – проговорил он, учтиво склонив голову. Фридрих кивнул, и слуга замешкался, не решаясь задать следующий вопрос.
– Говори – коротко бросил ему Фридрих
– Позвать леди Джоану к обеду?
– Она разве не человек и не нуждается в еде?
– Нет, но я думал, вы не будете желать, что бы она обедала с вами за одним столом.
– Не стоит в следующий раз за меня думать.
Слуга еще раз поклонился и, пятясь, покинул помещение. «Вот она суровая жизнь. Стоит, кому то из твоих родственников, что-то натворить и на тебе ставят клеймо» – подумал Фридрих. Он не понимал, почему все считают, что если он воевал с Герфордом, то он должен презирать и ненавидеть всех Креалианских. Точно так же не понимал, почему тогда Герфорд отдал приказ об атаке на конвой, сопровождавший его сестер. Они были совершенно ни при делах. Как и его отец. Как и его старший брат. Расплачиваться должны были только он и Клемсен, ну и может быть Раэ. А в итоге расплатились сотни крестьян, его сестры, отец и еще неизвестное количество людей. А он остался жив, и если подумать, то ничего не потерял.
Он накинул короткую тунику, расправил свои штаны и положил на свои плечи короткий плащ. Бебанбургский не любил выряжаться. На его одежде редко бывали драгоценные камни или золотые рисунки. Фридрих медленно вышел из своей двери. Оглянулся и увидел ее. Одетая в синее платье она сильно выделялась на фоне унылых деревянных стен дома. Платье сужалось на талии, плотное ее облегая. Вверху она подхватывала ее не сильно большую грудь, а плечи оставались открытыми. Кусочки ткани свисали с рук. Ниже талии платье не было пышным, как любили королевы или очень богатые леди. Оно было довольно узким. «Словно лань в окружении волков» – горько усмехнувшись подумал про себя Фридрих, после чего подождал ее возле лестницы со второго этажа и когда она приблизилась, протянул свою руку. Она неуверенно посмотрела на него, после чего так же неуверенно и даже как то боязливо протянула свою руку. В гробовом молчании они спустились по лестнице. Слуги прятали глаза, когда встречались взглядом со своим господином, но как только он проходил вновь начинали глядеть ему в спину. А если его вообще не было рядом, то шептались о странном поведении своего правителя или вернее о его странном отношении к пленнице.
– Все вон – громко крикнул Фридрих, которого уже начинала раздражать эта тишина. Он легонько схватил за руку уже хотевшую уйти Джоану и убитым голосом промолвил:
– Останься. Будь добра и отобедай со мной.
Она, молча села. Села напротив Фридриха и все время избегала его взгляда.
– Когда закончатся метели, у тебя вновь будет возможность покинуть это место и отправится к своей семье. – начал он разговор. Леди Крелианская лишь коротко кивнула и продолжила аккуратно по кусочку употреблять принесенную еду.
– Почему ты не покинула сразу после захвата? Я никогда тебя не держал, тебе же здесь не нравится.
– Это мой дом, господин – кротко ответила она, после чего помолчав, добавила – мне было страшно уезжать
Она все еще смотрела куда-то под ноги.
– Страшно? – переспросил Фридрих
– Да. Тот, с белыми волосами. Он бы убил меня, если бы поймал.
– Но ведь я тоже могу убить тебя или, скажем, изнасиловать. Тут уже не осталось верных тебе людей
– Вы не такой – неожиданно твердо, но по-прежнему тихо ответила она. Джоана подняла глаза. Фридрих отметил, что его собеседница сильно смахивает на его сестер. Такие же белые волосы. Высокая, стройная и белая кожа. Однако эта бледность не делала ее похожей на больную, а наоборот придавала какой-то загадочности. Красоты космоса. Пепельные глаза. «Как у Клемсена» – отметил про себя Фридрих. Тогда в грязи, на улице, он не смог разглядеть и десятой части той красоты, что сейчас сидела перед ним.
– А ты в этом уверена?
– Да – тихим и тонким голоском произнесла она. Фридрих подумал, а сможет ли он отпустить ее. Он вдруг почувствовал, что не хочет конца метели. Она покинет его. Этот цветок среди выжженной пустыни бесчувственных и жестоких людей. Дворянин откинулся на спинку стула, после чего отхлебнул из чаши красное вино.
– Забавно. Все живое это лишь кровь и мясо, а у большинства красный цвет крови ассоциируется со смертью. Слово кровь вызывает трепет, и даже неподдельный ужас
Собеседница не ответила, она уже отложила столовые приборы и молча, смотрела на Фридриха. Внезапно куда-то пропала ее робость, а взамен пришла смелость. Это было божественное время, но оно прервалось так, же внезапно, как и началось. Раздался стук в дверь.
– Войдите – раздраженно закричал Фридрих. Джоана опустила взгляд. Дверь отворилась, и в помещение вошел Гребер. Он поклонился и застыл на пороге.
– Мой господин – начал он – там группа людей хочет, что бы вы их рассудили. Они обвиняют группу наших солдат в грабеже, мародерстве и даже убийстве их дочери.
Гребер замолчал и посмотрел на леди Крелианскую, что продолжала сидеть без движения, и казалось, что она даже не дышит. Фридрих встал и махнул рукой Греберу:
– Через два часа проведем суд. Задержи всех причастных и проследи, что бы никто никуда не сбежал. Едой и питьем обеспечь. Драки и оскорбления пресекать. Пусть назовут тех, кто может подтвердить их слова и имена свидетелей.
Гребер кивнул и хлопнул дверью. Фридрих посмотрел на мокрые следы, что оставили сапоги его верного пса.
– Извиняюсь, но я вынужден отлучиться. Проводить вас в ваши покои?
– Да, если вам не трудно – с каким, то оттенком благодарности в голосе произнесла она.
***
Спустя два и еще четверть часа в центральном здании Ратуши начался процесс. С одной стороны стояла группа жителей, а с другой группа из четырех солдат. Фридрих знал этих солдат, но не мог вспомнить их имена. Они прошли с ним от самого начала. Он надеялся, что обвинения окажутся ложью, но на сердце было тяжко от осознания того, что, скорее всего ему придется убить их.
– Ваша милость! – начал задыхающийся от злости крестьянин – эти люди! Сегодня ворвались в мой дом, пока я был вне стен города и рубил дрова. Они вели себя будто хозяева в том месте. Ели, пили, лапали мою жену и дочь. Грубили им и много чего еще! А потом главный из них возжелал мою бедную дочурку, а когда она отказал ему, то проломил ей череп своим топором!
Крестьянин продолжал задыхаться, лицо его покраснело и он не находил слов, что бы продолжить. Фридрих поднял руку. Стоявший рядом с ним представитель городской администрации заговорил:
– Слово предоставляется обвиняемым. Вам есть, что сказать в свое оправдание?
– Есть, ваша милость – начал один из солдат, обращаясь к Фридриху – крестьянин нагло перевиРаэт факты и лжет. Мы были в доме, но культурно зашли. Во время обхода снег начал валить огромными комьями с неба. Мой товарищ страшно замерз и начал уходить на тот свет. Мы зашли в первый попавшийся дом и попросили хозяйку принести чего нибудь горячего, а дочь покрывала. Начет лапали или вели себя некультурно – это лож. Дочурка умерла не по нашей вине. Хозяйка изначально относилась к нам, мягко говоря, недоброжелательно, а когда увидела, что ее дочурка оказывала знаки внимания нашему молодому и пострадавшему товарищу, то взбесилась и ударила ее топором раньше, чем кто-либо из нас успел ее остановить. После чего не нашла ничего лучше, как обвинить нас. Мы с вами с самого начала и были в Саксонии, были в Гессене и снова в Саксонии. Мы вам врать не станем.
Он умолк и повисла гробовая тишина. Женщина, которая потеряла свою дочь, попыталась кричать, захлебываясь слезами, но ее быстро вывели, несмотря на протесты ее мужа. Фридрих задумался.
– Опросить свидетелей, что были поблизости?
– Да – встрепенулся черноволосый немец.
– Я друг пострадавшей семьи – вышел неплохо одетый уже преклонных лет мужчина. Он держал в своих руках шляпу и нервно мял ее. Он замолчал на несколько секунд, подбирая слова и стараясь не встречаться взглядом с представителем администрации и лордом этих земель:
– В момент происшествия я проходил мимо их дома. Мне надо было сходить к одному человеку по поводу нашей сделки. Просто дело в том, что мы недавно планировали заключить договор на поставку меха и мяса на юг Германии, а если и повезет то во Францию.
– Не отвлекайтесь, пожалуйста – прервал его речь Альмерик, тот самый представитель от администрации. Он был довольно молод для занимаемой им должности. Весьма амбициозный малый. Имел характерную немецкую внешность. Черные волосы, карие глаза. Сам по себе не был высок, а так же не имел каких-то выдающихся физических признаков
– Да-да – торопливо ответил свидетель – так вот. Шел я мимо дома и услышал непонятную возню и крики. Забежав в дом, я увидел, как один из солдат держит хозяйку, а второй склонился над мертвой девочкой. Я тут же выбежал из дома и побежал к отцу семейства.
– Это все? – скучающе спросил Фридрих. Ему не нравилась вся эта суета и возня, но у Альмерика горели глаза. Он жил этим и благодаря врожденным умениям вроде «работать локтями», довольно быстро и неплохо продвигался по карьерной лестнице.
– Да – он поклонился и вышел из здания. Зашел следующий. Это был старый человек, у которого уже не было на голове волос. Он был облачен в броню, и гордо выпрямив спину, большими шагами приблизился к Фридриху.
– Я солдат, мой господин. Я шел за вами, за вашим отцом. Я помню ваше бесстрашие у поместья Бебанбургских. Тогда я понял, что вы наша надежда! Пусть ваше слово рассудит этот спор, и вы сможете покарать виновных, а также помочь невиновным! И мне как солдату будет стыдно носить эту форму, если хоть один из моих сослуживцев будет себе позволять угрожать, или запугивать местное население! Однако сейчас я хотел бы высказаться в защиту обвиняемых. Я был в патруле вместе с моими двумя друзьями. Мы возвращались и встретили этих людей. Я ручаюсь за их слова, что одному из них стало очень плохо. Он был бледен, и казалось, что уже отходит в мир иной. Мы предложили свою помощь, но они отказались и занесли его в тот самый дом. Вернее сначала постучались и, прождав на морозе почти две минуты, наконец вошли в дом. Если бы хозяйка открывала быстрее, то тот пятый, что сейчас не может ходить, возможно, сейчас бы бегал.
Он с укором посмотрел на жителей и поклонившись, развернулся и вышел из здания. Затем последовали остальные свидетели. Их показания были примерно одного и того же содержания, но Альмерик умудрялся задавать им все новые и новые вопросы, якобы проясняя детали дела. Фридрих же видел в этом только напрасную трату времени. Его голова начинала уже болеть от вечных споров, ругани, криков и взаимных обвинений. Альмерик пытался призвать к порядку и спокойствию, но жителей было уже не остановить. Они полезли к солдатам, желая их растерзать. Охрана похваталась за оружие и факела, начиная отгонять беснующихся. Они были недовольны тем, что лорд медлит с решением покарать виновных. Крестьяне, торговцы и прочие жаждали крови. Один из самых старых солдат среди обвиняемых осмотрел все это дело, и высоко подняв руку, закричал:
– Желаю сознаться!
Зал притих. Все успокоились. Фридрих удивленно уставился на него. Он уже перестал сомневаться в том, что обвинения лживые.
– Я убил девчонку. Остальные невиновны. Я сделал это один, а они не знали. Желая уйти от правосудия, я все свалил на хозяйку и подстроил это дело
– Что ты несешь – начал было один из солдат, но старик лишь закрыл ему рот, не давая возразить.
Фридрих печально посмотрел на него и огласил приговор:
– Виновный понесет туже боль, что и причинил. Он будет казнен на закате, остальные объявляются невиновными.
Альмерик что-то хотел сказать, желая, наверное, вставить свое слово последним, но был утихомирен Гребером, что толкнул его в спину, а потом приложил палец ко рту, когда недовольный Альмерик обернулся. Толпа ликовала, солдаты с разочарованием смотрели на своего лорда.
***
Солнце садилось. На главной площади города собралась толпа поглазеть на свершение правосудия. Снег все валил и валил. Импровизированная площадка и досок жалобно скрипела под ногами ходивших. Фридрих лично собирался казнить. «Тот, кто выносит приговор, обязан его исполнить» – вспомнил он фразу, которую сказал когда то в детстве его отец.
Он спихнул с площадки сугроб и, подойдя к стоявшему на коленях солдату, спросил:
– Это правда?
– Да, ваша светлость. Я убил эту девчонку, когда она попыталась прикончить моего бойца. Тот мальчик будет жить, а девчонка нет.
– Теперь ты тоже не будешь жить
– Я отжил свое, и я бы сделал это еще раз, зная о последствиях. Старший брат этой девочки погиб защищая эту чертову крепость, вот она и решила отомстить хоть кому нибудь. Как и ее мать. Нам пришлось вынести дверь, что бы попасть внутрь. Я ставлю жизнь своих людей превыше всего
Он замолчал и, повернувшись к Фридриху, бросил:
– В отличие от вас, ваша светлость. Я готов отдать жизнь ради тех троих. Я готов.
Фридрих протянул ему оружие, но тот покачал головой:
– Я не язычник ваша светлость… Мой рай немного другой. Жаль не успею внукам, что уже не будут сидеть у меня на коленках, рассказать историю другую.
Он выдохнул и зажмурился. Фридрих взмахнул мечом и отсек голову. Вернее пытался. Голова повисла на сухожилии. Тело покачнулось и рухнуло в сторону. Фридрих опустил свой меч и, не слыша самого себя, приказал:
– Похороните его на территории католической церкви. Он заслужил.
Спустился с площадки и упал на колени в снег. Он посмотрел наверх и бросил далеко в снег свой красный меч. «Боже! Неужели справедливость должна стоить так дорого? Неужели я обязан это делать? Боже за что…» – прокричал внутри себя Фридрих.
***
Он сидел в своих покоях и смотрел в стену, сложив руки лодочки и прислонив к носу. Переодевшись и отмыв руки от крови, он понимал, что душу не отмыть.
– Вроде бы поступил по справедливости. Наказал виновного, но почему так тяжело на душе? – задал он вопрос, в пустой комнате глядя в небо. Это молчание выводило его из себя, он швырнул бокал в противоположную стену и закричал, глядя в окно:
– В чем смысл? В чем смысл клятвы, чести и обещаний? В чем смысл такой справедливости? Ответь мне!
Он упал на колени и заплакал. Слезы потекли из его глаз, он плачущим голосом взмолился:
– Боже прошу тебя. Прошу тебя
Дверь приоткрылась. Фридрих обернулся. Это была Джоана. На ней было накинуто свободное ночное платье. Она ступала бесшумно, словно хищница, что незаметно крадется к своей жертве. Фридрих моментально поднялся с пола и отвернулся, стараясь быстро вытереть выступившие слезы, что бы Джоана не заметила их. «Никто не должен видеть твой слабости, щенок» – всплыли у него в голове слова отца.
– Это нормально – тихим и нежным голосом произнесла Джоана. Она подошла чуть-чуть ближе и продолжила:
– Плакать. Это нормально.
Фридрих продолжал молчать. Он все еще не смотрел в сторону гостьи, а она в то время продолжала говорить. Этот страстный говор успокаивал и одновременно заставлял плакать. Хотелось прижаться к ней и не отпускать. Хотелось выговориться. Хотелось сделать то, что Фридрих не делал давно. Быть честным.
– Вы не будете против, если я лягу рядом с вами? – робко и одновременно с тем как то даже уверенно спросила Джоана – мне часто сняться кошмары, и я не могу спать одна. Все время, кажется, что неведомый монстр утащит меня.
Она засмеялась своим тоненьким голоском. Фридрих сел на кровать. Он почувствовал, как две руки нежно обнимают его за шею, а горячее тело прислоняется к нему сзади. Белые локоны щекотали его лицо, а теплое дыхание над левым ухом заставляло забыть все печали. Он окончательно поплыл. «Боже» – подумал Фридрих. «Влюбился как мальчишка» – продолжали медленно ползти в его голове мысли. «А впрочем, не все ли равно?» – закончил думать Фридрих и целиком отдался манящему дурману. Он развернулся и отбросил девушку на постель. Она шумно выдохнула. Фридрих оказался сверху. Ее руки нежно ласкали его шею, спину и сладко обвивали тело. Их губы сплелись в страстном и безумно долгом поцелуе. Фридрих заскользил своей рукой. По ее гладкой спине, прекрасной талии. Упал рядом. И с силой прижал ее к себе. Джоана возвела руки к небу, и скинули с себя ночную рубашку, обнажив свое прекрасное тело. Лунный свет подсвечивал ее белую кожу. Она стала ангелом. Фридрих всем своим телом почувствовал, как в комнате повышается температура. Джоана застонала, продолжая плавно двигаться. В этом ночном сумраке, что подсвечивался лишь тусклым светом луны, она казалась еще прекраснее, чем днем. Мысли больше не хотели двигаться. Тело перестало подчиняться мозгу и пожелало полностью отдаться инстинктам… Животной страсти. А Фридрих и не хотел сопротивляться. Он схватил ее за бока, после чего вновь перевернул и поцеловал в шею. Дворянин ощутил прелестные запахи духов и молодого женского тела. Он летал, он давно не ощущал чего-либо прекраснее. Их губы вновь сплелись в страстном поцелуе, а затем она легонько укусила его за шею, что лишь еще больше раззадорило Фридриха. Два тела стали одним целым. Она так сладостно стонала, она вышла на охоту и сегодня, Фридрих был даже рад стать ее жертвой. В комнате царил кошмар, в комнате царил пожар. Переворачиваясь и скидывая на пол простыни, одеяла и подушки, они продолжали задыхаться от знойных сладостей любви. А потом. А потом вновь пытались отдышаться, и лишь немного набрав воздуха в легкие, вновь сходились, отдавая себя полностью.
– Сегодня я с тобой, а с тобой мне как в раю – тихо и нежно прошептал Фридрих, вылавливая момент между поцелуями. Она лишь рассмеялась, и ее смех был похож на переливающийся звон колокольчиков на высоких тонах. Ее смех был божественен, он был богоподобен. Фридрих окончательно забылся и больше не пытался контролировать процесс, он лишь чувствовал, как двигается под ним тело Джоаны, как бьется ее молодое девичье сердце, как она шумно дышит и не мог этому сопротивляться…
***
Легкий ветерок пробежался по комнате. Первые лучи солнца начали ласкать лицо Фридриха. Он поежился и раскрыл веки. Вещи лежали в беспорядке, раскиданные по полу. Девушка все еще спала. Фридрих посмотрел на ее прелестные волосы, которые сейчас торчали во все стороны. Он убрал свою руку и сел на край кровати.
– Доброе утро – тихо произнес Фридрих, обращаясь к все еще спящей даме.
Он встал и прошел к окну. Там опять шел снег.
– Чертова погода
Фридрих быстро и тихо оделся, после чего стараясь не шуметь, покинул комнату. Внизу стояло несколько человек облаченных в доспехи. Спускаясь, он подал им знак и велел подойти поближе:
– Где Гребер?
Один из них поклонился, после чего заговорил:
– Отправился в город. Сказал, что пост отстоял и ему надо проветриться.
Фридрих махнул рукой, после чего подумал: «Опять нажрется в кабаке, а потом в снегу будет отходить полдня». Он положил руку на плечо одному из охранников и подтянув к себе сказал:
– Встаешь возле входа в мои покои и будешь их охранять как зеницу ока. Узнаю, что заснул или покинешь пост – Фридрих выразительно посмотрел на него, после чего выждал несколько секунд и продолжил – и не дай бог узнаю, что с леди Крелианской что ни будь случилось.
Он похлопал того по плечу. Охранник кивнул, перехватил свое оружие и быстрым шагом направился по лестнице вверх, где встал возле двери. Второй продолжал смотреть на своего господина
– Возьми еще троих, и охраняйте вход в дом. А так же усилить патрули с одного человека до двух.
Фридрих нервничал и оттого съедал окончания слов. Он вдруг почувствовал, что лишился щита, защиты. Вдруг став беззащитным, словно слизняк, которого вытащили из его уютной раковины. Влюбившись, он начал переживать. Он больше не хотел умирать. Он хотел жить, и оттого смерть стала казаться страшным врагов, хотя раньше представляла собой доброго бога избавления, искупления…
Накинув на себя меховой плащ, старательно закутав голову в капюшон, вышел на улицу. С неба летел мелкий снежок. Было тепло. Ветер стих. По внутреннему двору, что сейчас представлял собой ровное снежное поле, неторопливо прогуливались стражники, о чем то, разговаривая друг с другом.
– Мой господин – вежливо сказал один из солдат, проходя мимо, после чего продолжили прерванный разговор. Фридрих не обратил на него сильного внимания и продолжил быстрым шагом двигаться к дырке в стене. Сейчас работы были остановлены по всему городу и поместье Крелианских, ныне принадлежавшее Бебанбургским не было исключением. Возле прохода стояло несколько человек из охраны и внимательно следили, что бы никто ни смог пересечь запрещенную линию.
– Мой господин – опять произнесли солдаты, склоняя головы, но отойдя и пройдя вперед несколько шагов, Фридрих услышал, как один из них бранно выругался в адрес своего командира. Он обернулся, но все стояли и делали вид, будто бы ничего не слышали. Бебанбургский горько усмехнулся и продолжил путь по улице. Ему надо было размять затекшие ноги, а так же проверить Альмерика в городской ратуше. Он старался двигаться медленно и растянуть время, но старые привычки брали свое. Ноги несли его к цели слишком быстро.
«Можно сделать крюк, тем самым увеличив дистанцию, а заодно и время» – мелькнула мысль в голове, что показалась просто блестящей. Дворянин предпочел именно так и сделать. Свернув с центральной улицы, он сразу почувствовал, как в ноздри ударил мерзкий запах зловония. Поморщился. Остановился. Вытер рукавом туники лицо и вновь убрал ее под плащ. Послышались шаги и раньше, чем Фридрих успел обернуться, он почувствовал. Почувствовал точный, сильный удар под бок. Лезвие прошло сквозь плащ и тунику, не ожидая драки, дворянин не надел полный комплект брони, который мог бы спасти его в этой ситуации.
Красная кровь брызнула из новой раны, окрашивая одежду, плащ и маленькие капельки упали на снег. Второй удар пришелся в спину. Между лопаток. Фридрих вскрикнул и, охнув, упал на колени. Убийца тяжело дышал, но делал свою работу, молча.
Истекая кровью и преодолевая боль, черноволосый аристократ бросил все свое тело в сторону, стараясь в едином порыве уйти от очередного удара убийцы. Он промахнулся. Фридрих увидел нападавшего. На нем была кольчуга и стеганая куртка, в руке он держал нож, а на лице читалась слепая уверенность. Он смотрел в глаза жертве, и в его взгляде читалась ненависть. Фридрих узнал его. Один из тех, что стоял возле стены. Скорее всего, именно он и выругал Фридриха за спиной, а теперь пытался убить. Убийца ринулся вперед и поднял перед собой нож. Фридрих присел и в самый последний момент резко подпрыгнул вверх, стараясь подобрать под себя ноги. Когда два человека сблизились, то дворянин схватил одной рукой того за горло, а второй за руку с оружием. Оба повалились на землю. Атаковавший до сих пор не произнес ни слова. Все происходило в полнейшей тишине. Фридрих с силой ударил правой рукой убийцы по холодной каменной кладке. Нож со звоном вылетел из его руки.
Противник с силой ударил свободной рукой по рваной ране Фридриха в боку. Воздух моментально улетучился из легких. Тело согнулось от нечеловеческой боли, а хватка ослабла. Воспользовавшись этим задыхавшийся несколько секунд назад солдат, скинул с себя Фридриха и сам оказался сверху. После этого его пальцы сжались на шеи дворянина и принялись душить. Противник потерял всякую бдительность и полностью впился взглядом в лицо умирающего. Руки выпрямил и, пуская из-за рта слюни, что капали на лицо Фридриху, уже дрожали от нетерпения.
Правой рукой Фридрих нащупал плохо лежавший булыжник и схватив его, уже не видя ничего перед собой от недостатка кислорода, с силой нанес удар. Камень угодил в локоть державшему и с хрустом выломал тому руку в обратную сторону. Кровь и мясо. Лицо Фридриха моментально окрасилось в красный цвет. Еще один удар и руки окончательно разжали его горло, а убийца упал на дорогу. Выпрямившись и занеся булыжник, с которого стекала кровь, Фридрих закричал:
– За что? Плохо платил? Отбирал Добычу? За что?
– Не достоин жизни тот человек – он выплюнул зубы – что не ценит жизни своих людей. Мы шли с вами в огонь и воду. Мы проливали кровь за вас. А вы пошли на поводу у Саксонских уродов и убили одного из нас. Позорно, отрубив голову и даже не дали ему в руки оружие!
Его глаза пылали ненавистью. Фридрих встал и немного отступил назад. Пошатнулся и развернувшись хотел было уйти, но недобитый враг с диким криком подпрыгнул и ринулся на врага. Дворянин ударил, не целясь, но этот удар оказался последним. Камень попал в висок. Тело молодого солдата упало. Фридрих рухнул на колени и выронил камень. Камень. Красный камень с кусочками человеческой плоти. Он закричал и начал проклинать все на свете. Кричал в небо. Кричал долго. Кричал не чувствуя боли и севшего голоса. Кричал, пока не упал без сил. Раны начали одолевать молодое тело. Перед глазами вновь появились черные пятна.
Крик. Выброс адреналина в кровь и тело не без усилия поднялось. Оставляя красные следы и полоски крови по стенам ближайших домов. Сгибаясь и истекая кровью, он шел, опираясь одной рукой на стену, а другой, пытаясь зажать рану и приостановить кровь. Люди выходили по обеим сторонам от дороги и молча, смотрели на Фридриха. Никто не пытался даже помочь ему. Он поднял голову и, посмотрев вперед, увидел лишь ненависть в их глазах. За их спинами промелькнуло пара доспехов, но тут, же свернули в сторону.
«Кто ж знал, что людям ненужно справедливости» – подумал Фридрих, теряя сознания и уплывая. Через несколько секунд он возвращался и вновь пытался двигаться. Ноги подкосились и он упал. Через несколько секунд послышались шаги и крики. Его голову кто-то аккуратно приподнял. Открыв глаза, Фридрих увидел Гребера, а затем отключился.
***
Дворянин лежал в постели. Лежал без движения и просто смотрел в потолок. Дверь отворилась, и внутрь комнаты вошел Гребер. Он подошел к Фридриху и, положив руки на пояс, заговорил:
– Это был поехавший одиночка. Мстил за своего старшего брата, которого как раз вы и казнили. Я с моими ребятами поискал информацию и выяснил, что планировалось не одно покушение. Одно слово и я всех причастных приведу к вам на поклон закованных в цепях.
Гребер усмехнулся. Он был ветреным и не воспринимал почти ничего в серьез. Для него это была всего лишь веселая игра с одной попыткой. А если хорошо используешь эту попытку, то некие создатели переведут тебя на уровень повыше. Фридрих попробовал привстать, но тело не позволило ему это сделать.
– Нет. Они мои люди
Гребер приблизился к своему господину и посмотрел ему в лицо:
– Они больше не ваши люди. Они теперь служат Саксонцам, себе или еще кому угодно, но не вам.
– Это неправильно – кашлянув, сказал Фридрих – неправильно просто так убивать.
Гребер закатил глаза, после чего хлопнув себя по ногам, вновь заговорил:
– Они нарушили закон! Они нарушили волю божью! Как гласит библия – даже мысли грешны! А они не то что думали, они уже пытались убить вас и попытаются сделать это вновь!
– Ты никогда даже не читал Библию – тихо ответил ему Фридрих, после чего махнул рукой – валяй
Эмоции покинули его, и он почувствовал, что просто устал от всего этого. Гребер же улыбнулся и отвесив низкий поклон вышел вон с самодовольной улыбкой.
***
– Вы обвиняетесь в измене, подстрекательстве, а также разбое. Вам есть что сказать в свое оправдание? – Альмерик снисходительно посмотрел на стоявших перед ним людей. Еще пару дней назад они самодовольно распускали слухи, а сейчас закованные в цепи стояли на городской площади. Гребер настаивал на простой и быстрой казни, но Альмерик добился того, что бы все прошло по правилам.
– Пусть сгорят в огне ваши семьи и дома – со злостью в голосе ответил один из бывших солдат, другой же просто плюнул, а остальные стояли и не двигались.
Альмерик махнул рукой и последние верные солдаты Фридриха, а скорее доверенные люди Гребера мощными ударами поставили их на колени. Взмахи оружия и алая кровь окрасила возвышенную площадку в центре города. Одна из голов упала вниз и покатилась вдоль изумленной толпы, что собралась поглазеть на расправу. Некоторые из них радовались… Они рассчитывали, что наконец так ненавидимые ими солдаты будут убиты, но они не знали, что получивший в свою пасть мясо пес – уже не отпустит его просто так. Гребер только начинал свою кровавую чистку. Вывели новую группу людей. По толпе прошли возгласы удивления, но сновавшие тут и там церберы заставили всех быстро замолчать.
– Вы обвиняетесь – начал было заново Альмерик, но Гребер оттолкнул его и махнул рукой:
– К черту! Руби!
Новые струйки крови брызнули по камням и дереву. Гребер улыбаясь посмотрел на удивленного Альмерика, а тем временем вывели новую партию пленных. Теперь они уже шли вперемешку, и солдаты, и местные жители. Кровь лилась рекой…
