Текст книги "«Багдад - Лондон: Совершенно секретно» (СИ)"
Автор книги: WhiteBloodOfGod
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
– Мистер Перкинс, вы помните сотрудничество с нашим отделом чуть более года назад? С визитом в тюрьму Корнуэлла***?
– Да.
Драко продолжил. Фэрфакс со скрытым интересом прислушивался. Нет, ему не было дела до ОВС, но он знал, что никакая информация не бывает лишней.
– Обсуждалась ли полученная во время сотрудничества информация с кем-то, кроме меня, мистера Фэрфакса?
– Нет.
– Отчет был сделан в полном соответствии с формой?
– Да.
– Была ли там лишняя или более полная информация?
– Было указано, что мы работаем не в здании Министерства.
– Вы указали Корнуэлл?
– Нет.
– Разглашали ли вы связанную с этим делом информацию?
– Нет, я уже говорил, – по-прежнему отсутствующим голосом поведал Перкинс.
– Я закончил, мистер Фэрфакс, – Малфой обернулся к тому, – Большое спасибо, что сразу пошли на сотрудничество.
– Моя обязанность, – криво усмехнулся тот и лично проводил главу ОВС к выходу, – Позвольте нотку любопытства, – тонко улыбнулся Фэрфакс на выходе.
Драко поднял брови.
– В нашей с вами работе это может быть недопустимым.
– О, это мелочь. Что вы делаете с теми, кто разглашает?
Драко усмехнулся.
– По-разному. Но вряд ли мы поступаем гуманнее, чем вы, не правда ли?
Глядя ему вслед черными глазами, Фэрфакс пробормотал: «Хитрый сукин сын». За свой отдел он был спокоен.
Зато в Драко нарастала паника. Бакетт не мог, эти двое проверены, авроры ничего не слышали, антипрослушка была тройной, не сам же Драко каким-то образом..! Всю остальную информацию, кроме этого дела, давно уничтожили. Да и не могло это быть совпадением – цифра девять настораживала. Тем более спустя год!
Единственным, кто еще знал о деле чуть больше положенного, был Уилкис. Но уж за своего зама Малфой был совершенно спокоен, да и не обладал он всей полнотой информации. Не было у него ни воспоминаний, ни сведений, он и дела в руках не держал. Синяя папка с «тройкой» и грифом «совершенно секретно» никуда не делась из сейфа Драко, да и найти ее там было непросто.
Скрипнув зубами, он все-таки черкнул Поттеру: «Никто из причастных к делу. Понятия не имею, кто это может быть».
Ответ от Поттера был донельзя детским: «Хорошо спрашивал?»
Поминая Моргану и Мордреда, Малфой язвительно вывел: «Сыворотка и угрозы уже не аргумент?»
Ответ Главного Аврора буквально умилил: «Аргумент, прости. Я займусь».
– Чем ты там займешься? – буркнул Малфой, – Нечем заниматься!
Откуда ему было знать, что на душе у Гарри скребли кошки? В конце концов, если никто из тех, кто числился в деле… Значит те, кто там не числился. Никак же не сами террористы! А это только два человека: сам Гарри и Джим. И если за себя он был уверен, то за Джима теперь – уже не так сильно.
Кажется, желание обладать омегой все-таки завело его чересчур далеко. Поттер зажмурился. Все это было чертовски опасно и неприятно, грозило всем, но… Вместо дел в голову лез Малфой, совсем не деловой, растянувшийся на кровати, белокожий, раскидавший по подушке мягкие волосы, в которые Гарри сопел две ночи.
И намеревался сопеть дальше. Поттер еще раз просмотрел дело Серткиса, потратив несколько часов на выяснение более тонких обстоятельств его жизни. Джим не мог быть шантажистом, он никак не был связан с офицерами и их семьями, ему эта информация не была нужна, он вряд ли даже узнал всех офицеров, может, одного или двух… Нет, Серткис не стал бы, в этом Гарри был уверен.
Более-менее успокоившись, а может, просто убедив себя, он понял, что похож на подростка, который не хочет думать о деле, а хочет думать о сексе. В итоге вместо разгребания ежедневной рутины, Гарри сбежал с оперативниками на захват подпольной лаборатории с нелегальными зельями, вызвав шквал укоризны от Эрни и получив гневную записку от Драко с полной своей характеристикой в словах «безмозглый ребенок», «а строил из себя матерого аврора» и «былой славы хочется», на что отправил два слова.
«Вечером припомню», – гласила записка, порхнувшая на стол Драко.
«Не помню, чтобы я тебя приглашал», – ехидно пестрела летучка от того.
«Не помню, чтобы ты мне запрещал», – с удовольствием вывел Гарри.
«Тебе запретишь, – неожиданно устало прозвучала записка, – Может быть все-таки оставишь меня в покое? Мало ли других о. повсюду».
Даже в письме Малфой не мог написать слово «омега» в одном контексте с собой. И все еще как будто смутно надеялся отвязаться. Твердой рукой Поттер вывел «Не надейся», но улыбка у него была при этом самая что ни на есть нежно-влюбленная. Вошедший Эрни кашлянул, чтоб его заметили.
– Что такое? – поднял голову Поттер.
– Документы на подпись и отчеты, – на стол опустилась приличная стопка.
Поттер вздохнул и принялся разгребать.
– Поздно у вас в этом году март начался, – вдруг услышал Гарри и только открыл рот, чтобы отчитать обнаглевшего зама, как тот ретировался из кабинета. Оставалось только возмущенно покачать головой.
МакМиллан был прав: март нынче припозднился и наступил в мае, вся серьезность куда-то подевалась… О плохом думать не хотелось. Ни на работе, ни тем более в тишине Малфой мэнора.
Они оба, несмотря на серьезность ситуации, выпали из жизни, впервые за много лет позволив себе быть легкомысленными там, где никогда такими не были.
Расплата настигла их во вторник утром. Драко – когда открыл газету. Побледнев, он схватился за сердце и полез в ящик. А Гарри с порога Аврората вызвали к Министру. И Шеклболт был очень зол.
*Разрешение на выезд за границу – очевидно, что служащим отделов, располагающих информацией государственной важности, такое необходимо, чтобы предотвратить утечку сведений.
**Легилименция как нарушение прав человека – предположительно, проникновение в мысли без должного основания – преступление даже по меркам магического мира. Нужно веское основание, как и для применения сыворотки правды. Ну а поскольку дело важное, закон тут нарушается буквально кругом.
***Тюрьмы Корнуэлла не существует. Придумана в связи с тем, что не все магические тюрьмы созданы на базе маггловских, действующих или заброшенных.
PS Должна извиниться. Глава вышла маленькой и немного бессодержательной, однако это вызвано тем, что нужно подвести к последующим событиям, показать, что герои чересчур увлеклись друг другом, несмотря ни на что. И вышел событийный вакуум. Больше его не будет.
========== Тучи над Министерством ==========
В приемной было тихо, поскольку Министр шума не любил, шныряли бесчисленные секретари, руководимые Перси, будто оркестр дирижером. Пейзаж за окнами был подчеркнуто английским: в одном виднелось знаменитое озеро Лох-Несс, во втором – Стоунхендж, в третьем – Кардиффский замок, в четвертом и последнем – вид на Тропу Великанов*.
Поттер был обеспокоен, но в приемной жизнь шла своим чередом, значит, новость еще не всполошила полстраны. Уже хорошо.
– Проходи, Гарри, присядь, – Кингсли едва сдерживал злость, но она все равно была повсюду: в его крупных пальцах, отбивающих нестройный такт, в выражении темнокожего лица, в складках лба.
– Ты знаешь, что это такое? – перед Поттером упал номер «Пророка», развернутый на середине.
Гарри пробежал глазами содержание: статья о квиддичных победах сборной Британии, заметка о новом виде противоаллергенного зелья, длинная статья об Институте Маггловских Технологий… В углу странички была будто случайно и незаметно прицеплена крохотная заметка, буквально несколько строчек. Внутри что-то оборвалось.
В заметке говорилось о новых фактах, связанных со смертью девяти британских офицеров в Ираке, которые, якобы, скрывает Министерство. В последнем предложении сообщалось, что если они не будут обнародованы в ближайшее время, найдется тот, кто поможет Министерству сделать это.
– Как ты это объяснишь?! – ноздри Кингсли раздувались, как у матерого быка на корриде, – Откуда сведения просочились? Четверка этих мразей днем и ночью под присмотром твоего отдела!
Гарри напрягся.
– За авроров я уверен.
– Тогда кто?! Кто?! – газету Шеклболт испепелил взглядом, не доставая палочки, и Гарри понял, что истинный градус его злости куда выше, – Ты представляешь, что начнется? Официальное расследование под надзором всех, мать твою, магов Британии! Если у него есть доказательство, хрена с два мы что-то опровергнем! Придется обнародовать факт их присутствия здесь. После этого… После этого все планы полетят в Тартарары! – он ударил кулаком по массивному дубовому столу, и тот жалобно треснул, – Десятки проектов, три выгодных контракта на наших условиях! Все! Все мы отсюда полетим к мерлиновой заднице, Гарри!
Поттер постарался не жмуриться, но и не смотреть на Кингсли.
– Время есть. Ты знаешь, Кингс, я умею искать иголки в стогах сена.
Шеклболт заходил взад-вперед по кабинету.
– Найди этого жаждущего справедливости идиота! Я ему такую справедливость устрою! И найди того, кто проговорился. Я свяжусь с Малфоем… – он потянулся к стопке пергаментов.
– Это не его парни.
– Что, прости? – глаза у Шеклболта были черные, очень мрачные, взгляды альф схлестнулись.
Гарри очень не любил такие моменты. С детства он ненавидел власть над собой. Сколько раз он желал Снейпу сдохнуть в муках – не сосчитать. Потом, в конце войны, изменились факты, но – не сама ненависть. Окончательно приняв себя как альфу, Поттер больше не мог терпеть открытой попытки подчинения, теперь сопротивлялось все: природа, разум, комплексы детства. Лучшим начальником мог быть только друг, и Кингсли догадывался об этом, сдерживая злость. Но глазами все равно встречаться не стоило.
А врать Гарри уже давно научился.
– Анонимку прислали в воскресенье. Я связался с Малфоем, и мы отработали всех, кто имел достаточные сведения. Угрозы, сыворотка правды. Не один из них, – сдерживаясь из последних сил, сквозь зубы процедил Гарри.
– Какого черта я ничего об этом не знаю?! – рявкнул Кингсли, – От Малфоя мог бы ожидать, но не от тебя, Поттер!
Чаша терпения переполнилась. Гарри вскочил, приняв боевую стойку, альфа в нем рычал и рвался.
– Не смей. На меня. Орать. Сделан максимум возможного. Я, тролль тебя подери, свое дело знаю. Хочешь результата – не вмешивайся!
Кингсли с шумом втянул воздух, замерев наподобие каменной статуи.
– Вижу, ты неплохо сошелся с Малфоем. Я бы очень, очень хотел знать… – почти прорычал он, – Неужели какая-то омега, какой-то скользкий хорек мог заставить тебя забыть о том, кто он и кем он был?
Дыхание участилось, он и сам не понял, как в его руке оказалась палочка.
– Аккуратнее, Гарри, – проговорил Шеклболт угрожающе, – Не советую пилить сук, на котором с комфортом сидишь. Может быть, ты догадываешься, почему здесь сейчас ты, а не он?
– О, я знаю, – Поттер постарался успокоиться, но слова все еще выплевывались с трудом, – Распоряжение отдавал ты, но освобождать кресло ты пока не собираешься.
Кингсли улыбнулся – весьма неприятно. Гарри давно его таким не видел. С войны. Таким он стоял над трупом Фенрира Грейбека. Таким он судил Пожирателей.
– Не только поэтому. Думаю, ты понимаешь, кто будет объявлен виноватым, если мне все же придется это сделать, – он притворно печально развел руками, – Но теперь у меня есть новые сведения… Тебе придется найти его, если хочешь по-прежнему трахать этого змееныша.
Он заметил бьющуюся венку на шее у Поттера и закончил совершенно неожиданно.
– Я все же надеюсь на твое понимание и дружеское расположение. Видишь ли, я отлично знаю, что ты мало что смыслишь в арабском… Да и в легилименции слаб. Но, – он осторожно присел на кресло, и вид у него постепенно стал обыкновенным и усталым, – ты мне дороже, чем Малфой. И как специалист, и как друг.
– Кто же у меня в отделе такой предусмотрительный? – елейным голосом спросил Гарри, тщательно стараясь восстановить дружелюбие, – Я бы на твоем месте подумал, что Малфой растрепал.
– Я не дурак, Гарри, и кое-что смыслю в людях, – Шеклболт улыбнулся иронично, – Малфой не тот человек, который разговаривает о работе в постели. Кем бы ты ему ни был, он бы тебе не сказал. А значит, ты узнал сам.
Поттер окончательно взял себя в руки. Внутренний альфа все еще настороженно порыкивал, но Главный Аврор держал его за поводок.
– Найди мне этого народного мстителя, – уже совсем мирно проговорил Кингсли, – И сможешь делать все, что пожелаешь.
Гарри кивнул и вышел из кабинета быстрым целеустремленным шагом. Ему нужны были два оперативника. Слишком много чести, если медбрата из Мунго арестует сам Главный Аврор. Вопрос «Почему?» бился вместе с сердцем, наполняя его обидой и злостью. Если Серткис обманул его доверие, он горько об этом пожалеет. Гарри не прощал поруганной веры. Никому и никогда.
А Малфой в своем кабинете тяжело дышал в окно, ждал, когда начнет действовать лекарство, а потом спешно строчил в приемную Министра, понимая, что времени может не быть и что его не вызвали не просто так. Опомнившись, он принялся диктовать самопишущему перу записку Поттеру. После худшего часа ожидания в его жизни, он понял, что ему не ответят. Приемная молчала, и Драко буквально ощутил, как затягивается петля на его шее, как закрывается за спиной дверь Азкабана, почуял душой мертвенный холод дементоров… А когда и Поттер не ответил, Малфой спешно запечатал дверь и сполз по стене. Сердце болело, никак не желая проходить, и колотилось, как бешеное.
Неужели таков будет его конец? Пляшущие перед глазами языки пламени пожирали Малфой мэнор, а через эту страшную картину он видел отвернувшегося Поттера, и это неожиданно ударило сильнее, намного сильнее, чем Драко ожидал.
Опомнился он только через пару часов, когда обеспокоенная Сильвия принялась колотить в дверь. И за дверью его ждали хорошие новости, заставившие сердце согреться, а жизнь – продолжиться. Но об этом потом.
Два дюжих аврора Джима взяли молниеносно. В его голове пронеслась стая панических мыслей, но на самом деле он не успел даже пискнуть, как оказался в камере Аврората. И на этот раз не как гость. Неуютные стены придавили его, как в тот памятный первый раз, пару лет назад. Авроры-оперативники удалились, запечатав камеру со странным щелчком, от которого Серткис вздрогнул всем телом.
Потекли ядовитые минуты ожидания. От страха Серткис не мог думать ни о чем, кроме первой ходки сюда, раз за разом невольно оживляя в памяти больше подробностей, и каждое заклинание на допросе обретало для него больше болевых ощущений, чем в нем было заложено. Серткис вспотел и замерз, не умея быть храбрым и выносливым.
Первым в камеру вошел незнакомый мрачный мужчина со строгой стрижкой. Он был странно невыразителен, безличен и сер, будто покрыт налетом неинтересности и заурядности. Увидев такого в толпе, Джим бы не задержал взгляда. Посетитель встал напротив и замер. За ним тяжелой походкой прошел Главный Аврор – и руки Джима задрожали.
Мало кто из друзей и близких на самом деле видел Гарри – Главного Аврора. У Поттера было много разных лиц, каждое из которых являлось частью его личности. Он сам различал лишь два, но на деле их было куда как больше. И эту часть его личности когда-то породила война.
– Начинайте, – кивнул он незаметному мужчине, и у Серткиса перехватило дыхание от понимания.
Перед ним был профессиональный легилимент.
Никакие блоки он даже возводить не стал. Он попросту не понимал, что он здесь делает и почему он тут оказался, сопротивляться и спрашивать не было сил, страх овладел всем существом, а страх умеет только молчать.
Пытки не было, он даже ничего не почувствовал, кроме особого чувства «переполнения» головы из-за присутствия чужой личности. Легилимент не пробыл в памяти и минуты. Серткис почти не моргал, глядя на них огромными красивыми глазами.
Сердце у Гарри снова дрогнуло, но назойливое «Почему?» все еще кололось. Он повернулся к закончившему специалисту.
– Кто это был?
– Он не помнит, – спокойно ответил легилимент, убирая палочку, его лицо по-прежнему мало что выражало.
– Каким образом?! – не понимая, переспросил Главный Аврор.
– Затерта неделя воспоминаний. Очень некорректно затерта, действовал новичок. Возможно, он хотел стереть меньше, но, в силу отсутствия навыков и умений, сделал ошибку. Тонкая материя, – бесстрастно пояснил тот, – Я могу идти?
– Можете. Передайте Фэрфаксу устную благодарность от меня и Министра Шеклболта.
– Безусловно, – легилимент откланялся.
Гарри зыркнул на Серткиса зло, но было в этой злости непонимание столь больное, что тот сжался в комок и зажмурился.
– Роджерс, Олсопп! – рявкнул он в коридор, – Допросите его. Мне нужны последние посетители, которых он помнит.
Когда Главный Аврор ушел, а его место заняли двое, непреклонно задававшие вопросы, Джим постарался ответить на все. Он совсем не хотел боли и судорог по всему телу. Его все еще трясло от пережитого.
Гарри зашел в свой кабинет и устало упал на стул. Он сам втянул во все это Серткиса, сам подставил Малфоя. Неужели он действительно такое дерьмо и эгоист? Со стоном Поттер уронил голову на руки. Как в дурном сне, когда ты кругом виноват. Знакомый запах ароматических зелий вывел его из чертогов самоистязания. На столе лежала «летучка» от Драко.
Нервничая, Гарри едва не порвал маленький клочок бумаги, хлопнул себя по лбу и, плевав на конспирацию и другие глупости, направился прямо в ОВС. Один этаж и другое крыло, стаи записок, молчаливые люди. Аврорская мантия развевалась за спиной, руки невольно сжимались в кулаки.
Дверь в кабинет Драко была заперта заклинанием, почертыхавшись и поняв, что скорее вынесет ее стихийной, чем откроет как есть, Гарри поддался уговорам секретарши постучать. Мисс Рэмси принялась колотить маленькими кулачками, взывая к «мистеру Малфою» и бормоча, что «господин Главный Аврор тут все разнесет».
Когда, наконец, Драко открыл дверь, по его абсолютно белому виду стало все ясно. Поттер сноровисто отпихнул любопытную секретаршу и снова запер дверь, запечатав по ходу еще и антипрослушкой. После чего просто сгреб Малфоя в охапку и целовал до тех пор, пока меловая бледность не сменилась более или менее живым цветом.
– Пусти меня, – буркнул Малфой едва слышно, – Дышать нечем.
Отстранившись, Поттер увидел совершенно титаническое облегчение на лице у Драко и вдруг понял.
– Прости… Я от Кингсли сразу на захват и допрос.
– Что он говорил? Когда… когда меня..? – голос сорвался, и слов никак не выходило.
– Только если я не найду этого ублюдка, – мягко проговорил Гарри, все сжимая руки Драко, – А я его найду.
– На каких условиях?
Поттер вздохнул и попытался отвести взгляд. Драко повернул его за подбородок к себе.
– Ну же. Мне к черту не нужен тот, кто меня не уважает и пытается делать из меня барышню. Я политик, Поттер, запомни это. Ну! – он легко тряхнул Героя, тот вздохнул.
– Никаких. Просто он… догадался, как это все случилось.
Глава ОВС отшатнулся. Гарри просто не смог сказать, как есть, что это он, Поттер, виноват в нынешнем положении Малфоя.
– Чертов умник! – прошипел Малфой в пространство, упершись в подоконник обеими руками, – Мерлин и Моргана… Надеюсь, он не собирается использовать это против нас?
Кажется, Драко понял сказанное Гарри по-своему, и тот не стал его переубеждать, чувствуя облегчение и откладывая плохие новости до лучших времен.
– Не думаю. Он дал мне полную свободу после того, как я найду… этих.
– Думаешь, их двое? – обернулся Малфой, цепко оглядывая Главного Аврора.
– Уверен.
– Почему?
– Есть сведения. И прости, мне надо идти. – Поттер кивнул на зачарованный браслет аврора, моргающий на запястье бирюзовым**. Вызывал Эрни. Кажется, допрос окончен.
– Поттер! – повысил голос Драко, но Гарри только чмокнул его в щеку, вызвав новую волну смущения и злости.
Тяжелые шаги Поттера стихли. Из коридора виднелось любопытное личико Сильвии Рэмси. Драко фыркнул, вытащил из стопки приказ об ее увольнении и размашисто подписал.
***
Он видел, как в приемную Министра зашел Гарри Поттер. Герой был мрачен, как скала над волнами. Но все правильно, все верно. Это должно будет подстегнуть их расследование. Больше он Главного Аврора сегодня не видел, но какая разница?
Несколько пейзажей за окошком там, сменить погоду здесь, мелкие услуги на этаж ниже, занести кофе на этаж выше. Его многие знали, но вряд ли особенно им интересовались.
Умный ход, – хвалил он себя, – Если ты знаешь, что кто-то виновен, не найти лучшего мстителя, чем враг виновного. Идея пришла ему, когда секретарша Малфоя болтала за обедом с подружкой. Среди «какой Поттер сексуальный» и «как он силен, Дарси, это просто шик», он смог выловить важные сведения о шумной ссоре между двумя главами отделов.
Гарри Поттер всегда был воплощением справедливости, но, возможно, и ему нужна была помощь. Он ее получит, конечно, получит. И виновные будут наказаны. Малфой будет гнить в Азкабане до конца своих дней.
*Лох-Несс, Стоунхендж, Кардиффский замок, Тропа Великанов* – подчеркивают единство Великобритании как Соединенного Королевства. Лох-Несс – достопримечательность Шотландии, Стоунхендж – Англии, Кардиффский замок – Уэльса, а Тропа Великанов – гордость Северной Ирландии.
**Заколдованный браслет – идея довольно старая и принадлежит не мне, некое удобное зачарованное средство связи авроров в связи с отсутствием телефонов и невозможностью каждый раз связываться по камину. Служебное.
========== Самый страшный грех ==========
Она была похожа на цыпленка: такая же желтая, шумная, тонкоголосая, едва-едва пять футов ростом, волосы светлые в рыжину, веснушки, желтые шмотки. Принюхавшись, Гарри определил ее как маленькую шуструю альфу. Легко было представить себе мечтательного темноволосого Серткиса с этой девчонкой, бывшей сразу всегда и везде.
Главный Аврор был на то и Главным Аврором, что мог бы не проводить беседу сам. Всего лишь послать оперативников, заставить лучших детективов обрабатывать версии, отстраниться и координировать действия. Но он был бывшим гриффиндорцем, и глаза Малфоя – остекленевшие от понимания собственной участи – все еще стояли перед внутренним взором.
Энни Бердс смерила его любопытным светло-карим взглядом, несколько раз моргнула, повела острым носиком, уважительно созерцая габариты, любопытно скосилась на оставшихся снаружи троих оперов и предложила кофе. Сочтя беседу именно беседой, а не допросом, и понимая, что устал от напряжения, Поттер согласился и получил чашку с бонусом из печенья.
– Расскажите мне пока о вашем партнере, мисс Бердс, – попросил он.
– Ну, мы встречаемся уже два года, – она прищурилась, подсчитывая, – Да, два. Он омега, вы знаете, наверное.
Гарри кивнул, девушка хитро покосилась на него.
– Как омега он, безусловно, хорош, мистер Поттер. Вполне покладистый и незлой. Вот только в некоторых вопросах упрямый до жути. А почему вы обратились ко мне? У него же есть друзья.
– Ваше имя стоит в списке первым, – пояснил Гарри.
– В каком списке? – носик Энни притворно наивно шмыгнул.
– В списке чаще всего приходящих к нему в дом, – притворство Поттер просек на лету и хмыкнул.
– А, это! – она фыркнула, – Удивительно! Два года встречаемся, пора бы жить вместе начать, так нет же! Работа у него, видите ли! Я альфа, а не тупая табуретка, – воскликнула она, – Всего лишь медбрат в Мунго. График как график, есть дежурства, но ничего сверхсерьезного. Тоже мне, тайны мадридского двора. И вообще я…
– Постойте, – повелительный голос Героя беспрекословно остановил поток речи, – Вы встречаетесь два года и не живете вместе по его настоянию?
– Ага, – она снова шмыгнула, на этот раз обиженно, – Можно подумать, он водит туда всяких альф. Но запаха-то нет! Я, конечно, не такая альфа, как вы, мистер Поттер, но уж чужой запах различу. Он вообще-то верный и хороший, веселый такой. Ничего особенно плохого за ним не водилось… Ну, кроме того раза, по глупости, когда вы его отпустили, он рассказывал.
Она еще что-то щебетала, водя носиком и цепко оглядывая Главного Аврора, но Гарри уже сделал нужные выводы. Девчонка была не так уж глупа, только хитра без меры, и на всякий случай он поспрашивал ее еще о разных пустяках. Герой едва держался от спешки, помня, что шантажист у них не из терпеливых.
Но Гарри Поттер всегда умел ждать своего часа.
Спустя еще полчаса он вышел из дома.
– Олсопп, в отдел. Пусти по списку оперов, сам возьми вот это имя, – он ткнул на следующее, – Джайн, Тернер – со мной.
Олсопп кивнул и аппарировал к Министерству вместе со списком остальных посетителей Серткиса.
– Простите, мистер Поттер, могу я спросить, куда мы? – обратился Джайн (метис, дедушка – чистокровный араб, бета с уклоном в альфу), Тернер покосился и прислушался.
– Обыщем квартиру Серткиса. Похоже, кое-кто не оправдал моего доверия.
Тон Гарри был холоден и угрожающ, Джайн не подал виду, но почувствовал себя ощутимо неуютно. Крайне редко встречался кто-то настолько смелый, чтобы нарушать обещания, данные Главному Аврору. Такой случай не мог закончиться хорошо.
Серткис жил небогато, но в своем маленьком домике, доставшемся ему в наследство от давно умершей матери, насколько гласило заведенное досье. Чисто и довольно-таки уютно, в холодильнике – холостяцкий набор, кое-какие маггловские технологии. Гарри прикинул что-то в уме – и хмыкнул.
– Ищите все что угодно подозрительное. Особенно – вещества.
Час обыска ничего не дал. Неужели они ошиблись? Неужели искать нужно не здесь?
Гарри незаметно вошел в ванную, закрыл дверь оперся на края раковины. Из зеркала на него смотрели усталые зеленые глаза, сверкавшие притупленным гневом. Ноздри раздувались, ощущая запахи мыла, крема для бриться, ароматических зелий и медикаментов из аптечки.
Перед глазами снова встало лицо Драко. Сосредоточенный, ожидающий своей участи, но все еще готовый показать зубы. Поттер почти добился своего, но этого ли он хотел? Хотел ли он только иногда ночевать в Малфой мэноре, получая свою порцию сопротивления, а потом возвращаться к будням? Хотел ли?
Внимательно всмотревшись в свое лицо, Гарри постарался забыть этот вопрос. Он подставил Малфоя, пойдя на поводу у своих желаний – поступок, достойный «безмозглых гриффиндорцев», как сказал бы Драко. И сказать ему сейчас – нужно, но последствия…
Встряхнувшись, Гарри глубоко вдохнул, стараясь успокоиться и отогнать невеселые мысли. Запах медикаментов усилился, превысив запахи мыльных принадлежностей. Хранить аптечку в ванной – странно, но не более, чем…
Поттер распахнул дверь и крикнул:
– Тернер, в ванной смотрели?
– Да, сэр, – отозвался тот, – Там есть аптечка, в ней – лекарства, но ничего, похожего на наркотики.
Гарри в сердцах сплюнул и по запаху нашел белый чемоданчик под ванной. Оттуда полетели бинты, вата, маленькие пилюли, которые Поттер обнюхал и навскидку признал класс успокоительных, прочитал на этикетке вошедший в моду маггловский кофеин, один из немногих препаратов, действующих на волшебников, несколько склянок с белесым, известным каждому обезболивающим, красно-оранжевое перечное и несколько неизвестных. Четыре вида совершенно непонятных склянок, и Гарри страшно пожалел, что зельеварение было не его предметом.
Он откупорил каждую и осторожно понюхал. Розмарин, что-то свежее, что-то, похожее на огурец, и пижма. Сиреневое, голубое, светло и ядовито-зеленое. На анализ уйдет почти день. Даже если ускорить процедуру – половина дня. Что-то нужно исключить.
…Розмарин, розмарин. «Простуда тоже разная бывает», – смеялась как-то летом Молли Уизли, намазывая красному, как рак, Рону на вспухшую губу пряное слабо-сиреневое масло. Фред и Джордж вслух делали ставки, где именно Ронни-бой отхватил такую радость…
Не то.
…«Чем свежее запах, тем сильнее согревает», – холодный, как льды Арктики, голос тянул свою лекцию. Он бы не запомнил, если бы на той же паре Гермиона не стащила склянку, мотивируя тем, что ей часто продувает спину в коридорах. Тем же вечером зелье разбилось в южном крыле, и, хотя Эванескко действовало безотказно, там до сих пор слабо пахло мятой – Гарри проверял, сбежав с торжественного ужина, чтобы поболтаться по замку…
Согревающие мази. Маленькие запоминающиеся подробности, который только ждут своего часа, и вся голова – полна ими.
…Все, что с огурцами, означает чистоту. Симус держал свои сто пятьдесят склянок в тумбочке, так что на метр не подойти. И каждый вечер эти сто пятьдесят торжественно вытаскивались и намазывались на разные части тела, зато Финниган единственный щеголял чистой кожей весь трудный подростковый возраст, даром, что был ранним омегой…
Серткис ухаживал за своей внешностью. Может быть, все-таки изменял своей альфе? Кто теперь точно скажет? Вечером предстоит еще один допрос.
Но пижма. У нее резкий запах, довольно необычный для зелья, да и цвет у него заставляет подумать о токсичности. В школе авроров говорили, что в больших количествах она ядовита. Упоминал ли ее кто-то в зельях? Хотя цвет казался знакомым. Гарри напрягся, выуживая из памяти все новые и новые подробности, детали и отбрасывая ненужные. И, наконец…
…Допрос проходил в присутствии колдомедика, такие преступники – будущие «вечные» пациенты Мунго, и все уже сразу это понимали. Посреди допроса захрюкавший мерзким смехом преступник вдруг зашелся истерикой, да такой буйной, что никакой Энервейт его не брал. Это потом целитель объяснил, что таких больных с детства успокаивают Энервейт, и они со временем приобретают к нему иммунитет, как к лекарству. А в тот момент он только отдал приказ держать крепче и влил в рот резко пахнущее пижмой ядовито-зеленое зелье из крохотной склянки. В его отчете Гарри прочел: «был использован сильный транквилизирующий препарат»…
Транквилизатор. Зачем транквилизатор для психически больных дома простому медбрату? Гарри пошарился в недрах аптечки, скривился и зло сплюнул. Склянок было пять. Захватив все, он едва удержался от того, чтобы пнуть дверь и разнести что-нибудь. Попавшийся под ноги Джайн спешно опустил глаза и прижался к стене.
– Уходим! – рявкнул Поттер, – Вы, двое, завтра же на курсы по запрещенным зельям!
– Сэр, курсы по ЗЗП только по пятницам, – тихо вмешался Тернер, Джайн невольно сжался, ожидая бури. И буря разразилась.
Поттер резко обернулся, глаза сверкали, дышал он тяжело. В руке Главный Аврор держал склянку с ядовито-зеленым зельем.
– А это, мать твою, что, тоже по пятницам только узнавать будешь? Вы проверили аптечку и не распознали транквилизатор, которым пичкают психов в Мунго! Зачем медбрату пять порций этого дерьма в доме? Я что-то не вижу у него под боком психов! – он зажмурился, пытаясь успокоиться.
Видимо, ему это удалось, поскольку в следующую секунду взгляд уже стал более усталым. Поттер впихнул склянку Джайну и велел:
– Это – в лабораторию, приоритет «ультра». Результаты первым делом мне. Рот не раскрывать. Допрос без меня не проводить. Свободны оба.
