Текст книги "Торнадо (СИ)"

Автор книги: Vulpes162

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Вернувшись к Торнадо, я подхватил его на руки и понес к выходу. Кровь заливала мне руки. Я уже ничего не видел перед собой от слез. Как же так? Этого просто не могло быть…

С неба уже давно капало. Я шел, прижав бездыханное тело к себе. Из-за поворота вынырнул парнишка. Он долго и удивленно смотрел на меня. Мне уже ни до чего не было дела. Все что я хотел – это несчастного случая, который так же внезапно оборвал бы мою жизнь.

Я пересекал поле, путаясь в траве и выдирая ее вместе с корнями. Иногда мне казалось, что Торнадо дышал, но когда я клал ладонь на его грудь, все прекращалось. Это сводило меня с ума.

Дойдя до храма, я понял, что идти дальше не смогу. Легкие разрывались. Сердце билось где-то в глотке. Я сел и положил рядом Торнадо. Все мышцы болели. Я лег на сырую землю. Холодные капли приятно охлаждали тело. Я посмотрел на Торнадо. Дождевые капли смывали кровь с его ран.

– Прости… – в глазах потемнело и мне казалось, что я начал проваливаться в глубокую темную яму…

Часть

Приходил в себя я долго. Глаза никак не желали открываться. Когда же я открыл их, то в глаза мне ударил яркий свет от люстры. Я застонал и дотронулся до головы. Голова раскалывалось, мышцы крутило во все стороны, дышать было больно и вообще, создавалось впечатление, что по мне проехал грузовик.

– Я уже в раю? – сипло спросил я. Из-за яркого света я ничего не видел.

– К сожалению, нет, – услышал я голос учителя. Я так резко сел на кровати, что ударился макушкой о полку, прибитую над кроватью.

– Что произошло? Где Торнадо? Он же… – я обмяк, вспомнив все минувшие события.

– Да, его основательно потрепали. Но он жив.

Я снова подскочил.

– Жив? Где он?! Я должен его видеть, – с этими словами я встал и, пошатываясь, прошел по комнате. Учитель покачал головой, взял меня за плечи и отвел в соседнюю комнату.

На кровати лежал Торнадо. Глаза закрыты, кожа по цвету сравнялась с белой простыней. Я присел на стул, стоявший рядом с кроватью, и провел ладонью по его лбу, убирая с лица челку. Он никак не отреагировал. Я вздохнул. Учитель прошел по комнате и остановился у стены.

– Что с кланом Куй? – спросил я, гладя Торнадо по руке.

– Уничтожен. Я сегодня виделся с их хранителем. Он очень опечален.

– Больше всех опечален я, – я всхлипнул. Голова болела немилосердно.

– Что у вас с ним? Говори, я не слепой и довольно мудр. – Цзиан неотрывно смотрел на меня.

Я вздохнул. Говорить правду мне не хотелось. Кто знал, как отнесется к этому мастер? Я беспомощно огляделся.

– Да, мы геи, – выдал я.

Лицо учителя поменяло три цвета. Причем быстрее, чем меняются цвета на светофоре.

– Я с детства знал, что он склонен любить себе подобных. Именно тогда я и взялся искоренять это, зажег его сердце ненавистью. Естественно, он больше ни о чем не мог думать, кроме мести. Шли годы, он становился взрослее. Я уже успокоился и подбирал ему невесту. Я нашел очаровательную девушку, Лули Юэ Фэй. Она бы подошла ему как никто другой. И я со спокойной совестью ждал его из Германии. Но когда я увидел тебя, я понял – что-то не так. Джанджи изменился, это было видно сразу с первых минут. Он был влюблен, как апрельский воробей. Это очевидно. Ты приручил его, житель Европы. Ты за неделю сделал то, чего я добивался 20 лет. А все потому что вы не такие. Я хотел убежать от этого, но это было бы глупо.

Я молча слушал его. Мне было стыдно за то, что я тогда дал слабину, не донес его до дома. А я-то считал себя Гераклом, способным на все. Даже не смог спасти любимого человека…

– Как мы оказались здесь?

– Вас нашел Нордон. И вовремя.

– Кто такой Нордон?

– Нордон, иди сюда, – учитель тихо засвистел.

В комнату, цокая по линолеуму когтями, вошел гигантский рыжий пес и сел посередине комнаты, приветливо махая хвостом.

– Нордон тащил меня по вашим следам. Мы бы нашли вас еще раньше, но шел сильный дождь, который мешал собаке искать след. Когда я пришел, Джанджи прижимал тебя к себе и хрипел, зовя на помощь.

– Я урод…

– Нордон побежал за помощью, я остался с вами. Осмотрев тебя, я понял, из-за чего ты упал,

– И из-за чего же?

– Приступ астмы. Я отпаивал тебя чаем, пока ты был без сознания.

– Что теперь будет с Биллом?

– Будем надеяться на лучшее, – с этими словами учитель вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Я гладил Торнадо по щеке.

– Ты же сильный. Ты выкарабкаешься, и я заберу тебя к себе. Будешь жить со мной и Мартой. Она добрая и тебе понравится. У нее получаются самые вкусные блины в мире.

Я еще долго нес всякую чушь, пытаясь звуками своего голоса успокоить Торнадо. Я не знал, слышит ли он меня, просто разговаривал с ним. Я ощущал дикую виновность в произошедшем. Значит тогда, в дождь, он очнулся и даже пытался звать на помощь. Какой же я козел…

Я посмотрел на часы. 11 утра, еще утро. Кажется, я провалялся без сознания всю ночь.

– Эй ты, голубая душа, пошли завтракать, – услышал я голос мастера. Я улыбнулся. Ничего такой старикан, понимающий. Другой на его месте катался бы в истерике.

Я вяло жевал рис. Есть не хотелось, приходилось сломать себя и засовывать в рот по зернышку.

– Может ему врача вызвать?

– Я сделал все, что требовалось, – ответил учитель, закуривая. Скоро дым заполнил кухню. Я отставил от себя чашу с рисом и молча ушел к Торнадо.

Я сидел у него до вечера. Меня пугала неизвестность. Он был совершенно неподвижен. Я молил всех богов, чтобы он очнулся. И то ли я им надоел, то ли еще по какой-то причине, но я услышал тихий вдох. Он приоткрыл глаза.

– Ты меня слышишь? – задал я совершенно идиотский вопрос. Торнадо хотел что-то сказать, не смог и еле слышно застонал. Похоже, он чувствовал себя лепешечкой всмятку.

– Все хорошо, я рядом,– я осторожно прижал его голову к себе. Он всхлипнул. Я услышал скрип двери и обернулся. В дверном проеме стоял учитель. На лице довольная улыбка, в руках цветок шиповника.

– Пожалуй, я подойду попозже, – загадочно сказал он и вышел. Я обнимал Торнадо и шептал ему на ухо всякие глупости. Внутри меня все ликовало и пело. Это был просто неописуемый восторг. Он жив. Он будет жить. От знакомого студента-медика я знал, что если человек пришел в себя, то боятся уже нечего.

Торнадо был настолько слаб, что даже не мог отвечать, а только тихо дышал. Я положил его обратно на подушки. Было видно, что ему очень плохо. Он закрывал глаза и стонал от боли.

Я досидел до глубокой ночи. Голова кружилась, мышцы ныли. Но все-таки я не мог уйти отдохнуть. Стоило мне сделать движение к двери, как он тянулся за мной и жалобно стонал, прося меня остаться. Я остался с ним на ночь. Пожалуй, это была самая длинная ночь в моей жизни. В комнате тихо, только слышно тиканье часов и неровное дыхание Торнадо. Учитель не заходил в комнату. Я сидел на стуле и долго гладил Торнадо по волосам. Мне нравилось трогать его за волосы. И похоже это разрешалось только мне.

– Я тебя люблю, – шептал я, а у него не было сил даже улыбнуться. Я потрогал его лоб. Похоже, температура уже перевалила за 38 градусов. Он вяло облизывал пересохшие губы.

Я начал рассказывать ему о своей школьной жизни. Рассказал, как мы с Лу разбили стекла в школьной теплице, швырнув землю мимо горшка. Поведал о том, как с Майклом первый раз сходили в боулинг, после чего месяц ходили со сломанными пальцами. Я делал все, чтобы он улыбнулся, хотя чувствовал себя все хуже и хуже. В глазах уже белело от острой головной боли. Торнадо иногда приоткрывал блестящие от жара глаза и что-то шептал. Что именно – разобрать было сложно. Я различал только слова «никогда», «люблю» и «ужас». Я встал, чтобы сходить на кухню и принести ему воды. Он слабо уцепился за футболку, пытаясь меня удержать, но я, шатаясь, вышел из комнаты.

Когда я вернулся со стаканом воды, по щекам Билла текли слезы. Я представлял, как ему больно. Аккуратно посадив его на кровати, я поднес к его губам воду. Он даже не разжал губ, когда кромка стакана коснулась их.

– Попей, мой хороший, тебе станет легче, – упрашивал я. Учитель, сидевший на кухне, подсыпал в воду какой-то порошок. Похоже, именно запах лекарства мешал Торнадо. Он капризничал и отворачивался.

– Попей водички, умоляю тебя, любимый мой, хороший, ты поправишься, и я заберу тебя отсюда. Здесь тебя больше ничего не держит, ты выполнил свою миссию. Мы сделаем тебе новые документы и ты будешь гражданином Германии. Ведь ты хочешь этого, правда?

Торнадо наконец разжал губы. Я стал потихоньку поить его. Он пил мелкими глотками и поминутно облизывался, промокая сухие губы.

– Вот умница, – ворковал я, убирая стакан и садясь обратно на стул. Я положил голову на край постели и вздохнул. Лекарство должно сделать свое дело. Торнадо гладил меня по волосам, путаясь пальцами в прядках.

В комнату вбежал Нордон. Он залез под кровать, свернулся калачиком и затих.

Я закрыл глаза. Голова уже просто взрывалась. Кости ломило так, как будто по ним стучали молотком. Ноги отнимались от невыносимой боли. Я не хотел пугать Билла, поэтому через силу улыбнулся и шептал какую-то белиберду, пока окончательно не вырубился.

Часть

Проснувшись, я потянулся. От неудобной позы все тело затекло. Торнадо спал. Я дотронулся до его лба. За остаток ночи температура спала. Выглядел он уже получше, чем накануне. Я тихонько потряс его за плечо. Он открыл глаза.

– Том… – слетело с его губ.

– Кажется, к кое-кому вернулась речь, – улыбнулся я. Голова уже не болела, да и вообще я чувствовал себя вполне бодро. Но Торнадо был еще слишком слаб.

В комнату зашел учитель.

– Кажется, ты настолько противен Богу, что он никак не желает тебя забирать к себе,– весело сказал мастер, держа в руках стакан с водой. Меня передернуло.

– Да ему и со мной хорошо, – пробурчал я, отбирая у Цзиана стакан и поднося его к Торнадо. Учитель, смеясь, вышел из комнаты. Нордон, зевая, вылез из-под кровати. Кажется, его разбудили наши громкие голоса.

Я поднес стакан ко рту Торнадо. Тот на сей раз не отказался, с жадностью набросившись на воду и не обращая никакого внимания на лекарство.

Пока он пил, я сходил на кухню и принес в чаше кусочки рыбы. Подцепив палочками один из кусочков, я повернулся к Торнадо.

– Давай, поешь, – я поднес палочки к его лицу. Он сморщился и отвернулся.

– Ну же, прошу тебя, съешь хоть кусочек. Совсем маленький. Ну что тебе стоит проглотить его? – уговаривал я. По мне, так рыбный кусочек выглядел изумительно. – Если ты не будешь есть, то погибнешь, разве ты не знаешь об этом?

– Не хочу, – хрипло сказал он и повернулся на другой бок, накрывшись одеялом. Я вскипел.

– Нет, ты должен съесть этот кусочек! Да что там кусочек – всю чашку! Как только ты поправишься, я заберу тебя отсюда. Или ты не хочешь ехать со мной?

Под одеялом обозначилось вялое шевеление. Торнадо высунул растрепанную голову из-под одеяла и, вздохнув, взял в руку палочки.

– Умница, ешь, – я погладил его по голове и встал.

– Куда-а-а? – жалобно протянул он, смотря на меня.

– Мне надо… И когда я приду – чтобы вся рыба была съедена, – я выскользнул за дверь и прошелся по дому, ища учителя.

Я нашел его под кипарисом, росшим во дворе дома. Он сидел на духовом камне и задумчиво помахивал молотком.

– Что, разбивать надумали? – подходя к нему, спросил я.

– Кто ж при живых наследниках камень-то разбивает… Только Торнадо все равно останется последним из рода Фа, потому что он выбрал тебя. О продолжении рода речь уже может не вестись.

– С чего это? Можно и суррогатную мать найти, – ляпнул я. Цзиан ухмыльнулся.

– Я делаю документы для Джанджи. Через три дня он официально станет гражданином Германии. Я люблю его как сына, и хочу, чтобы он был счастлив.

– А как же вы?

– А я останусь здесь, утешать хранителя клана Куй. Он очень подавлен и не понимает, с чего вдруг всю его семью перебили.

– Конверт все еще остался?

– Да, он лежит на полке в коридоре, – он хотел еще что-то сказать, но я уже ушел в дом.

Взяв с полки разорванный конверт, я повертел его в руках. Интересно, что чувствовал Торнадо, когда держал его?

Я положил конверт на место и снова вышел из дома. Пахло смолой и свежескошенной травой. Учитель уже сидел на крыльце и щурился от ярких солнечных лучей. Я присел рядом с ним.

– Ночь сегодня будет ясной, – поворачиваясь ко мне, сообщил мастер.

– Как вы узнали? – я изобразил на лице полную заинтересованность этим вопросом.

– Очень просто. По расположению облаков, – учитель встал, отряхивая брюки. Затем вразвалочку спустился с крыльца и пошел по направлению к людной улице.

– Вы куда? – крикнул я.

– В магазин. Джанджи оставляю под твою ответственность, – не оборачиваясь, ответил он.

Когда я пришел в комнату к Биллу, он слабо улыбнулся мне, демонстрируя пустую чашу из-под рыбы. Я обнял его за плечи и поцеловал в скулу.

– Ты такой послушный, – улыбался я. – Как самочувствие?

– Каждая клеточка тела болит и ноет, – пожаловался он.

– Может обезболивающее?

– Нет, просто будь рядом.

Раньше я терпеть не мог сердечки, цветочки, пушистые тапочки и прочие романтические штучки. Но та интонация, с которой он сказал это предложение, сразила меня наповал. Он был таким беспомощным в этот момент. Я мерил шагами комнату и размышлял вслух:

– Мы приедем в Германию. Там я устрою тебя на работу в редакцию.

– А на какую должность? – Торнадо не отрываясь наблюдал за мной.

– Заместитель редактора. Ну так вот. Я познакомлю тебя получше с Майклом и Лу. Ты будешь жить со мной в комнате, я передвину в комнату диван. Вечерами мы будем смотреть фильмы. Я научусь готовить.

– Тебе бы это не помешало, – ответил он и засмеялся.

– Так ты согласен?

– Согласен. Неужели ты думал, что я мог бы ответить отрицательно? Я уже не смогу забыть это, – он протянул мне руку, перевернутую ладонью вверх. На коже остался едва заметный шрам. Я посмотрел на свою ладонь. Почти такой же затянувшийся порез. – Я благодарен Бай-Ху за то, что он послал мне тебя. Тебя, не кого-то другого. Моего Тома, – он взял в ладони мое лицо и притянул к себе. От него пахло лекарствами и виноградом. Я просто плавился от его прикосновений.

От жарких поцелуев я млел и таял. Хотелось вытащить его из постели и перейти к более активным действием.

В тот момент, когда я уже полез рукой под одеяло в поисках его интересной части тела, дверь распахнулась. Я тут же отскочил от постели, врезавшись задом в напольную вешалку. Вешалка покачнулась и с грохотом упала. Мастер укоризненно смотрел на нас.

– Учитель, я все объясню, – заливаясь краской, бормотал Торнадо.

– Я вижу тебе уже лучше. Это хорошо. А теперь позволь мне забрать твоего ухажера, – Цзиан поманил меня пальцем за собой и вышел из помещения.

– Он что, знает? – спросил Торнадо.

– Да, – я сделал движение к двери.

– ТОМАС! Ты трепло! – заорал он, но я уже выскочил за дверь.

Учитель ждал меня во дворе. Я подошел к нему. Он взял меня за плечи и отвел на задний двор. Там стояло три деревянных столба. Я мог поклясться, что когда я выглядывал из окон кухни, их не было.

– Я подумал, что ты должен что-то увезти из Китая. Дарить сувениры это примитивно – он развел мои руки в стороны и начал щупать руки от кисти до плеча. Я удивленно смотрел на него.

– Что вы собираетесь делать?

– Ты хорошо сложен, в твоих руках есть сила. Я научу тебя, – с этими словами он вытащил из-под кустов саблю. Я взял в руку рукоять.

– Ну как? Что ты чувствуешь?

– Если честно, я ничего в этом не понимаю. Но сабля неплохая.

Цзиан погладил себя по усам и улыбнулся.

– Подойди к любому столбу и попытайся пробить его до середины, используя только эту саблю, больше ничего.

– Саблей же неудобно.

– Иди.

Я подошел к крайнему столбу и ощупал его. Цельное дерево. Разрубить такое саблей непросто.

– А если я сломаю саблю?

– Тогда ты уедешь отсюда один, – последовал неожиданный ответ учителя. Я повернулся к нему.

– Что? Эй, вы же разрешили.

– Разруби столб. Тогда я и слова впредь не скажу. Просто мне необходимо кое-что узнать, – учитель холодно посмотрел на столб. Я взял в руки саблю и поднял ее над головой. Это было безумием. Вдохнув в легкие побольше воздуха, я ударил лезвием по столбу. Столб задрожал. На его деревянном боку образовалась маленькая щель от удара. Сабля жалобно звякнула. Нет, мастер хочет научить меня какой-то мудрости. Это все не просто так. Перед глазами стояло лицо Торнадо. То он весело хохотал, то вдруг закрывал в изнеможении глаза.

Я размахнулся и всадил лезвие в столб. Я бил его со всех сил. Сабля каким-то чудом выдерживала такой вандализм и лишь печально поблескивала. Я остервенело бил еще и еще, в раж вошел и так ударил саблей, что она наконец сломалась. Осколок воткнулся в землю. Я упал на колени перед столбом. Хотя это уже нельзя было назвать просто столбом. Скорее, это было произведение авангардного искусства. Учитель подошел к столбу. Я заметил, как он скользнул рукой в большую щель и вытащил оттуда серый цветок.

– Что это? – спросил я, как завороженный смотря на его серые лепестки. Учитель улыбнулся.

– В Шанхае каждый цвет что-то обозначает. Посмотри на этот цветок. Это китайская роза.

– Невзрачная какая роза, – пробормотал я, вставая и отряхиваясь. Мастер подошел ближе ко мне. Я невольно смотрел на цветок. – И что это значит?

– В каждом столбе был спрятан цветок разных цветов. Красный – к любви. Черный – к печали и скорби. Белый – к радости и ликованию.

– Но он же серый, – разочарованно протянул я.

– Это пыль, – сказал учитель. – Сейчас посмотрим, какую судьбу ты выбрал – он осторожно подул на лепестки. Серая пыль быстро унеслась, подхваченная потоком ветра. В руках у учителя пылала алым цветом роза.

– Да! – закричал я, отплясывая танец дикарей.

– Ты усвоил урок? – спросил учитель, довольно улыбаясь.

– Да. Всегда доверяй своей интуиции, она не подведет, – ликовал я, беря цветок за ножку. Цзиан хотел еще что-то сказать, но я уже бежал к Торнадо, рассказывать о своем успехе. Кто еще, как не он, мог порадоваться за меня?

Прибежав в комнату, я сел на кровать и начал тараторить, рассказывая ему последние события. Торнадо улыбался своей неизменной улыбкой и хлопал в ладоши, когда я окончил рассказ.

– Учитель всегда любил эти столбы. В свое время я тоже рубил их саблей. Но она не выдержала напора и разломилась. Больше меня к столбам не подпускали. Это считается нехорошим признаком, если ломается сабля.

Я обнял его. Мне хотелось нежностей и ласки.

– Ложись ко мне, – вдруг сказал он. Я посмотрел на часы.

– Рано еще спать.

– А мы не спать… Ну пожалуйста.

Я залез к нему под одеяло. Было такое чувство, словно я нырнул в горячую ванну. Он прижался ко мне своим горячим телом.

– Прости меня, – вздохнул я. – Я не донес тебя до дома.

Он повернул мое лицо к себе.

– Не извиняйся, ты не виноват.

– Тогда… Я подумал, что ты мертв… Ты был таким холодным и бледным, – он прижал свою ладонь к моей щеке.

– Сейчас я горячий. Чувствуешь?

– Тебе надо поспать. Давай я накормлю тебя и поспим.

– Не хочу есть, давай лучше так, – сонно ответил он. Я уткнулся носом в подушку. Спорить с ним было почти нереально.

Часть

Проснувшись, я потянулся и повернулся к Торнадо. Он спал, смешно свесив голову с кровати так, что волосы подметали пол. Хмыкнув, я встал с постели, закинул его волосы на кровать и отправился в ванную.

Глянув на себя в зеркало, я присвистнул. Вот это рожа. На моем лице отразились все минувшие события. Волосы спутаны, лицо опухло, под правым глазом какие-то ссадины. Просто морда какого-то маргинала. Прилично выглядели только глаза, и, пожалуй, нос. Все остальное нуждалось в качественном ремонте.

Кое-как смыв с себя следы всех событий, я прошел на кухню. Из окон кухни я увидел мастера, который ходил по периметру заднего двора и вбивал в землю какие-то колышки. Я подошел к холодильнику. Есть хотелось до ужаса.

На полке стояло какое-то подобие торта. Хотя, признаться, таких тортов я нигде не видел. Это была какая-то белая субстанция с коричневыми подтеками. Решив все же не прикасаться к этому шедевру кулинарии, я выудил из недр холодильника тарелку с аппетитными кусочками свинины в соусе. Облизнувшись, я поставил тарелку на стол. Плевать, что блюдо холодное. Надеюсь, никто не будет против, если я устрою себе полноценный завтрак.

Я налил зеленого чаю, размешал сахар и сел за стол, пододвинув к себе тарелку. Не успел я приступить к еде, как на кухню зашел учитель.

– Вставай, дело есть, – он поднял меня с табуретки.

– Э-э-э-э… А как же… – начал я, но Цзиан уже тащил меня во двор.

– У нас проблема, – коротко сказал он.

– Какого характера проблема?

Вместо ответа мастер тыкнул пальцем в ворота. Я присмотрелся. У ворот стояли двое людей – мужчина и девушка.

– Кто это?

– К нам в гости пожаловало семейство Фэй, – помрачнев, ответил Цзиан.

– И что им надо?

– Джанджи.

– Хрен им, а не Джанджи, – разозлился я и пошел к калитке.

Подойдя к забору, я смог получше разглядеть посетителей. Низкорослый мужчина азиатской внешности. Все, больше о нем ничего нельзя было сказать. Его лицо было непримечательным. Девушка же была довольно милой. Светлые волосы до плеч, хорошенький носик, пухлые губки. Этакая конфетка китайского производства. Я положил руки на калитку и улыбнулся. За моей спиной бродил учитель. Он явно нервничал.

– Здрасте, – поздоровался я.

Мужчина вылупился на меня. Я поздно сообразил, что по-немецки он не разговаривает. Цзиан оттолкнул меня в сторону и тепло поздоровался с мужчиной. Девушке же едва кивнул. Однако она явно нисколько не смутилась

Мужчина и девушка переглянулись и пошли за мастером в дом. Я остался во дворе. У учителя хватит смелости сказать, что свадьбы не будет? Представляю себе лица Фэй. Интересно, у них в Китае разрешены однополые браки?

Я сел на крыльцо и стал покусывать губы. Я волновался. Вдруг эти Фэй окажутся теми еще головорезами, похуже клана Куй? Испугавшись собственных мыслей, я вошел в дом и остановился у закрытой двери кухни. Оттуда доносились сбивчивые голоса. Кажется, пока все шло нормально. Ну, относительно.

Я пришел в комнату к Биллу. Он хмуро посмотрел на меня.

– Что, эти приперлись?

– А ты откуда знаешь? – я сел на кровать.

– Учитель заглянул ко мне и предупредил. Как думаешь, они сильно разозлятся?

– Не знаю… – я погладил его по руке. – Есть будешь?

– Попозже, – отозвался он.

Мы молчали, прислушиваясь к звукам на кухне. Кто-то что-то прокричал. Хлопали двери. В доме явно происходило какое-то оживление, а я не мог оторвать взгляда от глаз Торнадо. Мы просто гипнотизировали друг друга.

Так же молча, я навис над ним и поцеловал, гладя его по щекам.

– Том… – прошептал он, обнимая меня. Я дотронулся губами до его уха.

– Скажи мне, у вас разрешены гей-свадьбы? – еле слышно проговорил я.

– Нет, геев на 10 лет сажают, – хихикнул он. Я стушевался.

– Несправедливо, – я стал осторожно расстегивать пуговицы на его пижаме. Поспешно сняв с себя футболку, я бросил ее на стул. Торнадо выпутался из кофты от пижамы. Одной рукой я прижал его к себе, другой оттянул резинку от его штанов и скользнул ладонью по заднице, похотливо улыбаясь.

– Иди ко мне, мой сладкий, – хрипло сказал я, подтягивая его к себе. И в тот момент когда я, дрожа от нетерпения, почти раздел его, дверь медленно открылась.

– Учитель, вы как всегда не вовремя, – прошипел я, замирая. Торнадо громко рассмеялся и прикрылся одеялом, спихивая меня на пол.

– Заканчивайте свои светло-синие делишки. Я только что выпроводил Лули и ее отца. Вы хоть понимаете, что я нарушил закон воли и разума?

– Что за закон? – спросил я, поднимаясь с пола и натягивая футболку.

– Закон, связывающий семьи, – ответил за учителя Торнадо. – Когда Лули и я родились, хранители кланов заключили негласный договор, в котором записан закон воли и разума. Мы должны были объединить семьи.

– И что теперь будет? – я сел на стул.

– Они будут решать эту проблему всей семьей. Конечно, я не сказал им, что вы… э-м-м-м... Любите друг друга, но довольно твердо дал понять, что Джанджи я не отдам.

Минут пять мы молчали. Первым ожил Торнадо.

– Мне бы в ванную… – сказал он.

– Тебе еще нельзя вставать, – отреагировал учитель.

– А меня Том отнесет.

Мастер что-то пробурчал, но все же вышел из комнаты. Я подошел к кровати и нагнулся. Билл обнял меня за шею. Я поднял его и потащил в ванную.

Когда мы зашли в ванную, нас там ждал неприятный сюрприз в виде Нордона, уютно устроившегося в ванне и сладко спавшего. Я гаркнул на него. Испуганный пес мигом вылетел из ванны и с громким лаем кинулся по коридору. Я закрыл дверь на шпингалет (естественно, от учителя) и стал помогать ему раздеваться. Затем аккуратно положил Торнадо в ванну.

– Холодная, – передернулся он. Я заткнул ванну пробкой, открыл воду и сел на бортик ванны. Ванна медленно наполнялась теплой водой. Я опустил руку в воду и погладил Билла по животу. Он блаженно закрыл глаза и улыбнулся.

– Ты выполнил свою миссию, значит можешь обрезать волосы? – спросил я, перебивая шум воды.

– Да, теперь могу.

– А мне они очень нравятся, – я вытащил из-под воды потяжелевшие волосы.

– Значит оставлю.

Я достал с полки мочалку.

– Ну что, грязнуля, будем отмываться, – весело сказал я, намыливая мочалку. Затем аккуратно начал водить мочалкой по его коже, стараясь не задевать ран. Самая большая оказалась на спине. Я провел рядом с раной пальцем и вопросительно посмотрел на Торнадо.

– Да, кто-то напал со спины, – ответил на мой немой вопрос он.

– Козлы, – вынес я вердикт. Хотя о мертвых либо хорошо, либо ничего.

После ванны я завернул Билла с полотенце и понес на кровать. Затем, напевая себе под нос какую-то песню, побрел на кухню. Как всегда, ничего, кроме риса. Похоже, все схавали гости. Ну ладно, от риса никто не умирал. Навалив в чашу зерна, я принес еду в комнату. Торнадо сморщился.

– Опять рис?

– Там больше ничего не наблюдалось, ешь, – я отдал ему чашу, палочки, пожелал приятного аппетита и ретировался из дома. Мне хотелось прогуляться и подышать свежим воздухом. Но только я вышел за калитку, как услышал голос мастера:

– Далеко собрался?

Я обернулся.

– Учитель, как вы так тихо ходите? – спросил я. Учитель поднял глаза к небу.

– Очень легко и просто. Это ты, когда ходишь, сопишь как буйвол.

– Я счастлив, – пробормотал я. Учитель проводил меня взглядом до самого пастбища. Нет, все-таки я ему не нравлюсь. Определенно не нравлюсь. Оно и понятно: приехал какой-то фраер и забрал последнего члена клана Фа.

Пока я добирался до пастбища, я мечтал. Вот приезжаю с Биллом в Гамбург, все рассказываю Марте. Лу и Майклу говорить ничего нельзя, засмеют и будут дарить мне на каждый праздник голубые бантики и платочки.

Дуглас, конечно, навешает за статью. Ну и ладно, попрошу его взять Билла на работу. Особенно если у последнего будут чистые новые документы. Кто же будет знать о его прошлом, кроме меня?

Когда я добрался до пастбища, я сел на мягкую траву. Уже вечерело, поэтому живности на поле было не так много. Пара лошадей и маленькое стадо коз. Я засунул в рот травинку и лег на землю. Небо медленно меняло цвета. Из бледно-голубого становилось бледно-оранжевым. В душе прояснялось. Я пожевывал травинку и улыбался. До чего же все хорошо складывалось. Главное не сглазить.

Рядом со мной обозначилось какое-то шевеление. Я резко сел, выплевывая травинку. Под моим боком лежал маленький козлик, очевидно, принявший меня за козу. Просто обалдеть, я так похож на животное?

Я осторожно отодвинул козлика от себя. Он вскочил на ножки и обижено замекал.

– Малыш, ты ошибся мамой, – я хотел было дотронуться до его шерстки, но козлик вдруг резво отскочил и бросился наутек.

Я снова лег. Облака строились в причудливые фигуры. Пахло свежестью. Да, здесь не так, как в Гамбурге. Здесь даже дышалось легче. Я представлял себе Шанхай огромным запыленным мегаполисом. По сути, он им и являлся, просто сейчас я находился в старинной части города, где сохранились кланы и их культурное наследие.

Налюбовавшись закатом, я встал и пошел по направлению к дому.

Когда я зашел на кухню, я увидел Торнадо, стоявшего у раковины.

– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил я.

– Мне уже намного лучше. К тому же, в доме никого не было, а я пить захотел. Это ты можешь бегать без воды и еды, а я так не умею, – он повернулся ко мне. Одет он был явно не по-домашнему. Черные джинсы, черная рубашка, на ногах что-то вроде черных чешек. Волосы распущены. Все это придавало ему какой-то особо пикантный вид.

– Куда ушел Цзиан?

– Не знаю. Сказал, вернется утром. Может быть, пошел собирать полевые цветы. Он любит делать всякие настои и чаи из трав.

– Скучно – пожаловался я и пошел в гостиную. Сев на диван, я взял с журнального столика пульт и включил телевизор. Торнадо сел рядом, согнув ноги и закинув их на диван. Я щелкал каналами. Время было не очень позднее, однако смотреть было совершенно нечего. К тому же я благополучно забыл, что нахожусь в Шанхае, следовательно, телевизор мог разговаривать только на китайском языке. Внезапно меня привлекла интересная картинка. Ого, даже до Китая дошли старые добрые… порнофильмы.

– Что это? – Торнадо отобрал у меня пульт.

– Ты что, порнуху никогда не видел? – рассмеялся я.

– Нет.

Я с открытым ртом посмотрел на него. В 21 год ни разу не видеть эротических фильмов?

Я повернулся к экрану. Там имелся здоровенный брутальный негр, перед ним на коленях стояла коротко стриженая брюнетка и сладко посасывала его член. У меня отвалилась челюсть.

– Фу, а еще культурная страна. Стыд и срам, шанхайцы, – громко сказал я, не отрываясь от экрана. Торнадо внимательно наблюдал за тем, что происходило на экране. Негр громко стонал, девчонка работала ртом так, как будто всю жизнь только этим и занималась.

– Что она делает? – спросил Торнадо, тыча пальцем в телевизор.

– Минет, – ответил я, чувствуя подозрительное напряжение внизу живота.

– А разве так можно?

– Конечно, почему нет?

– А это очень приятно?

– Не знаю, у меня не было такого.

Торнадо снова посмотрел в телевизор. Негр что-то крикнул и кончил девушке в рот. По ее щекам полилась сперма.

– Что-то он как-то наиграно стонет – разочаровано сказал Торнадо. – Интересно, каково это на самом деле? Что за ощущения он испытывает?

– Тебя так заинтересовал этот вопрос?

– Да.

И вот это его короткое «да» все решило. Я сполз с дивана и сел у его ног.

– Что ты задумал? – каким-то испуганным голосом спросил Торнадо. Я начал пальцами ласкать его член через ткань джинсов.

– Ну ты же хотел узнать, насколько это приятно… Потом мне расскажешь, – с этими словами я расстегнул тугую ширинку и снял с него штаны.

– Ты свихнулся?! – не своим голосом спросил Торнадо. Я обреченно кивнул. Почему-то мне дико захотелось почувствовать себя именно на месте той брюнетки. Наверное, это свежий воздух замкнул мой мозг. Ладно, потом обдумаю эту ситуацию. Сейчас же мне просто хотелось сделать приятное своему сладкому мальчику.