Текст книги "Торнадо (СИ)"

Автор книги: Vulpes162

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Даосизм? – глаза Майкла зажгись. Я подпер щеку рукой и со скучающим выражением посмотрел на Майкла.

– Да, – коротко ответил Торнадо.

– Но ведь это Китай, а ты американец? Да? У тебя нет такого акцента, как у них, – Майкл даже привстал.

– Дао не признает рассовость, – отвечал Торнадо. Его глаза загорелись.

– Что по-твоему Дао? – выпытывал Майкл.

– Дао – всеобщий Закон и Абсолют. Даже великое небо следует Дао. Существует Путь, по которому следуют все ученики.

– Мальчики, может хватит? – встряла Лу.

– Действительно. Гарольд, вы очень интересный собеседник, – уважительно сказал Майкл.

– Мы пожалуй пойдем, – сказал я, вставая из-за стола и подходя к официанту, чтобы расплатиться.

– Ты куда? – вскинула брови Лу. – Даже не зайдешь к Марте?

– Зайду, – ответил я. – За меня не волнуйтесь.

– Ты не пропадай больше, – Майкл похлопал меня по плечу.

Попрощавшись с друзьями, я вышел из кафе.

– Что ты с ним о Дао начал разговаривать? Это же Майкл, тебе повезло, что он вовремя заткнулся, – говорил я Торнадо.

– Кто такая Марта? – спросил он меня вместо ответа.

– Экономка. После смерти родителей она осталась со мной.

– Ты там живешь?

– Да, мне больше негде.

– Пойдем к твоей экономке и возьмем загранпаспорт. У тебя он есть? – рассеянно спросил он.

– На полке лежит, – признался я.

– Отлично, возможно, вскоре нам предстоит покинуть Гамбург. Пошли к твоей кухарке.

Я удивленно уставился на него.

– Домой? Ко мне? Ты обалдел? Она меня больше не выпустит! Что я ей скажу, в конце концов?

– Пошли-пошли, – он сердито посмотрел на меня. И я сдался.

Находились мы недалеко от моего дома. Надо было пройти два квартала.

По привычке я залез рукой в карман за ключами. О да, как же я мог забыть, что мои карманы пусты, как у церковной мыши? Хотя у мышей не бывает карманов.

Я громко постучался в дверь. Торнадо бесшумно спрятался за угол. Через минуту дверь открылась. На пороге я узрел Марту.

– Привет, – я обнял ее.

– Том! Солнышко, живой! Я так волновалась! – она сжала меня в объятиях.

– Марта, я ненадолго. Мне срочно. Я за загранпаспортом – сказал я, проходя в комнату.

– Что? Зачем? – она явно ничего не понимала.

– Все потом. Я позвоню, обещаю.

– Где ты пропадаешь? Расскажи мне, – она всхлипнула. Я подошел к ней и поцеловал в щеку.

– Я у друга. Со мной все будет хорошо, – я подошел к полке и взял загранпаспорт. Сунув его в карман, я вышел из комнаты. Марта стояла, скрестив руки на груди.

– Куда ты? Что за друг? Куда ты собрался ехать?

– Я позвоню. Жди моего звонка, – выпалил я, выскакивая за порог. Марта с печалью смотрела мне вслед.

Я со злостью смотрел на Торнадо. Мы шли по третьей авеню, немного левее от главного проспекта. Здесь было тихо и безлюдно.

– Я так огорчил Марту, – говорил я. Представляю, что она чувствует.

– Зато взял загранпаспорт, – отозвался Торнадо.

– Зачем ты убил отца Лу? – моему негодованию просто не было предела.

– Со временем к тебе придет понимание, – ответил он.

Вскоре я уже стоял на кухне и кипятился. Торнадо убил отца моего лучшего друга – Лу. И правда, мир тесен. Мистер Франчес никому не причинял вреда, честно работал и никогда не брал чужого. Сложно представить, что его больше нет.

Внезапно в дверном проеме кухни появился Торнадо. Я с тоской посмотрел на него.

– Что это? – он держал в руках мой блокнот. Я остолбенел.

– Блокнот… – с хрипом ответил я. – Ты читал?

– Читал. Ты правда считаешь меня таким? – его голос теплел с каждой интонацией.

– Каким? – мне стало интересно.

– Сильным и в то же время мягким. Загадочным и необыкновенным, – он близко подошел ко мне. Стало тихо. Даже холодильник, который обычно громко жужжал, не издавал ни звука.

– Да, считаю, – тихо ответил я. Я слышал его дыхание.

– Все видели во мне только монстра. А ты… Кто ты такой? – тихо ответил он. У меня закружилась голова. Я просто знал, что какая-нибудь фигня обязательно произойдет. И она произошла. Это я уже не забуду никогда.

Он дотронулся губами до моих. «Уже на все плевать» – пронеслось у меня в голове. Я запустил руки под его рубашку и прижал к себе.

– Что я делаю? – спросил я, чтобы просто услышать свой голос. Это походило на абсурдный сон. Я и Торнадо. Просто обалдеть…

Я покусывал его нижнюю губу. Он тяжело дышал, закрывая глаза и облизываясь. Я гладил его по спине. Он был невыносимо горячим. Я начал ожесточенно целовать его, спускаясь к шее. Под моими губами билась сонная артерия. Я слегка прикусил кожу, оставляя едва заметный засос. Стоять на ногах уже не был сил. Отрываясь от него, я взял его за руку и потащил в комнату. Мы упали на кровать одновременно. Я тут же лег на него сверху и начал покрывать его лицо поцелуями. Боже, он был невероятно красив в этот момент. Его руки обнимали меня за поясницу. Я просто сходил с ума.

Дрожащими пальцами я расстегивал пуговицы на его рубашке. Торнадо терся об меня пахом. От каждого его движения я возбуждался все больше и больше.

Швырнув его рубашку на пол, я снова приник губами к его шее. На шее находился кожаный шнурок. Я опустил глаза и разглядел подвеску с каким-то иероглифом. Я языком отодвинул подвеску в сторону. Торнадо глубоко вздохнул. Кончиком языка я чертил дорожку по шее, затем по груди, потом обвел пупок и остановился на пряжке ремня. Расстегнув ремень и ширинку, я медленно снял с него джинсы. Позолоченные счеты жалобно звякнули, когда я отбросил штаны в угол.

Торнадо привстал и снял с меня футболку. Дрожа от возбуждения, я просто сорвал с себя штаны. Он выразительно посмотрел на мои боксеры. У меня было такое чувство, что они сейчас просто порвутся. Я был возбужден до предела. Но стоило еще себя помучить.

Я погладил его по груди. Затем обхватил губами левый сосок и стал поглаживать его языком, чем вызывал довольные вздохи Торнадо.

Не отрываясь от соска, я нащупал руками его хипсы и потянул их вниз. Торнадо издал какой-то птичий звук и улыбнулся. Я поцеловал его в губы.

– Это безумие, – хрипел я.

– Продолжай, – прошептал он, гладя меня по шее.

Одним движением я снял с себя боксеры. Счастье, не порвал.

Торнадо заметно покраснел. Облизнув пересохшие губы, я провел пальцами по его волосам, снимая с них резинку. Я встретился с его взглядом. Его глаза были абсолютно черными.

Я согнул в коленях его ноги и забросил к себе на плечи. Не помню, откуда я узнал этот прием. Кажется, это из какой-то порнухи. Торнадо обхватил себя за бедра и закрыл глаза. Он мелко подрагивал от возбуждения.

Я прижал головку к его анусу. Торнадо резко дернулся. Я утешительно похлопал его по бедру и начал медленно входить. Слишком тесно и сухо.

Мои уши резанул дикий крик боли. На миг мне показалось, что я оглох. Я поспешно вышел из него и накрыл его губы своими. Он стонал мне в рот от боли. Что же делать? Не звонить же Майклу? Думай, Том, думай.

– Попробуем еще? – прошептал я, опуская его ноги на кровать. Торнадо затравленно посмотрел на меня и кивнул. Похоже, ему было действительно больно. Я одной рукой обнял его за попу и подтянул к себе.

Я заново стал целовать его грудь, покусывая за вновь набухшие соски. Торнадо гладил меня по волосам, изредка накручивая пряди на палец. Я провел пальцем по его тонкому, длинному порезу на боку. Он судорожно выдохнул. Его ладони мягко гладили мою грудь. Я прикоснулся к его губам большим пальцем, заставляя приоткрыть рот. Затем скользнул указательным пальцем по его языку. Торнадо откуда-то знал, что от него требовалось. Обхватив палец губами, он стал шумно посасывать его. Эти звуки… Запах разгоряченных тел… Это возбуждало меня так, что мне казалось, будто мой член просто разорвется, если я не войду в него.

Я добавил средний палец. Торнадо причмокивал, посасывал, обвивался языком вокруг пальцев и сам возбуждался от этого. Хотелось бы почувствовать его язык на моем члене.

Отгоняя от себя мысли о минете, я одной рукой забросил поочередно его ноги себе на плечи и вытащил из его рта мокрые пальцы.

– Расслабься, – прошелестел я, проводя мизинцем между складочек его ягодиц и медленно вводя в отверстие указательный палец. Торнадо охнул и тихо заскулил. Я задохнулся от ощущений. Там было очень узко, очень горячо и очень мокро.

Второй палец я всунул раза с пятого. Торнадо шипел, ругался и обещал снести мне голову, как только это закончится. Два пальца туго проходили, но я пытался раздвинуть их наподобие ножниц. Попутно я смотрел на Торнадо. Он кусал губы от боли и тихо кряхтел. Я шевелил пальцами и проникался ощущениями. С моего члена давно капала смазка. Руки уже просто просились плюнуть на все и просто подрочить. Но мне нравилось терпеть, испытывать свой организм.

Свободной рукой я дотронулся до головки члена Торнадо. Тот закрыл глаза и тихо постанывал. Большим пальцем я начал медленно массировать головку. Стоны стали громче. Я размазывал по его члену полупрозрачную смазку, вдыхая ее запах. Все, терпеть я уже не мог.

Я вытащил пальцы. Торнадо сморщился от боли, но я, не дав ему опомнится, медленно вошел в него. На этот раз с большим трудом, но все же продвигался в нем. Торнадо стонал от боли. Я обнял его за бедра и потянул на себя. Он рычал и проклинал меня.

Я перестал продвигаться, потерявшись в ощущениях. Такого я не испытывал никогда. Он был настолько узким, что я просто взвыл от восторга.

Мы замерли. Я давал ему время привыкнуть, хотя это было невыносимо. Торнадо тихо стонал, приоткрыв рот. Я погладил его по груди и начал размеренно двигаться, захлебываясь от впечатлений. Держа одной рукой его за бедро, другой я обхватил член и стал поглаживать его. Через минуту стоны боли сменились стонами наслаждения. Торнадо стонал так, что позавидовала бы любая порно-актриса. Его стоны постегивали меня. Я тихо застонал под мерный скрип старой кровати. Торнадо едва не кончил, когда я сжал пальцами головку.

Вскоре я уже перестал сдерживаться. Я отпустил его член, обнял обеими руками попу и стал размашисто трахать. Торнадо стонал, обхватывая ладонями свой член.

Громко простонав и передернувшись всем телом, я облегченно кончил в него. Затем накрыл своей рукой его ладонь, лежавшую на члене. Торнадо обнял меня за плечи и откинул голову назад. Я начал медленно водить ладонью по стволу. Потом дотронулся пальцем до маленькой дырочки. С громким полустоном-полукриком Торнадо кончил мне на руки.

Я устало упал на кровать. Торнадо тяжело дышал. Я вытер руки об наволочку.

– Что это было? – прошептал он, смотря в потолок.

– Секс, – ответил я, закрывая глаза. Теперь я хотел только одного – спать. Конечно, вдвоем на узкой кровати всласть не подрыхнешь, но мне было уже все равно. Я был опустошен.

Я отодвинулся к стенке. Торнадо доверчиво положил голову мне на грудь и закрыл глаза.

– Спокойной ночи, – сказал он одними губами. Я накрыл его одеялом.

– Спокойной ночи…

Часть

Утром я долго не мог открыть глаза. Все тело невыносимо болело. Когда я все же открыл глаза, я вдруг понял, что нахожусь в кровати один. Не может быть, чтобы мне все приснилось.

– Я педик! – крикнул я, раскинув руки в стороны.

Я вылез из-под одеяла, откинув его в сторону. Простыня представляла собой «чудесное» зрелище: пятна спермы и крови. При виде засохшей крови мне стало тошно. И куда исчез Торнадо? Ушел натачивать катану? Вчера я позволил себе слишком много. Вздохнув, я полез под кровать в поисках одежды.

Я, зевая, пришел на кухню и увидел Торнадо. Он стоял спиной ко мне и пил кофе. Аромат витал по всей кухне. Я сел на табурет и кашлянул. Торнадо медленно повернул голову.

– Доброе утро, – жизнерадостно сказал я. Он не ответил.

Я загрустил. Молчание затягивалось до неприличия.

– Билл, – вдруг сказал Торнадо, поворачиваясь ко мне.

– Что? – не понял я.

– Меня зовут Билл, – ответил он и слабо улыбнулся.

– Том, – с довольной улыбкой ответил я, пожимая ему руку.

Мне было сложно называть его по имени. Я привык к его кличке.

– Чего ты стоишь? Садись, – я подтолкнул к нему стул.

– Больно, – отозвался он и исчез в гостиной. Я с нежностью посмотрел ему вслед. Какой же он.… А я гей. Я был все это время геем? Теперь понятно, почему у меня не клеилось с девчонками.

Вспомнив, что я еще не принимал душ, я поспешно утек в ванную. Необходимо было смыть с себя все лишнее, оставив только воспоминания.

Вернувшись в гостиную, я сел на пол. Торнадо сидел на диване и хмурился от боли, однако с дивана не вставал.

– Расскажи мне, – потребовал я, скрещивая ноги.

– Что? – поднял бровь он.

– Почему ты убиваешь? Не из-за прихоти же?

– Хочешь знать всю историю? – Торнадо задумался.

– Да.

– Хорошо. Я расскажу тебе. Все началось еще до моего рождения. В Шанхае правили четыре древнейших клана – Куй, Сун, Чжан и Фа. Естественно, кланы делили между собой господство, но до кровопролитий не доходило. Но они люто ненавидели друг друга. Они боялись кровосмешения, поэтому сыновья женились на девушках из других кланов. Когда они узнали, что моя мать – беглая немка из Японии, началась настоящая война. Теперь все три клана объединились, чтобы изгнать клан Фа из страны. Разгорелась настоящая война.

Когда я родился, меня назвали европейским именем. Это подхлестнуло клан Куй – самый ожесточенный.

Прошел год. Неожиданно весь клан Чжан погиб в аварии. Они всей семьей ехали на озеро, как вдруг авария оборвала их жизни. Их знахарь, узнав об этом, со скорбью разбил духовой камень.

– Какой камень? – перебил я.

– Духовой. У каждого клана есть мраморная плита, стоящая во дворе дома. Когда клан обрывает свое существование, хранитель семьи, знахарь или мастер разбивает молотом этот камень. Клана Чжан больше не стало. Осталось три семьи.

Через год не стало еще одного клана. Сун. Там была еще более таинственная смерть. Семья возвращалась с прогулки, и, проходя мимо завода, они остановились, чтобы определиться, куда дальше идти. Позже их нашли у стены завода, облитых с ног до головы серной кислотой. То, что это убийство, не оставалось сомнений. Естественно, все подозрения падали на клан Куй. Но при досмотре полицией они оказались чисты, мило улыбались полицаям и поили их чаем.

Итак, осталось два клана – Куй и Фа. Мы были довольно дружной семьей. У меня была счастливая семья – мама, папа, бабушка, дедушка и старший брат. Также у нас был хранитель семьи, к которому я привязался с пеленок. Позже он трансформировался в моего учителя.

От смерти спасла меня случайность. Брат ночью взял меня в поле, показать, как пасутся лошади. Он положил на наши кровати больших кукол из соломы, взял меня за руку и мы пошли на пастбище. Стояла тихая ночь. Кони щипали траву и мирно потряхивали гривами. Конечно, я был маленьким. Три года – что ребенок может запомнить в три года? Но я запомнил это на всю жизнь.

Мы с братом увидели, как вдали к небу поднимался столб дыма. Брат взял меня на руки и рванул к дому. Когда мы прибежали, весь дом был охвачен пламенем. Я заплакал. Брат посадил меня на землю, поцеловал в лоб и бросился в дом, чтобы спасти хоть кого-нибудь. И тут на моих глазах дом обвалился. Жаром, хлынувшим из дома, мне опалило лицо и руки. Мой учитель, Цзиан Ву, унес меня подальше.

Дом отстроили заново. Но я там почти не бывал. Мое подсознание знало – во всем виноваты Куй. Цзиан спрятал меня в своем маленьком домике на краю Шанхая и стал обучать всему, что знал сам. Меня считали мертвым. А я был не просто жив – я получал знания по владению холодным оружием и выживанию.

Шли годы. Скоро я узнал, что существует некий конверт. В этом конверте – лист с двенадцатью именами. Последние два имени в списке – имена убийц моего клана. Кто и когда сказал это мне – неважно. Я знал, что мне нужен этот конверт. Я узнавал, у кого этот конверт на руках. И мне приходилось убивать, иначе убийцы узнали бы, что кому-то понадобились. Тогда бы я не смог их найти. А мне нужен конверт просто для того, чтобы убедиться, что это действительно кто-то из клана Куй. Много лет я ищу этот конверт, но он всегда ускользал из самых рук.

– Значит…. Все эти люди просто держали конверт? – тихо спросил я.

– Да, и надолго он ни у кого не задерживается.

Внезапно меня осенило.

– Бледно-желтый конверт… – проговорил я. Торнадо привстал.

– Откуда ты знаешь?

– Я видел его у отца Лу, в тот самый день, когда мы встретились.

Торнадо заходил по комнате.

– И скольких ты убил в поисках этого конверта? – спросил я.

– 263 человека. Я должен отомстить за родителей.

Я присвистнул.

– И где теперь этот конверт?

– Мне позвонят, как только узнают. У меня везде хорошие связи.

– А почему ты рисуешь спираль возле каждого убитого тобой человека?

– Просто привычка. В детстве я рисовал только спирали. Больше ничего. Я так устал, – Торнадо сел обратно на диван. Я поднялся на ноги и подошел к нему. Он уткнулся лицом мне в живот. Я неловко гладил его по голове.

Значит это просто месть. Безусловно, эти люди заслуживают наказания, но не ценой невинных жизней.

– Кто эти двенадцать человек? – спросил я.

– Я не знаю. Мне лишь бы узнать последние два, – всхлипнул он.

Потрясенный историей, я долго стоял и гладил его по волосам. Торнадо дышал мне в живот, изредка всхлипывая.

– Тише, тише, успокойся, – шептал я. Торнадо посмотрел на меня заплаканными глазами.

– Теперь меня изгонят из Шанхая, и учитель отречется от меня,– дрожащим голосом говорил он.

– С чего это?

– Я спал с себе подобным.

Я закатил глаза.

– Мы никому не скажем. Это останется таким же секретом, как для других то, что ты живой.

Он встал, приблизился ко мне и поцеловал в уголок губ.

– А ведь я хотел прирезать тебя, тогда, в переулке, – прошептал он мне на ухо.

– И вместо этого пощадил, – ответил я так же тихо.

Торнадо невесело улыбнулся и ушел на кухню. Было бы неплохо перекусить. Я пошел за ним.

До самой ночи мы смотрели футбол. Я радостно вопил, когда забивался гол, причем меня не интересовало, в какие именно ворота влетал мяч. Торнадо смотрел на меня и смеялся.

– Ух ты, мазила! Откуда только у тебя ноги растут?! – громко вопрошал я, когда игрок промахивался и не попадал в ворота.

Торнадо принес с кухни вазу с фруктами. Я хватал все без разбору. Уж очень был переживательным матч.

Досидев до вечера, мы выключили телевизор. Я, напевая, пошел в комнату и остолбенел. Постельное белье. Грязное постельное белье. Надо сменить.

Я снял все белье, зашел в ванную и бросил в таз. Кровь это еще полбеды, а вот все остальное...

Кое-как приготовив себе постель, я взбил подушку и плюхнулся в кровать. В комнату вошел Торнадо. Он мягко улыбнулся мне. Его рубашка была расстегнута. Я увидел ту самую подвеску, которая мешала мне совершать манипуляции с шеей Торнадо.

– А что это за подвеска? – спросил я, садясь на кровати.

– Это подарок моего учителя. Оберег Дао, что означает «претворять путь». Каждый человек в этом мире выбирает свой путь и следует ему. А этот оберег – знак того, что необходимо совершенствовать себя, как внутренне, так и внешне.

– А по мне так ты со всех кругов совершенен.

Торнадо улыбнулся, пожелал мне спокойной ночи и вышел из комнаты, прикрыв дверь.

Я еще долго не мог уснуть. Мне не давала покоя история, которую он мне рассказал. Ведь это получается, что люди погибали из-за каких-то бумажек? Согласен, для Торнадо это важно, но цена слишком высока. Все запутывается еще больше. Возможно, он просто не понимает, чему подвергает себя. Уверен, если полиция поймает его, одним пожизненным заключением он не отделается. Специально для него снимут мораторий. Немногие знают, что Торнадо, он же Билл, жив. Но все это очень опасно. Раз он начал это, то теперь не остановится.

Часть

Когда я проснулся, то я увидел стоявшую на тумбочке маленькую фарфоровую вазу. В вазе стоял неизвестный мне цветок. Я мог поклясться – вчера его не было. Опять Торнадо со своими шанхайскими штучками.

Вздохнув, я напялил штаны, взял вазу и пошел искать Торнадо. Он обнаружился в гостиной у зеркала. Он стоял и с самым серьезным видом заплетал себе косу. Коса получилась толщиной с мою руку. Я оперся плечом на косяк и любовался им. Да, я гей, самый что ни на есть гей. Значит, не стоило обижаться на одноклассников, когда они дразнили меня голубым.

В самый неподходящий момент к горлу подкатил астматический комок. Громко кашляя, я достал ингалятор. Торнадо повернулся и смотрел на меня. Я вдохнул лекарство.

– Привет, – сказал он, завязывая косу резинкой.

– Привет. Что это? – я потряс вазой.

Улыбнувшись, Торнадо взял в руки вазу.

– Это шанхайский обряд.

– Какой такой обряд?

– Два дня назад ты пролил мою кровь. Теперь мы оба должны пролить кровь на лепестки этого пиона.

У меня закружилась голова.

– Кто вообще придумал все эти обряды?

– Они шли еще с глубокой древности. Этим мы бы скрепили свой союз. Мы теперь связаны.

– Ну и что надо делать? – обреченно спросил я.

Торнадо взял с полки кинжал. И резко резанул себя по ладони. Тут же выступила кровь. Он сжал кисть в кулак и поднес к пиону. Через минуту на лепестки упала алая капля. Затем еще одна. И еще. Капли падали с одинаковым интервалом. Таких капель упало штук 10, не меньше.

– Теперь ты, – сказал Торнадо, протягивая мне кинжал. Я не любил боль ни в каких ее проявлениях. Но если сейчас откажусь – даже в зеркало не смогу смотреться от презрения к самому себе.

Я взял кинжал, прижал лезвие к ладони и медленно прочертил полосу. Кровь хлынула в один момент. Я сжал кулак и поднес к лепесткам.

– 10 капель, – шепотом сказал Торнадо, держа цветок под моим кулаком.

Скоро весь цветок был не розовым, а алым от наполнившей его лепестки крови. Торнадо поставил вазу на полку и ушел за аптечкой. Я разжал кулак и посмотрел на ладонь. Рана по краям посинела и выглядела довольно устрашающе.

Перевязав ладонь, я отправился на кухню. Из еды остались только печенья и салат, невесть откуда взявшийся на полке холодильника.

Разложив салат по тарелкам, я сел за стол и вяло взял вилку. Салат выглядел совсем неаппетитно, но есть хотелось. Надо бы сходить в магазин.

После завтрака я смотрел телевизор. Торнадо с кем-то разговаривал по телефону в ванной.

Когда же он появился в гостиной, вид у него был такой, словно его только что обматерили и послали.

– Что? – спросил я.

– Собирайся, – вдруг сказал он.

– Чего? Куда? – опешил я.

– Мы летим в Шанхай.

– Если это шутка, то мне не смешно, – ответил я.

– Человек, у которого конверт, сейчас направляется в Шанхай. Я не должен упустить его, – Торнадо начал мельтешить по гостиной, собирая вещи.

– Ну ты лети, а я тебя дома подожду, – в ту же секунду рядом с моей шеей оказался клинок катаны.

– Нет. Ты летишь со мной. Забыл, зачем ты был мне нужен? – прошипел Торнадо. От катаны веяло могильным холодом.

– Хорошо, я сейчас соберусь, – покорно ответил я.

Торнадо опустил катану и продолжил сборы. Я побрел в комнату.

Собирая вещи, я чувствовал, как у меня тряслись ноги. Мне было страшно лететь в другую страну. Я боялся неизвестности. В какую же передрягу я ввязался. Все запутывалось в клубок. Как же я вернусь обратно?

Когда я собрался, Торнадо сидел на диване и смотрел в телефон. Я подошел. Он тыкнул экраном мне в лицо.

– Джон Энтон. Вот кто нам нужен, – я увидел брутального вида мужчину. На лице трехдневная щетина, на плечах плащ.

– У него конверт?

– Да. Он летит в Шанхай и у него есть один недостаток. Конверт в кармане.

– Как ты пронесешь с собой катану?

– У меня есть связи в аэропорту, – он улыбнулся.

– Как они тебя еще не сдали полиции?

– Я сам иногда удивляюсь, – пожал плечами Торнадо.

Торнадо ушел собирать документы. Я остался сидеть. Я любил приключения. Адреналин и все такое. Меня волновало то, что я могу больше не увидеть ни Марту, ни Лу, ни Майкла. А Дуглас… Статья.

Я встал и пошел на кухню. Блокнот лежал на полке. Я взял его в руки и перелистал. Все началось с этого блокнота. Я прижал его к груди и улыбнулся. Обычная макулатура, а сколько воспоминаний. Я убрал блокнот в карман.

Когда мы вышли из подвала, который я уже считал своим вторым домом, я увидел высокого молодого мужчину. Торнадо подошел к нему и положил в ладонь ключи.

– Спасибо, Михаэль, я твой должник, – сказал Торнадо.

– Не за что, обращайся, – улыбнулся мужчина, пожимая его руку. – Такси уже ждет.

Я загрузил тюки и чемоданы в багажник такси. Сев на заднее сидение, я с тоской смотрел в окно. Сидевший за рулем мужик был типичным бомбилой. На его неандертальском лице почти не проклевывался интеллект.

Мы проезжали улицы, на которых проходило мое детство. Я вздохнул. Вернусь ли я сюда еще? Был ли вообще смысл? А не открыть ли мне дверь машины и не сбежать?

Теплая ладонь легла на мое плечо. Я посмотрел на Торнадо.

– У тебя красивые глаза, – сказал он.

– И у тебя… Очень, – я провел пальцами по его щеке. Он закрыл глаза и улыбнулся. Я потянулся к его губам.

Мы целовались всю дорогу до аэропорта. Бомбиле было абсолютно плевать. Торнадо обнимал меня за поясницу и периодически щекотал за бока. В такие моменты я отрывался от его губ и смеялся. Он улыбался своей очаровательной улыбкой. Боже, спасибо тебе за него. Кажется, я влюбился по уши. Мне казалось, что я никогда по-настоящему не испытаю это чувство, а тут целый букет. Кто бы мог подумать, что Торнадо, такой неприступный, такой колючий, окажется нежным как пух. И гомосексуалом.

Приехав к зданию аэропорта, я взгромоздил на себя тюки и пошел следом за Торнадо. Тот нес в руках длинный футляр с катаной. Футляр был замаскирован под упаковку смычков.

Войдя в здание аэропорта, я передернулся от волнения. В здании было очень много народу, в таких скопищах я всегда терялся. Скользкий пол, надраенный до блеска, высокий потолок, вывески с разным содержанием: «Касса», «Туалет», «Буфет», «Оформление багажа» и т.д. Торнадо крепко сжал мое плечо.

– Мне нужен Сэм, – пробормотал он и пошел по направлению к кассам.

Мы обходили кассу за кассой. Пассажиры ругались, но проход все же давали.

Торнадо остановился у последней кассы и, растолкав очередь, пролез к самому окошечку.

– Девушка, вы что, слепая? Здесь очередь, – гаркнул какой-то мужик. Торнадо резко развернулся.

– Протри окуляры, я не девушка! – с этими словами он постучал в окошко. Сидевший за стеклом парень, что-то усердно писавший, поднял голову.

– Приветище! Михаэль предупредил меня, что вы приедете! Я все оформил! – радостно выкрикивал парень, выходя из кассовой будки. На его место села девушка. Мы отошли за кассу. Парень протягивал два билета.

– Как это получилось?! – воскликнул я.

– Твой паспорт и загранпаспорт, – ухмыльнулся Сэм.

– Но когда ты успел отдать их им? – я повернулся к Торнадо.

– Когда ты собирал вещи, – улыбнулся он. Ему доставляло удовольствие созерцать мое удивленное лицо.

– Офигеть, – бормотнул я, беря один билет. Торнадо протягивал мне мои паспорта.

– Сейчас двигайте багаж оформлять, – Сэм выдал два талона.

Очередь в отделе оформления была огромна. Но сначала мне пришлось тащить багаж на таможенный досмотр. У ленты для багажа уже стоял Сэм. Торнадо положил на ленту катану. Сэм на монитор совсем не смотрел. Налепив на багаж наклейки о досмотре, Сэм проводил нас на остров оформления поклажи. Я сел на тюки и подпер щеку рукой. Торнадо посмотрел на билеты.

– У нас всего полтора часа до рейса.

– Должны успеть.

Очередь медленно продвигалась.

После оформления и благополучной сдачи багажа мы направились в зону ожидания. Я устало развалился на скамейке. Торнадо зевал.

– Скучно, – прозевал он.

– В самолете еще скучней будет.

– Нам лететь почти сутки, – вздохнул Торнадо.

– Глобальное невезение.

Торнадо встал и пошел по направлению к туалету. Я подумал и пошел следом. Необходимо было подготовится к перелету, а то ведь могло приспичить в самый неподходящий момент.

Прошло полчаса. В зале народу набилось обалденное количество. Пахло перегаром и потом. Маленькие дети бегали по всему залу. Один ребенок подбежал к Торнадо и дернул его за волосы. Тут же подбежала женщина и, хватая ребенка в охапку, оттащила подальше от разгневанного парня.

Наконец, объявили посадку. Мы проходили самые последние. У металлоискателя стояли Сэм и незнакомый мне парень в таможенной форме. Нас пропустили без проблем.

– Удачного полета, – улыбнулся Сэм.

Оказавшись у самолета, я занервничал. Он был огромным, с немецким флагом на хвосте. Я стоял в очереди. Две стюардессы не спеша проверяли билеты у пассажиров и их ручную кладь. Торнадо благополучно сдал свою катану в багажное отделение. У нас на руках был только один тюк.

Поднявшись по трапу, я отдал свой билет стюардессе. Она указала внутрь салона.

– Проходите, – улыбалась она.

Мы нашли свои места. Торнадо плюхнулся у иллюминатора, я пристроился рядом, положив тюк на полку над креслами.

– Все, теперь можно успокоиться, – сказал я.

– Нет, мы даже не взлетели, – ответил Торнадо. Я взглянул на него. В глазах страх, губы побелели и дрожат, рука вцепилась в подлокотник.

– Ты боишься летать? – захохотал я.

– Да, и ничего тут смешного нет! Представь, каково мне было, когда я сюда один летел! – негодовал он.

Я, смеясь, смотрел на пассажиров, которые проходили мимо нас. Большинство из них были явно тайцами и возвращались на родину. Торнадо смотрел в окно на проходивших по аэродрому рабочих.

– Дай мне сотовый, – попросил я.

– Зачем? – насторожился он.

– Мне необходимо позвонить Марте.

Торнадо с минуту подумал, но все же протянул мне телефон. Я набрал хорошо знакомый номер.

– Алло, – услышал я в трубке немного погодя.

– Марта, это я, – ответил я.

– Солнышко? Где ты? Откуда звонишь?

– Я в самолете.

– Что?!

– Помнишь, я говорил тебе о друге? Я лечу с ним в Шанхай.

– Куда? Том, я обещала твоим родителям всегда заботиться о тебе! Вылезай с самолета.

– Я не могу… Марта, я скоро вернусь, правда.

– Что это за друг?

– Я все объясню. Я привезу тебе сувенир. Ведь ты так их любишь. Целую.

– Я просто в шоке.

– Все будет просто отлично.

– Ты меня не успокоил.

– Я тебя люблю.

– И я тебя. Раз ты так решил…. Удачи.

Я вернул трубку Торнадо. Тот убрал телефон в карман и отвернулся к иллюминатору.

Скоро начал отъезжать трап. Поблизости с нами никто не сел. В этом были плюсы. Только сзади кто-то без конца кашлял, что выводило меня из себя.

Вышла стюардесса в спасательном жилете. Я сложил руки на груди и слушал правила поведения при крушении самолета. Интересно, хоть один пассажир будет исполнять это? Если что-то случится, все ударятся в панику. Я посмотрел на Торнадо. Он слушал стюардессу, открыв рот. Я осторожно нажал на его подбородок, закрывая рот.

– Смотри, муха залететь может, – проворковал я. Торнадо отмахнулся от меня. Стюардесса хмыкнула, привлекая наше внимание. Я изобразил полную заинтересованность.

Вскоре она ушла за шторки к другим стюардам. Я подышал в ингалятор. Какое-то волнение не покидало меня.