Текст книги "Под сенью разрушенного мира 1: Учеба маленькой лесной девы (СИ)"

Автор книги: Все будет уруру

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Несколько месяцев назад запустили проект «Надежда» – придуманные Критиром комплексные ритуалы для стабилизации ткани мира в слабых местах. Проект уже дал впечатляющие результаты: укрепляющие меры эффективно противостояли ритуалам секты, в каких-то местах значительно снижая скорость истончения ткани мира, в каких-то даже совершенно перекрывая и даже восстанавливая. Это же подтверждалось результатами замеров и пусть небольшим, но все же снижением количества прорывов в последнее время, неуклонно возраставшего прежде.

Наскоро оборудованные стабилизационные пункты раскинулись широко вдоль предполагаемых границ платформ, поддерживаемых опорами. С теоретической точки зрения подобные меры могли бы постепенно восстановить мир и сохранять его вплоть до бесконечности в последующем.

Но проблема в секте, которая расшатывала баланс как могла, оставалась. К сожалению, ломать намного проще, чем строить. Сектантов отлавливали, но пока недостаточно эффективно: их невероятно много, и они отлично прячутся.

Увидев последние результаты проекта стабилизации, Критир углубил исследование и начал продумывать схемы барьеров для безопасных зон. Конечно, вряд ли они скоро пригодятся, но подготовиться заранее не помешает: теория с поддержанием мира пятью опорами нашла немало косвенных подтверждений, как и тенденция к расколу мира на островки. Когда мир разделится, будет поздно думать. Хотелось бы, конечно, верить в «если», но с учетом сложившейся ситуации Критир связывал успех в том числе с затаившейся в последнее время сектой и склонялся все же больше к мрачному «когда».

Создать защищавшие от оскверненной энергии барьеры не так сложно, но нужно еще сделать затраты сил Ловов на его поддержание минимальными, чтобы не расшатывать и без того хрупкий баланс старого Эрвилессина. Критир знал несколько способов, нужно найти лучший. Шагнуть дальше. К тому же время еще позволяло получше продумать. Да и два юных ума, старательно познававших под его руководством теорию комплексных заклинаний, время от времени наталкивали своего учителя на новые идеи.

Карн активно интересовался построением комплексных заклинаний. Его не особенно волновало их удешевление, как и многих молодых элькринов, но с точки зрения необычных сочетаний разных рун в зачаровании предметов он исключительно преуспел, создав бесчисленное количество рабочих схем. Он был убежденным мирным жителем, не желая вмешиваться ни в стабилизационные работы, ни в противостояние секте, сосредоточившись на ремесле. Да и в такое нелегкое время кузнец, специализировавшийся на создании оружия, оказался попросту завален работой. К тому же Карн был уверен в скорой гибели родного мира и весьма цинично относился к этому, особенно после того, как прошел слух о том, что проходчики общины Эйрола нашли новый мир с отличным балансом.

Критир про себя думал, что так даже лучше. Если Карн не будет впутываться в политику и опасные дела, жизнь Ни рядом с ним будет в разы спокойнее. Правда, при этих мыслях он неизменно вздыхал и закусывал губу.

С теорией и практикой комплексных заклинаний нескольких школ он познакомил и младшую ученицу. Обычно активация таких схем требовала представителей нескольких общин для напитки энергией разных Ловов. Со своей уникальной особенностью Ни могла применять подобное самостоятельно. Ее энергия изолировала разные потоки, не смешивая, и она ловко управлялась с экспериментальными комплексными чарами. Правда, только с простейшими, покровительство Кона мешало применять сложные заклинания других Ловов.

Со стороны золотистую дымку между потоками энергии не видно, если не присматриваться. А если не знать, что это такое, то и не догадаться: наверное, можно открыто применять подобное. Критир решил провести эксперимент на ученике: позвал Ни и предложил ей показать Карну последние разработанные ими комплексные заклинания. Ни с готовностью продемонстрировала пару техник. Вот уж в чем-чем, а в этом она хороша!

Карн, похоже, не заметил дымки. По крайней мере, ни слова не сказал о ней, лишь восхитился талантом Ни, захвалил ее и, пользуясь предлогом, затискал и расцеловал в пухленькие щеки. Критир неловко отвернулся. Можно хотя бы не при нем, что ли? Прямо в сердце!

Когда Критир обернулся, то увидел на мгновение ухмылку Карна, адресованную ему. Или показалось? Наверняка, показалось. Он всегда уважительно относился к своему учителю. Да и Критир никогда не претендовал на Ни открыто, стараясь вести себя, особенно при Карне, как учитель-опекун. Словом, никакой победы здесь нет! Это точно его воображение. Не могли же парню всерьез нравиться страдания тайно влюбленного больного мужчины, добровольно освободившего дорогу молодым, в конце концов!

Критир не успел и глазом моргнуть, как дом наполнился кучей экспериментальных схем заклинаний и просьбами к Ни попробовать зачаровать то одно, то другое. Карн настолько вдохновился, что тащил все подряд, включая явно запретные схемы создания проклятого оружия с использованием сектантских рун.

К счастью, Критир вовремя спохватился и быстро отсеял опасные чертежи. Он попросил Карна умерить пыл: ни к чему Ни работать с оскверненной энергией гнилого лича. Вредно, да и мало ли что у этого безумца на уме, заметит еще ее и сделает что-то нехорошее. Карн рассмеялся, покачав головой, но схемы убрал. Он вообще очень свободно относился к запретному. Его не смущало ничто, если это интересно и действенно. Критир не сомневался, что Карн не раздумывая будет работать с сектантами, если захочет создать такое оружие. Эх, они с Огом тоже легко относились к запретному в его возрасте. Слишком легко…

И вот сегодня Критир снова наблюдал, как Ни работает над зачаровыванием очередного инструмента. Его что-то смущало, но он не мог осознать конкретно, что именно. Критир присмотрелся к схеме и нахмурился. Это странно. Зачем лекарской игле темная энергия Кона?

– Ни, что это такое?

– Скрытое оружие. Игла, которая оставляет незаметные мучительные следы, которые не получится обнаружить даже при довольно тщательном осмотре до тех пор, пока повреждения не зайдут достаточно далеко.

– Какой же целитель будет пользоваться оружием! Для кого она? – возмутился тот.

– Не знаю. Очередная жуткая идея Карна, я просто практикуюсь.

– Очередная?

– Он часто приносит что-то странное. Я бы назвала такие орудия настоящими пыточными инструментами. Почти все чары Кона оставляют воздействие по времени, он активно пользуется этим свойством, особенно часто сочетая со специфичными рунами Эйрола. Иногда и руны Архи вплетает для замедления действия. Ну и стандартные усиливающие чары Тарна и Арны, но в них ничего особенного. Разве что сектантские схемы не носит, и на том спасибо.

– Сектантские он тоже носил, я отсеял, – хмыкнул Критир.

– Почему я не удивлена? – проворчала Ни, покачав головой.

– Карн подстраивается под спрос. Время такое, что оружие всем нужно. – Критир пожал плечами.

– Меня пугает его фантазия. Я бы точно не хотела оказаться целью подобного творения, – поежилась Ни.

– Не хочешь – не делай.

– Неудобно отказать. Мне же нужна практика, да и он вечно подарки носит, хочется хоть немного отблагодарить. Вот я и переписываю ему книжки да зачаровываю, раз больше ничего не умею, – вздохнула она.

– У вас прям семейный бизнес, – хмыкнул Критир.

– Мы друзья, – поправила его Ни.

Критир с горькой улыбкой покачал головой. Наивная такая. Видно же, что они с Карном хорошо ладят. Моргнуть не успеет, как их дружеский бизнес перейдет в семейный. Он вздохнул, мысленно прощаясь с милой ученицей, его начинающей ассистенткой, и уткнулся в свои чертежи барьеров, стараясь отвлечься.

Вот бы секту усмирили. Тогда обошлись бы стабилизацией и никогда не пригодились эти работы! Как же грустно смотреть даже на саму идею жить на пяти безопасных клочках над опорами. Но делать нечего. Критир вздохнул и зарылся в книги, пытаясь найти новые способы оптимизации барьеров.

========== 23. Запретный лес ==========

В последнее время община Эйрола серьезно продвинулась в разведке планов секты. Информация собиралась по подслушанным обрывкам фраз, намекам, слухам, наводке особенного чутья последователей Покровителя чувств. И вот, проверяя одно из мест, упомянутых сектантами, Гай вновь отправился в очередную запретную зону. Впрочем, в последнее время в иных бывать особенно и не приходилось: оказалось, что многие из запретных мест активно используются последователями Покровителя разрушения, а если он хотел собрать самую ценную информацию, приходилось лезть в самую глубь сектантских угодий.

Забытый друидами и самим Эрвом Алый лес располагался вдалеке от основных поселений. По информации общины Эйрола, многие тысячи лет назад в нем проходила ожесточенная борьба за нечто опасное, оставившее следы ярости и безумия в воздухе до сегодняшних дней. Это нечто физически ощущалось в воздухе, горячило кровь и толкало на необдуманные поступки. Его «населяли» лишь деревья Кона с гигантскими черными рассохшимися стволами, окутанные алой дымкой.

Пройдя вглубь совсем немного, Гай ощутил невероятное чувство опасности, несравнимое ни с чем испытанным им до этого. Оно подсказывало бежать, не оглядываясь и даже не пытаясь спрятаться.

Он удивился, но все же действительно отступил, пока чувство опасности не угасло. «С этим лесом точно что-то не так. Это логово существа, которое лучше не трогать? Но разве сектанты не сталкиваются с ним?» Гай увидел, что вокруг того места, откуда он убежал, быстро распространилась волна гнили. Его достиг хрипловатый, будто захлебывающийся голос:

– Малыш Гай, куда же ты бежишь? Мы же уже почти одна семья! У меня есть для тебя подарок…

Из леса показалась фигура старика в серых лохмотьях, опиравшегося на узловатый посох, при каждом прикосновении к земле которого широко вокруг распространялась гниль.

«Это же аватар самого Иста! Да еще и при полном параде, с Посохом разложения при себе. Проклятье! Не уйти. Ах, я еще так молод!» Гай крепко сжал в руке кинжал, подаренный отцом, и все же бросился бежать со всех ног в междумирье по одним адептам Эйрола известным тропам, преследуемый по пятам зловещим булькающим хохотом.

До тех самых пор пока, наконец, чуть не врезался в фигуру иссохшего старика в рваном плаще. Гай обмер, инстинктивно пятясь и поспешно прикрывая нос рукавом от непереносимой вони разлагавшегося тела и убивавшего все живое Дыхания Иста. Истинное тело Гнилого Лова! Да его ждали! Этот лич знал, как побежит разведчик!

Ист наигранно-добродушно отчитал Гая:

– А ты быстро бегаешь! Я только хочу сделать тебе подарок, не бойся…

Старик протянул ему костлявую руку со следами разложения, в которой держал небольшой метательный нож, покрытый древними рунами. Гай с дрожью опознал старое оружие отца. Ошибки быть не могло, это тот самый уникальный нож! Он с детства мечтал о нем. Проклятье! Гай остановился в нескольких шагах от старика и молчал, стараясь не наглотаться смертельно опасного гнилого дыхания Иста.

– Ну же, малыш, не робей. Пойдем, я проведу для тебя экскурсию по моему лесу в обмен на помощь в одном деле.

Гай молчал, разглядывая нож. Нет, это все же не отцовский, но точно такой же, только новый. Он следит за сектой, а Ист следит за ним? Скорее, это даже насмешка: я знаю все о тебе. Кто ты, откуда, кто твой отец, что тебе нравится и о чем ты мечтаешь. Но если он знает все, почему его до сих пор не поймали и не прирезали сектанты? Или Исту все равно?

Нет, нужно узнать больше, пользуясь шансом. Ист не дышит на него намеренно, значит, не собирается убивать. Гай тайком установил связь с Главой и почтительно склонился, принимая нож:

– Благодарю великодушного Покровителя разрушения.

– А ты знаешь кое-что о почтении к старшим! Ты мне нравишься. Следуй за мной.

Ист неторопливо направился в обратном направлении. Гай, собрав всю храбрость в кулак, направился за ним на некотором удалении, передавая информацию. Лов не замечал установленной связи с Главой? Или ему правда все равно? Похоже, на этом его недолгая служба закончится. Эх, не так представлялся ему этот конец! Как же хочется жить! Прощай, сестренка. Очень жаль, что не удастся даже поздравить тебя со сдачей экзамена. Проклятая секта! И зачем он связался с этой работой?! Но ничего не поделаешь, хотя бы напоследок соберет как можно больше сведений об этой проклятой секте.

Гай вышел в мир и вновь встретился с аватаром Гнилого Лова, ожидавшим его на опушке запретного леса. Солнце клонилось к закату, заливая и без того бледно-алый воздух леса красными лучами. Разведчик рассматривал массивные черные стволы деревьев Кона, золотистые листья на земле. Лес абсолютно пустой. Бросалось в глаза полное отсутствие животных и птиц, да и вообще любых живых существ: даже насекомые не приставали. Лес выглядел кем-то почищенным: на земле нет веток, упавших старых деревьев, лежат только прекрасные золотистые листья. Гая окружала полная тишина, нарушаемая лишь шелестом под ногами. Он наконец-то набрался храбрости спросить:

– Что произошло здесь, после чего это место стало таким?

– Каким?

– Здесь нет ничего живого, будто прибрано и все в странной алой дымке. Откуда она вообще взялась?

– Мои служители следят за порядком здесь. А источник дымки мы сегодня устраним.

Ист уверенно вел его вглубь леса. Ближе к центру леса концентрация алого дурмана возрастала. От него не спасал ни толстый слой тряпок, ни защитные руны на одежде. Он похож на энергию, которая проникала в тело, кипятила кровь и обжигала энергетические каналы. Гай почувствовал, как сходит с ума. Ему хотелось подраться с Истом, вырезать всю его общину безумных сектантов, немедленно заняться сексом с кучей горячих девочек, забрать сестру, направиться на поиски отца и еще что-то и все сразу. Стало жарко. Он весь покрылся потом. Руки чуть подрагивали.

Гай оперся на ствол дерева, пытаясь отдышаться, но не рассчитал силу и оставил на дереве вмятину, едва дотронувшись. Рука разодралась в кровь, а пара пальцев неестественно согнулась, но он не чувствовал боли. Он задумчиво поправил сломанные пальцы, снова не рассчитав силу и едва не оторвав их. Кровь очень быстро остановилась, а рана зажила, будто ничего и не было. Кости срослись.

Гай задумчиво посгибал и поразгибал пальцы. Идеально срослись.

Ист остановился перед могилой в самом сердце леса. На очень старом черном надгробии с разрушенными временем краями было что-то написано на древнеэлькринском. Руны недавно обновили, а надгробие выглядело так, будто за ним следили. Вокруг могилы алой дымки больше всего. Гай не знал древнеэлькринского и никак не мог прочитать имя.

– Чья это могила?

– Здесь же написано, – хрипло рассмеялся Ист.

– Кто-то из твоих друзей?

– В некотором роде. Раскопай. – Лич будто из-под своих лохмотьев вытащил и протянул ему лопату.

– Почему именно я?

– Должен же ты хоть как-то отплатить мне за терпение, малыш! Постоянно лезешь не в свои дела.

Гай вздрогнул. Все равно умирать, но ведь страшно! Он что, хочет положить его рядом со своим древним другом? Но взял лопату и начал копать, продолжая расспрашивать.

– Чем я обязан терпению почтенного?

– Моим намерением принять тебя в свою семью.

– Вынужден отказаться от приглашения в секту. Я никогда не буду следовать пути Покровителя разрушения, – хмыкнул Гай, копая. Это давалось неожиданно легко: влияние густой алой дымки значительно облегчало задачу.

– От твоего решения здесь ничего не зависит: рано или поздно ты станешь частью нашей семьи, – полупрохрипел-полупробулькал Ист.

– Я лучше умру, – твердо отказался Гай.

– Разве это не расстроит твою сестру и отца? – вкрадчиво спросил Лов.

– Гораздо больше их расстроит, если я вступлю в секту, уничтожившую наш дом и разрушающую наш родной мир.

– Наша семья не планировала трогать ваш дом. Ткань мира под ним была слабой и провалилась сама.

– Хочешь сказать, твоя секта виновата не во всех прорывах?

– Только в тех, которые проходят по границе между опорами, мы же не безумцы.

– Зачем вам это?

– Чтобы добиться любви и справедливо распределить ее.

«И этот ответ дал не безумец?» Гай закатил глаза, но уточнить явно бредовый ответ не успел: лопата уперлась в что-то твердое, едва не сломав хрупкие руки снова. Он стал осторожно раскапывать вокруг, освобождая каменную крышку гроба.

– Уничтожить мир, чтобы распределить любовь? Что за бредовая идея?! Между кем ее распределять, если все погибнут?!

– Настало время отогреть любовью тех, кто заплатил своей жизнью, чтобы остальные могли благополучно жить в счастье столько тысяч лет.

– Трупы, что ли? – растерялся Гай.

– Даровать достойное посмертие неупокоенным душам, – пояснил, как непонятливому ребенку, Ист.

– Не проще ли позвать сестричек Архи побороть нежить и друидов провести очищающие ритуалы после?

– Это не помогает. Для очищения нужна любовь, которой они были обделены.

– Что же это за призраки такие?!

– Большее я могу рассказать только своим последователям.

– Ты же уже считаешь меня частью своей семьи? – хмыкнул Гай.

– Эта информация затрагивает интересы других Ловов. Я могу ответить на твой вопрос, только если ты поклянешься мне в верности.

– В таком случае откажусь.

Гай дочистил каменную крышку, обвязанную цепями с рунами печати. Выглядело сложно.

– Вскрой. – Ист ледяным прикосновением к спине заблокировал его связь с Эйролом и протянул Гаю схему взлома печати.

– Пожалуй, откажусь, – напрягся он, хмурясь: не удавалось нащупать и капельку из Источника его Покровителя. Ладно бы только прервал доклад Главе, но это не значило ли, что ему и в самом деле предстояло стать сектантом или умереть прямо сейчас?! Лучше уж смерть… Или нет, лучше поклясться, узнать, как можно больше и раскрыть секреты Главе, умерев уже тогда. Сгубит душу, конечно, но ведь все равно умирать, какая разница, как именно: только телом или и душой тоже?

– Выбор стоит между смертью и вскрытием печати с сохранением в секрете того, что произойдет после, – спокойно пояснил лич, следя за ним.

– Что внутри? – нахмурился Гай.

– Вскроешь – узнаешь, – вкрадчиво ответил Ист.

– Почему не сделать это самому или не попросить своих сектантов?

– Хочу, чтобы это сделал именно ты.

– Почему?

– Узнаешь в свое время. Слишком много вопросов, малыш. К делу.

– Скажи хотя бы, ты отпустишь меня после?

– На этот раз отпущу, если вскроешь печать и поклянешься сохранить произошедшее сегодня в секрете.

Гай прислушался к своему чутью. Оно не видело в снятии печати ничего опасного. Да и поклясться в молчании и в верности Исту – две совершенно разные вещи. Он неохотно пробурчал древнюю клятву о молчании, болезненно отозвавшуюся следом в душе, поморщился и, повозившись немного, вскрыл печать. Крышка гроба даже под действием алой дымки казалась невероятно тяжелой. Гай с трудом поднял ее и поставил вертикально рядом.

Он заглянул в гроб, и его сердце затрепетало. Рядом с прахом и аккуратно сложенным старинным поясом старейшины общины Кона лежали прекрасно сохранившиеся ножны, из которых выглядывала гарда, принявшая на себя не один удар, и потертая длинная рукоять со скошенным широким навершием. На рукоять наложены печати, но даже так из нее исходило алое пламя, порождающее дымку.

Гай не утерпел и вытащил оружие из ножен – огромный толстенный тесак. Даже под действием алого пламени из рукояти и густой дымки Гай с трудом поднял его. «Этот покойник был тем еще монстром…» – вздохнул про себя он. Парень почувствовал желание оружия проливать кровь, убивать, его задор и нетерпение, жажду резни, а еще страсть во всех ее многогранных проявлениях, совсем как от источника Эйрола. Оружие вызывало искреннее восхищение: очень качественно сделано. На широком лезвии выгравировано имя, но прочитать на древнеэлькринском не удавалось.

– Нравится? – вкрадчиво спросил его хриплый булькающий голос со спины.

Гай не задумываясь прошептал, разглядывая прекрасное оружие:

– Нравится…

Запоздало он сообразил, с кем говорил, и, вздрогнув, повернулся.

– Калир тебе не подходит, Гай. Позже я подарю тебе совершенно особенный нож. Благодарю за помощь, дитя…

Лич зловеще улыбнулся из-под капюшона, и его глазницы вспыхнули алым. Он аккуратно ссыпал прах в сосуд, убрал будто за пазуху вместе с поясом, легко принял тесак из рук Гая, вложил в ножны и ушел. Парень оторопело посмотрел на старика, который так легко поднял эту махину, на секунду забыв, что это просто одно из обличий могущественного Лова.

С Истом ушло и чувство опасности. Гай опустился на землю, сжав рукоять кинжала отца. Он дрожал. Осознал, что выжил, и был безумно рад этому. Остальное не так важно. Гай обшаривал лес весь остаток дня, но, кроме могилы и постепенно развеивавшейся алой дымки, ничего не нашел.

Темнело. Он тяжело вздохнул и неохотно поплелся в общину, прикидывая, как будет докладывать Главе о произошедшем. Особенно о той части, о которой рассказывать нельзя: как Ист его отпустил без обращения в своего последователя, да еще и с учетом оставшейся на душе клятвенной печати, характерной для сектантов. Правда, у них она на теле, а не на душе, но не все ли равно? Вот так история…

========== 24. Квалификационный экзамен ==========

Ни расчесывала отросшие волосы и критично рассматривала свое отражение в зеркале. Уже почти такая, как на рисунках Учителя. Сегодня она сдаст экзамен по базовым техникам – все, чего может достичь женщина в общине Кона. А что потом? Будет ли Учитель заниматься с ней дальше? Дома нет. Сбережений тоже. Отец ушел, и никаких вестей уже столько лет. Брат живет в убежище общины Эйрола, ей туда нельзя. Что же ей делать? Попроситься в услужение к Учителю? Возьмет ли он ее?

Ни подкрасила глаза и губы. Так постарше выглядит. Вот ведь незадача! Обычно думают о том, как бы сдать экзамен, а она – лишь о том, что делать после! Может, завалить? Нет, опозорит Учителя, допустившего ее. Да и чтобы завалить экзамен по базовым техникам, придется серьезно постараться. Ладно, разберется по ходу дела. Во всяком случае, она еще вернется сюда, чтобы как минимум собрать вещи, верно? Уговорит его. Любыми способами.

Она накинула перешитое накануне в более откровенное ученическое одеяние, заколола волосы новой шпилькой и осмотрела себя. Платье потрепанное уже совсем. Хотя она его сделала настолько открытым, что уже было на грани приличий, и вряд ли кто-то вообще заметит ветхую ткань с таким-то кроем. Ох, даже слишком открыто получилось… Ничего, сегодня она его сменит.

Теперь, когда с внешним видом проблема была решена, начала возвращаться паника. За все время обучения Ни ни разу не была в убежище общины Кона и немало волновалась. А когда выяснилось, что все экзамены у учеников старейшин принимает Глава лично, так и вовсе почва ушла из-под ног: о нем ходили ужасные слухи. Интересно, он правда ставит опыты на элькринах? Учитель в ответ на ее вопрос сказал не лезть в это, но ведь так страшно!

Кстати, она не слишком долго ли собиралась? Не опоздает? Бросилась к выходу и увидела в гостиной как ни в чем не бывало попивавшего чай Критира. Ох, еще же завтрак! Кому какое дело до этого в такой день?!

– Доброе утро, Учитель.

– Доброе. Ешь. – Он придвинул поближе к ней тарелку с фруктовыми лепешками и кружку.

Ни не стала спорить: времени не было. Торопливо села, схватила лепешку и стала жевать. Вот только проглотить никак не получалось.

– Если ты так волнуешься, что не можешь есть, то как собираешься сдавать экзамен? – прищурился Критир.

– М-м-м…

– Прожуй сначала.

Ни в несколько укусов справилась с лепешкой и запила чаем, показывая свою решимость.

– Очень вкусно! Пойдем скорее, хочу увидеть убежище!

– Поела – пойдем, – улыбнулся Критир и потянулся было потрепать по голове, но передумал и убрал руку.

Он совсем не обратил внимания на ее открытое платье и казался даже еще более равнодушным, чем обычно. Конечно, ей за столько лет было не привыкать к его безразличию к ней как к девушке, но сегодня, когда решалась ее судьба, это воспринималось в стократ болезненнее. Но какого такого у него тогда полная папка рисунков с ней? Или, может быть, ему интереснее рисовать девушек, чем заводить романтические отношения с ними? Или неужели до сих пор считает ее ребенком? Эй, я так-то достигла брачного возраста! Посмотри, какая я красавица! Ни с досадой накинула плащ и, незаметно показав под капюшоном язык Учителю, проследовала за ним.

Путь к убежищу по тропе в туманном междумирье вышел довольно коротким. Правда, Учитель имел привычку ходить быстро, и Ни от этой небольшой пробежки с непривычки даже запыхалась.

Убежище оказалось небольшим поселением в междумирье за мощным барьером. В нем располагались как хозяйственные и административные здания, так и жилые: и самые простые – некоторых местных работников, и богатые – древних семей. Но все постройки объединяли мрачные цвета темной общины. Царство темно-серого камня и краски вперемешку с черным деревом Кона действовало угнетающе на Ни, привыкшей к яркому Красному лесу в детстве, а после – к зелени и дереву, наполнявшим старый родовой дом Эрва.

Пройдя мимо мрачного вида строений, они вышли на укрепленное барьером поле для тренировок и наткнулись на других старейшин с учениками, стоявших особняком от остальных пришедших на экзамен. Судя по количеству присутствующих, у других было учеников не в пример больше. А если прикинуть по росту – она явно была единственной девушкой среди них. Ни поежилась.

– Приветствую! – поздоровался Критир, коротко поклонившись.

– Приветствую! – повторила за ним Ни.

К ним подошел поближе один из старейшин и сипло спросил:

– Критийре взялся обучать девицу? Хе-хе, отличный выбор, коллеги, а? Красивая хоть?

По группе прокатился смешок.

Ни молчала, незаметно теребя подол платья под плащом. Критир оставил вопрос без ответа и спокойно стоял, ожидая Главу до начала экзамена. Ученики окружили девушку, проявляя повышенный интерес: обычно парни темной общины обучались отдельно, и им не хватало женского внимания. Или, возможно, увидели новенькую и хотели немного снять напряжение перед экзаменом, кто знает?

– Эй, красотка, покажи личико! Или оно только для твоего учителя? Ну же, не жадничай! Здесь все свои.

Ни игнорировала их, подражая своему Учителю, не до этого было. Один попытался стянуть с нее капюшон, но она увернулась и юркнула за спину Критира. Похоже, они действительно чуть не опоздали: вскоре подошел Глава общины и увел учеников, за которыми пристроилась и Ни.

На поле проведения экзамена выяснилась еще одна неловкая подробность: судя по всему, из всех учеников старейшин она единственная пришла на базовый экзамен! Пара ребят помладше сдавала средний, но в основном все пришли на финальный! Перед глазами все плыло. Ни не видела ни как выглядит поле, ни кто с каким успехом демонстрировал техники.

Когда дошла очередь и до нее, стыдливо вышла в центр площадки, чувствуя себя белой вороной, и начала было с заклинаний для среднего экзамена, надеясь скрыть, что вообще-то пришла на базовый, но Глава прервал ее: женщинам не полагалось. После одергивания элькрином, по слухам, ставившим опыты на таких, как она, все происходящее и вовсе слилось в одно пятно. Все прошло, как в тумане. Она не помнила, как показала базовые техники, как получила форму младшего служителя и черный посох, благословленный руной Кона, ощущая только переполнявшее чувство всеобъемлющего стыда вперемешку с животным ужасом.

Она сдавала последней и хотела было уйти, но адепты снова подошли к ней, плотно окружив.

– Эй, малышка, а ты кое-что умеешь! Не покажешь ли что-нибудь еще?

– Да-да, покажи личико!

– Давай!

Ни попятилась и споткнулась, наступив на подол плаща. «Ах!» Руки были заняты одеждой и посохом, и она неловко упала, больно ударившись. Впрочем, желающих помочь ей подняться оказалась целая толпа. Поднявшись, Ни с досадой отметила, что и плащ, как назло, совершенно безнадежно порвала.

Ни со вздохом сняла испорченный плащ, поправила неудачно перешитое платье, с трудом отвязалась от настойчивых ребят, заваливших комплиментами, и наконец-то пробилась к выходу. Учитель о чем-то разговаривал с Главой. Ученица торопливо встала рядом со старейшиной, стараясь не робеть. Какой же Глава страшный! И глаза такие цепкие и колкие.

– Старейшина, отличная ученица! Примете кого-нибудь снова?

– Я ее еще не выпустил, мне нужен ассистент. И Карн у меня еще подучивается.

– Ассистентка? – усмехнулся Глава, буквально облапав ее взглядом так, что захотелось зарядить ему по лицу. Не для тебя нарядилась! Ни стояла, опустив глаза, и тихо закипала. Проклятая неловкость! Полагалась ведь на плащ! В следующий раз оденется скромнее.

– Я просил о допуске к экзамену среднего уровня, – кивнул Критир.

– Это недопустимо, старейшина. Совместимая с Коном женщина должна приносить пользу общине, – с особенным мерзким акцентом на слове «польза» возразил тот.

Ни сжала кулаки, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не заехать Главе. Стало невероятно противно! Она, конечно, знала порядки темной общины, но преподносить их таким образом! Она же такой же адепт, как и все, а он не видит этого и считает ее пригодной только для воспроизводства детей! Она ему что, животное?!

– Глава, с моей ученицей я как-нибудь сам разберусь, – вздохнул Критир, тревожно поглядывая на Ни и успокаивающе дотрагиваясь до ее плеча. Зная нрав малютки, он уверен, что она готова взорваться в любой момент, но скандал с Главой прямо в общине сыграл бы против нее. Оставалось только рассчитывать на ее благоразумие.

– Хе-хе. Тогда экзамен тем более не нужен. У тебя и так совместимость ужасная, еще и ей здоровье испортишь… – пожал плечами Глава.

– Пока рано говорить об этом. Пойдем, Ни. – Критир коротко поклонился и пошел прочь: Глава явно не в духе сегодня, не стоило обострять ситуацию. Попросит принять экзамен в следующий раз, торопиться некуда, да и статус – лишь формальность.

Ни поклонилась Главе и поспешно последовала за любимым. Теперь, когда они вышли из мрачного убежища, она смогла наконец-то с облегчением выдохнуть. Ура! Он будет ее Учителем и дальше! И почему так переживала? Но все же стоит теперь поискать работу. Она теперь младший адепт, не дело быть нахлебницей! Сегодня отпразднует, а завтра же с утра наведается в общину. Ни прижимала к груди форму темной общины, как сокровище.

– Учитель, спасибо. – Она схватилась за его руку и улыбнулась, стараясь отдышаться после вынужденной пробежки.

– За что? – удивился Критир, остановившись.

– За то, что заботишься обо мне.

– Ах, да пожалуйста! – улыбнулся он.

– Учитель, я люблю тебя! – Она обняла его, прижавшись к его груди.

– Я тебя тоже люблю. – Критир приобнял ее и погладил по голове.