Текст книги "Под сенью разрушенного мира 2: Крах надежды (СИ)"

Автор книги: Все будет уруру

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Она вздохнула. «Ми, ты бестолковая, как твоя мать! Втрескалась в какого-то случайного мужчину! Нет бы присмотреться к кому-то надежному из знакомых, надо обязательно вот так вот случайно! В непонятно кого! В какого-то парня из самой ветреной общины на свете! Да еще и явного потомка тупой лесной девы!»

Вон его сестра жует подушку во сне. Провела две ночи с мужчиной и заявилась как ни в чем не бывало. Они все гадали, когда же она соизволит прийти в женскую комнату, и как больному старейшине после подобных дней хватает сил еще и на эту красотку. Ох уж эта кровь рода Эрва, никакие хвори не влияют на их проклятую похоть! Хотя, видимо, в этот раз сил все же не хватило, раз притащилась. И ничего, легла и спит, не убивается. Подумаешь, попросили уйти, когда надоела, м? Ерунда какая. У лесных дев с этим просто.

Ми вздохнула. И почему она не может быть такой же бестолковой, как эта девица? Или может? Ах, какой же он красавчик… Может быть, все же соблазнить его? Она перевернулась на бок и снова запустила руки в волосы Ни.

Мать нагуляла Ми от случайного путешественника. Сильно его любила, а он так и не вернулся. Дочь всегда считала этот поступок глупым, но сейчас поняла его, как никогда. Гай был тем самым, с кем хотелось совершить ту же глупость. И чтобы тоже остался кто-нибудь на память, если он не вернется. И где все ее здравомыслие?

Она скорчила рожу и полапала спящую дурочку еще. Та чуть повозилась, тихо пробормотав что-то своим нежным голоском сквозь сон. Вот, правильный подход! Не парится из-за парней, спит себе как младенец.

А у Ми сна не было ни в одном глазу. Она наскоро оделась и вышла, с усмешкой покосилась на дверь усталого руководителя операции, прогнавшего лесную деву. Силы не те, старейшина? Ми свесилась через перила, высматривая рыжего красавчика. Гай был окружен группой адептов в охряном. Они о чем-то весело переговаривались, гогоча на весь зал. Сестрички Архи шикали на них, но помогало это ненадолго. Служители Покровителя чувств всегда шумные. Ах, и что она нашла в этом недоумке?

Ми оперлась на перила и мечтательно уставилась на парня. Мужественное лицо, еще вчера гладкое, а сегодня густо покрытое рыжей щетиной. Простая форма старшего адепта. Никакого доспеха! Какая у него специализация? Судя по виду – разведчик или проходчик. Для барда мощноват. Искусителя бы не отправили на такое задание. И какого лешего со специализацией на ближнем бою он отправился в место, где уже пропала не одна группа, в таком виде? На прогулку собрался?

Высок, только сутулится. И плечи такие широкие, с ума сойти можно… Гай будто почувствовал ее взгляд и посмотрел в ответ, с улыбкой подмигнув ей. Ми отвернулась, сделав вид, что не заметила. Она ловко спрыгнула вниз и ушла в оборудованный лазарет якобы к подруге. Не повторит она ошибки матери, да еще и с дурачком-полудевом. Взрослая уже.

***

Гай лежал в полутемной от неплотных штор комнате, рассматривая деревянный потолок. Очередная бессонная ночь, полная сотворенных сектой ужасов, вызывала досаду. Когда уже им удастся вырезать всех этих уродов? Пытаются уничтожить их мир, сломали множество жизней, особенно… Гай зажмурился. Юные девушки, почти девочки, мучительно умирающие на алтарях, никак не выходили из головы. Их полные мольбы взгляды сводили его с ума.

Разведчик уже давно забыл о спокойном сне, постоянно просыпаясь от кошмаров. Иногда в нечастый выходной он находил особенно хрупкую блудницу и дарил ей столько любви, насколько вообще был способен, пытаясь извиниться хотя бы перед собой за всех тех жертв, которых не смог спасти. Да и полученная метка на душе жгла, напоминая о себе, особенно по вечерам.

Сна не прибавляло еще и то, что после инцидента в Алом лесу старик Глава не на шутку взъелся на него, грузил работой сверх всякой меры и проверял каждый шаг. Гай прикрыл глаза и вздохнул, невольно вспоминая этот ужасный вечер.

Первым делом после возвращения из Алого леса он ломанулся в штаб, по совместительству давно ставший домом старого Главы общины Эйрола. Привычно обойдя ветхий деревянный дом в древнем стиле, он вышел на задний двор. На открытой террасе в кресле-качалке сидел старичок со светлыми глазами, наблюдавший за утками в туманном пруду. Заметив в руках Главы опустевший мешок с кормом, Гай мысленно помолился. Старик явно злился.

– Приветствую, Глава, – Гай опустился на колени и поклонился до земли.

– Здравствуй, малыш, – зловеще-ласковым скрипучим голосом ответил старик.

Гай был готов зарыдать. Он не торопился подниматься с колен, физически ощущая крайнюю степень раздражения Главы. Когда старик говорил настолько ласково, в общине начинали появляться герои. Причем исключительно посмертно. Он станет одним из них? И зачем пришел вообще?!

Молчание затягивалось. Глава проворчал:

– Малыш, какой иллюзорной твари ты тратишь мое время? Пришел посреди ночи и молчишь. Неужели тебе нечего сказать? Давай я тебе помогу. Начнем с вопроса, зачем ты при Гнилом Лове установил связь со мной? Ты хотел раскрыть местоположение нашего убежища секте? Что предлагаешь с этим делать?

– Г-глава… Я буду думать больше, обещаю! Я отработаю переезд убежища, клянусь! В лепешку расшибусь, но все до кристаллика отдам! – Гай покрылся холодным потом. И впрямь. Ему следовало передать информацию в дежурный пункт, но никак не Главе напрямую! Это же и ребенку известно…

– На твое счастье я был в дежурном пункте в этот момент. Ты и сам знаешь, что произошло бы, если бы ты связался с убежищем, – добродушно ответил старик.

– Благодарю, Глава! – Гай просиял, плача и беспрестанно кланяясь. Будет жить! О Ловы!

– А теперь поясни мне, мой мальчик, зачем ты притащился с меткой в убежище, – с отеческой улыбкой попросил старик.

– Ее можно отследить? – убито спросил Гай, ощущая, как сердце рухнуло в пропасть. Неужели все-таки…

– О Ловы! То есть ты не знал, можно ее отследить или нельзя, и пришел в убежище? – старик закатил глаза.

– Я не знал, Глава!.. – взмолился Гай.

– Может быть, ты начнешь думать хоть немного своей пустой башкой, прежде чем что-то сделать?! Ты же разведчик! Надежда и опора отца! – Глава досадливо цыкнул, пробормотав под нос: «Эх, и где же мозги малыша Ога?!», и продолжил:

– Ну ладно. Ты недалекий и действительно не понял, что делать. Но ведь ты же знаешь, что глупый, спросить-то у дежурных хотя бы мог?!

– Я буду спрашивать у дежурных, Глава… Так можно отследить метку или нет? – выдохнул Гай, внутренне успокаиваясь. Пусть лучше кричит, чем говорит таким страшным ласковым голосом.

– Значит, я так похож на дежурного? Ты настолько слаб памятью, что нужно рассказать тебе, где находится пункт?! – грохотал Глава.

– Прости!!! – Гай поспешно поднялся и побежал в пункт со всех ног.

– Я не разрешал тебе уходить, – пугающе тихо произнес старик.

Гай замер и обернулся, неосторожно встретившись с пронзительным взглядом светлых глаз Главы. Лучше бы этого не делал. Даже в полутьме он будто пронзил его насквозь, заставив забыть, как дышать и думать.

– Если бы это была клятва верности, ты бы не дошел сюда, идиот! Но печать молчания я узнаю сразу. Ее нельзя отследить, малыш. Почему же она алая? Подойди ближе.

Гай послушно подошел к креслу-качалке и ссутулился сильнее прежнего, наклоняясь над Главой.

– Руна верная, а вот цвет не тот. Ты был в Алом лесу, вероятно, это какой сбой… Мне любопытно, что произошло после обрыва связи. Судя по метке, ты вряд ли это сможешь рассказать, но если просмотреть воспоминания принудительно, то можно попробовать успеть…

Старик задумчиво почесывал бороду, а Гай чувствовал, что еще немного – и с его насквозь пропитавшейся потом рубашки начнет капать. Если он вольно или невольно выдаст тайну, то умрет. Глава убьет его ради информации? Было бы что скрывать, могила какая-то… Лучше молчать, а то и вправду разозлится.

– Малыш, зачем ты вернулся? – внезапно ласково спросил старик.

– Я мечтаю уничтожить секту и послужить общине, Глава! Я хочу отомстить за всех жертв, за свою семью и защитить сестру! Как же я мог не вернуться? Здесь мой дом! – Гай с надеждой посмотрел в глаза проницательному старику, говоря от самого сердца.

– Тогда не хочешь ли ты рассказать общине уникальную информацию об Исте и Алом лесе? – вкрадчиво спросил тот, не отводя взгляда.

Гай задрожал. Глава правда хочет его убить? Ну что же… Гай глубоко вздохнул, роняя на лицо старика слезы:

– Я хочу, Глава. Можно только… попрощаться с сестренкой? И отцу написать, прочитает, когда вернется…

– Пиши, – тепло улыбнулся старик.

Гай дрожащими руками достал из-под плаща мятые листы, расправил их. Медленно опустился на пол, разложил листы на террасе. Достал коробочку с угольком, заточил его, поднес к листу… и зарыдал. Он хотел жить, больше всего на свете хотел жить!

Гай плакал, размазывая грязными руками слезы и сопли по лицу. Он должен был рассказать, к тому же все равно не уйдет отсюда живым, но… Но как же хочется жить! Еще хоть раз увидеть отца. Сестренку. Он ведь так и не поздравил ее со сдачей экзамена! А еще на новый ножик почти накопил… Точно, ножик.

Гай утер лицо и руки полотенцем и принялся писать:

«Атец и Ни! Я вас очинь люплю. Маи ножыки аставляю будущиму плимянику. Пусь он будит сильным и умным а ни как я. Деньги для тибя систренка жыви щаслива нинада замуж за Карна. Тибе хватит. Нихватит прадай ножыки. Атец я был глупый, но старался очинь. Прасти я очинь люплю тибя. Многа нипей у тибя есь Ни. Она уже балшая и очинь умная. Пращайти Гай

Ой Критийре забыл напесать. Критийре бириги систру. А то с таво света буду в кашмарах сница»

Гай прибрал уголек, медленно вытер руки, аккуратно свернул листочек, протянул дрожащими руками Главе и прослезился снова. Тот взял, развернул и стал читать.

– А мне-то ничего не хочешь сказать? – спросил он.

– Извини, что дураком таким был, Глава. Хотел, как лучше… Хочу жить сильно очень. Можно отработаю как-нибудь? Еще информации найду. Другой. Какой-нибудь еще, я хорошо ищу, ты знаешь, – взмолился Гай.

– Все хотят жить. Но когда-нибудь приходит пора умирать, каждому в свое время, – старик вздохнул, покачиваясь в кресле.

Гай потупился и шмыгнул носом. Он почему-то больше не мог плакать, будто кончились слезы.

– Ты готов? Уверен в своем выборе?

– Уверен, Глава, – глухо ответил Гай.

– Подойди.

Гай с трудом переставил ослабевшие ноги и подошел вплотную к старику. Глава что-то зашептал и прикоснулся к груди Гая. Метка на душе ярко вспыхнула, заставив парня взвыть не своим голосом. К счастью, боль сразу утихла, и послышался глухо, будто сквозь подушку, задумчивый голос Главы:

– Эйролу не свести… Тогда вот так…

Гай почувствовал, как жжение немного усилилось, а затем, напротив, утихло почти полностью.

– Поклянись Эйролу, что впредь будешь думать, прежде чем идти с докладом ко мне.

Гай выпучил глаза. Сердце бешено забилось от восторга. Он… будет жить!

– Клянусь! – бойко отозвался Гай, почувствовав, как теплом поверх жгучей метки наложилась печать Покровителя чувств.

– Сохрани это и перечитывай, когда снова решишь натворить дел. И принеси мне корма для уток, – устало вздохнул старик, протягивая Гаю его завещание и пустой мешок.

Гай улыбнулся, возвращаясь из воспоминаний. Похоже, он как-то неправильно принес клятву молчания Исту, и печать вместо гнилой, как полагалось, получилась жгучей и алой, как дымка в запретном лесу. С одной стороны, это радовало – он до сих пор не начал стремительно дряхлеть и гнить, как сектанты. С другой – жглось ужасно, невозможно спать.

Хорошо, что старик Глава дал ему шанс, скрыв инцидент в Алом лесу от общины, и помог замаскировать алую метку на душе, чтобы не выявляли без детальной проверки. Но испытания, приглядки и придирки от Главы сыпались на разведчика без всякой меры.

Гай обдумывал свежие новости, принесенные товарищами. Услышав, что нашли зацепки о местоположении очередного убежища сектантов, предположительно, достаточно большого, он сильно обрадовался. Молился только, чтобы после этого проклятого места, полного гнилого дыхания, ему дали хотя бы пару дней поспать и залечить зудящие язвы, покрывшие тело. Впрочем, в силу молитв в этом случае он не особенно верил, скорее, надеялся, что осквернения в найденном месте будет меньше.

Гай не вытерпел и почесал бедро. Теперь зудело еще сильнее. Да что за жизнь!

Он хотел спать, но не мог. Тело чесалось, метка на душе жглась, а если он хоть немного начинал дремать, снились кошмары про секту и ее Покровителя. За последний десяток лет он увидел и услышал столько из того, что мечтал бы поскорее забыть. Но увиденное не забывалось и помогало двигаться дальше, невзирая на усталость и постоянные придирки Главы. Душа Гая пылала ненавистью к секте. И немного – от жгучей алой метки.

Гай перевернулся на спину. Интересно, как там отец? Жив ли он вообще? Глава ничего не говорит, кроме того, что не дослужился еще, чтобы вопросы ему задавать. Эх, вот бы вырезать под корень секту и жить спокойно! Гай прикрыл глаза и улыбнулся, мечтая о мирной жизни. Завел бы свой дом вместо комнаты в убежище. Женился бы на самой красивой женщине. Ну, а что, ему, как герою, положено! Он-то знает, кто один из лучших разведчиков, что бы ни говорил там Глава!

И впрямь надо бы после этого дела отправиться на поиски того самого логова сектантов, которое никак не могут разыскать остальные. Найдет, а там еще постарается подслушать… Если повезет узнать особенно полезное, то могут даже и повысить. Ну, а почему бы и нет? Опыт у него явно есть. Информации приносит много. Везучий и живучий.

Старейшина Гайтран! Звучит! Ножиков бы в коллекцию подкупил. Сестренка была бы счастлива, наготовила бы вкусного. Критийре бы сказал, что давно пора, наверное. Карну бы утер нос! Где старший адепт, а где старейшина? Сказал бы, что никакой ему сестры не видать, пока повышение не получит, и пусть даже не дышит в ее сторону! Рассказал бы отцу, когда встретятся, тот наверняка гордился бы им. А еще можно было бы жениться на самой неприступной красотке, кто ж устоит перед таким серьезным парнем! Эх, увидит ли он когда-нибудь мирную жизнь?

Гай незаметно сам для себя успокоился и уснул, глупо улыбаясь.

========== 7. И кто будет чистить? ==========

Ни проснулась в одиночестве ближе к вечеру от жуткого голода. Какое ужасное чувство! Когда голоден, мир кажется мрачным, жизнь – бессмысленной, а все сознание сужается до доносящегося из сумки манящего запаха питательного плода. Ни поспешно заколола волосы, нащупала в сумке спасительную пищу, аккуратно надкусила плотную кожуру и высосала сладкую мякоть, чуть поморщившись: губы после очистки еще немного ныли. Ни спохватилась, только когда одолела плод целиком. От переполненного живота по телу разливалось приятное тепло, мир обретал краски, и настроение становилось все лучше и лучше. Спасибо Хранителям, что придумали питательные деревья со сладчайшими плодами! С улыбкой погладив живот, она накинула капюшон и выскользнула из комнаты.

Снаружи оказалось довольно шумно. Внизу кипела жизнь, но Ни пока интересовала одна-единственная дверь на втором этаже – та, что вела к любимому. Ни подошла на цыпочках к двери и заглянула. Учитель лежал на спине, полураскрывшись, и мирно спал. Прокравшись внутрь и прикрыв дверь, Ни села рядом со спящим и пригляделась. Он выглядел намного лучше: дышал хоть и хрипловато, но довольно ровно. Заживляющая мазь заметно уменьшила язвы, разъеденные пятна покрылись коростами. А вот следы ее губ посинели и так и остались на своих местах! Она потянулась было перекрыть ему канал связи с Коном и подлечить техниками Архи, чтобы хотя бы скрыть характерные смущающие синяки, но он с улыбкой перехватил ее руку и тихо сказал:

– Все в порядке. Не злоупотребляй, особого эффекта не даст все равно. Пойдем проверим, как там все.

Ни смущенно смотрела на следы поцелуев на теле любимого. Кажется, Гай говорил, что это интимные вещи? Синяки и вправду выглядели как-то слишком неправильно. От размышлений ее отвлекла натянутая темно-серая рубаха, скрывшая следы ее заботы. Но не успела Ни с облегчением вздохнуть, как заметила синяки на кистях рук, завязывающих расшитый рунами пояс старейшины общины Кона.

Она хотела было что-то сказать, но остановилась: непохоже, что учителя что-то смущало. Он тяжело прокашлялся, выпил лекарства, как ни в чем не бывало натянул сапоги и принялся их шнуровать, не обращая на состояние рук ни малейшего внимания. Похоже, братец обманул ее! Нет в очистке ничего такого. Разыграл ведь, а она повелась, наивная душа! Ох, и припомнит еще ему!

Учитель поднялся, накинул плащ и спокойно вышел. Ни мысленно пообещала устроить братцу маленькую месть за все ее беспочвенные переживания и вышла следом. Они спустились вниз и начали расспрашивать целительниц о пострадавших. Большинство были в порядке, отделавшись царапинами, укусами и небольшим загрязнением энергии, которое пройдет через несколько дней. Ни пыталась украдкой отследить реакцию окружающих на руки любимого, но служительницы Архи говорили почтительно-спокойно, лиц не получалось разглядеть в тени глубоких капюшонов. Остальные тоже, кажется, не были удивлены.

От обхода пункта голова шла кругом: Учителя постоянно дергали, сообщая данные замеров, результаты очистки, докладывая о количестве направленных адептов, и о чем только ни говорили еще. Учитель неизменно выслушивал, задавал уточняющие вопросы, смысл которых начинающая ассистентка понимала мало. Еще и его привычка ходить быстро утомляла, за ним вечно приходилось бежать.

Наконец, обход закончился кратким докладом Главе. Но не успела Ни обрадоваться, как Учитель решительным шагом направился за едва заметный переливчатый барьер пункта. Глаза ассистентки наполнились ужасом от осознания, что он направляется в зону Изоляции. Ей тоже туда нужно? Только не это! Ни обреченно плелась следом, разглядывая проведенную на земле черту, полную яркой изумрудной энергии Эрва, не пропускающую искаженных.

Полуразъеденные оскверненной энергией обезумевшие элькрины в рванье и так жутковаты, так еще и разяще попахивали гнилью, немытым телом и испражнениями. Ни брезгливо сморщилась, прикрыв нос рукой. Но Учитель будто бы не замечал этого: он изловил нескольких, взял образцы крови и плоти и поднялся, покашливая.

– Ну что, Ни, поможем им? Сейчас вернемся в пункт, договоримся, чтобы беднягам устроили место для ночлега, и хорошенько подумаем, как их лучше очистить.

– Конечно! – она активно закивала.

Слова «вернемся в пункт» звучали для нее сейчас особенно волшебно. Ни поспешила со всех ног, схватив учителя за рукав.

Раздав поручения попавшимся в холле неудачливым адептам общины Кона достойно обустроить, покормить и напоить искаженных, Критир поднялся к себе. Ни проводила сочувственным взглядом безрадостных темных служителей и поспешно проследовала за учителем.

Учитель зажег волшебный огонь в стеклянном сосуде на столе и разложил перед собой старые схемы, нарисованные изумрудными чернилами. Ни забралась с ногами на кровать и с любопытством стала наблюдать. Знакомый аккуратный упрощенный почерк, только схемы заклинаний явно лесной общины. Он хранил их с тех времен?

Впрочем, заметив интерес ассистентки, Критир поспешно предостерег ее не проверять эти схемы на практике – все же и нетерпимый Эрв может заметить эньеку, и друиды начнут плеваться ядом, что кто-то оскверняет светлое имя Покровителя баланса запретными ритуалами. Словом, с лесной общиной сложно, поэтому он предложил попробовать сплести заклинание со схожим действием из рун Кона и провести эксперимент.

Ни мало что понимала в рунах Эрва, но Учитель увлеченно объяснял, что и зачем, и рассуждал вслух, чем можно заменить руны, чтобы уменьшить расход энергии и перейти на руны Кона. Ассистентка быстро потеряла нить рассуждений и сидела, наслаждаясь глубоким переливчатым голосом и любуясь горящими глазами увлеченного исследователя. Кто еще, кроме него, способен вот так просто взять и переписать сложнейшее комплексное заклинание рунами, не имеющими ничего общего с изначальными? Он весь живет этим. Жаль, она не может помочь ему. Зато готова слушать его хоть всю ночь, о чем бы он ни говорил, тем более когда так увлечен. Учитель будто просыпается, когда творит, меняется и даже… оживает, что ли. Если бы еще не прерывавший все временами надсадный кашель!

Впрочем, к первым лучам рассвета подуставшая ассистентка начала клевать носом, все чаще теряя последние крохи понимания малейших обрывков творимого любимым волшебства. Схема вырисовывалась все определеннее, переходя из горы нечитаемых черновиков, где линии сплетались все сложнее, к более чистым с виду зарисовкам. Наконец Учитель торжествуще посмотрел на нее и потянулся, разминая затекшую спину. Ни ободряюще улыбнулась в ответ. Неужели все? Всего за ночь…

Она посмотрела на готовую схему и с удивлением осознала, что поняла рассуждения Учителя, нить которых по ощущениям давным давно потеряла. Аккуратный рисунок с обозначением потоков энергии, ее количества и плотности на каждом отрезке, несколько ингредиентов с указанием количества, знакомые руны, пусть и в непривычных сочетаниях… Да, в части требований к уровню контроля энергии заклинание явно рассчитано на старшего адепта, но требовало совсем немного сил Ловов. Отдача будет небольшой, можно хоть весь день такое поддерживать. Сонливость как рукой сняло. Учитель – настоящий гений!

– Чудо… – в восхищении пробормотала под нос Ни.

– Завтра протестируем на искаженных, дозировку подберем, – подмигнул Критир, улыбаясь до самых ушей.

Улыбка на лице ассистенки поблекла. Да. Точно. В этой схеме прекрасно все, кроме того, что заклинание придется проверять в вонючей зоне Изоляции на мерзких искаженных!

***

Группа решила остаться еще на один день в пункте – не все успели отдохнуть, а Критир, едва восстановившийся и поспавший всего ничего, и вовсе напоминал воодушевленный ходячий труп, но от осмотров целительниц упорно отказывался.

В границе Изоляции с молчаливого согласия друидов выделили место для экспериментов. Критир увлеченно возился с зараженными, сонная Ни ассистировала, стараясь не показывать брезгливости и держать завтрак при себе. К счастью, вчера несчастные темные адепты и вправду немного прибрались в зоне Изоляции, и теперь вонь стала значительно меньше.

Критир расчертил схемы, разложил ингредиенты и изловил искаженного. Вялый без оскверненной энергии вокруг, он почти не сопротивлялся. Едва его ногу поместили в активированное заклинание, от нее дымной струйкой пошла оскверненная энергия. Бедняга заорал не своим голосом, вырываясь так, будто бы от этого зависела его жизнь. Критир оттащил его и осмотрел ногу.

– Ни, убавь листьев Священного дерева, слишком жжется.

Ассистентка убрала, прикрывая от вони нос рукавом.

Критир помещал беднягу снова и снова в схему, наблюдая и раздавая поручения ассистентке. Но бедняга или безумно страдал, или эффекта и вовсе не было. Обезумевшие искаженные тоже всполошились и заорали, вторя очищаемому. Ни морщилась и зажимала уши. То поправить руну, то убрать ингредиенты, то еще что-то… Поручения Учителя сыпались без перерыва. Спина затекла, от криков звенело в ушах, а уж вонь от очистки стояла такая, что Ни жалела, что позавтракала. Но кто-то должен им помочь. Ни не хотела показывать слабость, недостойную ассистента старейшины. Но все же ее порядком мутило от вида происходящего, и она старалась лишний раз не дышать и не смотреть на очистку, сосредоточившись на схемах заклинаний и объяснениях Учителя.

Отбалансировать придуманное заклинание долго не получалось, и Ни начала отчаиваться. Но заметив после ряда неудачных экспериментов успех, ассистентка с повышенным рвением стала помогать Учителю корректировать схемы и количество ингредиентов, предвкушая скорое завершение отвратительного испытания.

Наконец, работа была завершена. Ни досадливо отметила, что на их «запретный» эксперимент подчеркнуто старались не смотреть, и никто не задавал вопросов о нем, даже когда они возвращались в пункт. Судя по всему, желающих заняться очисткой едва ли найдется много, а они так старались!

Критиру не хотелось тащить младшего адепта в запретную зону прорыва, где располагался следующий пункт. В итоге под предлогом того, что кому-то нужно провести работу, он под конец «обрадовал» ассистентку, что та останется и займется очисткой, а он вернется за ней, когда они закончат.

Ни была готова плакать, но прекрасно сознавала, что больше попросту некому. От ханжей вокруг ничего ждать не приходится – занятие запретное и премерзкое вдобавок. И почему ее первое серьезное поручение как ассистенту должно стать именно таким?!

Вечером Критир собрал старших от каждой общины в холле за столом. Без особой радости осмотрев собравшихся в разноцветной форме всех общин, он ненадолго встретился взглядом с незнакомым молодым друидом и сосредоточился на стеклянном сосуде с волшебным огнем на столе. Пламя горело ободряюще ровно, так же, как и в прошлую ночь. Вспомнив теплую улыбку Ни, неизменно поддерживающей его, Критир поднялся, опираясь на массивную деревянную столешницу, и, прокашлявшись, начал:

– Завтра наша группа выдвигается дальше. Зараженные поддаются лечению методами Архи после очистки от оскверненной энергии и дыхания Иста. Но их разум сильно поврежден, я не уверен, что они смогут восстановить рассудок, – исследователь придвинул листы со схемами заклинаний и протоколом наблюдений ближе к присутствующим.

– Вот несколько способов очистки. Нужно доложить об этом в общины и принять решение.

Собравшиеся с ужасом и брезгливостью смотрели на схемы, не решаясь взять в руки. Как и ожидалось. Критир поморщился, не желая участвовать в дальнейшем обсуждении, развернулся и ушел в комнату. У него еще с детства развилась аллергия на высокие речи о запретном и недопустимом, тем более когда работу очевидно все же нужно было кому-то делать. Да и с Ни попрощаться бы не помешало, долго еще не увидятся. Хорошо, что теперь он не один. Все же приятно, когда есть тот, кто поймет и поддержит!

Наконец женщина в безупречном молочно-белом одеянии общины Архи придвинула к себе листы и начертила прямо в воздухе светлую руну, связываясь со своей общиной. Она спокойно изложила ситуацию и направила информацию из бумаг.

Связь прервалась и вновь повисло молчание. Адепт в охряном сгреб листы, бегло просмотрел, сдавленно хохотнул и бросил на стол. Целительница сжала пояс старшей сестры и усилила громкость, позволяя всем услышать ответ старейшины:

– Община Архи рассматривает зараженных в качестве больных и окажет помощь. Однако схемы очистки не под силу нашим адептам. Нам потребуется помощь служителей Эрва, Кона и Эйрола.

Связь с общиной Архи прервалась. Молодой элькрин крови Эрва в роскошном изумрудном плаще с золотым шитьем тяжело вздохнул и, нехотя придвинув к себе схемы, связался с лесной общиной. Этот разговор получился более кратким и эмоциональным. Ответа присутствующим не было слышно, но из ушей пристыженного недопустимым вопросом старшего друида разве что пар не шел. Закончив недолгое обсуждение, побагровевший парень взял несколько схем очистки из стопки и сжег в волшебном огне, а затем поднялся и твердо объявил:

– Община рассматривает зараженных как искаженных существ. Схемы очистки методами Эрва подлежат уничтожению как запрещенные. Однако община пока воздерживается от уничтожения, поддерживая стадию изоляции.

Служительница Архи, тихо хмыкнув, заключила:

– В таком случае нам остается рассчитывать только на помощь общин Кона и Эйрола.

Служитель в охряном, неизвестно когда исчезнувший и появившийся после переговоров с общиной снова, опустился за стол и пояснил:

– Методы Покровителя чувств не подходят для лечения, но мы будем искать возможности восстановления души и рассудка.

Целительница уточнила:

– А что насчет очистки?

Служитель Эйрола замялся, затем ответил, смущенно показав остальным иллюстрированные с любовью прорисованными лесными девами схемы действий, больше напоминающими эротику:

– Методы очистки техниками Эйрола специфичны. Община не будет принуждать своих адептов, но направит добровольцев, если такие будут.

За столом прокатились неловкие смешки.

Затем представители общин Арны и Тарна объявили, что обеспечат защиту помогающим и охрану зоны Изоляции.

Собрание окончилось. Только позиция общины Кона не была до конца ясна: ее представитель с одной стороны обнародовал методы, с другой – не сказал, будут ли адепты общины принимать в этом участие.

И кто в итоге будет чистить?

========== 8. Хлопотный день в пункте ==========

Старое оранжевое солнце Эрвилессина уже поднялось высоко и согревало восстановленный пункт смягченным туманом теплым размытым светом. Ни потянулась в кровати, покосившись на окно. Все же солнце в мире особенно приятное! За годы в междумирье она отвыкла от тепла и холода вокруг и теперь постоянно зябла в тумане. А вот сейчас теплые лучи сквозь окно приятно согревали кожу.

Вчера полночи просидела, латая любимого. Так не хотелось прощаться! Ни с улыбкой прикоснулась к губам, вспоминая прощальный поцелуй и разгорающийся от него огонь смутных чувств внутри. Как он там в этом тумане? Иркрин обязательно вернется. Они договорились, что он будет беречь себя. Пусть не очень скоро, но они наконец-то объяснились с ним спустя столько лет, неужели теперь не смогут подождать еще несколько недель?

Тем более что и у нее дел здесь полно. Ни вспомнила о поручении и досадливо поморщилась. Очистка… Учитель сказал, что община не выделила адептов на нее, только разместила задание для добровольцев. Ни тяжело вздохнула. Добровольно на подобное вряд ли кто-то согласится, так что на помощь рассчитывать не приходится. Но лучше не думать об этом.

Она нагрела воды в ведре, обмылась мягкой тканью и примерила запасное одеяние младшего адепта Кона, выданное общиной и до сих пор неподшитое. Темно-серое платье было широким и настолько длинным, что прикрывало лодыжки: форму шили по стандартным размерам, и никогда в жизни не голодавшая лесная дева могла втиснуться только в одежду для великанш.

У Ни не было настроения его перешивать. Да и вообще настроения в целом – без Учителя она себя чувствовала немного неуютно, а при мысли о предстоящей работе даже аппетит пропадал. Ни со вздохом подвернула свисавшие до колен рукава, подвязалась черным поясом без узоров, заколола волосы и посмотрела в зеркало. Сойдет. В конце концов, под плащом видно не будет. Да и Учителя нет рядом, а другим лучше и не видеть, начнут свои странные намеки отпускать!

Надо идти чистить. Ни обвела комнату взглядом. Точно! Еще же хотела постирать. Она достала грязную форму и замыла, не торопясь. Нет, она не оттягивает очистку. Просто надо же хорошо постирать, верно? Неприлично ходить в грязном! Все же неудобно в мире – то мерзнешь, то потеешь, одежда быстро пачкается. В междумирье можно носить одно и то же много дней и не замечать, а тут всего за день пропитывается потом. Ой, и плащ землей замарался…