Текст книги "Отпустите меня домой (СИ)"

Автор книги: Vladarg

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Вот оно что…

– Узнать бы, что с ней случилось… Только как это узнаешь, – потерянно сказал Джонсон.

– Ее заставили приехать в Хогвартс, – прошептала Гермиона. – Дамблдор сказала, что если не поедет, то ее родных…

Девочка не выдержала и расплакалась, напряжение этого утра, скручивающее в жгут беспокойство о сестре… Рассказ стал последней каплей, впрочем, она была не одинока. Мадам Помфри смотрела на Гермиону огромными глазами, которые были полны слез. То, что рассказала эта девочка было непредставимо. Стереть память родным и ребенку – такое было даже в порядке вещей, но вот угрожать…

– Девочку надо к маггловским целителям, у нас она просто умрет рано или поздно.

– Нет! Не дам! Не отдам сестренку, – рванулась к Рие Гермиона, услышавшая «умрет», обнимая девочку, желая защитить от всего, особенно от смерти.

– Ничего себе, – прошептал целитель Джонсон, видя, как мисс Поттер открыла глаза и обняла свою… Пожалуй, сестру. – Целитель Сметвик, известите Министерство, пожалуйста. А вот долькожора цветастого пусть Министерство извещает. Да как он посмел!

Приближался Хэллоуин…

========== Часть 9 ==========

Пока магический и маггловский мир стояли на пороге самого серьезного кризиса, Дамблдор продолжал играть в свои игры, даже не находясь в Хогвартсе. Гарриет получила стабилизирующие зелья и была отпущена в школу. Мунго ей помочь не мог ничем и у Гермионы… Гермиона разочаровалась в мире магии полностью, теперь она разделяла желание сестры вернуться в мир нормальных людей. Но их никто не спрашивал о их желаниях.

– Будешь давать ей это зелье по утрам, оно поможет укрепить сердце, – наставляла мадам Помфри Гермиону, ей, медиведьме со стажем безумно тяжело было от осознания того факта, что эта девочка может умереть в любой момент.

– Хорошо, мадам Помфри, – ответила Гермиона.

– От уроков старой кошки я вас освобождаю, – Гермиона сразу поняла, кого имеет в виду медиведьма. – И старайся не перенапрягать девочку.

Поппи сделала все, что могла – выдала зелья, научила девочку заклинанию носилок, выдала экстренный портал в Мунго, для которого щиты школы были что бумага. Одного не могла сделать медиведьма – вылечить девочку.

***

Приближался Хэллоуин… Волдеморт проконсультировался с мадам Помфри по поводу девочки, теперь сидел и думал, можно ли ненавидеть этого ребенка? Квирелл устранился от управления телом, тяжело переживая образы, которые ему транслировал его Лорд. Почему-то в то, что с ребенком случилось самое страшное, он поверил сразу и без колебаний, видя эти мертвые глаза…

Однажды, в канун Хэллоуина, профессор Квирелл пригласил девочек к себе на чай, желая все-таки узнать, что случилось. То, что без Гермионы девочка никуда не пойдет, он уже понял. Наблюдая за тем, как грязнокровка заботится о мисс Поттер, он подумал, что, возможно, девочка и не грязнокровка. Такую он бы убивать, пожалуй, не стал бы. Пододвинув пирожные, Волдеморт начал аккуратно расспрашивать девочек, медленно подводя к главному.

– А где вы жили до Хогвартса, мисс Поттер? – от такого вроде бы невинного вопроса девочка заплакала.

– Мама… папа… братик… – доносилось сквозь рыдания, которые заглушались мантией прижавшей мисс Поттер к себе девочке.

Какой «братик»? Не было же брата у Поттеров, Лорд это точно знал. Неужели девочка говорит о ком-то другом? О ком-то, кто исполнил мечту всех сирот, став настоящими родителями?

– Братик? – удивленно спросил Квиринус.

– Она говорит об опекунах, – прошептала грязно… Мисс Грейнджер.

– Что с ними случилось? – напрягся Волдеморт, представляя картины одна другой страшнее.

– А вы Дамблдору не расскажете? – спросила Гермиона.

– Можете быть уверены, – криво усмехнулся Квирелл, чувствуя, как волосу вокруг Лорда становятся дыбом.

– Сестренку шантажировали их жизнью, а потом, наверное, изменили им память, и они… Тише, тише, мы все решим, мы сильные, мы сможем, – уговаривала мисс Поттер эта девочка.

«Дамблдор, тварь!» Том был сиротой и помнил, как в раннем детстве, как и все мальчишки и девчонки в приюте, мечтал, что однажды придет мама. Пусть чужая, но мама, для которой он станет любимым ребенком. Тогда, в далеком детстве, он был готов отдать душу за то, чтобы у него была семья, мама… И вот кто-то, хотя, понятно, кто, взял и растоптал семью на глазах ребенка, который ни в чем виноват не был.

В этот момент Волдеморт приказал Квиреллу размотать тюрбан. Девочки с интересом, а потом и ужасом смотрели за появляющейся… скорее, мордой, но никак не комментируя то, что видели. Они просто замерли. Волдеморт взял палочку в руку Квирелла и сказал:

– Я, Томас Марволо Риддл, Лорд Волдеморт, клянусь своей магией в том, что не убивал родителей мисс Поттер. Люмос. Нокс.

– А кто же тогда? – прошептала Гермиона, потому что Рие никак не отреагировала на эту новость.

– Очень хотел бы узнать, – произнес он и, подумав, спросил: – Можно вас попросить о помощи?

– Можно, кивнула Рие. Только… А вы можете отомстить за… мамочку и папочку? – тихо сказала Рие, с надеждой глядя на того, чье имя боялись произносить.

– Клянусь, – ответил Волдеморт, пораженный в самую глубь естества просьбой девочки.

– Чем мы можем вам помочь, сэр? – деловито спросила Гермиона, которая хотела бы отомстить за каждую слезинку сестренки, за каждый косой взгляд, за каждую минуту в этой тюрьме.

– Пойдемте со мной, – поднявшись, Квиринус пригласил девочек следовать за собой.

Оказавшись в комнате с большим зеркалом, Гермиона посмотрела на профессора. Тот постучал пальцем по зеркалу и произнес:

– Тут спрятан Филосовский Камень, который может меня оживить, но как его достать, я не знаю.

– Тот самый? – удивилась Гермиона.

– Да, девочка, тот самый.

Гарриет посмотрела в зеркало, думая о камне, который может спасти и внезапно ощутила тяжесть в кармане мантии. Она достала какой-то красный кристалл и протянула Квиреллу.

– Вот это, сэр? – безэмоционально спросила девочка.

– Спасибо, мисс Поттер, – прошептал Квиринус.

А мисс Поттер еще раз вгляделась в зеркало, которое вдруг пошло волнами и треснуло по всей длине. Огромная трещина будто разорвала поверхность, превратив слегка дымящееся зеркало в простую стекляшку. Теперь в тролле на Хэллоуин не было необходимости. Как Волдеморт понял, что зеркало с камнем еще не спрятано, неизвестно, но именно эта находка и помогла ему в этот раз, в отличие от того, что помнила Рие. Значит, в этом году ее убивать не будут, что слегка обрадовало девочку. Если Волдеморт не будет ее убивать, то, может быть… И в этот момент Гермиона задала вопрос.

– Скажите, пожалуйста, профессор, ой, то есть, Лорд, а как можно отказаться от магии? Можно ли?

Давно уже на Волдеморта не смотрели с такой надеждой. Он даже запнулся, чуть не упав. Дитя магии хочет отказаться от своего дара. Это же… Непредставимо… Какая же ты тварь, Дамблдор…

– Вы можете воззвать к Магии. Только учтите, что она не человек, а сила, наполняющая наш мир, поэтому результат неизвестен.

– Спасибо, сэр.

***

Дамблдор считал себя гением и инженером человеческих душ. Поэтому его последнее распоряжение касалось устройства осенних каникул с обязательной отправкой домой всех магглокровок и мисс Поттер, чтобы никто не догадался, ради чего это все затевается. Он хотел показать Гарриет, что ее семья от нее отказалась и на волне этого «предательства» стать единственным «добрым дедушкой» для девочки. Замысел чудовищный по сути своей вполне мог увенчаться успехом. Если бы Дадли не сумел связаться, если ли не было Гермионы, если бы Министерство Магии было пассивным и если бы магглы уже не находились в той редкой стадии бешенства, в которой мышь бросается на кошку, защищая своих детей. Магглов Альбус не любил, считая разновидностью животных еще со времен дружбы с Геллертом.

Ее Величество Королева изволила вспомнить о Магическом Мире, поэтому Международная Конфедерация была извещена о начинающемся кризисе вовсе не по линии Британского Министерства Магии. Полномочный посол Ее Величества, сквиб, вручил бумаги действительному, а не почетному президенту в Цюрихе. И МКМ забурлила. Осознание того факта, что еще немного и начнется война, гораздо страшнее последней мировой, заставило магов шевелиться.

– Необходимо немедленно пассивизировать Дамблдора, пока он не устроил Армагеддон.

– Это вы так арест называете или уничтожение?

– Сначала арест… Хотя русские его бы с удовольствием на кол посадили бы.

– Да его многие бы с удовольствием, совсем заигрался!

– Мы хоть знаем, с чего это началось?

– Единственное, что известно – произошло в связи с местной девочкой, возведенной Дамблдором в герои.

– Значит, решили, вызываем Дамблдора сюда по надуманному поводу, а в Британию летит группа дознавателей. Возражения?

– Нет возражений.

– Значит работаем.

Заседание кризисного комитета МКМ прошло очень быстро, потому что времени рассусоливать не было.

========== Часть 10 ==========

– Всю свою жизнь я ненавидел магглов, – говорил восставший Лорд Волдеморт, глядя на своих соратников. – Но я даже представить не мог, какие на самом деле скоты маги.

Люциус Малфой вздрогнул, седалищем чувствуя серьезные проблемы. Неожиданно воскресший Темный Лорд, выглядевший нормальным сорокалетним мужчиной, смешал все расклады. Но вот то, что он говорил… От этого становилось страшно.

– Маленькая девочка была брошена в маггловский мир, – с какой-то затаенной болью говорил Том, будто бы самому себе. – И магглы, эти «животные», стали ее семьей, самым дорогим в жизни. Они исполнили мечту всех сирот… Мою мечту! И что же?

– Что, мой Лорд? – рискнул спросить Макнейр, министерский палач.

– Ее мечту, ее семью, втоптали в грязь у ребенка на глазах… – слезы у Волдеморта были чем-то вроде падения Луны на землю – чем-то непредставимым. – Где были вы? Где? Когда унижали чистокровную девочку! Почему для нее всем в жизни стала магглокровка? Люциус, мой скользкий друг, глава Попечительского Совета, где ты был? Круцио!

Пожиратели переглядывались, их Лорд совершенно изменился. То, с какой болью он говорил, вызывало остолбенение у представителей древних чистокровных семейств. Что же произошло?

***

Известие о каникулах обрадовало и взволновало Гермиону. Известив родителей о том, что приедет позже, девочка твердо решила, что пойдет с Рие, которая хотела увидеть сама. У Дадли каникул не было, и он страшно волновался за сестру. В поезде Рие сидела, держась за сестру, а Гермиона гладила ее по волосам.

– Если они тебя не любят, то мы поедем ко мне, – говорила Гермиона девочке. – Они о тебе беспокоятся, маленькая моя, ведь ты моя любимая сестреночка.

Гермионе хотелось плакать, неотвратимо надвигалось ощущение страшной беды, даже в груди покалывало, там, где билось ее доброе сердце. Но переубедить Рие не удалось и вот, поезд прибывает. Мантии свернуты, на девочках удобные курточки. Рие подняла голову и посмотрела в глаза Гермионе:

– Я тебя люблю, сестренка. Не бойся, я знаю, что сегодня не умру.

От этих слов Гермионе захотелось громко завыть, а потом спрятаться туда, где не найдут, но нельзя, у нее сестренка, которая без Гермионы точно погибнет. И девочка покрепче обняла Рие, даря свое тепло. Рие прижалась к Гермионе, стараясь не думать ни о чем и мечтая увидеть маму и папу. Пусть они ее больше не любят, но увидеть… В последний раз. Даже, если захотят побить, пусть… В последний раз… Девочка тихо плакала.

Гермионе было больно, физически больно от того, что этот мир сделал с сестренкой, такой хорошей, светлой, доброй… Ей хотелось, чтобы пришел добрый папа и защитил их от проклятых магов. Чтобы вся эта тюрьма была лишь дурным сном, а Рие радовалась и смеялась. Чтобы ее глазки не плакали, а ярко-ярко сияли. Проклятые маги…

Поезд прибывал на станцию «Кинг-Кросс», пора было собираться. Потерянно выглядящую девочку, которую обнимала другая девочка, увидели сразу. Люди на человеческой части вокзала начали подходить, спрашивая, не могут ли они помочь и это так отличалось от того, что происходило у магов, что расплакалась уже и Гермиона.

– Что у вас случилось, девочки? – спросил подошедший полисмен.

– Понимаете, мы из школы, а родители не встретили, вот Рие и расстроилась, – быстро соврала Гермиона.

– Сейчас мы вам поможем, – улыбнулся представитель власти. – Посидите немного.

Он отошел к вокзальному полицейскому участку, вызывая машину, при этом указав, что хорошо бы понаблюдать, девочки выглядят очень подавлено, как бы ни случилось чего. Впоследствии именно это предупреждение спасло Рие жизнь.

***

Полицейская машина довезла их почти до дому. Всю дорогу девочки сидели в обнимку, причем младшая явно тихо плакала. То, что случилось что-то серьезное, полицейский почувствовал буквально душой, но он даже не представлял себе… Впрочем, поддавшись своей интуиции и предупреждению коллеги, мужчина вызвал парамедиков.

– Всем внимание, девочка вернулась, готовность.

– Полицейский вызвал парамедиков в ваш район.

– Хороший полицейский, надо б ему благодарность.

– Не отвлекаемся, всем готовность к движению, девочка входит в дом.

Рие попросила Гермиону подождать пока на улице, а сама вошла в дом, лелея в груди последнюю надежду. Открыв дверь своим ключом, Рие медленно вошла в такую знакомую прихожую, Сняв и повесив курточку, девочка прошла в гостиную…

– Мама, папа, я вернулась! – воскликнула она, ища привычное тепло в глазах родных, но там была только стужа и злость.

– Что ты тут забыла, дрянь! – воскликнула Петунья. – Пошла вон в чулан!

Гарриет замерла, неверяще глядя на Петунью, которая смотрела на девочку со злостью и брезгливостью. Сердце колыхнулось в груди, чуть не остановившись.

– Мамочка… – прошептала девочка, чувствуя, как день постепенно сменяется ночью. – Папочка… Нет…

– Ты еще тут, уродина? – крикнул на нее Вернон. – Ремня захотела?

– Пусть… – прошептала девочка, подходя к оторопевшему от такой наглости Вернону и ложась ему поперек коленей, зажмурившись. – Пусть… Пусть ремень… Но твои руки, папочка…

– Всем, движение! Срочно!

– Быстро, пока этот боров не убил девчонку.

– Врача с собой прихвати!

– Рие, доченька, – прошептал Вернон, как будто через силу и в следующий миг отбросил ее в сторону с криком. – Прочь, грязная тварь!

Рие упала на пол безвольным мешком. В этот момент дверь упала, выбитая чьим-то сапогом и в гостиную влетели люди, одетые в форму полицейского спецназа, а к Рие метнулась какая-то серая тень. Зафиксировав Вернона и Петунью, полицейские обратили внимание на девочку, которую обнимала и целовала другая девочка.

– Нет, Рие, не умирай! – плакала Гермиона. – Ты же обещала, ну пожалуйста, Рие!

– Отойди, девочка, я врач, – спокойно сказал вбежавший человек в желто-зеленой куртке.

Врач послушал Рие стетоскопом, чертыхнулся, дернул блузку, от которой в разные стороны полетели пуговицы, и приложил к груди девочки какой-то аппарат с экраном{?}[Так называемый экстренный ЭКГ, позволяет диагностировать неотложные состояния.]. На экране побежала кривая кардиограммы.

***

Через город несется машина, завывая сиреной. Амбуланс летит на пределе возможностей, а во чреве машины врач борется за жизнь девочки. Воет и ревет сирена, горько плачет скрючившаяся на сидении Гермиона, теряющая сестру, тихо ругается врач.

– Машине стоп! – с визгом тормозов остановившийся автомобиль, объезжающие его по обочине другие участники движения.

– Интубируем! – ларингоскоп нырнул внутрь, за ним трубка, к которой подключён мешок АМБУ. – Можно!

И снова ускоряется машина, пронзительным ревом распугивая всех вокруг. Тяжелую девочку везут туда, где ей помогут. Полиция останавливает движение, ведь там, в этой ревущей будто бы от отчаяния машине умирает ребенок. Мешок мерно поднимает грудную клетку девочки, такой юной, совсем маленькой… Спешит машина, спешат врачи, каждая секунда на счету.

Готовится операционная, бегут хирурги, анестезиолог, реаниматологи. «Состояние крайне тяжелое». Вот машина взлетает на эстакаду и девочку на каталке бегом везут. Все бегом, все быстро.

Быстро, но тщательно моются хирурги, анестезиолог, операционные сестры. Анестезиолог подключает аппаратуру к уже подготовленной девочке. Наркоз, реакция нормальная, пульс, давление. Хирурги домываются, а анестезиолог уже держит девочку на этом свете. Десятком маленьких солнышек вспыхивает лампа, освещая операционное поле.

– Девочка, 11 полных лет, в анамнезе частые синкопе, острый инфаркт миокарда…

– Реакция на наркоз нормальная, давление стабильно.

– Никогда к такому не привыкну…

– Собрались! Работаем…

Ложится первый разрез… Вся операционная бригада молится за жизнь девочки. Кажется, что в больнице жизнь на минуту замерла – острый инфаркт миокарда в одиннадцать лет. Работают хирурги, молятся за их успех парамедики, полицейские, медсестры и Гермиона, одиноко рыдающая в коридоре.

– Миона? Ты откуда здесь?

– Папа! Папочка! Там Рие! Спаси, папочка! – отчаянный крик девочки прорезает тишину коридора…

========== Часть 11 ==========

Быстро работает операционная бригада, все злее становятся комментарии, все напряженнее анестезиолог. Все тяжелее маленькой девочке, но ее держат, держат на этом свете не давая уйти. И вот перелом, еще немного, живи же! Ты справишься! Тяжелый труд, ежедневно спасающий жизни. Вот расслабился хирург, значит все, получилось. «Шьем». Заплакала от облегчения, не выдержав напряжения, молоденькая хирургическая сестра. Так бывает, они тоже люди, из плоти и крови. Шьет игла, накладывая шов, ложится сверху пластырь, дренаж… Все, они сделали все, что было в их силах и малышка живет. Пульс, давление… Норма, можно перевозить в реанимацию, где ею займутся другие врачи. Где ей абсолютно точно не дадут умереть. И хотя она пока не дышит сама, но этот миг, миг первого судорожного вдоха еще наступит, хирург это точно знает. Хирург, совершивший чудо – спасший человеческую жизнь.

– Тихо, моя хорошая, папа все сделает, – успокаивает Гермиону отец, устремляясь в отделение. – Посиди пока тут, потом придешь, посмотришь на свою Рие.

– Она моя сестра, папа, – слегка успокоившись, говорит Гермиона. – Я не смогу без нее.

– Не надо без нее, все с твоей сестренкой хорошо будет, – успокаивает дочку мистер Грейнджер, решив подумать о сказанном потом.

Пищат мониторы, мерно работает ИВЛ, качая воздух, спит девочка, сейчас выглядящая совсем крохой. Почему-то в реанимации они все выглядят младше своих лет и от этого часто страшно. Но мистер Грейнджер спокойно включается в работу, пара часов и можно будет смотреть, что мы имеем. Первые сутки решают все. Особенно после экстренной операции. Хотя, такие операции плановыми и не бывают.

В принципе, бокс отдельный, можно Миону переодеть, помыть и пусть сидит, раз хочет. Мистер Грейнджер очень хорошо знал свою дочь. Очень хорошо понимал, что она не уйдет. Надо же, сестра… Что же у них в той школе случилось, раз его дочь так прикипела к этой девочке?

– Миринда, там в коридоре сидит моя дочь, ты должна ее помнить.

– Да, доктор, отвести в ординаторскую?

– Нет, там у меня в шкафу, костюм на ее размер, пусть помоется, переоденется и приходит сюда.{?}[Посещение родными реанимации в Европе разрешено.]

– Но доктор…

– Что-то случилось, Мири, в их школе, раз за два месяца Гермиона прикипела к девочке так, что называет сестрой. Пусть лучше обе будут в одном месте, на две палаты меня может не хватить, я нужен здесь.

– Вот оно что… Хорошо, доктор Грейнджер, я сделаю.

Доктор Грейнджер присел рядом с кроватью мисс Поттер, как значилось в сопроводительном документе. Что же послужило причиной инфаркта? Эти «маги» проигнорировали предынфарктное? Питание? Стрессы? Надо расспросить дочь. Теперь у девочки будет длительный восстановительный период. Где ее родители, наконец?

В палату вошла Гермиона в салатовом хирургическом костюме, волосы собраны под шапочку, руки сразу из дезинфектора сбрызнула, умница, дочка. Глаза ребенка были испуганными, но она хотя бы не плакала.

– Папа, она будет жить? – тихо спросила девочка, с надеждой глядя на отца.

– Уже да, – коротко ответил мистер Грейнджер. – Рассказывай.

– Что, папа?

– Все рассказывай, – твердо сказал мистер Грейнджер. – Я хочу знать, что у вас там такое произошло. Два месяца в школе чуть не убило ребенка – это как-то необычно, ты не находишь?

– Понимаешь, папа, – начала Гермиона. – Маги умеют стирать память, а обычные люди для них ничто. У Рие… У нее приемные родители, но она их любит, ты бы знал, папа, как. Иногда мне кажется, что я вас недостаточно люблю, на ее фоне. Она без них даже дышит с трудом, папа…

– Что случилось, доченька? – обнял девочку отец. – Что сделали с этими людьми?

– Сначала Рие заставили поехать в школу… Папа, какое счастье, что вы сразу согласились, я бы от такого сломалась, папочка. Ее шантажировали жизнью папы и мамы… – девочка расплакалась, рассказывая отцу и вернувшейся медсестре о пережитом. – А потом им изменили память, ну это как гипноз, и…

– Они ее больше не помнят? – спросил мистер Грейнджер, уже прикидывая варианты восстановления памяти.

– Хуже, папочка, намного хуже… Они ее помнят, но ненавидят. А у нее в школе была депрессия, она только со мной оживала. Но она часто падала в обморок – три-четыре раза за день.

– Твари какие… Что у нее с сердцем?

– Не знаю, папочка, только в детстве была тяжелая пневмония, ее эти… Маги. Они продержали в ноябре всю ночь на улице.

– Значит, и с легкими… Значит так, слушай меня, дочь. Первые сутки – самые важные, раз ты хочешь тут остаться, то – руками не трогать, слезами не заливать. Это понятно? Можешь руку гладить. Параметры монитора тебе понятны?

– Да, папочка, спасибо! – ответила девочка.

– Я пойду посмотрю других пациентов, а ты пока бди. Если что, кнопка – вот.

Гермиона улыбалась. Папа доверил ей самое важное – смотреть за сестрой. Рие, сестренка… Только выживи, очень тебя прошу, только живи.

***

Рие очнулась на третий день и сразу же увидела Гермиону, которая дремала на стуле, рядом с ее кроватью. Захрипев, девочка попыталась что-то сказать, что подбросило Гермиону, сразу же нажавшую кнопку, о которой говорил папа.

– Молчи, не говори ничего, тебе помогает дышать аппарат, – затараторила Гермиона. – У тебя все хорошо, сестренка, ты будешь жить!

Дверь резко распахнулась, пропуская в себя врачей и не спавшего последние сутки мистера Грейнджера. Они столпились вокруг кровати, не давая Рие видеть сестру, но она знала, что та сидит рядом.

– Очнулась, надо же, сразу…

– Да, самодых, разинтубируем.{?}[Дышит сама, здесь – снимаем с ИВЛ, на деле «разинтубация», термин, означающий действие, обратное интубации]

– Работаем… Качни разок… Вот хорошо, дышит. Дыши, девочка, дыши.

– Фух, пронесло…

– Можешь что-то сказать, малышка?

– Да… – тихо произнесла Рие. – Пить…

– Пить – это непросто, – сказал доктор Грейнджер. – Дочь, дай-ка поильник.

Гермиона метнулась со специальной посудой к отцу. Тот показал, как можно поить и сколько воды можно в сутки{?}[Ограничения очень жесткие при подобных операциях.]. Гермиона внимала, а Рие рассматривала сестру, одетую в медицинскую одежду, которая готовилась ухаживать за ней.

– Рие, плакать нельзя, – строго сказала Гермиона. – Правда, обнимать тебя пока тоже нельзя, чтобы шов не тревожить.

– Сестренка… – прошептала Рие, но эти действия ее так утомили, что девочка уснула.

– Спать будет много, не пугаться, все внимание на мониторы, понятно?

– Да, папа, – кивнула Гермиона.

– Если что, зови, – улыбнулся доктор Грейнджер дочери.

– Спасибо, папочка…

Когда папа ушел, Гермиона подсела поближе к Рие и принялась гладить ее волосы, рассказывая о том, как теперь все будет хорошо, как они будут вместе гулять, кататься и беречь маленькую сестренку, чтобы с ней больше ничего не случилось.

Странное дело, но параметры на мониторах под этот рассказ медленно входили в абсолютно нормальные рамки. Рие улыбалась, слыша сквозь сон ласковый голос сестренки, которую она уже очень любила.

========== Часть 12 ==========

– Дамблдор арестован МКМ, мой Лорд, – сказал Руквуд, кланяясь. – Говорят, он довел дело до кризиса с магглами.

– Из-за девочки? – спросил лорд Волдеморт.

– Очень похоже, мой Лорд. По крайней мере, магглы везде наставили камер и готовят свои силы для удара…

– Вот, учитесь! Ради одной девочки они готовы начать войну, а вы… – Волдеморт еще кипел. – Найдите мне адрес ее опекунов, еще никто не называл лорда Волдеморта неблагодарным. Что с девочкой?

– Жизнь в Хогвартсе ее чуть не убила, она в маггловской больнице. Они ее спасли, мой Лорд, – ответил Руквуд.

– Да хватит уже лебезить, – взъярился Волдеморт. – Что там в школе произошло?

– Девочка называла школу тюрьмой, Марволо, – откликнулся один из стариков. – Думаю, это говорит обо всем.

– Школа, наша волшебная школа, самое яркое и радостное воспоминание нашей жизни стала тюрьмой для девочки, – глухо произнес Волдеморт. – Что же… Значит пришло время перемен, маги заслужили свою судьбу. Пошли кого-нибудь к больнице, где лежит мисс Поттер, пусть ее охраняют, чтобы там никого из этих выкормышей помойной жабы даже близко не было.

– Да, мой Лорд, – по привычке поклонился Руквуд.

– А мы с вами сходим к Фаджу в гости. Прямо завтра с утра и сходим. Надо исполнять свои обещания.

***

– Сэр, жизнь девочки вне опасности.

– Очень хорошо, Вилямс, как там наши?

– Наши готовы, сектанты эти паникуют.

– По школе только не долбаните, дети все-таки.

– У нас тут есть группа целей… Им понравится.

– Больницу и детей под охрану. Чтобы не одно существо не могло проникнуть к детям. Это, в первую очередь, наши дети. И если это кто-то забыл, то у нас найдется нужный напоминательный калибр.

– Да, сэр, камеры уже стоят. Дурслей еще наблюдаем?

– Уже, пожалуй, не нужно. С мальчиком пусть психологи поработают.

– Уже работают, сэр.

– Предупредите этих, что девочки в школу не вернутся. Подумать только, если бы не мисс Грейнджер…

– Психологи в восторге, сэр, двенадцать лет же всего…

– Вот и хорошо. Обеих девочек под охрану.

Контрразведка Британии, совместно с военными планировала операцию устрашения, чтобы напомнить зарвавшимся «магам», кто в Британии хозяин. Министерство Магии уже было обнаружено, но так как оно находилось в Лондоне, то операцию по его зачистке готовил спецназ. Внезапно оказалось достаточно много так называемых «сквибов» в вооруженных силах. Всех их привлекали к работе над операцией. Терпение нормальных людей иссякло.

***

Заживление шло очень быстро, Гермиона подозревала, что магия Рие помогает этому процессу. Через неделю Рие уже могла кушать кашу, которой девочку кормила Гермиона. Каша была почти безвкусная, поэтому Рие иногда упрямилась и капризничала.

– Ну давай ложечку за деревце, ложечку за снежинку…

– За снежинку уже было!

– Это было за ту снежинку, а я про эту говорю, – улыбнулась Гермиона.

– Да? Ну-у-у ла-адно, – протянула Рие, сейчас похожая на маленького котенка, ее хотелось погладить и потискать.

Тискать еще было нельзя, а вот гладила Гермиона Рие с удовольствием. Гарриет тянулась за лаской, ей так не хватало ласковых поглаживаний по волосам. Девочка гнала от себя воспоминания, запрещала себе помнить «последний раз», поэтому ластилась к Гермионе.

На ночь Гермиону отвозили домой с тем, чтобы утром привезти обратно. Папа настоял на этом, потому что детям нельзя не спать ночами. С Рие ночью был врач, который не смыкал глаз рядом с девочкой. Поэтому так и повелось – вечером Гермиона рассказывала сказку, укладывая Рие спать, а утром уже была рядом, умывая и причесывая свою сестренку.

– А когда мне можно будет ходить?

– У-у-у, – сказала Гермиона. – Еще нескоро. Сначала ты будешь сидеть, а потом будем понемногу нагружаться. Но мы с тобой все равно будем гулять.

– А как, если ходить нельзя?

– А вот увидишь, – улыбнулась девочка, целуя носик сестренки.

– Мы каждый день будем гулять?

– Конечно, ведь мы сестренки.

– Да… Ты самая лучшая на свете сестренка!

– Это ты самая лучшая, – рассмеялась Гермиона.

***

Получив письмо Гермионы, Дадли плакал. Неожиданно пришедшее обычной почтой письмо сначала насторожило, а потом и напугало. Ох, не зря он боялся за сестренку. Маленькая, хрупкая Рие была совсем не готова к тому, что ей устроила эта жизнь. Дадли очень любил сестру, которая была такой солнечной, яркой… А как она любила маму и папу… И вот теперь этого всего нет. Маму с папой заколдовали, а Рие, маленькая Рие в больнице, в реанимации… Слезы капали на тетрадный лист…

– Дад, ты что? Что случилось? Дома что-то? – Питер стал ему настоящим другом уже здесь, в этой школе, он сразу увидел, что что-то не так.

– Рие… Сестренка… – прошептал Дадли.

– Что случилось? Скажи мне! – Питер никогда не видел своего друга плачущим.

– В реанимации…

– Дад, не плачь, держись, я… Я сейчас!

Что может сделать друг для друга? Да все. Нет ограничений для настоящей, правильной дружбы и от пола она совсем не зависит. Питер побежал к куратору курса, объясняя тому суть проблемы. Вместе они пошли и к директору школы. Люди, конечно, разные. Бывают добрые, бывают злые, но люди, работающие с детьми, чаще всего имеют душу. Поэтому горе пацана, не знающего, что с любимой сестрой, отдалось чем-то близким в душах педагогов.

– Питер, спасибо, – обнимал Дадли друга, который так много сделал для него.

– Мы же друзья, Дад, – улыбался Питер.

На следующий день Дадли ехал домой. К маленькой любимой сестренке Рие.

***

На вокзале Дадли встретил высокий мужчина, представившийся мистером Грейнджером. Его попросила встретить мальчика та самая Гермиона, что написала письмо. Они сели в машину и отправились в путешествие по улицам Лондона.

– Скажите, сэр, а как она?

– Уже получше, но старайтесь ее не волновать, молодой человек. Обнимать пока тоже нельзя. С ней моя дочь, она вам все расскажет.

– Спасибо, сэр.

Когда переодетый Дадли входил в палату, Гермиона как раз кормила Рие, уговаривая съесть еще ложечку. Мальчик остановился, из-за угла наблюдая за открывающейся картиной. То, как Гермиона заботилась о Рие, напоминала о детстве. Так же мама кормила их, хотя Рие всегда была послушной, это сейчас она капризничает. Когда девочка погладила сестру по голове, и та потянулась за ладошкой, Дадли подумал, что у него остановится сердце. Сестренка выглядела такой милой… Он вошел в палату, оказавшись перед кроватью сестры, тихо произнес:

– Ну, здравствуй, сестренка…

По щекам Дадли текли слезы… По щекам Гарриет текли слезы… Брат и сестра, не отрываясь смотрели друг на друга, а в руке Рие была намертво зажата ладошка Гермионы.

========== Часть 13 ==========

Комментарий к Часть 13

Сказка заканчивается и начинается жизнь. А жизнь – штука сложная и у каждого в ней своя правда.

Лорд Волдеморт аппарировал в маленький городок неподалеку от Лондона. Он шел по Тисовой улице, чтобы помочь маленькой девочке, которую почти уничтожил Дамблдор. Девочке, которая так любила своих приемных родителей, что готова была принести себя в жертву за их жизнь. Девочке, которая ему помогла. Осознавая, что сделал старик с простыми магглами, Волдеморт скрипел зубами от ярости.