Текст книги "Control your emotions (СИ)"
Автор книги: Vilen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Снегг согласно кивает. Руки сцеплены в замок, осанка ровная, ни один мускул не дрогнул. Драко смотрит на него, и тошнота одолевает его от всего этого убожества. Как можно поклоняться этому ублюдку? Как можно?
– Подите прочь, – властно говорит вернувшимся егерям Темный Лорд. – Люциус, тебе надо заняться воспитанием своего сына.
Скабиор помогает Драко подняться, и они уходят. Как можно быстрее из этой комнаты, а дальше можно не торопиться. Просто потому что всё дико болит. Когда это случилось? Когда Малфой успел стать чужаком в собственном доме? В голове появилась диковатая мысль о том, что он – не он и что это вовсе не его дом. Или что все это ему просто снится. Но нет. Боль, кровь, убийства – сон не может растягиваться на столь долгое время.
Дождь сегодня был слишком затяжной. Холодные капли противно скользили по коже, падали с мокрых волос на воротник и дорожкой дальше под свитер. Малфой поежился. Очередной патруль по городу казался ему сегодня совершенно ненужным. Министерство озверело окончательно – когда все многие грязнокровки были истреблены, был отдан приказ отлавливать и полукровок тоже. Драко пожалел о том, что он не полукровный волшебник. Захотелось бросить вызов этим крысам. Гордо вздернуть подбородок и уйти, зная, что тебе ничего не сделают, хотя ты не чистокровный волшебник. Ложь. Он чистокровный до мозга костей. В его жилах течет чистая кровь аристократа. Драко усмехнулся этим своим странным мыслям и поплотнее укутался в мантию.
– Чего улыбаешься? – бодро поинтересовался идущий рядом Скабиор.
– Захотел быть полукровкой, – снова усмехнулся Малфой.
– Ты чокнутый.
– Знаю.
– Поймать бы этого Поттера, – прорычал сзади Сивый. – Представьте, сколько у нас будет денег.
Скабиор бросил на Драко многозначительный взгляд, а Малфой отвернулся. Не хотелось об этом говорить. И не говорить тоже не хотелось. Гарри Поттер закрепился в сознании как друг. После всего. После этого всего. Когда он втирался в доверие к Малфою, чтобы узнать про Пожирателей, а на самом деле ему было плевать. Как он сговорился с Драко на том матче по квидиччу ради Гермионы. Как рассказал правду о себе. Как до последнего отстаивал свою точку зрения, при этом оставаясь до охирения впечатляющим. Как приютил Драко и поделился с ним своими планами. У Гарри просто не было выбора, как и у Малфоя. Их друзья мертвы. Рон и Блейз, два самых лучших друга для каждого из этих отчаянных волшебников. Волшебников, почти доведенных до ручки от бессилия.
– Что нам толку от Поттера? – лениво сказал Скабиор, повернув голову к Фенриру. – Мы можем заработать столько же, если будем регулярно отлавливать полукровок и грязнокровок.
– Ты в своем уме? – выплюнул Сивый.
– В наши дни трудно понять, чему верить.
– За его голову предлагают крупную сумму. Думаю, за этого труса это достаточно.
– Гарри Поттер сбежал. Если бы он был так важен всем, да и сам бы того хотел, он бы был сейчас здесь и сражался, а не прятался неизвестно где.
– Значит, ты согласен, что он трус? – хмыкнул Фенрир.
– Мне плевать. У меня есть дела более важные, чем думать о Поттере, – пожал плечами Скабиор.
Драко посмотрел на него с благодарностью. Минутный восторг от того, что Скабиор в какой-то степени невербально вступился за него, отразился на лице робкой улыбкой. Новый десяток капель скатился на шею за воротник. Дождь колотил по крышам домов так сильно, что казалось, он сейчас пробьет черепицу.
– Поттер...а с ним эта грязнокровка Грейнжер, – расхохотался Сивый. – Клянусь, она станет моей добычей.
Ликование меняется страхом. Восторг погашен сыростью и холодом. От этого смеха немеют пальцы ног. Кулаки сжимаются, готовые врезать по мерзкому лицу оборотня, челюсти сжаты так, что на скулах играют желваки. Тварь, если он хоть что-то с ней сделает, если хоть пальцем её тронет...и Малфой тоже клянется...не оставит от этого вонючего скота и мокрого места.
Весь день они патрулировали несколько кварталов Лондона, в том числе Косой и Лютный переулок. Голод и холод стали верными союзниками, соратниками, и Драко больше всего мечтал отделаться от этих чувств. Снова чувствовать себя нормальным, спокойным, сидя дома сытым, чистым, греясь в кресле у камина. Он согревался мыслями об этом. Сегодня улицы были пусты, как, впрочем, и весь этот месяц. Многие бежали в страхе. Малфой их понимал. Он бы сам сбежал, если бы не Гарри и Гермиона. А ещё родители. Несмотря на всё, что сделал ему отец, Драко испытывал к нему жалость, смешанную с чувством вины. А про маму и говорить нечего – юнец был готов отдать за неё жизнь. И этого “готов” вполне хватит пока.
– Эй, вы только посмотрите, кто к нам в гости! – передав фляжку с огневиски Малфою, протянул Скабиор.
Драко повернул голову в ту же сторону. Маленький полный человек испуганно оглядывался по сторонам. У него были маленькие водянистые глазки, остренький носик и неприятная подобострастная улыбочка. Левой рукой он поглаживал правую, которая выглядела так, словно была затянута в блестящую серебряную перчатку. Он семенил по переулку, то и дело путаясь в полах мантии, постоянно поправлял подол и капюшон.
– Чего тебе нужно, Хвост? – нетерпеливо спросил Сивый, когда человек подошел к ним.
– Мне нужно поговорить с Драко, – голос пришедшего был больше похож на писк.
– Что такое?
– Северус...он сказал, что ты больше не увидишься со своей девушкой, – немного непонимающе произнес Хвост.
– Что?!
Драко изумленно уставился на волшебника. О чем он говорит? Что с Гермионой? И откуда об этом известно Снеггу? Он должен всё узнать.
– Мне сказали передать, только и всего, – недовольно бросил Хвост, разворачиваясь назад.
– Иди отсюда, – прорычал Скабиор, пихнув Хвоста в спину.
Анимаг горделиво поправил капюшон и поспешил удалиться, бубня себе под нос непечатные ругательства. Драко перевел взгляд на друга. Взгляд, полный непонимания и удивления. Ведь если с Гермионой что-то случилось, то и с Гарри тоже. И тогда он бы об этом знал...наверное.
– Я тебя прикрою, – прошептал ему на ухо Скабиор, вытесняя из общего круга.
– Пошли дальше, – отстранившись от массивной мраморной колонны, скомандовал Сивый. – Эй, Малфой, куда собрался?
– Ему срочно надо поесть, – самым жалостливым тоном сказал Скабиор. – Если мальчишка сдохнет из-за того, что ни хрена не ел, то его папаша нас прикончит.
– Да чтоб его, этого Малфоя, – сплюнул на землю Фенрир, одергивая рукава растянутой кофты.
– Ну, пошли, – отмахнулся Скабиор.
Дорога то была ясно видна, то окутывалась тьмой. Драко шел за Хвостом и все думал об этих словах. Почему он больше не увидится с Гермионой? Что-то не так с ним? Вопрос “что случилось” столько раз прозвучал в голове, что стал практически наваждением за эти четыре минуты. Переулок переходит в узкую улочку, состоящую из нежилых домов. Паучий тупик. Фабричная труба высилась над ним, словно кто-то огромный укоризненно грозил пальцем. Лёгкие шаги эхом отдавались на булыжной мостовой. Хвост тихо прошуршал подошвами мимо разбитых и заколоченных досками окон и наконец остановился у последнего дома, где в первом этаже между занавесками пробивался слабый свет. Волшебник взмахнул палочкой, отпирая двери, и вошел внутрь. Драко нервно прикусил губу, выходя из тени. Запах грязной реки, который доносился сюда. Парень с минуту поколебался, но все же решился. Он подошел к деревянной двери, споткнувшись на первой, единственной, ступеньке, и постучал. Через несколько секунд в доме послышалось какое-то движение, и дверь чуть-чуть приоткрылась. Через щель на него смотрел человек. Длинные чёрные волосы обрамляли желтовато-бледное лицо с чёрными глазами. Крючковатый нос, плотно сжатые губы, сальные черные волосы.
– Здравствуйте, профессор.
– Что ты хочешь узнать? – не пуская его внутрь, спросил учитель.
– Почему я больше не увижу Гермиону?
– Вопрос не по адресу. Я занят. Что-то ещё? – нетерпеливо проворчал Снегг.
– Да! Почему, черт возьми, вы знаете правду и не говорите её мне? Я имею право знать! Я не брошу её! Что вам известно?
– Только то, что я сказал тебе, – настойчиво проговорил Пожиратель.
– Черт... – приглушенный расстоянием девичий голос Драко не мог не узнать.
Он резко ворвался в дом, отпихнув профессора к стене. Его сейчас ничего не заботит, кроме этого голоса. И злость, и интрига, и преждевременная радость – множество ощущений и эмоций взрывают все внутри, и от этого хочется кричать. Он проносится по коридору, врываясь в комнату, и оказывается в крошечной темноватой гостиной, производившей впечатление не то тюремной камеры, не то палаты в клинике для умалишённых. Полки по стенам были сплошь уставлены книгами, большей частью в старинных коричневых или чёрных кожаных переплётах. Потёртый диван, старое кресло и колченогий столик стояли тесной группой в лужице тусклого света от люстры со свечами, свисавшей с потолка. Помещение выглядит неухоженным, как будто здесь давно никто не жил. Драко смотрит прямо перед собой, осматривается, и не сразу замечает выступающий из-за шкафа рукав мужского черного пиждака. Злое рычание – какого хрена этот кто-то прячется там – и Малфой подбегает к стене. Тянет незнакомца на себя и ошеломненно вглядывается в него. Какого...на него смотрит Драко Малфой, ещё один, такой же, как сам слизеринец, только это поддельный экземпляр. Что за черт?
– Кто это такой? – кричит на весь дом Малфой.
Второй, которого Драко держит за руку, виновато молчит, прикусив губу и испуганно глядя в глаза. Карие, почти шоколадные глаза. Стоп. Этого не может быть.
====== Глава 21 ======
Глава 11. “Взятка”, чтобы было понятнее фанатикам ГП и ДС, но я не могла не написать её. Спасибо всем, кто читает, и простите, что так редко пишу. Это всё обезмузивание универское :)
What’s happening to me?
Гермиона широко распахнула глаза. Комната казалась совершенно другой, в ней теперь было гораздо больше света и воздуха. Стеллажи с книгами как будто отъехали назад, а стены наоборот – сдвинулись ближе. Во рту солоноватый привкус. Через минуту девушка перестанет быть собой.
Гарри сидел напротив и глубоко дышал, вздыхая каждый раз, когда из крана на кухне капала вода. Ссутулившись и вжав голову в плечи, он поднялся на ноги и мерил комнату шагами, постукивая при этом ногтями по стенке стакана. Суровый сосредоточенный взгляд буравил входную дверь.
– Гарри, я…
– Не сейчас, Гермиона. Мне надо подумать, – отмахнулся юноша, прикусив большой палец.
– Подумать о чем? Все уже закончилось.
– Ты знаешь, о чем.
– Мы уже обсуждали это. Кикимер вернется, успокойся.
– Я не могу успокоиться, Гермиона! Где все? Где помощь, когда она так нам нужна?
– Мне… Мне написала Джинни.
– Ч-что? – его голос дрогнул.
Гарри подбежал к Гермионе и взял за руку, глядя прямо в глаза. Снова небритый, невыспавшийся, в свитере, который не снимался с него уже три дня. Исхудавший, бледный, как смерть, с мешками под глазами и поцарапанными щеками.
– Где письмо?
– Держи, – девушка вынула из заднего кармана аккуратно сложенный листок и протянула его Гарри.
Он дрожащими руками принял письмо и отошел к столу, присев на краешек стула. Взгляд бегал по строчкам, и губы безмолвно шевелились. Каждые пять секунд поправляя очки, Гарри поворачивал голову к окну, прикрывая глаза, чтобы не заплакать.
– У них все хорошо… – с облегчением прошептал он, дочитав письмо. – Но как ей удалось? Ведь совы перехватываются Министерством Магии.
– Я и сама не знаю, Гарри. Но писать ответ слишком опасно. Мы не можем себя выдать.
– Если бы Рон был жив, сейчас была бы очередная ссора, – обреченно сказал Гарри.
Гермиона поджала губы и ушла из кухни. Едва сдерживая рыдания, волшебница взбежала вверх по лестнице, врываясь в одну из комнат. Сцепив зубы на сжатом во рту кулаке, она повалилась на кровать и, скрутившись калачиком, заплакала. Искупления, освобождения не происходило. Как бы она не старалась, как бы она не хотела, Гермиона не могла отделаться от смерти близкого ей человека. Близких ей людей. Вечно собранная, всегда готовая дать ответ на любой вопрос, поразительно ответственная… Сейчас Грейнжер пустила все на самотек. Она не могла взять на себя ответственность за смерть друзей. Мама с папой… Им ничего не расскажешь. Все достижения в школе, всё, что случалось с Гермионой… Она многим делилась с родителями. И как это было замечательно – приезжать к ним из Хогвартса на каникулы, хвастаться своими успехами, а потом всей семьей выбираться куда-нибудь. Гермиона обожала театр, эту любовь привила ей мама. И на мгновение, когда Гарри и Гермиона трансгрессировали на Тотнем-Корт-роуд, она отдалась воспоминаниям, но лишь на мгновение, и она не позволила себе заплакать. И даже в «Норе», когда вся семья Уизли оплакивала утрату, Гермиона не смогла так же плакать, как миссис Уизли или Джинни. Видимо, нам выделено определенное количество слез на каждого человека, и Гермиона уже сполна оплакала смерть Рона. Как и Блейза. Гермиона вспомнила, как они с Джинни сидели в спальне рыжеволосой волшебницы и делились переживаниями, воспоминаниями о Роне и Блейзе. К этим смертям добавилась и смерть Грозного Глаза, когда шестеро Поттеров взмыли ввысь, чтобы обеспечить Гарри защиту. И всё, что случилось на свадьбе, если её, конечно, можно было назвать полноценной свадьбой. Билл и Флер предложили отказаться от этого, но мистер Уизли настоял на торжестве, при этом прослезившись и прошептав: «Вы должны быть счастливы».
Гермиона подняла голову, вытирая со щеки катышки пыли. Она встала с постели и огляделась. Они уже были здесь, когда искали медальон. Спальня Регулуса Блэка. Гермиона осторожно ступила назад к двери, словно опасаясь задеть здесь ещё что-либо. Стены, покрывало постели, шторы – всё было изумрудно-зеленого цвета, как бы подчеркивая принадлежность Блэка к Слизерину. Над кроватью изображен герб Блэков, под которым висят старые вырезки из газет, посвященные Волан-де-Морту. Гермиона окинула взглядом стены и платяной шкаф: здесь ничего не изменилось с их с Гарри визита. Она прошла вперед, к окну. На столешнице стерта пыль кое-где, все ящики вывернуты, в них валяются устаревшие учебники, гусиные перья и пустые пузырьки от чернил. Солнечные лучи блекло освещали комнату, указывая на сгустки пыли на полу и складках штор. Гермиона слабо улыбнулась и достала из кармана делюминатор. Тот самый делюминатор, который по завещанию профессора Дамблдора должен был принадлежать Рону. По закону вещи умершего переходят в распоряжение его ближайших родственников, но миссис Уизли отдала делюминатор Гермионе, не переставая при этом плакать в тот момент. Девушка щелкнула крышкой вещицы, и в комнате загорелся свет. Щелкнула ещё раз – и комната опять погрузилась в полумрак, освещаемая лишь слабыми лучами солнца.
Внизу послышался шум. Гермиона выскочила из комнаты и стремглав помчалась вниз.
– Не двигаться! – послышался голос Гарри в прихожей.
Гермиона сбежала по лестнице, на ходу доставая волшебную палочку. Став за спину Гарри, она направила палочку вперед, как и он, и всматривалась в темный силуэт у двери.
– Не стреляйте, это я, Римус!
– Хвала небесам, – выдохнула Гермиона, махнув палочкой на портрет вопящей миссис Блэк.
– Покажись! – крикнул Гарри.
– Я Римус Джон Люпин, – с поднятыми руками силуэт вышел под свет ламп, – оборотень, так же известный как Лунатик, один из четверых создателей Карты Мародеров, женатый на Нимфадоре, известной так же как Тонкс, и это я научил тебя, Гарри, как создать Патронуса, который принял затем облик оленя.
– Да, все в порядке, – сказал, опуская палочку, Гарри, – но надо же было проверить, верно?
– Как твой бывший преподаватель защиты от Темных искусств, не могу с тобой не согласиться.
Люпин был завернут в темную, плотную дорожную мантию. Он выглядел невероятно уставшим и ещё более бледным, чем обычно.
– Значит, от Северуса пока ни слуху ни духу? – спросил он.
– Нет, – ответил Гарри. – Что случилось? Все целы?
– Да, только за всеми следят. Даже на этой площади маячит парочка Пожирателей.
– Мы знаем.
– Пришлось трансгрессировать на верхнюю ступеньку, к самой двери, иначе бы они меня засекли. Они не знают, что вы здесь, а то, я уверен, их было бы больше. Пожиратели расставлены по всем местам, хоть как-то связанным с тобой, Гарри. А что случилось с вами после того, как вы покинули «Нору»?
Они спустились в кухню, и Гермиона направила палочку на решетку очага. Немедля вспыхнул огонь, от которого темные каменные стены стали казаться уютными, а длинный деревянный стол заблестел. Люпин вытащил из-под мантии несколько бутылок сливочного пива, и все сели.
– Так, вы направились со свадьбы прямо сюда?
– Нет, – ответила Гермиона. – Мы направились сюда после того, как столкнулись в кафе на Тотнем-Корт-роуд с парой Пожирателей.
– Что? – откашлялся Люпин, вытирая с груди выплеснувшуюся часть сливочного пива.
Они рассказали ему о случившемся, и Римус по конец рассказа выглядел сильно напуганным.
– Но как им удалось отыскать вас так быстро? Проследить того, кто траснгрессирует, невозможно, если не вцепиться в него в последний момент.
– Однако и на то, что они просто гуляли по Тотнем-Корт-роуд, не похоже, – сказал Гарри.
– А вдруг на Гарри все ещё распространяется Надзор? – неуверенно произнесла Гермиона.
– Это невозможно, – отрезал Люпин. – К тому же, будь Гарри под Надзором, Пожиратели знали бы, что он здесь. И все же я не понимаю, как им удалось проследить вас до Тотнем-Корт-роуд. Меня это очень тревожит.
– Что произошло после нашего ухода? Мистер Уизли сообщил нам, что семья в безопасности, но…
– В общем-то, нас спас Кингсли. Благодаря его предупреждению многие траснгрессировали ещё до появления Пожирателей. Их прибыло около десятка, но они не знали даже, что Гарри там был. До Артура дошел слух, что Скримджера пытали, прежде чем убить, старались вызнать, где ты. Если это правда, он тебя не выдал.
Гермиона пересеклась взглядом с Гарри. В его глазах был, наверное, тот же страх и благодарность, которые сейчас чувствовала она сама. Получается, последним деянием Скримджера – человека, которого никто из не любил – была попытка защитить Гарри.
– Пожиратели обыскали «Нору» сверху донизу, два часа допрашивали тех из нас, кто остался в доме. Они пытались выведать что-либо о тебе, Гарри, но, разумеется, никто, кроме членов Ордена, не знал, что ты был там. Пожиратели вломились во все дома, связанные с Орденом…
– Как им это удалось? Ведь Защитные чары… – начала Гермиона.
– Теперь на стороне Пожирателей вся мощь Министерства, – сказал Люпин. – Они смогли пробить всю установленную нами защиту, и теперь они действуют открыто.
– И как они все это объясняют? – звенящим голосом спросила Гермиона.
– Ну… – произнес Люпин, вытаскивая из-под мантии сложенный номер «Ежедневного пророка». – Вот. Ты все равно узнал бы. Это их предлог для охоты на тебя.
Гари расправил газету на столе. Гермиона оперлась руками о столешницу, отодвинув бутылку сливочного пива, и повернула голову, чтобы прочитать заголовок:
«разыскивается для допроса относительно обстоятельств относительно смерти Альбуса Дамблдора»
А рядом огромная фотография Гарри. Гермиона гневно вскрикнула и сжала ладони в кулаки. Гарри оттолкнул от себя газету, шумно фыркнув.
– Прости, Гарри, – сказал Люпин. – По официальной версии Скримджер просто подал в отставку, его сменил Пий Толстоватый, а на нем лежит заклятие Империус.
– Но почему же Волан-де-Морт сам не стал Министром Магии? – ухмыльнулся Гарри.
– Ему не это было нужно. Волан-де-Морт свободно утверждает свою власть за пределами Министерства. И никто не осмеливается вслух заявить об этом, потому что не знаешь, кому верить, все под подозрением и все жертвы одновременно.
– То есть в Министерстве уже говорят о том, что опасен не Волан-де-Морт, а Гарри? – оттирая засохшие слезные дорожки, спросила Гермиона.
– К сожалению, да. Всем внушили, что это ты приложил руку к смерти Дамблдора, и Волан-де-Морт спокойно властвует. Думаю, это было его идеей – принимать меры против маглорожденных. На второй странице написано.
Гермиона взяла в руки газету и перевернула лист, с явным пренебрежением пробегаясь взглядом по строчкам о виновности Гарри.
– «Регистрация магловских выродков, – вслух прочитала она. – Министерство магии проводит расследование деятельности так называемых магловских выродков, имеющее целью выяснить, как им удалось овладеть магическими секретами. Маглорожденные, не имеющие магической родословной или не способные её доказать, скорее всего, получили магическую силу посредством воровства или насилия. Министерство полно решимости искоренить этих захватчиков магической силы и потому предлагает каждому магловскому выродку явиться для собеседования в Комиссию по учету магловских выродков».
– Это омерзительно, – произнес Гарри.
– Это просто ужасно и несправедливо. Разве можно украсть магическую силу? Это же духовная сила…
– Мне очень жаль, Гермиона, – сказал Римус.
– Это не важно. Я ведь в бегах с главным преступником страны, так что ничего страшного. Если нам удастся вернуться в школу, тогда другое дело. Кстати, а что будет с Хогвартсом?
– Учеба стала обязательной для любого юного волшебника и волшебницы. Теперь волшебники будут находиться под присмотром Волан-де-Морта, то есть ни о каком обучении на дому или за границей и речи быть не может. И ученики школы, прежде чем попасть в неё, будут получать сертификат о Статусе крови – то есть доказывать Министерству, что они происходят от волшебников.
– Это… это… – выдавил Гарри.
– Я знаю, – негромко произнес Люпин. – Гарри, Гермиона, я пойму вас, если вы ничего не ответите, но у Ордена сложилось впечатление, что Дамблдор поручил вам некую миссию.
– Поручил.
– Вы можете посвятить меня в подробности?
– Не могу, Римус, простите. Если Дамблдор не сказал, не могу сказать и я, – ответил Гарри.
– Я так и думал, – разочарованно произнес Люпин. – Но я могу оказаться вам полезным. Ты знаешь, Гарри, кто я и на что я способен. Я могу отправиться с вами и защищать вас. А говорить мне, что вы собираетесь делать, необязательно.
Гермиона пришла в недоумение. Пойти с ними? А как же…
– А как же Тонкс? – спросила она.
– А что Тонкс?
– Ну, вы ведь женаты. Как она отнесется к тому, что вы уйдете с нами?
– Тонкс в полной безопасности, – ответил Люпин. – Она сейчас у своих родителей.
Что-то непонятное чуялось в его тоне, почти холодное. Да и мысль о том, что Тонкс будет сидеть у своих родителей, казалась странноватой. Гермиона всегда любила Нимфадору за её любопытство, желание быть в гуще событий, находчивость. Она постоянно была на собраниях Ордена, и то, что Тонкс будет теперь так далека от всего этого, не укладывалось в голове.
– Римус, – неуверенно произнесла Гермиона, – у вас все в порядке… ну, вы понимаете… между вами и…
– Спасибо, всё хорошо, – с подчеркнутой резкостью ответил Люпин, и через минуту неловкой паузы сказал каким-то неприязненным тоном: – Тонкс ждет ребенка.
– Это замечательно, – улыбнулась Гермиона.
– Поздравляю, – добавил Гарри.
– Да-да. Так вы принимаете мое предложение? Я не думаю, что Дамблдор был бы против этого. В конце концов, нам придется, думаю, столкнуться со сложной магией.
– Погодите, – прервала его Гермиона. – Объясните мне, вы хотите оставить Тонкс у родителей и уйти с нами?
– Ей там ничто не грозит, родители позаботятся о ней! Я уверен, что Джеймс хотел бы, чтобы я был рядом с вами, рядом с тобой, Гарри.
– А я вот этого не хочу. И я уверен, что моему отцу было бы интересно узнать, почему же вы решили быть рядом со мной, а не со своим ребенком.
– Ты не понимаешь, – пролепетал побелевший Люпин.
– Так объясните!
– Ты не понимаешь, что я сделал со своей женой и ребенком! – вскрикнул мужчина, вскочив на ноги, и стул его упал на пол. – Я не должен был жениться на ней, я обратил её в прокаженную! – он лягнул перевернувшийся стул. – Ты всегда видел меня только среди членов Ордена или в Хогвартсе, под опекой Дамблдора! И не знаешь, как относится к тварям вроде меня волшебное сообщество! Ты понимаешь, что я натворил? Даже её родные пришли в ужас от нашего брака. И ребенок будет таким же, как я. А если нет, то будет лучше ему вырасти без отца, которого ему придется стыдиться!
– Римус, что вы говорите? Как может ребенок, любой ребенок стыдиться вас? – со слезами на глазах прошептала Гермиона.
– Ну, не знаю, – сказал Гарри, – мне вот, например, за него стыдно, – он тоже вскочил на ноги. – Мой отец погиб, пытаясь защитить меня и мою мать. Вы считаете, он бы согласился на то, чтобы вы бросили свое дитя и ушли с нами на поиски приключений?
– Как… как ты смеешь? Речь идет не о стремлении к опасности или славе… Как ты смеешь предполагать такую…
– Я предполагаю, что вы считаете себя сорвиголовой и хотите занять место Сириуса.
– Гарри, перестань! – взмолилась Гермиона.
– Я никогда не поверил бы, что человек, научивший меня сражаться с дементорами, трус, – процедил Гарри.
Люпин стремительно выхватил палочку, махнул ею, и Гарри отлетел назад на пару метров, врезаясь в стенку. Гермиона вскрикнула, прикрыв рот рукой. Гарри сполз на пол и открыл глаза. Гермиона метнулась к нему, сразу же развернувшись к двери и параллельно протягивая Гарри руку.
– Римус, Римус, вернитесь! – крикнула она, но вместо ответа послышался хлопок закрывающейся двери. – Гарри, о, Мерлин, как ты мог?
– Легко, – ответил Гарри, поднявшись без её помощи. – И не смотри на меня так! Он это заслужил. Родители… Родители не должны бросать детей, если только их к этому не принуждают.
– Тебе не следовало называть его трусом… – вымолвила Гермиона.
– Но именно так он себя и повел.
– Все равно.
– Если это заставит его вернуться к Тонкс, значит, я все сделал правильно, так?
В его голосе слишком очевидна была мольба, и Гермиона не смогла скрыть сочувствия во взгляде. Она положила руку ему на плечо, но парень одернул её и отошел к огню. Он сел на корточки перед камином и вытащил из кармана записку. Губы его снова беззвучно зашевелились, и Гермиона поняла, что он опять перечитывает письмо от Джинни, и решила просто оставить его в покое на время. Девушка подошла к столу, лениво постукивая пальцами по блестящей поверхности. Газета, которую принес Люпин, так и осталась лежать на столе, открытая на второй странице.
Гермиона ждала, пока Гарри закончит читать. Она подошла к столу, села на отодвинутый стул и взяла в руки газету. Взгляд бегал по строчкам, и на глаза попалось имя Дамблдора. Гермиона удивленно распахнула глаза, вчитываясь в слова. На большой фотографии была изображена целая семья: «семья Дамблдоров. Слева направо – Альбус, Персиваль, держащий Ариану, Кендра и Абефорт». Обычная семья магов, ничего примечательного, Альбус ещё не носит очков на ещё не сломанном носу, волосы у него до плеч, так же, как и у его брата Абефорта. А над фотографией надпись: «Эксклюзивный фрагмент из выходящей в свет биографии Альбуса Дамблдора. Автор Рита Скитер». Гермиона заерзала на стуле. Гарри бы точно не понравилась эта статья, уверенность на сто процентов. Но он мог увидеть это, и тогда расстроился бы ещё больше. Поэтому Гермиона скомкала газету и бросила её в огонь, не задев Гарри.
На кухне раздался громкий хлопок, отозвавшийся эхом по всему этажу. Гермиона вскочила со стула, выставив вперед плотно сжатую в руке волшебную палочку. Гарри подскочил на месте и, смяв письмо, быстро спрятал его в карман. Из странного переплетения рук и ног, показавшегося у плиты, выпутался Кикимер и, поклонившись Гарри, проквакал:
– Кикимер доставил Наземникуса Флетчера, хозяин.
Наземникус, кое-как поднявшись с пола, вытащил палочку, но Гермиона его опередила:
– Экспеллиармус!
Палочка Наземникуса взвилась в воздух, и Гермиона поймала её. Наземникус с обезумевшими глазами метнулся к лестнице, но девушка снова опередила его:
– Ступефай!
Наземникуса сбило с ног, и он упал на пол. Гарри в несколько шагов пересек кухню и опустился на колени, наставив палочку на нос мужчины. Мантия того была в пятнах, спутанные волосы засалились, все ладони были в саже.
– Чего я сделал-то? Натравили на меня поганого домовика. Что за дела? Я ни в чем не виноват, отпусти меня, а то…
– Вы не в том положении, чтобы сыпать угрозами, – сказал Гарри.
– Кикимер извиняется, что он так задержался с доставкой вора, хозяин, – заквакал эльф. – Флетчер умеет скрываться от поимки, у него много укрытий и сообщников. И все-таки Кикимер загнал вора в угол.
– Ты замечательно поработал, Кикимер, – сказал Гарри, и эльф отвесил ему низкий поклон.
– Я перетрухал, понял? – завопил Наземникус. – Я не хотел с ними идти. Не прими за обиду, друг, но помирать ради тебя мне неохота. А чертов Сам-Знаешь-Кто как полетит на меня, тут всякий смылся бы, я ж говорю, я не хотел в это лезть…
– К вашему сведению, никто больше не трансгрессировал, – сухо ответила Гермиона, перехватывая волшебную палочку поудобнее.
– Так вы ж герои, черт вас дери, верно? А я самоубийцу отродясь не изображал…
– Нас не интересует, почему вы бросили Грюма, – сказал Гарри, сдвигая палочку к налитым кровью глазам Наземникуса. – Мы и раньше знали, что вы мерзавец и полагаться на вас не следует.
– Ладно, тогда какого лысого вы на меня эльфа напустили? Или это опять насчет кубков? Так у меня ни одного не осталось, возвращать нечего…
– Кубки нас не интересуют, хотя они уже ближе к делу. Замолчите и слушайте, – вздохнул Гарри. – Когда вы обчистили этот дом, утащив из него все ценное…
– Сириусу все равно тутошний хлам был не нужен, – снова перебил его Наземникус.
Послышался торопливый топоток, блеснула медь, затем раздался громкий удар. Гермиона не смогла сдержать довольной усмешки – Кикимер подскочил к Наземникусу и огрел того сковородой.
– Угомоните этого гада, его в клетке держать надо! – завопил Наземникус и прикрылся руками.
– Кикимер, перестань! – крикнул Гарри.
Тонкие ручонки Кикимера подрагивали от тяжести сковороды, которую он по-прежнему держал наотлет.
– Может, ещё разок, хозяин Гарри, а? На счастье?
Гермиона уже раскрыла рот, чтобы все-таки заступиться за скрючившегося от тупой боли Флетчера, однако Гарри опередил её:
– Нам нужно, чтобы он оставался в трезвой памяти, Кикимер, но если будет артачиться – милости прошу, – поправляя очки, сказал гриффиндорец.
– Большое спасибо, хозяин, – ответил Кикимер, отходя назад на пару шагов.
– Когда вы обчистили этот дом, – снова начал Гарри, – то забрали кое-что и из кухонного чулана. Там был медальон. Что вы с ним сделали?
– А чего? Он шибко ценный, что ли?
– Так он ещё у вас! – воскликнула Гермиона.
– Нет… Я… Я его отдал, мне пришлось, выбора не было.
