Текст книги "Control your emotions (СИ)"
Автор книги: Vilen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Малфой с ужасом смотрел в лицо Дамблдора, побелевшее ещё сильнее, опустившееся ещё ниже, так сильно сполз старый волшебник по стене. Драко опустил палочку и отошел к двери. Но в этот миг с лестницы донеслись уже совсем громкие звуки схватки, и чей-то голос прокричал:
– Они перекрыли лестницу! Редукто! РЕДУКТО!
– Ну же, Драко, поторапливайся! – сердито крикнул Амикус. – Помнишь, что будет с твоей мамочкой, если ты этого не сделаешь? А о дорогом Люциусе я вообще молчу…И твою девушку тоже убьют, не сомневайся.
– Давайте-ка я, – прорычал Сивый и шагнул к Дамблдору, растопырив руки и оскалив зубы.
– Нет!
Оборотня отбросило в сторону. Он ударился о стену и застыл у неё, пошатываясь и гневно тараща глаза. В дверях возник Снегг с волшебной палочкой в руке. Черные его глаза обежали всех, кто был здесь.
– У нас тут заминка, Северус, – сказал грузный Амикус. – Мальчишка весь в своего отца…Трус, – прошипел он на ухо Малфою.
– Инкарцеро! – Драко мгновенно направил палочку на Кэрроу.
Тот упал на пол, задыхаясь. Десяток веревок обвили его тело и душили со всей дури.
– Глупый мальчишка! – рассвирепела Алекто. – Круц…
– Экспеллиармус! – он махнул в сторону Пожирательницы. – Протего! – Драко рассек палочкой воздух, чтобы его не могли убить.
Рассудок стал более ясным, всё внутри успокоилось. Он готов убить. Ради мамы, ради Гермионы…
– Фините, – спокойно произнес Снегг, направив палочку на Амикуса. – Душить людей не благоразумно, Драко.
– Северус…
Драко обернулся. Дамблдор вот-вот был готов упасть в обморок. Он ухватился рукой за колонну и держался словно из последних сил. В его голосе звучала мольба.
– Северус…прошу тебя…
Снегг поднял палочку.
– Нет! Это должен сделать мальчишка! – прорычал Фенрир.
«Слабость – это порок, Драко» – прозвучал в голове у Малфоя голос Снегга.
Он взглянул на декана. Снегг смотрел на Драко не отрываясь. Он говорил с ним без слов.
«Она поставила на кон свою жизнь. Я дал Непреложный Обет, Драко. Ты слишком молод и слаб…»
Драко затопила ненависть. Он молниеносно поднял палочку и направил её на Дамблдора:
– Авада Кедавра!
Струя зеленого пламени вырвалась из волшебной палочки Малфоя и ударила Дамблдора прямо в середину груди. Директора подбросило в воздух. На долю секунды волшебник завис над пропастью, а потом, как тряпичная кукла, медленно перевалился спиной через перила башни и исчез.
– Нет…
Драко услышал горький шепот у стены. Он метнул взгляд на Пожирателей. Все с восторгом посмотрели на него.
«Её забрала Белатрисса. Она уже в мэноре» – эхом раздался голос в голове Драко.
– Уходим, быстро, – сказал Снегг.
Он схватил Малфоя за шиворот и протолкнул его перед собой в дверь. За ними последовали Сивый и Кэрроу. Они сбежали с лестницы и сразу попали в гущу сражения. Густые клубы пыли служили многим мантией-невидимкой. Драко не соображал, что делает. В голове был лишь расплывчатый образ Гермионы. И что с ней сейчас делает Белатрисса? Он швырял заклинаниями направо и налево, не понимая даже, зачем. Снегг вцепился в его плечо и потащил к выходу.
– Всё кончено, уходим! – взревел он, и пара мужчин в черных мантиях радостно загоготали.
Драко поволокли на улицу.
– Надо убираться отсюда, – кричал ему в ухо Снегг. – Все сейчас будут искать тебя, надо уходить…
Они быстро проскочили множество коридоров, перепрыгивая на лестницах через две ступени. Какой-то Пожиратель смерти остановился разобраться с Хагридом. Сивый исчез в самом начале. Были слышны только крики и свист летящих заклятий.
– Остолбеней!
Драко обернулся и увидел подбегающего к ним разъяренного Поттера. Заклинание пролетело мимо.
– Уходи, Драко! – гаркнул Снегг, отпихнув слизеринца.
Малфой сделал вид, что уходит. Вряд ли в этой толпе будут разбираться. Он спрятался за груду камней у хижины лесничего и достал палочку.
– Кру… – направил на профессора палочку Поттер.
Однако Снегг отразил заклинание, сбив Гарри с ног. Задыхаясь и жмурясь от боли, Гарри поднялся на ноги.
– Кру… – снова выкрикнул Поттер.
Но Снегг опять отразил заклинание, насмешливо улыбаясь.
– Инкар… – завопил Гарри, но Снегг почти ленивым взмахом руки отбил и это заклинание.
– Сражайся! Ты, трус, сражайся! Ты защищаешь убийцу! Он убил его! Убил, и ты не остановил его! – крикнул Гарри.
– Напомнить, как твой отец издевался надо мной? Четверо на одного. Что бы ты сказал о нем?
– Остол…
– Опять отбито и будет отбиваться снова и снова, пока ты не научишься держать рот и разум закрытыми, Поттер! – ощерился Снегг. – Хватит! – он развернулся к одному из Пожирателей.
– Импеди…
Гарри ещё не успел произнести заклинание, как он упал на колени и закричал. Драко замер за оградой. Амикус запустил в Поттера невербальным Круциатусом. Драко по себе знал, что за боль от этого испытываешь.
– Редукто! – он выскочил из-за камней и направил палочку на Кэрроу. – Не трогайте его! Снегг сказал – надо уходить! Живо! Не то и вас прикончу! – скомандовал он.
Пожиратели смерти послушно бежали к воротам. Драко не убирал направленной на них палочки. Снег презрительно посмотрел на него и пошел следом. Драко обернулся и Гарри. Он медленно поднялся и слепо заковылял в сторону Малфоя.
– Сектум…
Снегг заслонил собой Драко и отразил заклинание.
– Нет, Поттер! – завопил Снегг.
Гарри спиной подлетел в воздух и снова с силой ударился о землю, на этот раз палочка выскочила из его рук.
– Ну так убей меня! – задыхаясь, сказал Гарри. – Убей, ты, трусливый…
– НЕ СМЕЙ! – взвизгнул Снегг, и лицо его внезапно стало безумным, нечеловеческим, как будто он испытывал ужасную муку. – НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТРУСОМ!
Он рассек палочкой воздух, и Гарри словно вдавили в землю.
– Снегг, хватит! – закричал Драко.
Малфой отпихнул профессора и подбежал к другу.
– Они забрали Гермиону…я сделаю, что смогу. Надо спасти её. Помоги мне, они убьют меня. Лестрейндж, Белатрисса Лестрейндж, – прошептал он на ухо Гарри.
Поттер шевельнулся и застонал от боли.
– Скорее, Драко!
Снегг схватил его за рукав и потащил к воротам. Только переступив границы школы, они трансгрессировали.
– Отпустите меня, прошу…Нет, не надо…ОТПУСТИТЕ, ПРОШУ! НЕТ!!!
Весь мэнор пронзил ужасный протяжный крик.
– Мисс Грейнджер, где же ваша хваленая гриффиндорская настойчивость? – потешалась Белатрисса. – Я об этом так много слышала.
– Умоляю вас, не надо…НЕТ! НЕТ! НЕ НАДО!!!
Ещё один раздирающий поместье вопль.
– Кровь такая же грязная, как я и говорила. Не даром ты грязнокровка. Я бы показала тебе, как должна выглядеть кровь, но мне жаль проливать свою. Грязнокровка…пожалуй, ты должна запомнить это, – светским тоном говорила Лестрейндж. – Ты запомнишь, обещаю.
Белатрисса прибыла в Малфой-мэнор около получаса назад. Приказав сестре не беспокоить их, она за волосы притащила Гермиону в подвал. Белатрисса порезала Гермионе руки каким-то кинжалом. Даже смешно, но казалось, что она пишет на коже. Потом Пожирательнице это надоело, и она достала волшебную палочку. Инкарцеро, Инсендио, Левикорпус, Флагрейт, Ступефай, Круцио…Это было основное, что Белатрисса применила к Гермионе в этом чертовом подвале.
Всё тело болело. Сколько Круциатусов уже применила эта сумасшедшая? Она отобрала у Гермионы палочку и забросила её куда-то в угол.
– Я хочу знать правду, – прошипела Лестрейндж, хватая Гермиону за волосы и бросая в стену лицом. – Ты околдовала моего племянника? Насильно всё это было? Отвечай, поганая грязнокровка!
– Не насильно, – захлебываясь кровью, отвечала Гермиона. – Я никого не околдовывала…
– Не ври мне. Это всё Амортенция, я знаю!
– Нет, ничего не было. Прошу вас…
– Я тебе не верю! КРУЦИО!
Крики Гермионы эхом отдавались от стен. Она не могла не кричать. Эта боль уже вросла в неё, стала частью девушки.
– Белатрисса… – в дверях возник Люциус.
– Как ты посмел побеспокоить меня? – взвизгнула Лестрейндж.
– Тебя…Там Нарцисса. Она хочет поговорить с тобой. Потом домучаешь эту дрянь, – он брезгливо посмотрел в сторону Гермионы.
– Да, ты прав. Пора отстать от неё, – ухмыльнулась Белатрисса.
Она пихнула Гермиону, и девушка упала на пол. Подойдя к двери, Пожирательница обернулась и с улыбкой произнесла:
– Чтобы ты тут не скучала… – она направила на неё палочку и зашептала.
Гермиона дико закричала, извиваясь от боли на полу. Белатрисса рассмеялась и ушла наверх.
– предположительно заклинание,чтобы открыть проход между парочкой Исчезательных шкафов.
====== Глава 14 ======
То, что просто во внутреннем кармане.
Гермиона!
Надеюсь, ты в порядке. Потому что у нас всё не так хорошо, как хотелось бы. Ты уже должна знать – Дамблдора убили. Причем это сделал твой благоверный. Гарри был там, он всё мне рассказал. Малфой пальнул в Дамблдора заклятием быстро, резко и без колебаний. Когда он был с ним один в башне, то весь трясся от страха. Но стоило подойти его дружкам, в Малфое тут же проснулась храбрость. Похороны прошли…я не помню, всё было как во сне. В голове стоял только плач феникса и рыдание Хагрида. Мы с Гарри займемся теперь поисками крестражей, на Малфое теперь лежит ответственность за тебя. Хочу верить, что ты жива. Обещаю, если увижу эту чокнутую Лестрейндж, убью её. Не раздумывая, за тебя. Ненависть к Белатриссе оттеняет только ненависть к Снеггу, потому что он позволил этому хорьку поднять палочку. Честно, мне плевать на Непреложные обеты и всё то, чем потом божился бы Снегг. Если бы ты увидела сейчас Гарри, ты бы меня поняла. Я пишу это как дневник, потому что больше некому сказать. Да, звучит, наверное, глупо, но в Хогвартсе как никогда тихо. Уже завтра мы с Гарри сядем в Хогвартс-экспресс и поедем домой. Но я не хочу домой. Я хочу в Малфой-мэнор, впервые в жизни. Чтобы знать, что с тобой всё хорошо. Прости, но я не верю Малфою. Все эти заявления о том, что он тебя любит и спасет…Он сам попросил Гарри о помощи, перед тем, как трансгрессировать. Я бы скупил у тебя все значки «Г.А.В.Н.Э.», носил бы ту ужасную парадную мантию с 4 курса круглый год, записался бы на древние руны, не задирал бы Живоглота, попросил прощения перед Почти безголовым Ником, плюнул бы в лицо Снеггу, прыгнул с башни Астрономии…Гермиона, я готов умереть, лишь бы ты жила. Умереть, воскреснуть и снова умереть. Пусть издеваются надо мной гребаные Пожиратели, только бы не трогали тебя.
Я хотел тогда умереть, когда ты пришла на озеро. Мне осточертела вся моя жизнь. Второй план, вечно в тени, и никто не понимает или не хочет понимать, слишком много забот и разочарований для 16летнего парня. Я не был готов. Но ты пришла и вернула меня к жизни, своими речами, взглядами и поцелуем. Первый, он не забывается никогда. И в этот момент, ты не поверишь, я подумал не о тебе, я подумал о Гарри. Что не могу бросить его одного, оставить в одиночестве в поисках души Волан-де-Морта. (Да, теперь я спокойно произношу его имя.) Потом в голове возник образ мамы и то, как она рыдала над тем боггартом, помнишь? Мы не встречались. То, что было у нас месяц назад, было жалкой пародией на отношения. Я видел, что тебя что-то беспокоит, но все равно лез со своим глупым сюсюканьем и поцелуями. Я хотел чувствовать, что нужен тебе. И вот этот момент настал – когда позавчера в школу ворвались Пожиратели смерти. Я увидел в твоих глазах то, в чем так долго нуждался: ты не хотела отпускать меня. Пусть это была не война, а лишь одно сражение, ты всем своим видом просила меня остаться. Но я не мог, и ты знаешь. Это была моя вина, я сказал тебе идти в учительскую, не попросил быть рядом. Но на то была причина – я не мог бы сражаться без тени страха. Когда Кэрроу пальнул Круциатусом по Невиллу, я сделал тоже самое с ним. Первый раз в жизни я использовал непростительное заклятье, и мне хотелось ещё. Я хотел убить его, уже нацелил палочку, но меня остановила Джинни. Она приземлилась на метле у меня за спиной и закричала. Я не мог разобрать слов, только обрывки фраз: «…Гермиона…забрали…я не…ничего…Лестрейндж…Снегг…увели…она упала…» И тут Амикус принялся за неё. Он запустил в Джинни Авадой (сестренка удачно увернулась), и терпение моё лопнуло. Я круто развернулся к нему и завопил, что было силы: «КРУЦИО!» Кэрроу упал на землю и скрючился от боли. Он кричал и тянулся к палочке, которая откатилась к Невиллу, а я неустанно повторял: «Круцио! Круцио! Круцио!...» Джинни и Невилл благополучно сражались с другими Пожирателями и восторга моего не видели. Но сзади ко мне подобралась Алекто, сестра Кэрроу, и запустила Оглушающим. Понятия не имею, почему они меня не убили. Очнулся я в больничном крыле. Всё обошлось, спасибо мадам Помфри. С Невиллом и Джинни тоже было всё в порядке. Вот Билу не повезло – его по лицу полоснул оборотень, кажется, Сивый. Гарри сказал, он был рядом с Малфоем в башне. Я уже ничему не верю. Даже тому, что Дамблдор умер, хотя сам отчетливо видел его тело. Мы все видели. Гарри почти ничего не говорит, ходит, опустив голову. Я не пытаюсь его взбодрить, мне самому хреново на душе. МакГонаггл так и не заняла место Дамблдора, когда собирала нас всех в Большом зале. Сказала, что нас в самый краткий срок увезут домой. Хочется плакать, да нет в этом никакого смысла. Гермиона, мне кажется, что я за одну ночь постарел лет на десять. Словно надел когтевранскую диадему, ну, «ума палата» и всё в этом стиле. Мы с Гарри все уже решили: будем пытаться добраться до тебя, но предчувствую, что нам это не удастся. Хотя бы потому, что мы не знаем, где находится Малфой-мэнор. Мы пытались трансгрессировать, но, мягко говоря, ни черта у нас не вышло. Поэтому параллельно занимаемся планом по крестражам. Тот, что нашел Гарри вместе с Дамблдором (Мерлин, сколько раз в этом письме я написал его имя?) подделка, но в нем есть подсказка. Некий Р.А.Б, с него и начнем. Будем искать сегодня и завтра в библиотеке, хотя думаю, ничего не найдем. Если бы ты была с нами, мне кажется, подсказок у нас было бы больше. Джинни все время плачет, ее, как может, утешает Полумна и Невилл. Я же начал курить. Прямо в нашей спальне. Достану пачку сигарет и затянусь. Симус и Дин уехали вчера. Гарри тоже курит. Это для нас даже к лучшему, потому что когда мы курим, мы говорим. Чаще всего это просто пара бестолковых фраз, но они-то и являются спасительными. И в такие моменты кажется, что мы уже выросли, что мы большие умные дяди, у которых свои фирмы, мы сшибаем кучу денег и сейчас вышли на перекур. На самом же деле нам просто нечем себя занять. Уроков нет, но думаю, в данной ситуации даже ты бы не переживала по этому поводу. К нам наведывается Забини. Мое к нему уважение не соответствует положенной ненависти к слизеринцам, оно гораздо, гораздо выше. Он смешной и простой, хотя любит язвить. Я чувствую в нем родную душу. Гарри даже вчера вечером рассмеялся, за что я Блейзу благодарен бесконечно. Забини тоже курит. Забрал у меня мои сигареты и дал пачку своих, каких-то заграничных, фирменных. Говорит, что, несмотря на темные времена, мы не должны забывать о правилах. Но какая сейчас разница, что курить? Хотя с ним не поспоришь, сигареты отменные. Ещё он напоминает нам о правилах гигиены. Что до меня, я ещё кое-как с этим справляюсь, кроме бритвы – мне лично моя щетина нравится, а вот с Гарри ничего не могу сделать. Он сутками лежит на кровати и смотрит в полоток, спускается только поесть. В душ не заходит, не переодевается даже. Я-то знаю, что он всецело поглощен мыслями о крестражах, но не объяснишь же этого Блейзу. А тот неустанно твердит, что человечество изобрело душ не просто так. Со стороны посмотреть – война обошла этого человека стороной. Так я думал до вчерашнего вечера. Когда Гарри ушел наверх, по обыкновению поужинав одним лишь тыквенным соком, мы с Блейзом остались у нас в гостиной. Все уже привыкли к нему, да и не только Забини выделяется в нашей «красной комнатке». Часто стал захаживать Эрни и Полумна, иногда появляется Захария и Чжоу. Мы с Блейзом чинно курим сигареты и стряхиваем пепел в камин. Сидим, пока все не разойдутся. Вот и вчера так. Я ждал от Блейза очередной беспричинной шутки, но он на сей раз заговорил серьезно. Он рассказал о тебе. Сказал, что ты и вправду была его другом и что он требует (так и сказал!) правды, где ты и что с тобой случилось. На заметку: все думают, что ты просто-напросто убежала с поля битвы, так всем говорит Гарри. Мол, забрала вещи и трансгрессировала за территорией школы, потому что так было нужно. Все верят, кроме Джинни, она-то знает правду, почти всю. Но мы попросили её держать рот на замке. И тут Блейз заявляет, что не верит и что хочет истины. Мы напились, по моей просьбе, и я сказал правду. Теперь Блейз с нами заодно. К тому же, он знает, как попасть в мэнор. Мы скоро вернем тебя, Гермиона. Верь, мы с тобой. Всегда с тобой. Знаешь, я раньше никогда не молился. А теперь молюсь каждый вечер. О семье своей, и ты часть моей семьи, Гермиона. Так же, как и Гарри. Я вас обоих люблю, но тебя, конечно, не такой любовью, как Гарри. А теперь частью моей семьи, моей души, стал и Блейз. Я и за него молюсь. Прошу Господа даровать нам силы жить и бороться. На коленях стою у окна, пока никто не видит, и молюсь. И Господь слышит мои молитвы, потому что мы живы. Я верю, что ты жива.
Но ты не представляешь, как больно сейчас писать тебе это письмо, которое я никогда не отправлю. Знаю, глупо, но я всё равно пишу. Я буду искать тебя, пытаться спасти. Всё, всю жизнь, только бы найти тебя живую, спасти из лап этих Малфоев. Я не сдамся, слышишь? Я знаю, ты слышишь. Ты всегда со мной. В моем сердце. Сейчас уже слов не разобрать, пергамент замазан каплями чернил, пеплом и водой, то мои слезы. Я плачу, увы. Но мне не стыдно. Сейчас все плачут, и я не выделяюсь на общем фоне.
Гермиона, я мысленно укладываю тебя спать, ведь сейчас час ночи… Гарри не спит, он сидит у окна и курит. Думаю, мне надо с ним поговорить. Снова те пару минут беспечных фраз, чтобы облегчить душевный груз. Букля и Сычик спокойны как никогда. Кажется, они тоже чувствуют утрату. У нас так тихо, что становится страшно. Я радио достал, вернее, нашел у Филча. Его не было на месте, вот я решил воспользоваться моментом, вдруг бы нашел что-то наподобие Карты Мародеров. Это радио разбавляет накаленную обстановку, да и пожаловаться некому. Блейз хотел переехать к нам, но остался у себя. Точнее, он ночует у одной своей знакомой пуффендуйки. Невилл вообще сегодня ночует вместе с Полумной, в Когтевранской башне почти никого не осталось из девочек, и Невилл пошел их охранять. Вот так вот, мы с Гарри как всегда одни. Он опять хмурится и бормочет, что это была его вина, что всё было напрасно. Избитая тема, я и не пытаюсь ему втолковать, что это не так. Все равно не послушает. Даже аппетит пропал, кроме картошки и тыквенного сока ничего не едим, да больше ничем нас эльфы не балуют, не время для пиров… А я мысленно укрываю тебя одеялом, целую в лоб и шепчу «спокойной ночи». Докурю и тоже лягу спать.
Ты помни, что я рядом. Твой Рон.
====== Глава 15 ======
Уже не дети – 2:1. Угрожать больше нечем.
– Мама! МАМА!
Со слезами на глазах Драко бросился в объятия миссис Малфой. Не объясняя ничего, после тяжелой бессонной ночи, единственным утешением сейчас была мать. Драко помнил всё: каждую её черточку, каждую тонкую линию скупой морщинки, пару седых волос, едва заметных на фоне общей платиновой копны. Лучшего спасения нет – мама всегда всё поймет и простит.
– Господи, ведет себя как ребенок… – сморщился Снегг, аппарировавший вместе с Драко.
– Он и есть ребенок, – процедила Нарцисса, испепеляя Северуса взглядом.
– Да?! – он вопросительно изогнул бровь. – А дети часто убивают директоров Хогвартса?
– Что…
Нарцисса ахнула и закрыла рот рукой. Она расцепила объятия и медленно отошла от сына. Ужас, потрясение, отвращение, страх.
– Мама, я…я не…они все были рядом…они издевались надо мной…это же была моя миссия…я должен был…мама…
– Люциус! ЛЮЦИУС! – взвизгнула Нарцисса.
– Он…он вернулся? – прошептал Драко в изумлении.
Отец должен был спокойно умирать в Азкабане, купаясь в собственном безумии. Но нет же, вот он, возник в дверном проеме. Исхудавший, ещё более бледный, небритый, Люциус Малфой застегивал последние пуговицы на атласном пиджаке.
– Драко…сын…ты вернулся…как? – нервно сглатывая, произнес Люциус.
– Могу спросить тебя о том же.
– Темный Лорд…дементоры уже не служат Министерству, поэтому я на свободе.
Он сиял от радости и даже на обращал внимания на брезгливые взгляды молчаливого Снегга, что присел в глубокое кресло. Мужчина поправил бесцветную рубаху и подбежал к сыну.
– Драко…мой сын…я так…я так никогда не скучал… – Люциус обнял сына и заплакал.
– Я не скучал, – отрезал Драко.
Он отпихнул отца, чем вызвал у Снегга довольное подобие улыбки. Тело пробила мелкая дрожь. Драко достал палочку и направил её на Люциуса.
– Я убил Дамблдора, – холодно вымолвил юноша.
В глазах старшего Малфоя застыл немой ужас.
– Я убил Альбуса Дамблдора! – воскликнул Драко и ткнул волшебной палочкой отцу в ключицу. – Не ожидал, папочка, да? Твой сын – убийца! Ты должен был подохнуть в одной из камер…
– Драко… – прошептала Нарцисса, совершенно обмякшая и всё ещё держащая ладони у лица.
– …давиться собственной кровью, блевать и мучиться, жрать дохлых крыс…
– Драко, как ты… – Нарцисса подступила к сыну.
– Ты должен был умереть, ублюдок! – закричал Драко. – Ты загубил мою жизнь! Ты сделал со мной это! Да, мама, и не спорь, – он поднял руку, останавливая Нарциссу. – Он предал и нас, и Волан…
– Называешь его по имени? – беспрепятственно вмешался Снегг.
– Мне плевать на его имя! – взревел Драко. – Речь сейчас о нем, – он снова ткнул палочкой в отца.
– Драко…
Внезапно весь мэнор потряс дикий крик. Истошный вопль, один за другим. И плач.
– Белатрисса привела сюда какую-то девушку, – тихо объяснила Нарцисса. – Я не успела разглядеть её лица. Они сейчас в подвале.
– Гермиона… – Драко умоляюще взглянул на Снегга.
– Малфой, позови Бел сюда, – безразлично бросил Северус.
Люциус, как китайский болванчик, закивал головой, смахнул слезы и спустился по каменной винтовой лестнице.
Новый крик, а за ним всхлипывания и мольбы. Жуткий визг злой тетушки.
У Драко задрожали руки, его бросило в холодный пот. Он мог, он хотел бы убить и Лестрейндж, но это сестра его матери. Убийство – это привилегия, и она дается не каждому, Драко знал об этом, как никто другой.
Бормотания отца, визг, спокойствие, отчаянный вопль и смех. Безумный и торжественный.
Он мучился. Холодные капли пота торопливо сбегали со лба к вискам, леденя голову. Убить эту тварь, уничтожить её. Как она посмела, за что? Что эта сука сделала с Гермионой?
– Она не должна тебя видеть пока, – проговорил Снегг.
Драко, слепо повинуясь, кивнул и встал за колонну. Нарцисса непонимающе взглянула сначала на сына, а потом на друга.
– Позже, – подняв руку в знак молчания, сказал Снегг.
– Цисси, дорогая, ты хотела меня видеть? – довольным голосом вымолвила Белатрисса, поднимаясь по лестнице.
Шаг. Медленный и осторожный. Белатрисса зашла в комнату, прихватив под ноги шлейф уродского платья. Ещё шаг. И не дышать, чтобы не услышала.
– Да, Бел, я переживаю за Драко... – нарочно заливаясь слезами, сказала Нарцисса.
– Северус, где Драко? Ты должен был быть рядом с ним! – подбежав к сестре, завопила волшебница. – Где он? Вы убили Дамблдора?
– Драко убил его. Он скоро будет. Сейчас ему надо прийти в себя, – с небольшой расстановкой произнес Снегг.
Тихо и осторожно, уже задыхаясь. Шаг к ней. Вот уже лестница. Белатрисса ни разу не повернулась, спасибо матери и учителю. На цыпочках, как в детстве, спустился по каменным ступеням. Всхлипы отчетливее. Голоса все тише. Плач. Сотни слезинок можно было в кувшин сливать, а потом королевские розы поливать. Тихие молитвы. Их голосов совсем не слышно.
–…прошу, пожалуйста…Господи, спаси…я не могу…слишком больно…где они…помоги мне…хоть кого-то на помощь…
– Гермиона…
Наверное, он слишком охрип, пока орал на отца, потому что с губ не слетело ни звука. На полу лежит она. Рядом лужи крови. Всё в крови. Лежит как распятая, только ноги под себя подобрала, словно спрятаться хочет. На левой руке неаккуратно выцарапано, высклеблено до мяса. «Грязнокровка». Всё в порезах. Лицо в синяках, бровь рассечена, и кровь как слеза – прямиком к вискам, пробирает сквозь волосы дорожку к затылку. И тихие молитвы.
– Гермиона…
На этот раз громче. Но она лишь рассмеялась и заплакала.
–…что мне их голоса…я их слышу каждый день…господи, дай мне силы выжить…я схожу с ума…слишком много боли для меня…уже слышу его голос…
– Гермиона…
Драко наотмашь пихнул дверь и подбежал к Гермионе. Споткнувшись, он рухнул на колени и подполз к ней. Осторожно приподнял и обнял.
– Прости меня… – шептал Драко. – Я не знал…это всё из-за меня…что она с тобой делала?
Ни слова в ответ.
– Гермиона, это я. Я настоящий. Я рядом, всё хорошо…
Драко расцепил объятия и посмотрел на Гермиону. Девушка остекленело и пусто смотрела на него, словно это всё ей мерещится. Она приоткрыла рот, собирая на уголках губ запекшуюся кровь, но ничего не сказала.
– Гермиона! Скажи хоть что-нибудь! Не молчи! Гермиона!
Он обхватил её лицо ладонями и прижал к себе. Покрывая поцелуями, Драко плакал. Так сильно он не был изможден никогда.
– Тебе нельзя…
Её голос был похож на шелест. Когда ветер легонько летом листья на ветках потревожит, и они шепчутся между собой, негодуя.
– …нельзя здесь…она накажет…
– Она не придет, – Драко замотал головой. – Я могу спасти тебя.
– Не хочу, чтобы ты спасал…ты другой…ты должен убивать…
– Ты с ума сошла?! Гермиона, я здесь только ради тебя!
Драко хотел поднять её, но Гермиона уперлась окровавленной рукой ему в грудь. И голос её стал груб и тверд.
– Не надо. Я не хочу, чтобы ты меня спасал.
– Что…Да что с тобой происходит?!
Малфой отпустил её и поднялся на ноги. Повсюду кровь. А она хочет продолжения.
– Мы с тобой в школе начали одну игру, – с презрительной ухмылкой начала Гермиона.
– Что за игру?
– Боль. Причинять её друг другу, – она вытерла кровавую дорожку с запястья. – Пока я лидирую.
– Что…
– 2:1, Драко, – снова ухмыльнулась Гермиона.
– Гермиона, что ты несешь?! Какая к черту игра?! Мы уже не дети, уже не школьники!
– И что ты сделаешь? Накажешь меня? – тем же тоном сказала Гермиона.
Он закрыл глаза, глубоко вздохнул, и всё в сознании встало на свои места. Она по-настоящему сходит с ума, как родители Невилла, этим «подвигом» Белатрисса гордилась больше всего. И что ему делать? Отправиться с ней в больницу Святого Мунго – точно не вариант. Просто оставить здесь тоже нельзя, это настолько же неправильно. Драко запустил руку в соломенные волосы и устремил взгляд в потолок. До его слуха не сразу дошел разгневанный шепот. Он обернулся и застыл, пораженный увиденным. Гермиона забралась в угол подвала, оставляя за собой кровавую дорожку, сжалась в комок и теперь напоминала маленького запуганного ребенка. Она давила на раны, плача от боли, сгребала сгустки крови на ладонь и размазывала кровь по стене.
– Я всегда…хотела…люблю рисовать…Драко, погляди – я художница!
Она зашлась в истерическом припадке слез и смеха. Но Гермиона не останавливалась, она продолжала выдавливать из ран кровь и рисовать ею.
– Я художница, Драко! Ты рад? – звенящим голосом воскликнула она.
– Гермиона, прошу, не надо…успокойся…остановись…
Он не мог этого выносить. Нижняя губа задрожала, на лбу выпятилась пульсирующая жилка. Он почувствовал себя таким старым. Как будто постарел на много-много лет. Драко содрогнулся всем телом и упал на колени. Он пытался что-то сказать, но тело словно не слушалось его. И радость Гермионы, смешанная с кровью, в самом деле давила его, душила, заставляла плакать. И у Драко не было сил контролировать эти жгучие, вымученные слезы. Он на коленях подполз к Гермионе и сел рядом. А она все рисовала, тешась своим творениям. Драко чуть не вырвало: на сырой бетонной стене старого подвала кровью был нарисован дом. Простой, какой Драко пару раз видел на картинках в книгах. Рядом поломанные качели, по земле расстилается травяной ковер, на котором стоит человек, а в самом верху, куда смогла дотянуться Гермиона, облака и солнце. Он так рисовал в детстве.
– Мне больно.
Гермиона обхватила себя руками и смотрела куда-то в пол. Она раскачивалась, каждый раз глухо ударяясь спиной о стену. Она закончила рисунок и вцепилась подписанной Белатриссой рукой в Драко. Он дрогнул и посмотрел на Гермиону.
– Мне больно, – тихо повторила она.
– Все будет хорошо, – дрожащим голосом сказал Драко.
Малфой поднялся на ноги, достал волшебную палочку и зашептал заклинания. Так его спасал Снегг. Раны на теле Гермионы стали затягиваться, и лишь надпись «грязнокровка» не желала убираться. Казалось бы, Гермиона сейчас должна была подняться и посмотреть на него. Но нет, она все так же сидела на полу, обхватив себя руками, и смотрела пустым взглядом в пол.
– Вставай, Гермиона, – попросил Драко, склоняясь к ней.
Он хотел взять её за руку, но Гермиона пошатнулась и вдавилась в самый угол подвала, словно боясь его.
– Прошу, давай, я хочу помочь тебе, – взмолился Драко, протягивая руку.
На лестнице послышались шаги. Драко застыл на месте. Он судорожно соображал, что делать. В голову ничего не приходило, кроме убийства того, кто войдет сюда. Шаги стали все отчетливее, и можно было разобрать бессовестный голос Лестрейндж.
– Где же ты, моя грязнокровочка? Соскучилась? Малышка, я уже иду, погоди всего минуту…ох, чертово платье!
Оставалось секунд двадцать, не больше. Драко зажал Гермионе рот рукой, потому что она помахала рукой дверям и заулыбалась, намереваясь что-то сказать. Драко вцепился в её руку и сосредоточился, концентрируя мысли: «Поттер…Поттер и Уизли…к ним…в Лондон…Кинг-Кросс! Точно, вокзал Кинг-Кросс, платформа 9 и 3/4!!!»
Его везения хватило, чтобы трансгрессировать вместе с Гермионой за три секунды до того, как в подвале появилась Белатрисса.
Лондон встретил их туманом, ветром и холодом. Вокзал был непривычно пуст, и любой звук раздавался здесь протяжным эхом. В голове Драко сразу возникла мысль послать сообщение Гарри, вот только как это сделать, он не знал. Гермиона совершенно без сил лежала у него на руках. Драко осторожно усадил девушку на лавку и осмотрелся. И впрямь никого, значит можно не опасаться.
– Гермиона, как ты? – подсаживаясь к ней, проговорил Драко.
Она молчала, бессмысленным взором глядя в пол. Уже, правда, не раскачивалась, но от этого легче не становилось.
– Гермиона… – снова предпринял попытку Малфой.
Его ожидало молчание. Это было невыносимо, вот так сидеть и молчать. Тишина давила на уши и тянула куда-то вниз, топила собственной беспомощностью.
