Текст книги "Колыхание Времен (СИ)"

Автор книги: Виктор-Яросвет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Он еле поспевал за ней.

– Даночка!.. Солнышко!..– взмолился, наконец – Давай отдохнём, а то я умотался что-то

– Нет! Нет!.. Побежали, там отдохнём, тут драконы вот-вот появятся!.. Через речку переправимся, там они нас не достанут, – затараторила Дана, испуганно озираясь по сторонам. – Ну, вот не успели!..

Яросвет почувствовал опасность, быстро повернулся и увидел!.. десяток, летящих на них ящеров-драконов. Тот, который летел впереди, вдруг дико закричал и изрыгнул струю бушующего огня!.. Но Яросвет не растерялся, мгновенно закрылся полем защиты от этой бушующей струи. Раздался крик, даже не крик – вопль поверженного дракона, объятого пламенем, огненным комком падающего на землю.

Заметил людей или не людей, как горох, падающих со спины дракона на землю. Огонь, отражённый от поля защиты сжёг самого дракона и его всадников. Ещё двое, ударившись в это поле, как о каменную стену, не упали – сползли с раздробленными костями.

Больше он не сможет сдерживать поле защиты, потому убрал его взмахом руки и тут же три огненных сгустка энергии устремились в ближайших ящеров, с силой ударили в грудь, пронзив насквозь, устремились дальше. Остальные, опомнившись, начали тормозить, чтобы или перегруппироваться, или сбежать с поля боя совсем.

Яросвет успел достать ещё двоих, быстро повернулся к Дане, схватил за руку, крикнул:

– Бежим Даночка!.. Свет-солнышко!.. Далеко речка?..

– Нет, нет!.. Близко совсем!.. Бежим Яросветик! Скорее!.. Они сейчас опять прилетят. – Она повернула влево и прыгнула, не останавливаясь с небольшого обрыва в воду вдруг появившейся небольшой речушки. Яросвет, не размышляя, прыгнул следом. Надо было преодолеть метров десять, не больше, но он ногой зацепился за что-то или его кто-то схватил за ногу, сразу и не поймёшь, начал беспомощно барахтаться в воде.

Пока барахтался, драконы успели перегруппироваться и уже лавиной с дикими криками мчались к беспомощному человеку. Дана стояла на противоположном берегу с ужасом в глазах смотрела на Яросвета, что-то кричала, но Яросвет не мог ни чего разобрать, крикнул:

– Бей!.. Даночка-а!.. Бей!

От него к ней, как струйка воды, полилась энергия, переливаясь в бликах воды всеми красками радуги. И она поняла, всё поняла!.. Подставила свою маленькую ладонь навстречу этой струйке энергии, вдруг с силой бросила уже огненный шар в сторону налетающего дракона. Дракон, издав дикий предсмертный крик, упал – второй шар поразил другого, и она кидала и кидала огненные шары, пока они, как ей показалось, не закончились.

Яросвет уже выползал на берег, тяжело дыша, хотел перевернуться на спину и... увидел какое-то чудовище, прыгнувшее на него из глубины бурлящей речушки. Выхватил меч и пронзил насквозь неведомого зверя. Больше он ни чего не помнил, рукоятка меча сильно ударила ему в бок, и Яросвет потерял сознание.

–

Очнулся Яросвет на лежанке из досок, на которой лежала вместо матраца или тряпок какая-то трава, вкусно пахнущая. Он почувствовал, как целебная сила этой травы входила в него с каждым вздохом, с каждым ударом сердца. Он уже мог подняться и идти, но какая-то лёгкая истома удерживала его даже пошевелиться.

Было так хорошо, будто сама природа прекрасная, удивительно ласковая и нежная, качала его, как грудного ребёнка, в своей колыбели.

Открыл глаза, немного повернул голову, боясь спугнуть состояние блаженства, осмотрелся. Недалеко стоял небольшой столик, вдоль стены встроена широкая лавка, на которой сидела зрелая женщина, рядом с ней Дана, что-то рассказывала нежным голоском, журчащий, как родничёк водицы, обрадовынный и восхищённый вдруг открывшейся окружающей красоте. Увидела, что Яросвет открыл глаза, радостно закричала, подбегая к нему:

– Яросветик! Милый! Очнулся?.. – подскочила, начала осыпать детскими поцелуями его лицо, вдруг смутилась, покраснела, замерла в нерешительности. Он улыбнулся, чем немедленно снял с неё напряжение от смущения,.. и вновь оказался в её объятиях. Подождал, пока Дана на обнимается до сыта, спросил:

– Где драконы? Как я попал сюда?

– Лежи, лежи – Яросветик, всё хорошо, ящеры нас здесь не достанут, мама заговор знает, они не пробьются. А сюда я тебя принесла, ладно ты змея водяного заколол!.. Я бы с ним не справилась!.. Наверное!..

– Дана! – услышал он голос женщины – Ты иди, приготовь что-нибудь поесть, а мы пока с витязем обсудим кое-что.

Дана как-то озорно улыбнулась Яросвету, встала, проворно юркнула из поля его зрения. Он сел, вопросительно посмотрел на женщину, уже не молодую, но ещё красивую какой-то простотой и глубинной взгляда.

– Это я попросила у богов помощи, вот ты и появился. Молодой больно?.. Справишься?.. – помолчала, внимательно осматривая, – Справишься! Если Дана всё правдиво рассказала, а она врать не умеет...

– Род сказал, что здесь обо всём и узнаю. Я вас слушаю.

Женщина посмотрела на него с каким-то удивлением, подумала про себя: – "Интересно говорит – вам, как будто меня много, м-да", но ни чего не сказала по этому поводу. Немного помолчала, пристально и оценивающе осматривая его, заговорила, словно песню запела:

– С Даной пойдёшь, она знает всё, а в общих чертах – врата надо перекрыть, которые соорудили гипербореи из диких времён!..

– Дикие времена – это в прошлом относительно вашей эпохи?

– Да, – она кивнула.

– Сколько тысяч?

– Не тысяч – миллионов!

– Время динозавров?

– До них.

– Да-а!.. Как же они могли?.. Не должны, вроде?

– Не должны! Давно в центре земли покоятся, кто-то выпустил. Ты должен понять, кто, уничтожить и закрыть врата.

– Понятно! – великая жрица Гипербореи!..

– Мира меня зовут – Мироведа.

– Мира, – как эхо повторил Яросвет.

–

Гиперборея! – дикие времена, это та же самая Гиперборея, что и сейчас, только эта как бы отражение в более мелких масштабах той. Она существовала на всей планете, да и сама планета была гораздо больше, чем во время малой Гипербореи, тем более во времена Атлантиды или Арии.

Во времена Арии Россия – отражение Гипербореи, запад – отражение Атлантиды, Австралия, Новая Зеландия и весь архипелаг островов – отражение Лемурии, Америка со всей её небогатой историей к концу двадцатого века – отражение ещё более дальней эпохи. Потому её превосходство во времена Нины было надуманное, ибо на арену жизни выступало зеркальное отражение Гипербореи – Россия, а зарождалась Россия на тысячи лет раньше, чтобы уже зрелой, выросшей вступить по праву к управлению эпохой.

Коронация во все времена, от высшего или далёкого до низшего или настоящего, проходила болезненно. К этой точке или точкам во времени притягивалось в агонии гибели всё отжившее – вся нежить, как бы сказали славы, но и бросались лучшие силы для утверждения нового, молодого, сильного.

Последнее время, поняв тщетность попыток сопротивления новому, отживающее изменило тактику. И, прежде всего, начали действовать методом аборта. Не родившийся – не вырастет, не вырастет – ни чего не изменит. Потому пытались убить Дану из Гипербореи, Навну из России – носителей не детей даже, целых народов новой формации.

Яросвет был из той эпохи, когда – "Пройдя через страданья к свету,.. чрез боль душевную очистившись!..", устремилось чистое, прекрасное, удивительно разнообразное к звёздам. По инерции всё то, что называется прошлым, тащилось следом и этим задерживая, но ни как не ускоряя. И потому, чтобы ускорить процесс развития, многие славные витязи устремились в прошлое для помощи, но и сопротивление нежелающих двигаться усилилось до критической точки.

Битва проходила не в пространстве, а в каждом мгновении самой Вечности по всей временно-пространственной структуре. Одним из таких витязей и был Яросвет. Всё это он перебрал в своём сознании, собираясь в путь с Даной.

Он понял чётко и ясно, что проиграть он не имеет права. И главное не только проиграть не имеет права, но ещё обязан сохранить Дану, не понимал только, почему именно она должна идти с ним. Конечно, потом он поймёт всё, но это потом, когда свершится нечто.

–

Три дня Яросвет и Дана, шли к вратам, которые находились на севере от дома, где жила Дана – в трёх переходах, как здесь говорили. Удивительная цивилизация – при наличии уникальных средств передвижения, люди больше предпочитали ходить пешком, ни на мгновение, не отрываясь от природы, и главное ни когда не объясняли этого, даже себе. Для них – ходить, а не летать было так естественно, как всё, что происходит вокруг. Полётом с помощью пояса времени они просто наслаждались на досуге.

Но сейчас путники не развлекались и потому были очень осторожны, избегали заходить в селения, шли больше через лесную чащу, а не по проторенным тропам и дорогам. В воздухе иногда можно было наблюдать летающих людей и всё чаще и чаще попадались драконы-ящеры. Иногда в воздухе вспыхивали целые битвы между летающими людьми и драконами, в которых люди не всегда оказывались победителями.

Яросвет конечно мог бы помочь людям, но он не стал рисковать, просто благодарил очередных смельчаков за то, что они отвлекают драконов от них. А им обязательно надо пробраться к вратам и перекрыть доступ чудовищ.

За три перехода они не успели добраться до места. Когда стало темнеть, хоть ночи здесь и не покрывались ни когда сильным мраком, Яросвет остановился, показывая Дане на небольшую пещеру:

– Всё! Здесь переночуем.

Она, словно только этого и ждала, упала на землю там, где остановилась. Он присел рядом, тихо, но настойчиво снял с её плеч мешок, отстегнул от пояса меч, положил рядом, лёг сам на спину, глядя в вечернее небо, которое просматривалось через кроны вековых деревьев.

Немного отдохнули молча, что было удивительно, так как в предыдущие дни она всегда дурачилась, как ребёнок – то валила его на землю, начинала осыпать поцелуями, при этом весело смеялась, и ни когда Яросвету не было понятно, что у неё всерьёз, а что в шутку. Он же в свою очередь вёл себя всегда серьёзно, старался казаться старше, чем есть. С ней вёл себя скорее как-то по отечески, а не как добрый молодец с красивой, простой и удивительно прекрасной девицей. А то, что она прекрасна, сомнений не было, он часто ловил себя на мысли, что любуется её красотой, её фигурой, её непосредственностью.

– Сколько тебе лет? – спросил Яросвет Дану, воспользовавшись её спокойствием.

Она наморщила лоб в раздумье, от чего стала ещё краше, немного помолчала, будто вспоминала, ответила:

– Много! Сто, или чуть-чуть поменьше-е.

Яросвет даже вскочил от неожиданности от её ответа. Он знал, что обманывать она не умеет, значит, это правда.

– Как?.. – невольно вырвалось у него.

– У нас живут долго, если не убьют или зверь, какой не загрызёт.

– Долго?.. Это сколько?..

– Я же говорю, пока не погибнут в битве, или в лесу от зверья, или ещё что...

– М-да-а!

– А тебе сколько?

– Мене?.. – Яросвет замешкался, вдруг засмеялся, громко, раскатисто, схватил её за плечи, посадил, посмотрел прямо в глаза. Она тоже засмеялась, обрадовавшись его веселью.

Продолжая смеяться, он вдруг заявил:

– Двадцать два, ха-ха-ха! Всего двадцать два года!..

Пришла её очередь широко открыть от удивления глаза.

– Как?.. – почти шёпотом переспросила Дана, открыв рот от удивления, что-то поняла, прыгнула на него, завалила на спину, смеясь и приговаривая – Ты же ещё ребёнок, грудничёк – даже нет – ещё меньше, тебя же ещё нет, совсем, ещё не родился, родишься через десятки тысяч лет! Как смешно-то!.. И чё я раньше не подумала-а, соску бы тебе взяла-а,.. ха-ха-ха – раскатисто захохотала.

– А вот сейчас посмотрим, родился я или нет.

Через мгновение он был сверху, а она с прижатыми к земле руками под ним. Он держал её не крепко, но у Даны не было сил даже пошевелиться. Она смотрела на него большими, добрыми глазами, губы шептали, независимо от её воли:

– Люблю!.. Люблю!.. Люблю!.. Милый мой! Любимый!..

Сначала эти слова испугали его. Он отпустил её и опрокинулся рядом на спину. Оба замолчали, каждый, думая о чём-то своём...

– Ты чего? – Дана приподнялась, серьёзно посмотрела ему в глаза, стала клониться со словами – Нет!.. Нет!.. Я тону в тебе, в твоих глазах, в твоей душе!.. Я вижу в них тысячи... тысячи лет, я там маленькая частичка!.. Не выбрасывай меня из своей души, я вырасту в ней, ожерельем изумрудным засверкаю, красной девицей пройду по всей твоей долгой, долгой жизни или жизням, огнём оберегу от ворога лютого, оближу языком раны твои, помогу идти, когда идти не сможешь, обогрею, когда замерзать будешь, напою водицей живой, когда жажда замучит!..

В унисон её словам пели птицы, шелестела трава, шуршали насекомые, как продолжение Даны, её слов, её биения сердца, словно присутствием своим, звуками утверждали каждое её слово, каждое её движение. Яросвет слышал биение её сердца, которое пыталось выровнять свой ритм с ритмом его сердца. Вдруг ясно понял, что всё, что происходит, не случайность, а закономерность и такая простая, что... ведь он мужчина – молодой, красивый, а она девица – прекрасная и нежная!.. До чего же всё просто?!?

Иногда он будто проваливался в небытие, то вновь выныривал из неё в реальность или не реальность, кто теперь разберёт, обнимал её уже нагое тело, почему-то, когда успел?.. Целовал в губы, шею, груди,.. поцеловал в пупок!.. Дана, задыхалась от счастья, блаженства и благодарности прекрасному витязю – витязю богу, так чудесно появившемуся в её жизни.

Её сахарные, припухшие от его поцелуев губы, шептали слова, которые уносились в бесконечность его души, вспыхивали прекрасными бриллиантами на гранях его разума, воспламеняя светом своим все самые дивные уголки его сущности, его сознания, возбуждая и в нём, и у неё самые чудесные в своей простоте и своём величии чувства.

– Люблю! Люблю! Люблю! Милый на века, на тысячилетия!.. В любой эпохе, в любом времени с тобою буду, пусть в другом обличии, но это всегда буду я! Буду я! Слышишь любимый – буду я!

Он не понимал, да и зачем?.. Пусть будет так, как есть. Прижался так крепко, что между их телами не осталось ни одной, пусть даже маленькой пустоты. Каждая клеточка обнажённых тел стремилась объединиться, слиться в единое и неделимое сочетание. Теперь и он шептал:

– Люблю!.. Даночка!.. Люблю!..

Осыпал поцелуями её лицо!.. Крепко прижался своими губами к её губам! Замер!.. вдруг проникая в неё... или растворяясь в ней!..

Вспышки света в блаженстве единения полного, не возвратного осветили все уголки уже не его или её души, а одной души, одной и даже не на двоих, а гораздо больше, а почему больше, он не мог понять – пока не мог!.. Конечно, потом он поймёт, как понял и то, почему с ним пошла именно Дана.

– Яросвет!.. Яросвет!.. Яросветик!.. – будто издалека раздавался чей-то голос.

Он начал вспоминать, чей это голос – такой милый и знакомый!.. Да! Да! Вспомнил!.. Повернул голову на голос, увидел Навну, тихо произнёс, словно боясь, что она вот-вот исчезнет:

– Дана!?! Навна!?!

Его осенило, и он закричал:

– Дана!.. Туя!.. Не уходи, ответь, кто она?

– Она – это я-а-а, ты сберёг Дану, сберёг Нину, сбереги Навну– у, сбереги меня-а-а!.. Люблю! Милый!.. – растворились в наступившей тишине последние слова Даны-Туи-Навны-Нины!..

Навна всё поняла, каким-то женским чутьём, да и женским ли, ведь все они – это она, а нужно ли чутьё, чтобы узнать себя?.. Это уже не Туя, а она – Навна, произнесла последние слова. Да и не было ни какой разницы, в своём воображении или где-то ещё всё слилось в какой-то один прекрасный образ – образ девицы-женщины, удивительно прекрасный и красивый в единстве многообразия проявлений, который голосом Даны где-то глубоко в сердце, радостно говорил:

– У тебя дочь! В гиперборее!.. Её зовут Лада!..

Так вот откуда у россов появилось это прекрасное слово – Лада!

.

Глава восьмая.

Яросвет вскочил на ноги, осмотрелся, будто только что увидел окружающий мир. К нему подбежал его конь, каким-то конским чутьём почувствовав состояние своего хозяина. Через мгновение он был уже в седле, а в следующее мчался в степь, не оглядываясь. Навна вскочила на свою кобылу, помчалась следом, крикнула Всеславу:

– Ждите! Мы скоро!

В двух верстах от лагеря догнала. Яросвет лежал в траве, лицом вниз. Навна ловко спрыгнула, подошла, ласково погладила его огненную шевелюру. Он перевернулся на спину, взял её за плечи, сжал до боли, она отметила опять, что он грубее здесь чем...

– Ты везде одинакова... те же слова, те же движения,.. даже мысли те же!.. Как же я раньше не замечал этого?.. Наверное, просто не хотел!.. Хотел чувствовать себя этаким дон Жуаном, а оказалось самый страшный однолюб. Ведь ты везде – и в будущем, и в прошлом и как мне звать тебя?.. Я Яросвет везде, а ты?

– А я везде твоя Любава, ладушка твоя, твоя супруга. Я половина Яросвета, его запас, его потенциал. Когда ты буйный – я успокоение, серьёзный ты – улыбка я твоя, когда ты замерзаешь – я тепло в тебе, когда ты хочешь пить – водица я для утоленья жажды...

Яросвет вдруг застонал.

– Остановись! Прошу тебя! Ты всё мне это говорила много-много раз.

– Не помню!.. Почему? Хочу я вспомнить всё!.. – задумалась, опять к нему – Ты мне поможешь? Милый Яросветик!

Он застонал опять:

– Да помогу!.. Всё расскажу, но не сейчас. Пора в поход! Спать будем на ходу – и Яросвет уже в седле, только крикнул – Догоняй !.. Дана!.. Или нет, тьфу ты, Навна! Любавушка моя! – и будто вспомнил что, – Ты песню сочини. Умеешь, знаю! Дружине легче в бой идти с прекрасно песней будет, краше отдыхать.

– Всеслав, где пленные?

– Там! – махнул рукой.

– Оставить им еды на десять дней, всем дать коней, пусть раненых берут с собой, и накажите им, чтоб не ходили больше в Славию войной, пусть с миром ходят, а кто придёт с войной – там смерть найдёт, пусть не пеняют. Девиц возьмём с собой, пускай детей рожают новых – не славов и не хазар, а россов.

– Там из хазар,.. из пленных,.. с нами просятся идти? – промолвил Лель.

– Пускай идут, коней им дайте и мечи, укаж им место, пусть витязи их учат с нами рядом биться. Всё! По коням – к обозу. Потом на юг пойдём.

– Ты говорил, что мы пойдём в их стольный град? – Всеслав спросил недоумённо.

– Я передумал! Зачем он нам Всеслав? Да и сколь добрых молодцев положим?!.

– Понял Яросвет, нам не хазар или кого другого надо победить, кого-то более могучих обмануть – Всеслава осенило.

– Вот-вот, мой друг – всё так! Гей витязи!.. Гуляем! Все земли эти наши будут, от края и до края, мы дома у себя, а дома все нам браты или други, а девицы нам все любавы или сёстры. Не обижайте ни кого напрасно. Кто с миром к нам – того любите шибко, девиц любите всех, чтобы детей они в любви носили – рожали нам богатырей и красных девиц, прекрасных, знамо, как цветы на небе!..

Подумал: – "Где же Навна"? – оглянулся, но не нашёл. Колонна,.. нет, не колонна – дружина двинулась, все, наполняя голосами, шорохом и топотом копыт. И вдруг...

– Хороши наши поля-а-а-а!

Просто загляденье-е-е-е.

В них любавушка жила

В небольшом селенье-е-е-е!

Полилась песня над степью, как музыка самой природы, словно девица-краса лебедем взлетела в небеса, навстречу солнцу:

– Белолика, черноброва-а-а

С лебединой статью-у-у.

Полюбила молодца

Всей девичьей ластью-у-у-у!

– Ластью-у-у-у – откликнулась степь тысячами голосов.

– Добрый витязь – моло-оде-ец!

Рядом оказался-а-а-а

И беречь её всегда-а-а

Перед всем поклялся-а-а-а!..

– Клялся-а-а-а-а – вторило эхо голосов.

Всё замерло под солнцем, словно пело небо, поле, воздух, роща и речушка, наполняя радостью и счастьем – даже не просто счастьем – восхищеньем, всё вокруг любовью наполняя:

– С той поры пошла молва-а-а-а

О любви до гроба-а-а,

Хорошо живётся тем,

Когда любят оба-а-а-а!..

– Оба-а-а-а!.. – и тишина... и... вдруг!..

– Навна-а-а-а!

Увидел Яросвет, как Навна поднялась над головами всей дружины!.. Что это?.. На руках её несли по очереди витязи. Несли так нежно, осторожно, словно лучик солнца, цветок прекрасный, драгий и любимый. И понял Яросвет, что больше бояться за неё не надо. Любой за Навну жизнь отдаст, а надо будет – лягут все и даже Роду не позволят пальцем тронуть без позволения её. Ещё он понял, что вместе будут реже, чем хочется ему.

Вздохнул:

– Да будет так! Душа душою быть должна, а я быть должен воеводой.

–

Семь дней уже дружина двигалась на юго-запад. Попадались и лесные чащи по пути, но небольшие – больше всё поля. Кое-где селенья, но когда заходили, жители все прятались не то в дома, не то совсем куда-то уходили. Яросвет всем указал, чтобы не крали ни чего, а мирно проходили мимо – запасов хватит им и так на целый месяц.

И девицы, что у хазар отбили, увидев, что их ни кто не хочет убивать, ожили вроде, к Навне ластиться стали. Она учила их песни петь, рассказывала, как на небе любят, как живут, детей рожают. Удивились – кто знал, что и на небе дети есть – как интересно. И вообще, Навна становилась именно душой дружины. Теперь на каждом привале пели песни, смеялись, радовались жизни – что-то новое вошло в сердца людей, а что не понимали.

Яросвет ехал рядом с Навной, в кои-то веки, изредка поглядывая на неё. Весёлая, улыбающаяся, счастливая, она поистине богиней стала. Вдруг понял, что она его на тыщи старше лет. Она и Дана, а это двадцать восемь тысяч лет тому... и Туя, и Нина, и..., а это в будущем, а он? Ему всего-то, о ужас – нисколько лет!.. Его здесь не должно быть, а она?.. Здесь она была, как Туя и есть, как Навна.

– Тьфу ты!.. Как смешно то-о!..

– Что? Милый Яросветик!

– Так ни чего, лезет в голову...

– Точно в голову? Не в сердце? – засмеялась, вдруг серьёзной стала – Ты обещал мне рассказать...г-м-м... обо мне, о Дане и о Туе!.. Быть может, кто-то есть ещё?

– Не есть, а будет! – улыбнувшись, он ответил.

Навна налетела, словно львица, через минуту у него на коне была, лицом к нему.

– Не смей бросать меня! Иначе я убью тебя!.. И ни кому тебя я не отдам!

– А самой себе?

Вздохнула глубоко:

– И себе!.. Нет, нет!.. себе... запутал... ну, теперь держись!..

Она крепко обняла его, прижала, будто пыталась раздавить, но Яросвет не стал сопротивляться, а напротив, стал ловить губами её губы, поцеловать пытаясь. Она весело смеялась, пытаясь увернуться.

–

Смеркалось. К Яросвету Лель подъехал.

– Там селение!.. Большое, пять тысяч изб, примерно, есть и большие – хоромы чёли.

– И чё? Не пускают?

– Пять сотен конных стоят заслоном, похоже, умереть, готовы все.

– Накроем стрелами, потом добьём, чё, это сила чёли?..

– Давайте к ним гонцов пошлём – встрял в разговор Всеслав.

– Да, да – Яросвет, зачем кровь понапрасну проливать?.. – поддержала Навна воеводу.

– Указуй Всеслав!

– Я сам пойду, возьму девицу из хазар, ещё кого-нибудь из наших витязей.

– А девицу то зачем?

– Вдруг не поймём!? Она их разговор нам перескажет!.. Наверное...

– Хорошо! Идите с богом, который Род.

Лель удалился тоже. Яросвет обратил внимание, что дружина быстро перегруппировалась в боевые порядки. Отметил про себя, что славно всё, все место знают и задачу, по первому сигналу всё будет так, как скажет или даст сигнал.

Всеслав ушёл. Все ждали, что произойдёт. Вот они дошли до середины, остановились, Всеслав поднял руку, привлекая к себе внимание, громко крикнул что-то.

И к ним навстречу выступили трое. Подъехали и начались переговоры. Немного погодя, Всеслав и те, кто с ним назад вернулись.

– Ну и что? – спросил Яросвет.

– Сказали, чтоб в селение не заходили.

– Что? – побагровел лицом – Не заходили-и-и?.. Значит...

Навна хотела что-то сказать, но, посмотрев на Яросвета, замерла, плотнее губы сжала.

– Все сотники ко мне!

Все подошли.

– На штурм идём! Рысью на полёт стрелы подходим, все, лавиной, потом по флангам окружаем, а после стрелы всем на них нацелить. А далее указа ждите. Навстречу кинутся – всех уничтожить.

– Не! Не посмеют – вставил Лель, все разошлись, сигнала ожидая.

Время шло, а Яросвет всё ждал, не подавал сигнал. Навна подошла, спросила:

– Ты чё, Яросвет?

– Подожди, Навнушка немного. – К ней наклонился, глазами вправо показал – Видишь овраг, там речушка небольшая, она течёт в селенье. По ней две сотни я давно отправил, от них сигнала жду.

– Хитёр ты Яросвет!

– Лукавишь, Навна! Лучше дальше слушай. Ты думаешь, они зря выдвинули конников на полверсты вперёд,.. ха, прям, как по шаблону, тьфу ты, там лучники сосредоточились на околице селенья. Вот и хитрость вся. Конечно, мы их разобьём, но, сколько витязей положить можем, а силы нам ещё ой как понадобятся. Напрасно не будем рисковать ни кем. Ты вот что – лучше спой.

– А что?

– Что-то мирное конечно, о любаве!

И тихо голос Навны зазвучал, в тиши заката силу набирая, поднялся в небо, замер вдруг и,.. устремился к вражеской дружине, к селенью, что окружена забором, где сотни лучников – а где же наши витязи – две сотни? И замерло сначала всё.

Навна сразу взяла высоко, как бурный ручеёк или родник вдруг вырвался из недр земли на волю. От радости так высоко подпрыгнул, все, осмотрев вокруг, полился песней дивной

– ... В них любавушка жила-а-а

В небольшом селенье-е-е!.. – подхватили девицы, которые находились здесь же. Их по пути учили и песни петь, и мечём владеть, а не только заниматься женскими или девичьими делами.

– Селение-е-е-е! – откликнулась дружина так, что задрожала степь или не степь, уже и не понятно.

– Белолика, черноброва-а-а-а – звучала музыкой сама Любовь и Нежность!..

–

Яросвет увидел сигнал за частоколом, когда звучали уже последние слова, немного подождал и закричал вдруг:

– Навна-а-а!..

– А-а-а-а!.. – и вздрогнула земля от топота тысячи копыт. А дальше всё так, как указал всем Яросвет. Лавиной двинулись вперёд, наполняя ужасом, селение и малую дружину, но, не доскакав до противника на полёт стрелы, рассыпались по флангам, отходы отрезая. И замерли, подняли луки, наложили стрелы – тыщу штук, хватит для того, чтоб уничтожить всех одним лишь разом, или почти.

– Бросайте оружие, жизнь оставим, а двинитесь, всех уничтожим – крикнул Яросвет на их наречии без всякого акцента.

Всеслав и Навна на него уставились недоуменно...

– Чё?.. Я к Роду шёл, заходил!.. Вот... научился... правда!.. – промолвил Яросвет. Под пристальными взглядами вдруг растерялся и смутился.

– Нет, нет! Яросветик! Ни чего. Мы совсем забыли, чё ты у Рода был. Словом девичья память у меня, а вот Всеслав – не знаю-ю. – лукаво улыбнулась Навна.

И он опомнился.

– Фу ты напугали, даже растерялся, – оправившись, он засмеялся, как ребёнок

Дружина малая противника, ошарашенная всем происходящим – сначала песней дивной, криком, топотом копыт и тысячами стрел, направленных на них и, о, ужас – от частокола, от селенья пешие враги на них нацелились, что-то крича,.. пару сотен стрел.

И вышли трое, к Яросвету направились пешком. Яросвет на встречу вышел, как тень за ним Тимоха. Встретились на середине. Заговорил их старший, что-то Яросвету объясняя.

– Ни каких условий, – жёстко заявил вдруг Яросвет. – Разве мало то, что сохраним всем жизнь, мы отдохнём в селении у вас и дальше двинемся, вреда не причиняя. Мечи и луки отдадим, когда будем уходить!.. Я всё сказал!

И наступила тишина, какая-то гнетущая. Ждал Яросвет ответа терпеливо...

– ...Мы согласны – ответил старший, руку вверх поднял, давая знак своим оружие сложить

И начали дружинники бросать мечи и луки, ножи и прочее оружие, а сами отходили в сторону и ждали, что же дальше делать. Витязи Яросвета опустили луки. У старшего, от позора или от страха, что убьют всех всё равно, да и селение сожгут, вдруг выступили слёзы. Яросвет увидел, подошёл, похлопал по плечу, сказал:

– Не бойся – не убьём и не разграбим, и не сожжём – мы слово держим, ты держи. Давай-ко лучше песни петь, брататься, дружбу закрепляя. Когда нибудь придётся нам плечё к плечу быть может вместе защищаться, иль в битву рядом на ворога бросаться. Вы ведь из Славии похоже, тоже, и Род ваш бог верховный?

– Да!.. Род!.. А вы?

– И мы от туда, должны понять друг друга значит, – повернулся чуть – Смотри! – кивнул в сторону дружины малой.

Повернулся воевода и увидел, что витязи его перемешались с витязями Яросвета, знакомятся, жмут руки, улыбаются друг другу. Он с удивленьем посмотрел на Яросвета.

– Ты сохранил себя, людей своих, жён, дочерей!.. Смеяться, радоваться надо, а не плакать! Правда, Навнушка-душа?

– Да! Мой любимый.

– А это кто? – спросил у Яросвета воевода.

– Богиня Нежности сама! Ты чё не знаешь?

– Не-е-е, не знаю!.. – отступил на шаг и поклонился чинно – Прошу в селение! Я называюсь Баромир.

– Я Яросвет, а это Навна, а вот Всеслав, а... знакомьтесь сами... Пошли.

Пошли в селение и все за ними следом. Мал к Яросвету подошёл, он по оврагу в селение проник.

– Как смог?

– Детей и женщин схватили пару сотен, мечи приставили, вот они и побросали луки.

– Какие вы жестокие, – сказала Навна.

– Жестокие! Зато живые все, – ответил Яросвет и мило улыбнулся ей – Какая ты красивая сегодня – как богиня, и не просто, а богиня на Земле!

Навна покраснела чуть, сверкнула на него глазами, украдкой показала кулачёк.

Глава девятая.

Ярослав, Всеслав, Тимоха, Лель и Навна в гостях у Баромира в горнице сидели. Ели, пили, говорили о том, о сём, все рады были, что обернулось миром. У дружины Яросвета припасов хватало, и не было необходимости ни в чём, напротив, раздавали всё, одаривали жителей селенья.

Веселилось всё селение, песни пели, шутковали, водили хороводы и любились. Тимоха, погостив у Баромира малость, поняв, что нет опастности, у Яросвета и у Навны отпросился. Лель последовал за ним. Яросвет остался с Баромиром, вели беседу мирно.

– Ты, говорят, на небе был – у Рода?

– Был!

– Скажи! Чё там? Какой он – Род? Говорят, как птица, большая только.

– Он всякий может быть, не только птицей. Вон видишь Навна! Она богиней Нежности была на небе!.. Чё!.. похожа? На кого?

– На бабу вроде.

– Вот-вот на человека, есно – улыбнулся Яросвет.

Навна встала, к Яросвету подошла, шепнула в ухо что-то и удалилась к любаве Баромира, в другую комнату, он нежно посмотрел ей вслед.

Всеслав придвинулся поближе:

– Ты лучше расскажи нам Баромир, как вам живётся, чем кормитесь, от кого защиту держите, чё, есть враги?

– Да-а-а! чё говорить то-о?..Пашем, сеем, скотину приручаем, себя сами защищаем. Врагов хватает – то с юга псы рогатые, а то кочевники с востока, да всякие разбойники частенько донимают. И завязался разговор двух мужей неторопливый.

Яросвет, довольный тем, что Всеслав перехватил инициативу, отдыхал. Поел, попил, не хотелось шевелиться, мысли текли ровно, не тревожась. Он размышлял в какой-то неге: – "Что делать дальше? Идти на юго-запад? Зачем? Идём туда, не знай куда, что ищем, непонятно. Правильно Туя говорила, что я есть везде, и нет ни где... Как чудно-то?

А может быть остаться здесь, чё торопиться к морю. Поможем Баромиру хлеб убрать, от ворогов обережём и Навна здесь родит, а дальше видно будет... А где же Навна?"