Текст книги "Колыхание Времен (СИ)"

Автор книги: Виктор-Яросвет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Борей, гляди, твоя вроде стрела-то!.. – с удивлением проговорил Тимоха.

– Не-е, моя на небе знамо...Род, наверное, проснулся, думает, откуда прилетела,.. нас увидит,.. поможет!?. Может быть. – Последние слова Борей произнёс не слишком уверенно.

Нина не выдержала, расхохоталась. Она поняла, что стрела, пущенная Бореем в небо, упала прямо под ноги волхву, да так неожиданно, что тот словно запнувшись, упал. Все кругом оглянулись на её смех, не понимая в чём дело.

– Кажись, отходит, поняла, что свои кругом, – произнёс старший и все опять, как по команде, занялись своим делами.

К группе старейшин подошёл волхв и что-то быстро стал говориь, Лица старейшин менялись, они все уже открыто смотрели на Нину. Она мгновенно почувствовала какую-то перемену в их настроении, которая встревожила её не на шутку. Поняв, что решается её судьба, она встала и направилась к старейшинам. Борей и Тимоха как тени последовали следом.

Подойдя к Родомиру, который был старший из них, как она поняла, остановилась в ожидании и кротости.

– Волхв говорит, что ты не от хазар сбежала, а беглянка с неба, от самого Рода умудрилась сбежать? Так ли это? – проговорил Родомир. Нина не могла быстро разобраться в том, что сказал Родомир, потому просто пожала плечами.

– Чё от него бежать, если он спит, всего раз в три лета просыпается и то не всегда, скоро от него все к нам убегут, – ответил вместо нее Тимоха.

– А ты молчи! Чё встреваешь, не тебя спрашивают, вот сбежала, а нам сейчас головы ложить... дурак. Ладно, твою, не жалко, дурная ещё, а бабы, а дети – вон силища какая в степи, а нас?..

– А её чё спрашивать, если она с неба, как она поймёт нас?..

– Как это? Ведь Род понимает!..

– Так это пока на небе сидит, а как на землю спустится, понимать перестанет,... может быть?!. – уже неуверенно сказал Тимоха.

– А я то думал, чё она такая-я, какая-то не така-я!.. – вставил Борей, при этом тихонечко отодвинулся от Нины, с опаской осматривая её как бы вновь.

– Погоди Родомир думать горько, ты по-другому думай – раз она снеба, значит, и помочь нам сможет, ведь это ей больше всего надо, её же хазары убить хотят. Видно у своих богов прознали и решили угробить, пока она среди человеков, пока можно, вишь кровь у неё на руке, значит, и стала, как человек, пока обратно на небо не убежит. – Встрял в разговор ещё один воевода.

Волхв встрепенулся в экстазе, вдруг схватился за голову, будто она вот-вот отвалится, запричитал:

– Горе! Горе нам-м-м, змей Горыныч идёт на наши земли, огнём всё пожгёт, голодом заморит. Вижу-у-у много, много горя-я-а, много огня-а, если не отдадим бабу врагам, все падём – и веси, и селения, и заставы огнём пожгут, девиц в полон уведут... Родомир остановил волхва, грубо положив ему руку на плечё, встряхнул и твёрдо заявил, глядя ему прямо в глаза:

– Когда так было, чтобы мы в помощи кому-либо отказывали? Чё мелешь волхв?.. Я решил!.. Будем биться! Скоро подойдёт Яросвет, он видел Рода, был у него на небе, вот и спросим, может, видел её, знает... с ним и порешим, чё дальше делать, а пока готовтесь к битве.

Нина вздрогнула при слове – Яросвет. Она не поняла всего сказанного точно, но прекрасно поняла, что Родомир упомянул Яросвета. "Кто это?" Может он – любимый из её мечты – значит, она сама попала в свою же мечту. Нина никогда не увлекалась фантастикой, но как-то слушала передачу по телевизору, где рассказывали о вероятности существования параллельных миров и целых вселенных, и ещё она вспомнила фразу одного академика – нобелевского лауреата: – "Всё о чём человек мыслит, воображая и представляя, существует так же реально, как и то, что он воспринимает органами чувств в очевидной реальности, иначе человек просто не смог бы мыслить! Нельзя взять где-либо то, чего не существует, " И ещё кто-то сказал: – "Способность человека мыслить есть не что иное, как усмотрение тысяч других реальностей, не усмотренных органами чувств, в конкретный момент времени". И ещё ей вспомнилось: – "Мысль существует независимо, но она существует не во времени, а вне его, то есть во вне временье..." Так же ещё много чего вспомнила – в своём мире любила записывать мудрые фразы разных людей.

Отчётливо вспыхнуло то состояние прозрачного небытия, которое она пережила совсем недавно, при встрече с Яросветом. "Яросвет!.. Яросвет!.. Яросвет!.." – опять застучало бешеным ритмом сердце, и она заплакала, сжавшись в комок, дрожа всем телом.

– Тимоха! Борей! Быстро ведите её к костру, вишь замёрзла. На небе знамо теплее, солнце-то рядом. – Распорядился Родомир, с отеческой нежностью посмотрел на Нину. – Чё сбежала?.. Небось, Велес или Перун довели, или ещё кто!..

Глава третья.

Яросвет во главе отряда из пятисот витязей, спешил на помощь соседнему племени. Гонец, прискакавший за три часа до заката, сообщил, что в степи к лесу подошёл большой отряд хазар и вот-вот ринется на Родомира. Его селения стояли ближе всего к степи и потому, как всегда, ему первым приходилось принимать удар на себя. Ещё поляне, те, кто жили уже почти в степи, на границе леса, но они жили не кучно, а по всей опушке и потому не могли оказывать особого сопротивления.

Чаще всего они откупались от кочевников, но это не всегда получалось. Последнее время они всё чаще объединялись и общими силами отбивались от небольших отрядов кочевников, но теперь, со слов гонца, силы, пришедшие к границе леса, огромны и эти силы по всей вероятности, степь собрала совсем не для того, чтобы грабить полян, скорее всего причина тут какая-то другая.

Мысли Яросвета текли ровно, спокойно, не прыгая с одного на другое. Грядущую битву он воспринимал хладнокровно, без страха, ведь не впервой ему и его славным витязям биться с кочевниками. Так и сейчас он не сомневался, что отобьются.

– Отобьёмся!.. – сказал он вслух сам себе, вдумываясь в это слово: – Г-м, а почему отобьёмся и вообще, почему мы всегда отбиваемся? – Почему кочевники всегда нападают, а мы отбиваемся? Почему не мы нападаем?.. – продолжал думать Яросвет вслух и тут же ответил: – Мы боимся не кочевников, мы боимся степи. Трусливые псы, а не славные витязи, ведь кочевники так же боятся леса, а лезут. Он отодвинул от себя мысли, которые мешали ему сосредоточиться, до встречи с Родомиром. Перестал думать горько, как говорил Всеслав из племени Родомира, начал думать сладко.

Сразу вспомнил, как ходил к Роду на небо. Он и теперь всё ещё не понимал, что произошло, но прекрасно помнил, как разговаривал с самим Родом, как Род подвёл его к волшебному зеркалу и разверзлись небеса, но он не упал, а увидел Родомира, потом все его селения. Увидел полян, пахавших землю, кочевников – тьма тьмущая в степи, каменные городища и селения, огромные, огромные дома и многое, многое другое, красивое очень. Конечно, Род показывал ему и битвы больших, больших отрядов, как люди разрушали эти красивые селения, грабили, убивали и...

В уме у Яросвета что-то произошло, какая-то вспышка света, и он вдруг как бы ухватился за кончик какой-то мысли, какого-то воспоминания. И... увидел, что он – это вовсе не он, а Яросвет, который там, где Род. Он запутался, остановил поток мыслей и уже спокойно начал размышлять дальше.

Он пришёл в лес в племя с небес, от туда, где живёт Род, значит, он стал человеком, добровольно спустившись с небес. Значит на небесах тоже люди. Он опять остановил поток своих мыслей и вдруг вспомнил, что у него есть жена, он даже помнил её карие глаза, тёмно русые волосы, удивительно прекрасное молодое тело, нежное сердце, он её так и назвал – "богиня Нежности". Да, да, да – она есть, но где?.. Он её встретил не у Рода, а где-то в другом месте, но где?.. Где-то, когда он возвращался от Рода, но где, пока вспомнить не мог.

–

Из прекрасного воспоминания его вывел один из витязей, ехавших рядом:

– Яросвет! Слышь, ты чё оглох?

– Да, да, слышу я, – увидел впереди скакавшего на встречу всадника, остановил коня, поднял руку, давая знак остановиться всем. Подскакавший всадник оказался не кто иной, как Тимоха из племени Родомира, которого Яросвет хорошо знал:

– Что случилось, говори. Хотя в наступающих сумерках очертания уже размывались, он уловил тревогу в глазах и голосе витязя.

– Там это... беглянка с неба... от Рода сбежала... волхв говорит, хазары за ней пришли. Если её отдать, они уйдут с миром.

– Какая она? Говори! – Яросвет схватил Тимоху одной рукой за грудь.

– Я чё, я ни чё! Волхв сказал... Родомир сказал, тебя подождать. Я незаметно сбежал, тебя предупредить, скажешь, что не знаешь, точно хазарам отдадут. А она красивая, несчастная... знамо дело с неба да на землю. Не отдавай Яросвет, скажи, знаешь, если даже не знаешь, Наивна её зовут.

– Навна? Навна? Навна? – что-то вспоминая, повторял тихо Яросвет, вдруг закричал, как сумашедший: – Нина!!!

Лошади, рядом стоящих встрепенулись от неожиданного крика, некоторые шарахнулись в сторону, где-то в лесу закричала не то птица какая, не то упырь, не то нежить от страха в землю назад полезла.

– Ты чё Яросвет? Я и говорю Наивна, знаешь её?

– Знаю, знаю, конечно же, знаю, я же с ней на небе полюбился, вот она и сбежала и здесь меня нашла. Вперёд Тимоха, быстрее, совсем стемнеет скоро, а мы лясы точим. – С места пустил коня вскачь, отряд двинулся следом, не отставая.

–

Отряд Яросвета приближался к отряду Родомира. Уже первые всадники с обеих сторон братались, обменивались шутками, смеялись, выглядывали знакомых. То там, то там завязывались разговоры. Кто-то из витязей радостно сказал:

– Мал! Здравия тебе! Дай я тебя обниму.

– Ладно, ладно, чё девицу красную нашёл. Дома надо было оставаться, вот и тискал бы девок то.

– Да была бы моя воля, всех бы с собой забрал. Они мне силы дают, как вспомню, дак и то силы много больше делается, а так помахал бы мечём в сече и к девице, поцеловал в уста сахарные и опять в битву, быстро бы с хазарами управились, а Мал? Чё не так?

– У нас есть тут одна, красивая-я, с неба говорят, сбежала, от самого Рода.

– Не – это любава Яросвета. Он сам сказал. И то хорошо, щас один всех хазар за неё посечёт, чё нас позвали. Э-эх, славная видать сеча будет,.. да-а.

Яросвет подъехал к полянке Родомира, спрыгнул на ходу с коня, бросив поводья молодому витязю, быстро подошёл к горевшему костру, оглядываясь по сторонам. В стороне, на краю полянки, он увидел возле небольшого костра на валёжине её. Без всяких сомнений это была она. Сердце замерло, потом так сильно застучало, что заболела грудь. Он замер, пытаясь вспомнить всё, но мысли путались, а комок, застрявший в горле, перехватил дыхание.

Силы покидали сильного мужа, и он понял вдруг, что сейчас упадёт, если что-то не сделает немедленно. На мгновение представил себя без сил лежащего на земле у ног Родомира.

– Здравия тебе Родомир и всем. – Положил руку на плечё воеводе. Тот положил свою на плечё Яросвету, ответил:

– И тебе Яросвет и всем здравствовать желаем. Яросвет, как только был закончен ритуал, не спеша, хотя сердце неслось впереди его, направился к женщине. Подойдя, поклонился, встал на одно колено, тихо произнёс:

– Приветствую тебя, Навна!!! Богиня нежности и красоты! Хотя эти слова Яросвет произнёс тихо, но в наступившей тишине каждое слово эхом откликнулось по всему лесу:

– Любая моя! Я ни кому не позволю обидеть тебя, ты нашла меня и я-а...

– А-а-а-а...– грохотом сотен голосов в наступившей ночи загрохотал лес. И наступила тишина.

– Не пожалеем други мои, живота своего за Навну – богиню Нежности! Быть сече! Отдыхайте до утра. – Распорядился Родомир.

– А-а-а!.. – отозвались сотни голосов.

–

Яросвет взял Нину за руки, нежно поднял, но она обмякла и начала падать. Он подхватил, привлёк к себе, поцеловал в уста сахарные, и повёл к костру, приговаривая на понятном ей наречии:

– Всё хорошо – родная моя, любимая, я ведь, пока сюда добирался, чуть не забыл всё. Так должно быть, должен забыть, а вот вспомнил, почти вспомнил, как только увидел – вспомнил совсем. Ты не забыла?

– Нет! Я ни чего не забыла и не забуду, разве можно забыть мечту?.. Прекрасную мечту!.. Удивительную мечту!.. Она в сердце, а сердце всегда со мной. – Она с нежностью посмотрела ему в глаза: – У тебя бородка, а там не было. Любимый!

– Тысячи лет!.. Выросла – есно, вообще-то до колен должна быть, ладно быстро добрался.

Они подошли к Родомиру и другим воеводам. Яросвет обратился ко всем сразу:

– Други мои! Послушайте, чё скажу. Я не вправе даже просто просить вас помогать мне, это моя битва. Навна пришла к нам навсегда и потому много будет ещё битв за неё, а потом уже и забудут, зачем бьются, а всё равно биться будут. Она только причина, не будет её – найдут боги другую причину. Но если мы сможем её оберечь, то на этих землях и хазарских и гораздо дальше, распространятся земли наших потомков.

От неё зародится новое племя, которое объединит все племена наши, погонят хазар и многие другие племена кочевников и менял всяких. Земли наши не будут иметь ни конца, ни края. Решайте, други мои, а мы отойдём и смиренно подождём вашего решения.

– Уже решено! Утром битва! Отдыхайте все, – распорядился Родомир. Яросвет низко поклонился старейшинам, и они с Ниной, взявшись за руки, пошли к костру.

Их догнал Гор:

– Яросвет! Слышь – это чё, аж до края земли?

– Ещё дальше!..

– Г-м?!? Я знал, чё за краем земли чё-то ещё есть! Вот разобьём хазар, пойду смотреть, чё там.

Нина дрожала всем телом, скорее не от холода, от напряжения, потому что готова была вот-вот расплакаться. Яросвет усадил её на старое место, сел рядом, обнял, прижав к себе. И темноты вынырнул Тимоха с охапкой хвороста, подбросил в костёр – сразу стало теплее.

– Тимоха! Достань чё-нить одеться, вишь как одета, на небе тепло, знамо, а здесь?.. нам тепло, а ей... каково?..

– Щас,– шустро убежал и уже минут через пять принёс ворох всякой одежды. – Вот – всё мужицкая только-о.

– Пойдёт. – Яросвет оценивающе повозился в ворохе одежды, выбрал лапти, померял на ногу Нине, хмыкнул удовлетворительно, рубаху мужскую, но длинную, по колено, пояс для подвязки в талии и что-то ещё. Всё это взял под мышки, протянул Нине руку:

– Пошли, переоденешься, да и... человек ведь... всё от страха терпишь, поди... кругом одни мужики.

Нина заплакала, слёзы так и катились из глаз двумя ручейками. Яросвет ни чего не сказал, просто приложил пальцы к её глазам и глаза как-то сразу высохли:

– Пошли! Любимая жена! И они удалились по направлению, где не было костров. Нина часто запиналась в темноте, но он каким-то чутьём угадывал, куда идти, стараясь, чтобы попадалось как можно меньше препятствий. Наконец он остановился под большим деревом, показал ей в сторону:

– Иди, я здесь подожду, далеко только не уходи, то тут нежити всякой полно, но не бойся – они меня, как огня боятся, ближе, чем на полсотни шагов не приблизятся.

–

Нина ушла, Яросвет подошёл к дереву, положил одежду и стал ждать. Минут через пять она появилась. Лица в темноте не видно, но он её чувствовал и, как ему казалось, видел в каком-то не земном свете – в сиянии сердца, в сиянии любви, в сиянии радости!.. Она подошла так близко, что он почувствовал биение её сердца.

– Что? Переодеваться... да?

– Да, да,– встрепенулся Яросвет,– раздевайся сначала, совсем. Она начала расстегивать пуговицы у платья:

– Может, поможешь?.. такой неуклюжий ухажёр,.. там ты был проворнее.

– Не помню-у, ни чего не помню – почти ни чего, – он прикоснулся к ней, в темноте рука легла прямо на грудь женщине. Огнём обожгло обоих, оба замерли. Спустя мгновение, Нина оказалась в объятиях у Яросвета. Он целовал её лицо, шею, груди. Пуговицы не стал расстёгивать, просто разорвал, снял платье, выбросил, зачем оно теперь. Больше на ней почти ни чего не было,.. кроме, что он не стал выбрасывать, а аккуратно бросил к одежде, лежащей возле дерева.

Нина мимолётно отметила, что он здесь грубее, чем там, при первой, или не при первой – кто теперь разберёт – встрече. Но здесь он грубее, более дикий. И, тем не менее, при всей его грубости, он всё-таки умудрился ни разу не сделать ей больно. Он горел, даже казалось, объят языками пламени. Страшно было прикоснуться, не говоря о том, чтобы прижаться.

...Но она прижалась... и Яросвет почувствовал, что два пламени переплелись между собой, объединились, вспыхнули единым костром. ... Ночь исчезла, стало светло, как днём, опять стали сменяться миры – один прекраснее другого – и... раздался голос, будто из глубокой, глубокой ямы, который звал Навну и Яросвета – много голосов, очень много!..

Наступила темнота,.. непроглядная?.. Они не видели друг друга, но чувствовали биение своего сердца – одного сердца, одного на двоих. В блаженстве лежали под огромным деревом, совершенно голые, наслаждаясь просто присутствием и близостью.

– У меня будет ребёнок,– вдруг заявила Нина.

– Девочка,– как эхо откликнулся Яросвет.

– От куда ты знаешь?..

– Знаю. Хотелось бы самому поставить её на ноги. Трудно тебе будет, очень трудно, мужайся родная – сколько смогу, сколько успею, помогу, научу – выживать научу, ты должна сохранить себя, даже если меня не станет,.. слышишь меня!..

– Нет! Яросветик! Родной, береги себя. Я не смогу,.. слышишь,.. не смогу-у-у,– заплакала Нина, уткнувшись ему в грудь.

– Сможешь! Должна смочь! Всё, всё, успокойся, ведь я ещё не умер, да и неизвестно, может, и умереть то не могу. Да и силы ты мне вон, сколько дала – берегись ворог лютый, Яросвет идёт! Одевайся родная, колчугу не забудь одеть, идти надо.

– Куда?.. До утра ещё далеко.

– Не будем ждать утра – сейчас нападём, в степи разобьём... они не ожидают. – Он встал, оделся сам, помог ей и они, почти бегом направились к кострам.

–

Воеводы ещё не спали. Яросвет подошёл к костру старейшин, спросил:

– Родомир! Хазар посчитали?

– Да, тысяч пять будет.

– А нас?

– Всего две пока, к утру ещё два отряда подойдут по пятьсот обоеруких.

– Это хорошо-о... Лель! – крикнул Яросвет. Мгновенно появился молодой витязь, вопрошающе посмотрел на него.

– Где отряд?

– Там, отдыхают – неопределённо махнул рукой Лель.

– Всем седлать коней! Выступаем!.. Прямо сейчас, собраться на опушке леса. Всё! Мигом!

Лель мгновенно исчез. Родомир посмотрел на Яросвета.

– Ты чё задумал?

– Вот чё, Родомир. Слушай и запоминай. Я собираюсь потревожить хазар. Если кинутся за нами, будь готов встретить.

– В степь,.. ночью?.. Возьми тогда ещё отряд Всеслава.

– Нет – не надо. Это моя битва... моя-я-а,.. мы вихрем – туда и обратно, коней разгоним, пускай потом ловят.

– Всё понял Яросвет, не плохо-о-о...

– Коня Навне дай, с нами пойдёт, надо ж ей учиться человеком быть.

– И я – выскочил из темноты Тимоха. – Яросвет, возьми? – умоляюще посмотрел на него, потом на Родомира.

– Пусти его, Родомир.

– Пусть идёт.

Нина ни чего ещё не успела понять, как сидела в седле на красивой кобылице чёрного цвета. Она испугалась – страшно боялась коней, но Яросвет был непреклонен:

– Прошлое помнишь, значит, и будущее вспомнишь, принцип один и тот же. Лель всегда рядом будет, не бойся. Айда други!

И отряд тихо двинулся в степь. Нина уже освоилась на кобыле, оказалось совсем не страшно, ехала рядом с Яросветом, с другой стороны Лель не отставал ни на шаг. Яросвет на ходу размышлял о предстоящей битве. Все получили задание, все знали, что делать, да и вообще вроде ни чего не упустил.

Главное подойти по ближе и пройти лагерь до конца и сразу обратно, пока не успеют опомниться. Опомнятся, мало не покажется, драться хазары умеют, не один не сдасся – скорее себя убьёт. Будто что-то вспомнив, Яросвет полез в карман своей рубахи, достал какой-то предмет, подал Нине. Наклонившись к ней, сказал в самое ухо:

– Как только обнаружат, направь фонарик в небо и нажми кнопку, поняла?

– Только-то!.. Что это? И где взял?

Он опять прошептал ей в самое ухо:

– У Рода спёр!?. – она почувствовала его улыбку и нетерпение, – Молчи, после битвы всё расскажу.

К лагерю хазар подошли довольно близко. Славы хорошо видели хазар, свет от костров освещал прекрасно, их же стали замечать, когда они попадали на край видимости света от костров.

– Вперёд! Други мои! За Навну, за Нежность, за Любовь!.. – заорал вдруг Яросвет, пустив коня вскачь. Кобыла Нины не отставала. Она сначала растерялась, но тут же опомнилась, направила фонарик вверх, нажала на кнопку. Ни чего не произошло,.. вроде бы, но вдруг поняла, что они мгновенно очутились возле самого шатра хазарского хана. Яросвет уже пеший ломился внутрь, с ним плечо к плечу бился Тимоха, Лель рубил на право и на лево, ни на миг, не выпуская Нину из поля своего зрения.

– А-а-а!.. – ревело эхо в ночи.

Лавина славов начала рубиться не сначала, а в самом центре хазарского лагеря. Появились как из-под земли пятьсот всадников, тысяча мечей, сея кругом смерть и панику. Яросвет и Тимоха ворвались в шатёр хазарского хана. Послышались крики, ругань и всё вдруг смолкло. Нина уже заволновалась, но, наконец, увидела пылающие волосы, Яросвет, а следом и Тимоха выбежали весёлые и возбуждённые из хазарского шатра, следом вырвался сноп пламени.

Яросвет что-то панически закричал на незнакомом наречии, прыгнул на своего коня, который за время его отсутствия, не сдвинулся с места, закричал опять:

– Бей браты! Навна с нами!

– А-а-а!.. – откликнулся отряд.

Нине показалось, что славы везде, будто рассыпались по всему полю и их так много, что и не счесть – вероятно, и хазары чувствовали то же самое – на это и рассчитывает Яросвет.

Не успели опомниться, как лагерь закончился.

– Лель, ложи сотню – четыре в воздухе – понял, не меньше, проспишь, смотри, они шесть держать могут. Жди моего сигнала, не раньше-е... – напомнил Яросвет сотнику.

Сотня Леля исчезла, как испарилась в ночной тьме. Остальные, развернув коней по дуге от центра к флангам, уже двумя лавинами ринулись обратно, круша всё и вся на своём пути, дико крича. Так же быстро, почти без сопротивления, прошли сквозь лагерь, исчезли в темноте. Когда от лагеря отошли на полёт стрелы, задержали коней, развернулись в ожидании дальнейших указаний.

– Тимоха зови Родомира, закончим сечу, а то обидятся.

Тимоха исчез в ночи. Яросвет наложил на тетиву, невесть откуда взявшегося лука, стрелу, посмотрел на Нину, улыбнулся озорно, сказал:

– Какая ты сегодня красивая, ладушка моя.

Она почувствовала, что краснеет,.. но вспомнила, что темно и ни чего не видно, успокоилась, но Яросвет не унимался.

– Чё краснеешь? Нельзя краснеть, ты же богиня и одна среди тысяч мужланов, притом неотёсанных.

Нина покраснела ещё больше, сверкнула на него глазами, осыпая искрами не то просьбы, не то укора.

– Ну вот и спина покраснела, одни ноги остались.

– Яросвет!.. – наконец взмолилась она, – перестань.

– Благодари Рода, чё руки заняты, то...

– Что?

– Вот битва закончится, узнаешь. Возьми у меня у седла меч, а то потом даже от меня отбиться не чем будет.

Нина взяла и быстро, будто это делала всегда, привязала ножны к поясу.

Яросвет вглядывался в лагерь хазар, которые сгруппировались довольно быстро, выставив лучников вперёд, приготовились к очередному штурму. Наступила какая-то мёртвая тишина.

– Нина! Поджигай! – Он поднёс конец стрелы с тряпкой к ней, она быстро достала огниво, как он объяснял, подставила к стреле. Тряпка вспыхнула и почти сразу горящая стрела полетела в сторону врага.

– Нажми, как я подниму руку, кнопку у фонарика, как в первый раз, – опять тихо, в самое ухо проговорил Яросвет.

Вдруг тысячи летящих стрел свистом наполнили воздух. Но стрелы летели не к отряду Яросвета, а с тыла лагеря врага, поражая десятками хазар, сея панику.

– Тихо!.. Тихо!.. Тихо!... – похлопывал по шее Яросвет нетерпеливого коня.

Сзади чётко были слышны топот тысяч конских копыт. Это Родомир и остальные приближались.

Яросвет поднял руку:

– Навна-а-а!.. – и с места пустил коня вскачь.

Нина нажала кнопку и вновь очутилась в гуще последних, оставшихся в живых защитников лагеря. С тыла лавиной надвигалась сотня Леля, добивая бежавших. Кое-где хазары ещё пытались сгруппироваться и оказать сопротивление, но к этому времени подоспела полутора тысячная лавина Родомира, которая и закончила битву полным разгромом посягнувших на жизнь самой прекрасной богини – богини Нежности.

Всё стихло, только стоны раненых и умирающих. На востоке зарождалась заря, освещая край неба. Звёзды таяли, словно какой-то кудесник шёл по своду неба и выключал, теперь уже не нужные лампочки.

– Навна-а-а! – вдруг опять во всё горло заорал Яросвет, чтобы хоть немного снять напряжение от битвы и у себя, и у других.

– А-а-а!.. – взорвалась степь.

Подошёл к Нине, декламируя вполне не современные стихи:

– Что гроза в степи влюблённый парень,

Разорвись ты небо хоть на части,

Убегала Навнушка, а парень,

Взял и поймал грохочущее счастье!.. – схватил её и закружил во чистом поле. Кружил, пока не закружилась голова, и они оба не упали на траву, проваливаясь неизвестно куда – не то под землю, не то на небеса.

Глава четвёртая.

– Слушай теперь, Навнушка, что ты натворила. Я же говорил, что после битвы расскажу. Сейчас можно, ни чего уже не изменить, иначе меня надо забрать на небо, а потом обратно на пару дней в прошлое запихать, а это самому Роду накладно будет, – заговорил Яросвет, глядя на Нину.

Нина отметила про себя, что он назвал её не Ниной, а Навнушкой и не отвлечённо, а непосредственно обращаясь к ней. Подумала о том, что вероятно изменилось её имя, и, по-видимому, навсегда. Они сидели возле костра, и мирно трапезничали, что бог послал, а трофеи разбитого врага были хоть и не очень богаты, но довольно внушительны для двух тысяч всадников. Хватило и еды и тряпок каждому.

Славы лагерем расположились в степи, а не в лесу, правда, на самой опушке. Из леса, то и дело выходили люди – старики, женщины, дети.

– Это поляне – объяснил Нине Яросвет, – хазары пришли, они в лес попрятались, но далеко не стали уходить, нас увидели,.. вот возвращаются сейчас...

Нина обратила внимание, что славы ни когда не заканчивают мысль. Другими словами, после каждой высказанной фразы можно уверенно ставить многоточие, а не точку. И Яросвет говорит так же, но она от него ждала не объяснения, а того о чём Яросвет намекнул ей перед битвой.

– Ну, чё, рассказывай – обратила внимание, что начинает произносить слова, как все славы.

– Кто я и от куда, думаю, уже поняла?

– Да! В общих чертах – блудный сын самого Рода из г-м ...третьего тысячилетия.

– Вот-вот, правильно сказала – блудный сын!.. Это я сегодня блудный стал, благодаря тебе, а раньше любимым был, вполне предсказуемым и управляемым, а почему?.. Да потому что не помнил ни чего из жизни на небе, г-м, в две тыщи... году. Так было всегда, когда не просто так, а по заданию и не только по отношению ко мне, но и остальным – это закон.

– Значит, ты его нарушил?

– Выходит так! Я не знаю, должен был я тебя встретить или нет, но встретил и вот, всё изменилось. Но нарушил я последовательность ещё раньше, на небе, когда спёр вот эту безделицу у Рода.

– А что это?

– Ты чё не поняла? Это реактор транспортации, он выбрасывает пучёк энергии на психическом уровне, уплотняет структуру времени почти до ноля для одинаково настроенных психически людей и... вообщем и ты пока ещё не поймёшь.

Представь, что чувствовали хазары, когда лавина из пятисот человек и коней в доли секунды переместились на пятьсот метров в пространстве!.. Это, как смерч, ураган,.. или ещё что-то!.. Это для нас незаметно, а для них?.. очень даже... заметно. Это мы не восприняли, как прошли эти пятьсот метров, а они? – и, не дожидаясь ответа, продолжил – Видишь до шатра, как ураган прошёл, всё вверх тормашками, а дальше более менее.

Мы шли сквозь повозки, людей не материей – волной, скорость которой равна скорости света! Или больше?!.

– Да! Да! Я поняла, но ведь это не честно.

– Зато справедливо, не ча нас жечь, грабить и убивать – пусть сами пашут, сеют, охотятся, а не других обдирают.

– Ну-у!..

– Вот тебе и ну. Ты вот что слушай. Я, даже если бы вспомнил, ни когда не решился нарушить закон, но встретил тебя и вот результат!..

– А я то при чём?

– Нарушивший закон уже ни когда не возвращается чудесным образом в свою эпоху, только эволюционным, а это сама понимаешь, тащиться тысячи лет человеческой жизни через горе, страдание, войны – историю я думаю, в общих чертах, знаешь?.. Вот встретил тебя, вспомнил и решил не возвращаться, а это значит – полностью выпадаю из своей эпохи. Если ты выпала из своей, то почему я должен тебя бросать?!.

– Когда тебя должны были забрать?

– Сразу после рождения девочки... я должен погибнуть в битве, но тела так бы и не нашли, а ты жила бы надеждой, что я жив и рано или поздно приду к тебе.

– И ты пожертвовал жизнью на небесах ради меня?

– Ради тебя и нашей дочери, теперь тебя зовут Навной – это не я решил, они... – он кивнул головой в сторону.

– Дальше-то что?

– Определимся – теперь я сам решать буду. Теперь и боги будут палки в колёса ставить. Главное, в итоге мы должны попасть к Балтике. От туда наша дочь путь свой начнёт, там семя росток свой должно пустить, росток, который в последствии прекрасным древом станет – раскидистым и необъятным, которое назовётся Россией.

–

– Расскажи, что на Земле после меня будет?

– Только немного... – помолчал. – Ты думаешь, Россия бедная или несчастная?.. Нет!.. И ещё раз нет – она богатая и там где ты родилась, она только корни пускает по всей Земле матушке. И эти корни разрастутся, и растворят в себе все народы и племена, и Земля станет единой. Исчезнет у людей агрессия, прекратятся войны – большие и малые, творчеством и красотой засияют лица людей, любовь к ближнему и радость великая от этого станет образом жизни!.. – он замолчал, о чём-то задумавшись.

Нина тихонечко толкнула его, решив сменить тему разговора:

– А кто те, кто определяет, скажем, чтобы уничтожить меня,.. ну силы тьмы что ли?

– А-а!.. Да всякая нежить – Атланты недобитые, даже не Атланты, а те, из-за кого погибла целая раса почти. Арии многих уничтожили своей дикой непосредственностью и непредсказуемостью, но осталось ещё немало. Да и мы сами – вернее наши тёмные половины. Люди, чем биться друг с другом, чтобы увеличивать и ублажать этим силы антогонизма, лучше бы в себе себе войну объявили и на веки избавились от тёмного в себе.

– Как много ты знаешь!!! И как красиво говоришь, особенно о России!..

Но Яросвет уже не слушал, он смотрел в сторону леса. К ним приближались воеводы и с ними волхв...

–

Яросвет что-то почувствовал, незаметно подал знак своим витязям. Человек двадцать мигом сгруппировались вокруг Навны и Яросвета, остальные пять сотен были готовы к любым неожиданностям. Воеводы подошли, степенно и важно, заговорил Родомир: