Текст книги "Нити судьбы (СИ)"

Автор книги: Вельга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Нет. Хитченс – школа для девочек, а девочки не стремятся соревноваться со всеми и во всём. Женские школы-пансионы обычно здорово отличаются в этом плане от мужских и даже смешанных. Если ты хочешь попасть в спокойную и доброжелательную атмосферу, где тебе всегда рады помочь, где никому и в голову не придёт подложить тебе в кровать лягушку… то Хогвартс точно не твой выбор. Хотя… – Тонкс задумчиво уставилась на Гарри, как ему показалось, с некоторым укором, – вы, мальчишки, такое любите.

– Я не такой, – быстрее, чем следовало бы, выпалил Гарри, а потом смущённо улыбнулся. – На самом деле, мне этого и в младшей школе хватило. Но… честно говоря… – он замялся, не зная, стоит ли ему озвучить то, что его действительно волновало.

– Боишься учиться в школе для девочек? – проницательно поинтересовалась Тонкс.

И Гарри в очередной раз задумался, а не умеют ли волшебники читать мысли. Но если бы действительно умели, то сейчас по закону жанра Тонкс бы заявила что-то вроде «нет, я не читаю твои мысли». Но она молчала, выжидающе глядя на Гарри. Он тряхнул головой, прогоняя нелепые фантазии.

– Да, что-то вроде того, – смущение накатило на него с новой силой.

Это действительно было главным камнем преткновения. Гарри совершенно не понимал девчонок. Он и парней-то не особенно понимал, но девчонок не понимал совсем. В младшей школе ему доставалось от всех: и от тех, и от других, причем девчонки зачастую делали куда более изощрённые гадости. Поверить в то, что где-то может быть иначе, ему было не так-то просто.

– Я понимаю, мальчики в твоём возрасте тяжело сходятся с девочками, – Тонкс отставила пустую чашку и подпёрла кулачком подбородок, её взгляд расфокусировался, она словно смотрела сквозь Гарри, но не видела его. – Мой папа – маглорождённый, так называют волшебников, у которых родители простые люди, не маги. Когда они с мамой поженились, она сбежала к нему в мир маглов. До одиннадцати лет я училась в обычной магловской школе… это был интересный опыт.

Тонкс замолчала, окончательно погружаясь в воспоминания, что позволило Гарри собраться с мыслями. Он и представить себе не мог, каково это – жить на два мира. Знать, что ты особенный, но ходить в обычную школу, учиться самым обычным вещам, и при этом уметь колдовать. Если бы он только знал раньше…

– Тётушка Айола настояла на том, чтобы я получила полное образование в обоих мирах… хотя и не понимаю зачем. Меня всю жизнь готовили к тому, что я стану помощницей тёти Анны, для этого экзамены сдавать не нужно.

Гарри нахмурился, он потерялся в родственных связях Тонкс, а та как назло снова замолчала, не объясняя ничего. Поковырявшись в воспоминаниях этого вечера, Гарри вспомнил, что Тонкс уже несколько раз называла мисс Анну тётей, но он не обратил на это внимания, погружённый в свои мысли.

– Так вы родственники? – спросил он, когда понял, что продолжать Тонкс не торопится.

– Да, дальние, – рассеянно ответила Тонкс, но потом её взгляд прояснился, и она тряхнула гривой красных волос. – То есть, не совсем так… Тётушка Айола – моя… дальняя родственница, она в своё время удочерила Анну. Чтобы не путаться, я зову их обеих тётями. В неформальной обстановке. Всё сложно.

И Гарри ей поверил. Судя по всему, в мире колдовства и магии всё не может быть просто.

– Ты знаешь, я не очень хороший рассказчик, – как-то виновато произнесла Тонкс. – Давай вернёмся к разговору о школах. Спрашивай, что ты хочешь знать, так будет продуктивнее… как мне кажется.

Гарри открыл было рот, но все мысли вновь предательски вылетели из головы. Сейчас его почему-то больше всего интересовала жизнь его новой знакомой, ну или в крайнем случае непонятная ситуация с Дамблдором и слежкой. Но никак не информация о Хогвартсе или Хитченс.

Тонкс понимающе усмехнулась.

– Совсем я тебя заболтала. Ещё одно преимущество Хитченс в том… – она на мгновение замолчала. – Ты же не против, что я так тебе расхваливаю нашу школу? Я действительно люблю Хогвартс, но мне хотелось бы в будущем общаться с тобой чаще, поэтому я не могу быть до конца непредвзятой, – она хитро улыбнулась. – Так вот, ещё одно преимущество Хитченс заключается в том, что там учащимся выдают всё, начиная с учебников, заканчивая одеждой.

А вот это действительно было преимуществом. И на взгляд Гарри – самым серьёзным. Денег на покупки к школе у него не было, а список всякого для Хогвартса выглядел внушительным, Гарри всё-таки просмотрел его. И вряд ли Дурсли согласятся раскошелиться.

– Я не думаю, что у тебя совсем нет своих денег, скорее всего твои родители в своё время позаботились об этом, – продолжила Тонкс. – Я точно не знаю, как всё это происходит… – она посмотрела на Гарри вопросительно, но он лишь покачал головой. – Тётушки наверняка знают, но если ты выберешь Хитченс, то об этом пока можно не думать. Семь лет ты ни в чём не будешь нуждаться…

– Погоди… ты говорила – школа-пансион. Это значит, что я смогу там жить? – Гарри уцепился за эту мысль, словно утопающий. Он только сейчас понял, насколько устал от жизни с Дурслям, что бы ни думал ранее.

– Да, конечно, как минимум до совершеннолетия. Обучение и в Хитченс, и в Хогвартсе длится семь лет, в Хогвартсе ты можешь оставаться на каникулах… кроме летних, а в Хитченс круглогодичное проживание.

– А почему «минимум»?

– Не все девочки смогли адаптироваться к самостоятельной жизни, и не у всех есть кто-то, кто может за ними присматривать после совершеннолетия. Все нынешние преподавательницы Хитченс – в прошлом ученицы этой школы. Тётушки не гонят никого.

«Два – один в пользу Хитченс», – подумал Гарри, пока к преимуществам Хогвартса он мог отнести только то, что там учились и девчонки, и парни.

– А ты не знаешь, почему мисс Анна позвала меня в школу? Что она увидела в моём будущем? И почему это вообще произошло? Она ведь даже не знает меня.

Тонкс отрицательно помотала головой.

– Они очень скрытные – мои тёти, особенно когда речь заходит о предсказаниях. Знаешь, какой основной принцип у тётушки Айолы? Не вмешиваться и не рассказывать.

– Но, получается, мисс Анна вмешалась? – Гарри задумчиво хмурил лоб.

– Не факт, – на лицо Тонкс вернулась беззаботная улыбка. – Возможно, она позвала тебя в школу потому, что увидела… что ты учишься в ней, а не потому, что ты должен в ней учиться.

– Ты сама-то поняла, что сказала? – Гарри с усилием подавил желание рассмеяться.

– Неа, – легкомысленно ответила Тонкс, выуживая конфету из кармана. – Будешь?

Отказываться Гарри не стал, не так часто ему перепадали сладости. Конфета, судя по всему, была обычной, совсем не волшебной, что немного расстроило Гарри, и всё же невероятно вкусной.

Тонкс внезапно переменилась в лице, словно прислушиваясь к чему-то.

– Да что же это такое, сначала тётя сбежала, теперь меня вызывают… – она виновато уставилась на Гарри. – А ведь мы так и не обсудили… ничего.

– Но ты ведь ещё навестишь меня? – с надеждой спросил он, отпускать новую знакомую ему очень не хотелось, но и задерживать её он не смел.

– Боюсь, что нет, – Тонкс окончательно скисла. – Тётушка опасается, что если кто-то из магического мира будет ошиваться тут до сентября – это может навредить тебе. Будет лучше, если о нашем предложении пока больше никто не узнает.

– Но если вы так боитесь, что… – Гарри не понимал, чего именно ему следует опасаться, – разве имеет какое-то значение, какую школу я в конечном итоге выберу? – он встретил непонимающий взгляд Тонкс и поспешил пояснить: – Если я выберу Хитченс, что мешает тем людям, которые следят за мной, и дальше это делать… или даже забрать меня в Хогвартс, или вернуть к родственникам?

– Принимая официальное приглашение учиться в школе – ты заключаешь с ней магический контракт. И никто кроме тебя самого не сможет его разорвать.

– Даже мои опекуны?

– Особенно твои опекуны. Опекуны – это очень уж хитрый предмет, – Тонкс проказливо улыбнулась. – В данном случае последнее слово всегда остаётся за ребёнком, хотят его опекуны этого или нет. Слишком часто маленькие волшебники попадают на попечение к маглам, – улыбка Тонкс немного померкла. – В общем, за это не переживай. Думай, решай, читай! Не торопись, но и не затягивай с решением.

Она засунула руку в вырез лёгкой летней футболки и выудила оттуда кулон на длинной цепочке. Гарри почему-то решил, что это тоже портал. Помахав свободной рукой на прощание, Тонкс испарилась, оставив Гарри в гордом одиночестве.

– Иллюзия свободы, – тихо пробурчал он, поднимаясь из-за стола, и тут же замер на месте.

Гарри не смог бы объяснить, почему ему в голову пришли именно эти слова. Впрочем, поразмыслив, он понял, что они попали в точку. Действительно, как ещё это можно было назват. Впервые в жизни он получил свободу, пусть не сейчас, пусть через месяц с небольшим, но он уедет от Дурслей, уедет туда, куда сам захочет, он волен выбирать что-то впервые в жизни. Но будет ли это его выбором, если будущее уже предрешено?

Гарри сердито помотал головой, отбрасывая странные и совсем несвоевременные мысли, подхватил со стола книги и направился в свой чулан.

========== Глава 2. Иллюзия свободы, приходит время грустных дум ==========

Когда Гарри проснулся, книг уже не было. Как Тонкс и предупреждала, истории его будущей жизни превратились в тыкву. Гарри на мгновение даже задумался, а не почудилось ли ему всё это, но нащупав под старой растянутой футболкой кулон, он облегчённо выдохнул. Поправив очки, перекосившиеся во время сна – он уснул прямо в них – Гарри устроился поудобнее. Вставать не хотелось совершенно, хотя Дурсли могли вернуться в любой момент.

Вчерашние переживания показались ему глупыми. Он – волшебник и скоро уедет от родственников. И у него даже есть выбор, куда именно ехать. За ночь Гарри успел прочитать историю Хитченс, благо книжонка оказалась совсем короткой, чего нельзя было сказать об истории самой школы.

Если верить книге, то открыла школу некая Аго Додонус в 1860 году, когда в Англии только-только начали появляться школы-пансионы для девочек. До 1970 года Хитченс так и назывался – «Школа-пансион для девочек». Не больше, не меньше. В 1887 году директрисой стала некая Айола Хитченс, а в 1970 году её на этом посту сменила Анна Хитченс. Тогда-то и поменялось название в магическом мире, а для мира магловского Хитченс так и остался безымянной школой-пансионом для девочек в магловском же пригороде Лондона.

И это всё порождало немало вопросов относительно продолжительности жизни волшебников, ведь Гарри точно знал, что Айола Хитченс ещё была жива как минимум в год рождения Тонкс, а то и по сей день. Если, конечно, Тонкс рассказывала о той самой Айоле. Однако упоминаний о других директорах в книге не было.

Гарри потряс головой, снова поправил очки и засунул руку под подушку, мимоходом удивляясь тому, как хорошо он запомнил все даты. Вероятно, чары мисс Анны ещё не развеялись, иного объяснения Гарри придумать не смог. Он нащупал письма и вытащил их из-под подушки, стоило бы уничтожить все улики перед тем, как он отправится к миссис Фигг.

Из конверта вывалился список необходимых предметов для Хогвартса, Гарри снова пробежал его глазами, но быстро понял, что помнит все пункты наизусть. Его мысли вернулись к «Истории Хогвартса».

К сожалению, этот огроменный фолиант он просмотрел разве что мельком, не особенно углубляясь в изучение всех важных дат и ключевых событий в истории школы. Да и без этого в книге было столько интересного, что глаза разбегались. Один только зачарованный потолок в большом зале чего стоил. Благо движущиеся картинки, может и не полностью, но передавали великолепие этого величественного замка.

Поднимаясь с раскладушки, Гарри очень сожалел, что не упросил Тонкс оставить ему эти книги. «История Хогвартса» точно скрасила бы этот месяц с лишним, остававшийся до отъезда в школу, и, возможно, помогла бы ему сделать выбор.

На кухне Гарри бросил взгляд на часы и недовольно поморщился, впервые он проспал так долго. Быстро перекусив и прибравшись, Гарри постоял перед зеркалом, оправляя помятую за ночь одежду, которую он не потрудился вечером снять, и поспешил к миссис Фигг.

Та встретила его неестественно бледным видом, судя по всему, её недомогание не обошлось без последствий. Впрочем, сама миссис Фигг не жаловалась. Объяснив своё вчерашнее отсутствие тем, что «что-то не то съела», она усадила Гарри смотреть телевизор и скрылась на втором этаже.

Телевизор Гарри интересовал мало, он чесал за ухом какого-то особенно нахального котяру, устроившегося у него на коленях, и неотрывно смотрел в окно, ожидая появления машины Дурслей. Но те проехали мимо лишь после обеда, когда Гарри пил чай с бутербродами, любезно сделанными для него миссис Фигг. Судя по её заверениям, к обеду ей значительно полегчало, но готовить что-то более серьёзное она всё ещё была не в состоянии.

Домой Гарри вернулся, когда Дурсли уже разобрали вещи и сидели за обеденным столом, с похоронными физиономиями ковыряясь в своих тарелках. Он поинтересовался, всё ли в порядке с тётей Мардж, на что получил рассеянный кивок от тёти Петунии и что-то невразумительное от дяди Вернона. Дадли дома не было, вероятно, поскакал к своим дружкам.

Спать хотелось невыносимо – Гарри читал практически всю предыдущую ночь, да и встал не так уж поздно, а по меркам Дадли – так и вовсе рано. Весь день прошёл как-то бестолково, Гарри помогал тёте Петунии по дому, а в свободное время дремал у себя в чулане. И уже устраиваясь вечером на раскладушке и погружаясь в сон, Гарри где-то на задворках сознания ощутил сожаление о том, что письма он всё-таки уничтожил.

***

Очередное ничем не примечательное утро в этот раз почему-то радовало Гарри больше, чем обычно. Связано это было, скорее всего, с тем, что до сентября осталось на один день меньше, чем вчера. И это действительно было поводом для радости.

Помогая тёте Петунии готовить завтрак, Гарри едва сдерживался, чтобы не начать насвистывать что-то воодушевляющее. Однако Дурслям вряд ли бы понравилось его приподнятое настроение, уж дядя Вернон-то быстро бы нашёл способ сравнять его со своим, а по утрам он обычно жизнерадостным не выглядел.

В этот раз «мальчики» спустились к завтраку куда раньше, чем позавчера. Дадли корчил задумчивую физиономию, словно действительно умел думать, а дядя Вернон выглядел даже более мрачным, чем обычно.

– Дадли, сходи за почтой, – произнёс он, не отрываясь от своего омлета с беконом.

– Пусть Гарри сходит, – не отступая от привычного ритуала проныл тот.

– Пусть Дадли сходит, – Гарри понятия не имел, почему он раз за разом говорит эту фразу, если за почтой всё равно приходится в конечном итоге идти. Наверное, ему просто нравилось это ощущение вседозволенности, которое возникало в этом извечном споре с кузеном.

– Дадли, сходи, – всё так же рассеянно сказал дядя Вернон.

Гарри недоверчиво уставился на него, потом перевёл взгляд на Дадли, тот выглядел ещё более офигевшим, чем Гарри себя чувствовал. Кузен открыл было рот, чтобы что-то сказать, потом закрыл, поднялся из-за стола и потопал в прихожую. Вернувшись, он раздражённо кинул стопку макулатуры на стол, всем своим видом демонстрируя недовольство.

Дядя Вернон быстро сгрёб всё со стола, выбирая из кипы макулатуры конверты и мельком осматривая их. Его лицо вновь скривилось, придавая ему сходство с рассерженным чем-то бегемотом. Судя по всему, Дадли это заинтересовало, он наклонился к отцу и тоже нахмурился.

– Пап, а почему тут написано… – он замолчал, удивлённо хлопая маленькими свинячьими глазками.

– Надо же, ты умеешь читать, – чуть слышно проворчал Гарри.

Достаточно громко, чтобы услышал Дадли, но тише, чем это было необходимо, чтобы привлечь внимание дяди и получить от него подзатыльник. Дядя Вернон между тем отделил письма от журналов и рекламных проспектов, приподнялся на стуле, кинул конверты туда и снова грузно опустился на стул, придавив собой корреспонденцию.

Дадли так и остался стоять с открытым ртом, это интриговало. Гарри задавался вопросом, что же могло заставить вечно истерично орущего по любому поводу кузена заткнуться и выглядеть таким озадаченным. Что-то удивило его настолько сильно, что… и тут Гарри понял, что это могло быть.

Вероятно, он изменился в лице, поэтому злобная, но всё ещё немного растерянная физиономия дяди Вернона обратилась к нему.

– Мальчишка! – прорычал дядя. – Ты знал! Признавайся, это твои фокусы?!

Злить дядю Вернона не стоило, не отлупит, конечно, но в таком невменяемом состоянии силу дежурного подзатыльника может и не рассчитать. Гарри судорожно пытался придумать, что ему ответить, но тётя Петуния избавила его от необходимости.

– Дадличек, солнышко моё, пупсичек…

– Ма-а-ам! Сколько раз я тебе говорил… я уже взрослый, не сюсюкайся со мной! – Дадли отошёл от удивления и снова плюхнулся на стул.

– Тебе вроде бы Пирс звонил, ты не опаздываешь на встречу с друзьями?

– Но я… – свинячья физиономия Дадли сморщилась, а маленькие глазки уставились прямо на Гарри.

Тот за не слишком счастливые школьные годы неплохо навострился читать эмоции людей по лицам, но на жирной физиономии кузена это сделать было сложно. Оставалось лишь гадать, о чём он думает.

– Ты же видишь, папа немного расстроен… – вновь заговорила тётя Петуния, не меняя сюсюкающейся интонации, – иди погуляй с друзьями.

Казалось, Дадли уже готов был выйти из-за стола, оставив свой завтрак, но всё же любопытство победило.

– Это всё из-за письма этому недомерку? Я видел, вчера пришло такое же, – он обвиняющее уставился сначала на отца, а потом на самого Гарри.

И тот запоздало вспомнил, что вчера утром не проверил почту.

– Иди, дорогой, – тётя Петуния не сдержала усталого вздоха.

Дадли нахмурился ещё больше, но спорить почему-то не стал. Глядя ему вслед с непередаваемой тоской, Гарри мечтал только о том, чтобы тоже куда-нибудь сбежать. Говорить о письмах с опекунами не хотелось. Он просто не знал, чего от них можно ожидать.

Нет, Дурсли не были совсем уж плохими людьми… просто они не любили Гарри. Да и не были обязаны любить, поэтому он никогда особенно по этому поводу не переживал. Просто не повезло.

– Я так понимаю, эти письма приходили и раньше? – вновь заговорила тётя Петуния, когда из прихожей донёсся стук закрывающейся входной двери. – Вернон, пожалуйста…

Пока Гарри усиленно пытался придумать, как ему вести себя дальше и что говорить, дядя Вернон нехотя поднялся со стула, вытащил из-под своего необъятного седалища почту и раздражённо кинул её на стол. Как и подозревал Гарри, среди совершенно неинтересной ему макулатуры лежал уже знакомый конверт с зелёными буквами и восковой печатью.

Окинув взглядом кучу, Гарри с облегчением отметил, что хотя бы письма из Хитченс на этот раз в ней не было. Вряд ли ему бы удалось быстро замять тему того, что его зовут в девчачью школу. Скорее всего, дядя Вернон и Дадли потешались бы над ним по этому поводу всю его оставшуюся жизнь.

– Позавчера пришло такое же письмо… вы не успели утром разобрать почту, – Гарри решил по возможности говорить правду, врать он не любил, хотя и был в этом очень даже неплох, жизнь заставила научиться.

– Ты его читал?! – рявкнул дядя Вернон.

– Конечно же, он его читал, – тётя Петуния закатила глаза, всем своим видом демонстрируя раздражение, но потом опомнилась. – Прости, дорогой… эти письма… пробуждают во мне самое худшее, – она бросила на супруга извиняющийся взгляд и снова повернулась к племяннику.

– Конечно же, я его читал, – пробубнил тот себе под нос.

Буря вроде бы прошла стороной, поэтому он позволил себе такой тон, обычно дяде Вернону в таких ситуациях было лень тянуться к нему всё с тем же дежурным подзатыльником. Так случилось и в этот раз.

– И что ты думаешь по этому поводу? – без особого энтузиазма поинтересовалась тётя Петуния.

И Гарри вдруг внезапно понял, что всё самое интересное он пропустил. Слишком уж спокойно его опекуны отреагировали на письмо из школы. И это Дурсли… люди, в буквальном смысле ненавидящие всё, что не укладывалось в их представление о норме. Вероятно, письмо из Хогвартса было и во вчерашней почте. И, скорее всего, вчера их реакция была куда более бурной.

«Как бы расспросить об этом кузена?» – подумалось Гарри, но он не питал на этот счёт особенных иллюзий, с кузеном у него отношения не сложились даже больше, чем с опекунами.

Но нужно было что-то отвечать, пока его не сочли умственно-отсталым… в очередной раз.

– Э, ну… я не знаю. Это очень странно всё, я бы даже не поверил, но…

– Но ты поверил? – тётя Петуния недовольно сощурилась, поджимая губы.

– Ну… все эти странные события, ну вы помните, – Гарри не считал разумным напоминать Дурслям о тех странностях, что сопровождали его всю недолгую жизнь, однако что ещё сказать – он не знал. – Наверное, это отличное объяснение.

– Отличное, – пробурчал дядя Вернон, было видно, что он хотел сказать что-то ещё, но промолчал. Потом его взгляд упал на конверт, и он снова разъярился. Тыкая толстым сарделькоподобным пальцем в адрес назначения, он прорычал: – Откуда они знают, что ты живёшь в чулане?!

– Они всё знают, – как-то обречённо проговорила тётя Петуния, в очередной раз тоскливо вздыхая. – И если уж мы заговорили об этом… я думаю, Гарри стоит выделить старую комнату Дадли.

Вернон надулся ещё сильнее, но спорить с ней не стал.

– Дадлику сама об этом расскажешь.

Тётя Петуния снова вздохнула.

– Так мне можно будет поехать в эту школу? – робко спросил Гарри.

– Только если мы не найдём способа от них отвязаться! – у дяди Вернона, судя по всему, открылось второе дыхание, и он снова взбеленился. – Мы ещё посмотрим, кто кого!

– Дорогой, не надо… ты не знаешь… – попыталась было вмешаться тётя Петуния, но он так на неё зыркнул, что она замолчала, потупив взгляд.

«Что же это делается?» – любопытство раздирало Гарри изнутри, но здравый смысл подсказывал ему, что сейчас не время и не место задавать вопросы.

Дядя Вернон пыхтел как сломанная скороварка, тётя Петуния, казалось, ушла в себя и возвращаться не собиралась. Гарри бросил взгляд на конверт, тихонько поднялся со стула и на цыпочках покинул кухню, радуясь тому, что хотя бы сегодня ему не придётся мыть посуду.

Вернувшись в чулан, служивший ему домом вот уже сколько лет, он оглядел свои нехитрые пожитки, которых за эти годы накопилось не так уж и много. Переезд не займёт много времени, но стоило бы поторопиться, пока Дурсли не передумали.

Ему хватило всего одного похода наверх, чтобы перенести все свои вещи, кроме, естественно, старенькой раскладушки. Кровать в его новой комнате была, не слишком новая – как и практически всё остальное, что хранилось там, – но вполне удобная. Гарри растянулся на ней и прислушался. К сожалению, голоса Дурслей сюда не долетали, и он даже на мгновение пожалел, что так быстро перебрался наверх.

Спустя некоторое время его сморил сон. Очнулся Гарри, когда уже стемнело. Он вновь навострил уши, внизу явно говорили на повышенных тонах. На очень повышенных тонах, поскольку до него то и дело доносились обрывки слов и поросячий визг. Впрочем, последнее могло быть и протестами Дадли.

В животе Гарри призывно заурчало, но он лишь перевернулся на другой бок, спускаться вниз ему категорически не хотелось. Дадли очень бурно на всё реагировал, но у родителей всегда получалось отвлечь его подарками и вкусняшками, велик шанс, что уже завтра он забудет о том, что проклятый кузен отжал у него комнату. А может быть, и нет. Скорее всего, нет. Гарри невесело усмехнулся и снова начал погружаться в сон.

***

О школе волшебства они больше не разговаривали, жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Ну почти в привычное, поскольку Дурсли словно бы и позабыли о существовании Гарри. Тётя Петуния больше не будила его для того, чтобы он помогал ей готовить завтрак. Да и вообще перестала нагружать его работой по дому. Ел он когда хотел и что хотел, куском Гарри больше не попрекали. Впрочем, он старался обчищать холодильник тогда, когда на кухне никого не было.

А дядя Вернон объявил войну почте. Гарри никак не мог понять, что заставляет взрослого человека вести себя так странно. Он даже подумал было, что виной всему магия… но Дурсли всегда были, мягко говоря, немного ненормальными в своём стремлении к нормальности.

Следующую ночь после переезда Гарри в новую комнату, дядя Вернон провёл в прихожей, устроившись в спальном мешке прямо на коврике. Но это ни к чему не привело, письма – а в этот раз их было сразу три штуки, – всё равно попали в дом, хотя дядя Вернон разве что не бил себя пяткой в грудь, утверждая, что не спал всю ночь. И почтальон, на которого он умудрился наорать в то утро, оказался ни при чём. Письма из Хогвартса попадали в общую кучу корреспонденции как-то иначе.

Поэтому на следующий день дядя Вернон не пошёл на работу, после завтрака он облачился в свой рабочий джинсовый комбинезон, притащил из мастерской гвозди и молоток, расселся на коврике и принялся заколачивать щель для писем.

Дадли смотался с самого утра, последние дни он вообще старался как можно меньше времени проводить дома. И Гарри его понимал, ему и самому хотелось удрать куда-нибудь, чтобы не видеть вечно траурной физиономии тёти и странной активности дяди, но сначала стоило немного перекусить.

И всё же Гарри не смог сдержать любопытства, соорудив себе сэндвич, он прокрался в прихожую. Тётя Петуния была уже там, дядя Вернон работал молотком с каким-то поразительным и не свойственным ему энтузиазмом. Это уже походило на одержимость. Гарри переглянулся с тётей Петунией, и ему показалось, что она в этот момент думала о том же самом.

– Дорогой, ты уверен, что в этом есть необходимость? – робко спросила она, присаживаясь на корточки около мужа, пыхтящего и отдувающегося, словно он только что марафон пробежал, а не забил пару гвоздей.

– Дорогая, видишь ли, – начал дядя Вернон, выплюнув на пол оставшиеся гвозди, которые держал в зубах, – если они не смогут доставлять свои письма, они просто сдадутся.

– Я не думаю, что это поможет, Вернон, – в голосе тёти Петунии явственно слышалась уверенность в обратном.

– О, у этих людей странная логика, Петти. Они не такие, как мы с тобой, – дядя Вернон собрал гвозди и уставился на жену немигающим взглядом.

– Но ты ведь совсем ничего не знаешь о маг… – начала было Петуния.

– Тсс, – дядя Вернон прижал пухлый палец свободной руки к её губам. – Мы здесь не говорим о таких вещах. Мы совершенно нормальные.

Он сказал это таким тоном, что у Гарри появились серьёзные сомнения относительно его нормальности. Да и нормальности всех в этом доме. Впрочем, последние дни эти сомнения и так не покидали Гарри.

«А может, мы просто все сошли с ума? И никакого волшебства не существует. И письма мне никакие не приходили. Это какой-то вирус… или газ… или происки колдунов?» – подумалось ему, но потом он понял, что в таком случае последнее предположение никак не могло быть правдой.

Привычно нащупав под футболкой кулон, Гарри немного успокоился и снова прислушался к разговору опекунов.

– Вот поэтому я взял отпуск до сентября, – жизнерадостно закончил какую-то свою мысль дядя Вернон.

По удивлённо вытянувшейся физиономии тёти Петунии, Гарри понял, что пропустил что-то важное.

– Но дорогой, как же мы… на что же мы… – проговорила она.

– Я всё рассчитал, мы вполне можем себе это позволить, – уверенно отозвался дядя Вернон, предпринимая первую попытку подняться на ноги.

Эта попытка вполне ожидаемо провалилась, как и следующая. Тётя Петуния опомнилась и бросилась ему помогать, а Гарри благоразумно слинял в свою комнату.

***

Следующего утра Гарри ожидал уже с каким-то азартом. Не то чтобы его так уж волновала судьба писем, в конце концов, он успел прочитать самое первое и даже запомнил его дословно. Вероятно, чары мисс Анны всё ещё работали.

Упоминаний о подобных чарах в истории Хогвартса, в отличие от истории Хитченс, Гарри не нашел, а это означало, что, скорее всего, в Хогвартсе таких чар к ученикам не применяют. И это давало ещё одно очко Хитченс в воображаемом рейтинге Гарри.

Этим утром для Гарри принесли никак не меньше дюжины писем, хотя вчера их было всего три. Поскольку конверты не пролезли в заколоченную щель для писем, часть из них каким-то странным образом протолкнули под дверь, ещё несколько лежало на крыльце поверх остальной корреспонденции, а парочка обнаружилась на подоконниках закрытых на ночь окон первого этажа. Ситуация становилась всё загадочнее и волшебнее.

Дядю Вернона такой расклад не устроил. Он в очередной раз сжёг все письма, потом вновь переоделся в свой комбинезон, отправил собиравшегося улизнуть на улицу Дадли наверх… и заколотил обе двери изнутри – парадную и заднюю.

Тётя Петуния пила валерьянку и держалась за сердце, но стоически молчала, недобро зыркая на Гарри, словно всем своим видом показывая, что ничего такого не случилось бы, если бы не он. Гарри в целом был с ней согласен, однако эта ситуация даже забавляла его. Немного. И немного пугала. Жить под одной крышей с психом – это одно… но жить под одной крышей с психом, не имея возможности покинуть дом, потому что двери заколочены, – это совсем другое.

***

На следующий день ситуация начала выходить из-под контроля. Несмотря на старания дяди Вернона, в дом попало больше двух десятков писем. Как и прежде, случилось это словно по волшебству. Нормальный человек бы уже давно понял, что дело тут именно в волшебстве, и что заколоченные двери ничем не помогут, но назвать дядю Вернона нормальным у Гарри в последнее время язык не поворачивался.

***

В воскресенье утром дядя Вернон выглядел утомленным и немного больным, но зато счастливым.

– По воскресеньям – никакой почты, – довольно ухмыляясь, заявил он, намазывая джемом свою газету. – Сегодня – никаких чёртовых писем…

Гарри так-то был с ним согласен – какая почта в воскресенье, но исключительно из чувства противоречия ему хотелось, чтобы дядя оказался неправ. Да и зря он, что ли, начал вставать пораньше и спускаться к завтраку, чтобы не пропустить ничего интересного.

В гостиной раздался какой-то невнятный шум, не сговариваясь, все вскочили на ноги и побежали туда. Что-то засвистело, застонало и заскрежетало в дымоходе. Дядя Вернон обернулся к жене, словно ища у неё поддержки, и в этот момент что-то вылетело из камина и ударило его по затылку. Дядя разъярённо зарычал, прикрывая голову руками, а ему в спину и филейную часть один за другим влетали всё новые и новые конверты. Тридцать, а то и сорок писем, Гарри не успевал считать.

Когда всё наконец закончилось, никто даже не шелохнулся. Дядя Вернон продолжал стоять скрючившись, его лица Гарри не видел. И это было жутко. Он внезапно впервые пожалел о том, что так легкомысленно отнёсся к ситуации.