Текст книги "Генезис (СИ)"

Автор книги: Василий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Глава 5

– Не надо! Умоляю!

На меня смотрели полные слёз и отчаяния глаза. А потом раздался визг пилы, прозвучал дикий крик и ударила струя крови.

Дёрнувшись, я проснулся, с дрожью оглядываясь вокруг.

Сон, просто очередной сон, добавляющий тех подробностей, которых никогда не происходило в действительности.

Не люблю такие видения. Сев на кровати, я оглядел комнату, выделенную мне на подземной базе повстанцев. Подхватил с тумбочки зажигалку и щёлкнул колесом, смотря на возникший огонёк. По телу прошла привычная дрожь, вспыхнула тревога, и я на автомате стал отбивать ладонью ритм. Переход от одного страха к другому неплохо помогает против лишних мыслей.

Обидно, ведь едва утихли кошмары, связанные с пламенем, как вместо них появились новые. Когда же, наконец, я смогу нормально поспать?

Вздохнув, поднялся и прошёл в маленькую ванную, где встал под прохладный душ, смывая липкий пот. Ополоснувшись, вытерся большим полотенцем и сел на край душевой, хмуро смотря в зеркало над раковиной. Из отражения на меня смотрел светловолосый и черноглазый пацан со слишком серьёзным взглядом и мешками под глазами.

Набрав холодной воды в ладони, плеснул в лицо, после чего вернулся обратно в комнату, усевшись на постель.

– И что теперь? – раздался шёпот в полутьме.

За свою жизнь не боюсь: меня обменяют вместе с пилотом, который притащил сюда «зайца». Да, у произошедшего будут политические последствия, как-никак пилот Содружества Конституции напал на повстанцев, которых они, вроде как, по слухам, поддерживали. Почему?

Вероятно, разошлись интересы или решили устранить их лидера. Видимо, нападение на их базу Альянсом произошло не случайно. Но какое мне дело до этих весьма далёких материй? Главное – скорее оказаться дома.

Я выпил воды из графина на тумбочке у кровати и принял упор лёжа.

Раз, два, три, десять, двадцать.

Горели мышцы, гоняло кровь сердце, тяжёлое дыхание задавало ритм отжиманиям. Пара подходов, короткий душ после и, одевшись, я уселся ждать новостей.

Пришли за мной, судя по часам возле кровати, ровно в полдень. Сначала раздался громкий стук в дверь, а потом оттуда послышался зычный возглас:

– Просыпайся, пацан. Йован хочет тебя видеть.

Подскочив с кровати, я постарался максимально спокойно сказать в ответ:

– Я готов. Заходите!

Скрипнула створка, и проём перекрыла фигура рыжего парня выдающихся физических данных. Смерив его задумчивым взглядом сверху вниз, я демонстративно боязливо вздрогнул. В бугае очень сильно больше двух метров, судя по тому, как он нагибался, чтобы заглянуть внутрь помещения, и руки больше моих ног. Обеих.

– Тогда пойдём, – ухмыльнулся здоровяк.

Я кивнул, последовав за парнем, стараясь не отставать от его широких шагов. Несколько поворотов коридора, лифт, и мы оказались в большом помещении, ярко освещённом десятками мощных ламп. Посередине зала на поворотном стапеле был зафиксирован чёрный доспех лидера повстанцев, оплетённый мягкими трубами и кабелями, а вокруг царил привычный бардак мастерской. Похоже на то, что у меня дома, просто оборудование намного-намного лучше.

Мы подошли к одному из рабочих столов, освещённому большим дисплеем, и я завистливо вздохнул. Возле стола стоял шкаф, в котором без труда узнавался полноценный проектировочный сервер. Руки же сидящего на кресле чернобородого вождя порхали над клавиатурой, что характерно, не голографической, а обычной, механической.

Свернув окно документа, точнее, судя по всему, переписку с кем-то, он оставил видимым рабочий стол с изображением частично одетой девушкой и, развернувшись на кресле, сложил ладони в замок на животе, окинув меня любопытным взглядом.

– А вот и наше юное дарование… Как спалось, малец?

– Как всегда. Плохо, – буркнул я.

– Что же так?

– Крови во снах много…

Он чуть прищурился, и, переведя взгляд на так и стоящего рядом здоровяка, еле заметно показал ему подбородком на выход, а правую руку, как бы невзначай, положил на кобуру пистолета. Тот понятливо кивнул и оставил нас одних.

Я же так и остался молча стоять, ожидая, что он мне скажет. На самом деле, Йован Вербински среди пилотов личность легендарная. Он воюет в этих горах лет пятьдесят и считается одним из лучших пилотов на Титане. Для противников одно появление его чёрного доспеха, зачастую, повод для отступления.

Да и, в целом, довольно известен среди гражданских. Чем он и пользуется, вербуя в свою банду лучшие кадры. Не только с Титана, конечно. А судя по результату боя, в котором я принял невольное участие, его люди действительно лучшие.

Мужчина, погладив короткую бородку, с ленцой поинтересовался:

– Кем ты станешь, когда вырастешь, юноша?

Я пожал плечами.

– Не знаю. Предки занимались обработкой морфа и проектированием. Наверное, пойду по их стопам.

– Не сможешь, – уверенно покачал головой он. – Я много видел таких, как ты, юноша. Вкусив однажды власть над судьбой, которую дарует насилие и оружие, уже не сможешь остановиться. Всё будет казаться пресным, бессмысленным и глупым.

Я сжал губы в ниточку, не желая влезать в спор. Особенно, если сам не уверен в своей правоте. А мужчина, тем временем, продолжил:

– Мог бы позвать тебя к нам, но мы не настолько отчаялись, чтобы вербовать детей.

– Как будто я бы пошёл, – на моём лице возникла злая гримаса. – Вы убили невиновных людей.

Он поморщился и на долю мгновения отвёл взгляд в сторону.

– Они ошиблись. Виновные будут наказаны, смертей в том рейде не должно было произойти.

В этом я ему вполне верю. Побочный ущерб не приветствуется, особенно среди гражданских… Но, на самом деле, это ничего не меняет. Люди погибли, причём у меня на глазах.

– В любом случае, юноша, ты помог мне. Это долг, который я бы не хотел держать на себе. Что бы ты хотел?

Задумавшись, я обвёл взглядом мастерскую, в итоге, остановив глаза на его сервере. Больше всего в далёком будущем мне не хватает именно чего-то подобного. Возможности узнать всё что нужно, по щелчку мыши, не роясь в пыльных книгах много часов. Уж не знаю, почему человечество ограничило себя в цифровых технологиях, но мне некомфортно.

Увидев, куда я смотрю, Йован задумчиво почесал бороду и фыркнул:

– Губа не дура. Не обещаю, что будет именно такой, но ты получишь вычислитель.

Едва удержавшись, чтобы радостно не потереть ладошки, я решил наглеть до конца:

– Мне бы базу по мобильным доспехам, чертежи. Можно старые.

Он удивлённо фыркнул, но слегка кивнул, добавив лишь:

– Тебе привезут уже домой. А сейчас – свободен. Жди обмена.

Я благодарно склонил голову и, таки потирая руки, пошёл к выходу, где меня ждал всё тот же здоровяк.

У меня будет нормальный компьютер! А с ним можно подумать о том, чтобы протянуть себе академическую сеть. Всё же, что-то люди из цифровых технологий оставили, пусть и постаравшись сделать порог входа очень высоким.

Из того, что я читал, сеть не очень-то и дружелюбная. Легко там всё не настроить, и пользуются ей, в основном, люди из науки. Но хотя бы так уже будет большим подспорьем.

На базе пришлось провести ещё четыре дня, практически не выходя из комнаты. Мне приносили еду, книги, чтобы совсем не заскучал. Теоретически, я бы мог и погулять, но зачем искать лишних приключений? Мне и так хватило.

На пятый день я вместе с бледным, оправляющемся от ран пилотом доспеха, вошёл во врата, ведущие в один из крупных городов на Титане. Нас практически моментально окружил отряд военных с оружием в руках, а рядом опустилась машина скорой помощи. И если пилота, с которым мы даже не перекинулись и словом, моментально уложили на кровать, то меня просто посадили в кресло.

Спустя десяток минут скорая влетела в заново открытый портал, и мы оказались на родной планете. Машина опустилась, каталку с пилотом повезли в больницу, а я сидел и не отсвечивал. И, вообще, жалел, что не умею становиться невидимым, уж очень много народу – преимущественно, журналистов – ждало нас на месте прибытия.

Впрочем, вся эта толпа ломанулась за несчастным раненым, и я осторожно выскользнул наружу, стараясь смешаться с толпой и оглядываясь вокруг. К счастью, долго искать не пришлось, меня обняли женские руки, и, сквозь слезы радости, выступившие на глазах, бабушка пробормотала:

– Жив! Ты жив!

– Да что со мной станется, ба, – смущённо обнял я в ответ родственницу. – Давай уйдём отсюда? Не хочу внимания.

Успел уже выхватить несколько любопытных взглядов пишущей братии, явно заинтересовавшейся, что тут делает один из пропавших без вести при нападении повстанцев. И хорошо, что родственница не решила спорить, а, крепко взяв меня за руку, повела в сторону, где на парковке нас ждал мой тренер по фехтованию, поблёскивая лысиной из окна своего аэрокара.

– Удивительный ты ребёнок, Гор… – протянул мужчина, открывая дверь. – Неприятности к тебе так и липнут.

– Главное, что всё хорошо заканчивается, Игорь Никодимович.

– Не думаю, что всё закончилось, – хмыкнул он, поднимая машину в воздух, когда мы расселись внутри.

Конечно, он оказался прав. Только мы прилетели домой и я едва успел пообедать, как на пороге дома нарисовался невысокий мужчина в тёмных очках, шортах, шлёпанцах и разноцветной рубашке. Лениво продемонстрировав чёрный жетон с золочёным орлом, он убрал его обратно в сумку на плече и представился:

– Иванов Алексей Геннадиевич. Служба Имперской Безопасности. Я могу войти?

– Вам нужен Гор? – поинтересовалась бабушка, отступая в сторону.

Он вошёл внутрь, цепким взглядом окинув гостиную, хотя вслух благодушно бросил:

– Именно.

Я же, тем временем, стоял немного позади бабушки, пытаясь собрать обратно сломанный шаблон. Кроме одежды, безопасник щеголял ещё и длинными светлыми волосами, скреплёнными в хвост розовой резинкой. Вроде не так должен выглядеть сотрудник одной из самых могущественных спецслужб…

Родственница указала на диван напротив телевизора, поинтересовавшись:

– Может, вам чаю?

Службист благосклонно кивнул:

– Кофе, если можно, меня к вам выдернули прямиком из отпуска, долго летел.

Усевшись на диван, он снял тёмные очки, положив их на стол, наблюдая, как я устраиваюсь на кресле сбоку. Глаза у него оказались серые, выцветшие до белизны глаза человека, который видел много всякого говна. Неприятный взгляд, совсем не вязавшийся с его расслабленным видом.

Порывшись в своей сумке, он достал видеокамеру и два переносных микрофона. Надев один на воротник рубашки, он протянул мне второй на длинном проводе, с которым я сделал тоже самое.

– Пока запись не включена, предупреждаю об ответственности за предоставление ложных сведений.

– Так сразу запись? – удивлённо вскинул брови я.

– Я спрошу, если что будет неясно или не получится вспомнить сразу. Чем быстрее начнём, тем скорее ты освободишься.

Безопасник поблагодарил бабушку, принёсшую кофе, и поинтересовался:

– Ты готов?

– Давайте, – вздохнул я.

Он включил камеру, одновременно загорелись огоньки на микрофонах.

– Накадзима, Святогор Михайлович, десять полных лет. Верно?

– Да.

– Как вы оказались на площади Озёрска в день нападения?

– Ждал автобус домой после тренировки по планеризму – в нашем городе такой секции нет – вот я и зашёл пообедать по дороге назад.

– В какое именно заведение зашли? Кто руководитель секции планеризма?

Я ответил. Он продолжил спрашивать. Как выглядела официантка, её отец, сколько раз у них обедал, чем хорошо заведение. И дальше уже непосредственно про бой. Пришлось рассказывать, и рассказывать правду.

Безопасник заставлял вспоминать каждый нюанс, где стояла официантка, как выглядели повреждения после выстрела, в каком состоянии был доспех пилота и сам пилот. Особенности боя, как я оказался в кабине один и так далее.

Давно кончилось его кофе, мы трижды останавливали запись, а допрос всё продолжался, заставляя бабушку охать, а иногда и противиться вопросам, если они казались слишком личными или жестокими. Я и не думал, что так много помню, вплоть до стёртых эмблем на доспехе Содружества.

Изначально я хотел скрыть свою роль в бою. Однако слишком уж въедливо он спрашивал, уточняя каждый нюанс, возвращаясь к ним, переспрашивая потом. Я очень-очень хотел обойти момент, кто именно убил пилота Призрака. И не смог. Если бы у меня нашлась пара дней, чтобы лучше продумать историю, зная, как именно будет проходить «беседа», если бы имелся опыт подобного допроса, я бы смог составить непротиворечивую схему, как-то обойти эту тему. Но вот так сразу…

К тому же, если совсем ничего не рассказывать, возникнут вопросы, когда мне привезут обещанное Йованом. Одно тянет за собой другое, и враньё потихоньку начинёт рассыпаться. Увы, как обходить нежелательные моменты в таких «интервью» меня никто никогда не учил.

Допрос закончился после полуночи. Я в очередной раз выпил воды, спасая саднящее горло, когда специалист выключил камеру, в которой пару раз менял кристаллы, и убрал микрофоны обратно в сумку.

– Спасибо за сотрудничество. В течение недели, если возникнут дополнительные вопросы, я заеду ещё.

– Что со мной будет? – хрипло спросил я.

Он устало потёр глаза и поднялся с дивана, собираясь на выход.

– Если в показаниях всё верно, то с нашей стороны ничего. Но вопросы и уточнения, скорее всего, точно будут.

Закинув сумку на плечо, он неспешно вышел на крыльцо, бросив взгляд на ожидающую машину с дремлющим внутри водителем. За время допроса машину перегнали внутрь, да и водитель пару раз заходил в туалет.

– Всего доброго, – хмуро кивнул безопасник, размещаясь в аэрокаре.

– И вам, – я протяжно зевнул.

Машина поднялась в воздух, разогнав окружающую темноту ярким огнём медиаторов. Что удивило меня в допросе, так это что специалист полностью игнорировал мой возраст. Не было ни шуток, ни сочувствия или жалости. Прилетел и отработал допрос без всяких скидок.

Бабушка заикнулась, что, дескать, «пожалей ребёнка», но он на неё всего лишь очень выразительно посмотрел, и больше она не спорила. В целом, судя по всему, отправили ко мне весьма опытного дознавателя.

– Что же теперь с тобой будет, внук… – тихо пробормотала подошедшая женщина.

Я, сквозь очередной, длинный, протяжный зевок, пробормотал:

– Не думаю, что он лгал, когда говорил, что всё будет хорошо.

Бабушка грустно усмехнулась и покачала головой.

– Если попал в поле зрения Службы, легко тебя не выпустят. Они составят досье, опишут твои сильные и слабые стороны, возможность и условия для применения. И однажды, тем или иным образом, используют подобный актив, просто чтобы ресурсы, потраченные на всю эту работу, не пропали впустую.

Я легкомысленно отмахнулся.

– Не будут же они использовать ребёнка…

– Они подождут, – поморщилась она, а затем, смерив меня тяжёлым взглядом, неожиданно добавила: – Если не поймут, что ты с того момента, когда очнулся после гибели родителей, перестал быть обычным ребёнком, Святогор.

Я напряжённо замер, но она развивать тему не стала, глухо проговорив:

– Отправляйся спать. Тебе нужно отдохнуть.

Я не спорил, глаза действительно закрывались. А за спиной усталая женщина продолжила сидеть на улице, подняв глаза в тёмное небо. Лишь поблёскивали в свете звёзд и планет слёзы на щеках.

Смотря на неё из окна своей мансарды, сглотнул комок в горле. Меня впереди может ждать много всего, но нужно помнить, что я последнее, что осталось в жизни у этой женщины. И хотя бы ради неё стоит выжить. Невзирая на кровь на руках и кошмары по ночам.

Однако, кажется, вся эта эпопея дала мне необходимый толчок и опыт, понимание, чем бы я хотел заниматься в новой жизни. Слишком незабываемое ощущение дарит пилотирование мощной машины и особенно бой в ней.

Я буду пилотом. Так или иначе.

Глава 6

– Неплохо для нашей местной знаменитости, – фыркнул под маской Сато, стоя напротив меня с тренировочным мечом в руке.

– Давай ещё, – выдохнул я, шагая вперёд.

Удар сверху, его парирование, контратака, увернуться, одновременно взмахивая своим мечом. Он сделал шаг назад, одновременно атакуя сбоку.

Глаза заливал пот, с глухим стуком сталкивалось оружие, но никто не мог взять верх. И это несмотря на то, что Петров в последние месяцы вытянулся ещё больше, сильно превосходя меня в росте и длине рук. Зато и я стал тренироваться намного больше, наконец, понимая, зачем мне оно нужно.

Три раза в неделю тут, и ещё больше дома, где на заднем дворе оборудовано несколько тренажёров. Ведь сколько времени ни трать на постановку удара, всегда мало. Зато и результат соответствующий, и, если бы не моя «слава», участвовал бы в соревнованиях. Уверен, что и побеждал бы в них. Впрочем, мне и не требуется.

Сато, например, в соревнованиях участвует и даже занимает призовые места. Моя гордость вполне удовлетворена тем, что при его очевидном физическом превосходстве мы сражаемся на равных.

Вот и сейчас количество итоговых пропусков вышло почти равное, с моим преимуществом в один балл. А после тренировки, когда все разошлись, и я остался один, за меня взялся лично тренер.

Корректировал стойки и удары, а потом завершил тренировку спаррингом. Тут уже я просто выживал, пытаясь хоть как-то не получить по голове. Игорь не стремился давить силой, наоборот, сосредоточился на тактике и мастерстве. Но опыт, силу и разницу в габаритах не изменить. Десяток секунд обмена атаками – и я получил на отходе по голове.

Несмотря на шлем, меня бросило на задницу, где я так и продолжил сидеть, тяжело дыша.

– Неплохо. Вижу, стараешься и тренируешься. Работай больше – и через пару лет будешь на уровне выпускника академии.

– Спасибо!

Он почесал бороду и, присев рядом на маты, добавил уже кое-что менее приятное:

– Я поговорил с ребятами, Гор. Парни говорят, что тебя, скорее всего, не возьмут в академию. Никто не хочет проблем с психами. Извини.

Нахмурившись, я замер, пока сказанное доходило до утомлённого тренировкой разума. Когда же смысл осел в сознании, не мог с обидой не воскликнуть:

– А успехи в учёбе? Я ведь скоро школу заканчивать собираюсь! Совсем ничего не стоят?

Столько сил и времени потратил на учёбу, чтобы быть лучше сверстников, тренировки эти ещё…

Тренер поморщился.

– Это армия, Гор, а не пансионат для одарённых детей, у которых ещё и руки по локоть в крови. Ты скорее проблема для любого директора военного училища, чем хороший рекрут.

В повисшей тишине скрипнули зубы. Но следом за вспышкой злости и обиды накатила апатия. И всё, на что меня хватило, лишь устало спросить:

– Значит, могу только в наёмники?

– Можешь попробовать. Но они не особенно учат пилотов, к ним нужно идти готовым специалистом.

Я постарался равнодушно пожать плечами, несмотря на разочарование.

– У меня есть время им стать.

Он виновато развёл руками. Впрочем, я больше ничего не говорил. Конечно, лучше узнать всё заранее, пусть и плохие новости. Хотя в глубине души кипела злость и обида. Весь задор и оптимизм пропал. Придя домой, я лежал в кровати после ужина, смотря в потолок, и размышлял о будущем.

Идею с пилотированием бросать не хочу – кто знает, как всё изменится? Попрошу психиатрическое освидетельствование через пару лет, может и получится что. А пока буду учиться, как учился. Разве что смещу фокус занятий больше на школьную программу, с которой нужно заканчивать.

В секцию планеризма я так и не вернулся. Нет у меня желания дальше спорить с тем инструктором, как и, банально, времени. Школьная программа усложнилась, тут бы найти пару часов на фехтование, а о полётах уже и говорить нечего. Одна радость: если напрягусь, довольно быстро закончу школу и буду свободен.

Утром, нормально так и не выспавшись, я сидел в мастерской, лениво щёлкая мышкой, и раскладывал пасьянс. Делать ничего не хотелось, и даже доставленный шкаф сервера, который обещали партизаны, стоящий рядом с рабочим столом, больше не радовал. К тому же, не так всё с ним хорошо оказалось, как я ожидал.

Да, есть софт для проектирования, но кроме него лишь стандартный набор программ, типа текстового редактора. И пасьянс. Вот и всё. А с подключением к академической сети тоже возникли сложности – дорого.

В нашей деревне, оказывается, нет своего узла сети, нужно вести кабель на два десятка километров! И надежда накачать всякого нужного софта разбилась о суровую действительность. Нужно ехать в другие города, покупать носители. Тоже за приличные суммы. Всё, во многом, чуть ли не самописное и стоит немало.

Разумеется, если бы я мог что-то предложить взамен или был в друзьях с кем-либо из «тусовки», стало бы намного проще. Но чего нет, того нет. Так что приходится мне работать с тем, что есть, и думать, как заработать с помощью сервера денег.

Тем временем, пасьянс на экране сложился, и я открыл документацию на МД «Витязь». Доспех очень-очень старой модели, больше трёх тысяч лет. Зато документация полная, в том числе с моделью синтетических мышц и медиаторов. Теоретически, по схемам, могу вырастить мобильный доспех сам.

Сделать это возможно несколькими путями. Во-первых, создать зародыш, который при помещении в подходящую среду будет расти без вмешательства. Во-вторых, выращивать части в фабрикаторе и, далее, стыковать вместе. Проблема в том, что мой фабрикатор не очень большой, немного меньше кубометра.

Есть вариант совместить оба пути, выращивать в фабрикаторе наполовину сформированные зародыши частей и давать им дорастать самим. В любом случае нужна ванна с раствором морфа.

На самом деле, есть программы, позволяющие выращивать что-то на подкормке из обычного вещества, но это уж очень долго, не говоря уже о довольно сильном усложнении конструкции. Тут или быстро растёт, или эффективность готового изделия.

Своими силами, если разместить зародыш где-нибудь на дне моря, доспех будет расти лет двадцать. В ванне с морфом – несколько месяцев. Реально и быстрее, но тогда кости и броня не наберут нужную плотность. В принципе, ванну на десяток кубометров не сложно сделать. А следом, по частям вырастить основные элементы скелета, мышечного корсета и брони, и срастить всё на стапеле.

Однако я делать это не буду. Ведь кроме того, что боевые доспехи в частном владении запрещены, у меня и оружия под него нет. Чертежи древнего доспеха СИБ пропустила, когда мне привезли сервер. А вот документацию по силовым клинкам точно бы иметь не позволили. Потому мне её и не присылали.

Да и дорого выращивать доспех из своего морфа. Особенно по концентрату для медиаторов, которого нужно много. Я могу вырастить, только если вырежу наши заросли коралла до основания. На что идти не хочу, так как слишком жалко. По итогу, большая часть моих идей и проектов упирается в деньги.

Может, финансовую пирамиду создать? Народ не пуганный, за тысячелетия однообразного существования многое забыто…

Хмыкнув от этой мысли, полез изучать законодательство по части финансовых преступлений. Нашёл довольно быстро: конфискация имущества и, возможно, Свалка.

Жёстко.

Меня, с учётом прошлых «заслуг», точно спишут в социально-опасные элементы и отправят на планету-тюрьму. Не вариант.

Или что-то производить мелкими партиями? У меня для такого, вроде, всё есть…

Задумчиво почесав в затылке, попытался представить, что бы мог предложить такого, чего здесь нет. В голове царила гулкая пустота. Тут же всё есть, а чего нет – и не нужно никому.

До того, как сгореть в автокатастрофе, я продавал цифровые продукты. А точнее, сильно известный софт для предприятий и бухгалтерии, что позволяло неплохо зарабатывать. Тут? Просто не нужно в связи с тем, что большие предприятия почти полностью отсутствуют. Каждый населённый пункт, вроде нашей Ново-Ухтомовки, полностью самодостаточная единица, способная производить всё необходимое.

Вздохнув, поднялся с кресла и залез за верстак, где до сих пор стояла довольно большая вывеска. «Накадзима – производство, ремонт и преобразование». Набрал воды в ведро, взял тряпку и тщательно стёр пыль с ярких, светящихся в темноте мягким голубоватым светом букв.

Подхватив вывеску, вышел на улицу и повесил её над калиткой. Крепления там оставались все эти годы после смерти родителей, благодаря этому сложностей не возникло. Посмотрел на рекламу, поёжился от любопытствующих соседских взглядов да вернулся в мастерскую. Подхватил всю ту же тряпку и занялся уборкой. Раз уж предстоит водить сюда людей…

Прошло всего полчаса, пока не звякнул звонок у калитки, и я пошёл встречать первого клиента.

Меня ждал мясник, поглаживая усы, с сумкой в руках.

– Привет, малой! Смотрю, решил пойти по семейным стопам?

– Здравствуйте, Григорий Петрович. Чем раньше начну, тем лучше будет всем. Что у вас?

Он полез в сумку, вытащив водяной насос.

– Сможешь? Это мой старый, остальные бы тоже посмотреть, но если будет что поставить на замену им.

– Слабо качает? Или совсем умер?

– Напор маленький, – кивнул мужчина.

– Завтра или послезавтра будет готово, – почесав в затылке, неуверенно предупредил, я. – Боюсь, первые дни будут отвлекать соседи. Давно закрыты были.

– Нормально. Тебе деньгами?

– Лучше бы да, – виновато кивнул я. – Но, если что, и продуктом возьму.

– Решим. Ладно, до встречи, Гор. Надо дальше мясо развозить.

Улыбнувшись, мясник протянул на прощание ладонь, аккуратно пожав протянутую в ответ руку. Через десяток секунд его грузовик поднялся над землёй и улетел, а я отправился обратно в мастерскую смотреть, что можно сделать.

У нас была инструкция по подобным насосам, как и, в принципе, по большей части всего, что мне могут принести соседи. Причём, с многочисленными пометками, как их делать.

Так и оказалось. Я дольше искал книгу, чем выяснял неисправность. Ничего сложного: обновить медиаторы да вычистить забившиеся каналы самовосстановления. Чуть добавил ещё шприцом раствора свободного морфа. Уже к завтрашнему дню будет в идеальном виде.

Я не успел закончить, когда другой сосед принёс тостер, а потом клиенты повалили один за другим. Ничего сложного не несли, в основном весь залежавшийся хлам, без которого годами обходились. Впрочем и хорошо, и для остального придёт время.

Не думал, что мне окажется интересна такая работа. В той жизни никогда особо не тянуло что-то чинить или разбирать. Но оказалось интересно. Да и усидчивость нужная нашлась. Всё же, видимо, кровь не вода, и что-то мне от новой семьи точно досталось.

Несколько месяцев я занимался такой работой, раскапывая залежи справочников в библиотеке и мастерской. Попутно решил часть оцифровать, чтобы больше постоянно не копаться на полках. А стоило лишь уменьшиться количеству заказов, как пришлось сильнее вгрызться в учёбу, если я действительно хочу досрочно окончить школу.

В учёбе и попытке заработать денег прошло больше года после возвращения от повстанцев, и только тогда я, наконец, сдал математику в школе. Ещё спустя два месяца физику, следом, химию. Далее пришлось сдавать историю, которую мне еле удалось натянуть на «хорошо». Как сказал экзаменатор: «Похвальное знание Эпохи Войн и посредственное современной». Биология тоже на «хорошо».

А вот имперский и лингву – межнациональный язык – вытянул с трудом на «удовлетворительно». Родной язык слишком сложный, как будто унаследовав все трудности русского, японского и немецкого, из которых когда-то возник. Ну а лингва, пусть и намеренно простой язык, для меня полностью новый. Конечно, стоило бы ещё год позаниматься, но очень хотелось от волокиты со школой избавиться окончательно.

Так или иначе, я закончил последний предмет и стоял в кабинете директора нашей школы – уверенной хмурой женщины лет сорока на вид.

Постучав пальцем по аттестату, лежащему перед ней на столе, она в очередной раз переспросила:

– Уверен, что не хочешь пересдать? Ты рано закончил, можем пойти навстречу.

– Нет. Я буду работать с техникой и учиться не по гуманитарным дисциплинам.

Она раздражённо сжала губы. Директриса хотела, чтобы я сдал всё на «отлично». Мои успехи поднимут репутацию учителей и школы. Её даже немного жаль, такой облом…

– Я не гений, – поморщившись, честно признался. – Мне не давалась легко учёба, приходилось заниматься намного больше, чем сверстники. Очень устал. Простите.

В её глазах на секунду мелькнуло сочувствие, а раздражённо поджатые губы расслабились. Открыв аттестат, женщина поставила пару печатей и подвинула его ближе ко мне.

– Удачи, Накадзима. Надеюсь, не пожалеешь, что уходишь недоучившись. Ты мог бы лучше.

– Спасибо, – благодарно кивнул я в ответ, забирая аттестат.

С плеч как будто гора свалилась. Из кабинета хотелось выбежать, выкрикивая: «Свободу попугаям»!

Разумеется, ничего подобного я делать не стал, а чинно прикрыл за собой дверь и уверенно отправился на выход из здания, радуясь, что было время уроков, а коридоры пустые.

Неужели, всё? Больше никакой зубрёжки целыми днями? Можно спокойно работать и думать, куда поступать, и стоит ли поступать вообще? Я ведь могу и не учится дальше, как делают очень многие. Общество стабильно тысячами лет, куча людей работают по следам отцов и дедов. Как способен и я. Благо, дома скопилась такая библиотека по конкретным случаям ремонта и проектирования, что мне хватит на годы изучения. Стоит ли стараться?

День сегодня слишком хороший, поэтому, постаравшись отбросить подобные мысли, я вышел из здания школы, глубоко вдохнув сладкий дух свободы. Больше некуда торопиться.

Снял куртку, закинул на плечо и, насвистывая, неспешно отправился домой. По небу пролетело несколько машин, закрывая тёплое мартовское солнце.

Зимой даже снег выпадал, было неожиданно приятно увидеть его тут, в наших южных широтах. Впрочем, на планете, в целом, климат довольно мягкий, без сильных скачков и катаклизмов. Одна из прелестей полностью терраформированной планеты.

Дом встретил запахами выпечки, тушащегося мяса и музыкой из кухни. Зайдя внутрь, положил на стол аттестат и уселся рядом.

– Закончил! – расплылась в улыбке бабушка. – Показывай!

Подхватив книжицу, раскрыла и быстро пробежала глазами оценки, недовольно сжав губы на «удовлетворительно». Но, всё же, положила аттестат на стол и улыбнулась:

– Молодец. Хотя мог бы и нормально сдать, если бы так не торопился.

Я виновато пожал плечами, не желая оправдываться. Закончил и закончил, пусть и не так хорошо, как мог. Потому постарался расслабиться и оценить праздничный ужин. О дальнейшем жизненном пути думать буду завтра.

Между тем, ни на следующий день, ни через месяц бежать подавать документы на поступление куда-либо не спешил. Копался в мастерской, ходил в библиотеку, где удалось разжиться несколькими кристаллами с «Вестником Пилота».

Выпуски старые, самые первые, более чем тысячелетней давности. Но зато сразу в электронной форме, что экономит много времени. Довольно интересно смотреть, как менялись мобильные доспехи и некоторые традиции обучения и пилотирования.

В одном из номеров, с удивлением обнаружил ссылки на «Тренировочный костюм для обучения пилотов полёту» и то, почему они вышли из моды. Убрали из программы обучения в связи с большим количеством травм на отработках технологии. Теперь пилоты учились летать сразу в доспехе, а раньше делали не так.