Текст книги "Акценты и нюансы"

Автор книги: Уже Другая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Нам всем, зашедшим далеко

Всех нас, зашедших далеко

за край мифического счастья,

вскормили тёплым молоком

с добавкой нежного участья.

И были мы тогда малы,

носили майки и колготки,

ломали механизм юлы,

лупили в днище сковородки.

Мир был огромен и открыт,

и для познания доступен,

и не был вычерпан лимит

чудес и макаронин в супе,

а гормональный дикий шквал

дремал тихонечко под спудом,

и ты в семь вечера зевал,

и я спала лохматым чудом.

А нынче – что-то не до сна,

гнетёт избыток кофеина.

Моя волшебная страна,

ты вечно пролетаешь мимо,

и мне, ушедшей далеко

за призраком пустой надежды,

сейчас не видно маяков –

хотя их не было и прежде.

Нам всем, потерянным в себе,

уже не светит, и не греет

алмазный блеск седьмых небес

под песни ветреных апрелей.

Корми синиц, синицы суть зимы

Корми синиц, синицы – суть зимы.

Конечно, сцену делают детали,

но снегири давным-давно пропали,

и некому их вспомнить, горемык.

А я, представь, всё помню, как вчера:

мой третий год, и хрусткий снег, и санки,

и злой мороз, и мама спозаранку

меня везёт, а времена утрат

так далеки, что кажется – не тронут,

пройдут по краю, мимо, стороной…

Сижу, мотаю круглой головой:

платок, две шапки…

Тощие вороны в борьбе за корку;

полутьма и свет –

в ряду фонарном прочерки морзянки,

а рукавички так пропахли манкой,

что хочется не есть её вовек.

И тяготит утерянный совочек –

а без совочка как, скажи, зимой?

Но вспыхнут вдруг, не виданные мной,

в рябинных пальцах алые комочки.

И я в порыве: "Ма-маа! Пасматли!

А это кто?" – и сердце бьётся шало.

И смотрит мама, после, одеяло

поправив: "Вот смешная… Снегири…"

И ясень в дедовом дворе

И ясень в дедовом дворе,

и муравейник суетливый,

и паданцы под старой сливой,

и август в дождевом ведре,

настоянный на спелых звёздах;

и липовый тягучий воздух;

и колосок незрелой ржи,

засушенный в пространствах книги;

и подкрыльцовые ежи –

несуетливы, темнолики;

и песни, свитые дроздом,

и яблоневый сад,

и дом,

и полумрак пустых сеней,

и страх,

и бег густых теней,

и взгляд взыскательный с икон,

и вздох лампадного огня –

всего лишь миг, минутный сон

того, кто сроду отрешён,

того, кто выдумал меня

на склоне дня…

Муравьиное

Наш мир был юн и жесток – мы были юны и жестоки,

на лекциях ты рисовал тела обнажённых дев,

а я на песке вела замки, мосты, дороги,

и в жерле львиного зева жил муравьиный лев.

Он пожирал живьём зашедших за край букашек,

а я всерьёз опасалась, что лев очень много ест,

но взгляд фасеточных глаз надменен был и вальяжен,

и я покорно несла по жизни свой тяжкий крест.

Мой жертвенный коробок был ужасом мух наполнен.

Я жрица была, он – бог, дарующий в жвалах смерть.

Нуждался ли он во мне?

                                    Вопрос, безусловно, спорный,

но стоит ли смысл искать, когда тебе только шесть?

Я поклонялась тогда прозрачным ячейкам крыльев,

и сердце срывалось вниз, когда прикасалась к ним,

и я умащала их отборной цветочной пылью,

и бог принимал мой дар, воистину терпелив.

А в мире, таком большом, мололись зерно и будни,

в набросках корявых "ню" читалась в грядущем я.

Но ты-то пока не знал – свободен ещё и блуден,

а мне муравьиный лев был центром всего бытия.

Я выросла, ты созрел, пришёл к пониманью сути,

а я приняла давно, что каждый из нас – термит.

   … С учётом моих заслуг и скормленных мушьих судеб,

когда забредём за край – как думаешь, пощадит?

Когда мне было четыре года

Когда мне было четыре года,

и в непочатых краях восходов

таились залежи сладких яблок,

весь мир казался мне пирогом.

И я порхала над сочной коркой

в любимой желтой своей футболке –

той самой, где апельсинил зяблик –

таким доверчивым мотыльком,

что враз тянулись сердца и руки.

И ловко было мне в тёплом круге

сопеть задумчиво, засыпая,

и думать завтрашний мятный день.

Но мята кончилась в одночасье,

случилась школа – пора ненастий,

где мне сказали: "Уже большая",

и горб рюкзачный навьючил тень.

А после было совсем несладко:

устои, рамки, звонки, порядки,

ребро линейки по чутким пальцам

и шаг до сушащей нелюбви.

Учили много – вранью и фальши,

от веры ясной всё дальше, дальше

вели дороги трамвайных "зайцев",

которых принято не ловить.

И позже были опять уроки –

у школы жизни свои "потоки",

и лжепророки, и их ладони,

такие твёрдые – по лицу.

Но я не сбилась и кем-то стала:

рот жёсткой скобкой, глаза из стали,

есть место в общей большой колонне,

что продвигается по кольцу.

Здесь мир подогнан, здесь мир отлажен,

и предсказуем, и ласков даже –

пока ты движешься по уставу

и знаешь точно, где твой шесток.

Но, несмотря на чужие годы,

во мне зачем-то любовь восходит,

и я в колючих и сорных травах

скрываю робкий её росток…

Предшколярское

Псы приходили на порог,

ловили мух, зевая громко,

и лучшая из ста дорог

стелилась жёлто камнеломкой.

И дни текли, как водопад,

и груши падали на землю.

Шёл август маршем на закат,

по ходу обрывая стебли

беспечных сарафанных дней.

… Стотонно надвигалась школа.

Рабов рюкзачных сентябрей

толкали в строй по протоколу:

фальшиво-астровый букет –

зачатки звёзд, пленённых нагло,

подъём в шесть тридцать,

липкий свет,

"линейка" и дурак-сосед

с упорством рыжего онагра.

Но это после… А тогда

трава дышала росным утром,

и плоть стрижиного гнезда

грустила о сиюминутном:

росли птенцы и рвались вон.

Листки с календаря слетели,

и мир, что бременем гружён,

вдруг наступил на самом деле.

Но псы ступали на порог,

но травы принимали росы,

и я в трезвонящий звонок

вошла, не чувствуя угрозы…

Обонятельное

Когда-то было – мир пах соломой,

и в нём водились коты и мыши,

а я искала в щербатой крыше

дорогу в небо, дорогу к дому.

Сочилось солнце сквозь мятый шифер,

чердак казался почти вселенной.

Дремало время, и ойкумена

жила неспешно…

Крошился грифель,

кривые буквы ползли с упорством

жуков далёкого Колорадо,

и буратинистым лимонадом

день запивался, от зноя чёрствый.

Слетались в пропись слова простые,

вновь мама мыла до блеска раму,

кричала: "Ирка, надень панаму!

И чтобы дома была в четыре!"

Мир падал в руки – нагретый штрифель.

Текли минуты…

Летели годы,

сменились вкусы, слова и мода,

и я, пророча почище пифий,

уже не верю, что будет лучше:

мир пахнет скоростью и асфальтом,

спортивной злостью,

грядущей Мальтой

и кабернетно-коньячным пуншем,

а также чем-то предельно сучьим…

И плачет моя ундина в некошеных камышах

… И воздуха было больше – тогда, в неполные восемь,

а в облаках водились сильфиды и прочий сброд:

смешной, озорной, бродяжный, и с Тонькой рыжеволосой

мы к ним отпускали время, как змея – в свободный лёт.

И я озёрной ундине шептала о всяком-разном,

ладошкой едва касаясь роскошных её волос.

Она же мне пела плавно – угольчатый плен согласных

её не держал от роду – о свадьбе в семье стрекоз.

И думалось мне, что счастьем, блуждающим в землянике,

делиться куда приятней, чем просто собрать в кувшин,

поэтому горстку ягод своей небольшой толики

дарила лесным мурашкам – несуетным и живым.

Когда-то, в том светлом мире, мне воздуха было много,

и к небу – подать рукою, и к звёздам – всего лишь шаг.

… Вернулась. Пустые избы – хозяйки гостят у Бога,

а озеро стало меньше, и в лес заросла дорога,

и плачет моя ундина в некошеных камышах.

Дверь откроется тихо и словно на тридцать лет

Дверь откроется тихо – и словно на тридцать лет

прокрутил времена назад поминутный бог,

и я снова беспечна, и солнцем июнь согрет,

а чердак полон травным духом, и падать в стог –

это жутко и весело.

Делаю первый шаг,

в бесконечной секунде застыну, янтарный жук –

но сорвусь неизбежно в душистый сушёный луг,

где колючие стебли тревожатся и шуршат.

Враг мой лучший, ты помнишь такое – бегущий блик,

и щелястый чердак – пристанище сквозняков,

где надсадно гудят потерявшие рой шмели,

где уже умирать не страшно, а жить – легко?

Здесь коротких соломинок отроду не сыскать,

и обходят все горькие жребии стороной.

Мир находит покой – и нисходит в него закат,

и притворно вздыхает соломенный домовой.

Друг мой, веришь, – за пропасть прошедших лет

я себя изменила, но малый мой мир со мной,

хоть сарай покосился и в пояс зарос травой,

а чердачного сенного духа растаял след…

Есть что-то длительное в марте

Есть что-то длительное в марте

и запредельное, как смерть.

… Ты нацарапаешь на парте

пронафталиненное "мреть",

а твой сосед, дурак ушастый,

покрутит пальцем у виска,

и ты, отверженная каста,

зевнёшь.

Вселенская тоска,

что Цезаря душила, может,

в его последний стылый день,

навалится и подытожит:

– К доске! –

Превозмогая темь

от неученья душных формул,

взойдёшь Болейн на эшафот,

но грянет, соблюдая норму,

звонок и вновь тебя спасёт.

Сосед, ухмылисто-щербатый,

с печатью тлена на челе,

опять порадует цитатой

о самом древнем ремесле,

но ты с величием матроны

всандалишь в низкий лоб щелбан

и, осчастливив гегемона,

вернёшься в мир фата-морган…

Альбом о прошлом.

Стынь в мансарде.

И больше некуда взрослеть…

Есть что-то тягостное в марте

и неизбежное, как смерть.

Семейное

В лице взрослеющей дочери проступают черты и лики

тех, давно ушедших, но пока остающихся на выцветших фото.

Она, сидящая ко мне вполоборота,

сейчас похожа на юную рысь – глаза её полудики,

насторожены и миндалевидны,

высоки скулы.

Только что была рядом, но опять ускользнула

в свой собственный суверенный лес

жизни идущая наперерез.

Там нехоженых троп не счесть,

по какой она бродит теперь – Бог весть,

да разве ещё фамильный ясень.

А я остаюсь в сегодняшней ипостаси:

мать взрослеющей дочери – это почти приговор.

Всё труднее жизнь принимать без шор.

Конформистка по сути,

но зачем-то мечтаю о чуде

очередного прорыва за грань.

Подавленные слова оцарапывают гортань,

но я молчу, хоть молчать невмочь.

Наблюдаю дочь,

несущую в себе прежних, давно ушедших,

молчаливых мужчин, терпеливых женщин,

и её губами нежданно-негаданно улыбается мне

длинная цепь поколений с исходными звеньями,

утерянными в немыслимой глубине.

Время, которого нет, оставляет след

Время, которого нет, оставляет след,

только я вряд ли готова идти по следу.

"Жить не спеши" – говорил мне покойный дед.

Я доверилась деду.

Время дымило с ним крученый самосад,

вязкой слюной плевало в тени под клёном.

Его вместе с дедом в четыре года сажал мой брат.

Теперь он сломан.

Срезан, вернее будет. Судьба вещей

строго функциональна – людской не краше.

Дед слушал время, худющее, как кощей,

и гулко кашлял.

Время бубнило – да, в общем-то, ни о чём,

верно, и времени нужно порой открыться.

Дед его год за годом держал плечом

и на границе.

Ну, а потом, перейдя девяносто лет,

разом устал и в час ночи собрал котомку.

"Время, которого нет, оставляет след" –

обронил негромко.

Вот я сейчас и думаю, что к чему.

Время пока не ходит на посиделки,

но присылает в десятилетие по письму

и горсть земельки.

Автор

Библиография

Уже Другая

Избранные стихи 2009-2011

Электронная книга, Published by docking the mad dog, 2011

________________

Аннотация:

Вашему вниманию представлена электронная книга избранных стихов автора Уже Другая. Это псевдоним для публикаций. В жизни её зовут Ирина.

"В стихах Ирины с удивлением обнаружил ту самую пластичность, мягкость и женственность, которую на Востоке традиционно ассоциируют со стихией воды. Нет стремления эпатировать читателя жесткостью, цинизмом и абсцентной лексикой. Нет агрессии, стервозности и обиды на противоположный пол. В моём понимании это уже очень много, это уже редкость и индивидуальность" (с) docking the mad dog

Данное издание – своеобразный подарок заинтересованным читателям от правообладателя. В книге 54 текста (стихи), 6 фотографий.

Acknowledgements

Электронная книга подготовлена с любезного разрешения и при участии автора.

Аннотация и дизайн обложки: Николай Мурашов

Графика на обложке: Удальцов Владимир – Деревня в Провансе(с разрешения автора)

http://arts.in.uagerd.arts.in.ua/artists/uvs/

Редактор: авторская редакция

Страницы автора в сети:

http://stihi.ru/avtor/elligreen

ePub uuid: 20516023-5968-4f83-b6af-102ff2b23f3f

fb2 uuid: 1e59c366-a3d9-411c-804d-fc146a751909

Издание электронной книги в формате epub (publisher), fb2, конвертация в mobi, azw3 (KF8):

Николай Мурашов (docking the mad dog)

2012

******************

Book on the Move– Это сайт Independent Publishers – Независимых Издателей электронных книг. Мы издаём и публикуем книги современных авторов, которые соответствуют нашим представлениям о высокой планке требований к литературе. Пусть кто-то назовёт это снобизмом и декадансом, но мы не издаём что угодно, лишь бы за деньги. Необычно, Вы согласны?

Мы приглашаем Вас познакомиться с другими нашими изданиями по адресу

http://eknigi.info/

–=-=-=-=-

Warning 451°

Энтузиастам электронных библиотек, любителям испорченного телефона, кухонных комбайнов и автоматических конвертеров из одного формата в другой: если вы непременно хотите разместить эту лицензионную книгу на каком-то сайте с электронными книгами, пожалуйста, не прогоняйте наши издания, сделанные вручную, через автоматические конвертеры. К сожалению, есть прецеденты: ePub – fb2 – ePub-инвалид (с отсутствием встроенных шрифтов, Оглавления, разбиения на секции, с заменой дизайнерской авторской обложки на безликую от Calibre, нанесением на авторскую обложку логотипов своих сайтов и т.п.). Возьмите необходимые форматы на сайте издателя:

http://eknigi.info/

Вам нет необходимости регистрироваться, спрашивать дополнительные разрешения. Основная наша цель – сохранение исходного качества книги в различных форматах. Низкокачественных книг в сети и так уже слишком много.

Спасибо. Николай Мурашов

–=-=-=-=-

Copyright information

Тексты данной электронной книги защищены

(cc) Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivs 3.0 Unported License.

Вы можете свободно:

делиться (You are free: to Share) – копировать, распространять и передавать другим лицам данную электронную книгу при обязательном соблюдении следующих условий:

– Attribution (Атрибуция) – Вы должны атрибутировать произведения (указывать автора и источник) в порядке, предусмотренном автором или лицензиаром (но только так, чтобы никоим образом не подразумевалось, что они поддерживают вас или использование вами данного произведения).

– Некоммерческое использование (Noncommercial use) – Вы не можете использовать эту электронную книгу или отдельные произведения в коммерческих целях.

– Без производных произведений – Вы не можете изменять, преобразовывать или брать за основу эту электронную книгу или отдельные произведения.

http://creativecommons.org/licenses/by-nc-nd/3.0/deed.ru

Любое из перечисленных выше условий может быть отменено, если вы получили на это разрешение от правообладателя.

–

Licensed under the Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivs 3.0 Unported License.

To view a copy of this license, visit

http://creativecommons.org/licenses/by-nc-nd/3.0/

or send a letter to Creative Commons, 444 Castro Street, Suite 900, Mountain View, California, 94041, USA.

You are free:

to Share – to copy, distribute and transmit the work

Under the following conditions:

Attribution – You must attribute the work in the manner specified by the author or licensor (but not in any way that suggests that they endorse you or your use of the work).

Non-commercial – You may not use this work for commercial purposes.

No Derivative Works – You may not alter, transform, or build upon this work.

Any of the above conditions can be waived if you get permission from the copyright holder.

Thank you for respecting the work of this author.

# # #