Текст книги "Рождение в пламени (СИ)"

Автор книги: Урфин Джюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

***********************************************************************************************

Рождение в пламени

***********************************************************************************************

Автор:Урфин Джюс

Беты (редакторы): Strange_time, salt-n-pepper

Фэндом: Ориджиналы

Персонажи: м/м

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, POV

Размер: Миди, 83 страницы

Кол-во частей: 18

Статус: закончен

========== 1 ==========

– Я написала твоему отцу. Нужно дождаться ответа прежде чем что-то решать. – Александра выпустила в потолок колечко дыма.

– Отцу? – я потрясенно уставился на нее.

– Таир, я не буду рассказывать тебе про пестики и тычинки, да?

– Отцу?! – меня основательно заклинило.

А кого бы не заклинило, если бы ты всю жизнь просуществовал с прочерком в графе отец? И вот спустя 14 лет тебе как ни в чем не бывало сообщают, что он у тебя все-таки есть.

Александра – моя вторая мать. Две недели назад моя биологическая мама погибла в автокатастрофе. И нас завертело в пучине кошмара: дознание, похороны, переезд и борьба со службой опеки выматывали и морально, и материально, и физически.

Они возникли на следующий день после похорон мамы. Три толстые тетки, с сочувствием глядя на меня, вручили Александре постановление, собираясь забрать меня в интернат как сироту. Александра, дернувшись всем телом, поинтересовалась, почему я не могу остаться с ней. На что одна из теток, покрывшись нездоровым румянцем, ядом плевала в Александру:

–А Вы ему никто. Да и кто даст лесбиянке право воспитывать чужого ребенка? У нас, слава Богу, нормальная страна, где нет места таким уродам.

Зря она так сказала… Это только с виду Александра похожа на тощего подростка. Через пару минут, выпнув последнюю тетку из квартиры, она, захлопнув дверь, сползла по ней на пол и разревелась. Я никогда не видел, что бы она плакала. Даже когда была на опознании, даже когда первая кинула мерзлые комки земли на крышку гроба мамы. Поревев и поматерившись она встала и уже с сухими глазами заявила:

– Вещи собрал живо. Поживешь пока у кого-нибудь из наших.

Я кочевал из семьи в семью, пока Александра пыталась выбить себе право на опеку. Но ни ее статус профессора в Институте восточных культур, ни то, что она воспитывала меня с рождения не могли убедить чиновников в том, что она и есть моя семья.

– Не ори. Мой основательно вытраханный службой опеки мозг этого просто не вынесет. Вариантов у нас больше нет. Либо твой биологический папаша, либо интернат.

Она взъерошила темный ежик коротко стриженных волос и раздавила сигарету в пепельнице.

– Ты знала моего отца?

– Видела пару раз.

– Кто он?

– Как я не люблю всю эту поибень. Отдает мелодраматическим фарсом. Слушай внимательно, рассказываю один раз. И то по необходимости. – раскуривая следующую сигарету, ворчала Александра. – В общем это было так. Пятнадцать лет назад у нас в институте была делегация из одного дружественного экзотического государства. У твоей мамы случился короткий роман с одним из них. Поженится они не могли, сам понимаешь, да и твоя мама прекрасно понимала, что узнай он о сыне забрал бы тебя немедленно, потому что ты его первенец, что равнозначно наследнику. Вопросы?

– Вопросы? – психанул я. – Да это пиздец какой-то. А раньше мне сказать было нельзя?

– И что бы это изменило?

Я растерялся. Действительно, что бы это изменило? У меня были родители. Александра и мама. И вот сейчас я теряю их.

– Может лучше интернат?

– Ебанулся? – Александра схватила меня за руку и поволокла к зеркалу. – Смотри! Что ты видишь?

– Ничего. – я пожал плечами, разглядывая себя. Ничего необычного, разве что похудел немного.

– Таир, этот тощий подросток из профессорской семьи протянет в интернате с недельку. И то, если он умеет быстро бегать. Ты посмотри на себя!

– Кто виноват, что я так не удался. – хмуро разглядывал я отражение.

Подросток в зеркале был не высоким, тощим, с темно-рыжими лохмами и белой кожей.

– Весь в мать. – Александра судорожно обняла меня. – Выхода у нас нет. Пока не получим ответ от твоего отца, будем бегать от Попечительского совета. Стервятники!

Ответ мы получили через неделю. Да еще какой.

Перед нами затянутые в деловые костюмы сидели два человека: один, с непроницаемым лицом, состриг несколько моих волосков и , взяв мазок с внутренней поверхности рта, упаковывал это в контейнеры; второй пристально смотрел на меня. А я на него. Высокий темноглазый с хищным профилем и смуглой кожей он совсем не вписывался в мою действительность. Судя по его взгляду, я тоже не особо вписывался в его.

– Чтобы получить результаты теста ДНК, нам нужно минимум два дня. – обратился он к Александре.

Та хмуро кивнула ему в ответ. Протянула мне руку и я, забыв про свои четырнадцать лет, вцепился в ее спасительную ладонь.

– Если тест подтвердит мое отцовство, Александра, – мужчина довольно – таки хорошо говорил по-русски. – Я заберу мальчика с собой. Вы же понимаете?

– Малик, я понимаю, но Вы сами готовы к тому, что бы Таир стал Вашим старшим сыном? – голос Александры звучал тихо.

–Это не обсуждается. – уголок рта мужчины нервно дернулся, разрушая маску надменной вежливости.

–Я хочу поддерживать с ним связь и видеть его. – Александра крепче сжала мою руку.

– Нет.

Она подняла на него горящие ненавистью глаза.

– Таир – мой сын.

– Не обсуждается. И без глупостей, Александра, мои люди присмотрят за Вами и мальчиком. – мужчина встал из-за стола. – После получения результата я с Вами свяжусь.

После его ухода в квартире повисла тяжелая гнетущая тишина. Александра, уронив голову на скрещенные руки, казалась совсем маленькой и беспомощной, как взъерошенный воробушек. Решение отдать сына согнулО эту непреклонную женщину, которая гордо задрав подбородок, шла против течения всю жизнь. Всю жизнь боролась за право жить с любимым человеком и оберегала свою семью с отчаянной злостью. Но теперь она должна отдать смысл своей жизни только потому, что много лет назад ее любимая женщина взрастила в своем чреве семя этого человека. Жесткие морщинки горя темными штрихами протянулись к уголкам ее рта.

–Это лучше интерната, Таир. – Голос женщины даже не дрогнул.

========== 2 ==========

–Тебе не понадобятся эти вещи. – мужчина смотрел на меня сверху вниз.

Я упрямо вцепившись в ручку сумки тащил ее за собой. Вещи! Там моя жизнь, а не вещи. Слезы злости и боли застилали мои глаза. Мы молча прошли на посадку, и я, усевшись в кресло, отвернулся к иллюминатору.

– Таир, – мужчина коснулся моей руки. – Ты думаешь, я в восторге от сложившихся обстоятельств?

– Можно было оставить меня с Александрой. – огрызнулся я. – Мы прекрасно жили без Вас раньше и жили бы дальше.

–Нельзя. – отрезал мужчина. – Ты – мой старший сын. Наследник.

– Об этом никто бы не узнал. Мне ничего не нужно от Вас.

– Об этом знаю я.

Мы никогда не поймем друг друга. Эта мысль заставила меня поежиться. Я смотрел на абсолютно чужого человека, выискивая хоть какую-нибудь общую черточку, которая бы помогла мне принять его. Но мы, казалось, были прямой противоположностью друг другу: он был высок и крепок, я худ и тщедушен; у него были жесткие прямые иссиня – черные волосы, мой волос вился темно-рыжими кудрями; его глаза были почти черными, мои – серыми; его плавные, красивые, но скупые жесты резонировали с моей эмоциональной и порывистой жестикуляцией.

– Я хотел бы немного рассказать тебе о своей стране. – не поворачивая головы произнес мужчина. – В первую очередь о том, что сильно рознит нас.

Я с интересом прислушивался. Александра и мама, будучи профессорами в Институте восточной культуры, немало рассказывали мне о других странах.

– Наше мировоззрение в корне отличается от европейского .– голос Малика был тихим и это заставило меня придвинуться чуть ближе. – Оно основано на почтении и уважении. Если ты примешь это как данность, тебе будет проще принимать изменения в твоей жизни. У нас много запретов и правил, которые направлены не на то, чтобы подавить тебя, а на то чтобы помочь тебе стать достойным человеком. Я нанял для тебя учителя, который ознакомит тебя с правилами поведения, обучит языку и познакомит с нашей культурой.

Я слушал и чувствовал как волна негодования, поднимаясь в моей душе, подмывает хрупкое спокойствие.

– А что будет, если я не пожелаю жить по вашим правилам?

– У нас с тобой нет иного выхода. – Отрезал мужчина и, прикрыв глаза, погрузился в размышления.

***

Меня с ног до головы окутала липкая влажная жара, как только мы спустились с трапа. Джинсы и футболка моментально прилипла к телу, и я с завистью посмотрел на просторные светлые одеяния Малика. Но я сам отказался сменить свою одежду. И, когда мы уселись в лимузин, ожидающий нас у входа, я был в состоянии вареного яйца, поэтому дикая радость от желанной прохлады совсем заслонила от меня тот факт, что эта шикарная машина принадлежала моему новоявленному отцу. Я с любопытством разглядывал пейзаж за окном: небоскребы сверкали драгоценными камнями под беспощадным солнцем так, что было больно смотреть; обилие зелени и чистота поражали мое воображение, а фонтаны, рассеивающие живительную влагу, встречались так часто, что я стал забывать про реальность, погружаясь в сказочную атмосферу Востока. И это состояние нереальности происходящего окончательно поглотило мой разум.

Когда мы подъехали к белоснежному дворцу, я искренне восхищался, глядя на изящные купола и воздушные башенки, утопающие в зелени, а сапфирная гладь воды зеркалом окружала здание. И заворожено шел за Маликом, забыв, почему я вдруг оказался в этой сказке.

– Таир. – голос Малика, такой же тихий, вдруг налился силой. И я резко выпал из марева восточной сказки. – Познакомься. Эта твои братья и моя старшая жена.

Я окоченел. Как я об этом раньше не подумал? Передо мной стояла семья Малика. Три высоких подростка и маленькая девочка, которая держалась за руку женщины.

–Это Амир. Мой… второй сын. Рашид и Хасан. Наджиха – моя старшая жена.

Амир обжег меня взглядом знакомых глаз. Уменьшенная копия своего отца. Сделав шаг навстречу, он процедил сквозь плотно сжатые губы приветственные слова и шагнул назад, скрестив руки на груди, с вызовом глядя на отца. Тот хмурился в ответ.

– Наджиха! – подхлестнул его голос женщину. – И она склонилась в приветствии, не отрывая взгляд от пола. – Это мой наследник, Таир. – Пальцы Малика сжались на моем плече, почти выламывая его. – Проведите его в покои пусть отдохнет.

Амир, развернувшись, впечатывая шаг, отправился впереди меня. Распахнув передо мной двери, вошел следом, Рашид и Хасан последовали за нами. И если взгляд Амира был переполнен злостью и презрением, то эти двое лучились доброжелательным любопытством. Но Амир что-то прорычал им и те, недоуменно переглядываясь, покинули комнату. Амир был почти на голову выше меня и значительно крепче.

– Таир, ты похож на постельную игрушку, и мне стыдно смотреть на наследника нашего дома. – вздернув подбородок выдавил парень на весьма хорошем русском.

– Не очень – то и хотелось, знаешь ли. – дернулся мой подбородок в ответ. – Быть наследником того дома, где забыли про уважение.

Амир моментально вспыхнул на мою колкую фразу.

– Постарайся сохранить остатки чести и гордости нашего отца! – он резко развернувшись вышел.

Это стычка совсем выбила меня из колеи. Я, конечно, не ожидал радушного приема, но и подобного не ожидал. Почему? Я же не успел сделать ничего плохого этому парню?

Я осматривал комнату: огромная светлая, украшенная с поистине восточной роскошью. На полу лежал яркий пушистый ковер со множеством думочек, горой уложенных возле низкого столика на фигурных ножках. На столике стоял кофейник и целая гора всевозможных сладостей, источая соблазнительный аромат, высилась рядом. Всегда любил сладкое, но сейчас мне было не до этого. Я побрел в сторону кровати спрятанной под полувоздушным пологом и, отодвинув его, рухнул на нее. Обняв подушку и вдохнув незнакомый запах каких-то благовоний, зарыдал. Жутко захотелось домой, сидеть на прокуренной кухонке, слушая резкую на язык Александру, и неторопливо пить чай. Почему я здесь? Здесь я не нужен никому.

– Кхм… раздалось со стороны двери. – Могу я потревожить Ваш покой, Таир?

– Да, конечно. – быстро растирая слезы по лицу, поднимался я на встречу незнакомцу. Встав я растерялся. Что делать? Мне нужно пригласить его в комнату? Но тут даже присесть не где, кроме как на кровать.

– Поприветствуйте меня, Таир, и пригласите войти. – подсказывал незнакомец. Акцент у него был более заметен, чем у Малика и Амира.

Я поздоровался и приглашающим жестом обвел комнату. Мужчина подошел ко мне и, протянув руку, произнес:

– Я Ваш учитель, Таир. Обращайтесь ко мне мударэс Манар.

И он опустился на ковер, скрестил ноги и вытащил себе из горы подушечек одну. Я последовал его примеру. Но мои джинсы явно были не приспособлены для подобного время препровождения и впивались в кожу жесткими складками заставляя меня морщится.

– Почему бы Вам не выбрать себе одежду, не отвлекающую Вас? Запомните, Таир, у нас тут ценят чистоту души, тела и дома. Но поскольку Вы словно младенец, я Вам расскажу обо всем и поправлю.

Прервали нас только под вечер после того, как в дверь робко постучал слуга и пригласили к ужину.

***

Сев по правую руку от отца я замер.

– Как прошло первое занятие, мударэс? – минуя меня, но обращаясь по-русски, спросил Малик.

– Мне сложно ответить Вам, ас-сайи, пока мне более интересно, чем моему ученику. – задумчиво проговорил учитель.

– Я на Вас очень надеюсь. Мой сын вырос совершенно в другой среде.

– Амир, я хочу, что бы ты помог Таиру.

–Да, отец. – Опустив взгляд произнес юноша.

Как бы мне эта помощь не вылезла боком.

========== 3 ==========

– Посмотрите, Таир, вот тут Вы пропустили харакаты. – терпение мударэс было бесконечным. – И вязь должна быть изящнее. Ваша мысль достойна красивого выражения, не так ли?

Дверь с шумом распахнулась, и на пороге виновато застыли Рашид и Хасан.

– Извините, мударэс, – коснулись они кончиками пальцев пола в покаянном жесте. – Мы думали, Таир закончил обучение.

– Вы не виноваты. Я так каждый увлечен раз вашим братом, что забываю о времени. Мы закончили. – и он, собрав свои вещи, неторопливо удалился из комнаты.

Как только за мударэс закрылась дверь Рашид подскочил к Таиру и, смеясь повалил на разбросанные вокруг подушки. Барахтаясь среди них они хохотали. Хасан, схватив одну из думок, стал шутливо поколачивать Рашида, приговаривая:

– Рашид, хаби би, никакого почтения к старшему. Слезь немедленно с него и умоляй о пощаде…

***

Прошло три месяца. Три мучительных месяца моего пребывания здесь. Но смирения в душе так и не наступило. Я с удовольствием учил язык, проводя часы с мударэс, постигая глубину культуры. Рашид и Хасан приняли меня сразу и скрашивали часы моего одиночества, стремясь прогнать мою тоску по дому. Вот и сейчас они уговаривали поехать меня в аквапарк.

– Таир-джан, поехали! Ну что ты все время с книгой или с мударэс? Хуже старца из Дивана! – теребил меня Рашид.

– Он боится за свою белую кожу, сахарный наш. – фыркал Хасан.

Доля правды была в словах одного и другого. Чувствуя свою ненужность и избегая конфликтов с Амиром и его матерью, я чаще проводил время в комнате или библиотеке. А под палящее солнце старался не попадать вовсе, потому что минут через 10 получал весьма ощутимый ожог.

– Поедем, поедем. – сдаваясь, я поднял руки. – Только после обеда.

За обедом я сидел по правую сторону от отца, а он неспешно беседовал с учителем и подкладывал мне кусочки мяса. А я с трудом мог их проглотить, они вставали мне поперек горла от жгучих, темных от сконцентрированной ненависти, взглядов Амира. Я покосился на Наджиху, она, встретив мой взгляд, спросила:

–Ты до сих пор обжигаешь свои нежные пальцы о горячее мясо, Таир?

Казалось бы безобидный вопрос, но сколько подводных рифов и сарказма скрывает эта фраза.

– Наш род всегда гордился закаленными воинами, а теперь мы будем дуть на нежные пальцы. – смеясь ответил ей Амир.

– Что ценится выше силы, Амир? – обратился к нему мударэс.

– Отвага?

– Насколько ценна безголовая отвага? Выше силы ценится мудрость, Амир, и Всевышний знает, что делает, если дарит отцу мудрого сына.

Амир потупил взгляд, выражая покорность, но сжатые добела в упрямую полоску губы не обманули никого.

Я еще раз посмотрел на Наджиху, и она пробормотала, обращаясь в никуда:

– Кто знает замыслы Всевышнего, учитель? Что для него наши судьбы? Оружие? Пример?

Я всей кожей чувствовал волны опасности идущие от этой женщины. Ядовитая кобра.

****

После аквапарка, нахлебавшись воды и накатавшись до тошноты с горок, я, едва добравшись до комнаты, моментально уснул. Мне снилась Александра. Она, стоя на нашей кухоньке, писала что-то на запотевшем стекле тонкими пальцами, а я старался рассмотреть, что же она пишет мне. Но гибкая тонкая вязь таяла в сухом воздухе еще до того, как я мог разобрать ее. Я с досадой просил ее сказать мне вслух, но она, печально пожимая плечами, выводила снова и снова призрачные слова. Проснулся я с тяжелой головой и глухим чувством тоски.

Влажная южная ночь уже окутала город, насыщая воздух тяжелыми ароматами роз, благовоний и треском цикад. Пойти подышать?

Узкой горной тропинкой я карабкался выше, чтобы, застыв в позе Будды, наслаждаться прохладой и любоваться на острый полумесяц, отражающийся в темных водах моря. Заброшенный кусочек дикой природы. Мне нравилось бывать здесь, куда не кинь взгляд бескрайнее море пело под ногами свою песнь свободы. И я заворожено слушал его и любовался на кипящие барашки волн, омывающие острые пики подводных камней. Именно тут мне чудилось единение этого мира, когда прекрасное величие вдруг, обнажая свои глубины, демонстрировало смертельную опасность для оступившегося. Я подошел к самому краю скалы и, раскинув руки с удовольствием, подставлял свое тело порывам свежего ветра. Наслаждаясь его мягкой лаской, позволял ему выдувать из своей души весь груз тяжелой тоски, страх и обиды.

–Какая прекрасная ночь, Таир-джан.

Я отступил от края, узнавая голос Наджихи.

– Почему Вам не спится, саида?

– Мне давно не спится, мальчик. С тех пор как мой сын потерял все, для чего его воспитывали с рождения.

–Я не виноват. – Вздохнул я. Впервые Наджиха говорила прямо.

–Я знаю, мальчик, на все воля Всевышнего. А пути его неисповедимы. Не ведомо мне, простой женщине, зачем он так щедро одарил чужака, оттолкнув верных сынов своих от руки своей.

– Саида, – я вдруг поверил в чудо. – Мне не нужно этой жизни. Не нужно наследства, я бы хотел вернуться назад. Если бы мне помогли…

– Мой муж, никогда не откажется от наследника.

– Но я могу отказаться, саида, отказаться от наследства. И все вернется на свои места.

– Можешь. Но только после смерти своего отца. А мой муж, дай Всевышний ему долголетия, крепкий мужчина. И Амир будет жить в твоей тщедушной тени еще много-много лет. И кто знает, может через это время ты полюбишь все то, от чего теперь так бездумно отказываешься.

–Саида. – я в искреннем порыве шагнул к ней. – Поверьте мне.

– Чужак, не смей приступать дозволенное тебе расстояние!

И я отшатнулся с извинениями, боясь оскорбить эту надменную женщину.

– Я не верю что ты, белый сахар, способен на такие жертвы. – посмотрев на меня, она шагнула вперед.

– Прошу Вас, саида. – умоляюще скрестил я руки на груди. – Поверьте. – отошел я назад, стараясь сохранить почтительное расстояние. – Это не такая большая жертва для меня.

– Жертва. – Наджиха сделала еще один шаг ко мне. – Вот и я после слов мударэс, которые он произнес во время обеда, задумалась. Чего же хочет Всевышний? Какую роль приготовил он нам в этом мире? Не должна ли мать пойти на любые жертвы ради своего ребенка?

Я нервно сглотнув сделал еще один шаг назад, понимая что не откровенничать пришла сюда сегодня эта женщина.

– Говорят, твоя мать погибла, Таир?

– Да. – глухо ответил я.

– Жаль. Скучаешь?

– Очень.

– Хорошее имя дала тебе мать, Таир – летящий, может быть это предназначение?

И она, кинувшись ко мне, с силой толкнула в грудь. Я раскинув руки, стараясь уцепиться за ее просторные одежды, упал на самый край обрыва. Мелкие камешки сорвавшись полетели в пропасть.

– Лети, пари, мальчик! – крикнула Наджиха и пинком сбила меня в бездну.

Стараясь поймать рукой воздух, я с широко раскрытыми глазами смотрел на быстро удаляющуюся фигурку, застывшую на краю обрыва. И не верил происходящему, пока холодные волны не хлестнули меня по телу острой болью, принимая меня в свои темные объятия. Я, захлебываясь, барахтаясь, старался выплыть, животный страх заставлял меня, сдирая мясо с ладоней до кости, цепляться за подводные камни стремясь на верх. Море, перестав быть ласковым, словно озлобившееся животное, срывало с меня одежду и швыряло на острые пики камней. Захлестывая мои крики соленой водой. Я терял силы и веру, цепляясь слабеющими руками, пытался удержаться на поверхности. Но очередная волна, подхватывая меня, швырнула на камни и я, чувствуя острую боль, погрузился в темноту.

========== 4 ==========

Я был сгустком боли. Боль, то ослепительно белая, то кипуче красная, захлестывала мое сознание, и я плыл, покачиваясь на волнах этой боли. Выныривая на поверхность сознания, оглядывал низкий деревянный потолок и снова погружался в пучину бреда. Наконец, я смог задержаться на поверхности, не теряя сознания. Я прислушался: вокруг шумело море, слышалась брань и мерное гудение. Меня покачивало.

Я повернул голову и обозрел темное маленькое помещение, потом попытался сесть. Боль моментально разлилась по всему телу, а из груди раздался жалобный стон. Тем не менее я дополз до ближайшей стенки и сел, привалившись к ней спиной. Проснулся второй раз я от того, что кто-то обтирал мне лицо. Открыв глаза, я увидел невысокого светловолосого юношу, его голубые глаза с тревогой всматривались в меня.

– Ты меня слышишь?

Я кивнул в ответ.

– Значит, ты меня понимаешь?

Я с недоумением посмотрел на него.

–Пей. – он с ложечки вливал мне в рот воду.

Я жадно глотал.

– Кто ты? Как тебя зовут? – после спросил он меня.

Кто я? Вакуум в голове абсолютный. Кто я? Как меня зовут? Я испугано посмотрел на юношу.

– Не знаю. Не помню. – прохрипел я.

– Я Гайс. Ты поспи. Может потом вспомнишь.

Проснулся я от резкого крика. Открыв глаза, я повернул голову и увидел, как Гайс отбивается от навалившегося на него мужчины. Гайс кричал, стараясь скинуть с себя матроса. Но тот, подломив под себя хрупкое тело юноши, насиловал его.

Вдруг сверху послышался шум, и в комнатку кубарем влетел еще один матрос. Схватив насильника, он отволок его в сторону и с силой впечатал в стену. Тот, хрюкнув, безжизненной кучкой осел на пол. Подлетев к Гайсу, он схватил его за подбородок тщательно всматриваясь в лицо, потом так же тщательно осмотрел все тело. Удовлетворившись осмотром, он вернулся туше насильника и, пнув его, выругался:

– Грязная свинья, ты решил испортить мой товар?!

Выхватив нож, он задрал ему голову и черканул по обнаженному горлу. Кровь булькая, хлынула из перерезанного горла, моментально пропитывая всю одежду. Меня затрясло от страха. А мужчина, оттерев нож об грязную штанину, как ни в чем не бывало поднялся на верх. Гайс подполз ко мне, поправляя одежду.

–Ничего. – шептал он мне гладя по волосам. – Ничего.

Я сжал руку парня ища поддержки и сам желая утешить его. Он прилег со мной рядом, прижимая меня к себе. Нас синхронно била дрожь и, как ни странно, это успокаивало. Значит, я не один.

Проснувшись утром, я пошевелился, стараясь размять затекшую руку и увидел, что Гайс не спит, а заплетает свои светлые волосы в причудливую косу.

– Проснулся? – ласково улыбнулся он мне.

– Гайс, где мы?

– Как где. У пиратов. Кем еще может быть это отродье?

– Но как? Я не помню ничего. Совсем ничего. Даже своего имени не помню.

– Они принесли тебя неделю назад. Говорили, что нашли на скальной отмели. Им понравилась твоя светлая кожа. Даже у меня она не такая белая. Поэтому они даже расщедрились и кололи тебе антибиотики и оставили со мной, чтобы я ухаживал за тобой пока ты не придешь в себя.

– И что же будет дальше?

– Если тебя не убили и не заставляют работать, кормят и дают воду, значит, уже нашли покупателя. Поэтому тебе нужно поправляться как можно быстрее это шанс. Если тебя купят, это будет шанс выжить.

– Я не хочу, я не раб!

– Если тебя никто не купит, то тебя затрахают до смерти тут, либо продадут в какой-нибудь бордель. Не известно, что хуже.

Я шокировано молчал. У меня не укладывалось в голове. Разве это нормально? Я не помню. Но все мое сознание противилось этому.

– Давай я промою твои волосы? – предложил мне Гайс. – Они похожи на грязную морскую губку, а сам ты на сладкую маракую.

Он, тщательно разбирая пряди, обмывал их.

– Ты очень необычный. Такой белой кожи я не видел никогда. Тебе нужно бывать на солнце, чтобы быстрее встать на ноги.

На следующий день рано утром нам разрешили подняться на верх. Окинув взглядом бескрайнюю синь моря, я задрожал и страх волной накрыл меня, и я вцепился в руку Гайса.

–Ничего. – обнимал он меня успокаивая. – Ты чуть не утонул, поэтому боишься. – потом, глядя на меня, усмехнулся. – Хотя все правильно. Ты – огонь. – и погладил меня по волосам. – Вода – не твоя стихия.

Минут через пятнадцать нас окрикнули, велев спуститься вниз.

– Почему нам нельзя быть наверху? – спросил я у Гайса.

– Ты видел, что произошло со мной и тем матросом? Ты можешь разжечь желание в других, а хозяину не выгодно терять нас и не выгодно вырезать ослушавшихся, поэтому нас и не показывают команде.

Вечером нам вместе с обычной едой, которая состояла из чистой воды и куска сухой и тонкой как лист лепешки принесли еще и фрукты. Гайс задумчиво подкидывал золотистый шар апельсина:

– Фрукты, значит, совсем скоро приедут покупатели.

– Откуда ты все это знаешь?

–Меня продают не в первый раз. Правда, так еще ни разу.

Я во все глаза уставился на парня:

–Расскажи?

– Первый раз меня продала моя мать. Она была белой женщиной и работала в порту шлюхой, обслуживала моряков. Как только я родился, она увидела мои светлые волосы и голубые глаза решила заработать на этом. В пять лет она продала меня торговцу, и он отдал меня в школу наложников. Там было хорошо. Нас кормили, не били, если слушались, и учили танцевать, петь, учили альковным тонкостям. В 8 лет меня продали во второй раз. У первого хозяина я был не долго. Это был старый мерзкий старик он уже ничего не мог как мужчина, поэтому мог только смотреть как я и другие занимались этим. А еще он любил щипать меня и поэтому я был сильно испорчен, когда он в качестве долга отдал меня следующему хозяину. Я понравился старшему сыну хозяина. И поэтому меня отдали ему. Там тоже было не плохо, но я ему вскоре наскучил, и он отправил меня на кухню помогать повару. Вот там мне нравилось больше всего. Я был почти настоящим человеком. Работал! Совсем забыл, что я наложник. Руки стали грубыми, волосы не блестели, а кожа… – Гайс махнул рукой. – К тому же я повзрослел и вытянулся. Потерял весь товарный вид. Одни кости были и жилы. Но как я был счастлив. – улыбался парень, но секунду спустя, нахмурившись, повесил голову. – А потом я случайно попался на глаза одному из гостей. И он купил меня. Разглядел. Он вложил в меня немало денег, нанял учителей, хореографа. Принялся за меня, так, что я света белого не видел. Продержал меня два года. И вот совсем недавно решил продать. Но видишь, как вышло.

– Как ты попал к пиратам?

– Меня везли на аукцион, который должен был состояться на яхте в открытом море. Это же не законно. Вот по дороге они на нас и напали.

–Тебя будут искать?

– Кто? Последнего хозяина они убили. А обо мне мало кто еще знал. Но мне интересно кто ты, львенок?

–Львенок?

–Похож. – улыбнулся Гайс. – Если ты не помнишь своего имени, можно я буду звать тебя Джарван, что и значит львенок?

–Зови – согласился я. – Джарван… Джарван… – пробовал я на вкус новое имя.

========== 5 ==========

Мы стояли на палубе под палящим солнцем. Мои обнаженные плечи уже припекало. И я накрыл их ладонями, за что сразу же получил по рукам плеткой.

– Накройте его. – Задумчиво приказал мужчина, рассматривающий нас. Он обошел нас кругом, разглядывая как товар. Гайс послушно разрешал трогать себя и выполнял команды. Меня же дергало от этих прикосновений. И я получал по удару за каждый не выполненный приказ. Но я, прикусив губу, с упорством игнорировал его приказы.

– Чему ты обучен, Гайс? – спросил мужчина.

– Всему, что Вам нужно господин. – невозмутимо отвечал парень.

– А ты? – его стек приподнял мой подбородок.

Я, дернув головой, отвернулся в сторону. Стек снова занесся для удара, но Гайс подставил свою руку.

– Простите его, господин. Джарван совсем не понимает, куда попал. Посмотрите на его чудесную кожу. Ваш стек так же беспощаден, как солнце, которое губит такую красоту.

Мужчина обошел нас еще раз.

– Львенок, значит? – и, обращаясь уже к хозяину корабля, сказал. – От него одни неприятности. Непокорный, ты посмотри на его руки? Его что крабы ели? Где ты взял эту падаль? Я возьму этого. – указал он на Гайса. – За твою цену. Не торгуясь. А этого. – указал он на меня. – Ты подаришь мне в подарок за мою щедрость.

Пират возмущенно замахал руками, стягивая с меня легкую ткань, он оттянул меня за волосы назад, указывая на меня, зарычал:

– Совсем меня за дурака держишь, Джамиль-джан? Ты посмотри на эту кожу! Где ты видел такую сахарную кожу, что тает под нашим солнцем? Да его только в сокровищнице держать уже за это стоит. А его волосы? Огонь! Грива льва! А глаза? Как ненастное море! Но это не главное! Ты и сам понял, что юноша невинен! Две цены!

– Ты разоришь меня! Твой львенок так побит и поношен, что у меня годы уйдут, чтобы восстановить его хваленую кожу! А характер? А обучение? Никто не считает наших трудов, лишь бы содрать деньги! Я прибавлю немного. Но две цены? Это смешно!

– Две цены! Из-за него сейчас моя команда готова перегрызть друг другу глотки. А что будет, когда он расцветет у тебя? Тебя осыпят деньгами.

– Да что понимает твоя шайка голодных псов? Они за дыру в стене перегрызут друг другу глотки.

–Что понимает? Мы за всю свою жизнь столько мальчиков тебе привезли, что уж точно понимаем, когда находим сокровище. А тут не одно, а два. Так что за каждого две цены!

Гайс подошел ко мне и протянул сдернутую ткань.

–Закутайся.

–Нет. – в раздражении я скрестил руки на груди.

–Не упрямься, тебе будет хуже, если твоя кожа обгорит, а купят нас все равно. Это вопрос времени.

И он ласково накрыл мои плечи.

Гайс оказался прав нас купили. Быстро заковав руки и ноги, пересадили в моторную лодку. Гайс не сопротивлялся. Я же упирался и выворачивался пока охране не надоело, тогда один из них накрыл мой нос платком, и я, вздохнув сладковатый запах, мешком осел у него в руках.