Текст книги "Наша история (СИ)"

Автор книги: Умка со льдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Когда на смену веселья пришла усталость, Мародёры двинулись на любимую поляну, скрытую от чужих глаз. Там они и остались до тех пор, пока Ремус не превратился обратно в человека.

Обратно пришлось добираться на своих двух. Питер и Джеймс поддерживали обессилевшего Рема, пока Сириус шёл вперёд и внимательно смотрел вокруг. Казалось бы, что в этих дебрях даже животные не живут, но как только совсем рядом раздался хруст веток и обрывки слов, Мародёры остановились. Вряд-ли кто-то в пять утра будет гулять по лесу, значит, этот кто-то из Хогвартса. Переглянувшись, Сириус поманил друзей за собой к двум сросшимся деревьям. Это было идеальное место, чтобы остаться незамеченными, но в то же время услышать разговоры чужих.

Питер перевоплотился в крысу и прыгнул на плечо Джеймса, всё ещё поддерживающего Ремуса. Сириус внимательно вслушивался.

– Нужно было остаться там!

– Заткнись, Гойл! Мы проторчали со статуями всю ночь, но мечь так и не нашли!

Кажется, что Слизеринцы даже и не думали о том, что здесь могут быть другие люди. Они говорили так громко, что Мародёры отчётливо слышали каждую букву.

– Крэбб, не зазнавайся! Повелитель требует от нас этот проклятый меч и явно будет недоволен очередной неудачей. – голос Яксли дрожал. Спустя пару минут раздался его приглушенный голос, – Мы будем приходить сюда каждый вечер, пока не исполним волю Повелителя.

Постепенно шаги Слизеринцев становились всё тише, а вскоре они совсем ушли.

После того, как Ремуса оставили в Хижине, чтобы мадам Помфри ничего не узнала, Джеймс и Питер вернулись в Башню Гриффиндора. Сириус же направился в Выручай-Комнату.

Никто из них так и не уснул ночью, до рассвета думая о произошедшем.

========== 29. Тайны, что разделяют нас. ==========

Комментарий к 29. Тайны, что разделяют нас.

Благодарю одного из читателей за идею с Амортенцией. Пусть она и была немного изменена, но всё же сыграет свою роль в фанфике.

Секреты разрушают отношения, отдаляют людей и причиняют боль.

– Пит, где мальчики?

Обеспокоенная Лили вырвала Хвоста из раздумий, заставив того поднять голову. Лира, которая сидела рядом, намеренно не участвовала в разговоре и делала вид, что очень занята своей тарелкой. Она всё ещё была зла на Сириуса за недавнюю выходку, а потому не желала даже слышать его имя.

– М-мальчики… это… – на ходу придумывая ложь, Питер боялся отвести взгляд от внимательных зелёных глаз, пронзающих буквально насквозь. – Ремусу стало плохо, остальные с ним в Больничном Крыле.

– А ты тогда почему не с друзьями? – Лили продолжила допрос, отчётливо видя, как однокурсник врёт.

– Я захотел поесть. А вообще, у меня есть… Есть небольшое дело.

Хвост вяло улыбнулся, кинул полный надежды взгляд куда-то в сторону и попытался ретироваться, но Гриффиндорки не дали ему это сделать. Переглянувшись, они ловко схватили Питера под руки и вывели из Большого Зала.

Стефани Коэн являлась одногодкой главной головной боли профессора МакГонагалл. С самого первого курса было невозможно не заметить заводных Гриффиндорцев, а со временем и их привлекательность. Только вот они совершенно не желали увидеть милую Пуффендуйку, сосредоточив всё своё внимание на более фигуристых фанатках.

Цепкий взгляд Стефани проводил троицу до самого выхода. Во время завтракв она как обычно посмотрела в сторону стола Гриффиндорцев. Мародёры, кроме Питера, так и не явились к концу завтрака, а их девушки, Лили и Лира, завтракали в одиночестве. То, как они вывели Петтигрю, показалось странным, но Стеф не было до них никакого дела. Решив закончить завтрак и отправиться на урок, семикурсница встала, закидывая сумку на плечо.

Но запах ароматного чая остановил Стефани. Над кружкой дымился красивый спиральный пар, а добавленный в напиток бергамот так и манил. Схватив кружку, Стеф залпом выпила чай и взяла сумку. Когда она уходила, в спину ей донеслось:

– Это был мой чай, Каэн!

Обладателем голоса оказалась главная стерва Пуффендуя – Лиз Нойлз. Она начала красить губы красной помадой примерно с того момента, как на пятом курсе обнаружила у себя грудь, а рубашка больше не застегивалась на несколько верхних пуговиц. Не стоит говорить, что при виде своей ученицы профессор МакГонагалл едва не падала в обморок. Парни между собой часто шептались, когда Лиз проходила мимо них, кокетливо стреляя глазами, прекрасно зная, что не обделена мужским вниманием.

– Моя фамилия Коэн, Лиззи, напряги извилины и запомни. – грубо ответила Пуффендуйка и вышла из Зала.

К обеду Стефани почувствовала головокружение и отпросилась с уроков. Спускаясь по ступенькам к своей гостиной, она заметила идущих на Зельеварение Лили и Лиру. Ноги сами понесли её к задумчивым Гриффиндоркам, и, только приблизившись, Стефани схватила ближе находящуюся Лиру.

– Где он? – Стеф сильно стиснула тонкое запястье, как будто хотела вырвать руку.

– Эй, мне больно! Откуда я могу знать? Мы не виделись со вчерашнего дня!

– Ага, как же. Не ври мне!

– Да причём здесь Сириус! – Лира вырвала руку и непроизвольно сделала шаг назад.

Для Лили перепалка произошла в считанные секунды и, наконец придя в себя, первым делом удостоверилась, что её подруга в порядке. А после внимательно окинула Стефани задумчивым взглядом. Поведение незнакомки казалось Лили каким-то странным, как будто фальшивым.

– С тобой всё в порядке?

– Всё прекрасно, Эванс! Мне нужен Питер, раз уж вы не хотите, я сама найду его!

И Стеф, не дождавшись ответа или реакции внезапных собеседниц, со скоростью света исчезла за ближайшим поворотом.

– Что сейчас было? Она как будто под гипнозом!

– Забей, Лилз, у нас дела поважнее, чем подружки Петтигрю. Не хочу схлопотать отработку у Слизнорта, потому что мы должны навестить Рема и заодно дать чертей этим животным! – глаза Лиры буквально метали молнии.

– Я точно не задел никого из вас? – Ремус, только открыв глаза, резко, насколько это представлялось возможным, поднялся и принялся искать раны на друзьях.

Выглядел он довольно неважно. Бедное лицо, мешки под глазами, а тело жутко болело после недавнего полнолуния. Всегда после пробуждения присутствовал один и тот же страх – пострадал ли кто-то от рук оборотня?

Мародёры в неполном составе окружили привычную дальнюю койку Больничного Крыла. Все остальные кровати были пустыми, что позволяло Гриффиндорцам свободно говорить о «пушистой проблеме» Лунатика без страха, что кто-то подслушает.

– Нет, Луни, ты вёл себя хорошо, как первокурсник перед нашей кошкой. – Сириус смахнул чёлку с лица и заразительно улыбнулся, словно молча успокаивая и даруя незримую, но ощутимую поддержку.

Джеймс достал из кармана плитку молочного шоколада с орехами и с ухмылкой протянул другу, глаза которого выражали огромную благодарность.

– А теперь перейдём к делам насущным. – Сохатый направил палочку на дверь кабинета мадам Помфри и, произнеся заклинание, спокойно обернулся, не боясь, что целительница услышит их планы. – Что Слизеринцы забыли вчера лесу?

– Я чётко слышал, что их «предводитель», – Сириус руками показал кавычки, – Приказал им принести какой-то меч.

– Что Волан-де-Морту могло понадобиться здесь, в Хогвартсе?

– Может, не будем лезть? – неуверенно выдвинул Рем, зная любовь друзей к неприятностям.

– Будем, только девчонкам ничего не скажем. – твёрдо произнёс Джеймс. – Незачем им…

– Что на этот раз скроете от нас?

Мародёры обернулись на стоящих в дверях Гриффиндорках. Лира сложила руки на груди и нахмурилась, Лили тоже выглядела напряжённо, а их лица не предвещали ничего хорошего.

– О, девочки, – Сириус использовал одну из своих самых очаровательных улыбок. – Мы говорили…

– Не стоит стараться. – Лира грациозной походкой прошла к кровати Ремуса и, ловко вывернувшись из рук опешившего Бродяги, облоктилась на подоконник. Лили села около Ремуса, взглядом умоляя подругу быть помягче. – Вы расскажите нам всё. С самого начала.

– О чём это ты? – Лунатик нервно улыбнулся.

– О том, как вы научились анимагии, а также о полнолуниях. Обо всех секретах, что накопились между нами.

Видя затравленный взгляд Ремуса, Лира смягчилась и села около дернувшегося друга, взяв его за руку. В голубых глазах не было ни унции страха, лишь понимание и желание помочь.

– Именно, Луни. Ведь мы друзья, а друзья всегда рядом, когда это нужно.

Питер крался по коридору, постоянно оглядываясь. Он словно ждал, что из-за угла выпрыгнут Мародёры и обвинят в предательстве. Конечно, Лира им всё расскажет, заодно припомнив Хэллоуин. При мысли об этой уже надоевшей сестре Поттера у Хвоста сжались кулаки.

– Сейчас, Питер, ты скажешь мне всё. Куда каждый месяц вы пропадаете? Что происходит с Ремусом? – спокойный голос Лиры вселял ужас в Хвоста.

Она говорила тихо, чтобы не привлечь внимание ждавшей около пустого кабинета Лили. Попросив у подруги две минуты, Лира впихнула Питера в ближайший пустой кабинет и встала напротив.

– Это наша тайна! Мы – Мародёры, а ты нет! – пропищал Хвост, попытавшись возразить.

Лира больше не смогла сдерживать презрение к нему и, схватив за мятую рубашку, впечатала Питера в стену. Тот больно ударился головой, но не растерял весь свой пыл. Его глаза всё ещё горели упрямством, лишь где-то на глубине голубых водянистых глаз поселилось сомнение.

Всего пару минут назад красивое и спокойное лицо превратилось в настоящую ярость. Качество, что присутствовало у каждого из её родителей, в дочери оказалось выражено настолько ярко, что Лира действительно была страшна в гневе.

– Ах, ты, мразь! Ты всё ещё смеешь говорить о дружбе и достоинстве?! Уже забыл Хэллоуин? Так я напомню! И остальные тоже узнают, что случилось же на самом деле! – догадавшись о мыслях Хвоста, она ухмыльнулась и продолжила, – Как думаешь, кому поверит Джеймс? Любимой сестре или странному другу, который долгое время подозрительно исчезает? А Сириус? Любимой девушке или лживому трусу? Если ты не хочешь, чтобы я разнесла твою жизнь в пух и прах, говори, сукин сын! – донесся вкрадчивый шёпот, а глаза Питера расширились от ужаса.

И Хвост рассказал. Всё, от анмагии до недавнего полнолуния. Страх быть раскрытым был настолько велик, а глаза Лиры обещали привести в действие свои слова, что Питер не смог. А сейчас проклинал себя за трусость, идя по этажу и пытаясь вообразить, что же делать дальше.

Хвост так сильно мечтал наткнуться на кого-нибудь из Слизеринцев и поделиться с ними, что и не заметил тень, идущую прямо за ним. Чьими-то тонкими руками он оказался уже во второй раз втянут в кабинет. Сердце дрогнуло, что это друзья явились по его душу, но перед ним предстала совершенно незнакомая девушка.

– Привет, Питер, я Стеф. Рада познакомиться! – Стефани сильно потрясла правую кисть Хвоста, которую он вытянул для защиты. – Ты, меня, конечно, не знаешь, но я знаю тебя. И то, что ты любишь тыквенные пирожки. – она тараторила без умоку, пока Питер пытался вырвать свою конечность из крепкой хватки. – Кстати, хочешь, поедим с тобой? А ещё ты храпишь во сне, это мне рассказали девочки. Но ты не переживай, для меня это не проблема…

– Стоп. – прервал бессвязный бред Гриффиндорец, чьё настроение падало вниз с каждой секундой. – Слушай, Стеф, сейчас я немного занят, поговорим позже, хорошо?

Стефани надула губы, но не попыталась возразить.

– Хорошо, я буду ждать. – Пуффендуйка была явно недовольна, но всё же легко выпорхнула из кабинета, оставляя Питера одного.

Чёрт, он же столько времени трудился над Амортенцией, а зелье оказалось выпито совсем не той, кому предназначалось. Только Хвост подумал о том, что день не задался с самого начала, как в кармане мантии что-то заговорило.

– Хвост! Эй, Хвост! – хлопнув себя по лбу, Питер поспешил достать сквозное зеркало. Перед ним предстал взбудораженный и даже слегка пугающий Джеймс. – Быстрее дуй к Рему, у нас есть план, как помешать Слизеринцам!

Их ждёт долгая ночь.

========== 30. Дети без права выбора. ==========

Умереть за любовь не сложно. Сложно найти любовь, за которую стоит умереть.

– Луни, это отличный план!

– Это настоящее безумие, Сириус! Я не пущу вас в Лес ночью! – Ремус напоминал курицу с отрубленной головой. Вот вроде машет руками, но уже знает, что друзья всё решили.

Пока Джеймс и Сириус пытались внушить Рему, что это их единственный шанс, девочки что-то старательно выискивали в старой книге, обложка которой буквально орала о том, что она явно старше Дамблдора. А ведь ему давно перевалило за сто.

– Нашла! – Лили радостно подпрыгнула, отчего книга на её коленях едва не свалилась на пол.

– Осторожно, Эванс. Ещё немного и эта рухлядь рассыпется. – пошутил Бродяга, сомневаясь с самого начала, как староста принесла учебник.

– «Меч Годрика Гриффиндора является настоящим сокровищем ещё со времён жизни его обладателя. Как и остальные реликвии других Создателей, он должен находиться рядом с их могилой.»

– Точно, Лилз. – проговорила Лира. – На Истории Магии Пинс говорил о том, что их могила находится в глубине Запретного Леса.

– Вот, что нужно Слизеринцам. – мрачно изрёк Сириус.

– «Меч может являться только достойному Гриффиндорцу в самый необходимый момент.»

– Но если следовать логике, зачем Волан-де-Морту меч? Да ещё и Гриффиндора!

– Может быть, не только он. – медленно проговорила Слинт, забирая книгу и листая пожелтевшие страницы. – Диадема Когтеврана, кольцо Слизерина, чаша Пуффендуя уже давно считаются утерянными. Что, если у Волан-де-Морта есть план? Тогда может оказаться, что он нашёл все предметы и хочет заполучить последний.

– Тогда мы тем более должны помешать! – воскликнул Джеймс, вставая с кровати.

– Спокойнее, Джим. Сначала проработаем план, до полуночи ещё полтора часа.

Могилы Основателей находились в глубине Запретного Леса. Непроглядная тьма пугала, вселяя в сердце желание повернуть назад и вернуться в тёплую постель. Только вот у Слизеринцев не было такой возможности.

Двое подростков пробирались сквозь гущу деревьев, держа в руках палочки. У них оставалось совсем мало времени, а у Тёмного Лорда всё меньше терпения. И как бы им не хотелось вернуться, как бы они не старались отвергнуть лживое общество, на самом деле змея на руке обозначала лишь одно – это совсем не знак воинов или настоящих Пожирателей.

На самом деле они – лишь дети без права выбора.

Ветер завывал, громко насвистывая тихую мелодию. По коже Лиры бежали мурашки от холода, но она продолжала идти вперёд. Лили осталась в Крыле на случай, если всё выйдет из-под контроля и понадобится помощь старших. Ремус, как бы он сильно не храбрился, был слишком измучен полнолунием, а потому вместе с струсившим Питером остался следить за картой Мародёров.

Но никто не мог осуждать Хвоста, это был личный выбор каждого. Изначально план состоял в том, чтобы найти меч первыми и спокойно уйти. Но могло произойти что угодно, вплоть до борьбы с Слизеринцами.

Бродяга смотрел на тонкую спину Лиры, идущей впереди. Гриффиндорец больше всего на свете желал, чтобы она осталась в замке, но разве её переубедишь? Упрямица даже не стала слушать, всё ещё обижаясь. Сириус был согласен, что действительно перешёл границы, но ничего не мог поделать, едва завидя на горизонте смазливого Когтевранца.

Блэк часто думал об отношениях с Лирой, но так и не приходил к чему-то вразумительному. У неё был взбалмошный характер, собственно, как и у него самого. Они могли ссориться, но это всегда оканчивалось горячими поцелуями в Выручай-Комнате. За несколько месяцев Лира стала такой родной и привычной, что это казалось правильным.

Потому что даже её молчание, пока Бродяга перебирает густые волосы с приятным запахом ягод, дарило уют. То, чего так не хватало в детстве, он нашёл в этой, казалось бы, обычной девушке. И меньше всего на свете хотел потерять.

И всё же, жизнь – странная штука, да? Можно твердить без остановки, что тебе никто не нужен, и утонуть в одном человеке.

Отбросив в сторону сентиментальные мысли, Сириус сгруппировался. Они были на месте. На кладбище тех самых волшебников, чьи имена гордо носят названия четырёх факультетов.

Салазар Слизерин – величайший колдун, один из четырёх основателей Школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Увлекался Темной магией и был известен как ярый борец за чистоту крови Волшебного Сообщества. Умел разговаривать на языке змей. Искусный легилимент. Ценил в людях целеустремленность, амбициозность и хитрость.

Годрик Гриффиндора – маг, живший более тысячи лет назад, один из четырёх основателей Школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Годрик Гриффиндор больше всего ценил в людях храбрость. Заколдовал свою старую шляпу, превратив её в Распределяющую шляпу, доверив ей на вечные времена распределение учеников по факультетам. Так же в честь него названа Годрикова Впадина, где он когда-то родился.

Кандида Когтевран – волшебница, являющаяся одним из четырёх основателей школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Она ценила в людях мудрость, ум и чувство юмора. Диадема Кандиды была украдена её собственной дочерью, Еленой, чей призрак до сих пор обитает в школе.

Хельга Пуффендуй – колдунья, являющаяся одним из четырёх основателей Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. В честь неё назван один из факультетов Школы. Пенелопа Пуффендуй ценила в людях упорство, верность и честность.

Четыре мраморных гроба стояли в ряд под огромным деревом, раскинувшем свою крону. Здесь звезды и луна, словно заколдованные, выглянули из-за туч и ярко освещали могилы. Деревья вокруг напоминали воинов, готовящихся защищать древнюю магию, зарытую глубоко в землю вместе с усопшими телами.

Джеймс навострил анимагический слух и прислушался. Где-то совсем рядом раздался хруст веток, и едва Сохатый повалил друзей за высокие кусты диких ягод, как на свет вышли фигуры, облаченные в чёрные мантии и скрывающие лица капюшонами.

– Ты в порядке? – Сириус притянул к себе Лиру, не успевшую сообразить, что случилось.

Бродяга недовольно вздохнул, глядя на кровоточащую царапину на щеке. Попытавшись вытереть кровь рукавом, он только вызвал шипение Лиры. Она недовольно поморщилась, но не отодвинулась. Наоборот, крепче прижалась к Сириусу, едва сдерживаясь, чтобы не дать пинка Джиму.

– Это значит, что я прощён? – даже сей Блэк ухмыльнулся и заправил локон волос за ухо недовольно бурчащей Гриффиндорки.

– Тише, голубки! – шикнул на них Джеймс, который внимательно наблюдал за поляной.

Слизеринцы, а он был уверен, что это они, осматривали могилу, пребывая в полной уверенности, что они здесь одни.

– Нам нужен план, но мы не сможем обойтись без боя в любом случае.

– Меч явится только истинному Гриффиндорцу. Так было сказано в книге.

– Мы не можем довериться старым легендам, Ли! – сердито проговорил Сохатый. И чуть тише добавил, – Меньше всего хочется, чтобы Волан-де-Морт получил желаемое. Мы не знаем, что он замышляет, но это точно что-то плохое.

И тогда Сириусу пришла идея, показавшаяся на тот момент лучшей.

План, который они составили, больше всего подвергал опасности Мародёров. Лира же должна была подобраться как можно ближе к могилам и найти меч, пока Сохатый и Бродяга отвлекают Слизеринцев.

Отправив сестру, Джеймс взглянул на друга. Оба понимали, чем это всё может обернуться. Противники могут применить даже Непростительные Заклинания, чтобы достичь своей цели. В глубине души Сириус был рад – Лира из них троих в большей безопасности. И Джеймс, стоявший плечом к плечу с сжатой палочкой в руке, полностью разделял его чувства.

Ремус крепко сжимал ручку зеркала, готовясь в любую минуту помочь друзьям. Рядом, на соседней больничной койке, сидела Лили. Хвост с ногами забрался на постель, смотря, как секундная стрелка часов медленно тикает.

Время текло медленно. Оно замедлилось, томило в ожидании, заставляя нервничать и волноваться. Лили хотела пойти с Джеймсом, но осталась под натиском уговоров. Если понадобится, она сделает всё, чтобы помочь друзьям. Дамблдор не оставит их в таком положении и обязательно придумает выход. Эванс была готова сорваться с места, но покорно ждала знака.

Спустя полтора часа стекло зеркала запотело. Из тумана показалась растрепанная голова Джеймса. Его лоб был в грязи, а глаза стали стеклянными. Он сказал всего два слова, а Лили уже хлопнула дверью Больничного Крыла, как можно скорее стремясь к кабинету директора.

– Бродяга ранен.

Всё пошло не по плану.

Люди в капюшонах сначала повелись на отвлекающий маневр и начали сражаться. Они не заметили Лиру за своими спинами, сосредоточившись на том, чтобы вспомнить как можно больше заклинаний.

Джеймс понял, что не все пятеро студенты лишь в тот момент, когда только один из противников был в нокауте. Трое из них сражались с помощью Тёмной Магии, которая была запрещена в Хогвартсе.

Лира старалась не считать, сколько вспышек разразило воздух. Она думала только о том, чтобы скорее найти меч и вернуться в замок. Около могилы не было ни намёка на меч, и Слинт была готова плюнуть на всё и идти защищать свою семью, как прямо на гробнице появилось свечение. Меч возник буквально из воздуха, и Гриффиндорка назвала бы его появление эпичным, если бы оно не привлекло внимание Мальсибера, чей капюшон спал с лица.

– Ты! Конец тебе, предательница крови!

Сириус повернул голову, слыша знакомые слова. Что-то внутри него рухнуло вниз, глядя, как Генри двинулся в сторону.

Он поднял свою палочку и направил на Лиру, шепча самое тёмное заклинание, которое знает. Слинт замерла, держа в руке меч. Страх парализовал, она не могла сдвинуться с места.

Секунда, и из палочки вырывается фиолетовая вспышка.

Секунда, и поляну разрезает оглушающий крик.

Секунда, и Блэк сжимает возлюбленную в объятиях, принимая удар на себя.

========== 31. Меч Годрика Гриффиндора. ==========

В случае столкновения мотивов выбор всегда совершается в сторону сильнейшего мотива.

Николай Лосский

Альбус Дамблдор не спал. Он сидел за своим дубовым столом, снова и снова перечитывая письмо старого друга. Если бы кто-нибудь увидел лицо волшебника, то поклялся бы, что в голубых глазах собираются слёзы.

Профессор смотрел на пергамент, исписанный таким привычным почерком, и буквально разрывался от сомнений. Иногда сделать выбор так сложно, а когда ты, по словам многих, величайший маг столетия – ещё сложнее.

Внутренний голос, именуемый совестью, при каждом удобном случае стремился напомнить, что за многие свои решения Альбус расплачивается до сих пор. Только вот будет ли сделанный выбор правильным или нет, увы, ответит не он. А совсем невинное дитя.

От этого волшебнику становилось ещё хуже.

– Ох, мой милый друг, почему же про этот план я узнал только после твоей смерти? Как ты мог всё прогадать? И быть настолько в ней уверенным?

От мыслей его оторвала Минерва МакГонагалл. Волосы, обычно собранные в пучок, сейчас были заплетены в косу. Очевидно, что деканша ещё совсем недавно спала и не успела переодеться из пижамы в мантию.

– Что привело Вас сюда в такой поздний час? – директор положил письмо в ящик и задвинул его.

– Профессор Дамблдор, у нас большая беда. – МакГонагалл была взволнована и даже напугана, заставляя директора напрячься. – Лили Эванс десять минут назад сообщила мне, что трое наших учеников подверглись нападению в Запретом Лесу.

– Что вы говорите, Минерва? – Альбус поднялся с места.

– И один из них тяжело ранен. Сириус Блэк получил удар Тёмной Магией.

Лира злилась.

Злилась на мадам Помфри, просто исчезнувшую за тяжёлой дверью госпиталя. На Минерву МакГонагалл, стоявшую в углу и просто молчавшую. На директора, который вызвал их с Джеймсом в свой кабинет и, словно маленьким детям, объяснял очевидные вещи.

– Профессор Дамблдор, мы уже поняли, что поступили плохо. Прошу Вас, скажите, что с Сириусом!

– Неужели Вы не думаете о себе, мисс Слинт? Мне придётся исключить Вас из школы. Всех, кто участвовал в этой глупости. – Альбус сурово взглянул на студентку, даже не дрогнувшую от этого взгляда.

– Остальные поддались на мою провокацию, вся вина лежит на мне. Не лезь, Джим! – шикнула она, вырвав свою руку из хватки Сохатого. – Я понесу ответственность за все произошедшее.

– Профессор МакГонагалл, пожалуйста, отведите мистера Поттера в Башню, с него сегодня хватит приключений.

Декан Гриффиндора, поняв намёк, тронула Джеймса за плечо. Едва за ними захлопнулась дверь, как директор, сложив руки за спиной, прошёл в сторону своего стола.

– Вы думаете, что поступаете благородно. Но моё письмо очень сильно огорчит Вашу мать.

Да, матушка будет в гневе. Да только вот она была лишь урожденной Блэк. И много лет назад, сменив фамилию на Слинт, научилась сражаться за справедливость.

– Она полностью поймёт и поддержит меня, когда узнает правду.

– Вы уверены, что ваши родители хотели именно этого?

Злость достигла своего предела, и Лира больше не могла её сдерживать. Какая разница, что подумают другие? Слинт была готова взять ответственность на себя, уйти из школы или понести любое другое наказание. Но вместо того, чтобы ждать любимого человека около Крыла, ей приходилось отчитываться.

– Вы можете исключить меня, директор. Конечно, как и любой преподаватель, Вы должны поступить правильно. Однако, – Лира вынула меч из-под мантии и, пройдя к столу профессора, положила его на деревянную поверхность. – Вам нужно знать, что я поступила бы так снова. И ничуть не пожалела бы.

Она на минуту замолчала, переводя дыхание. А перед тем, как уйти, произнесла:

– Мой выбор был правильным, профессор. А сейчас, извините, я хочу узнать о состоянии Сириуса.

Альбус смотрел на потерянное сокровище Гриффиндора и не мог скрыть своего удивления. Это был подлинник, об этом свидетельствовала тонкая и почти невидимая гравировка имени самого Годрика.

Впереди Дамблдора ждала бессонная ночь. Ему предстояло разобраться в том, как такая ценная вещь оказалась в руках студентов и что же всё таки случилось этой ночью.

Больничное Крыло.

Единственным источником света служила свечка, почти догорающая на подоконнике. Совсем недавно в палате был настоящий переполох. Мадам Помфри работала с таким и по-настоящему страшным Тёмным Заклинанием, которого не видела с ночи Хэллоуина.

Блэк, тот мальчик с Гриффиндора, тяжело пострадал. Целительница смогла уничтожить все остатки магии, и совсем скоро он придёт в себя.

Сейчас уставшая Помона отдыхала в своей комнате, и тихий скрип двери не смог разбудить её. Могло показаться, что это просто сквозняк, но зашуршала мантия-невидимка, и на свет вышла хрупкая фигурка.

– Когда-то тебя отчитывал директор, а я лежала тут. Сегодня мы поменялись местами. – Лира присела рядом с кроватью Сириуса, кладя свою кисть поверх его руки. – Но кое-что осталось неизменным. Мы всё также ждём друг друга.

Кабинет директора Хогвартса.

Профессор Дамблдор сидел при приглушённом свете и держал в руках Распределяющую Шляпу. Вскоре, спрятав в ней реликвию и вернув на полку, волшебник подошёл к окну. Он слишком поздно понял покойного друга, и обратного пути уже не было.

Оставалось только впервые за много лет довериться кому-то.

– Характером она точно пошла в покойного отца.

Тогда, на рассвете нового дня, директор сделал свой выбор.

========== 32. Шаг в пустоту. ==========

С болью утраты придется жить. От этой боли нет спасения. От нее не скрыться, не убежать. Рано или поздно она снова накрывает и хочется только одного – избавления.

– Вы только посмотрите на них!

Щелкнула вспышка колдокамеры, и улыбающийся Джеймс потряс карточкой, помогая ей скорее проявиться. Лили, завидев довольную ухмылку Бродяги, засмеялась ещё громче.

– Доброе утро, называется. – пробурчала Лира и подняла голову, до этого покоившуюся на плече Сириуса.

– Как ты?

Ремус присел на край кровати, Сохатый расположился около окна. Питер присел на стул, а девушки ушли раскладывать склянки и недавно полученные лекарства по поручению целительницы.

– В норме. Пока я валялся тут, вам сильно влетело? – Блэк приподнялся на подушке.

Вот такой привычно дерзкий и хамоватый Бродяга им нравился намного больше, чем бледное тело без сознания под действием проклятия.

– Меня и Ли вызвали к старику. Ты должен был видеть, как она рвалась к тебе, друг.

– Не слушай его. – заговорил Лунатик. – Мы все будем отрабатывать своё наказание на плантациях два месяца под присмотром профессора Брауна.

– Ерунда! Ничто по сравнению с тем, как мы драили котлы первокурсников под придирчивым взглядом Слизнорта. Тогда был настоящий мрак!

Через месяц, в мартовский вечер, Минерва сидела в своём кабинете. Скомканный платок лежал на краю стола, и рука волшебницы вновь потянулась к нему. Несколько минут назад деканша вернулась к себе от директора и всё ещё не могла прийти в себя.

Преподавательница знала, что за пределами школы началась настоящая война. Даже Хогвартс больше не был безопасным местом, доказательством служила ужасная трагедия с поездом. Но не могла предположить, что именно она будет сообщать о плохих новостях.

Вот только уже через пару часов обо всём случившемся напишут в каждом вечернем выпуске газет, и допустить, чтобы дети узнали именно из них, МакГонагалл не могла. Потому поднялась с места, в последний раз вытирая слёзы. Минерва ненавидела беспомощность.

Однако сейчас она ничего не могла сделать.

– Достаточно, Сириус, не порть мне настроение перед отработкой!

Тренировка по квиддичу закончилась двадцать минут назад. Блэк смог быстро вернуться в строй за пару недель. И уже успел поссориться с Лирой. Ей не нравилась непонятная ревность к Алексу, тоже ходившего с ними на отработку из-за глупого нарушения. Но ещё больше она раздражалась, что на этой почве постоянно возникали недопонимания.

– Он всё время крутится рядом, это бесит.

– Но я же молчу, когда тебе на шею вешаются идиотки с Пуффендуя.

Они говорили совершенно спокойно, что грозило превратиться в большую ссору. Ремус, прекрасно зная характер друзей, увидел декана и поспешил утихомирить парочку.

– Тихо, МакГонагалл впереди! – шикнул он.

– Мистер Поттер, мисс Слинт, мистер Блэк, прошу Вас пройти в мой кабинет.

Голос волшебницы отличался от обычного. Ведь был настолько раздавленным, что в душе Лиры поселилось сомнение. Однажды она слышала такую интонацию и больше всего желала, чтобы всё оказалось не так.

– Профессор, что случилось?

– Мисс, будет лучше сесть в моём кабинете.

– Я не сдвинусь с места. – Лира замотала головой и остановилась, а два Мародёра последовали её примеру. Ремус, Лили и Питер, собравшиеся уходить, обернулись. – Скажите, что происходит.

– Студенты, следует…

– Прошу вас!

– Мне очень жаль.

Профессор МакГонагалл пыталась подобрать нужные слова, но из ненужной и пустословной речи Гриффиндорцы услышали лишь одно.

– Прошедшей ночью на Годрикову Лощину было совершено нападение. Ваша семья была найдена мёртвой.