Текст книги "Лунный блюз (СИ)"

Автор книги: Убийца с нежными глазами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Убийца с нежными глазами

Фэндом: Ориджиналы

Персонажи: м/м/м

Рейтинг: NC-21

Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, Повседневность, Даркфик

Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Групповой секс, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов

Описание:

Это история жизни человека, который, не смотря на то, что с ним произошло, находил в себе силы жить. Но даже сильный может сломаться, ведь у каждого свой предел. Это история любви, которая так и не свершилась. Это история зависимости, которая разрушает личность, сметая всё на своём пути. И не дай Бог оказаться тем, на кого эта зависимость направлена. Это о том, когда ты просто оказываешься предметом чьей-то навязчивой мании. Это история о немотивированной жестокости, которая не имеет оправдания.

Примечания автора:

Я всё же за это взялся. Взялся, ещё не зная, что из этого получится. Это очень тяжело психологически. Местами – невыносимо, невозможно и не поддаётся никакой логике.

Не ставлю в предупреждения БДСМ, так как в этой работе от Темы только девайсы и некоторые практики. Но в основном, это немотивированная жестокость и чистый садизм. Почему? Я сам до сих пор задаю себе этот вопрос и не нахожу на него ответа, никаких объяснений такому поведению, кроме как отнести это к девиациям извращённой психики. Есть ли этому причины? Ни одна причина не может быть достаточно основательной для таких вещей. Почему так происходит? А почему маньяки убивают?

Глава 1 «Дэн»

Денис сидел у экрана монитора, сжав от бессилия кулаки и тупо глядя на расплывающиеся буквы. Слёзы сами по себе катились из глаз парня, обжигая лицо, стекая по скулам и собираясь у ключиц остывающей водой.

Да что же он сидит здесь и плачет? Нужно лететь туда, к нему, остановить, не дать совершить этот шаг. Но он понимал, что любое его действие ни к чему не приведёт. Ян уже принял решение. И повлиять на него Денис никак не сможет. Руки сами потянулись к клавиатуре, набирая надрывный текст:

«Господи, Яник, нет, не нужно. Ты же сильный, ты же мог с этим справляться столько времени. Ты же сам говорил, что это не выход».

Отправив сообщение, парень напряжённо вглядывался в экран, в надежде на то, что Ян одумается.

Входящее сообщение: «Это не выход для всех, но это – единственный выход для меня. Я устал, Дэн. И я не хочу гнить заживо. К тому же, я ведь и так уже умер. Давно. Я даже видел дату собственной смерти. И ещё, это единственное, что я могу сделать для Него, как бы странно это не звучало».

Читая эти слова, Денис никак не мог понять, при чём здесь тот, о ком писал Яник? Что это единственное, что он для него может сделать и каким образом? Все эти вопросы он и задал в своём ответном сообщении. Он догадывался, что имеет в виду Ян, но поверить в это? Вернуться туда, в этот ад – это ещё хуже, чем самоубийство. Нет, это невозможно. Идти к тому, кто разрушил тебя, к тому, который примет тебя только с одним условием, и это условие – твоя собственная жизнь? Это какая-то мистика, какой-то дьявольский контракт, это не может быть правдой. И Ян не может так поступить. Это нонсенс.

Дэн решил, что друг просто свихнулся от всего того, что ему довелось пережить, и это его дикое желание – не что иное, как заскок изувеченной психики. Входящее сообщение подтвердило все сомнения Дениса, но он всё ещё не оставлял надежды вернуть Яну его силу духа, его жажду жизни. Отговорить от безрассудства, на которое тот собирался пойти.

Понимая, что посредством текста это практически невозможно, в следующем сообщении он попросил о единственном телефонном звонке.

«Просто услышать твой голос, пусть даже и в последний раз», – написал он, уже набирая знакомый номер.

На третьем гудке Ян ответил абсолютно безэмоциональным, каким-то сухим голосом:

– Да?

– Это я. Послушай, я всё понимаю, но то, что ты хочешь сделать – это… это просто дикость, прости. Почему именно так? Почему?

– Потому что так нужно.

– Кому это нужно? Тебе? Я сомневаюсь. Ему? Возможно, но после всего… да и вообще, как? Ну как ты можешь так спокойно об этом говорить? Это ненормально, понимаешь?

– Отчего же? – улыбка в его голосе, – Ты ведь сам говорил мне о том, что можешь отдать тому, кого любишь, полную власть над собой. Отдать в полное его распоряжение даже свою жизнь. Так почему ты считаешь, что это ненормально?

– Потому что в ваших отношениях нет и никогда не было твоей добровольности, Ян. Потому что он – ненормальный маньяк, а ты…

– А я ненормальная жертва маньяка, – прервал поток слов Дениса его собеседник, – Дэн, не заставляй меня жалеть о том, что я сообщил тебе. Хотя я уже жалею. Лучше бы ты не знал. Но тогда ты бы напрасно ждал моих сообщений, переживал бы, сорвался бы ещё ко мне.

– Ты его любишь? – Денис чуть не задохнулся от услышанного, – любишь этого зверя? Как ты можешь его любить?

После секундной заминки Ян ответил:

– Да, я его люблю. Мы же с тобой заранее знали, что у нас не будет никаких отношений, после того, что…

– Да при чём здесь отношения? Ты мне друг, понимаешь? Да-да, больше, чем просто друг, но я понимал, что большее невозможно. Но пойми, я не могу вот так просто знать, на что ты идёшь, я не могу это принять, смириться с этим!

– Придётся, Дэн, – голос Яна наполнен мрачной решительностью, – к тому же, какая разница, каким образом это произойдёт? Да и сам я не смог бы.

–Ты ненормальный, слышишь? – Денис срывался в истерику, – ненормальный псих, ты… ты тоже маньяк, может быть, даже больший чем этот твой. Я не дам тебе это сделать! Слышишь?

– Дэн, не истери, в самом деле, – голос Яна, уставший и какой-то далёкий, как будто он уже не здесь, – это – мой выбор и моё решение. Менять я его не буду, даже ради тебя. Одно прошу: пообещай мне, что будешь счастливым.

– Счастливым? – Денис уже просто кричит в трубку, – счастливым, мать твою? После всего этого пиздеца, что я от тебя узнал? После твоего этого, блядь, ебанутого на всю голову решения? Быть счастливым? Нет, ты точно, сука, повёрнутый. Что мне сделать, чтобы остановить тебя?

– Ничего. Всё, хватит. Долгие проводы – лишние слёзы. Прощай, Дэн, ты был для меня тем самым светлым, что бывает в этой жизни. Прости, я не могу поступить иначе.

Злой и раздёрганный Денис ещё что-то кричал в трубку, но Ян уже отключился. Короткие гудки впивались в сознание острыми иглами, раздирая его на части. В голове не укладывалась даже возможность осознания того, что собирался сделать этот придурок.

Не отдавая себе отчёта в действиях, на автомате, Дэн сорвал с вешалки куртку и выскочил за дверь. В голове колотилась одна-единственная мысль – предотвратить неизбежное. Денис бежал, периодически натыкаясь на прохожих, и даже не замечая этого. Люди останавливались, глядя вслед парню с совершенно безумными глазами, который мчался куда-то, не разбирая дороги.

Сердце Дэна бешено колотилось в груди, отдаваясь пульсацией в висках, выталкивая мысли: помешать, повлиять, спасти этого психа. Пока не поздно. Пока. Не. Поздно.

Парень рванул дверь районного отделения милиции, направившись к окошку дежурного.

– Здравствуйте, кому я могу сообщить о готовящемся убийстве?

Дежурный взглянул на взволнованного парня, который пытался перевести дыхание. Создавалось впечатление, что он бежал всю дорогу до отделения.

– Вы хотите оставить заявление? Какие у вас основания считать, что готовится убийство?

– Да-да, заявление, – парень, уже частично отдышавшись, хрустел суставами на пальцах.

Дежурный поморщился. Он терпеть не мог, когда кто-то вот так щёлкал пальцами. Но слишком взволнован парень, слишком явно в его глазах заметна паника. Дежурный вздохнул:

– Ваши документы.

– Документы? – парень недоумённо таращился на милиционера, шаря по карманам куртки, – чёрт, я не взял паспорт. Всё так быстро произошло, я не подумал.

Дежурный нахмурился:

– Мы здесь не в сыщиков играем, молодой человек. И коль вы пришли в милицию с целью подать заявление, то сразу нужно удостоверить вашу личность. Вдруг вы из психушки сбежали?

– Да вы сами, блин, из психушки! – Денис взорвался от этого тупого бюрократизма, – там сейчас, может, человека убивают, а вы мне документами голову морочите. Примите заяву, а паспорт я потом принесу.

– Не положено, – инспектор отвернулся к окну.

– Не положено? А если убьют, тогда положено будет?

Дежурный поднялся из-за стола, готовясь дать отпор. Его уже раздражал этот посетитель, скандалящий на всё отделение. «Вот же неугомонный пацан, на всё есть инструкции, и на приём заявлений от потерпевших – тоже. Или в обезьянник захотел?»

– Кого это тут убивать собираются? – послышался голос спустившегося в дежурную часть следователя по особо важным делам.

– Да вот, Анатолий Сергеевич, – зачастил дежурный инспектор, – паспорта нет, кричит тут.

Денис бросился к следователю:

– Анатолий Сергеевич, выслушайте меня, пожалуйста. Если паспорт или что ещё надо, то я принесу, только сейчас выслушайте, ради бога, потому что потом может быть поздно.

– Хорошо, пойдёмте в мой кабинет, расскажете, что у вас стряслось.

Поднимаясь по лестнице в кабинет, Денис начал свой сбивчивый рассказ. Закончил он, сидя напротив стола следователя. Выслушав, тот задумчиво покрутил в руках карандаш:

– История, конечно, захватывающая. Вот только на каком основании вы решили, что вашему другу что-то угрожает?

– Да как вы не понимаете? – взвился Дэн, – я же только что вам всё объяснил! Он убьет его, просто убьет.

– А почему же ваш друг сам не обратился в органы? Или, может быть, это всё происходит всего лишь в его воспалённом сознании? Или в вашем?

Денис от злости стукнул кулаком по столу:

– Да вот потому и не обратился, что боялся, во-первых, а во-вторых, вот из-за таких как вы, неверующих, которые только покрутят пальцем у виска вместо того, чтобы чем-то помочь.

Следователь на этот выпад зло сузил глаза:

– А вы мне тут не хамите. Тоже должны понимать, что сумасшедших вокруг масса. Пошлю я опергруппу по адресу, а там добропорядочные граждане и что потом? Думаете, меня начальство по голове за это погладит?

– Но проверить-то вы можете?

– Хорошо, давайте так: звоните сейчас своему другу, и если он подтвердит информацию…

Денис уже набирал номер. «На данный момент абонент не может принять ваш звонок», – сообщил безликий голос оператора. Парень растерянно посмотрел на следователя.

– Телефон отключен. Я не понимаю… а может, он уже там? И понятно тогда, что отключен.

Следователь покачал головой и со вздохом сказал:

– А может, над вами просто подшутили?

– Знаете, – Дениса наполняло какое-то чувство отчаяния, – такими вещами не шутят. И потом, я давно знаю Яна, не будет он так шутить.

– Ну, хорошо, – следователь поднялся из-за стола, – мы проверим ваш сигнал, адреса, которые вы оставили, в конце концов, наша служба создана, чтобы защищать граждан. Так что, пишите заявление.

Дэн обрадовано схватил лист бумаги и ручку. Написав, он подвинул заявление к следователю и с облегчением выдохнул:

– Спасибо вам большое, Анатолий Сергеевич, вы только что спасли жизнь человека.

– Работа у нас такая, – усмехнувшись, ответил следователь, – идите домой, как что-то выяснится, я вам сообщу.

Денис встал, попрощался и, пожав руку Анатолия Сергеевича, вышел из кабинета. Проходя по коридору к выходу, он ещё раз набрал номер Яна. Снова слова оператора о невозможности абонента принять звонок. Тогда парень направился к автобусной остановке, чтобы наведаться к Яну домой, но на полпути остановился, вспомнив слова следователя о розыгрыше.

Да не, какой тут может быть розыгрыш? Я же знаю всю эту историю, я же видел его, и подтверждение его словам, – парня передёрнуло, – тоже видел. Ян не хотел, чтобы я приезжал, и он сказал, что любит своего, этого… да и вдруг я там с милицией пересекусь, тоже неохота.

Постояв, он развернулся и пошёл домой, решив, что подождёт несколько дней, а там уже что-то станет известно.

По дороге домой Денис зашел в супермаркет, с целью покупки какой-нибудь выпивки, потому что чувствовал – без алкоголя уснуть не удастся. Расплатившись за бутылку коньяка и пару лимонов, он почувствовал непреодолимое желание открыть коньяк прямо сейчас и сделать обжигающий глоток. «Жесть какая», – подумал никогда особо не увлекавшийся выпивкой парень и ускоренным шагом направился к дому.

Раздеваясь в прихожей, Дэн поймал своё отражение в зеркальной двери шкафа-купе. Оттуда на него глянул взъерошенный, напуганный молодой человек. Тёмные волосы растрепались, глаза, в спокойном состоянии непонятного каре-зелёного цвета, сейчас казались какими-то желтоватыми. Бледное лицо, заострённые скулы. На фоне свободно болтающейся на худощавом теле белой футболки, при тёмном освещении, он казался себе каким-то привидением. Отвернувшись от зеркала и скинув кроссовки, Дэн прошёл в комнату, захватив с собой купленный коньяк.

Откупорив бутылку, глотнул прямо из горла, чувствуя, как жгучий, согревающий клубок алкоголя разогревает изнутри окоченевшее тело. Только сделав ещё три хороших глотка, парень встал и пошёл на кухню за бокалом.

Бутылка была опустошена практически наполовину. Денис задумчиво смотрел на переливающийся под светом лампы коньяк, недоумевая, почему он ещё до сих пор не опьянел, хотя выпито прилично. Мысли настойчиво возвращались к Яну. В такую ситуацию, за свои почти двадцать лет, парень ни разу не попадал.

Всё ли он сделал для того, чтобы помочь другу? И почему тот так настойчиво отвергал любую помощь? Гордый. Да, слишком. Но почему тогда он решил вернуться к этому, наплевав на свою гордость? Он сказал, что любит, но этого не может быть. Его вынудили, скорее всего, каким-то образом заставили.

Ну почему мы не встретились раньше? Хотя был ли шанс на отношения у двух пассивов? Дэн задумался. Мог бы Ян стать для него универсалом? А он для Яна? Вряд ли, ведь Денис никогда не был в активной роли. Более того, она его вообще не прельщала, все его мечты о Яне отводили тому активную позицию. Очень активную. Но это невозможно. И не потому, что Ян мог не захотеть смены ролей. А потому что, как он сказал: «Такие отношения обречены. И я не имею никакого права портить тебе жизнь». Хотя Дэн так не считал. Но у Яна всегда было на всё своё мнение. Упёртый, как стадо баранов. Именно из-за этого их общение стало сводиться только к интернет-переписке и очень редким телефонным звонкам, инициатором которых всегда был Дэн. Ян отказался от встреч и, в какой-то степени, Денис его понимал, думая, что парень просто постепенно отучает его от себя.

А ведь как неприятно резанули его слова о том, что он любит другого. Теперь, под действием алкоголя, Дэн мог признаться себе в этом. Любил ли он Яна? Привязанность была, желание помочь – тоже, желание находиться рядом – огромное. Но одних желаний мало, тем более, если у другого свои причины избегать более близких отношений. И, надо заметить, веские причины. Эх, Яник, ну почему судьба обошлась с тобой так жестоко? Ведь всё могло быть совсем иначе.

Невольные слёзы снова потекли по щекам Дэна. Хлюпая носом, он запил их солёный вкус коньяком. А если взять и просто туда поехать? Просто вытащить Яна оттуда, но блин, его слова о любви к тому, другому. Пошлют меня просто, и все дела. И что я вмешиваться буду? Да, патология. Да, дикость. Но, может, их устраивает? Самому же нравится, когда пожёстче. Но Дэн понимал, что та жёсткость в сексе, которая нравилась ему и то, что довелось испытать Яну – две большие разницы. Так почему тогда он вернулся? Потому, что он теперь такой же как и тот, кто это сделал с ним?

«Может, я и в милицию зря ходил?» – внезапно подумал парень. Но нет, Яник однозначно дал понять, что его возвращение туда будет приравнено к самоубийству. Блядь, ну почему всё именно так? Это не укладывается в голове. Это пиздец просто какой-то.

Неловким движением Дэн зацепил бокал. Недопитый коньяк пролился на стол, распространяя острый аромат. Парень кинулся за тряпкой, но не удержался на ногах, его повело, и он рухнул прямо на стол, сметая на пол уже и бутылку. Чёрт, нажрался всё же, завтра придётся оттирать это всё с порошком. А пока ни на что нет сил. Мысли путались, хотелось спать. Кое-как Денис дополз до дивана. Свернувшись клубком, парень провалился в беспокойный сон.

Начальник следственного отдела Степанов Анатолий Сергеевич, с момента ухода своего необычного посетителя, не покидал кабинет. Аккуратно переписав в блокнот данные, оставленные Денисом, он чиркнул зажигалкой, поднеся уголок заявления парня к огоньку зажигалки. Наблюдая, как пламя пожирает мелкие угловатые буквы, он бросил недогоревшую часть в пепельницу. Бумага сворачивалась, постепенно чернея. «Рукописи не горят», – внезапно всплыло в голове. Степанов улыбнулся: «Ещё как горят. Так, а теперь позвонить».

Набрав номер, он закурил, открыв форточку и ожидая ответа.

– Слушаю, – раздался режущий, какой-то металлический голос Ястреба.

– Привет, Ястреб. Я по поводу твоего парня. Тут уж с заявлением приходили, ты бы поосторожнее.

– Кто приходил?

– Паренёк один, вроде как товарищ твоего.

– И что? Написал?

– Написать-то написал, да вот только оно уже сгорело, – следователь неопределённо хмыкнул.

– Вот и правильно, – ответил Ястреб, – с меня бонус, Степаха.

– Замётано. Только не спеши. Пусть оно всё немного уляжется.

– А ты садюга, Степашка, – заржал Ястреб, – ты понимаешь, что для кое-кого будет означать это твоё «не спеши»?

– Я не в том смысле. Просто мало ли как оно пойдёт. Вдруг он не успокоится?

– Так успокой, – только что смеявшийся Ястреб снова серьёзен, и голос его звучит угрожающе, – или ты хочешь, чтобы я его успокоил? Только тогда ты не увидишь от меня ни денег, ни бонусов.

– Не волнуйся, всё под контролем.

– Надеюсь, – он кинул трубку.

Чёрт, ещё с института они знакомы, а Степанов всё никак не мог привыкнуть к резким сменам настроения Ястреба, к его скрежещущему, металлическому голосу. Он на самом деле ненормальный, хотя и Степанову не чуждо кое-что из того, чем занимается Ястреб.

Следователь вздохнул и, вытащив из ящика стола флягу, отхлебнул из неё несколько глотков. Знал ли он, что с момента, когда первый раз запачкался в делах Ястреба, он погрязнет в них настолько, что теперь отступать будет поздно? Да и не хотелось отступать, если честно. Он уже не представлял себе жизни, без той острой перчинки драйва, которую обеспечивал ему Ястреб. И без его денег. Ничего. Ещё несколько лет до выслуги, а там можно будет спокойно уйти на покой и не бояться, что их делишки вскроются. Деньги у него есть, найдёт себе какого-нибудь мальчика, вот наподобие этого паренька, приходившего к нему сегодня, и будет жить спокойной жизнью.

А паренёк ничего. Мысли, расслабленные алкоголем, потекли в привычном направлении. Надо бы к нему присмотреться, навести справки, познакомиться поближе. Денис, кажется. Да, так и есть. Дениска. Степанов пошло улыбнулся. Редко кому удавалось так его зацепить, что хотелось прижать к столу и, заломив руки, изнасиловать прямо в кабинете. Тем более, что в этом парнишке просто явно чувствуется жертва. Он может стать идеальным для него, главное – не спешить. И сразу закончить с делами. Потом уж можно и об удовольствии думать. О реальном удовольствии. А пока…

Он расстегнул ширинку и стал поглаживать свой член, представляя перед глазами картины того, что он сделал бы с этим Денисом. Конечно, не так, как Ястреб, совсем не так. Да это и не нужно, достаточно иногда просто понаблюдать за его действиями, если уж совсем прижмёт. А удовольствие получать от покорности податливого тела мальчишки, имея его всегда при себе.

Кончив, следователь привёл себя в порядок и, накинув плащ, вышел из кабинета. На сегодня рабочий день был завершён.

Глава 2 «Ян»

Закончив разговор с Денисом, Ян отключил телефон и вытащил из него сим-карту. Карта сразу же полетела в мусорное ведро. Ненужный теперь мобильный девайс остался лежать на подоконнике несобранным. Кому-то, может быть, пригодится.

Парень переплёл пальцы рук в замок и, поддерживая подбородок, упёрся лбом в оконное стекло. Холод стекла помогал успокоиться. Ян закрыл глаза. Вот и всё. Сегодня он сделает то, ради чего жил последних три месяца. То, ради чего он вернётся к Тому, кого ненавидел каждой клеточкой своего тела, истерзанного Им же.

Вчера Яну поставили это условие, он чувствовал, что рано или поздно это случится. Но даже если бы о нём и забыли, он всё равно бы это сделал. Эта мысль появилась сразу же после происшедшего и давала силы продолжать жить.

Да, он понимал, что такое возможно, но всё равно почувствовал, как холодный, липкий комок страха поднимается к горлу, вчера, когда увидел Его на пороге своей квартиры. Когда услышал условие, что либо возвращается он, Ян, либо, вместо него, туда заберут Дэна.

Хорошо, что ему дали возможность подумать до следующего дня. Хорошо потому, что если бы нужно было решать сразу, то Ян не успел бы подготовиться к задуманному.

Да что тут вообще решать? Отдать Дениса этому ненормальному? Он что, реально мог подумать, что я смогу пойти на это? Хотя знал, скорее всего, что я соглашусь вернуться. Это такая фишка у Него – ты сам решил свою судьбу. Тем хуже для Него. И я вернусь, конечно же, вот только не для того, чего хочет Он. Вернусь, чтобы отомстить, и чтобы сохранить жизнь другу.

«Другу», – парень горько усмехнулся. Надо признаться самому себе, что Денис не был для него другом. Этот парень был и есть самым дорогим, самым лучшим и самым светлым, что было в жизни Яна. В не очень-то и долгой жизни, надо сказать. Но Дэну об этом знать не обязательно, даже противопоказано. Поэтому Ян и сказал ему о том, что любит Того, другого. Чтоб уж наверняка Денис не наделал глупостей и никуда не сорвался, разыскивая.

«Пусть лучше думает, что я сумасшедший, чем знает, почему на самом деле я так поступаю», – размышлял Ян, – «Мне уже всё равно, а у него вся жизнь впереди. И я не позволю всяким мудилам сломать ему его жизнь. Хватит того, что позволил сломать её себе. Да и потом, мне нужны гарантии. Сколько мне ещё осталось? Неделя? Две? Месяц? А потом что, когда меня не будет? Где гарантии, что Он не протянет свои лапы к Дэну? Гарантий нет и быть не может в случае с Ним. Поэтому…»

Парень любовно погладил по воронёной стали пистолета, купленного им на все деньги, которые у него были. На деньги, которые он зарабатывал, впахивая на трёх работах, что в его состоянии было просто сверхчеловеческими усилиями. Зарабатывал, убивая самого себя. Но он знал, ради чего, и это добавляло ему сил.

Поставив оружие на предохранитель, Ян запихнул его за пояс. Опустив сверху объёмный свитер, он остался доволен – ничего не заметно. Главное – сделать всё быстро. Без дурацких разговоров о том, почему и за что он это делает. Хотя высказать всё очень хотелось. Высказать с позиции более сильного в такой ситуации, чтобы понял, чтобы прочувствовал.

Хотя, есть ли смысл что-то объяснять маньяку, рискуя потерять последний шанс? Ведь он гораздо сильнее и сможет повернуть ситуацию в свою пользу, а Яну это не нужно. Поэтому – быстро и без объяснений. Вошёл – выстрелил. Всё. Потом уже можно будет и в себя, после того, как будет однозначно понятно, что убил. А пока жива эта тварь, нужно жить. Жить для того, чтобы стать для Него смертью, и чтобы окончательно обезопасить Дэна.

Мысли Яна снова вернулись к Денису. Сердце сдавило щемящей нежностью. Но почему всё так сложилось? Почему судьба не оставляет выбора, вынуждая без наркоза вырывать из своего сердца любовь? Что он такого сделал, что теперь так приходится расплачиваться?

В последнее время он старался свести к минимуму общение с Дэном, постепенно подготавливая к тому, что им нужно будет расстаться. Постепенно, потому что он не мог допустить, чтобы Дэн чувствовал эту боль, которая, в последнее время, навсегда поселилась в душе Яна. Боль неизбежной потери. Он категорически настоял на том, что не будет больше никаких встреч.

Они и виделись всего-то два раза.

Первая встреча.

Тогда ещё Он жестоко избил Яна из-за этой встречи, хотя тот и не понимал, чем вызвана такая ярость. Ведь все обвинения в блядстве, предъявленные ему, были нелепы. Были звоночки и до этого, но у Яна не было выбора. После того случая он всерьёз намеревался разорвать эти отношения, но ему предъявили такой счёт, что… пришлось сделать выбор не в свою пользу, и с видимой покорностью сносить всю последующую жестокость, которой становилось с каждым днём всё больше и больше. Хотя тогда Он даже извинился.

Парень криво усмехнулся. В то время он ещё не знал настоящей цены этим извинениям и даже попытался найти какие-то оправдания таким действиям.

Да, в ту первую встречу с Дэном Ян ещё выглядел по-человечески. И даже, надо сказать, очень хорошо выглядел. Он прекрасно помнил распахнутые в восхищении глаза Дениса и своё смущение от такого неприкрытого выражения восторга. Он знал, что природа сверх меры наградила его красотой, но никогда не кичился этим и всегда стеснялся, когда ему об этом говорили.

Помнил он и свою реакцию на худощавого, невысокого паренька с огромными глазищами и тёмными, всегда чуть спутанными, волосами. Он, конечно же, видел до встречи его фотографии, но реальный он был значительно симпатичнее. Помнил, как при встрече взглядами его сердце, резко подпрыгнув, ухнуло куда-то вниз, оставив на своём месте что-то тёплое и приятное, разливающееся по всему телу.

Помнил, как Денис попросил называть его Дэном, потому что ему не нравилось звучание его полного имени. А затем, чуть склонив голову на бок, ошарашил Яна заявлением, что будет звать его Яником. Просто потому, что ему так хочется, если Ян не против, конечно.

Ян не был против. Тогда у него даже появилась надежда. Надежда на то, что всё будет хорошо и, может быть, ему даже удастся стать для Дэна чем-то больше, чем друг, в будущем.

В будущем, потому что в настоящем у него были определённые проблемы, в которые он не хотел впутывать этого паренька.

Но тогда Ян ещё надеялся на то, что проблемы решаемы. Наивный. Они только усугубились.

Но та, самая первая встреча проходила действительно как дружеская.

Хотя уже на ней оба хотели большего.

А сейчас? Что осталось от него сейчас?

Парень встал и, пошатываясь, подошёл к зеркалу, стащив с него простынь. Шатало его от недоедания, ведь для того, чтобы побыстрее купить пистолет, он экономил даже на еде. До этого он избегал своего отражения, сам невольно содрогаясь, если вдруг случайно замечал, поэтому и накрыл зеркало простынёй. Считается, что так делают, когда в доме кто-то умирает. Но Яна это не пугало. Он и так не живой, так чего там бояться каких-то примет.

Теперь он смотрел на себя очень внимательно, впервые после сотворённого с ним кошмара, отмечая каждую деталь.

От него прежнего остались только волосы. Они были длинноватыми для парня, до плеч. Но Яну нравилась их длина. И цвет. Серебристо-пепельный цвет. Очень редкий в природе, тем более, в сочетании со смуглой кожей и ярко-синими глазами. Иногда, при определённом освещении, глаза приобретали фиолетовый оттенок.

Всё остальное было пугающим.

Исполосованное уродливыми шрамами лицо, полузакрытый глаз, веко которого осталось навсегда опущенным из-за рассечения нерва, тёмные пятна от ожогов, которые сливались с хронической гематомой, охватывавшей всю шею по окружности – эдакий вечный ошейник.

Почему-то стало трудно дышать, как будто бы он снова почувствовал, как ошейником стягивает шею, перекрывая воздух, впиваясь шипами.

Ян оттянул ворот свитера, отметив на запястьях рук такие же фиолетово-багровые полосы. Посмотрел на надпись, выжженную на его груди. На то, что ниже и на спину лучше вообще не смотреть.

Внезапно зеркало качнулось, размывая отражение. Затошнило. Очень сильно закружилась голова. Парень рукой нащупал опору в виде стены, прислонился спиной. Ноги дрожали. На висках выступил холодный пот. Глубокий вдох. Выдох. Ещё раз. Стало чуть полегче. По стене он опустился на пол, присев на корточках. Ещё раз вдох – выдох. В глазах стало проясняться.

Как в таком состоянии он сможет выполнить задуманное? Нужно что-то съесть или хотя бы выпить воды. Осторожно поднявшись, и держась за стены, Ян побрёл на кухню. Пустой холодильник порадовал единственным пакетом кефира. Замечательно. Два в одном: и поесть, и попить.

Надорвав пакет, он обессилено опустился на единственный в кухне стул. Здесь не было даже стола. Его функцию выполняла табуретка, застеленная газетой. Но Яну было всё равно. Это раньше он любил комфорт и удобство, а сейчас – это уже не важно. Сейчас ничего не важно, кроме одного – довести до конца задуманное.

О чём он думал? О Дэне, конечно же. О тех двух встречах. В последнее время он думал только о Дэне и о своей мести, заставляя остальные мысли не подниматься на поверхность силой воли.

Вторая встреча произошла без его на то согласия. Дэн сам разыскал его в больнице, когда Ян не выходил на связь в течение двух недель. Увидев перепуганного Дэна в дверях палаты, Ян отвернулся к стене, скрывая своё, тогда уже изуродованное лицо. Но Денис всё равно успел рассмотреть его. Сидел у кровати, давясь слезами, и сжимая в ладонях его пальцы.

Тогда ещё Ян зло сказал Дэну, чтоб не смел его жалеть. И тогда же поведал о невозможности дальнейших отношений и встреч. Надо сказать, Дэна не остановило ни то, что ему рассказал Ян, ни то, что он увидел. Он всё продолжал говорить о том, что такие пары бывают, что это не приговор, что нужно жить дальше.

Он всё говорил, а у Яна переворачивалась душа. Чем больше он слушал Дэна, тем больше понимал, что не имеет никакого права отравлять парню жизнь. Подвергать риску. Единственное, что он тогда пообещал – это поддерживать связь по интернету и, иногда, по телефону. Наверное, потому, что сам не мог отказаться от него сразу, резко и полностью.

Сейчас он думал, что нужно было ещё тогда обрывать все связи. Да, больно. Да, невыносимо, но, возможно, в таком случае, сейчас бы Дэну ничего не угрожало.

После выписки из больницы Ян несколько раз собирался окончательно оборвать общение с Денисом. Но каждый раз его останавливало непередаваемое ощущение, что в тот же момент оборвётся и его собственная жизнь. Хотя Дэн и считал его сильным, Ян так не думал. Слабость была в его чувствах к Дэну. Этой слабостью, в итоге, и воспользовались.

Эти чувства… Это влечение, сводящее до дрожи в мышцах. Это желание оградить от всего и всех. Это сумасшедшее ощущение полёта и швыряющая на землю неизбежность, невозможность.

Дэн – его мечта и его табу.

Из глаз парня покатились слёзы. Ян машинально вытирал их, удивляясь, что ещё не разучился чувствовать, что ещё может заплакать. Заплакать не от физической боли, когда не можешь контролировать себя, а от того, что вынужден отказаться от самого дорогого тебе человека. Должен это сделать во имя его жизни.