Текст книги "Лунный блюз (СИ)"

Автор книги: Убийца с нежными глазами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Тот, кто был сзади, тоже кончил достаточно быстро. Не успел Яник отойти от этого жёсткого проникновения, как тут же почувствовал вторгающийся раскалённой палкой член другого типа. Второй вошёл быстрее, смазкой служила сперма первого и кровь из разорванного ануса парня. Когда и второй кончил, они решили перевернуть Яна на спину, отвязав для этого одну руку и ногу.

Парень уже даже не кричал, он сорвал себе голос от криков. Стоны и слабое сопротивление с его стороны – вот и всё, что он мог предъявить. На эти стоны никто не обращал внимания. Типы развлекались фистингом. Двое держали за ноги, а третий пытался воткнуть в анус парня руку, сжатую в кулак. При этом они ещё избивали его ногами, советуя расслабиться, а то хуже будет. Позвали того, что стоял у дверей, и который вырубил Яна в кабинете. Сейчас он имел парня в рот, засаживая свой член с какой-то яростной животной страстью.

Внезапно они остановились, услышав треск выламываемой двери. В зал ворвался бармен:

– Мать вашу, вы что творите, – проорал он, бросившись в сторону троицы.

Яник с надеждой взглянул на Ваню, но тут же зажмурился от грохнувшего выстрела. Когда он открыл глаза, тело Ванечки уже лежало на полу, а на груди расплывалось кровавое пятно. Парень зарыдал, в ужасе снова закрывая глаза. От резкого удара по почкам, последовавшего за его плачем, потерял сознание. Очнулся он от невыносимой боли. Его отвязали и теперь насиловали вдвоём, одновременно, перебросив через тело Вани. Ян встретился взглядом с мёртвыми глазами бармена, и снова отключился.

Спустя какое-то время, Веталь, куривший у сцены и, снимавший на камеру происходящее, выбросил окурок и выключил камеру.

– Всё, завязывайте, ребята. Валить пора, пока не попалились. И позвоните Пашке, пусть разгребётся тут. Кровищи – пиздец сколько.

Парни неохотно стали собираться. Один из них, повернувшись в сторону лежавшего на полу парня, сказал:

– Заткнуть бы его чем-то, хлещет со всех дыр.

Веталь, улыбаясь, выбрал на баре початую бутылку вина, вылил остатки. Достав из кармана несколько купюр и пакетик, свернул купюры в трубочку, поместил их в пакет, и воткнул в бутылку. Саму бутылку, горлышком вперёд засунул в задний проход парня. Выпрямился, и ударил ногой по торчавшей между ног Марселя бутылке, вгоняя её глубже.

– Заработал, я думаю.

Отсмеявшись, компания покинула клуб, оставив на полу два лежащих тела. Садясь в машину, Веталь набрал Пашу:

– Алло? – перепуганным голосом ответил тот.

– Пашка, в клуб приезжай, там наследили малёхо. Бармен твой не в тему появился. Просил же убрать всех. Папику позвони. Звезда твоя жива. Помяли чуток. Ну всё, давай.

Взревев мотором, машина покинула стоянку у клуба.

Открыв, почти сорванную с петель, дверь своего заведения, Паша переступил порог, замерев от увиденного. Весь пол был залит кровью, брызги её были даже на стенах, перевёрнутые столы, разбитые бокалы. Посреди зала лежало два окровавленных тела. Хрустя осколками посуды на полу, Паша подошёл ближе. Наклонившись и вытащив бутылку из Марсельки, он поморщился от хлынувшей из развороченного ануса крови. Вытащив из горлышка бутылки свёрнутые купюры, он двумя пальцами стащил с них окровавленный пакет. Пакет бросил на пол, а купюры положил себе в карман. После вынул телефон и набрал номер отца:

– Папа? Можешь приехать в клуб? У меня проблемы.

Глава 5 «Из огня да в полымя»

Павел решил встретить отца на улице. Ждать в помещении было выше его сил. Кровь и лежащие на полу тела вызывали отвращение. Аккуратно переступив через ноги Марселя, он направился к выходу. «Интересно, сколько бабла уйдёт на восстановление разгрома?», – думал он, прохаживаясь у входа.

Дорогу осветили фары приближающегося автомобиля. Притормозив, серая БМВ по-хозяйски въехала прямо на тротуар, остановившись у самого порога клуба. Паша еле успел отскочить, чтобы не оказаться под её колёсами. Из машины вышел его отец. Хлопнув дверью, что бывало очень редко, он нажал на брелок сигнализации. Затем развернулся к Паше и, глядя на него тяжелым взглядом, проворчал:

– Ну?

– Пойдём, сейчас сам всё увидишь.

Посторонившись, он пропустил отца в клуб. Дойдя до середины, тот остановился, прикурив сигарету и осматривая помещение:

– И какого размера акула всё это грызла?

Паша молчал. Мужчина подошёл к лежащим. Брезгливо перевернув ногой тело Марселя, он вновь обратился к стоявшему за его спиной сыну:

– Оба мертвы?

– Нет, – Паша покачал головой, – Марсель вроде жив.

– Марсе-е-ель, – протянул Пашин отец, – доеблись, мать вашу.

– Это не я… – оправдываясь, зачастил Паша.

– Да знаю, Веталь и компания, – он набирал чей-то номер по телефону.

– Может, его в больницу? – пискнул Паша и тот час же сжался под гневным взглядом отца.

– Ты ёбнулся? Какая нах больница? Давай, вали домой и отсидись там недельку.

– А клуб?

– Я сам разберусь, – и уже в телефон, – здравствуй, дорогой, прости, что побеспокоил среди ночи…

Паша предпочёл испариться, пока отец был занят разговором.

***

Яник с трудом открыл глаза. Веки слиплись от засохшей крови. Всё расплывалось. Несколько раз моргнув, он сфокусировал свой взгляд на обстановке. Спальня кабинета в клубе. Он лежит на кровати. К вене на локтевом сгибе тянется тонкая трубочка капельницы. В комнате никого нет.

Не успел парень удивиться тому, что абсолютно ничего не чувствует, как его мощно накрыло волной мучительной боли. Болело всё, от макушки до пяток. Болело так, что казалось, будто всё его тело перекрутили в какой-то гигантской мясорубке. Тут же всплыли события, поднявшие новую волну отвращения и какого-то чувства, которое Яник не мог охарактеризовать. Про себя он назвал это чувство «конченностью», хотя такого слова в литературе не встречалось. Наряду с этим, внутренности невыносимо раздирала обида и злость на себя. Злость за то, что он любил предателя с мерзкой, трусливой душонкой, который, даже не задумываясь… вот так вот запросто… за деньги… Ян заплакал. Слёзы не давали облегчения, но сдержать их не было никакой возможности.

Послышались шаги. На край кровати присел пожилой мужчина в очках. Чем-то он напомнил Яну портрет Чехова из учебника по литературе. Похожие очки, такая же бородка. «Чехов» что-то ввёл из шприца, принесённого с собой, в бутылку с раствором и, поправив регулятор капельницы, спросил:

– Как самочувствие?

– Больно… – прохрипел Ян, – А вы кто?

Горло саднило, нормально говорить не получалось.

– Я врач, – ответил мужчина, – можешь называть меня Сергей, не люблю отчества.

«Молодится дедок», – подумал Ян, а вслух сказал:

– А почему я здесь? И что со мной?

– Ничего смертельного. Переломов нет, разрывы я зашил, гематомы скоро сойдут, будешь как новый. Или ты хотел в больницу? Рассказывать докторам о том, где получил эти травмы?

Ян дёрнул плечом, показывая этим жестом, что ему всё равно, но всё же что-то не давало покоя.

– А что, ни милиции, никого не будет? И Ваня… он же… он жив?

– Все вопросы хозяину клуба. Я здесь временно, пока ты не встанешь на ноги.

– Вот как? – озлобленность поднималась мутной лавиной, – К хозяину клуба вопросы? А он, можно подумать, не в курсе происшедшего, да? Очень бы я хотел задать ему пару вопросов.

– Успеешь, – «Чехов» (а про себя Ян называл его именно так, потому что «Сергей» ему не шло) поднялся, направившись к выходу, – он через неделю будет, по делам уехал. Я в соседней комнате, зови если что.

Он вышел, а Ян в отчаянии отвернулся к стене. Его мысли были о бармене клуба, который пытался ему помочь. «Ваня, – думал парень, глотая слёзы, – как же так? Единственный нормальный человек в этом гадючнике. Только бы он был жив, но… я помню его глаза, живые так не смотрят». Парня затрясло от рыданий: «Как теперь дальше? Как мне жить? Все, кто делает для меня что-то хорошее – погибают. Сразу умер папа, потом мама. Теперь вот Ваня, и тоже из-за меня. Я не могу, не хочу, я не выдержу. Паша… сволочь, урод, как он мог? Какого я вообще припёрся в этот клуб? Зачем остался? Зачем? Весь этот стриптиз… я знал, я чувствовал, что ничем хорошим это не закончится. Я не могу, не смогу с этим жить». На секунду он остановился в потоке мыслей. Что-то появилось, за что он мог зацепиться, но парень никак не мог поймать этот момент. Мысли путались, клонило в сон, предметы стали расплываться, и Ян отключился под действием снотворного, введенного доктором в инфузионный раствор.

Почти всю неделю Ян пытался разговорить Сергея, задавая ему всевозможные вопросы. Но у того был один ответ: всё к хозяину клуба. Не дед, а партизан какой-то. В итоге, приняв, что ничего не добьется, парень решил оставить «Чехова» в покое. Он уже свободно поднимался, передвижения не причиняли особо сильной боли, даже можно было аккуратно присесть, правда, пока только на одну из половинок, но постепенно и эта болезненность стихала. Оставались только синяки на лице и теле, но на эти мелочи Ян старался не обращать внимания.

Душераздирающее ощущение в груди тоже слегка притупилось. Ян старался не думать об этом, но, всё же, очень хотел посмотреть в глаза тому, кто его предал. Тому, кого он любил и кому доверял. Любви не осталось, всего лишь её осколки в сердце иногда давали о себе знать обжигающей болью. Но Ян терпел, надеясь, что со временем, они отполируются, и уже не будет так больно.

На десятый день парень хотел выйти из кабинета, но Сергей ему не позволил. Как он сказал, по распоряжению хозяина клуба, Яну нельзя было покидать комнату. Игнорируя запрет, парень всё же попытался выйти, но тщетно. Дверь охранялась двумя амбалами в форме секьюрити. Раньше Яник их не видел в клубе. Немного поскандалив с «Чеховым» и абсолютно не понимая, к чему весь этот бред, парень решил позвонить шизанутому психу Паше по телефону. Однако телефона он тоже не обнаружил. Это было уже слишком. «Они распоряжаются мной как какой-то вещью, – раздражённо думал он, – происходит какая-то неведомая херня, и что с ней делать – непонятно».

Объяснить происходящее никто не мог или не хотел. Сам Ян сломал себе весь мозг размышлениями, и уже ни о чём не думал. С какой-то отрешённой безучастностью он днями лежал на кровати, глядя в потолок. Не хотелось вообще ничего. Абсолютно. Апатия настолько заволокла его сознание, что он даже не отреагировал, когда, в необычное для него время, в спальню вошёл «Чехов», одетый в пальто.

– Я попрощаться, – он подошёл ближе, – послушай меня, парень. То, что с тобой произошло – это кошмар, но это сотая часть того, что вообще происходит в этом городе. Тебе ещё повезло. Да, я серьёзно. Я тебя только прошу: ничему не удивляйся и на всё соглашайся, лишь бы унести отсюда ноги. Я надеюсь, ты справишься. И ещё, не бери близко к сердцу человеческую подлость. Её столько, что сердце не выдержит. Ну, всё, будь здоров.

Он вышел из комнаты, а Ян обалдевшим взглядом всё ещё смотрел на закрывшуюся за ним дверь. «Ничему не удивляйся… на всё соглашайся… что происходит в этом городе? Куда он умудрился вляпаться?»

Дверь снова открылась, впуская высокого темноволосого мужчину, внешне напоминавшего Пашу, но значительно старше.

– Ну что, будем прощаться? – обратился он к Яну, усаживаясь на подоконник спальни.

– Э… («…лишь бы унести отсюда ноги») ну… да, наверное. А вы кто? И где Паша? – (чёртов язык и дурацкий характер)

– Я – хозяин этого заведения, а кто такой Паша, я не знаю, – искренне ответил мужчина.

От этих слов Ян застыл в шоке, не в силах проронить ни слова. Когда дар речи вернулся, парень пробормотал:

– Подождите, но ведь Паша… он же хозяин клуба. И Ваня… бармен… он жив?

– Парень, тебя, наверное, хорошо торкнуло, ты путаешь что-то.

– Да нет, – Яником овладело бешенство: «Что они тут, дурака из него сделать решили?» – это вы что-то путаете. Вы кто такой вообще? Где Паша? Что с Ваней? Что тут вообще происходит, чёрт вас всех подери?

– Не ори, – мужчина поморщился, – я не знаю, во что ты влип, но тебя обнаружили у порога клуба в совершенно невменяемом состоянии, выпавшим из машины. Машина твоя стоит на парковке. Скорую мы не вызывали, потому что документов у тебя не было. При клубе есть доктор, он тебя подштопал. Чего ты хочешь, я не пойму?

Яна затрясло. Говорить ему, что он хотел элементарной справедливости, было бесполезно. Но документы…

– А где мои документы?

Мужчина хмыкнул:

– Это ты у меня спрашиваешь? Откуда мне знать?

– Но я же работал здесь. Официантом, а потом, – он запнулся. Сказать, что работал стриптизёром, не поворачивался язык, – Марсель – это же я.

–Да ну? – взлетели вверх брови мужчины, – У тебя, что ли память отшибло? Может, психушку вызвать? А то, если с тобой всё в порядке, тогда я разговариваю с призраком. Марсель cегодня погиб в ДТП, прикинь?

– Как погиб? – еле выговорил Ян, глядя на своего собеседника совершенно ошалевшими глазами.

– Как это бывает? Гололёд, не справился с управлением, – он приоткрыл окно, выпуская дым тлеющей в пальцах сигареты.

С порывами ветра в комнату залетали снежинки. Яну казалось, что этим снегом замело и его собственную душу. В принципе, он тоже так думал, что Марсель погиб. Не в ДТП, конечно, а здесь, в клубе, той страшной ночью. Но какая разница. Ему так было легче, думать о том, что всё произошло не с ним, а с кем-то другим. Но в словах мужчины была такая уверенность, что Ян усомнился в своей психике. «А может, действительно, я ничего не помню о себе настоящем?» – подумал он, но тут же пришли на ум слова доктора и парень, горько усмехнувшись, ответил:

– Ясно. Вещей у меня немного, сейчас я соберусь и уеду. Только не думайте, что вам так просто всё с рук сойдёт.

Мужчина засмеялся в ответ на эти слова и подошёл к Яну. Глядя прямо в глаза парню, он абсолютно серьёзным голосом сказал:

– Не смеши меня, куда ты пойдёшь что-то доказывать? В милицию? Так там сумасшедших быстро в дурку определяют, а могут ещё и воспользоваться перед тем, как отправить подлечивать вывихнутые мозги. Хочешь?

Он сгрёб Яна за ворот свитера и, тряхнув, продолжил:

– А есть ещё некие люди, у которых кормится вся легавка, и в знак благодарности менты иногда отдают особо симпатичных психов этим людям. Я думаю, ты уже знаком с ними, не правда ли?

– Хватит, отпустите меня, понял я всё, – снег в душе парня застывал ледяной коркой.

– Вот и хорошо, что понял. Собирайся, провожу тебя на выход, – с этими словами мужчина вышел из комнаты.

Ян, ни о чём не думая, швырял свои вещи в сумку. Повертев в руке ключи от квартиры, он хотел было вышвырнуть их в оставшееся открытым окно, но передумал. «В конце концов, – рассуждал парень, – квартира снята на заработанные мной деньги, оплачена на год вперёд, а то, что нашли её вместе с Пашей, это пофиг. Если уж на то пошло, то и деньги мне этот же Паша платил, вот за последнее выступление, скорее всего, гонорара не будет. Ну, ничего, пусть подавится, сука. Марселя больше нет. Марсель умер».

Единственная мысль, которая волновала Яника сейчас – куда делся его паспорт? «Ладно, права должны быть в бардачке, а паспорт со временем восстановлю», – решил парень, спускаясь по лестнице.

На улице всё сильнее шёл снег. Застегнув куртку, Ян какое-то время постоял у порога клуба, подняв голову вверх. Снежинки сыпались на лицо, таяли на губах, ложились на ресницы, сплетая перед глазами причудливые узоры. Обернувшись, Яник увидел афишу, которая оставалась на двери клуба с момента анонса его выступления. С афиши, печально улыбаясь, на него смотрел Марсель. В неожиданном порыве парень протянул руку и содрал плакат с двери. Разрывая изображение на мелкие кусочки, он пошёл в сторону стоянки, к своей машине.

Бросив сумку с вещами в салон, он открыл бардачок. Права на месте, уже легче. Там же обнаружился и его телефон. «Странно, – подумал парень, – я точно помню, что забирал его с собой». Но решив не морочить себе голову, он стёр все контакты с карты и положил телефон в карман, к остававшимся ещё у него нескольким тысячам. «Их хватит на первое время, пока я не найду работу», подумал Ян, обходя машину, чтобы сесть за руль. Открыв дверь машины, он увидел остановившееся неподалёку такси. Из такси выбирался, еле держащийся на ногах, Паша. Сердце Яна, пропустив пару ударов, гулко забилось под рёбра. Паша, чертыхаясь и поскальзываясь на снегу, шаткой походкой двигался в сторону замершего у своей машины парня.

– О-о-о-о, Марселька-а-а, – пьяно улыбаясь, заплетающимся языком проговорил Паша, – гляди-ка, живо-о-ой.

Поскользнувшись, он рухнул на землю, смешно махая ногами. Ян дёрнулся помочь ему подняться, но остановился. «Ты в своём уме? – мысленно задал он сам себе вопрос, – кому ты хочешь помогать? Этому…» Тем временем, «этот», приняв вертикальное положение, подошёл совсем близко и, ухватившись за плечи парня, повис на нём, используя вместо опоры.

– А я вот… ээээ… в гости пришёл, типа, – он засмеялся.

Ян, пытаясь отодрать его руки от своей куртки, сквозь зубы прошипел:

– Отвали от меня.

– Марселька, да ты чего? Или не признал, а? Чё тебе, память отшибли? – он снова засмеялся, дыша в лицо Яника перегаром.

– Руки убери от меня. Марселя больше нет. И убил его ты! – он всё отцеплял от себя руки Паши, намертво впившегося пальцами в его куртку.

– Ох ты ж бля, как пафосно, – протянул, шатающийся во все стороны, Павел, – да ты мне, бля, спасибо должен говорить, что я тебя из грязи вытащил, что я тебя человеком, бля, сделал, что я тебе бабло платил, слышь? А ты? Ты чё, бля, совсем, страх потерял, а?

У Яника потемнело в глазах.

– Спасибо, говоришь? – повторил он, – спасибо? Вот тебе, сука, спасибо, – с этими словами, он изо всей силы вмазал Паше кулаком в челюсть.

Тот охнул от неожиданности, отцепившись и грохнувшись на землю. Садясь в свою машину, Ян увидел, как из клуба вышел мужчина, который говорил с ним в кабинете, и направился в сторону так и сидящего на снегу Паши. Захлопывая двери, Ян услышал слова, обращённые в сторону «благодетеля», которому он сам только что сказал своеобразное «спасибо»:

– Ты какого хуя сюда примотался, гамадрил ебанутый?

И ответ «гамадрила»:

– О-о-о, и папик здесь.

Повернув ключ зажигания, Ян нажал на кнопку старта. Мотор дружелюбно заурчал, нажав на газ, парень выехал с парковки, наблюдая в заднее зеркало, как отец Павла пытается поднять за шиворот пьяного в хлам, невменяемого бывшего хозяина клуба, а тот, сопротивляясь, размахивает руками. «Яблоко от яблони недалеко падает», – всплыла в мыслях парня давняя пословица, смысл которой он только что увидел собственными глазами.

В каком-то оцепенении, стараясь ни о чём не думать, Ян ехал на свою съёмную квартиру, которую они выбирали вместе с Пашей. «Не думать об этом, всё закончилось, да и начиналось, скорее всего, только в моих мечтах», – твердил себе парень, выруливая на оживлённый проспект.

Чуть сбросив скорость, стараясь успокоиться и взять себя в руки, он почувствовал, как машина перестала слушаться. Что-то неуловимое, возможно, из-за скользкой от снега дороги, такое чувство, что педаль тормоза гуляет. Ещё раз нажав на тормоз, Яник понял, что педаль проваливается под ногой, никакой связи с тормозными дисками, абсолютно нет сцепления. Его бросило в жар. Проезжая часть была достаточно узкой, на обочине с обеих сторон стояли припаркованные автомобили. Машину начало водить по дороге. В нескольких метрах появился пешеход. Отчаянно сигналя, и безуспешно вжимая тормоз, в последнее мгновение Ян смог избежать наезда, резко вывернув руль от отскочившего пешехода. Машину понесло, развернуло на дороге, и на всей скорости она врезалась в припаркованный поблизости Range Rover. Оглушённый выстрелом подушек безопасности, Яник смотрел на вмятое крыло повреждённого им автомобиля. Модель внедорожника была хорошо известна парню. Сочетающая в себе удобство джипа и роскошь представительского седана, одна из самых дорогих среди семейства Range Rover: Autobiography Ultimate Edition.

«Это конец», – закрывая глаза, подумал парень.

Дальнейшие события происходили как в тумане. Визгливо кричащая хозяйка джипа, приехавший по её звонку, на не менее крутой тачке, мужчина. Подъехавшие чуть позже его друзья, ещё позже приехавшие инспектора ГАИ, которые почему-то совсем не обратили внимания на то, что внедорожник был припаркован под знаком, запрещающим стоянку. Все они что-то хотели от Яника, стоявшего в полной прострации возле двух искорёженных машин, вообще не соображая, где он находится, и что от него хотят.

«Хонду» забрали на штрафплощадку, так и не объяснив этих действий. Никак не заводившийся внедорожник увезли на эвакуаторе. Девицу отправили домой с одним из друзей её хахаля, а сам хахаль стоял теперь напротив Яна, требуя с того компенсацию за разбитый автомобиль.

– Но ведь есть страховка, – начал, было, парень, но его тут же прервал взбешённый собеседник.

– Страховка? Да ебал я в жопу эту страховку. Да их грёбаная страховка даже замену одного крыла не потянет. И мне нах не нужна битая машина. Ты хотя бы представляешь, сколько бабла я за неё отвалил? 300 тысяч баксов, мать их! 300 тысяч, ты понимаешь? Ты меня за лоха держишь? Я что, вывалив такие бабки, на битой тачке ездить буду?

– Но у меня нет таких денег. Что-то покроет страховка, но моя машина ещё в кредите и…

– Да твоя корча мне тоже нахуй не упала, – орал тот, – мне этот металлолом даром не нужен.

– Но у меня нет денег, – в отчаянии твердил парень.

– Продавай свою корчу, квартиру, органы, работай, что хочешь делай. Бабло ты мне по любому вернёшь, а не вернёшь… – он сделал паузу, – я тебя, суку, живьём закопаю. Месяц тебе на всё про всё. Найдёшь бабки – позвонишь.

Он сел в свою машину и уехал, а Яник побрёл к себе на квартиру. Добравшись, он упал на небольшой диванчик в комнате. Кроме этого подобия спального места в комнате было ещё пару кресел и небольшой журнальный столик. Стандартная, пустая кухня, раздельный санузел и объёмный гардероб в прихожей. Обычная однокомнатная квартира, повезло, что хозяйка оставила хоть какую-то мебель.

Лёжа на диване, Ян пытался прийти в себя и наметить хоть какой-то план действий. То, что ему никогда в жизни не найти 300 тысяч долларов, парень понимал. Даже если бы он продал родительскую квартиру, даже если почку продать – это максимум 20 тысяч. Ян содрогнулся, осознавая, о чём он только что подумал. Ещё теплилась надежда, что удастся уговорить этого типа на ремонт его «Ровера». Это сегодня он весь на эмоциях, но чуть позже его обязательно попустит, и можно будет нормально поговорить, обсудить все варианты. Есть ещё страховка, кстати, надо будет сходить в страховую фирму, заодно решить вопрос в автосалоне, машину придётся отдать, и повезёт, если он ещё не останется должен по кредиту. Но это всё завтра. Сегодня он устал, невыносимо, бесконечно устал. Не было сил даже двигаться. Очень хотелось разрыдаться, но слёз не было. Кончились, наверное. Слишком много их в последнее время вылилось. Незаметно для себя Яник уснул. Снились какие-то обрывки из жизни, авария, и доктор «Чехов», который стоял, качая головой и повторяя: «Это всего лишь сотая часть того, что здесь происходит».

На следующий день Ян сидел перед менеджером автосалона, в котором приобреталась его Хонда, и понимал, что влип по самое некуда. По словам менеджера выходило, что Яник должен ещё проценты, а машину салон забирать не намерен. То, что она разбита, проблемы клиента. Вместе с тем, что на автосервисе отказывались от ремонта по страховке, гаишники отказывались от выдачи авто со штрафплощадки, наряду с долгом хозяину Ровера, выходило, что рассчитаться с этими долгами не получится и за всю жизнь.

– Но поймите, – уговаривал парень менеджера, – у меня пока нет работы, платить мне нечем, машина уже сейчас за ненадобностью, как мне быть?

– Я всё понимаю, – кивал менеджер, – но и вы нас поймите. Такие правила, не я же их устанавливал.

– Но и с меня требуют деньги не по правилам, – отчаявшись проговорил парень, – вот что мне теперь, сесть в эту разбитую «Хонду» и в бетонное ограждение?

Менеджер покачал головой:

– Не драматизируйте, вы же думали, когда брали кредит, чем будете рассчитываться?

– Тогда у меня была работа, – вздохнул парень, – тогда было всё иначе.

– Единственное, что я могу вам посоветовать, – ответил менеджер, – поговорите с хозяином салона. Возможно, он пойдёт вам навстречу, хотя я и не уверен.

С радостью уцепившись за эту возможность, Ян попросил провести его к хозяину. Уже знакомый ему Максим Андреевич, сидя за столом в своём кабинете, выслушал его, не перебивая и очень внимательно. Затем вздохнул и сказал:

– У вас вообще нет никакой возможности платить дальнейший кредит?

– У меня даже проценты выплатить нет возможности, – ответил парень, – работу я потерял (жизнь тоже), денег осталось всего ничего и ещё висит долг водителю другой машины.

– Мне очень жаль, – вздохнул хозяин салона, – к сожалению, я не могу вам ничем помочь.

– А что же будет?

– Суд, скорее всего, честно говоря, я с такими ситуациями ещё не сталкивался.

– Ясно, – отчаявшись, ответил Ян, отведя глаза и глядя в пол, – спасибо, что выслушали.

Он поднялся, направляясь к выходу, затем задержался у двери и, повернувшись, внезапно спросил:

– Скажите, а тот парень, которому тогда стало плохо у вас в кабинете, с ним всё в порядке?

Мужчина вздрогнул и посмотрел на Яна каким-то другими глазами:

– В порядке. А почему ты спрашиваешь?

– Просто, – парень сдвинул плечами, – в какой-то степени это произошло по моей вине, хотя я не специально, я переживал из-за него. Я рад, что с ним всё хорошо. До свидания.

Ян уже открыл дверь, чтобы покинуть кабинет, но его задержал голос Максима:

– Погоди.

Повернувшись к хозяину салона, Яник вопросительно смотрел на него.

– Я решу этот вопрос с твоей машиной, салон заберёт её обратно по остаточной стоимости, проценты спишутся, с гаишниками я договорюсь. Но с водилой «Ровера» тебе придётся решать самому. Извини, этот человек мне навстречу не пойдёт.

– Спасибо, – ошарашенный Яник выложил на стол директора второй комплект ключей, – первый комплект в машине, техпаспорт у гаишников. Спасибо вам большое.

– Не за что. Давай, парень, удачи тебе.

Ян вышел из кабинета, размышляя по дороге о том, с чего бы это хозяин салона изменил своё решение? Неужели из-за заданного вопроса об этом пареньке? По всему выходило, что именно так. «Сплошные непонятки, – размышлял Яник, покупая в киоске газету с объявлениями о вакансиях, – нужно искать работу, договариваться с тем типом о выплате частями. И, наверное, всё же, придётся съездить домой, поговорить о положенной мне части денег за квартиру родителей. Заодно и паспорт восстановлю, а то без документов, куда я устроюсь?»

Листая газету, он наткнулся на объявление, в котором на крупное промышленное предприятие города требовались дробильщики ферросплавов. Работа тяжёлая и вредная, но зарплата приличная. Поддавшись порыву, он набрал указанный в объявлении телефон.

«Вот и замечательно, – закончив разговор, решил парень, – конечно, то, что без оформления – плохо, но зато денег больше, а оформляться мне и самому пока нет возможности, пока не будет паспорта. Приступать через неделю, значит, пока можно съездить домой».

Родной город встретил обычным пейзажем. Ничего не изменилось в его отсутствие. Всё те же улицы, всё те же облупленные дома и гуляющий сквозняком ветер. С вокзала он направился прямиком к своему дому, решив пройтись пешком, так как идти было недалеко. Да весь этот городок можно было обойти по периметру за каких-то полдня. Уже приближаясь к двери квартиры, Ян почувствовал, что, скорее всего, он зря сюда приехал. Из-за двери доносились отголоски скандала. Отступать было поздно, и парень нажал на кнопку звонка.

Распахнув дверь, пьяный отчим стал на пороге, таращась на Яника налитыми кровью глазами:

– Тебе чего?

– Здрасте, во-первых.

– И тебе не хворать. Так чё припёрся-то?

– Ну, это, как бы, и моя квартира тоже.

Ян понимал, что разговор начался совсем не с того и не так, как нужно было. Однако отчим, всё же, посторонился, пропуская его. Парень прошёл в свою комнату, которую теперь оборудовали под детскую. Подняв с пола плюшевую собачонку, он улыбнулся, вспомнив о подарке для племянника. Как будто бы предчувствуя, что сейчас что-то получит, в комнату влетел и сам племянник, годовалый малыш со светлыми, курчавыми волосами. Яник вытаскивал из коробки машинку на радиоуправлении, которую купил ещё перед поездкой.

– Дай! – требовательно протянул ручонки малыш.

Улыбаясь, Ян протянул ему машинку, включая пульт управления. Следом за ребёнком пришла и его мама и сводная сестра Яника – Оксана.

– Ты что тут забыл? – буркнула она вместо приветствия, – Я же тебя просила, чтоб ты к малому не лез.

– В смысле, не лез?

– В прямом смысле, – она злобно глядела на парня, – мне не надо, чтоб мой сын вырос голубым, как ты.

Кровь бросилась в лицо Яника, обида задрожала внутри, даже дышать стало трудно.

– Оксана, ты совсем уже, что ли? – еле выговорил он, – при чём здесь это вообще?

– При всём, – она чётко гнула свою линию, – ты надолго?

– Я поговорить вообще-то хотел. Мне деньги нужны, может быть, вы бы с отцом могли мне выплатить что-нибудь, хотя бы, за мою часть квартиры?

– Чего-о-о? – она вытаращила на Яна свои, и так слегка навыкате, глаза, – откуда я тебе денег возьму? Это ты там, в своём мегаполисе шикуешь, а мы тут что? Ты себе представляешь, сколько стоит всё для ребёнка? А я одна, мне помочь некому. Батя бухает, как скотина, и ты ещё тут. Нет у меня денег!

– Но, может быть, продать эту квартиру, купить вам поменьше, а что останется…

– Ты, бля, совсем охуел? – ввалившийся в комнату отчим, отпихнул в сторону Оксану, которая, подхватив на руки заплакавшего ребёнка, быстренько ретировалась из комнаты, – какое, нах, продать? Ты нас, сука, на улице хочешь оставить? Явился тут, понимаешь, деньги ему нужны! У своей пидарасни проси, которая тебя ебёт, денег. А тут таким как ты нехуй делать, усёк?

– Да вы… да как… – Янику просто не хватало слов, слёзы душили, перехватывало горло, было так невыносимо слушать этот пьяный бред, что он, отпихнув отчима, пошёл к выходу.

– Вот и вали, – неслось ему вслед, – хуесоска ебаная.

Слетев по ступенькам, парень опустился на корточки возле своей, бывшей когда-то родной, подъездной двери и, склонив голову на руки, отчаянно разрыдался. «Не нужно было сюда приезжать, никто мне здесь ничем не поможет, никто мне здесь не рад», – всхлипывания стали реже. Поднявшись и отряхнув одежду, парень отправился обратно на вокзал. Забыть всё, забыть этот город, этих людей. Мысли подгоняли его, и спустя полчаса, он уже ехал обратно, забыв даже о том, что хотел восстановить документы. Конечно, у него не было особой надежды на то, что родственники согласятся на продажу квартиры, но и к такому приёму он был совсем не готов.