Текст книги "Лунный блюз (СИ)"

Автор книги: Убийца с нежными глазами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Чёрт, как же больно.

В голове зарождалась печальная мелодия, насквозь пронзающая звучанием. Музыка потери.

На эту мелодию очень органично ложились слова, прочитанные когда-то Яном в интернете. Это было потрясающее стихотворение, тронувшее его до глубины души. Автора он уже не помнил, но строки навсегда врезались в память. Сейчас он понимал их, как никогда.

Сейчас эти слова были его молитвой, он повторял их, сплетая со звучащей из самой души мелодией и запивая солёной горечью слёз:

Я люблю тебя очень, до слез, до мороза по коже,

До искусанных губ, до скулящей от боли тоски...

Но живу я, как жил, улыбаюсь случайным прохожим,

И мечтаю несбыточно просто коснуться руки.

Я хочу тебя так, будто жизни осталось неделя.

Будто несколько дней и уже ничего не успеть.

Я с ума не сошел, просто нервы давно на пределе,

Легче вспыхнуть – и в пепел, чем долго, мучительно тлеть.

Я люблю тебя, я по тебе невозможно скучаю,

А тоска изнутри разъедает похлеще любой кислоты.

Каждый вечер свиданья во сне я тебе назначаю,

За пятнадцать минут до рассвета, у пятой звезды...

Приходи, нам обоим, обоим нужна эта встреча!..

Дай мне шанс рассказать тебе то, что нет силы скрывать.

Я люблю тебя очень. И от этого время не лечит.

Не смогу я забыть, не хочу я тебя забывать…

«Да, я не смогу его забыть, никогда», – повторял про себя парень. Слёзы уже высохли. Глаза горели лихорадочным блеском.

Не смогу никогда, потому и должен сделать последнее дело в своей жизни. Это будет равноценный обмен. Две жизни на одну. Моя жизнь, и жизнь Чудовища, который исковеркал всё, что только мог. Одна жизнь Чудовища не стоит жизни Дэна, она ничего не стоит, как и моя теперь. Но всё же, я надеюсь, что там, наверху, примут эту жертву, посчитав достойной, чтобы сохранить твоё спокойствие, Дэн. Я сделаю это, потому что так нужно и мне, и так будет безопаснее для тебя.

Взгляд Яна упал на часы. Оставалось три часа до того, как ему нужно будет выйти из дома, захлопнув за собой дверь, и оставив за ней все надежды, мечты и чувства.

Оставив эту, только что родившуюся мелодию, эти стихи.

Оставив всё человеческое и превратившись в безжалостную машину, созданную, чтобы убивать.

А пока есть время, можно отдохнуть, собраться с силами и вспомнить всю свою сознательную жизнь. От начала и до конца. Так принято, значит, будем соблюдать обычаи. Мысли парня вернулись в его прошлое.

Как всё начиналось?

Глава 3 «Марсель»

Стрип-клуб уже ломился от посетителей, а желающие посмотреть на сегодняшнее шоу всё прибывали. Владелец клуба, Чаплицкий Павел Анатолиевич, уже отдал распоряжение секьюрити больше никого не пропускать, но народ продолжал осаждать вход в заведение. Ещё бы, в сегодняшнем шоу принимает участие сам Марсель.

Павел Анатолиевич, а в быту просто Паша, Пашка или, иногда, Павлик, получил этот клуб в подарок от отца, на своё двадцатипятилетие, и за последний год доходы заведения резко возросли. В основном, благодаря ему, Пашке, ведь это он нашёл Марселя. Ну и немного благодаря самому Марселю, всё же это он был главной фишкой ничем не примечательной ранее забегаловки.

Пашка радостно потёр руки, в предвкушении нехилой прибыли, которую обеспечит ему сегодняшний вечер. Вот бы ещё уговорить Марсельку на приват-дэнсы, от которых тот категорически отказался ещё вначале своей карьеры, и по сей день не изменил своего решения. Ну, ничего, как-нибудь уломает, в конце концов, зря он, что ли, такие деньжищи отваливает этой местной звезде? Хотя, нужно признать, что «звезда» отрабатывала свои гонорары с полной отдачей, и во всём бы устраивала Пашку, если б не была такой упёртой.

К тому же, Марсель, по совместительству, был ещё и его любовником, что само по себе возвышало Пашку в глазах сотен желающих оказаться на его месте. Видел он, какими пошлыми взглядами смотрят на Марселя посетители. Ладно, девушки, но в последнее время, на это чудо природы приходит поглазеть всё больше мужчин. Некоторые предлагали ему нехилые бабки за приватный танец Марселя, но тот ни в какую не соглашался.

Конечно, Паша понимал, что за такие деньги Марселю не светит просто танец, и нужно будет развлекать гостя ещё и интимом, но он не запаривался над этими вещами. Подумаешь, трахнут разочек, больше опыта наберётся. Зато доходы повысятся. И у Пашки, и у самого Марселя, между прочим. Сам Марсель, скорее всего, тоже понимал основную суть привата, поэтому и отказывался до последнего.

То, что такие действия со стороны хозяина клуба выглядели бы как сутенёрство, Павлику даже в голову не приходило. О ревности он тоже как-то не задумывался. Нет, если бы Марсель завёл какие-то отношения на стороне, Пашу это бы, конечно, задело. Но в этом случае – просто бизнес и ничего личного. Пашка и сам был не прочь иногда поразвлечься с каким-нибудь новым парнем. Правда, предпочитал скрывать свои похождения от впечатлительного Марсельки. Выяснения отношений, истерики и клятвы в вечной любви Павлу Анатолиевичу были не нужны. Он считал это проявлением пошлости и ограниченности натуры. Но ради такой натуры как Марсель, пусть даже, на Пашкин взгляд, и ограниченной, можно было поиграть в «чистые, высокие чувства».

«Моралист хренов. И чего он упирается? – продолжал думать Паша, подбивая предварительные итоги с продажи билетов на шоу. – Да в его девятнадцать любой пацан схватился бы за это предложение. Тоже мне, целка выискалась».

Но, размышляя подобным образом, он всё же понимал, что дождаться от Марселя подобной широты взглядов не получится. Это было понятно ещё раньше, когда они только познакомились. Пацан даже на работу стриптизёром не сразу согласился, предпочитая бегать с подносом и получая жалкие чаевые. Мысли Паши вернулись к тому дню, когда Марсель впервые переступил порог его клуба.

Тогда шёл сильный дождь, и посетителей было немного. Паша стоял у стойки бармена и, лениво перекидываясь скучными фразами о погоде, размышлял, чем бы занять сегодняшний вечер. На тот момент он расстался с очередным парнем, который ему надоел до колик, а подходящей кандидатуры, чтобы скрасить вечер, на примете ещё не было. Паша окинул взглядом крепкую фигуру шатена, который работал у него барменом:

– Вань, вот чего ты не пассив, а? Мог бы по карьерной лестнице подняться.

– Скажете тоже, Павел Анатолиевич, – бармен невозмутимо полировал бокалы.

– Ну а что? – Пашка поддерживал полушутливый тон беседы, понимая, что всё равно тут ничего не светит, но ему было скучно, а вызывать неловкость у персонала – хоть какое-то развлечение.

– Вы же знаете, Павел Анатолиевич, я так не могу, природа всё же.

– Эх ты, природа, – протянул Пашка, на секунду задумавшись, а он сам не вызывал ли подобных желаний у активного Ваньки?

«Но даже если и так, то пусть облизывается, – размышлял дальше хозяин клуба, – ещё не хватало, чтоб меня всякая обслуга имела. И вообще, никогда такого не будет, чтобы меня кто-то поимел. Мне даже представить себя в пассивной роли дико. Другое дело, я сам…»

Мечтательно окинув взглядом помещение, Паша понял, что «он сам» сегодня тоже будет облизываться, так как контингент не располагал. Даже облизнуться, и то не на кого.

Оставалось либо напиться в собственном клубе, либо ехать домой, что-то готовить на ужин, затем смотреть какую-нибудь нудятину, а утром снова ехать в клуб. С учётом разгулявшейся стихии, на улицу высовываться совсем не хотелось. Машины у Паши не было, потому что водитель из него никакой. На его счету две разбитых иномарки, и отец поставил условие: ездить на такси или ездить с водителем. Ездить с водителем Пашу бесило, такси по такой погоде ждать долго, и вообще, минорное настроение требовало срочного его поднятия посредством алкоголя. А переночевать и здесь можно, зато утром не тащиться. Кабинет Паши состоял из рабочей комнаты и полноценной спальни с санузлом. Считай, вторая квартира. Поэтому, решив остаться в клубе, Пашка взял на баре бутылку виски и заказал фирменные стейки. Заодно и поужинает без заморочек с готовкой. Улыбнувшись собственной находчивости, он уж было собрался подняться в свой кабинет, когда дверь открылась, впуская очередного посетителя.

Насквозь промокший парень остановился на входе, окидывая взглядом помещение. С его волос и одежды стекала вода, образовав вокруг ног почти целую лужу. Приметив столик в углу, он направился в глубину зала. У Пашки пересохло во рту при виде облепленного мокрой футболкой торса этого паренька. «Ох и не фига же себе, – мысленно присвистнул Пашка, – а волосы! Умопомрачительный цвет. Когда высохнут – будет чистое серебро, а пока пепельные намокшие жгуты, хаотично разбросанные по плечам. А сами плечи! А какое тело, попка… просто шик. Нереальный. Блядь, я хочу его. Но малолетка вроде ещё. Интересно, восемнадцать хоть есть?»

Паша поставил на стойку бара свой виски и повернулся к бармену:

– Вань, второй стакан дай.

Тот не шелохнулся, уставившись в зал.

– Вань! – пихнув бармена локтем, Пашка повысил голос, – Оглох?

– А? Нет, Павел Анатолиевич, я просто… что вы сказали?

– Что ты просто? Стойку сделал, м?

Бармен засмущался, переставляя выпивку:

– Да нет, что вы, просто интересный парень, как пришелец какой-то…

Паша наклонился к бармену и прошептал на ухо:

– Знаю я твоё «просто интересный». Даже не думай! Он – мой.

– Вот так всегда, – разочарованно протянул Ваня, – как что-то стоящее, так сразу ваше.

– А как ты думал? – рассмеялся Паша, – Право первой ночи, все дела. Да не кисни, надоест – подберёшь. Бокал второй дай.

– А если он не по этим делам? – спросил вдогонку Ваня.

– О, да, с такой-то внешностью? Впрочем, ты же знаешь: не может – научим, не хочет – заставим. Это уж не твоя печаль, Ванечка.

Прихватив два стакана и бутылку виски, Павел Анатолиевич уверенным шагом направился в сторону столика, за которым расположился неожиданный посетитель. Вечер обещал стать интересным. То, что парень, возможно, вообще натурал, Паша в расчет не брал. Если он даже и ошибся в его ориентации, то, споив, можно и натурала склонить к экспериментам. Так даже интереснее.

– Не возражаешь? – Пашка опустился за столик напротив парня.

– Здесь полно свободных мест, – сверкнув исподлобья глазами, не очень вежливо ответил тот.

«Ишь ты, с характером», – отметил про себя Паша, но улыбнулся и искренне сказал в ответ:

– Это мой любимый столик, я всегда здесь отдыхаю.

– Хорошо, – парень поднял свою чашку с кофе, – тогда я пересяду.

– Может, составишь компанию? Самому не интересно пить, а тебе не мешало бы согреться, а то простудишься, – Паша повёл свою игру.

– Я, вообще-то, почти не пью, – засомневался паренёк.

Было заметно, что он прикидывает, стоит ли соглашаться.

– Да и денег у меня нет, чтобы заплатить за выпивку, – продолжил он.

– За счёт заведения, – широко улыбнулся Пашка.

– С чего бы вдруг? – нахохлился парень, однако оставался сидеть на месте.

– Просто потому, что владелец данного места очень добрый человек, – сделал сам себе комплимент Паша, – и не может просто так смотреть, как промокшие под дождём посетители тщетно пытаются греться остывшим кофе.

С этими словами он пододвинул в сторону парня стакан с виски.

– Твоё здоровье.

Парень взял бокал и, покрутив его в руках, поставил обратно на стол:

– Вы-то откуда знаете, что владелец этого заведения так считает?

Паша расхохотался и опрокинул свой виски:

– Потому что ты сейчас видишь его перед собой. Чаплицкий Павел Анатолиевич, собственной персоной. Прошу любить и жаловать. Можно просто Паша и на ты, ещё вроде не старый. Тебя-то как зовут?

Парень ошарашено таращился на Пашку огромными глазищами какого-то странного, фиолетового цвета. «Космического цвета», – как подумал про себя Паша.

– Меня? – парень замешкался.

– Ну да, тебя. Я-то уже представился.

– Ян… если полностью, то Вишневский Ян Стахович.

– Ого, – Паша наливал вторую порцию виски, – поляк что ли?

– Да, это что, плохо? – снова выставил колючки парень.

– Почему плохо? – Паша прищурился, – Наоборот, хорошо. Красиво даже. Ну так что, Ян Стахович, давай, что ли дёрнем, за знакомство?

Ян поднял свой стакан, и, как будто бы приняв какое-то важное, внутреннее решение, произнес:

– Давай.

После третьей порции виски глаза Яна заблестели и поменяли свой цвет на ярко-синий. Волосы подсохли, и теперь переливались серебристыми бликами в мягком освещении клуба. Паша исправно подливал парню виски, откровенно любуясь им, задавая множество вопросов и с удовольствием отмечая, что язык у парня уже развязывается. Куда-то ушла его настороженность, агрессивность. На их месте появилась расслабленность, какая-то умиротворённость, плавность и грация в движениях. Таким он нравился Паше ещё больше.

После четвёртой порции виски, парень неожиданно задал вопрос:

– Послушай, Паша, а у тебя не найдётся для меня работы?

Пашка чуть не подавился салатом из морепродуктов, которым закусывал очередную порцию. Удача сама шла ему в руки.

– Может, и найдётся. А что, тебе нужна работа? И что ты умеешь?

– Очень-очень нужна, – сжав руки, Ян сложил их перед собой, – понимаешь, так получилось, что у меня практически не осталось денег, с предыдущей работы меня уволили, потому что фирма закрылась, зарплату никто не выплатил. Со съемной квартиры тоже пришлось съехать, потому что я задолжал за месяц, надеялся заплатить, когда получу зарплату, но не сложилось. А я ещё учусь на заочном, нужно платить за учёбу.

– Погоди, – перебил Пашка, – так ты не местный что ли?

– Нет, – отрицательно покачал головой Ян, – я приехал из небольшого городка, надеясь пробиться, потому что у нас совсем никаких вариантов. Поступил в универ, на заочное обучение, чтобы можно было работать, ведь мне нужно на что-то жить. В универе заочникам общежитие не предоставляют, поэтому пришлось снимать жильё. Ну и вот так всё вышло, – он вздохнул.

– А родители тебе что, ничем не помогают?

– А родителей у меня нет, – грустно ответил парень, опрокидывая очередную порцию виски.

– Ох ты… извини, я же не знал. А что с ними случилось? – Паше не терпелось узнать об этом Яне как можно больше, – Понимаешь, я должен всё о тебе знать, если уж ты будешь у меня работать.

Ян с надеждой вскинул на него свои космические глазищи:

– Так ты возьмёшь меня на работу?

– Возьму, – ухмыльнувшись двусмысленности ответа, проговорил Пашка, – но если ты мне сейчас всё о себе расскажешь. И ещё, должен тебя предупредить: мой клуб не имеет официального статуса гей-клуба, но неофициально его считают таковым, и здесь часто собираются представители нетрадиционной ориентации. Это я к чему? Ты сможешь работать здесь только в том случае, если у тебя нормальное отношение к таким людям.

Парень медлил, обдумывая его слова. Очередная порция виски помогла ему решиться на откровенность:

– Я нормально отношусь. Я сам, если уж честно о себе рассказывать, такой. Так что меня не напрягает профиль заведения... Если ко мне здесь приставать не будут, – чуть улыбнувшись, закончил он.

– Для этого есть секьюрити, если будут приставать. И есть я. Давай, рассказывай с самого начала.

Ян завёл свой рассказ:

– Как ты уже знаешь, родился я в захолустном городке, который есть даже не на каждой карте. Был поздним ребёнком у родителей. Папа – поляк, мама – украинка с польскими корнями. Своим именем я обязан родителям, хотя мне оно не очень нравится. Уже в школе, когда выяснилась моя ориентация, меня постоянно дразнили Янкой, но об этом чуть позже. Так сложилось, что родители остались жить в этом городке. У мамы был порок сердца, ей даже меня рожать нельзя было, но она решилась. Отец преподавал философию в местном лицее, мама, по состоянию здоровья, не работала, занималась репетиторством. То, что я не такой как все, я понял ещё в школе, когда влюбился в одноклассника. Я пугался этого и всеми силами стремился доказать свою нормальность. Для этого гулял с девчонками и старался не думать о предмете своей увлечённости. Когда, на следующий год, после каникул, парни стали хвастаться своими похождениями и успехами у девочек, я тоже решился на этот шаг. Но у меня ничего не получилось. Даже вызвало отвращение. Эта девочка была возмущена и всячески пыталась добиться от меня хоть какой-то реакции. Я не мог больше этого выносить, поэтому и признался ей, что я гей. Она оставила меня в покое, но потом растрепала об этом на всю школу. Сразу пошли шепотки за спиной, потом подколки, издевательства. Дошло до учителей. Меня вызвали на педсовет вместе с отцом, ставили вопрос об исключении из школы. В общем, после этого у папы случился инфаркт. Я не знаю, так ли повлияло на него известие о том, что его сын – гей, или же так совпало, но я до сих пор чувствую себя виновным в его смерти.

На глазах парня появились слёзы. Пашка сам сидел в полном шоке, переваривая информацию. Выпив ещё виски, Ян продолжил:

– Мама тоже недолго пережила папу. Хотя меня она приняла таким, какой я есть, без всяких проблем. Я ей за это очень благодарен, иначе я бы не выдержал той травли, которая началась в школе. Мама предлагала мне перевестись в другую школу, но я не видел смысла, город слишком маленький, а слухи разносятся быстро. Тем более, мне оставалось доучиться какой-то год. Потом мама познакомилась с мужчиной, который приехал в наш город со своей дочерью. Не знаю, что у него там произошло в семье, что ему пришлось уезжать, да ещё и с дочкой. Они снимали у нас комнату в квартире, маме было так легче оплачивать услуги, да и какой-никакой дополнительный доход. Мама на своих уроках зарабатывала не слишком много. Со временем у них начались отношения, затем они расписались, у меня появилась сводная сестра. Так и продолжали жить все вместе в нашей квартире, но уже как одна семья. Хотя семьёй это можно было назвать с натяжкой. Не знаю, зачем маме понадобились эти отношения, но не мне её судить. Отчим пил, а по пьяни мог и загулять. Его дочь приводила домой своих парней, даже не стесняясь присутствия мамы. В общем, это был дурдом. Незадолго до моего окончания школы, мама попала в больницу. Из больницы она уже не вышла.

Внезапно парень опустил голову на руки и разрыдался. То ли алкоголь так на него подействовал, то ли эмоции нахлынули от воспоминаний. Но скорее всего, сыграли роль оба фактора, плюс своеобразный синдром попутчика. Паша понимал, что до него Яну не с кем было даже поговорить, некому рассказать о своей непростой жизни. Паша пересел к нему, обнимая за плечи:

– Яник, ну успокойся, я понимаю, тебе здорово досталось, вот увидишь, тебе станет легче из-за того, что ты с кем-то поделился. Так всегда бывает.

– Ты извини, – всхлипывая, парень уткнулся в плечо офигевшего от таких действий Паши, – я сам не знаю, что на меня нашло.

– Да нормально всё, не переживай. Я так понял, что ты уехал, чтобы у тебя даже воспоминаний не осталось от твоего городка, но ведь от мамы должно же было что-то остаться? На часть квартиры ты же имеешь право.

Ян отстранился от него, стесняясь своего порыва и вытирая слёзы.

– Всё, что было из свободных денег, ушло на похороны мамы, на памятник, поминки. Остальное я не знаю. А квартира… они там так и живут, его дочка забеременела от какого-то из своих кобелей, родила ребёнка. Денег у них нет, чтобы мне за мою часть квартиры отдать, а судиться у меня нет возможности, да и желания. Не могу я, как-то это неправильно. Я надеялся самостоятельно пробиться. Но вот, видишь, не вышло.

Слёзы опять побежали по его щекам. Глаза приобрели фиолетовый оттенок. Паша уже понял, что глаза Яника меняли цвет в зависимости от эмоций парня. Если он плакал, злился или ему было тревожно, они становились вот такого одуряющего цвета. Внезапно в голову Паши пришла мысль: «Интересно, а когда он занимается сексом, какого цвета становятся его глаза? И вообще, был ли у него хоть какой-нибудь опыт?»

– Тебе сколько лет? – спросил он у парня.

– Девятнадцать… почти. Скоро исполнится.

– Это хорошо, можно официально трудоустроить. Ты говорил, что съехал с квартиры. А где твои вещи?

– На вокзале, в камере хранения. Я оттуда шёл, заглядывая в каждый магазинчик, кафешку, в надежде, что им нужны сотрудники. Я согласен на любую работу, даже полы мыть, но никому не нужны сотрудники. Вот так и сюда дошёл.

– Вот и хватит бродить, – Пашины мысли приобретали чёткий план, – сейчас мы заберём твои вещи, первое время пожить сможешь здесь, в моём кабинете все необходимые условия. Потом подыщем квартиру. Работать начнёшь с завтрашнего дня. Полы мыть – это слишком. Пока официантом, а потом придумаем что-то поинтереснее. Согласен?

Поинтереснее уже оформилось в Пашиной голове во вполне чёткий бизнес-план. Парень упоминал, что занимался танцами, чуть подучиться, и с такими внешними данными можно зашибать неплохие деньги. Постоянные посетители уже давно намекают на введение каких-нибудь эксклюзивных фишек в клубе, наподобие стриптиза или чего-то подобного. Вот и готовая фишка, только немного времени на огранку. Есть риск, что не согласится, но скорее всего, уговорить его получится. К тому же, будет постоянно рядом. А значит, можно будет постепенно приручить, а потом и соблазнить. Возраст рано или поздно возьмёт своё, сопротивляться долго не будет.

Тем временем, затуманенный алкоголем, мозг Яна усиленно пытался понять – в чём подвох? Всё складывалось просто шикарно, чтобы быть правдой. С чего это владельцу клуба помогать приезжему провинциалу? Разве что, преследуя какие-то свои цели. Ян незаметно окинул взглядом сидевшего напротив Павла. Высокий, широкоплечий, кареглазый брюнет. Его всегда тянуло к такому типажу. Приятная внешность, и человек вроде неплохой.

Ян лихорадочно обдумывал предложение: «А если он захочет от меня секса в обмен на свою помощь? Будет приставать?» Но от этих мыслей не возникло отторжения и напряга. Наоборот, Ян осознал, что был бы и не против, если бы этот мачо поприставал к нему. Гормоны брали своё. Даже сейчас парень почувствовал лёгкое тепло в паху, означавшее возбуждение, тут же этому устыдился и опустил глаза, сквозь полуопущенные ресницы наблюдая за брюнетом.

А Павел смотрит на него такими сочувствующими глазами, таким взглядом, от которого просто мурашки по коже.

«Какая у него красивая улыбка, – отметил Ян, – и он искренне хочет мне помочь. А может быть, это мой шанс?»

– Так что, согласен? – повторил свой вопрос Паша.

– Да, – кивнул Ян, – согласен. Поехали?

Поднявшись, парень схватился за край стола, не удержавшись на ногах, и чуть не рухнул на пол.

– Что-то меня качает, голова кружится, – он потёр переносицу.

– Да ты перебрал, браток, – рассмеялся Паша, – лады, давай ключи от камеры хранения, я сам заберу твои шмотки, а пока пойдём, помогу тебе добраться до временного пристанища. Тебе поспать надо.

Обнимая еле держащегося на ногах Яна, Пашка потащил его наверх, в свой кабинет. Ваня провожал их долгим взглядом. «Вот ведь ушлый, – думал бармен, – споил пацанёнка, и уже уболтал на постель. Ну везёт же некоторым. Ладно, на работе нужно думать о работе. И музыку погромче, а то сейчас начнутся стоны-вздохи».

Добавив громкости на аудиосистеме, Ваня вернулся к излюбленному занятию – протиранию до блеска бокалов. Каково же было его удивление, когда минут через десять он увидел спускавшегося по лестнице владельца клуба.

«Оп-па,– злорадно подумал Ваня, – обломчик случился?» А затем, натянув на лицо вежливую улыбку, спросил:

– Что ж так быстро, Павел Анатолиевич?

Паша, как ни в чём не бывало, проигнорировав подколку своего бармена, спокойно сказал:

– Ваня, я тебе поражаюсь. Твои мысли когда-нибудь занимают другое направление кроме ебли? Такси мне вызови.

– Что, домой отправите незадачливого партнера?

– Нет, на вокзал поеду за его вещами. Он пока здесь поживёт. А с завтрашнего дня будет работать у нас официантом. Пока. Покажешь ему, что к чему. И смотри мне, Ванечка, – голос Павла приобрел угрожающую окраску, – чтоб без всяких мне. Даже не думай, понял?

– Да понял-понял, – бармен уже набирал номер оператора такси.

Вот так и начались эти внезапные отношения. С Ванькой Ян потом даже сдружился, тот не предпринимал больше никаких попыток увести его, даже защищал от перепивших посетителей, которые позволяли себе распускать руки в сторону симпатичного официанта.

За этими мыслями, Паша закончил с подсчётами и, откинувшись на кресло, улыбался. Всё же здорово он тогда подвёл Яника к тому, что у него талант, и ему нужно танцевать. Виртуозно подвёл. Также и с первым сексом. Он чувствовал, что паренёк сам этого хочет, но боится до дрожи. Пашка не спешил, он мужественно выдержал около недели, постоянно ночуя в клубе под разными предлогами. А кровать-то одна в спальне. И не может же хозяин клуба спать на полу? Поэтому приходилось парнишке невольно делить с ним ложе. Он прекрасно помнил тот момент, когда…

Тут его мысли прервали самым бесцеремонным образом. В кабинет ворвалась разгневанная администратор с возмущёнными возгласами:

– Павел Анатолиевич, ваш Марсель хочет нам шоу сорвать! – она задыхалась от быстрого подъёма по лестнице.

– В смысле, хочет сорвать? Что случилось, Светлана? – Пашка налил ей воды из графина, стоявшего на его столе.

– Так и хочет! – упав на стул, и жадно глотая воду, ответила администратор, – Заперся в гримёрке, я его пошла предупредить, что ему через полчаса на сцену, чтоб подготовился, а он мне из-за двери, мол, не пойду.

– Чего это его вдруг накрыло? – недоумённо спросил Павел.

– А я знаю? Разбаловали вы его. Я всё понимаю, на нём всё шоу держится, но так же тоже нельзя! Люди на него пришли, а он выпендривается. К тому же, у нас сегодня очень влиятельные гости, вы же знаете.

Да, Павел знал, что сегодня в клубе будут присутствовать несколько человек из местных олигархов. Один из них, в прошлое посещение, предлагал очень приличную сумму за приват с Марселем. Но тот упёрся рогом, и, как Паша его не уговаривал, отказался напрочь. Потом, уже ночью, признался ему, что этот тип чуть не изнасиловал его в гримёрке. Тогда Пашке удалось его успокоить.

Он начал догадываться, почему Марсель отказывается выступать. Наверное, увидел среди присутствующих своего давнего знакомого. Вот ведь дурацкая привычка перед выступлением разглядывать зал. Нужно убрать монитор системы видеонаблюдения из гримёрной, ни к чему он там.

– Вот и разбирайтесь с ним сами, у меня и без капризов вашей звезды работы валом, – тем временем продолжала Светлана, – я вас предупредила.

С этими словами она встала, и зацокала каблуками к выходу. Пашка поднялся из кресла и, тяжело вздохнув, направился в гримёрную. Постучав в запертую дверь, он проворковал:

– Яник, солнце, это я, открой, будь добр.

Замок щёлкнул, впуская Пашу в небольшую комнатушку, которую переоборудовали из кладовой. Большую часть занимало зеркальное трюмо и гардероб. У небольшого столика стояло кресло, на котором сейчас сидел Ян, уже полностью готовый к выходу на сцену. В глазах парня метались молнии. Поза напряжённая. Руки нервно комкали салфетку.

Все эти детали Паша отметил, подходя и усаживаясь на стул возле взбудораженного Яна. «Будет сложно», – отметил он про себя. Придав своему голосу бархатно-мягкие интонации, Паша начал с комплиментов:

– Прекрасно выглядишь, дорогой. Тебе очень идёт этот костюмчик, – он погладил бедро парня, тело которого было перетянуто широкими кожаными ремешками с заклёпками, – надо будет как-нибудь использовать в наших ночных играх.

Эта сбруя больше открывала, чем скрывала, но на то был и расчет. Помимо ремней на парне были ещё кожаные стринги. Вот и весь наряд. Обувь не присутствовала, Марсель всегда танцевал босиком.

Парень резко дёрнулся, сбрасывая руку Павла.

– Павлик, я не могу. Не могу, ты понимаешь? Снова этот тип в зале, с ним ещё двое. Я ещё от того раза не отошёл, мне страшно, – его тело сотрясало крупной дрожью.

Паша притянул его к себе, обнимая:

– Яник, ну, помимо этих троих, в зале ещё около пятидесяти человек. И все они пришли ради тебя. Я тебе обещаю, никто не будет тебя насильно ничего заставлять делать. Ты выйдешь, отработаешь номер и уйдёшь. У сцены поставлю охрану, они тебя проводят в кабинет после выступления. Всё. Никто тебя не тронет.

– Хорошо, Павлик. Я станцую, я ведь понимаю, что это работа. Но я тебя прошу, пожалуйста, огради меня от этих… этих, – его опять затрясло.

– Всё-всё, не волнуйся. Я же пообещал тебе. К тому же, я тебя всё равно никому не отдам, – он поцеловал уже расслабляющегося в его руках парня.

Тот закрыл глаза, наслаждаясь касаниями губ, и потянулся всем телом, когда Пашка прервал поцелуй.

– Нет, Марселька, пока не заработал, – засмеялся он, – вот после выступления я тебе подарю небо в алмазах, а пока без десерта. Через тридцать минут выход, я надеюсь на тебя.

– Я постараюсь не подвести тебя.

– Вот и умница, – улыбнулся Паша, – думай о том, что ждёт тебя вечером.

Дверь приоткрылась, охранник, заглянув в помещение, скороговоркой протараторил:

– Пал Анатолич, я вас обыскался, вас там спрашивают.

– Хорошо, Миша, сейчас иду, – Павел поднялся со стула и, остановившись в дверях, улыбнулся Марселю, – тебе и вправду очень идёт этот наряд, я в восхищении.

Закрыв за собой дверь гримёрной, Павел тяжело вздохнул: «Чем дальше, тем сложнее». Затем кивнув ожидавшему охраннику, спросил:

– Кто там меня ищет?

– Виталий Олегович спрашивали, – зачастил тот, – они в вип-секторе ожидают.

– Хорошо, спасибо Миша.

Павел пошёл в сторону вип-сектора, размышляя, что же понадобилось Веталю. «Не иначе, снова будет настаивать на приват-танце Марселя, – думал он, – как они меня все достали. Хочу в отпуск».

Вот и бархатно-велюровый подиум, со стоящим на нём низким столом, на котором дымится кальян. Паша потянул носом, учуяв сладковатый запах марихуаны. «Нагло курят траву прямо в клубе, – подумал хозяин этого же клуба, – ну а что им стесняться? Хозяева жизни, мать их».

– Приветствую в нашем уютном заведении, господа, – заученно произнёс Пашка, чуть склонив голову в приветствии, – чем могу быть полезен?

– Привет, Пашок, присаживайся, – Веталь похлопал по диванчику рядом с собой, – разговор у нас к тебе будет.

Его спутники заулыбались, кивая в подтверждение словам Виталия. Пашке почему-то стало неуютно. Он аккуратно присел на краешек дивана:

– Я весь во внимании.

Веталь сделал затяжку и, передав кальян соседу, выпустил дым в сторону Павла:

– Да мы, как ты, наверное, уже догадался, всё по тому же вопросу, – Пашка сглотнул скопившуюся слюну, – маленькая просьба по твоему парню. Очень бы мы хотели приват в его исполнении. Мы, понимаешь ли, ценители искусства.

При этих словах его сопровождающие заржали, другого слова Пашка просто не мог применить к их смеху. Сглотнув ещё раз и откашлявшись, он ответил: