Текст книги "Лунный блюз (СИ)"

Автор книги: Убийца с нежными глазами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Заведующий отделением просматривал отчёт по состоянию больных на сегодняшнее утро. Состояло, поступило, выписано, умерли… За текущие сутки никто не умер, слава Богу, а то в последнее время процент смертей в его отделении неприятно полз вверх. Ну а что тут поделать, если то и дело привозили больных, которые повышали этот процент всеми силами? То поножовщина, то автодорожные, то изобьют кого-то до разрыва внутренних органов. Куда вообще милиция смотрит?

К слову, о милиции. Сегодня должны приехать оперативники по поводу того парня, что поступил две недели назад. Сразу думали, что это ДТП, да и водитель, который привёз его, говорил, что обнаружили лежащим на обочине. Но по характеру повреждений… видавший виды хирург содрогнулся, вспомнив, ЧТО он увидел. Тогда как раз было его дежурство. Провели обычную процедуру, позвонили в ГАИ, но заведующий уже видел, что эти травмы к дорожно-транспортному происшествию никакого отношения иметь не могли. Поэтому и сообщил, куда положено. А теперь, когда парень пришёл в себя и немного оклемался, с ним должны побеседовать лично. Вообще, что-то непонятное с ним. И по анализам дикая картина. Но лучше в это не вникать. Себе дороже. Его дело – довести до выписки, а там уж пусть сами разбираются, своих проблем хватает.

В дверь постучали. Просматривая бумаги, заведующий пригласил войти. В кабинет зашёл темноволосый мужчина.

– Здравствуйте, мне нужен Владимир Петрович.

– Слушаю вас, – про себя заведующий отметил, что ему неприятен голос посетителя, были в нём какие-то раздражающие, металлические, скребущие нотки.

– Я здесь узнал, что мой племянник у вас в больнице, Вишневский его фамилия.

– Да, есть такой, но он сказал, что у него нет родственников.

– Понимаете, – мужчина замялся, – у нас были достаточно натянутые отношения, но я всегда старался помочь ему, хотя он и не принимал помощи. Скатился на самое дно. Я так понимаю, что на лечение нужны деньги? – тяжело вздохнув, посетитель вытащил кошелёк.

– Ну, вы же понимаете, чтобы получать надлежащее лечение и медикаменты, у нас не хватает финансирования.

– Да, конечно, – он отсчитывал купюры, – вот, возьмите, этого хватит?

– Вполне.

– Я зайду к нему?

– Пожалуйста. Через час подъедут из милиции, дождитесь, если хотите.

– Я позже с ними свяжусь, к сожалению, очень спешу. Конечно, я бы очень хотел узнать, кто совершил всё это с моим племянником. Но это успеется. Самое главное, что он остался жив.

– Да уж, самое главное, что жив, – заведующий посмотрел на часы, подумав про себя, что уж лучше умереть, чем жить таким и с ТАКИМ.

Проследив за взглядом доктора, посетитель поспешил попрощаться. Выйдя в коридор, он направился к палате. Остановившись у двери, несколько раз глубоко вздохнул и толкнул дверь.

Ян лежал на кровати в дальнем углу. В палате находилось ещё три кровати, но на данный момент они пустовали. Увидев посетителя, парень инстинктивно дёрнулся, словно пытаясь убежать, но боль при движении заставила остаться на месте. Влад подошёл ближе и присел на край постели.

– Здравствуй, Марсель. Неплохо выглядишь. Не скажу, что хорошо, но для невпечатлительных сойдёт, – он усмехнулся, – как самочувствие?

Ян молчал, с ненавистью глядя на него.

– Чего глазами сверкаешь? Ой, точнее одним глазом, не рад дяде?

– Что тебе нужно?

– Проведать пришёл, как сочувствующий родственник, денег дал доктору на твоё лечение. Благодарности от тебя, как всегда, не дождёшься, – Влад притворно вздохнул.

– Спасибо, – сквозь зубы процедил парень, – это всё?

– Это только начало. Мне не до обстоятельных бесед сейчас. Спешу, должен уехать, но я обязательно вернусь. И помни – тебе не сбежать от меня. Ну и о Дэне тоже помни. Меня не будет примерно три-четыре месяца. Стажировка за границей. Когда вернусь, загляну к тебе, приглашу в гости. Ты же примешь моё приглашение? Чтобы у меня не было других гостей?

– …

– Не слышу!

– Да…

– Вот и хорошо. Надеюсь, ты не подохнешь к тому времени. Твои вещи и телефон на твоей съёмной квартире. Вот твои ключи, – он швырнул на живот парню связку ключей, от чего тот содрогнулся.

Ключи попали прямо по ранам. Увидев в глазах Марселя вспышку боли, Влад плотоядно улыбнулся, облизав губы. Положив свою руку на грудь Яна, как раз на то место, где была выжжена надпись, он провёл с нажимом, впиваясь пальцами, стягивая повязку. Парень застонал, попытался отодвинуться от невыносимых прикосновений. Вжался в кровать, но тут же пронизывающей болью напомнили о себе раны на спине, словно кипятком окатило. Из уголка глаза скатилась невольная слеза.

– Ты меня заводишь, милый. Даже сейчас, хоть ты и выглядишь уродом, мягко говоря. Жаль, что у меня нет времени, – Влад с сожалением убрал руку, а парень облегчённо перевёл дыхание, – Скоро к тебе придут менты, надеюсь, ты не наделаешь глупостей, не так ли, Марси? А впрочем, кто поверит бреду ВИЧ-инфицированного наркомана?

– Что? Что ты сказал?

– А что тебя так удивило? Что ты наркоман?

– Нет, ты что-то сказал о ВИЧ…

– Ах, это? Ну, да, это тоже. Это жизнь, дарлинг, всякое случается. Наверное, не нужно было тебе об этом говорить, вдруг Дэн бы пожалел тебя и дал доступ к телу, а ты б ему подарочек преподнёс, – Влад засмеялся.

– Это… это… это ты, да? Ты? Сволочь… какая же ты сволочь…

Ян уже не сдерживал слёз. Это известие просто добило его. В груди что-то рвалось и жгло похлеще ожогов.

– Мне пора, – Влад поднялся, – прими это. То, что ты никому не нужен, ну, кроме сволочи, конечно. Я сам найду тебя. До встречи, лапуля.

За Владом закрылась дверь. Ян содрогался в беззвучных рыданиях. Жить не хотелось. Вообще. Но он обязан, обязан, потому что нужно сделать единственную правильную вещь. Нужно достойно окончить свой жизненный путь, забрав с собой душу дьявола, и тем самым подарить шанс на жизнь Дэну.

Неожиданно появилась злость на Дэна. Ян сам не ожидал от себя этой эмоции, но предательские мысли нагло лезли в голову. «Это из-за него всё, всё из-за него. Если бы не Дэн, то ничего этого не было бы…»

Ужаснувшись, Ян прислушивался к этой мысли, к поднимавшемуся из глубины души раздражению. Пришло отвращение к себе за то, что подумал так о Денисе. «Идиотизм… как можно обвинять Дэна в происшедшем? Он вообще случайная жертва обстоятельств. Кто и виноват в этом всём, так это я сам. И зачем я вообще встретился на его пути? Испортил парню жизнь. А он… А он любит меня. Его слова, его письмо… Единственный человек, который искренне меня любил и от которого я должен отказаться, потому что… потому что теперь мне нет места среди живых. Да и не было».

У него не возникало мыслей о том, почему так случилось и за что ему это всё. Все они были раньше. Сейчас парень просто отгородился какой-то стеной от своего положения, определив для себя единственную верную цель. Цель, ради которой стоит жить хотя бы эти три-четыре месяца, пока не вернётся это чудовище. И тогда возмездие свершится. Но для этого нужны деньги… Ян задумался. В голове постепенно складывался план. Конечно, с работой будет тяжело, учитывая то, как он сейчас выглядит, и как он себя чувствует. Но нет ничего невозможного. Сейчас уже нет…

Дверь палаты вновь открылась, пропуская оперативника. Ян односложно отвечал на задаваемые ему вопросы, придерживаясь той версии, что ничего не помнит о происшедших событиях. Подписав протокол, он почувствовал себя вымотанным настолько, что, казалось, не было сил даже дышать.

После ухода милиционера, его посетил лечащий врач, подтвердив сказанное Владом о вирусе. Утром пришли анализы. Ему нужно будет ещё сдать повторный, который либо подтвердит, либо опровергнет положительный статус. Но Ян даже не сомневался, что никакого шанса этот повтор ему не даст. Брезгливость в лице хирурга, какое-то пренебрежение в отношении. Конечно, как ещё можно относиться к конченому наркоману?

Медсёстры, которые старательно отводили глаза от его лица и старались держаться подальше. Перевязочная сестра, которая отказалась обрабатывать его раны из-за того, что боялась заразиться. Скандал в коридоре, когда медсёстры спорили из-за того, кому из них ставить ему капельницу. С ним никто не хотел иметь дела. Всё это проходило как-то мимо сознания парня, царапая только поверхность скорлупы раковины, в которой он закрыл свою душу ото всех.

А через несколько дней пришёл Дэн. Ворвавшись в палату, как будто бы за ним гналась стая драконов, с совершенно обезумевшими глазами, со спутанными в беспорядке волосами, запыхавшийся, прямо с порога он воскликнул:

– Ну наконец-то я нашёл тебя! Я чуть с ума не сошёл! Я ждал и ждал твоего звонка, написал тебе, ты молчишь, я забеспокоился, я искал, по всем больницам, везде…

Он приближался к Яну, тот отвернулся к стене, пытаясь скрыть своё лицо, но Дэн всё равно заметил. Остановился и прямо у постели упал на колени, прижимая к губам руку Яна.

– Господи, Яник, – шептал он, а по его лицу лились слёзы, – это он, да? Это он сделал с тобой это всё? Господи… кошмар… тебе больно? Конечно, что я спрашиваю… как же так? Яник… как?

Ян держался изо всех сил, но Дэн просто вынимал из него душу, омывая своими горячими слезами, возвращая чувства, причиняя мучительную боль, сам того не ведая.

– Дэн… не жалей меня, не надо. Я конченый человек. Обезображенный урод. Наркоман. И… и… – он никак не мог выговорить того, что ещё и инфицирован.

– Да мне плевать, понимаешь? Плевать, как ты выглядишь. Я тебя не за внешность люблю, это не важно, совсем, абсолютно. Поверь мне. Я хочу быть с тобой, как бы ты не выглядел…

– Нет. Мы не можем быть вместе. То, что ты видишь – это ещё не всё. У меня ВИЧ, понимаешь? Мы не можем быть вместе.

– Можем! Ты скажешь, что я сумасшедший, но мне и на это плевать. Можно поддерживать организм очень долго. Можно предохраняться, можно просто быть вместе, по воздуху это не передаётся. Есть такие пары, среди которых один инфицирован, а второй нет. И живут прекрасно. Яник, я не хочу тебя терять.

– Дэн… я не имею никакого права портить тебе жизнь. Ты дорог мне. Очень. Ты единственный человек, кто ко мне нормально относится, – голос парня дрогнул, – но… я обречён. И я не хочу обрекать тебя.

Дэн рыдал, уцепившись в руку Яна, сжимая его пальцы.

– Не говори так… Ничего ты не обречён. Ты сможешь, справишься. Мы вместе справимся. Я помогу тебе. Я тебя не оставлю.

– Не нужно, ты потом будешь жалеть об этом. У тебя должна быть своя жизнь. Счастливая, нормальная жизнь. А мне нет в ней места. Не плачь, пожалуйста. Я не могу видеть твои слёзы.

Дэн зашмыгал носом, вытирая глаза, но слёзы всё равно лились из его глаз непрерывным потоком. У Яна всё внутри переворачивалось от осознания своего бессилия, от того, что он приносит столько страданий дорогому человеку. Но иначе он поступить не мог. Ради него же.

– Хватит, Дэн. Я так решил. Ты позже поймёшь, что такое решение было единственно правильным. А сейчас иди. Я устал, хочу немного отдохнуть.

Ян из последних сил держался, чтобы не разрыдаться в свою очередь, чем окончательно добить Дениса. Дэн поднялся.

– Я приду завтра. И буду приходить каждый день, пока ты не выпишешься. А потом я тоже не оставлю тебя.

– Нам лучше не видеться, поверь мне. Сделай это, если хочешь что-то для меня сделать. И не заставляй меня быть грубым с тобой, – «Невыносимо говорить это, невыносимо обижать его, попирать его чувства, а мои? Да что там мои, они похоронены под обломками мечты, им не выбраться. Но я должен, должен…», – уходи, Дэн. Я… я не хочу тебя больше видеть.

– Я не верю в это. Ты просто в шоке, вот и всё.

– Иди уже! Хватит! Хватит мотать мне нервы! Хватит выносить мозг! И не смей меня жалеть, слышишь? Себя пожалей! Мы никогда не будем вместе. Это всё. Конец.

– Конец… – прошептал Дэн, поднимаясь и разворачиваясь к выходу.

У двери он остановился и, посмотрев на Яна пронзительно-печальным взглядом, сказал:

– Я люблю тебя. Хочешь ты этого или нет, я люблю. И отказаться от своей любви мне не под силу. Ты можешь не хотеть со мной видеться или иметь какие-то отношения… я понимаю. Но ты не можешь мне запретить любить.

Дверь закрылась за ним. Послышались удаляющиеся по коридору шаги. Дальше, глуше… тишина.

Дав волю чувствам, Ян завыл. Отчаянно, по-звериному, вцепившись ногтями в плечи, намерено причиняя себе физическую боль, чтобы заглушить пожирающий душу, пылающий ад, разрывавший изнутри на части.

Дэн брёл по улице, глядя себе под ноги. Ветер, не на шутку разыгравшийся к концу августа, поднимал столбы пыли, швыряя её прямо в глаза. Парень не чувствовал рези в запорошенных глазах, всё вымывали слёзы. Слёзы, которые невозможно было остановить, которые лились сами по себе.

«Пусть, – думал он, – пусть он сейчас не хочет меня видеть. Это понятно, я бы сам на его месте так говорил. Но он должен почувствовать, что не один. Должен ощутить мою поддержку. Должен знать, что кому-то нужен. Это сейчас он всё отрицает, а потом поймёт. Постепенно. Не буду навязываться, я понимаю насколько ему невыносимо… но я просто всегда буду рядом. Уговорю его на общение хотя бы по телефону, интернету, лишь бы он не оставался один на один с этим ужасом. А потом он оттает. И всё будет хорошо. А этот… ох и тварь. Он точно какой-то шизоид ненормальный. Такое… такое вытворить. Псих, маньяк гребаный. И ВИЧ… значит, он тоже болеет?»

Внезапная догадка взорвала сознание: «Так может быть, и я тоже? Неизвестно ведь, когда выродок заразился».

Дэна кинуло в жар. «Но если я тоже инфицирован, то тогда… тогда мы с Яном можем быть вместе… надо сдать тест. Страшно, но даже в случае положительного анализа, приговор будет не так жесток, потому что это даст мне шанс быть ближе к любимому человеку».

Дэн решительно свернул в переулок, направляясь к городскому анонимному кабинету, где можно было сдать анализы на различные ЗППП и ВИЧ, в том числе.

Двумя неделями позже он забрал отрицательный результат. Облегченно вздохнув, Дэн тут же пожалел о том, что он не положителен. Эти мысли казались бы бредом любому нормальному человеку, но Дэн считал именно так. Ему всё же удалось уговорить Яна не разрывать полностью общение. И теперь они могли общаться посредством интернета и, изредка, по телефону. Дэн не терял надежды, что рано или поздно, их общение вернётся к реальному.

В этом же кабинете, спустя десять дней после выписки, сдавал повторный анализ Ян. Получив подтверждение положительному статусу, в котором он уже даже не сомневался, парень отрешённо подмахнул какие-то бумаги, молча выслушал инструкции инфекциониста и вышел из кабинета. Закрывая дверь, почувствовал головокружение. Белые стены давили своей пустотой. Казалось, что проглатывают, затягивают куда-то в вакуум, где нет ничего…

Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на кушетке того же кабинета, который покинул несколько минут назад. Медсестра склонилась над ним с нашатырём, а врач спокойно заполняла какие-то бумаги.

– Вам уже лучше, молодой человек? – безучастный взгляд из-под очков, – что вы так разнервничались? С этим тоже как-то живут. И достаточно долго, если повезёт.

«Как-то живут, – усмехнулся Ян своим мыслям, – ну, да, кто-то, может и живёт».

– Да, всё в порядке.

– Вот и хорошо. Вы всё запомнили? Об ответственности тоже?

– Да, – Ян сел на кушетке, – я пойду?

– Идите, – доктор продолжала писать, – всего хорошего. «Хорошего… шутники, млять».

Добираясь домой, а точнее, на свою съёмную квартиру, Ян старался не смотреть в глаза прохожим и пассажирам метро. Но всё же, как ни старался избежать взглядов, это не всегда удавалось. Натянув пониже капюшон ветровки и опустив голову вниз, он ускорил шаг.

Дойдя до квартиры и отперев замок, Ян первым делом снял покрывало с дивана и накинул его на зеркало в прихожей. Затем прошёл на кухню. На подоконнике лежали его документы и телефон. Там же две упаковки каких-то ампул и шприцы. На полу стояла сумка с вещами. Из-под телефона белел кусочек бумаги. Ян потянул за уголок. Записка от Влада (привет от маньяка):

«Ампулы и шприцы – это твоё спасение от ломок. Видишь, я беспокоюсь о тебе. Коли не больше ампулы, иначе раньше времени подохнешь от передоза. Ты будешь сам себя медленно убивать, но без этого не обойдёшься. Когда накроет ломкой, надеюсь, ты оценишь мою заботу. До скорой встречи, мой сладкий мальчик».

«Чтоб ты сдох, грёбаный утырок! Мечтай, чтобы я сам себя превращал в конченого наркомана. Выдержу и без твоей наркоты». Ян ещё не понимал, как ошибается таким заявлением, но ампулы выбрасывать не стал, как и записку. «Может быть, когда-нибудь это будет каким-то доказательством, – подумал он, запихивая их поглубже в шкаф, – хотя вряд ли кто-то будет тратить на это время. Сейчас мне нужно думать о работе, чтобы выполнить задуманное».

Всё же, ему удалось найти работу, хоть и пришлось пройти все круги ада при поисках хоть какой-нибудь вакансии. Если по телефону с ним ещё общались, то увидев, молча отказывали. Но путь осилит идущий.

Теперь Ян работал на складе фирмы, занимавшейся транспортными перевозками, принимая и отгружая товар. Попросту грузчиком. Работа выматывала, но он искал ещё что-то, параллельно, чтобы занять свободное время и заработать дополнительный доход, так как той зарплаты не хватило бы для покупки оружия. Со временем устроился на автостоянку, где дежурил по ночам и убирал территорию. Дополнительно, несколько раз в неделю, он подрабатывал на автомойке при этой же стоянке.

Жизнь проходила в автоматическом режиме. Без эмоций, без событий, без чувств. Единственной отдушиной было общение с Дэном, от которого Ян не мог пока отказаться, хоть и думал о том, что так нужно сделать, и это будет лучше для всех.

Всё это время Ян опасался только того, чтобы не заболеть, ведь тогда он не сможет зарабатывать деньги, которые ему необходимы в ближайшее время.

Он уже стал хуже себя чувствовать, но списывал на усталость. Появилось раздражение, повышенная нервозность. Позже начались первые проявления болезни, как считал Ян, слезотечение, чихание, насморк. Периодически кожу пронзал озноб. Чем дальше, тем больше усугублялось состояние. Появилось неприятное ощущение в мышцах, периодические судороги. Чихание и насморк усилились.

Ломка накрыла неожиданно. Собираясь утром на работу, Ян почувствовал лихорадочный озноб. Всё тело трясло, он обливался холодным потом, ноги не держали, слабость и головокружение не давали ступить даже шагу. Затем пришла боль. Болело и выворачивало все внутренности. Кости, казалось, хрустят, выгибаясь, выворачиваясь из суставов. Мышцы сводило, тянуло, крутило, заставляя выгибаться, корчиться на полу. Найти хоть какое-то положение, чтобы облегчить эти муки не представлялось возможности. Была просто какая-то потребность в движении, тогда боль немного притуплялась, но потом накрывала с новой силой. Добавилась боль в животе и тошнота, которая перешла в непрекращающуюся рвоту желчью. Сердце, казалось, дрожит на тоненькой ниточке, которая вот-вот оборвётся. Начался какой-то жестокий зуд в венах, их хотелось просто выгрызть зубами.

В очередной судороге, ударившись головой о створки шкафа, которые открылись, парень понял, что его невыносимо тянет туда, в глубину, где лежат заветные ампулы. Понял он это каким-то подсознательным чутьём. Ещё пытаясь бороться с этой тягой и ненавидя себя, он протянул руку за шприцом. Кляня всё на свете, себя, свою слабость, отсутствие силы воли, дрожащими руками он набрал содержимое ампулы в шприц. Затянув зубами жгут, воткнул иглу в вену, впрыскивая спасительный яд. Через несколько минут боль отступила, мышцы расслабились, вымученный организм отключился в полусне-полузабытьи. В тот день Ян впервые не пошёл на работу.

Со временем он научился понимать симптомы приближающейся ломки и заранее снимал их половиной дозы. Хоть это и не давало полного облегчения, но позволяло избежать последней фазы абстинентного синдрома и помогало продержаться и не пропускать работу.

Так пролетело около трёх месяцев. В один из редких вечеров, когда Ян был не на работе, в дверь позвонили. Подходя к двери, он уже знал, кого увидит на пороге.

«Что ж, – думал парень, – орудие мести приобретено как раз сегодня, так что вовремя. Пора заканчивать эту комедию».

Довольно сдержанно поговорив с Владом, который старался уколоть побольнее, напоминая о Дэне и незавидном положении Яна, парень пообещал, что придёт к нему на следующий день. Для того, чтобы остаться навсегда.

«Так и будет, – размышлял он, – оптимальное решение всех проблем. Убить маньяка. Потом убить себя. Тогда Дэн свободен. И, я очень надеюсь, что он будет хоть чуточку счастливым».

Он очень не хотел ничего говорить Дэну, но тот мог наделать глупостей, помешать, сорвать всю тщательно продуманную комбинацию. Поэтому Ян решил всё же сказать, несколько исказив суть происходящего, но тем не менее, давая понять, что между ними всё кончено. Мучительно было принимать необходимость в очередной раз причинять моральную боль дорогому человеку, врать ему, но так лучше для его же блага.

***

Глубоко вздохнув, Ян открыл глаза и посмотрел на часы. Оставался час, как раз на то, чтобы добраться до дома Влада.

«Пора, – прошептал он, – ну, что ж, прощай Дэн, прощай, жизнь. Прощайте все. С этой минуты – меня нет. Есть только воплощённое возмездие». Поправив под свитером оружие, Ян вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь и оставив за ней все надежды, мечты и желания.

Глава 14 «Снафф»

Металлическое полотно ворот медленно отъехало в сторону, послушно откликнувшись на электронный ключ. Ян положил в карман пластиковую карту с ключом доступа, которую вчера дал ему Влад, и шагнул на территорию дома. За его спиной послышался лязг закрывающихся ворот. Парень вздрогнул. Нервы были на пределе. «Только бы он был дома, – подходя ко входу в дом, думал Ян, – должен быть, хотя машины не видно. Но ничего, подожду, если что». Толкнул дверь, та неожиданно открылась.

Парень переступил порог. В доме играла классическая музыка, что-то из Берга, что именно, определить Ян не мог. С некоторых пор его воротило от любой классики. Остановившись, парень вытащил пистолет. Сняв с предохранителя и держа оружие в руках, прошёл к холлу. Движения его были мягкими и вкрадчивыми, немного кошачьими. Остановившись у самого входа в холл, парень затаил дыхание.

Влад сидел в своём любимом кресле, вполоборота к прихожей, подперев голову рукой и наслаждаясь музыкой. Ян поднял пистолет. Надеясь, что занятия в тире пару лет назад помогут ему не промахнуться, прицелился в голову. Плавно нажал на спусковой механизм. Казалось, что время замедлило свой бег. Он видел, как из ствола летит пуля и чётко проходит по заданной траектории. Как из специального окна на затворной раме пистолета вверх и назад вылетает гильза. Как дёргается от силы выстрела голова Влада, слетая с поддерживающей её руки, и безвольно свесившись. Как на виске маньяка появляется аккуратное отверстие, из которого вытекает струйка крови…

Казалось, что прошла целая вечность. На самом деле – всего несколько секунд. Внезапно парня начало ощутимо потряхивать. Затошнило. Тренер по стрельбе, бывший военный спецназовец, говорил, что, когда первый раз стреляешь в человека, ощущения не из приятных. Тренер был бы доволен точностью выстрела своего ученика. Упражняясь в тире, Ян не собирался стрелять в людей, но то в людей, а в этом случае, сидевшего в кресле назвать человеком можно было только по биологическим признакам.

Парень почувствовал, как повлажнели ладони, выступила испарина на лбу. Ещё эта музыка… Привалившись плечом к стене и переведя дыхание, он приставил дуло пистолета к своему виску. Закрыл глаза. Никаких картинок из жизни перед глазами не пробегало. Обычная темнота. Ян вздохнул. Обратный отсчёт: пять… четыре… три… появился образ Дэна. Дэн смотрел своими печальными глазами, казалось, в самую душу… два… один…

– Будь счастлив, – обращаясь к Дэну, прошептал Ян, чуть прижимая пальцем курок.

– Обязательно буду, – внезапно прозвучавший у самого уха голос, резкое движение, выламывающее кисть руки, державшей пистолет, инерционный выстрел куда-то в потолок, ощущение впивающейся в шею иглы – всё это произошло одновременно.

Внезапно навалившаяся тяжесть, абсолютно неслушающееся тело, уплывающие стены… Перед тем как окончательно отключиться, Ян увидел перед собой самодовольно усмехающегося… Влада. В следующую секунду тьма поглотила сознание.

Сознание медленно возвращалось. Парень обнаружил себя в уже знакомом ему подвале, подвешенным за руки к свисающим с потолка цепям. На крюках, которыми заканчивались цепи, темнели пятна присохшей крови. К звеньям цепи были пристёгнуты браслеты наручников. Вторая часть браслетов плотно охватывала запястья. Тихо играла музыка. Тошнотворная, классическая музыка, которая могла бы быть прекрасной, не будь такой неуместной. Ян знал звучащее произведение. Второй концерт Шнитке для виолончели. На парне была странная, какая-то средневековая одежда: бархатные брюки, расшитые золотистыми шёлковыми нитями и белоснежная рубашка с расширенными рукавами. Одурманенный наркотиком мозг отказывался понимать и анализировать происходящее. Парень только помнил, что выстрелил в сидевшего в кресле Влада, а потом, каким-то непонятным образом, оживший покойник скрутил его, что-то вколов в шею.

Скрипнув, открылась дверь, и в помещение вошёл тот, кого Ян собственноручно застрелил какое-то время назад. На его виске явно видны потёки крови. Парень зажмурил глаза, потряс головой, отгоняя видение. Однако, Влад никуда не исчез. Сев в кресло, стоящее напротив, он внимательно разглядывал Яна, растягивая губы в довольной усмешке.

– Удивлён, Марси? – продолжая улыбаться, произнёс «покойник», – я знаю, что удивлён. Но ты так предсказуем, что просчитать наперёд твои действия не составило труда. Хотя, должен признаться, что не ожидал от тебя подобного решения. Уже когда ты купил пистолет, я понял, что слегка тебя недооценил. Зря ты это сделал, теперь бедняжка Дэн из-за твоего поступка обречён.

– Сволочь… ненавижу тебя!

– Ну, меня никто никогда не любил, так что, ты – не исключение в своей ненависти. Разве что, брат, да и то, его любовь была несколько своеобразной. Всё же, я должен поблагодарить тебя, что ты избавил меня от необходимости лично убивать своего брата. Да, именно его ты застрелил, а это, – он с ухмылкой стёр кровь со своего виска, – всего лишь антураж.

– Да как тебя можно любить? Ты – чудовище, недочеловек… да ты вообще не человек.

– Что, жалеешь брата? Зря, ты не знаешь, что он совершал, а уже жалеешь. Вместо того, чтобы пожалеть меня. С самого детства он подавлял меня. Постоянно доказывал свою крутизну и совершенность, унижая меня всевозможными способами, маскируя их братской любовью. Ну вот смотри, когда мне было около 10 лет, а брат старше на два года, мы проводили лето на даче. Он постоянно издевался над колорадскими жуками, отрывая им лапы, протыкая иголкой и наблюдая, как они умирают. Я плакал, мне было жаль этих жучков, они были такими красивыми. Но он сказал мне, что они вредители, их нужно убивать. Тогда я тоже стал убивать их, но всё равно продолжал жалеть. А потом я увидел, как петух взлетел на курицу, хлопая по ней крыльями и таская клювом за перья на шее. Я тоже посчитал, что он вредитель, зачем он обидел наседку? Я изловил его и так же, как и жучкам оторвал лапы, а затем проткнул его арматурой. Но брат сказал, что я поступил неправильно, нажаловался на меня взрослым. Я абсолютно не понимал – за что меня наказали, ведь я сделал всё так, как меня научил брат. А он сказал, что я ненормальный. Но для себя я понял, что всё, что красивое – на самом деле приносит вред другим. Тот петух ведь тоже был красивым и наносил вред другим. Эта гипотеза со временем подтвердилась.

Влад поднялся с кресла и отошёл в угол подвала, гремя чем-то металлическим. Затем, чуть убавив звук на аудиосистеме, вернулся на место.

– Когда мы немного повзрослели, брат постоянно лишал меня всего, что мне было дорого. Первой потерей стал мой самый первый тамагочи. Он отобрал у меня игрушку, вышвырнув её в окно. Когда через пару дней я отыскал её, тамагочи был уже мёртв. Я похоронил его в саду и каждый день приносил на могилу цветы. А брат смеялся надо мной и крутил пальцем у виска. Это мелочи, но я это отчётливо помню. Я купил новую игрушку, но новый тамагочи был совсем не таким, и я сам убил его. Отчасти, чтобы порадовать брата. Он ведь считал, что тамагочи приносят вред, а поэтому их нужно убивать. Я хотел ему угодить. Но он не оценил этого.

Влад тяжело вздохнул, подумав о том, что зря он рассказывает это всё Марселю, ему не понять, но остановиться он уже не мог.

– Мы выросли, но брат всё равно всю жизнь пытался доказать мне, что он лучше других, а главное – лучше меня. Он с блеском окончил университет, начал какой-то серьёзный бизнес. Я тоже добился определённых успехов в медицине, но он не воспринимал меня всерьёз. Он считал себя властелином мира, крутящегося вокруг него, а я был простым человечишкой. Но это давало мне огромный стимул развиваться. Я многого добился, проводил ряд исследований, углублённо изучал психологию. Я готовился к тому, чтобы переплюнуть брата в овладении миром. Но для начала я хотел сделать мир совершенным, совершенствуя внешность людей. Но вся беда в том, что становясь красивыми, они тут же автоматически становились вредителями. Гипотеза подтверждалась, как и то, что брат всегда лишал меня того, что мне было дорого. Я повстречал Эльфа. Он попал в клинику со сломанным носом, и я лично возвращал ему его красоту. Я полюбил его. Но Эльф был совсем не тем, кто был мне нужен. К тому же, он был очень красивым, а это, как ты понимаешь, не могло не сыграть роли. Ему хотелось развлечений, беззаботной жизни. Он постоянно куда-то тянул меня, а мне нужно было работать. Тогда я решил применить несколько своих достижений на нём, чтобы сделать его более покладистым. Мне удалось это, но из-за него я потерял работу.

– Зачем ты мне всё это говоришь? – у Яна шевелились волосы на голове от откровений Влада, от его извращённых понятий, но самое ужасное, что где-то, в глубине души, появилось сочувствие к тому маленькому мальчику, который жалел жучков.

Это было настолько диссонансно, настолько выбивало из колеи, что Ян не мог упорядочить эти мысли. Ко всему добавлялась спутанность сознания от введенного препарата. Всё казалось каким-то фарсом. Тем временем, Влад продолжал:

– Я помню тот день, когда, поддавшись на уговоры Эльфа, я пошёл с ним в казино. Я так увлёкся игрой, что не заметил, как проиграл подчистую всё, что было. Тогда мне предложили сыграть на ночь с моим спутником. Я поставил эту ставку и снова проиграл. Эльфа привезли ко мне через пару дней. Он был грязным и избитым, его порвали, издевались над ним. Во всём этом он обвинял меня. Но ведь он сам захотел идти в это казино, сам пошёл с этими насильниками. Ведь если бы не хотел – не пошёл бы. Но он хотел. Он был вредителем, но признавать это отказывался. Его вид возбудил меня, – Влад мечтательно прикрыл глаза, – мне захотелось повторить все те вещи, что делали с ним. Введя его в транс, я получил море удовольствия. Но тогда ещё не знал, что с удовольствием получил и вирус, разрушающий меня изнутри. Это брат мне потом сказал, что один из тех, кто в ту ночь был с моим Эльфом, болен СПИДом. Эльф принёс мне эту заразу. Из-за этого я потерял работу. Я был настолько обескуражен происходящим, что не препятствовал брату, когда он забрал моего Эльфа, чтобы наказать его за совершённое. Брат был прав, он убил вредителя, но мне было жаль терять Эльфа. Несмотря на его предательство, и то, что он сделал, он был моим, принадлежал мне, а брат, как всегда, отобрал самое дорогое. Он просто забил его, не эстетично, грубо, обычной лопатой. После он рассказывал мне, как это произошло. А ещё позже сказал, что ему это понравилось, более того, на этом можно делать деньги.