Текст книги "Шоколад и ваниль (СИ)"

Автор книги: Twaiti

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

– Что? – краснея, посмотрел на подругу парень. Сегодня он совершенно не мог понять её.

– У меня есть ещё одно желание. Ещё с-сильнее того.

– Какое? – удивлённо округлил глаза Вару. Задним умом он уже задумывался о том, что корабль или замок он не осилит.

– Я хочу… хочу…

– Что?

– Хочу с тобой…

Вару затаил дыхание.

– …с тобой… приготовить торт!! – выпалила девушка, зажмурившись.

Это было чем-то странным. В нервном выдохе Вару послышалось разочарование.

И вдруг Хелен схватив его за руку, торопливо пошла в сторону дома. Вару сам не заметил, как оказался возле плиты, и даже продолжал бы чувствовать замешательство, если бы не заметил взгляд Хелен. Что-то необычное охватывало её, и это чувство передалось и ему.

– В общем… Мы г-готовим шоколадный торт с ванильным кремом, – пробормотала она.

Вару сглотнул.

Пламя, подогревающее масло охватывало не только дно кастрюли: оно будто охватило всю кухню, наполнив её жарой.

Готовка помогала: Хелен немного расслабилась, и уже не чувствовала себя, как на иголках. Неловкое молчание мешало, и Вару выудив одну из пластинок, завёл проигрыватель.

Сборник саундтреков из «Грязных танцев». Ну, прекрасно! Он то точно даст ему «расслабится». О нет, эта музыка лишь раззадоривала Вару и дразнила. Короткий кружевной летний сарафан опалял воображение, а жидкая масса в миске в руках Хелен отвлекала от дел. Вару не удержался.

Подойдя к Хелен сзади и макнув палец в миску, он нарочито медленно слизнул с него тесто.

– Ммм, мало сахара, – протянул он.

– Ты так думаешь? – подняла брови Хелен, – мне так не кажется.

– Так попробуй сама, – он повторно макнул палец в тесто и поднёс к губам подруги.

Дыхание Хелен стало горячее, и, поглядев на Вару, она приоткрыла губы и медленно слизнула тесто.

Парень закусил губу.

– По-моему сахара более чем достаточно.

– Я люблю послаще, – тихо произнёс Вару, самозабвенно разглядывая губы подруги.

– Насколько слаще? – прошептала Хелен, неотрывно глядя на парня.

– Настолько, – выдохнул Вару и резким движением обхватил Хелен за талию, усаживая её прямо на стол.

Её губы были сладкими именно настолько. Вару был требователен, а Хелен, робко отвечая на поцелуй, лишь обхватывала шею парня рядом с собой. Он держал её лицо в своих ладонях, и наслаждался горячими нежными движениями губ.

Как только он отстранился, Хелен завороженно поглядела на него.

– Теперь ты – моя мечта, Кровавая Мэри, – прошептал он.

– А ты – моя, Фрэнсис Дрэйк.

И она коснулась губами шеи парня, заставляя того блаженно прикрыть глаза, и нежно водить ладонями по её спине.

Он целовал её губы, плечи, пальцы, словно они были самым сладким шоколадом в мире. Лёгкий сарафан валяется в углу, а зелёные очки на дальнем столике. Зелёные кудри проходят меж тонких фарфоровых пальцев, изумрудные глаза жадно глядят на девичье тело, как на самый дорогой клад.

В тот летний вечер пол был усыпан молотым шоколадом и душистой ванилью.

Комментарий к Глава 19, в которой пахнет шоколадом и ванилью Вот и всё. Два года работы окончены.

Любовь делает нас людьми и, дай бог, всем таких же близких людей, какими были друг для друга Вару и Хелен. Признаться, я и сама мечтаю о таком человеке в своей жизни, только что-то мне не везёт. Любите, будьте любимы и счастливы.

Иллюстрация к главе – https://pp.userapi.com/c639428/v639428208/245c3/pL9iGdE9Wto.jpg

====== Эпилог ======

Вечерняя улица наполнялась звуками музыки, что веселились где-то там, в недрах города и тонули среди высоток и дворов. Пахло самым разгаром лета, вечером и остуженным дождём асфальтом. Редкие лужицы блестели глазами-бликами в лучах заходящего солнца, переглядывались, разбросанные по разным краям дороги. В одну такую вдруг совершенно бесцеремонно шлёпнулся ботинок.

– Вот же ж! – выругался Псих, отряхивая свои не слишком-то чистые ботинки. Тут же он осёкся, т.к. его громкий голос эхом разлетелся по переулку.

Затянув потуже полосатый галстук, и крепче сжав пёструю коробку в руках, Псих пересёк пустынную улицу и вскоре оказался на углу невысокого белесого здания. Он прежде не был в этой части города, а потому нервно сверился с записанным на руке адресом.

Это здесь.

Ещё один поворот и его взгляду предстала яркая витрина небольшого кафе с большой вывеской “Кроличья нора”. Несмотря на то, что на двери висела табличка «Закрыто», а стекло оказалось завешено розовыми занавесями, из под ткани которых раздавался яркий свет, виднелись силуэты, из открытых окон доносились голоса и музыка.

Нервно сглотнув, Псих постучался.

Дверь скоро отворилась, и в глаза гостя брызнул тёплый желтоватый цвет.

– О! А вот и вы! А мы как раз вас ждали! – раздался знакомый низкий бархатный голос. На пороге стоял молодой мужчина с убранным назад розовыми волосами, в слегка потрёпанной белой рубашке и лукавой складкой возле губ.

– Р-Ромео, – удивлённо пролепетал Псих, – в смысле, з-здавствуйте…

– Предлагаю на «ты», – улыбнулся собеседник, не давая гостю более оставаться на пороге.

Это было просторное, и необычайно уютное кафе, со вкусом обставленное деревянной мебелью. На выкрашенных в светло-зелёных тонах стенах весели крупные фотографии животных и растений. Белые столики были укрыты узорчатыми вязанными салфетками, а с потолка свисали разноцветные лампочки.

– Неплохо они тут обустроились, да? – весело заметил Ромео, обводя рукой зал, – правда когда здесь полно посетителей, то совсем симпатично становиться. Любите сладкое?

– Сладкое? – рассеяно переспросил Псих, но вспомнив, что находиться в кондитерской, поспешно кивнул, – люблю.

– Вот и замечательно. А то сестрица такой стол приготовила: на целую армию хватит.

В животе у Психа предательски заурчало и он поспешно заговорил:

– А чем вы… ты, занимаешься?

По лицу Ромео пробежало секундное отчаяние, но тут же вернулось оптимистичное выражение.

– Чем занимаюсь? Переменчиво работаю… В смысле, в данный момент пишу стихи, – гордо заметил он, и добавил, чуть тише, – для детских сборников. Я пока в творческом поиске, но повезло устроиться учителем литературы.

В слове «повезло» было столько отчаяния, что Псих с пониманием поглядел на новоиспечённого коллегу.

– Но, я иногда снимаюсь в некоторых вещах, – воодушевлённо добавил Ромео, желая поправить впечатление.

– Да, наверное видели рекламу слабительного, – раздался женский, слегка прокуренный голос, и к Ромео подошла девушка в туго застёгнутом пиджаке, и в широких брюках.

– Эмма, – воскликнул Псих, радостно оглядывая бывшего Президента школы.

– Ладно, не только слабительного, – примирительно заметила Эмма, и с секунду нежно заглянула в глаза Ромео.

Ромео насупился, но взгляд его оставался игривым.

– Ужасная чопорная женщина к нам подошла, пойдёмте скорее, – заговорил он с Психом.

– Ох, ну ладно вам дуться, молодой актёришка, – ехидно заметила девушка.

– Женщина, вы вообще кто? – не унимался Ромео, – ну ка скажите!

– Чего ради? – фыркнула Эмма, и, смутившись, скрестила руки на груди.

– Скажите, скажите! – не унимался Ромео.

– Ох, да ладно!

– Я жду, – повторил Ромео.

– Жфнф тфмф, – еле слышно пробурчала девушка.

– Что-что? Не слышу? – приложил Ромео руку к уху.

– Я жена твоя! – раздражённо воскликнула Эмма, демонстрируя ему кольцо на пальце. Она окончательно смутилась.

– Вот это я понимаю! Что ж ты сразу не сказала, – рассмеялся Ромео, приобнимая её за талию и подмигивая Психу. Эмма пихнула его в плечо, но руку не убрала.

«Вот это дрессировка» – пронеслось в голове у Психа, когда он, закончив разговор с Эммой и Ромео, направился по их наставлению в сторону сада.

Из кухни доносились необычайный аромат. Когда он проходил мимо двери, вместе с запахом свежей выпечки из двери выскочил мальчишка лет трёх-четырёх. Он растеряно поглядел на Психа и в глазах ребёнка завуч заметил знакомый проницательный блеск.

Постояв, мальчик наконец отвис, и пробежал мимо.

Из двери тут же выскочил удивлённый долговязый мужчина с растерянным лицом. Вид у него был слегка помятый, как и его рубашки.

– Вы тут не видели… Ой, здавствуйте! – растерянно пробормотал он, и Псих, вдруг узнал в нём Габриэля.

– Габриэль! Здравствуй. А! Р-ребёнок… Он, он туда побежал, – пробормотал завуч.

– Спасибо, – благодарно, но слегка рассеяно пробормотал Габриэль и простодушно

улыбнулся.

Не успел он уйти, как из кухни вышла стройная женщина со спокойными янтарными глазами. Возле глаз её уже начали откладываться морщины лёгкой усталости, но она всё ещё казалась свежа и её синий волосы были коротко ниспадали с плеч.

В руках у неё было блюдо с лазаньей.

– Здравствуйте, – спокойно и приветливо улыбнулась она и кивнула, – пойдёмте.

– Рад видеть тебя, Клео, – отозвался Псих и пропустил её вперёд, – как поживаешь? Чем занимаешься?

– Вполне сносно, – заключила она, – я частный психолог.

– Ого! – восторженно выдохнул Псих. Что-то, а в хороших психологах толк он знал.

– Да, – кивнула она, – в наше время людям нужны психологи. Правда, в эту профессию обычно идут, в надежде решить собственные проблемы. – добавила она негромко.

– А психологам хорошо платят? – запальчиво спросил Псих, но тут же осознал свою нетактичность. Клео притворилась, что её не задел вопрос.

– Прилично. Исследователь тоже неплохо получает.

– Исследователь?

– Ну да. Мой муж.

– Муж?!

– Габриэль, – мягко пояснила Клео, развеселённая его удивлением, – у нас двое мальчиков.

– Одного я видел, – рассеяно кивнул Псих.

Они наконец вышли в сад. Примостившийся во дворе среди высотных домов, он казался пёстрым оазисом ограждённым зелёной изгородью от внешнего мира. Небольшой пруд в глубине, каменистые дорожки и пучки цветов вокруг. Кусты с цветами, грядки со специями, даже деревья – чего тут только не было. Под раскидистым деревом, к веткам которого были протянуты гирлянды фонариков, был накрыт длинный стол. Клео опустила тарелку на стол, за которым между прочим сидели двое: Худощавый голубоволосый молодой мужчина и его сосед крепкий блондин со светлыми усиками. Блодин энергично что-то рассказывал размахивая руками и чуть не угодил рукой в тарелку с овощами, за что Клео сделала ему замечание, после чего все трое рассмеялись. Их смех разбудил задремавшего Данте, сидящего на другом конце стола. Он щёлкнул подтяжками по красным полоскам рубашки и что-то проговорил на латинском.

Возле стола с магнитофоном Псих увидел коротко подстриженного мужчину в пиджаке и рыжеволосую девушку, которые рассматривали музыкальный плейлист.

– Куромаку и Николь, – догадливо пробормотал он и направился к ним. До него стали долетать обрывки разговора.

– …будто джаз это плохо! – возмутилась женщина.

– Нет, но ты с вероятность 110% опять пойдёшь танцевать, – заметил мужчина.

– Да! Только не занудничай, Маку!

– Я не занудничаю, но тебе нужно быть намного осторожнее! – только подойдя ближе Псих увидел, что у рыжеволосой девушки из под пёстрого зелёного платья выпирал круглый живот.

– Смею поздравить с пополнением, – уже немного осмелев заметил Псих.

– О! Какие люди в Голливуде! – радостно воскликнула Николь.

– Здравствуйте, – поздоровался с ним за руку Куромаку. Протягивая руку, Псих случайно продемонстрировал записанный синей ручкой адрес, и моментально покраснел.

– К-как скоро ждать вашего пополнения? – неловко спросил он.

– Ещё четыре месяца, и у нас будет новый маленький химик, – усмехнулась Николь.

– Математик, – поправил Маку.

– Что за глупости, химик.

– Математик.

– Гуманитарий, – крикнул из-за стола Феликс, т.к. разговор переходил на повышенные тона. Все присутствующие рассмеялись.

Из под стола прогулочной походкой вылез зелёный код. Пускай он выглядел стары и потрёпанным жизнью, но всё ещё сохранял достоинство.

В это время. В сад наконец вышел Ромео, а за ним Эмма в сопровождении беловолосой девушки. На неё было светлое, усыпанное цветами, лёгкое платье, а её длинные волосы были собраны мальвинкой, что придавало её лицу особую молодость.

На руках она держала маленькую девочку двух лет. Псих поглядел на ребёнка, с удивлением отметив любопытство и радость жизни, что излучали её большие зелёные глаза. На ней было голубое платье с пушистой юбкой, а её кудрявые светлые волос еле доставали до плеч.

Та необычайная любовь и гордость с которой держала мать малышку чувствовалась с самого первого взгляда.

– А мы как раз без вас не начинали! – лучезарно улыбнулась хозяйка дома, и на душе Психа от этого тонкого голоса и нежной улыбки вдруг стало тепло.

– Это наша Ева, – весело пояснила Хелен.

– Предположу, что он собирался назвать ребёнка как-то более по-дурацки, – ухмыльнувшись, заметил завуч.

Хелен захихикала, а Эмма весело фыркнув, закатила глаза.

– А они где? – поинтересовалась бывший Президент, глянув на Хелен и поправляя девочке юбку.

– Они с Пиком поехали на вокзал за бабулей.

– А твои собираются приехать?

– Не уверена. У них было много дел, и они говорили, что вероятно не смогут.

– Удивительно, – фыркнула Эмма, но Хелен примирительно улыбнулась:

– В прошлом году они ведь приехали.

Псих почувствовал, что лишний в этом разговоре, но Хелен тут же заметила это:

– Пойдёмте лучше за стол. Они вот-вот приедут.

И это было правдой. Не успела Хелен как следует посадить малышку на стульчик во главе стола, как где-то за зелёной оградой послышался громкий сигнал машины и старушечья ругань. Через минуту, раздвинув ветки, и появилась бабушка Роза.

– Хелли, мой зять меня мучает. Объясни ему, что седьмого сезона не будет и быть не может!

– Бабуль, ну вы опять? – вздохнула Хелен.

– Ооо, Роза Петровна! Добрый вечер! – весело поприветствовал Феликс, вскакивая со своего места. Кивнул и Зонт.

– Это у вас, музыкантов, он добрый, а у нас самый обычный. Зонтик, я надеюсь ты нам сегодня сыграешь на скрипке, а то мой зять только на нервах играть умеет. Ну дайте же мне на неё посмотреть!

И она ласково наклонилась к Еве.

– Ты ж моя сладенькая, – улыбнулась старушка.

А в это время из-за садовой ограды появился Высокий мужчина с огромным белым единорогом, размером с большую собаку. Тяжело дыша он опустил плюшевую игрушку рядом с девочкой. Кивнув головой, единорог завращал глазами.

– Ужас какой, – заключила бабушка Роза.

Девочка весело рассмеялась.

– Не слишком ли большой? – изогнул бровь Ромео.

– Он выбирал, – спокойно пояснил «грузчик».

Им оказался молодой мужчина с фиолетовым бакенбардами и ухоженными руками. В его движениях читалась уверенность и аккуратность. Одет он был дорого и со вкусом.

– Всё для самой милой крёстной, – добавил он и при этих словах его голос потеплел.

– Пик, спасибо огромное, – улыбнулась Хелен, и поспешно добавила, – садитесь, вы наверное голодные!

– Нет, ну нормально! Уже садятся, а меня не ждут! – раздался голос из-за ограды и, наконец, хозяин дома появился в саду. На носу очки, а на подбородке короткая вьющаяся бородка. Зелёная неизменная шевелюра, изумрудный пиджак и оранжевый галстук с дурацким орнаментом. Запрокинув очки на затылок и весело ухмыльнувшись, Вару затащил в сад чемоданы и кучу пёстрых пакетов с подарками.

– Так, я не понял… У вас что тут праздник? – ошарашенно воскликнул он, побросав чемоданы.

– Осторожнее, – возмутилась бабушка Роза.

– Что это за повод такой? – недоверчиво поглядев на всех присутствующих и подойдя к ребёнку, возмутился Вару, – а это вообще кто? Дайте ка подумать… Самая лучшая именинница в мире!

И он подхватил на ручки светящуюся от радости девочку.

– Папа!

Все начали рассаживаться за стол. Николь и Куромаку наконец нашли компромисс и сад наполнила ненавязчивая весёлая мелодия. Клео усадила на колени двухлетного сынишку, второй сидел рядом с Габриэлем и с удивлением выспрашивал у отца, почему ему нельзя алкоголь. Ромео, что-то шептал на ухо своей жене, от чего та краснела и громко жаловалась бабушке Розе. Феликс без остановки травил анекдоты, взяв целью рассмешить Пика, который недоверчиво слушал и улыбался краем губ. Данте и Зонт негромко о чём-то беседовали, в то время, как Николь и Куромаку вновь начали о чём-то спорить.

Псих глядел на всех, на то как Вару, держащий на руках ребёнка мягко поцеловал свою жену в лоб, и он вдруг ощутил пугающее волнение. Прошло всего шесть-семь лет, а всё так сильно изменилось. Для него эти года пронеслись быстро, словно их и не было вовсе, в рутинных метаниях, нервах и истериках школы, где все вечно будто пытались действовать ему на нервы. Но здесь кипела жизнь. Не везде искусная, изысканная, скорее даже неправильная и неказистая в чём-то. Но она была настоящей жизнью.

– Прошу внимания! – громко воскликнул хозяин, приобнимая Хелен, державшую на руках дочку. Все наконец притихли.

– Я хотел бы сказать, что… Что вы большие дураки, если пришли сегодня ради торта, его не будет… Ладно, шучу, будет, конечно!

Все рассмеялись, даже Псих. Он вдруг почувствовал страшную нехватку этих странноватых и даже глупых шуток и тёплого лёгкого отношения к жизни.

– А если серьёзно..., – продолжил Вару, но его резко прервал звонок в дверь.

Он удивлённо поглядел на Хелен, но та лишь пожала плечами.

– Только попробуйте выпить всё шампанское к моему возвращению, особенно вы, юная леди, – пригрозил дочери пальцем Вару, и быстро скрылся в доме.

Когда он открыл дверь, вся его уверенность и решительность вдруг испарились и он, ошарашенный, замер.

– Вару? – позвала Хелен, оставившая дочь на руках у бабушки.

Он не отзывался. Она выглянула из-за его плеча и в удивлении раскрыла рот.

За дверью стояла женщина с кудрявыми длинными волосами. Строгие круглые очки сидели на её носу. По цвету ярко изумрудных глаз Хелен вдруг всё поняла.

Женщина мялась на пороге, не зная что сказать.

– З-здравствуйте, – негромко поздоровалась Хелен.

– Здравствуйте, – кивнула ей женщина, смутившись, – Здравствуй, Вару.

Вару молчал, не находя слов. Наконец он с трудом волоча ноги, отошёл в сторону пропуская женщину вперёд.

– А Вы? – начала было она.

– Я Хелен, – улыбнулась девушка.

– Точно, – кивнула гостья, с тяжело скрываемым восхищением оглядывая Хелен с ног до головы. По её взгялду казалось, что она с трудом верила во всё происходящее.

– Агата, – коротко представилась гостья.

– Я принела п-подарок, – пробормотала она, протягивая большую коробку с куклой.

– Спасибо огромное, – улыбнулась Хелен.

– «Заботливая мамочка», – холодным тоном прочитал Вару на коробке.

Он было напрягся, но тут Хелен взяла руку мужа и тот, ощутив её ладонь, медленно расслабился.

– Мы на секунду отойдём, – с трудом проговорил он.

Когда они с женой отошли в соседнюю комнату, Вару сдавленным шёпот затараторил:

– Я чёрт возьми не понимаю, что она здесь делает!

– Прости, – пролепетала Хелен, – Это я её пригласила. Я случайно услышала о неё через знакомую, вот и решила...

Она выглядела огорчённой, от чего Вару не смог более ругаться на неё, а лишь обхватив голову руками, устало простонал.

– Я думала, возможно это к лучшему, – неуверенно добавила она.

– К лучшему?! Одного визита на День Рождение не достаточно, чтобы исправить изгаженные 26 лет жизни!

– Да, я знаю. Но она уже пришла, – примирительно заметила Хелен, – мы не можем её выгнать.

– Да? – недоверчиво поглядел исподлобья её муж.

Хелен захихикала.

– Просто попытайся поговорить с ней. Я знаю, как это тяжело. Но тебе нужно это сделать.

– Она меня ненавидит, – холодно заметил Вару.

– Тебя невозможно ненавидеть.

Она провела ладонью по его щеке, и он, наклонившись, мягко поцеловал её в губы.

Когда они вернулись, Хелен сразу заговорила:

– Знаете, будет замечательно если вы оба достанете из духовки торт. Там осталось только написать имя и всё.

Как только они оказались на кухне, Хелен покинула их, напоследок глянув на Вару. Оказавшись одни, оба молчали.

– Ну как дела? – начал Вару, и тон его излучал сплошное ехидство.

– Всё хорошо, спасибо, – тихо ответила женщина, – Вару, я хотела сказать...

– Что?

– Я... Очень рада видеть тебя.

Вару фыркнул. Всё происходящее казалось ему ужасной глупостью. Нехотя он открыл духовку и с необычайной ловкостью выудил оттуда торт.

– Держи, – протянул он кондитерский мешок собеседнице.

– Я? – неуверенно произнесла она.

– Это кондитерская, детка, – недовольно заметил Вару, взяв ещё один мешок с кремом.

– Как ты разговариваешь…, – пробормотала она, ёжась.

– Ну, уж извините. Если тебе не нравится…

– Нет, мне всё нравится, – проговорила женщина, опустив глаза.

Вару замялся, а затем начал выписывать на торте имя дочери.

– Ева? – переспросила Агата

– Да, Ева. Это моя дочь, представляешь? А ещё у меня есть жена и кондитерская, которую мы с ней вот уже три года содержим! Неожиданно, правда? И ещё я работаю стэндапером, но ты наверное не оценишь, это ведь не профессия даже!! А ещё неожиданно, что в моей жизни вдруг появляется мать, которая бросила меня в детстве с моим мудилой отцом, которая и знать обо мне ничего не знает!!

Он резко сдавил кондитерский мешок, и крем брызнул ему в глаз.

– Ай! – вскрикнул Вару.

Женщина схватила полотенце и быстро принялась убирать крем с его лица.

– Н-не трогай меня! – с трудом выговорил Вару, глядя в её покрывшееся морщинами, взволнованное лицо. Волнение, заботливое, которое он ни разу не видел в детстве.

Он выхватил из рук женщины полотенце, усыпанное ромашками и уставился в него. На застиранном полотенце оставался след от помады Хелен. Он отвернулся.

– Я знаю. И поверь мне безумно стыдно, за то что я отвратительная мать и вообще...

Её голос дрожал, и казалось, она вот-вот заплачет. Она казалась ему такой чужой и далёкой, однако надломленный плачущий голос ворошил что-то в его воспоминаниях, будил ребёнка в его душе.

Агата уткнулась в ладони, а Вару порывисто хотел было уйти, но случайно надовил рукой на поднос с тортом.

– Торт! – испуганно воскликнули они в один голос и ухватились за поднос.

Многоярусный кондитерский шедевр предательски зашатался из сторону в сторону.

– На меня наклоняй! А... Не-не, теперь на себя немного! – испуганно тараторил Вару, – придержи верхний ярус.

– Чем? У меня руки заняты! – отозвалась женщина, – я не человек паук!

– У человека паука две руки! Он против природы! Я хрен знаю, чем! Носом!

И они оба уткнулись носами в верхний ярус пирамиды из коржей. Торт наконец пришёл в равновесие и они отлепили от него свои лица.

– Теперь на носу не только очки, но ещё и крем, – с тёплой улыбкой заметила женщина.

– Чёрт, ну какая мать, такой и сын. Я бы развёл руками, да они заняты, – Отозвался Вару.

Через секунду они оба засмеялись.

Когда они вернулись в сад, веселье было в разгаре, но все обрадованно заговорили, как только Вару появился в дверях. Затем гости в смятении поглядели на вошедшую следом женщину.

– Это Агата, – спокойно произнёс он, – Моя… моя..

– Мама, – закончила за него Агата, и Вару будто подавился этим словом.

Но через секунду он, встретившись взглядом с Хелен, вновь обрёл беззаботность и игривую манеру разговора.

– Ну всё, женщина, я вас пустил поесть только потому что вы мне обещали заплатить, – весело сказал он и все рассмеялись.

– Вернёмся к начатому, – заметил Вару, – пожалуй все присутствующие знают, что я не склонен к сентиментальности. Особенно вы бабушка Роза, когда я не плакал над вашей завявшей георгиной.

– Изверг, – усмехнулась Роза Петровна.

– Но я бы хотел поблагодарить, что все мы смогли собраться здесь. Особенно человеку, подарившему мне счастье. Итак, поапладируем моей фее-крёстной.

С этими словами он указал на Психа. Тот покраснел до ушей, а вокруг него раздались аплодисменты.

– Держи, дарю, – Вару протянул ему длинную коробку.

Псих в волнении потёр крышку и наконец открыл. На бархате лежала ручка в виде волшебной палочки.

– Ва-а-ару-у-у!!

Восклицание разлетелось по саду, а за ним последовала волна смеха. Псих усмехаясь глядел на бывшего хулигана и устало качал головой.

– Так вот, – продолжил Вару, – Будучи скептиком, могу сказать, что жизнь состоит из множества отвратных вещей. Опасности подстерегают нас за каждым углом, желая сыграть с нами злую шутку. И я со спокойной совестью могу сказать, что запить или совершить что-нибудь противозаконное – лучшее решение проблем в нашем мире.

Пауза.

– Но так бы я сказал лет этак семь назад. Так уж кошмарно вышло, что оказывается, в мире есть чувства, которые живут среди нас. Они не слышаться и не видятся. Но они ощущаются. Я говорю о них: о нежности, сострадании, понимании, смехе и… и любви. Любовь и смех делают нас сильнее, и помогают преодолевать все препятствия в жизни. Они дают силы поступать с другими, так, – он поглядел на Хелен, – как хочешь, чтобы поступали с тобой. Ну так это, о чём же я? Я бы хотел, чтобы мы выпили за то, чтобы наши дети постарались поскорее понять эту простую вещь, умели доверять друг другу и...

Смеяться.