Текст книги "У Черного моря (СИ)"

Автор книги: TurkFan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– В Германии и Голландии, – с благодарностью подхватила разговор Хазан. – В России, Украине, Болгарии, Грузии.

– Аллах-Аллах, – Ягыз покачал головой. – Ты повидала стран больше меня.

– Я видела их не дальше портов, – засмеялась Хазан, – иногда дальше порта даже не выходила в город, так что… Почти не считается.

– А в Германии и Голландии? Это же не Черное море.

– Рыбная ловля. Всегда есть, чему поучиться, Ягыз.

«Я ведь думала, что возглавлю флотилию дедушки после него».

Ягыз серьезно смотрел на нее, словно изучая, словно пытаясь прочесть ее мысли, и Хазан не хотелось, чтобы он их прочитал. Что она и правда опасалась двухлетнего мальчика, которого в доме дедушки теперь будет растить кузина Севда. Что она и правда завидовала мальчику, который родился мальчиком по фамилии Чамкыран.

Резкая трель звонка телефона словно вывела их из транса. Хазан удивленно подняла трубку, хмуря брови. Звонила Гекче, подруга Эдже, и ей это не понравилось.

– Сестра Хазан! – Заверещала та в трубку. – Сестра Хазан, беги скорее! Скорее, сестра Хазан!

– Что такое, Гекче? – Хазан до боли в пальцах вцепилась в телефон. – Что случилось, говори?

– Сестра Хазан, скорее! Скорее! Я видела, видела их!

– Да что случилось, Гекче, говори спокойнее?

– Эдже сбежала! – Прокричала в трубку Гекче. – Эдже сбежала с Ясином в Стамбул!

========== Часть 13 ==========

– Аллахом клянусь, – говорила Хазан, подняв руку для пущей торжественности, – клянусь Аллахом, я запру Эдже в горной деревне. На ферме будет работать, масло будет взбивать, коров пасти будет! И одежду я стирать ей не буду, в ручье будет, руками стирать! И газовый баллон я возить ей не буду, будет дрова колоть, на печи готовить!

– А Ясина, – Хазан продолжала яриться. – Ясина я посажу в клетку и в море опущу. Краном. Медленно. Ме-е-едленно.

Ягыз покосился на нее и опять перевел взгляд на дорогу. Он ехал на огромной скорости по незнакомому горному серпантину в попытке догнать автобус, который увозил сестру его невесты в Стамбул.

Ягызу отчаянно хотелось захихикать от абсурдности происходящего.

Утро так нормально начиналось. Они с бабушкой попили кофе, дедушка читал газету на террасе, Ягыз разговаривал с ним о каких-то мелочах, из сада пахло цветами, утренний летний воздух потихоньку наполнялся жарой, Ягыз попытался заняться делами в кабинете, но бабушка выгнала его и отобрала ноутбук и, помявшись и послонявшись по саду, Ягыз забрался на крышу, будто бы чтобы проверить кровлю.

Он ни черта не понимал в кровле, но, решил он, если там что-то будет не так, он увидит.

В особняке Эгеменов в Стамбуле папа никогда сам не проверял кровлю. Он не возился с камином. Не раскручивал раковину, если та забивалась. На это в особняке Эгеменов были специально нанятые люди. Иногда, глядя на дедушку, умело орудующего ключом, Ягызу хотелось позвонить отцу и спросить, было ли время, когда отец пытался сам заниматься домашними делами? Не могло быть так, чтобы не пытался, в присутствии такого примера перед глазами. И Ягызу следовало привыкать жить также, иначе…

Иначе он сам себя не сможет уважать, не говоря уже о деде.

Не говоря уже о Хазан.

В итоге его обследование кровли превратилось просто в лежание на жесткой крыше под палящим черноморским солнцем.

“Ты Эгемен” – крутилось в его голове. “Ты сын и внук Эгеменов. Черное море в твоей крови”

Этот город был в его крови. “Ты не можешь не чувствовать этого”.

“Это мой дом”, подумал он, поднимаясь и глядя с крыши особняка на сад. “Я чувствую это” – подумал он, слушая пение бабушки. Он улыбался, когда раздался звонок телефона.

– Доброе утро, жизнь моя! – раздался истерично веселый голос Хазан, и Ягыз обеспокоенно выпрямился.

Через полчаса он ел с ней суши в японском ресторане, а еще через полтора часа гнал на своем мерседесе по незнакомому горному серпантину в попытке догнать автобус, который увозил сестру его невесты в Стамбул.

Когда подруга Эдже позвонила Хазан, Ягыз был приятно удивлен: Хазан не запаниковала, не забилась в истерике. Она сжала зубы, в ее глазах зажегся злобный огонек. Она тут же позвонила своему кузену Алтаю, велев взять друзей и немедленно отправиться в аэропорт и остановить Ясина и Эдже, которые где-то час назад сбежали вместе в Стамбул. Ягыз уже смотрел в интернете расписание полетов аэропорта Орду.

– Десять минут назад вылетел самолет в Измир, через пятнадцать минут вылетает рейс в Анталью, – сказал он, как только Хазан положила трубку. – Ты уверена, что они поедут именно в Стамбул?

– Она сказала Гекче, что едет в Стамбул, и она всегда говорила, что сбежит в Стамбул, когда… – Хазан осеклась, и Ягыз улыбнулся.

– Когда думала сбежать от меня?

Хазан кивнула, и Ягыз нажал кнопку вызова.

– Сефер, брат, мне нужна твоя суперсила…

Суперсила брата Сефера сработала, и теперь Ягыз с Хазан гнали за автобусом, увозившим Эдже и ее возлюбленного к новой прекрасной жизни в великом городе Стамбуле.

К новой прекрасной жизни, в которой у них даже не было денег на самолет. По уму, Эдже следовало позволить сбежать и вернуться с поджатым хвостиком через несколько месяцев, вот только… Вот только в Орду такое было невозможно, и девицу надо было поймать немедленно, и поэтому Ягыз выживал максимум из своего прекрасного железного скакуна, спасибо дедушке, за “лучшую машину в Орду”, “для лучшего внука Орду”.

Они выехали на длинную прямую между гор, когда увидели автобус на пустынной дороге.

– Это они, – шепнула Хазан, и Ягыз кивнул, догоняя беглецов. Он обогнал автобус на несколько сотен метров, притормозил, развернув машину посреди дороги и вышел наружу, встав у двери. Он услышал хлопок двери и шаги Хазан. Автобус засигналил ему, но остановился на безопасном расстоянии, со своего места Ягыз отлично видел изумленное лицо шофера. Ягыз подошел к автобусу со стороны водителя и махнул ему рукой, призывая открыть окно. Мужчина средних лет настороженно высунул голову.

– Легкой работы, брат, – сказал Ягыз, хватаясь рукой за ручку двери. – У тебя тут пассажиры, которых нам надо бы доставить домой. Открой дверь, Аллаха ради. Девочка не простилась с матерью, разве ж так можно?

– Конечно, господин Ягыз, – проблеял водитель, и Ягыз постарался сдержать удивление. За несколько месяцев в Орду он пока не привык, что его знает в лицо почти весь город.

Двери автобуса с шипением раскрылись, но никто не выходил наружу. В окно Ягыз видел, как люди крутят головами, выглядывая на улицу и глядя вглубь автобуса, внутри царила какая-то суета. Хазан обошла автобус и вошла в дверь, и через некоторое время громкие крики стали отчетливее, а на лицах пассажиров автобуса отразилась паника.

– Брат, открой багажный отдел, заберем их вещи, – попросил Ягыз, и обошел автобус, выйдя к пассажирским дверям. Как раз в этот момент Хазан вытолкнула из двери Эдже, прямо в руки Ягыза, а следом за ней вылетел взъерошенный Ясин Демиркол, которого выскочившая Хазан тут же схватила за шиворот, что было довольно забавно, учитывая, что она была прилично ниже его ростом.

– Эдже, сестренка, забери свои сумки, помоги господину шоферу, – велел Ягыз, не отрывая взгляда от кипящего от ярости Ясина.

– Мы уезжаем в Стамбул, и вы не можете нас остановить! – Закричал Ясин, и Ягыз кивнул, оглядываясь на уставившихся на него пассажиров автобуса.

– Не уезжаете, сынок, – сказал он, перехватывая сумку из рук Эдже. – Так ведь, брат, – повернулся он к водителю. – Они никуда не едут?

– Они никуда не едут, господин Ягыз, – кивнул водитель, и Ягыз улыбнулся ему.

– Спасибо, брат. Легкой работы тебе. Доброй дороги вам, уважаемые, – помахал он рукой пассажирам автобуса, и они загудели в ответ благодарности. – А вы, – повернулся Ягыз к беглецам, – садитесь в машину. Быстро.

– Мы с тобой не поедем! – Заорал Ясин. – Мы никуда с тобой не поедем, понял! Вы не сможете нас остановить! Не сможете! Мы с Эдже любим друг друга, мы уедем в Стамбул и поженимся.

– Заткнись, Ясин, – рявкнула Хазан. – Садись в машину немедленно. Эдже!

Ясин рванулся к Эдже, хватая ее за руку и вставая перед ней, закрывая ее собой.

– Я не позволю вам разлучить нас, поняли? Не позволю!

Ягыз замер, уставившись в дуло наставленного на него пистолета.

– Отпустите нас, ясно? Немедленно нас отпустите! – Кричал Ясин, размахивая пистолетом, переводя его с Ягыза на Хазан и обратно. Водитель автобуса, пискнув, попятился, из автобуса раздались крики.

Ягыз поднял голову, отводя взгляд от пистолета, и посмотрел в глаза Ясина. Парень был в явной истерике, подумал он, его глаза лихорадочно бегали, лицо было бледным, по шее шли красные пятна. Второй рукой он отводил себе за спину Эдже. В ушах Ягыза зазвенело. Словно издалека он слышал гул из автобуса, голос Хазан.

– Ясин, – сказал Ягыз, двигаясь навстречу мальчишке. – Не глупи, сынок, – шаг за шагом, он шел все ближе и ближе, глядя в глаза Ясина, и тот застыл, словно завороженный. – Не порть себе жизнь, мальчишка, – сказал Ягыз, едва слыша себя от частого стука сердца в ушах. Он постарался как можно незаметнее вытереть о брюки вспотевшие ладони. – Перестань, – сказал он, когда подошел так близко, что дуло пистолета уперлось ему в грудь. – Иди в машину, – сказал он, осторожно перехватывая пистолет и забирая его из рук Ясина.

Ясин стоял, замерев, бледный, потрясенный собственным глупым поступком, и Ягыз стоял напротив него, не отрывая от него взгляда. Он не глядя разрядил пистолет и заткнул его за пояс брюк, поворачиваясь к Хазан, которая потрясенно смотрела на него. Он кивнул ей и повернулся к автобусу.

– Простите нас за задержку, уважаемые, – сказал он, подойдя к пассажирской двери. – Доброй дороги вам.

Он развернулся, не дожидаясь окончания ответов пассажиров, и, взяв Ясина за локоть, повел его к машине, где посадил на пассажирское сидение спереди, бросив в багажник вещи Эдже. Хазан усадила сестру сзади и села рядом с ней.

– Что теперь с нами будет? – Спросила заплаканная Эдже, и Хазан шикнула на нее, буравя взглядом затылок Ягыза. Ягыз посмотрел на нее в зеркало заднего вида и кивнул, но удивился, когда в ответ она почему-то показала ему кулак.

Всю дорогу они молчали, и только на въезде в город Хазан вдруг схватила его за плечо.

– Притормози! – Крикнула она, напряженно глядя на стоявшие у обочины дороги машины.

– Это дядя Кудрет! – Пискнула Эдже, и Ягыз напрягся. И правда, при виде него из машины выскочил Кудрет Чамкыран, и притормаживая рядом с ними Ягыз узнал в пассажирах других машин Алтая Йылдыза, каких-то других кузенов Хазан и своего кузена Сефера.

– Сидите в машине, – скомандовал Ягыз и вышел навстречу Кудрету, и с раздражением отметил, что Хазан вышла вслед за ним.

Кудрет стоял, держа в опущенной руке пистолет, и он не отводил взгляда от Ясина на пассажирском сидение.

– Добрый день, брат Кудрет, – поприветствовал его Ягыз, и Кудрет кивнул.

– Значит, догнал их, зятек? – Кудрет одобрительно покивал. – Хорошо сделал. Эй ты, – скомандовал он, поднимая пистолет, – а ну вылезай из машины!

– Дядя Кудрет, – Хазан пошла к нему, пытаясь ухватить его за руку. – Дядя Кудрет, не надо! Не надо, дядя Кудрет, мы разберемся, ты не волнуйся!

– Конечно разберемся, племянница, – прорычал Кудрет. – Конечно, разберемся. Я этого Демиркола сейчас на ремни порежу. Ты у меня молить о смерти будешь, мерзавец! – Заорал он, добавив еще пару словечек.

– Ясин, сиди в машине! – Скомандовал Ягыз, услышав, как открывается дверь, но Ясин выскочил наружу, подбегая к Кудрету и наступая на него.

– Что? Что ты мне сделаешь, а? Убьешь меня? Убьешь? Ну давай, убивай! – Крикнул он, разводя руки в стороны и грудью надвигаясь на пистолет. – Ну давай, застрели меня! Убей! Мне нет жизни без Эдже! Кто ты такой, чтобы судить нас? Кто ты такой, чтобы судить нашу любовь!

– Ясин! – Закричала Эдже, выскакивая из машины. – Любимый, пожалуйста! – В ее голосе слышалось рыдание. – Любимый, не надо, умоляю!

– Стреляй! – Орал Ясин, рванув на груди рубаху. – Ну давай, убей меня! Убей меня ради моей любви, на глазах моей любимой! Ради нее я от любви сгораю, думаешь, на смерть не пойду?

– Думаешь, я не выстрелю в тебя, щенок? – Прорычал Кудрет, взводя курок, и Ягыз дернулся было к нему, но его опередила Хазан.

– Дядя! – Она встала перед Ясином, повернувшись лицом к Кудрету. – Дядя, не глупи, перестань.

– Нет, пусть, пусть стреляет! – Завопил Ясин под рыдания Эдже. – Пусть! Кто вы такие, чтобы судить нас? Вы не знаете любви, никто из вас не знает любви! Ты! – Заорал он, указывая на Ягыза. – Тебе совсем нет дела, на ком жениться! Женишься, на ком тебе укажут! И ты! – Повернулся он к Хазан. – В один день ты зовешь его козлом, бесчестным и Промышленным Холодильником, а на второй день спокойно идешь к нему в невесты! Вы бесчувственные, бессердечные роботы, вы оба, вы оба не имеете права нас судить!

Ягыз усмехнулся, услышав эти слова и коротко кивнул ошеломленно оглянувшейся на него Хазан. Он подошел к невесте и встал перед Кудретом, закрывая собой Ясина.

– Брат Кудрет, прошу тебя, – тихо сказал он, – опусти пистолет. Мы вместе со всем этим разберемся, но не так. – Ягыз повернулся к Хазан. – Посади Эдже в машину, – велел он, и снова посмотрел в глаза Кудрета. Серые глаза дядюшки с подозрением прищурились, но Ягыз кивнул ему, и Кудрет опустил пистолет. – Алтай, – позвал Ягыз и бросил ключи от мерседеса кузену Хазан. – Отвези Эдже в дом ее деда.

– Хорошо, брат, – кивнул парень, быстрым шагом удаляясь к машине, и Ягыз развернулся, глядя на тяжело дышащего Ясина.

– А с этим что будем делать? – Спросил Сефер, когда мерседес тронулся с места, увозя заплаканную Эдже.

– Кстати о промышленных холодильниках, – сказал Ягыз, покосившись на Хазан. – Хазан, позвони в порт, в хранилище. Попроси их приготовить пару бочек льда, скажи, мы приедем через полчасика. – Хазан недоуменно приподняла брови, и Ягыз усмехнулся, поворачиваясь к Ясину. – Значит, говоришь, от любви сгораешь, парень? Стало быть, надо тебя чуть-чуть охладить.

За его спиной раздался хохот Кудрета Чамкырана.

– Сколько минут рекорд задержки дыхания? – Будничным тоном спросил Кудрет Чамкыран, придерживая затылок Ясина, голова которого была опущена в бочку с водой.

– Понятия не имею, – ответил Ягыз, полуприсев на бочку и скрестив руки на груди. – Хазан?

– Вроде минут двадцать, – ответила та, – дядя, выпускай, хватает уже.

– Не, еще чуть-чуть, – помахал тот рукой. – Брат Акын, ты сколько можешь под водой просидеть?

– Да я минуты две только продержусь, – ответил помощник Хазан, – курю же я, да и не молод уже.

– Эй, щенок, – Кудрет поднял Ясина за шиворот и дернул за связанные за спиной руки. – Ты у нас не куришь? – Спросил он задыхающегося парня, который судорожно пытался надышаться.

– Не, он не курит, он у нас спортсмен, – ответил ему Сефер, грызший семечки за столиком.

– Ну, молодец парень, – обрадовался Кудрет, снова макая того головой в бочку. – Давай, сынок, охлади голову. Потом опять остальное тебе охладим, – сказал он, глядя на бочку со льдом, в которую они до этого посадили Ягыза.

– Брат Кудрет, а может уже хватит? Сколько раз ты его уже макнул? – Спросил Ягыз. – Давай опять его в лед, что ли?

– Да ну тебя с твоим льдом, зятек. В такую погоду я и сам во льду посижу с удовольствием, хотя идея хорошая, конечно, была, но больше льда надо было. Эй, Толга! Дуй-ка в холодильник, скажи, еще бочку льда хотим, кати сюда. – Он опять поднял Ясина. – Что, сынок, охладил голову? В лед хочешь уже?

– Пошел ты на … – Выкрикнул тот, и Кудрет опять опустил его головой в бочку.

– Какой невоспитанный, – посетовал он, пиная Ясина в щиколотку. – Испортилась молодежь Орду, испортилась. Мы в его возрасте старших уважали, – ударился он в воспоминания под усмешку Хазан.

– Как же воспитывать молодежь, когда взрослые на Эгейское море сбегают? – Ядовито спросила она, но тот сразу нашелся с ответом.

– От таких баб, как твоя мамаша Фазилет да его мамаша Шухрие как не сбежать, скажи, племянница. Твоя мамаша воспитала дуру, а Шухрие воспитала идиота. Идеальная парочка, аж благословлю их, когда макать устану, – пообещал Кудрет, снова доставая Ясина из бочки. Вся эта экзекуция, с сажанием Ясина в бочку со льдом под непрерывный ор Кудрета, да последующее макание, здорово улучшили ему настроение и, к облегчению Ягыза, увели его мысли от убийств и прочих смываний кровью.

– Легкой работы, сынок, – услышали они голос за спиной, и Кудрет тут же снова макнул Ясина в бочку.

– Спасибо, папа, – ответил он, придерживая дергающегося Ясина. Дядя Джихангир обошел вокруг собравшихся и покрутил головой по сторонам. К нему тут же подбежала Хазан, пододвигая стул, и Джихангир Чамкыран благодарно сел, опираясь обеими руками на трость, и Хазан встала за его спиной, положив ему руку на плечо.

– Подними, сынок, подними, – велел он и уставился на задыхающегося Ясина. – А лед у вас зачем?

– Мы его туда сажаем, когда устаем, дядя Джихангир, – ответил Ягыз, и дядя Джихангир удовлетворенно кивнул.

– В такую жару только лед и помогает. Как не загореться да в такую жару, а, сынок? Горяча кровь Демирколов, ох как горяча. Сунь его в лед, сынок.

Кудрет с кузеном Сефером на пару затолкали Ясина в бочку со льдом, как раз когда юный Толга прибежал с небольшой тележкой из холодильника.

– Значит, от любви сгораешь, сынок? – Спросил Джихангир Чамкыран, подслеповато уставившись на похитителя его внучки. – Это все, что вы придумали, или еще что планировали? – Поинтересовался он.

– Хазан хотела еще закутать его в сеть и макнуть в море с помощью крана, – поделился идеей Ягыз, и дядя Джихангир удовлетворенно закивал.

– Моя школа. Так и сделаем. А пока послушаем-ка парня. Эй, Демиркол, как там тебя.

– Ясин, – подсказал кузен Сефер, и дедушка Хазан кивнул.

– Ясин, значит, говоришь, внучку мою любишь. Это хорошо, это похвально. А вот ходить за ней да без разрешения ее семьи, разве это дело, сынок? Разве не надо было сначала спросить ее мать, а?

– Я спрашивал, – Дрожащим голосом ответил Ясин, и дед прищелкнул языком.

– Значит, запретила она тебе, – сурово сказал он. – Значит, не надо было ходить. А ты и бегал за ней, пока она другому была обещана. Это вторая твоя вина. И голову ей задурил, из дома сбежать, словно бесчестную какую-то, заставил. Это третья твоя вина. А к тому же еще и в моего будущего внука из пистолета целился, – повел он рукой в сторону Ягыза, и все, кроме Хазан, удивленно уставились на него. – Разве ж ты думаешь, мы после этого не макнем тебя в море, сынок? Еще как макнем. Кудрет, дорогой, макайте его в бочку до самой темноты, или пока не устанешь.

– Не волнуйся, папа, – пообещал Кудрет, – я уже поел, долго не устану.

– Молодец, – кивнул дедушка. – Что ты скажешь, Ягыз? Что нам потом с ним делать, да и с Эдже этой глупой?

– Насчет Эдже, я думаю, пусть решает Хазан, – задумчиво сказал Ягыз, поднимаясь с бочки и подходя к дяде Джихангиру. – А насчет этого парня… – Ягыз повернулся к Ясину. – Дядя Джихангир, – сказал он. – А чем именно вам не нравится этот парень?

– Бездельник он! – Твердо сказал дядя. – Работает спустя рукава. Школу бросил и уже три года только автобус водит, да и то плохо. А автобус-то немытый всегда, грязный, сам грубый, невоспитанный, только и знает, что со шпаной водиться. Вот чем нам не нравится этот парень, сынок.

Ягыз пожал плечами.

– Тогда, я думаю, – сказал он, повернувшись к Хазан и подмигнув ей, – у меня есть идея.

Он подошел к бочке, из которой торчала голова Ясина, и поднял его лицо за подбородок.

– Пойдешь работать в артель господина Чамкырана, – решил он. – Вот под присмотром брата Кудрета, на его корабле и поработаешь, или к Хазан пойдешь, кому удобнее будет. И если будешь работать хорошо, и не найдется на тебя жалоб, – Ягыз выпрямился и повернулся к дяде Джихангиру. – Если брат Кудрет и Хазан не будут иметь на тебя жалоб, тогда пойдешь к дяде Джихангиру, поцелуешь ему руку и попросишь у него разрешения встречаться с его внучкой. А вот дядя Джихангир тогда еще и подумает.

– И подумаю, – кивнул дядя. – Молодец, сынок, хорошо придумал. А теперь давайте его и правда в море окунем, сеть несите.

Ягыз засмеялся, повернувшись к Хазан, и та покачала головой, закатывая глаза.

========== Часть 14 ==========

Хазан потерла глаза, прогоняя сон, и двинулась к кафе, у которого сидели поденщики в ожидании, что их выберут для работы. Хазан обычно выбирала одних и тех же, с кем привыкла работать, и сегодняшний день ничем не отличался, она выбирала их не только за трудолюбие, силу и выносливость, но и, в числе прочего, за умение не устраивать склоки. Сегодня ей было это особенно нужно, потому что сегодня ей приходилось брать в свою команду Ясина Демиркола.

Аллах свидетель, Хазан так надеялась, что Эдже одумается, потому что парень был просто кошмаром – и это после того, как Хазан видела в деле Керема и Синана. Напыщенный, наглый, капризный, ревнивый. Неудивительно, что с дядей Кудретом он не сошелся – рыбак рыбака видит и все такое.

– Махфуз, Альп, Кахраман, идемте, – велела она, и вдруг услышала за спиной знакомый голос.

– Капитан, а для меня работки не найдется?

Хазан удивленно приподняла брови, разворачиваясь к неожиданному гостю.

– Что такое? – Удивилась она, глядя на жениха. – Эгемены разорились, и тебе понадобилась новая работа?

– Ну, копейка здесь, копейка там, и становишься на копейку богаче, знаешь ли, – Ягыз подошел к ней, улыбаясь.

– На что мне нужен неопытный работник, Ягыз? – Хазан поджала губы, скрывая улыбку.

– Уверен, найдешь мне применение, – Ягыз подошел к ней очень близко, говоря ей почти на ухо. – Ты ведь хотела показать мне море? Почему бы не сегодня?

– А если серьезно? – Наконец спросила Хазан, и Ягыз пожал плечами.

– Не знаю. Слышал, Ясин сегодня отправляется с тобой в плавание? Подумал, надо тебя поддержать, в конце концов, это была моя идея – подкинуть его вам. Брат Кудрет меня вчера чуть не оглушил своими воплями, до сих пор в ухе гудит. – Ягыз поежился. – Не говоря уже о том, что я узнал столько новых анатомически невозможных слов и оборотов. Честное слово, это была почти поэзия. К концу его речи я был в трансе.

Хазан засмеялась, она уже была наслышана о словарном запасе дяди Кудрета, в конце концов, это ей вчера пришлось разнимать его драку с тетей Шухрие. Тетя Шухрие не оценила, что дядя Кудрет сбросил Ясина за борт и отправил его к берегу вплавь – не то чтобы Хазан его винила за это, если послушать, что тот на корабле выкидывал.

– Что ж, Ягыз Эгемен, грузись на борт, – скомандовала Хазан, разворачиваясь и направляясь к кораблю. – Будешь заниматься черным трудом – палубу надраишь, гальюн почистишь, чай приготовишь.

– Именно в таком порядке? – Уточнил Ягыз, следуя за ней. – Может гальюн оставим на потом?

– За все заплачу пятьдесят лир, – продолжила Хазан, с улыбкой игнорируя его вопрос, и Ягыз возмущенно ахнул.

– Пятьдесят? Всем же платят по сто!

– Товарищ, – Хазан улыбалась, но он был за ее спиной и не видел этого, – за что тебе платить сто лир? За низкоквалифицированный труд?

– Низкоквалифицированный? Когда еще твою палубу будет надраивать MBA Университета Пенсильвании?

Хазан правда хотела сдержаться. Честно-честно, хотела. Вот совершенно честно, хотела этого. Правда, она не могла сказать, когда она этого хотела, потому что ответила почти моментально. Она тут же развернулась и ляпнула, хвала Аллаху, негромко:

– Вообще-то после свадьбы ты ее мне должен будешь надраивать почти каждую ночь.

Честно, она правда хотела сдержаться. Но когда она увидела его лицо, порадовалась, что не сдержалась. Если она думала, что видела его обалделым на помолвке – или когда она съездила ему по физиономии – то здорово ошиблась, по-настоящему обалделым он был именно сейчас.

Но уже через секунду она страшно пожалела о сказанном. Она почувствовала, как все ее лицо, все ее тело, даже волосы налились краской стыда, настолько яркой, что глаза заслезились, и Хазан со всех ног рванула к своему кораблю, где, наспех бросив брату Акыну, чтобы закончил всю подготовку, заперлась в кабине, ругая себя на чем свет стоит.

Она представить не могла, как теперь посмотрит ему в глаза. Никогда, никогда она теперь даже не осмелится голову поднять рядом с ним, не то что в глаза ему посмотреть.

Свадьба им будет предстоять на редкость неудобная, подумала Хазан, воображая себе, как идет к свадебному столу наощупь, в то время как он думает, на какой извращенке женится.

Она представила себе, как регистратор брака задает вопрос, согласен ли Ягыз Эгемен взять Хазан Чамкыран в законные жены, а он такой: «Знаете, мне что-то не хочется надраивать ее палубу», и Хазан, как есть, в подвенечном платье, наверняка по маминому вкусу, все в цветочек, в оборочки и в кружавчики, сбегает прямо со свадьбы – да прямо в Эгейское море, куда еще теперь будет бежать? А он сбегает в другую сторону, в Университет Пенсильвании, например.

Хвала Аллаху, работа для Хазан была настолько привычная, что она даже не заметила, как вывела корабль в море, воображая себе, как селится в Японии и каждый день ест сырую рыбу, пока и туда не приходят новости, что «от этой женщины сбежал Ягыз Эгемен, чтобы не драить ее палубу ночами» – и как ей приходится бежать из Японии в Антарктиду.

В дверь раздался стук и прозвенел голос Ясина:

– Сестра Хазан, чай!

– Неси, – ответила она, переводя дух. Ясин сейчас казался ей совершенно нормальной, приятной компанией. Хазан даже не повернула голову в сторону вошедшего, глядя прямо перед собой и поглядывая на приборы, когда перед ней появилась стеклянная чашка, и Хазан почти приняла ее в руки, когда вдруг узнала обручальное кольцо на безымянном пальце, и она так резко отодвинулась, что едва не обожглась.

– Осторожнее, – воскликнул Ягыз, отводя от нее чашку. – Горячий, я только заварил!

Хазан уставилась на него, чувствуя, как ее снова заливает краска стыда, но он, делая вид, что не видит, просто поставил чашку перед ней, глядя в море за окном.

– Подумал, что чай, наверное, стоит заварить до того, как гальюн придется чистить, – улыбнулся он и отвернулся, разглядывая кабину. – Значит отсюда ты водишь корабль? И куда мы теперь идем и сколько еще идти?

Хазан глубоко вздохнула, дергая ногой от неловкости, но начала объяснять, что они будут делать дальше, и чем будет занят весь их день, потом объяснила, чем она занимается в кабине и что она будет делать потом, и к концу объяснения она почти успокоилась. Почти.

– И на этом, в общем, все, – закончила она, и в первый раз посмотрела ему в лицо. Ягыз был совершенно спокоен и серьезен, и Хазан почти без стеснения смогла посмотреть на него, и наверное, наверное, все могло бы обойтись и пройти нормально. Так ведь?

– Тогда, наверное, мне уже надо бы начать…

«Не смей, не смей, не смей!» – завопила Хазан у себя в голове.

– … надраивать твою палубу… – Закончил он, едва сдерживая смех.

Хазан хотелось провалиться сквозь землю… Если бы она была на земле, конечно. Сквозь корабль что ли? Она сжала зубы, зажмурилась, едва не падая, и тут Ягыз перестал сдерживаться, хохоча, как сумасшедший.

– Перестань, – сказала она сквозь зубы. Он захохотал еще громче. – Я сброшу тебя за борт, – пригрозила Хазан, но в ответ получила только полузадушенное:

– Бросай. Это того стоит.

Хазан закрыла лицо руками, качая головой, но его смех был так заразителен, что она рассмеялась вслед за ним, обессиленно падая в кресло.

– Ты мне никогда этого не забудешь, да? – Спросила она, отсмеявшись, и Ягыз покачал головой.

– Я положил это на полочку к «козлу» и «шахзаде-извращенцу». Вряд ли это возможно забыть.

– Капитан Хазан! – Крикнул брат Акын, когда Хазан было открыла рот, чтобы послать этого негодяя ко всем чертям. – А мы не мимо прошли? – И Хазан выругалась, снова вызвав у Ягыза приступ хохота.

– Вали отсюда, ненормальный, – разозлилась Хазан, пихая его в грудь. – Отвлекаешь меня, да я тебе и пятидесяти лир не заплачу, я с тебя штраф сниму в конце дня, MBA Пенсильвании.

– Ладно, – покладисто ответил Ягыз. – Пойду драить палубу.

И Хазан запустила ему в спину свою фуражку, потому что ничего, что было не жалко в него кинуть при себе не было.

– Не сиди на борту, – строго сказала Хазан, глядя на медленно плывущее к закату солнце, вытирая пот со лба. – Ты просто напрашиваешься на то, чтобы столкнуть тебя и отправить к берегу вплавь.

Ягыз вздохнул, устало глядя на нее.

– Знаешь, я уже почти и правда напрашиваюсь – доплыву до берега и буду отдыхать. Ты просто зверь, а не капитан. Как вышло, что против тебя до сих пор не подняли бунт?

– Бунтовщиков я протягиваю под килем, – пригрозила Хазан, садясь рядом с ним.

– Но ведь и правда, работа тяжелая, – Ягыз прикрыл глаза, глубоко вдыхая морской воздух. – Кажется, сегодня я буду спать как ребенок.

– Ясин, завари нам чаю! – Крикнула Хазан, и Ягыз приоткрыл один глаз, глядя на нее.

– А он нам в чай не плюнет?

– Брат Акын за ним следит, – кивнула Хазан – за что именно Кудрет сбросил Ясина в море, все уже знали.

Ягыз потянулся, поморщившись.

– И этим ты занимаешься почти каждый день?

– Почти всю свою жизнь, – кивнула Хазан. Когда Ягыз вопросительно посмотрел на нее, она пояснила. – Отец начал брать меня в море, когда я была младше, чем Омрюм сейчас. А после его смерти я ходила с дедушкой и дядей Кудретом, пока он не перешел в грузовые.

Ягыз посмотрел по сторонам и понизил голос.

– Насчет грузовых Кудрета. Ты ведь не думаешь, что он возьмется за старое?

Хазан дернула щекой.

– Дедушка отправил с ним нашего кузена Октая. Он верен дедушке как пес, и дядя это знает. – Подумав, Хазан добавила. – Дедушка пригрозил, что отберет у дяди сына, если тот вздумает снова выкидывать фокусы. И уж проследит, чтобы дядя ни на одном из четырех морей не получил больше корабля.

– Твой дядя тоже любит море, да?

– Как можно его не любить? – Спросила Хазан, оглядываясь по сторонам. – Знаешь, – сказала она, глядя на горизонт, к которому клонилось солнце. – Тогда, в отеле, помнишь? Знаешь, почему я тогда к тебе пришла? Я тогда узнала, что ты собираешься жить в Орду и не будешь уезжать от Черного моря, и тогда я подумала, что раз уж так…

Ягыз покачал головой, с любопытством глядя на нее.

– Я собиралась сделать тебе предложение.

– Какое? – Не понял Ягыз, и Хазан фыркнула.

– Руки и сердца. Серьезно, я шла тогда к тебе, чтобы просить твоей руки.

– О, – Ягыз скривил губы в попытке сдержать улыбку. – Знаешь, у тебя это не очень хорошо получилось.

– Да что ты?

– Правда, тебе стоило бы попрактиковаться заранее…

– Ну, раз ты так считаешь…

– Наверное, начинать с «козла» не стоило, да и тот момент, когда ты кричала, чтобы горы и море тебя услышали, было романтично, да, но текст немного подкачал.