сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
День двадцать второй
— Весело тут у вас было без меня, — качает головой Арчи, дослушав меня до конца.
— Не то слово. Прости, друг, что так редко заходил в последнее время. Сам понимаешь…
— Да ничего. Главное, всё позади. Так объясни, почему ты не веришь, что Бетти в Стенфорде?
Колеблюсь, но чёрт, это же Арчи. Он поймёт её, он не осудит.
— Только не говори никому, даже Ронни. Беттс после суда над Хэлом сидела на транквилизаторах, а в тот вечер миссис Купер узнала об этом. — признаюсь я, сжимая в руках горячую кружку, не греющую замерзшие ладони.
Аппетита не было вообще, даже несмотря на витавшие в Попс запахи. Иногда мне казалось, что в последнее время у меня вместо крови по венам течёт чёрный кофе.
— Ого. Вот почему она не приходила, своих проблем хватало. Тогда это и правда, странно. Чем я могу помочь? — интересуется Арчи, — Чёрт, не могу не сказать, видок у тебя хуже моего, а я из тюрьмы вчера вышел, — он кивает на мою рассечённую скулу.
— А, это вчера с упырями разбирались. Вроде почти миром разошлись, по крайней мере, пока. Чем тут поможешь, Арч… Разве что разговоришь Элис… — отмахиваюсь я.
— Давай, я попробую? — предлагает друг, оживившись.
— Она даже папе не признаётся, а уж у него аргументы поубедительней твоих, — усмехаюсь я.
Но больная мысль уже поселилась в голове, и как бы я не отмахивался, травила своим ядом.
День двадцать пятый
Подъезжаю к дому Куперов, бросаю байк на дороге, не утруждаясь подножкой. Подлетаю к двери и собираюсь бесцеремонно ворваться в дом.
Единственный человек, у которого есть ответы — Элис Купер. И она мне всё расскажет, для неё же лучше, если добровольно. Все границы, условности и приличия растаяли после очередной бессонной ночи с бутылкой отцовского виски и тремя пачками сигарет.
Дверь отворяется сама и выходит отец. Складывает руки на груди и прищуривается, разглядывая мой полубезумный вид.
— Джаг, я догадываюсь, зачем ты пришёл. Но ты не причинишь Элис вреда. — твёрдо говорит он.
— Мне уже плевать! Пусти, пап, дай с ней поговорить! Я должен знать, что с Бетти! — отчаянно ору я на всю улицу, но даже не придаю этому значения.
Прозвучавшее имя эхом отдаёт в пустоту в груди.
Папа подходит ко мне и достаёт из моего кармана нож, укоризненно качая головой.
— Она мать твоей девушки, она практически невеста твоего отца, а ты собирался её пытать ножом?
Не могу больше стоять на ногах, понимая справедливость этих слов. Колени подкашиваются, и я практически падаю на ступени крыльца, закрывая голову руками, пытаясь защититься от подступающей тьмы.
Отец вздыхает и садится рядом, обнимая меня за плечи.
— Джаг, успокойся. Всё будет хорошо. Бетти вернётся. Элис начала ремонт в её комнате, неспроста же? — пытается приободрить он меня.
— Правда? — со вновь вспыхнувшей надеждой поднимаю взгляд.
— Правда. Она скоро вернётся, — уверенно говорит папа, потрепав меня по волосам, — Джаг, а где твоя шапка?
— Что? Не знаю. Забыл где-то, наверное.
Вернётся. Она вернётся в Ривердэйл.
День тридцать четвёртый
Так не хотел солгать, но я был обречён.
Знай зверь внутри меня, сидит внутри меня.
Неважно кто мы здесь, но в каждом кто-то есть.
Твой демон где-то там, твой демон где-то там.
Громкий заливистый смех и клубничный коктейль. Обворожительная улыбка. Сливки на маленьком носике, тянусь стереть их кончиком пальца, но она тут же отодвигается.
— Ты забыл, Джагги? Не смей ко мне прикасаться!
Чёрт! Резко просыпаюсь и сажусь на кровати, тяжело дыша. Когда отец сказал, что Бетти скоро приедет, кошмары изменились. Из долгих запутанных снов с нахождением то парализованного, а то и вовсе безжизненного тела, которые вообще отбивали желание спать, я получил вот такие. Делано счастливые, основанные на воспоминаниях, и оттого ещё больше бьющие по нервам. Вот только конец всегда один…
Да, Бетти вернётся в Ривердэйл. Это уже точно: Элис проговорилась папе, что на следующей неделе поедет за ней. Куда, оставалось тайной. Вот только она вернётся не ко мне. А к друзьям, школе, матери. А я не должен к ней приближаться. Ха, смогу ли?
После месяца отчаянных поисков, бессонных или наполненных кошмарами ночей, сигарет, кофе, виски, но главное — отчаянной пустоты в душе, которую ни что и никто не мог заполнить, я был абсолютно уверен, что оставаться от неё на расстоянии будет нереально. Хотя бы чтобы убедиться, что с ней больше ничего не случится.
День сороковой
Они мне говорят, что я не виноват.
Это внутри меня, как отпустить тебя?
Я вижу яркий свет в твоих глазах, но нет
Твой демон где-то там, твой демон где-то там.
Чувствую себя долбанным маньяком, битый час с самого утра околачиваясь возле дома Куперов. Отец не подвёл: ночью Элис выехала за Бетти и он мне сразу позвонил. Почему ночью, интересно? Значит, она была действительно далеко. Почему-то казалось, что миссис Купер специально это сделала, чтобы я до неё не добрался.
Я просто посмотрю. Увижу её, чтобы убедиться, что она в порядке и дома. Просто взгляну на неё хоть разок, и потом можно снова возвращаться в прокуренный и заваленный хламом трейлер. И вот, к дому подъезжает машина, та самая, блядь, машина…
Затаив дыхание, смотрю, как она выходит из автомобиля. Это она. Правда, она. Немного другая причёска, немного другая походка — будто спина прямей стала. Но это Бетти.
Переминаюсь с ноги на ногу, пытаясь удержаться и не кинуться к ней. Посмотрел, Джонс? А теперь пиздуй обратно в свою нору, и не высовывай нос. Ей явно стало только лучше без тебя. Так пусть живёт и радуется, поступит в Стенфорд или ещё там куда. Главное — без тебя, без отравляющего всё вокруг себя монстра.
Вздыхаю, отворачиваясь от дома, в который уже зашли Элис и Беттс. Делаю десять шагов по улице прочь отсюда, быстро, будто боюсь погони. Откуда-то снова взялось сердце, гулко стуча по рёбрам. Ноги тяжелеют, каждый шаг всё сложней предыдущего. Чёрт.
Я просто спрошу, всё ли у неё в порядке. Может, она злится на мать, и не захочет с ней оставаться? Тогда я мог бы предложить… Нет. Не мог бы. Прекрати, хватит!
Делаю ещё несколько шагов и уже не замечаю, что они в обратном направлении. Вот и знакомое крылечко. И дверь. Я знаю, что она открыта. Но вдруг меня не хотят видеть? Как вежливый мальчик, нажимаю на звонок.
Не открывают. Наверное, уже увидели, кто притащил свой зад. И правильно, не открывай, Бетти. Не надо. Так будет лучше для тебя. Отшатываюсь от двери, но рука словно сама по себе начинает стучать по дереву. Вдруг звонок сломан? Глупая надежда.
Разворачиваюсь, намереваясь уйти прочь и никогда в жизни больше не возвращаться.
— Кому ещё там не терпится? — звучит совсем рядом родной голосок, пробуждая ток крови в застывшем теле.
Щелкнув, открывается дверь. Глаза-изумруды заставляют сердце забиться в диком ритме, словно сотни барабанов в груди. Воздух внезапно пропадает из лёгких с тихим молящим зовом:
— Бетти…
Окунись в мои тёмные глаза,
Где демоны не спят, где демоны не спят.
Только поскорей возвратись назад.
Ведь демоны не спят, ведь демоны не спят.
Комментарий к Полчеловека. Часть 2:Demons
Остался только эпилог, чтобы подвести черту этой истории... Плейлист в моей группе ВК;) https://vk.com/club168484882
========== Эпилог. Новые краски ==========
Наверно, был неправ я.
Наверно, делал больно.
Обида за обидой, за это все прости, но.
Пожалуйста, довольно.
Я буду самым, поверь мне, прошу.
И лучше стану, чем был, я не вру.
Ты заполняешь мою пустоту.
Я за тобой в небеса и ко дну.
Заходит в пустую комнату, полуденное солнце бьёт в приоткрытое окно, заставляя прищуриться. Завязывает узлом старую майку. Волосы отливают золотом на свету, и их уже не убрать в хвостик: прядки разной длины всё равно будут выбиваться. Скептичным взглядом обводит покрытые белой грунтовкой чистые стены. Вздохнув, заносит в комнату банки с красками, пакет с кистями и стремянку.
Колер спиралью выливается в основу, окрашивая её нежным мятно-зелёным цветом, как первая молодая листва на деревьях. Надевает перчатки и начинает покраску — сначала верх, потом низ, чтобы не было потёков и разводов. Аккуратно, не торопясь, снова и снова обмакивает широкую кисть в банку, стремянка медленно продвигается вдоль стены. Закрашивает всё старое, чтобы начать новое.
— Привет, маляр.
Оборачивается и не может сдержать улыбки. Он выглядит уже гораздо лучше: лицо посвежело, щеки не такие запавшие, круги под глазами ещё есть, но хотя бы не настолько тёмные. Неплохие перемены всего за два дня.
— Привет. Надеюсь, ты пришёл помочь?
— Конечно. Папа проговорился, что ты сегодня будешь одна в этом сражении кисточек и красок. Где Полли?
— В гостях у Шерил, та выпросила племяшек поиграться. А мама и Эф Пи поехали выбирать костюм, но ты и сам это, наверное, знаешь. Боже мой, мы станем сводными братом и сестрой!
Качает головой и отворачивается к стене, снова макая в банку кисть. Слышит тихий смешок за спиной.
— Не кровными же. Так чем я могу помочь?
— Там, в углу, лежит всё необходимое. Присоединяйся.
Он молча снимает куртку, бросает её на подоконник. Через минуту уже стоит рядом с ней, повторяя неспешные движения кистью: вверх, вниз, до самого пола. Не нашёл второй пары перчаток, но не боится замарать руки. Наклоняется и невольно пробегается взглядом по её оголённым ногам в джинсовых шортиках. Спешно отодвигается и возвращается к банке с краской.
— Почему зелёный?
— Не знаю. Он приятный, не режет глаза. Успокаивает. Я ещё хочу добавить тёмно-коричневый бордюр и нарисовать что-нибудь на стене над кроватью. Цветы или просто узоры. — увлечённо рассказывает Бетти.
— Надо же, не знал, что ты юная художница.
Она внезапно смущается, пальчики немеют от усилия, с которыми обхватывают пластиковую ручку.
— Научилась… Там. — признаётся, словно нехотя.
— Хочешь об этом поговорить? — тихо спрашивает Джагхед.
Бетти отрицательно качает головой, внезапно нахмурившись.
— Не о чем там говорить. Боль — это боль, ей описаний не требуется. — еле слышно роняет она слова.
— Я… понимаю. Правда. — ловит её внимательный взгляд.
Она верит. Достаточно было увидеть его два дня назад на своём пороге — осунувшегося и совершено разбитого, чтобы понять, что ему было ничуть не легче, чем ей. Пытается приободриться, переведя скользкую тему:
— А где же твоя шапка?
— Ты не первая спрашиваешь. Где-то потерял, даже не помню, как. А где же твой хвостик? — беззлобно поддевает он, улыбаясь.
— Ха, один-один, — признаёт Бетти.
Молча работают, улыбаясь каждый своим мыслям. Тишина, прерываемая лишь шуршанием по стене, не напрягает. Просто рядом. Этого уже достаточно, чтобы сердца стучали спокойно и умиротворённо. Не замечают, как случайно придвигаются слишком близко, и Джаг немного задевает её плечом.
— Прости, — торопливо произносит он, быстро отходя на безопасное для неё расстояние.
С того резкого и внезапного объятия два дня назад, когда он появился на её пороге явно не в себе, они больше ни разу не касались друг друга. Тогда всё было само собой, сумбурно и поспешно. Им нужно было до трясущихся рук почувствовать это тёплое прикосновение. А потом пришла неловкость. Джагхед словно испугался своего порыва, и услышав утвердительное «да» на вопрос, всё ли у неё в порядке, спешно ушёл.
Она так и не поняла, что это было. И почему он тут же сбежал. Бетти так хотела продлить это объятие, это согревающее замерзшие внутренности нежное, но крепкое касание рук, вдыхать родной запах кофе и мяты, почему-то с примесью сигаретного дыма. Но Джаг не позволил.
А теперь вот заявляется к ней и помогает перекрашивать спальню. Как будто и не было этих безумных в своей черноте сорока дней…
Откуда ей было знать, что он двое суток сражался с самим собой и всё равно проиграл?
— Я не боюсь твоих прикосновений, — уверенно говорит она, пытаясь поймать его взгляд, сосредоточенный на стене.
— А надо бы, Бетти, — вздыхает он, пряча глаза.
— Я тебе доверяю. Всегда доверяла. Если тебя до сих пор волнует то, что произошло… тогда, то меня — нет. Я не хочу, чтобы ты прогонял меня или убегал сам. Потому что всё упирается в один вопрос: хочешь ты быть со мной или нет. — говорит она нарочито спокойно, без проблем расставляя всё по полочкам. Неспеша поднимается на стремянку, продолжая монотонную работу, находя причину не смотреть на него.
Он стискивает зубы, рука предательски подрагивает. Чтобы не разбрызгивать краску, пристраивает свою кисть на край банки.
— Дело не в том, что я хочу, Бетти. А в том, что могу. И если что я и понял вдали от тебя, это то, что расстояние между нами причиняет мне просто физическую боль. Я не смогу держаться от тебя подальше, даже если должен. Прости. — признаётся Джагхед в собственном бессилии.
Рука Бетти дрогнула, самообладание испарилось. Пытается развернуться к нему, ноги поскальзываются, и она, ахнув, заваливается со стремянки. Он реагирует на чистом рефлексе, подхватывая её за талию и ставя на пол.
Глаза встречаются. Её вновь засиявший свет и его понемногу рассеивающаяся темнота.
— Осторожней, Беттс! — вырывается у него вместе с нервной дрожью, пробежавшей по телу от соприкосновения с её мягкой кожей на оголённой талии.
— Видишь, Джагги? Мы не разрушаем друг друга, а спасаем. — шепчет она и, едва касаясь, целует его пересохшие тёплые губы.
Её кисточка падает на пол, разбрызгивая вокруг мятно-зелёные капли. Он больше не может и не хочет слушать голос своего разума, отвечая ей, робко и нежно, всё ещё боясь прикоснуться. Бетти быстро стягивает мешающие его чувствовать перчатки, и её руки ложатся на его шею невесомыми бабочками.
Словно перемотали назад плёнку, возвращаясь к тому, самому первому, поцелую на этом же месте целую вечность назад. Дню, когда она стала его Джульеттой — один раз и навсегда. Пальцы покалывает от желания провести ими по тёплой коже под его руками, и Джагхед сдаётся, убивая в себе последние сомнения.
— Я так сильно по тебе скучала, — шепчет Бетти, прижимаясь к нему всем телом и выдыхая тёплый воздух в его шею, заставляя пробежать мурашки по коже.
Ласково гладит её по волосам, с наслаждением ощущая новый запах — не цветов, а цитрусов, аромат солнца и жизни.
— Бетти, я чуть не свихнулся без тебя. Не мог дышать. И даже если ты прогонишь меня — прости, но я не смогу уйти. Никогда не смогу. — тихо промолвил он, словно признаваясь в своей самой большой слабости.
Она поднимает на него полные нежности, будто светящиеся изнутри глаза, в которых промелькнула предательская влага.
— Правда? — робко спрашивает Бетти, обвивая его шею руками.
Голова к голове, глаза в глаза, и нет шанса соврать.
— Правда. — выдыхает Джагхед и сминает её податливые губы в отчаянном поцелуе.
Только она может подарить ему настоящую, наполненную сияющим солнцем, жизнь, заставить монстра смирно сидеть на цепи. Его руки поглаживают её оголённую талию, заставляя таять нежную кожу. Бетти инстинктивно прижимается к нему, словно под действием силы тяготения, в разы превышающей земное.
Её язычок проскальзывает ему в рот, вызывая новую волну мурашек. Джагхед пытается мягко отстранится — не стоит испытывать цепь на прочность.
— Не смей, Джагги, не смей теперь бежать от меня… — шепчет она и снова целует его: требовательно, страстно, наслаждаясь такой долгожданной близостью и вдыхая аромат кофе.
Тесно сплетаются губы и вжимаются друг в друга нагревающиеся тела. Сливаются в одну две половинки одного неделимого целого. Углублять поцелуй, рвано вдыхая один воздух на двоих, становится острой необходимостью. Руки Бетти приподнимают его майку, поглаживая поясницу, даря свою теплоту его избитому сердцу. Джагхед пытается подвинуть их к стене, и ноги Бетти, заплетаясь, с грохотом спотыкаются о стоявшую за её спиной банку.
От неожиданности такого резкого возвращения в реальность оба, поскользнувшись на пролившейся краске, шлёпаются на пол под громкий вскрик Бетти. Джагхед только и успевает повернуться, чтобы оказаться снизу и смягчить её падение, немного ударяясь о твёрдую поверхность. В пустой комнате раздаётся изумлённый смех двух счастливых голосов, эхом отражаясь от стен.
— Что-то меня сегодня совсем ноги не держат, — хохочет Бетти, пытаясь с него подняться.
Околдованный её открытой улыбкой, Джагхед моментально забывает о побаливающей от удара спине и задерживает девушку на себе. Невесомо проводит большим пальцем по её нижней губе, удостоверяясь, что это не мираж и не сон, который скоро закончится, оставив его снова умирать в одиночестве. Бетти ловит его изумлённый взгляд и вдыхает обжигающий лёгкие горячий воздух.
