Текст книги "Mitfahrgelegenheit (СИ)"

Автор книги: Topsyatina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Ты больше не видел Артура?

– Нет. Когда Дин вышвырнул его из общаги, я запретил себе даже думать о нём, и со временем рана затянулась, – Билл улыбнулся.

Том закурил. Они решили сделать перерыв.

– А где татуировка?

Блондин снял с себя майку и указал на правую ключицу, где заканчивались леопардовые пятна. Он забил её новой тату. Том зажал сигарету меж зубов, потрогав кожу пальцами. На солнце было еле-еле видно букву «А» с каким-то рисунком. Что-то типа цветка, но из-за пятен непонятно.

– Хитро спрятал.

– Чтобы ничего о нём не напоминало.

– Скажу тебе тоже, что я не герой-любовник, хотя чисто внешне меня все клеймят «мачо– разбиватель женских сердец». Вот я не тот, кем кажусь, а ты – да! Ты показался мне не забитым мальчиком, а очень радостным, светлым и открытым человеком. Я думаю, ты просто накручиваешь себя.

Билл выдохнул, промолчав, надел майку.

Он повеселел. Рассказал, что вчера они, помимо покраски его волос у Карла, бухали нещадно и обсуждали предстоящие парады. Кто-то поедет в Гамбург, а кто-то в Швейцарию. У Билла банально не было времени на ещё один парад, так как сейчас самый пик его репетиторства. Он улыбался постоянно, смеялся, крутясь в кресле. Тому это очень нравилось. Не хотелось видеть его унылым. Сам архитектор рассказал, как проснулся сегодня весь разбитый, и его встретили стаканом с антипохмельной таблеткой. Билл сказал, что ему очень понравились Винсент с Риком. Они были хорошими людьми, но ещё важнее – классными друзьями. Навигатор безбожно съедал каждый километр на экране, предупреждая, что Магдебург всё ближе. Время бежало с бешенной скоростью, почти так же, как Ауди летела по автобану.

– Подбрось меня на станцию С-бана, я доеду, – сказал Билл, когда показалась черта города.

– Перестань, я один, довезу тебя до дома, показывай дорогу.

В это время блондин попросил приятеля рассказать о его отношениях с родителями и про то, как он им признался. Том с улыбкой сказал, что это было легко, так как у него просто мировая мама. Она готова сюсюкать над чем угодно, поэтому новость восприняла чуть ли не с энтузиазмом. Отец, конечно, был более сдержан, но сказал, что это жизнь Тома, и он лезть в неё не будет. Они видятся по мере возможностей самого Томаса, так как работа в бюро выматывает, а на выходных хочется просто отлежаться, никого не видя, просто ватно провести эти дни. Билл кивнул, поняв его полностью. Они подъехали к обычному дому гдровских времён, каких в восточной Германии тысячи.

– Держи, – Билл достал из кармана двадцать пять евро, протягивая.

– Не надо.

Они улыбнулись друг другу. Том вышел из машины, осмотревшись, и чтобы немного постоять (от постоянного сидячего положения уже спину заломило). Парень с интересом посмотрел вокруг. Район был обычный, ничего особенного. Билл открыл дверь и вышел, немного помедлив, взяв свой рюкзак. Том обошёл автомобиль, чтобы попрощаться. Было любопытно, о чём думал его попутчик? Сам он улыбался слабо.

– До встречи, наверное, да? – спросил Билл, не став жать руку, а обняв Томаса.

Тот вновь вдохнул запах тела, приобняв парня.

– Да.

Кивнул. Билл помахал ему рукой и пошёл к подъезду. Как только дверь за ним закрылась, архитектор сел за руль и развернулся. Он включил радио и вплоть до Берлина ни о чём не думал.

Вставать было неохота. Том потёр глаза, одним глазом взглянув на айфон. Его интересовало сколько времени, но ещё и то, не пришло ли сообщение от Билла, например. Весь вчерашний вечер он мучил в руках телефон. Сомневался, позвонить или нет, написать сообщение или не стоит. Им удалось поговорить с Риком недолго о поездке. Одноклассник был опечален тем, что Билл не пригласил Тома на кофе к себе домой, но сказал, чтобы Том через сутки обязательно позвонил парню. Прямо вот кровь из носа, но сделал. Томас ухмыльнулся. И так его телефон то был в руках, то на тумбочке, то опять в руке, то на столе. В итоге он лёг спать с мыслью о том, что в понедельник непременно позвонит Биллу.

Но времени почти не было. Герр Вальтер подсёк его практически при входе и сказал доделать всё, что накопилось, иначе к концу месяца Том ничего не успеет. Поэтому он пахал, не щадя сил и времени, отвлекаясь на кофе, сигарету и туалет. Вечером было так лень, глаза слипались, усталость накатила уже в машине, как только он вышел с работы. Надо было заехать в магазин и к родителям Рика, но не было сил никаких. Поэтому он только забежал недалеко от дома в магазинчик, который держали индусы, чтобы купить сигарет. Вторую пачку он бросил в бардачок, и завис. Там лежали деньги. Немного помятые двадцать пять евро.

– Вот ведь засранец! – с улыбкой.

А уже дома Том просто упал на кровать, укутавшись в одеяло.

И так было всю неделю. Он вставал, проверял телефон, лелея какую-то дурацкую надежду, хотя понимал, что должен сам первый шаг сделать. Ничего же ему не стоит просто позвонить в свободное время. Но как раз-таки этого времени было мало. Вообще, Томас относил себя к трудоголикам. Он любил работать, но после прайд-парада отчего-то начал лениться, работа не приносила ему удовольствия. Может, он просто немного выпал из рабочего ритма и ему необходимо втянуться. В любом случае, он вздыхал и делал то, что должен был. В пятницу только договорился приехать к семье Рика на ужин, передать подарки. Вся неделя была как день сурка. Одно и то же. И Том уже со среды перестал ждать сообщений, вспоминал про Билла не чаще, чем один-два раза в день. Одноклассник, разумеется, в покое его не оставил, спрашивал, звонил ли он Биллу, на что тот отвечал лишь: «Потом». И это «потом» затянулось. Его даже стали бесить эти вопросы от друга, ведь в конце концов они с Биллом никто друг другу. Случайная связь, которую можно с натягом назвать более или менее перспективной, продолжения не имела. Расстались они приятно, без грусти. Томас сам толком не понял, нужно ему это или нет. Стоит ли связываться с парнем из другого города, у которого так много тараканов в голове, подростковые тайны, с которым они даже не спали? Рик всё спокойно выслушал и сказал, что Том придурок. А в пятницу он выслал ему фотографии с парада. И Том даже усмехнулся своей наивности. У них был просто потрясающий поцелуй. Рик снял их с высоты, повиснув на том дурацком столбе. У обоих были закрыты глаза, и губы вторили движениям чужих губ. И то, что Билл был накрашен, в этом латексе, который блестел от солнца (или вспышки, Том не понял), или то, что сам архитектор был в дебильном ободке, не умаляло их общего желания. Крупный план это явственно доказал. Том хотел целоваться именно с этим брюнетом, а тот был воодушевлён, он делал то, что сам хотел. Тем самым, они удовлетворили потребности друг друга. Томас взглянул на телефон. Надо ему позвонить, хотя бы узнать, как дела. Но он может показаться назойливым. Или Билл вообще всё это иначе воспринял, чёрт его знает. Он продолжил смотреть фотографии. Одна, после их поцелуя, была особенно хороша. Они стояли близко друг к другу и смотрели с улыбками. Всего миг. Их взгляды были похожи, как и выражения лиц. Том сохранил все снимки.

*– Шёнесвохененде – Schönes-Wochenende-Ticket – билет выходного дня на все региональные поезда, позволяющий проехать всю страну за один день и за сорок евро (с тысячью пересадок, конечно).

Субботним утром он решил поехать в супермаркет. Кончился чёртов гель для стирки, пакеты для бутербродов, еды в холодильнике почти не было, да и сигареты... надо купить блок. Погода стояла дивная, он вышел в бермудах и майке, решив, что вспреет в джинсах. На светофоре айфон завибрировал. Это было сообщение от Билла.

«Привет, Том. Как ты?»

Архитектор посмотрел на эту единственную строчку, улыбнувшись. Надо было что-то написать, но ему стали сигналить, так как зелёный уже давно загорелся. Том решил припарковаться на ближайшем паркплатце, чтобы спокойно ответить. Но пришло ещё одно сообщение:

«Я не знаю, что мне написать тебе, на самом деле. (улыбающийся смайлик). Хочется многое сказать. Только, я боюсь, что и рта раскрыть не смогу, если увижу тебя»

Том вновь улыбнулся, решив дождаться продолжения.

«Я думал о тебе каждый день. С вечера воскресенья, как только зашёл в дом, и до последней минуты. Ты заставил задуматься меня над твоими словами, чтобы я отпустил себя. Ты прав. Всё это время во мне жил страх. Я боялся серьёзных отношений, даже сам отталкивал неплохих парней, реально опасаясь, что история повторится, что меня просто используют»

«Ты считаешь меня нытиком или слабаком? Возможно, я уже надоел тебе с этой своей историей. Но могу сказать, что подумал. Обо всём подумал за эти дни. И ты опять оказался прав. Я не встретил ещё того, ради кого бы раскрылся, перестал нервничать, комплексовать. Того, кто вселил бы в меня уверенность, повысил самооценку. Чьи бы слова я действительно воспринял, как сигнал к действию. Ведь друзья не могут мотивировать так, как любимый человек, ты согласен?»

Томас кивнул, хотя его никто не видел.

«Ты потрясающий, Том. Никакой не нудный и не скучный. Не слушай тех, кто говорил тебе это. Ты потрясающий! (умиляющийся смайлик)»

«Я сказал это сейчас так громко, что все вокруг меня обернулись. О-оу (ржущий смайлик)»

«То, что было со мной на параде, на вечеринке, показало, что я жив ещё, что трясина не сломала меня. Ты расшевелил меня, Том. Это просто великолепно. Я улыбаюсь. Я рад жить, рад работать. И, наверное, даже счастлив. Я влюблён, Том! Влюблён в тебя!»

Томас улыбнулся, сердце забилось быстрее. Было невероятным то, что этот парень оказался таким искренним, хоть и строчил ему смс, а не говорил лично. Том продолжал улыбаться, понимая, что сам влюблён. Наверное, как только поцеловал его на параде, когда понял, что жажда поцелуя была взаимной.

«И я опасаюсь твоей реакции. Вдруг ты не воспринял меня всерьёз, думая, что я остался прежним, тем сопливым восемнадцатилетним мальчиком, который до сих пор страдает по своей первой любви. Нет, я готов идти дальше, готов рисковать, готов пробовать. Я хочу, чтобы ты был тем человеком, кто вселит в меня уверенность, понимаешь? Хочу верить тебе, хочу отпустить своё прошлое ради будущего с тобой. Том, я нравлюсь тебе? Хотя бы просто нравлюсь?»

Архитектор хотел написать простое «Да», но решил подождать. Потом он нажал на телефонную книгу и хотел позвонить, но Билл прислал следующее сообщение.

«Могу я надеяться на то, что ты готов узнать меня получше? Дружить с тобой я не смогу. Если ты скажешь, что те выходные были просто забавой, то лучше больше не затрагивать эту тему. Ведь я влюблён в тебя, Том. И пусть кажусь тебе психом (ржущий смайлик и бомбочка), пусть, мне всё равно. И надеяться на взаимность глупо, конечно, но я хочу знать, на что мне можно рассчитывать?»

«Чёрт, у меня словесный понос, прости (грустный смайлик). Том, вчера Рик прислал мне фотографии. И я понял, что хочу быть с тобой. Том! ТОМ!!! С тобой, понимаешь?! Ты... чёрт возьми, у меня слов нет. Ты оргазмический, знаешь? Таких как ты я не встречал, а если и встречал отдалённо похожих, то они не замечали меня. Я боялся показаться им, думая, что не достоин. Я достоин тебя, как думаешь?»

Парень выдохнул с улыбкой. Какой же Билл идиот. Смешной, забавный идиот.

«Блин, меня нужно заткнуть, отобрать телефон! (свиная рожа) Я хочу тебя! Я хочу тебя сейчас, хотел и в воскресенье. Я всё думал, как бы затащить тебя к себе, как заставить продолжить то, на чём нас прервали. Но сомнения… Ты никак не проявил своего желания, и я убил эту идею на корню. А потом заколебался. Понимаешь? Сомнение и неуверенность – они всегда есть в нас. Я дебил, да? Провинциальный идиот, знаю. Прости мне это»

«Я хочу писать для тебя песни, Том. Хочу творить, смотря на тебя, слыша твоё дыхание. Не смейся надо мной, да, я романтик, каких поискать. Чёрт, я так много всего хочу. Я бы сказал тебе всё это лично, Том, правда. Но я боюсь. Не сочти меня за труса, просто я растерялся, когда понял, что ты не просто нравишься мне. Когда мы были в клубе и рассказывали о романтических поцелуях друг другу, я хотел убить всех, кто был рядом, потому что они уже состоявшиеся пары, у них есть общие воспоминания. А я так хочу быть с тобой. Хочу эти воспоминания разделить с тобой. Я маньяк, да? Есть такое во мне немного, извини (грустный смайлик). Том, я хочу встречаться с тобой. Очень хочу»

Томас выдохнул, запрокинув голову. Надо собраться с мыслями и позвонить этому придурку. Он даже засмеялся. Нужно подобрать слова и не начать умилённо ржать над его наивной трескотнёй.

«Я в Берлине. Приехал, даже не оглядываясь, не задумываясь. Импульсивное желание быть к тебе ближе. Просто сел на поезд с чуваками по шёнесвохененде-билету*, у них пятый человек не поехал. Восемь евро и я здесь»

Том смотрел на экран, перечитав последнее сообщение дважды.

«Сижу в кафе на Фриндрихштрассе. Смотрю на прохожих. Я жду тебя. Если ты хочешь поговорить, обсудить всё то, что я тебе здесь понаписал, или просто увидеться, я тут (скриншот экрана с картой). Приму любой твой ответ. Но если ты не приедешь, я всё пойму (подмигивающий смайлик)»

Том резко стартанул с парковки, разворачиваясь, направляясь в центр. Хрен он там припаркуется, конечно, но всё-таки. Томас знал, что как только увидит Билла, то ни слова ему не скажет. Просто подойдёт и поцелует, согласившись со всеми его словами. Он молча начнёт их отношения. Возможно, это глупо, как-то безрассудно и спонтанно, но правильно. Поцелует и обнимет. Уже потом скажет, что влюблён, увидит смущённого Билла, который будет прятать глаза. Ответит на все вопросы, согласится на любые условия. А вечером будет целовать его сильнее, раздевать, и кинет на кровать, не выпустив из рук до завтрашнего вечера. Устроит экскурсию, где будет рассказывать про такой разный, такой с виду серый, обычный Берлин, который, на самом-то деле, просто удивителен. Как сам Билл! Будет идти с ним, обнимать за плечи и тихо говорить, как любит их обоих. Уговорит его переехать к нему, пусть не сейчас, и даже не через месяц. Пусть Магдебург останется позади, с Артуром и этой чёртовой историей. Здесь его никто не знает, никто не осудит, он найдёт себе работу в школе, сможет полноценно жить и творить. Том скажет, что готов слушать сочинённые им песни, терпеть толпы детей в своей квартире, когда тот начнёт давать частные занятия. Возможно, они снимут квартиру побольше, чтобы уместилось пианино. И будет скрежетать зубами, но мириться с ужасной игрой очередного неумелого ребёнка. Познакомит с родителями, позже, конечно, и мама будет целовать его щёки, почти крича от радости, что Том наконец нашёл себе такого замечательного учителя музыки. Оплатит им отпуск вместе с Вином и Риком, где будет наблюдать за ним в одних плавках на светлом песке. Отвезёт ещё раз в Кёльн. А может они поедут на Рюген, отчего бы и нет? И Билл навсегда-навсегда забудет свои комплексы, почувствует себя нужным и любимым. Перестанет, наконец, сомневаться! Доверится Томасу, примет его заботу, его защиту. Успокоится. Но это всё потом, немного позднее. А сейчас надо доехать до Фридрихштрассе и просто-напросто подарить ему ещё один запоминающийся поцелуй, запустив руку теперь уже в светлые волосы.