Текст книги "На пороге войны (СИ)"

Автор книги: TonicWithoutStraw

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Прямой вопрос застал врасплох. Капитан промолчал, однако на его лице проявился весь бушующий в голове клубок мыслей. Лояльный офицер противился мятежу, но разумный человек видел, что картина не кристально ясная.

– Я верен лорду Даэру и вам, – казалось, Рэндону отчаянно требовалось произнести это вслух. – Как и моя команда.

– Значит, мне не стоит волноваться, когда я покину корабль?

– Нет.

– Хорошо, – Харсин с трудом скрыл вздох облегчения. – То, что я и хотел услышать.

***

Радоваться тому, что всё стало куда сложнее, было неправильно, но часть Харсина истинно ликовала. Каждое испытание делало ситха сильнее. Взять «Горизонт» представлялось возможным: да, экипаж был больше десанта, который они могли себе позволить, но сканирование говорило, что теперь ненамного. Если у них получится быстро установить контроль над кораблём, «Суверен» перестанет быть помехой. В крайнем случае, из «Горизонта» с его мощным реактором выйдет отличный брандер.

Лёгкий и манёвренный шаттл дошёл до ангаров практически без повреждений: пилота следовало представить к награде, но Харсин такими распоряжениями себя обычно не утруждал. Меч ситха был в ладони, отряд – готов, а минута до высадки тянулась целую вечность. И сквозь помехи в эту минуту, как ни печально, умудрилась вклиниться связистка с «Корриза».

– Милорд, специалист по связи Лонорн, – зазвучал в комлинке женский голос. – Мы перехватываем переговоры с «Горизонта».

– И?

– Дарт Аэмис не на флагмане, – от глубокого нервного вдоха Лонорн зашипел динамик. – Он на борту этого корабля.

12. Цена мира II

Харсин первым шагнул за разблокированную дверь и тут же отклонил несколько бластерных зарядов лезвием. Один рикошетом вернулся обратно в стрелка; двое солдат попытались вернуться в укрытие, но их тела взмыли в воздух и глухо ударились о стены. Ещё шаг. Снайпер, расположившийся на технических перекрытиях, сделал неудачный выстрел, но спустя секунды оказался погребён в обломках рухнувшей под ним плиты. Очередной шаг был пронизан Силой. Едва видимое глазу движение – алый ситхский клинок вспыхнул за спинами защитников, внося хаос и панику. Следующий за Харсином отряд рассредоточился по помещению и открыл огонь по ослабленным противникам.

Площадка турболифтов вскоре была очищена, и штурмовая группа закрепилась на позиции. Техник оперативно занялся взломом систем корабля, чтобы получить доступ к управлению подъёмниками. Лейтенант Велпер, старший офицер, вполне ожидаемо подошёл к ситху.

– Ваши дальнейшие указания? – парень не отличался по возрасту от самого Харсина, и подчинение ещё давалось ему тяжело. Однако, имея выбор между ним и смертью, Велпер выбирал правильный вариант раз за разом.

– Я с частью отряда поднимусь на мостик. Вы – отвлекаете внимание основных сил в реакторном отсеке, пока я устанавливаю контроль над кораблём.

Пауза в четыре секунды перед самоубийственным приказом, но ответ всегда положительный. Бунтари и трусы на «Корризе» надолго не задерживаются.

– Есть, милорд.

Дарт Аэмис не производил впечатления тактического гения. Советник выглядел как случайно выживший на передовой крушитель черепов, однако недооценивать его было смертельной ошибкой. К присутствию Тёмного лорда на «Горизонте» Харсин не готовился. Оставалось импровизировать. Вынудить его разделить силы и заставить выбирать между воздаянием и защитой корабля. Аэмис – ситх, и не станет спокойно ждать, пока они достигнут какой-либо из целей. Харсин бы не стал. Советник будет рассчитывать, что он двинется по техническим уровням, и попытается перехватить на пути к командной палубе. Только идиот предпримет лобовую атаку через центральные турболифты. Идиотам лорд Даэр не покровительствует, это знают все.

Чего ни Аэмис, ни Даэр не знали – насколько полевая тактика ученика отличается от идеально вылизанных планов мастера.

***

Наверное, Тёмному лорду стало обидно за свою ошибку.

Или она его даже разозлила.

Укреплённые двери командной палубы сминались как тонкий лист от удушающего количества ненависти. Дюрасталь дрожала, уступая волнам тёмной энергии. «Горизонт» с заблокированным курсом двигался в гущу сражения, пока Двадцать третий зарабатывал себе ещё одну победу. Чтобы гарантировать её, требовался как можно более долгий контроль над кораблём. Это Харсин мог.

Вернуться живым было скорее приятным бонусом, чем поставленной целью. Тёмный лорд ситхов. От неизбежности боя сводило пальцы и сердце колотилось быстрее. В душе поселился не страх – нетерпение. Настолько сильное, что Харсину хотелось самому сломать проклятую дверь и ринуться навстречу. Но он умел ждать. Мастер научил его. Мастер научил его многому, и наконец пришло время это продемонстрировать.

Белые щупальца молний пролезли сквозь щель между створами и разломили их окончательно. Харсин успел активировать меч, когда следующая гроздь ударила по нему, но двум штурмовикам рядом повезло меньше. Третьей не последовало, хотя ученик приготовился её отразить.

– Думаешь, твой обман что-то решит, мальчик?

Хриплый голос Дарта Аэмиса звучал на удивление хладнокровно. Харсин ожидал, что повелитель нападёт сразу же, но тот, вопреки предположению, не стал предпринимать никаких враждебных действий. Аэмис остановился. Взгляд невольно задержался на мече – советник не снял его с пояса. Харсин не пошевелился и не изменил боевой стойки. Отсутствие агрессии не значило, что Аэмис настроен на мирное разрешение ситуации. Скорее, что он выбирает удобный момент для атаки.

– Тебе многому предстоит научиться, – всё так же бесстрастно добавил ситх. – Предстояло бы, не приведи тебя сюда интриги мастера.

– Не сказать, что я разочарован, Тёмный лорд, – Харсин позволил себе беглый взгляд за его спину. Без сопровождения. Реактор они потеряли. – Я не позволю вам повлиять на исход сражения.

– Такой преданный. Такой глупый, – Аэмис приподнял почерневшие уголки рта в подобии улыбки. – Так слепо доверяешь своему учителю. Думаешь, он всегда честен с тобой?

Советник не стал дожидаться ответа. Словно бы потеряв интерес к ученику, он преспокойно вернулся в пустой переход между секциями. Дарт Аэмис не боялся, что ученик может ударить в спину, но ждал, что тот пойдет следом. Отказ мог быть расценён как слабость. Хоть от невысказанного приглашения веяло ловушкой, Харсин, почти не колеблясь, отправился за лордом.

– Даэр сказал тебе, что сам обучал меня? – с плохо скрываемым удовольствием спросил Аэмис, когда мостик остался далеко позади. Харсин остановился в десяти шагах, и ситх пренебрежительно усмехнулся, потешаясь. Он не рассчитывал на настоящую дуэль. – Конечно, нет. В этом весь он. Обещает безграничное могущество, а на деле лжёт, делая из тебя послушного раба. И стоит хоть на шаг отступиться от его видения – Даэр бросает все силы, чтобы целая Империя смотрела на тебя как на предателя.

Харсин промолчал. Советник пытался отвлечь его, смутить разум и вложить сомнения. Аэмис, видя недоверие, наклонил голову и продемонстрировал скрытый татуировками длинный шрам.

– Сколько раз ты сам попадался на этот его приём?

Может быть, он не лгал. Даэру безусловно следовало сказать, но у Харсина сейчас были другие мысли. Не терять бдительности. Не давать выбить себя из концентрации. Попытаться сделать это с противником.

– Ни разу, – простодушно отозвался он. – Моя-то голова до сих пор целая.

Дарт Аэмис скривился, так как колкость его задела.

– Слишком похож на старика, – с ядом выплюнул он. – Столько пустой гордыни. Столько сил, растраченных на разговоры и интриги. Ситх должен сражаться. Империя должна сражаться. Лорд Даэр замшел в своём дворце, как и Император, и не видит, что происходит с нами. Как мы грызём друг другу глотки, запертые в одной клетке голодные псы! Нам нужна эта война!

Больше всего Харсину не нравилось, что он был отчасти согласен. По крайней мере, понимал Аэмиса достаточно хорошо. Но для его идей было неподходящее время. Неужели советник не видел? Через его союз с Даэром Империя обрела бы настоящую мощь. Нужный момент приблизился бы быстрее. Но необходимости в единстве не видел никто. Ни Совет, ни Аэмис, ни даже сам Даэр.

– Тогда почему мы до сих пор разговариваем?

– Потому что ты боишься напасть первым, мальчик. Ещё я смотрю на тебя, ощущаю ярость, разочарование, согласие и вижу себя тридцать лет назад. Различие в том, что у меня не было шанса избежать ошибки. У тебя – есть, – Аэмис примирительно вытянул ладонь, закованную в дюрасталевую рукавицу. – Ты присоединишься ко мне. Получишь титул лорда и возможность возвыситься, если докажешь свою полезность в грядущей войне. Так, или же я раздавлю тебя, как крошечное насекомое, вставшее у меня на пути.

– Многовато усилий для ученика, – скептически произнёс Харсин, но зерно сомнений было посеяно.

Повелитель разглядел это.

– Я тоже могу быть прагматичным, – объяснился он. – И жажду увидеть лицо Даэра, когда даже ты его покинешь, ибо ненавижу эту проклятую чистокровку всей своей сутью. Давай. Поступи как ситх, а не жалкий лакей.

Харсин чувствовал в его словах правду и нерушимое обещание. Казалось, Аэмис вообще не умел лгать. Лишь предательство отделяло Харсина от той власти, от той ступени, к которой он страстно стремился с самого первого дня обучения. Он солгал бы себе, сказав, что не воспринял предложение серьёзно. Солгал бы, сказав, что не готов его принять. Но одна вещь заставила Харсина рассмеяться.

Ему опять предлагали стать трофеем.

И Харсин атаковал. До боли сильно сжал рукоять, ускоряясь и выполняя сложную связку формы Джуйо. Аэмис среагировал быстрее, чем он предполагал, отклонил каждый манёвр почти механическими движениями. Находясь под градом атак, лорд без интереса ступал по кругу и снисходительно наблюдал, как ученик пытается найти брешь в обороне. Ответом послужили несколько медленных, но невероятно сильных ударов, которые Харсин тем не менее выдержал. По лицу советника пробежала тень удивления. Вероятно, рассчитывал, что покончит с ним быстро. Заминка распалила гнев.

– Болван, – Аэмис исторг с пальцев жгучую молнию. – Узколобый, наивный болван, выбросивший собственную жизнь ради чужих идеалов!

– Слышал и похуже от мастера, – Харсин увернулся от неё, но второй разряд пронзил руку, оплавив наплечник. Боль показалась невыносимой, но не настолько, чтобы отпустить меч.

Он держался стойко и старался не думать о могуществе Аэмиса и сказанных им словах. О том, что каждая его атака была пропитана колоссальной мощью Тёмной стороны, о невероятной одарённости, из которой годы выковали неуязвимую, разрушительную силу. Харсин зацепился за то, что у него не было ни права, ни возможности отступить, и сделал это фокусом своих мыслей. Только так он мог не обращать внимания на правду.

Правда была в том, что он – ученик, выступивший против Тёмного лорда ситхов. Обученного одним из лучших фехтовальщиков Империи. Выигравшего десятки битв и победившего сотни врагов. Неудивительно, что расстановка сил становилась заметна, несмотря на приложенные усилия.

– Откладываешь неизбежное, – шаги Аэмиса были тяжёлыми, будто повелитель весил полтонны, но Харсину всё равно приходилось двигаться вдвое быстрее, чтобы уклоняться от атак. Свои почти не могли достигнуть цели. – Ты знаешь, что не можешь убить меня. Твой учитель поддавался тебе в поединках. Твои враги были слабы. Ты никогда не видел истинной мощи Тёмной стороны.

Видел. Коротко слово вдруг стало центром сознания, центром вселенной. Стёрло собой всё остальное. Время остановилось, и разум заполнили воспоминания о часах медитации и тьме, проникающей в самое сердце. Картина сложилась, словно хитроумная головоломка, последние куски которой наконец-то встали на место.

Так, словно настоящего выбора никогда и не было. Словно Сила всё давно решила, распланировала, и ему оставалось только пройти по заданному ею курсу и не оступиться.

Мощь Тёмной стороны безбрежна, но у всего есть цена.

Он не совсем понял, что произошло. Инстинктивно позволил шёпоту в голове стать громче и не увидел грани, когда шёпот превратился в оглушительный рёв, как злость, боль и гнев сплелись в нечто огромное, тёмное и яростное, что захватило тело и мысли, и в одно мгновение лишило контроля. Словно теперь он сам был голосом в собственной голове, а Тёмная Сила – вырвалась наружу, движимая желанием уничтожать.

Алый клинок слепил глаза, сверкая перед ними вспышками; удары выглядели беспорядочными, но Сила направляла их, Сила хотела смерти. Харсин не чувствовал боли, хоть, наверное, и пропускал меч и молнии Аэмиса, но зато ярко ощущал, как тьма пожирает дух и тело, точно скверна. Его воли не хватало, чтобы удержать её, удержать себя от распада.

Огромная фигура Тёмного советника упала на колено, но рука Харсина продолжала неистово обрушивать на неё клинок, рассыпая искры по обожженным пластинам. В размытых огненно-кровавых всполохах мелькнул остекленевший глаз Дарта Аэмиса. В нём застыло испытанное лордом замешательство. Повергло в него поражение или чудовищное в своей силе проявление Тёмной Ярости, которому он стал свидетелем, – советник уже бы не ответил.

А потом Харсин без остатка растворился в той тьме, словно его никогда не существовало.

***

– Всего три ребра, милый, – Гила тихо смеётся, вводя иглу под кожу. – Пожалел сегодня?

– Мастер никогда не жалеет меня, – он плотно сжимает зубы, когда металл касается кости. Сыворотка невыносимо жжет, будто по груди разливается лужица яда. – Лучше научился маневрировать.

Гила качает головой с утомлённым вздохом. Она многого не понимает, но никогда не осуждает их путь и традиции. Она принимает жестокость ситхов как данность. Такая уж у неё натура. Но Гила делает всё, чтобы уравновесить её: ворчит, перебирая чуть отросшие волосы, пока дроид готовит препарат. Успокаивающе целует в висок, словно ребёнка, прежде чем приступить к инъекции. Она делает для него больше, чем думает, но он никогда не сможет подобрать правильных слов, чтобы выразить это.

– Точно не нужен анестетик? – Гила ласково поглаживает его по груди, пока вводится остеовосстановитель. – А то могу обколоть так, что до утра пальцев чувствовать не будешь.

– Нет, – он улыбается больше мыслям, чем её заботе. – Боль – тоже своего рода дар. Мотивация.

Сознание отчаянно сопротивлялось тому, чтобы возвращаться из полусна-полувоспоминания, но Харсин силой заставил себя открыть глаза. Тело будто развалилось на тысячи осколков, и боль впивающимися в плоть нитями удерживала их вместе. Всё, что он испытывал раньше, было её жалкими тенями. Но потом чужеродный прилив теплоты вызвал онемение, и ощущения отступили, сменившись другими. Лёгкая вибрация говорила о нахождении на корабле, по потолку бежали ярко-белые линии подсветки медотсека. Харсин с удовольствием продолжил бы бесцельно созерцать их ещё час или два, но кто-то знакомый находился рядом и ждал, пока он соизволит повернуться.

– Когда ты обещаешь во всём разобраться, а затем бросаешь бой на капитана и ввязываешься в дуэль с Тёмным советником – это… огорчает, – лорд Даэр, сцепив руки за спиной, бесстрастно рассматривал ученика.

Будь повелитель действительно недоволен, они бы сейчас не разговаривали. Взгляд Харсина отчаянно цеплялся за каждое движение его мимики, стараясь подметить настроение или мысли. Лицо чистокровного оставалось непроницаемым.

– Я бы порекомендовал Молнию Силы, однако сомневаюсь, что вы найдёте на мне живое место, – съязвил Харсин, едва выталкивая из себя слова.

– Твоё счастье, что Рэндон оказался компетентен. И я всё ещё могу отключить систему жизнеобеспечения, – на почти чёрных губах Даэра не было ни тени улыбки.

Ученик пошевелил рукой, убеждаясь, что повелитель не солгал и в предплечье действительно вонзаются несколько игл.

– Простите, мастер, – он сделал глубокий вдох, но смог ухватить лишь крошечный глоток воздуха. Скорее всего, последствия молний Аэмиса. Поединок Харсин почти не помнил, однако мёртвый глаз советника прочно впечатался в память. – Я ведь убил его?

– Да.

– Я займу его место?

– Нет. Никто не посадит ученика в Совет.

Харсин отвёл взгляд. Конечно, не стоило слишком надеяться, но прецеденты же были, и не раз. Убийство предшественника вообще много кому открывало двери и являлось в определенной мере предметом гордости среди ситхов. Сам он был уверен, что если ты смог такое исполнить, то достоин занять освободившуюся должность. Даэр мнение, видимо, не разделял.

– Он предал Империю, – напомнил ученик. – Людей, которые присягнули ему. Императора.

– Разве? Если верить рапортам, Дарт Аэмис погиб в бою, защищая её. Совет уже распорядился установить стелу на площади, – медленно и очень убедительно выговорил лорд.

Сил хватило на пренебрежительный смешок.

– Несправедливо.

– Это ситхская политика. Она никогда не бывает справедливой.

Даэр не стал пускаться в долгие рассуждения. Харсин отметил, что не из снисхождения к его состоянию. Повелитель не хотел говорить того, что должен был сказать.

– Почему ты отказался? – вдруг спросил он.

– От…

– Не делай из меня дурака. Мне было бы стыдно за Аэмиса, не умерь он свою кровожадность и не предложи тебе альтернативу.

– Не смог договориться с гордостью.

Даэр на секунду прикрыл глаза, скрыв осуждение.

– Тебя отправят в медцентр на Дромунд-Каасе. Потом ты вернёшься к своим обязанностям. И, хоть лично я считаю решение поспешным, тебе был дарован титул лорда. Формально ты больше не мой ученик, но не думай, что это многое меняет – кроме того, что отвечать за свои действия тебе придётся самому и не только передо мной. – Его лицо приобрело мрачное выражение, от которого костяной узор на лбу стал неровным. – Тебе также надлежит отказаться от имени. Подумай над новым. Времени у тебя достаточно.

В отражении хромированного поручня остро горели алые угли, смотря на Харсина то ли с жалостью, то ли насмешкой. Переплетения почти пепельной кожи и тёмных пятен порчи размывались в металле, и, наверное, к лучшему. Тёмная Сторона взяла много, но Харсин не испытывал сожалений. Он всё-таки стал повелителем ситхов, и заплаченная за это цена не могла быть слишком высокой. Молодой лорд довольно улыбнулся, позволяя сладкому чувству победы, достижения цели заполнить собой сознание.

– Марр. Да, думаю, теперь подойдёт.

Примечание к части

* Тёмная Ярость (Ярость Силы) – техника Тёмной стороны, позволяющая преобразовать эмоции в чистую ярость. Наносит физический и ментальный вред использующему, опустошает и толкает во мрак Тёмной стороны.

** marred (англ.) – искажённый, испорченный

13. Изоляция

Время в медцентре шло до невозможного медленно. Из предложенных планов лечения Харсин выбрал самый короткий, чтобы как можно скорее вернуться в распоряжение Даэра, поэтому кольто-камеру заменила интенсивная терапия. Ему всё равно предстояло провести в столице несколько недель. В профиле под общими фразами про «термические повреждения» и «неустановленное происхождение» скрывалась вся мощь Тёмного советника. Пережить такие травмы было фантастическим везением. Правда, сам Харсин так не считал: невозможность провести больше десяти минут без поддержки медстанции будила в нём самую настоящую ярость. Впрочем, шансов проявить её почти не появлялось. Он определённо был здесь не первым и не единственным лордом ситхов.

Первые дни прошли в полубессознательном состоянии. В центре привыкли работать со скорыми на расправу повелителями, и от «предусмотренных планом» психолептиков получилось отказаться не сразу. Персонал почти полностью состоял из дроидов, кроме них изредка появлялся полуседой и сильно аугментированный мужчина. Его выправка выдавала опытного военного врача. Доктор всегда вежливо кланялся и просил разрешения на опрос, но почему-то старался лишний раз не отрывать взгляда от планшета.

Зеркало в соседней комнате красноречиво подсказывало ответ.

Ярость Силы всегда оставляет след, особенно лишённая контроля. Одни адепты сходили с ума, другие не могли побороть разорение разума и искали избавление в смерти. В одном трактате упоминалось о джедае, который освободил столько гнева, что Тёмная сторона практически разрушила его тело, и потрескавшаяся кожа отваливалась с него кусками, обнажая мышцы. Харсин с опаской трогал скулы, но лицо пока никуда не собиралось, хоть и напоминало старую бумагу, разрисованную чёрными линиями капилляров. Кроваво-красные глаза всё ещё казались чужими. Гнетущая пустота вызывала желание вернуть в план транквилизаторы.

С тех пор, как дозы препаратов стали снижать, положение начало выглядеть по-настоящему паршивым. Тело, привыкшее к ежедневным нагрузкам, ныло от бездействия, мозг – от недостатка информации. Отсюда Харсин не мог получить сведений ни о своих людях, ни о планах лордов, ни о происходящем в столице. Изоляция причиняла больше мучений, чем неспешно заживающие раны.

Наконец на шестой осознанный день появилось новое лицо. По рекомендации Даэра один мастер прислал дроида для заказа доспеха. Сражение при Денногре компенсировали щедро как командующему флотом, а не рядовому участнику, поэтому ограничивать себя новоиспечённый повелитель не стал. Высокотехнологичная конструкция с системой жизнеобеспечения позволяла сократить месяцы реабилитации. Новое положение также требовало достойной демонстрации, и на изучение оставленных дроидом материалов ушёл целый день. С базой Харсин определился быстро, а вот в шлем пришлось вложить значительные усилия.

Для ситха маска была его лицом, его воплощением. Страстью, целью, стремлением. Некоторые корпели над ней годами, но у Харсина не было столько времени, и он прибег к крайним мерам. Ночью отключил себя от датчиков, разворотил несколько дроидов, пытавшихся ему помешать, и погрузился в медитацию, чтобы пробудить нужный отпечаток.

И ничего не вышло.

Прикасаться к Силе оказалось сложно, но не из-за боли или недостатка кислорода. Она не желала слушаться. Как в первые дни в Академии, когда передвинуть кусок камня было делом нескольких часов. Харсин попробовал ещё раз. И ещё, попутно приказав вызванному дроидами доктору исчезнуть прежде, чем от него останется обугленное тело. Бесплодные попытки сопровождались растущим гневом. Чистым, концентрированным. Таким, что перехватывало дыхание. И неожиданно искомое настигло не в медитации, но ярким воспоминанием о Бостирде.

Становится так тихо, что слышно, как песок скрипит под ногами. Шаг, ещё шаг – заветная крипта теперь ближе. Интуиция вынуждает остановиться, почувствовать неуловимый жизненный след, растворённый во мраке. Конечно. Здесь тот, кому принадлежит эта гробница. Нет, не скелет, чьё имя вытерлось со стен. Настоящий хозяин. Веки смыкаются, и мир вокруг исчезает. Сознание переходит на другой уровень восприятия.

Голод. Сила. Ярость.

Крупные когти беззвучно царапают колонну от нетерпения. Деформированные ноздри украдкой втягивают воздух. Тьма укрывает любимое дитя в своих объятиях. Жертву оно ощущает за много метров.

Последний шаг приходится в погребальный зал, где из развалившейся кладки проглядывает выцветшее жёлтое небо, рисует вертикальный столб света. Тогда же в темноте блестят два налитых кровью глаза отродья.

Рывок.

Доли секунды между прыжком за колонну и прорезавшими свет лезвиями когтей. От голоса чудовища содрогается вся крипта, и пыль сыпется из расщелин. Разочарование, вызванное тем, что не удалось убить жертву одним ударом, чувствуется не только в полном ненависти рёве. В самой Силе. И сказать, что от него не становится страшно, – значит солгать.

Алый меч загорается с глухим шипением. Отродье бросается за мгновение до этого звука.

***

– Посетитель, милорд, – вежливо уведомил дроид-слуга.

– Впусти.

Харсин не стал расспрашивать о нём, поскольку уже был рад любому. Вряд ли это Даэр решил проявить несвойственную ему участливость, или кто-то из высших чинов собрался выразить почтение и предложить союз. Харсин не стал приводить себя в порядок и подниматься из медитации. Контролировать Силу получалось неважно, но какой-никакой прогресс был. Давно выученные техники дыхания помогали проводить всё больше времени вне станции.

– Лорд Марр, – с наигранным восхищением обратился гость.

Харсин невольно улыбнулся. Наконец-то появились ходячие новости, да и компания друга тоже приходилась кстати.

– Локти себе не сгрыз от переживаний?

– После того, как я чуть сознание не потерял от возмущения в Силе? – без тени обиды рассмеялся Леторис. – Почти. Видел бы ты лицо Даэра, когда тебя транспортировали на дредноут.

Судя по звуку, ситх обошёл его кругом и нагло уселся на металлическое бюро слева. Долго молчать не стал. Да и не умел никогда.

– М-да. Ириэ с тебя точно сотни на три больше драть будет.

В памяти с трудом всплыл мутный образ одной из лучших танцовщиц «Джен’Хала». Мутный, потому что в состоянии, в котором они с Леторисом обычно присутствовали в клубе, чётких объектов в поле зрения было не так много.

– Ты только позлословить пришёл, Леторис? – Харсин открыл глаза и успел заметить беглый страх во взгляде чистокровного. Тот быстро стёр его, заменив вполне человеческим беспокойством.

– Лорд Пайретус, – поправил он, всё ещё разглядывая друга с хмуро сведёнными надбровными дугами. – Кто-то должен был взять на себя ответственность за происходящее. Не отдавать же все лавры обычному капитану! Клянусь, твой мастер за сердце держался, узнав, что сражение века повесили на ученичка, сопровождавшего корабль с ломмитом.

Но Леторис, несмотря на язвительность, не был доволен возвышением. Его длинные костлявые пальцы раздражённо стучали по краю бюро. Ситх неожиданно опустил взгляд, закусил губу от злости.

– Они казнили весь мой экипаж. Даэр и Ваурон. Разнесли на куски «Заанар», «Корриз» и остатки флота из разрушителя. Я должен радоваться высокому положению, но чувствую, что меня просто заткнули титулом.

Тон пронизывала ледяная ярость. Леторис почти никогда не был таким мрачным. Серьёзным. Харсин понимал его: если долго служишь с одними и теми же людьми, то так или иначе начинаешь воспринимать их по-другому. Не как ресурсы, слуг или пушечное мясо. Их смерти оседают гневом, их страдания побуждают возвращать жестокость врагу. Это хорошо, но не всегда приятно. Сейчас не было, как и Леторису.

– По крайней мере, ты не разделил их участь, – ободрил Харсин.

– Да уж, достижение, – вздохнул он. – У тебя теперь новый заклятый враг, слыхал? – лицо ситха посветлело. – Дарт Мнемос знает, что ты участвовал в сражении при Денногре. И Тёмный лорд ни хатта не поверила во всю патриотическую чушь, что скормили Совету. Она не самый заметный его представитель, но имеет влияние на военное министерство. Так что смотри по сторонам. А лучше – выступи первым. Если сделать красиво, то, может, и место её достанется.

– В Пирамиде защиты? Издеваешься?

– Знаю, что позорище, но всё же лучше, чем никакое, да? – звонко расхохотался Леторис. – Хоть не в древнем знании. Там поди кресло паутиной покрылось.

Он воровато оглянулся и вытащил из-под полы мантии бутылку «Сумерек Рагноса». Да, жаловать ему повелителя ситхов было рановато.

– Решил отметить?

– Вообще-то надеялся подкупить, – чистокровный непринуждённо повёл плечами. – Пообещай никому не рассказывать, что я получил титул на торговой посудине. Моя репутация этого не переживёт.

***

День освобождения наступил через целую вечность. Прощальная делегация состояла из пары дроидов-ассистентов и гигантского кейса на репульсорной платформе. С нетерпением открыв его, Харсин не смог сдержать восторга. Сияющая новизной полированная дюрасталь, алый текстиль и надёжно сплетённая сеть шлейфов и проводов. Высокие поножи, неразбиваемые эполеты и настолько искусно выполненная маска, что сложно было поверить в создание её живым существом. Броня стоила каждого кредита.

– Крупные суставные соединения поддержаны микрогидравлическими приводами, – важно вещал дроид, помогая ему облачиться. – Кардио– и вестибулярный модули полностью контролируют жизненные показатели, позволяют регулировать настройки автоматического впрыска стимуляторов и кольто. Элементы, закрывающие брюшную полость, скомбинированы из дюрасталевых пластин и бронированной ткани, чтобы обеспечить наибольшую подвижность и снизить вес конструкции. Рекомендуется уделять приоритетное внимание защите этой области – повреждение может стать летальным для органика. Шипообразные детали выступают не только элементом устрашения, но и содержат дополнительный радиомодуль, обеспечивающий повышенную чистоту и дальность сигнала. Генератор энергощита расположен на поясе и управляется отдельным блоком.

Харсин терпеливо ждал, пока дроиды закончат сборку. Доспех был таким сложным, что он уже начал сомневаться, что способен справиться с ним самостоятельно. Инструкции и действия машин запоминались тяжело. Все силы уходили на поддержание дыхания. Из-за повреждёния лёгких оно до сих пор было сопряжено с болью.

– Коммуникационная система на правом наруче, – продолжал ассистент. – Панель управления и монитор активности расположены на левом предплечье. Энергоблок размещается на уровне грудных позвонков с обратной стороны доспеха. Прошу учесть, что в бою этот элемент также является уязвимой частью, при неисправности автономная работа может поддерживаться от двух до восьми часов в зависимости от нагрузки. Рекомендуется посетить ремонтную станцию до истечения расчетного периода.

Когда сборка была закончена, первоначальный восторг сменился смятением и даже тревогой. Харсину и раньше приходилось носить тяжёлые доспехи, но эти напоминали тесную клетку, а не защиту. Когда дроид подал маску, он долго держал её в руках, откладывая момент и цепляясь за последние болезненные, но свободные вдохи. Поняв, что подобное недостойно повелителя, Харсин быстро вставил щиток в фиксаторы. Системы активировались, и от внезапного укола в сгиб локтя он с непривычки дернулся. Дышать, однако, стало легче. Спектр сменился на красноватый. И следом пришло кристально чистое осознание, что старое имя ему больше не принадлежит.

– Первое время конструкция может вызывать приступы клаустрофобии и панические атаки, – равнодушным механическим голосом сообщил дроид. – Это считается вариацией нормы, но если тревожность будет причинять вам неудобства, рекомендуется обратиться к медицинскому персоналу за седативными препаратами.