Текст книги "На пороге войны (СИ)"

Автор книги: TonicWithoutStraw

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

На пороге войны

1. Последнее испытание

Академия начинала его тяготить, напоминая архив, все файлы в котором давно изучены. Боевые техники и рефлексы доведены до безупречности. Каждая буква Кодекса ситхов впечаталась в память. Итоговые испытания должны были уже состояться, но надзиратель Маора до сих пор их не инициировала. Заставляла повторять одно и то же день за днём, пока злость не становилась невыносимой и не толкала кого-то из группы на ошибку. «Не готовы», – с торжествующей ухмылкой заключала Маора, и пройденные учебные блоки начинались заново.

По утрам Харсин просыпался с мыслью и надеждой, что рано или поздно появится какой-нибудь высокопоставленный ситх, обратит на него внимание, и тогда у надзирателя просто не останется выбора. Юноше было чем его привлечь. В стенах Академии оставалась лишь жалкая горстка учеников и инструкторов, способных соперничать с ним в поединках. А таких директор всегда берёг для лучших.

В группе Харсина, проходившей обучение на Дромунд-Каасе, в самой престижной из ситхских академий, изначально было двенадцать человек. До последнего курса дожили четверо. Талант и одарённость Силой решали здесь многое, но не всё. Жестокие интриги и едва прикрытые убийства унесли куда больше жизней, чем организованные наставниками бои. За послушников, чьи родители не являлись выдающимися офицерами, частью знатной династии или элитой Империи, переживали меньше всего. Харсину с родословной не повезло: вся их группа была выходцами из простых семей, и за право стать ситхом приходилось сражаться сурово. Тайные столкновения приносили Харсину мало удовольствия, однако по-другому в Академии выжить нельзя.

Тут нет друзей – только временные союзники. Если надзиратели замечали неуместное сближение, то послушники имели все шансы встретиться уже на арене, с которой уходил один. Но обычно об удаче попробовать себя в дуэли насмерть можно было разве что мечтать.

Сегодняшнее утро от других никак не отличалось.

– Вставайте, ленивые отродья! – пронёсся по комнате громогласный голос надзирателя Маоры.

Её любимая утренняя фраза. Впрочем, не самая обидная: Маора хоть и не целовала своих послушников в задницу, как персональные наставники своих родовитых воспитанников (да и вообще, по мнению группы, была той ещё стервой), относилась к ним куда лучше, чем большинство других надзирателей, приставленных к отпрыскам горожан и мелких офицеров.

Как и всегда, Маора стоит в дверях, занимая широкоплечей фигурой весь проход. Терпеливо ждёт, пока злые и продрогшие от ледяного душа послушники вернутся обратно в комнату. Ведёт во внутренний двор. Не обращает никакого внимания на моросящий дождь, и Харсин уже тоже. На Дромунд-Каасе не бывает другой погоды: дождь либо идёт, либо скоро начнётся. Аколиты опускаются перед надзирательницей на сырые плиты. Место вечно одно и то же, поэтому кажется, что борозды в камне навечно отпечатались на коленях. Впереди несколько часов медитации с повторением Кодекса. Потом, если никто не разозлит Маору, завтрак. Вся первая половина дня выделена под тренировки и спарринги (или обе, если разозлить Маору). Вторую занимает философия и базовое обучение.

Вечером (если до сих пор никто не разозлил Маору) будет несколько свободных часов, которые рекомендовано провести в библиотеке или на тренировочной площадке. Послушникам куда интереснее караулить девиц у общих душевых и отбирать кредитные чипы у тех, кто послабее. Насладиться свободным временем удаётся крайне редко. Маору стабильно кто-то злит каждый день, и сутки сливаются в единое непрекращающееся ощущение голода, боли и усталости.

В этот раз тоже придётся обходиться без завтрака, потому что Расго споткнулся на Кодексе. Харсин про себя поклялся, что вырвет ему язык, если опять останется голодным из-за этого косноязычного идиота. Колени болели от стылых камней площадки, желудок сводило, а крупные ледяные капли, падающие на обритый затылок, не давали сконцентрироваться. Злость на Расго немного помогала выдержать доставшиеся телу испытания, разливаясь по нервам и согревая мыслями о расплате озябшие конечности.

– Ты, послушник.

Увлёкшись потоками негодования, Харсин не заметил, как Маора остановилась прямо перед ним.

– Да, надзиратель? – юноша не поднял глаз, чтобы она не сочла это вызовом.

– Кончай делать вид, что понимаешь суть учения, а не ублажаешь себя фантазиями.

Росток гнева заставил шумно скрипнуть зубами, за что Харсин тут же получил весьма ощутимый удар короткой дубинкой. Под туникой его спина перманентно была глубокого фиолетово-синего цвета; боль давно стала настолько привычным состоянием, что кроме кратковременной вспышки в сознании послушник ничего не почувствовал.

– Твои финальные испытания через три дня, – сухо добавила женщина. – Постарайся не опозорить меня перед всей Академией и потенциальным мастером.

– Кто он, надзиратель? – за вопрос Маора могла ударить и молнией Силы, но информация стоила того. К счастью, она пребывала в хорошем расположении духа. Тон стал теплее.

– Дарт Аэмис отметил твои навыки. Он член Тёмного Совета и возглавляет Пирамиду наступления. Если через три дня нас обоих не казнят из-за твоего провала, может быть, когда-нибудь унаследуешь его место.

Ещё бы Маора была в плохом настроении – советник обратил внимание на её питомца. Такая честь сулила кучу благ и признания. Возможно, надзирательнице вверили бы отбирать для Тёмного лорда и других учеников, высоко возвысив её в рангах Академии. Но мысли о собственном вознесении в Совет грели Харсина куда сильнее, чем карьерный рост Маоры. Он, сидящий среди самых могущественных ситхов Империи, отвечающий только перед Владыкой… Пришлось постараться, чтобы скрыть мечтательную улыбку.

Три дня – не такой большой срок, по сравнению с вечностью в этих стенах.

Но, как оказалось, достаточный, чтобы всё пошло наперекосяк.

***

Утро следующего дня началось прекрасно. Расго ни разу не запнулся, поэтому до завтрака группа дотянула, тренировка тоже прошла сносно. Отработав приёмы, послушники почти приступили к парным поединкам, когда подготовку прервал внезапно появившийся гость.

Ситха трудно было проигнорировать или не заметить – так он выделялся на фоне окружающего сине-серого пейзажа. Чистокровка, чья стать и красота не ускользнула от не слишком привечающего их расу Харсина. Наверное, незнакомцу было около сорока; высокий, с отливающей пурпуром тёмной кожей, чёрными, безупречно остриженными волосами и пронзительно-жёлтыми маленькими глазами. Знатное происхождение подчёркивали идеально выглаженная и дорогая на вид мантия, украшенная рукоять меча, многочисленные кольца в переносице и нескрываемое чувство собственного превосходства над окружающими.

Чистокровный не был похож на воина: скорее на дипломата, что предаётся праздному образу жизни между просьбами-поручениями вышестоящего лорда. Этот франт Харсину сразу не понравился. Зато Маора стала дышать через раз и тут же выстроила учеников, одним взглядом напоминая, как следует вести себя в присутствии повелителя.

– Надзирательница, – гость галантным кивком поприветствовал женщину, окончательно растопив её сердце, поскольку моргать она тоже почти перестала. Голос ситха был низким, бархатным и завораживающе плавным.

– Лорд Даэр, – Маора почтительно склонилась. – Вы давно не радовали нас визитами.

– Дела занимают всё моё время, – виновато улыбнулся ситх. – Я здесь не из досужего желания понаблюдать за растущими плодами вашего труда. Ваш воспитанник подвёл меня.

От Харсина не ускользнуло то, как могучая фигура Маоры сжалась. Грозная и жестокая надзирательница поникла, словно провинившаяся ученица, но через секунду вновь расправила плечи и невозмутимо спросила:

– Желаете взять нового ученика, милорд?

– Пожалуй. Я присматривался ко многим послушникам, но вам, Маора, почему-то всегда достаются самые занимательные экземпляры. Это вся группа?

– Все четверо. Эти двое, – она указала на Расго и Харсина, – сносно управляются с оружием, однако философия для них – тёмный лес. Нису хорошо даётся понимание Кодекса, но он слишком медлительный, когда дело доходит до спаррингов. А Альврин – лучший боец в группе и довольно быстро соображает. Правда, с характером придётся поработать.

«Лгунья», – молча возмутился Харсин. Все знают, что Альврин и вполовину не так хорош, как он. Но ума не отнять, это правда. Как и у Харсина. Юноша моментально понял, чего добивается надзирательница: пытается отвлечь от него чистокровку, чтобы не вступать в конфликт с Дартом Аэмисом. Оставалось надеяться, что пристально разглядывающий послушников лорд не поймал возмущённого огонька в его глазах.

– Их испытания через два дня, – поспешила добавить Маора. – Буду рада, если вы почтите нас своим присутствием.

– Их испытания пройдут сейчас, надзирательница, – мягко возразил Даэр. – Сегодня меня уже не будет на Дромунд-Каасе, поэтому директор согласился провести их немедленно. Поставьте рыжего с щуплым, а своего фаворита вон с тем, со злобным взглядом, – он кивнул на Харсина.

Благодаря этому выскочке ярость вспыхнула задолго до начала боёв и поддерживала на протяжении всей дуэли. Харсин был готов к ней давно. Все знали, что Испытания закончатся чьей-то смертью. Наблюдали за остальными в тренировках, изучали слабые места в спаррингах. Даже в спальнях последнее время практически молчали, заранее искореняя любое сожаление. И с нетерпением ждали команды надзирателя.

Альврин являлся не слишком опасным противником, но Харсин намеренно держал затяжную оборону, ожидая окончания поединка Расго и Ниса. Ситх выберет первого победителя. Второго возьмёт лорд попроще или Тёмный советник, в текущем случае. Дарт Аэмис должен оценить их с Маорой хитрость. Дождавшись, когда Расго нанёсет смертельный удар, Харсин покрутился ещё пару минут для вида и несколькими мощными выпадами завершил бой. Потом повернулся к наблюдателям и поклонился. Лицо Даэра разочарованно кривилось, с ним забавно контрастировало каменное выражение надзирательницы.

– Какое… удручающее зрелище, – наконец молвил ситх. – И это наша молодая поросль, моя дорогая Маора? Бесталанные щенки, размахивающие мечами, словно варвары палками.

– Согласна, – Маоре польстило, что повелитель поставил её на один уровень с собой. – Но я вижу потенциал. Возможно, под руководством опытного наставника из них выйдет что-то путное.

– И то верно. Ты, угрюмый, – Даэр коротким жестом указал на Харсина. – Собирай вещи и через час жди меня у врат в Академию. Мне нужно закончить кое-какие дела.

Надзирательница стремительно побледнела и, как показалось юноше, едва заставила себя открыть рот.

– Я… я не могу отдать вам его, – сказала женщина с несвойственной ей растерянностью.

– Ты… что? – от успокаивающе плавного голоса Даэра не осталось и следа, зато появившиеся в нём гневные ноты заставили Харсина поёжиться.

– Дарт Аэмис желает взять этого ученика, – она низко склонила голову, продолжив вполголоса и без особых иллюзий на благополучный исход. – Прошу, повелитель, не заставляйте меня идти против воли Тёмного советника.

– У тебя только один авторитет – директор Академии, – сурово напомнил чистокровный. – И он позволил мне выбрать любого послушника. Я забираю его.

Харсин с ужасом понял, что ситуация становится непоправимой. Внутри заклокотало дикое возмущение, но он не представлял, что может сказать или сделать. Вся надежда оставалась на действия надзирательницы. Ведь не пойдёт же она на поводу у какого-то знатного гада? Маора, с которой директор старался лишний раз не связываться?

– Как пожелаете, повелитель, – она тяжело сглотнула, сжав губы до белизны, и взмахом руки отослала учеников.

Расго повторно поклонился и ушёл с площадки, но Харсин не сдвинулся с места. На его глазах рушился целый мир, и он не собирался просто на это смотреть.

– Нет, – упрямо заявил юноша, заставив лица обоих вытянуться в удивлении. – Вы не вынудите меня пойти.

– Я не помню, чтобы кто-то позволял тебе говорить, ученик, – лорд выглядел не слишком довольным его дерзостью.

– Я буду учеником Тёмного советника, а не телохранителем очередного дипломата! – со злостью выкрикнул Харсин, принимая враждебную, похожую на боевую стойку, позу. На Даэра это, однако, не произвело никакого впечатления.

– С духом-то щенок оказался, – холодно усмехнулся чистокровный и неторопливо зашагал к главному корпусу. – Не опаздывай.

Харсин было кинулся ему вслед, однако дорогу преградила Маора, вместо дубинки снявшая с пояса световой меч. Она мгновенно оказалась на дистанции атаки, однако оружием не воспользовалась: со злостью сжала кулак так, что весь кислород в легких Харсина застыл. Надзирательница всегда была очень сильной, но сейчас ярость делала её Хватку Силы чудовищно болезненной и неразбиваемой.

– Послушай сюда, – процедила сквозь зубы женщина. Надзирателя и ученика разделяло настолько малое расстояние, что их носы едва не соприкасались. Задыхаясь, Харсин не сразу понял, что сказанное не предназначалось для других ушей. – Сейчас ты заткнёшься, пойдёшь к вратам и будешь ждать там своего нового мастера. Ты больше никогда не станешь учеником Аэмиса. Твоя жизнь, моя жизнь – они ничто для лордов и их интриг. Пока не можешь подтвердить свою дерзость действием, молчи и делай, что говорят, – Маора разжала пальцы, и юноша отшатнулся, жадно глотая воздух. – В конце концов, лорд Даэр – не самое худшее, что могло с тобой произойти, – добавила она с какой-то успокаивающей интонацией. – Он близок к императорскому двору и всё же имеет вес.

– Я не желаю ходить по пятам за напыщенным аристократом, – гневно выговорил ученик. – Вы знаете, надзиратель, я рождён для битв. Сколько из них я увижу, таскаясь за ним по приёмам?

– Мы не всегда начинаем с выигрышной позиции. Используй то, что есть, – строго ответила Маора. – Лорд Аэмис не простит мне провала, но у тебя есть шансы и покровитель. Только не сильно доверяй Даэру. Эта змея куда опаснее, чем хочет казаться.

– Я убью его, – прошипел Харсин, сжимая кулаки.

– Идиот! – грязно выругалась она. – Даже если ты каким-то чудом убьёшь повелителя, Дарт Аэмис теперь не возьмёт тебя в ученики. Оставь фантазии. Прими ситуацию и извлеки из неё максимум пользы.

Харсин с уважением поклонился и покинул надзирательницу в абсолютно потерянных чувствах. Вещей у него почти не было, поэтому собрался ученик быстро и оставшиеся сорок минут провёл под ливнем, ожидая нового наставника. Имя Даэра уже вызывало тошнотворную ненависть. Грела лишь мысль, что однажды чистокровка поплатится за его разрушенное будущее.

– Великая Сила, ты и вправду похож на брошенного щенка, – повелитель подошёл к нему, снисходительно разглядывая злобные угольки под капюшоном. – До навеса-то дойти не догадался?

– Вы сказали ждать у ворот… мастер, – буркнул Харсин, плетясь за ним к посадочной площадке.

– Потребуйся мне дуболом, я бы взял Расго, – спокойно ответил ситх. – Думаешь, я не заметил, как ты намеренно растягивал бой, чтобы… как вы там это говорите, «не отсвечивать»?

– Хотел на это надеяться, – холодно огрызнулся он. – Куда мы направляемся?

– Это не твоё дело.

– Я имею право знать.

Даэр резко остановился. Он не изменил позы и не обнажил оружия, но что-то в нём испугало Харсина, заставило воспринять угрозу серьёзно. Голос мастера завибрировал так, что пробрал до костей не хуже промозглой погоды.

– У тебя нет прав, ученик. И если я услышу ещё хоть одно слово до того, как мы окажемся на борту – ты пожалеешь, что пережил испытания.

2. Оружие

Их шаттл лёг на курс к гигантскому дредноуту класса «Рассекатель». В моменты ясной погоды такой можно было разглядеть в небе над Каасом, но близко Харсин ещё ни один не видел и уж тем более не бывал на борту. Хоть и впечатлённый габаритами, он всё равно неприязненно усмехнулся. Передовой корабль имперского флота был недёшев в содержании и обладал разрушительной боевой мощью, а лорд Даэр использовал его как демонстрацию своего положения и богатства. Но у Дарта Аэмиса в распоряжении имелись десятки подобных кораблей. Чем уж тут восхищаться.

Ученик отвернулся к иллюминатору, не желая, чтобы мастер видел его хмурое выражение. Правда, Даэра больше интересовал собственный датапад, чем новое приобретение. Харсину и самому не хотелось контактировать с этим ситхом, но сидеть вот так, не имея даже права высказаться, злило неимоверно.

Чтобы отвлечься, он стал размышлять над словами надзирательницы и к моменту прибытия в ангар обрисовал в голове кое-какой план. Во-первых, потребуется обзавестись нормальным оружием. Во-вторых, наладить связи. У лорда Даэра должно быть немало врагов, которые смогут посодействовать в получении хорошего назначения в обмен на информацию или помощь. В-третьих, нужно избавиться от самого повелителя. За простое убийство Харсина ждала казнь, поэтому требовалось дотерпеть до подходящей ситуации или организовать её самому.

Мысли о предсмертных хрипах чистокровки заставили его улыбнуться, но будущая жертва этого тоже не заметила.

Конечно, Даэр будет готов к нападению. Предназначение любого ученика – занять место мастера, и он это знает. Однако убить его будет проще, чем Аэмиса. И когда Харсин избавится от нежеланного покровительства, то так или иначе пробьёт себе путь наверх.

Маора была права. В таком ключе обстоятельства действительно казались приемлемыми. Терпение – не ситхская черта, но не всегда всё нужно немедленно проламывать лбом.

На борту корабля, который оператор назвал «Всеобъемлющим», повелитель быстро вернул себе хорошее расположение духа. Несмотря на то, что дредноут, как полагал Харсин, имел исключительно декоративное назначение, экипаж выглядел идеально вышколенным. Среди тех, кого ученик встречал, следуя за Даэром, было довольно много офицеров высокого ранга. Все они демонстрировали большое почтение к повелителю, и ещё юноша не без удовольствия заметил, что ему они тоже кланяются. В Академии Харсин привык к менее приятному отношению.

– Не слишком обольщайся, – не глядя на него, обронил Даэр, стоило им зайти в турболифт. – Здесь каждый лоялен мне и моим последователям, но от других не жди особого трепета. Тебя никто не будет воспринимать всерьёз, пока ты не докажешь, что заслуживаешь этого.

– Да, мастер, – равнодушно кивнул Харсин. В устах Даэра сказанное звучало насмешкой над самим собой.

Они поднялись на одну из верхних палуб, где располагались помещения лорда и его приближённых. Повелитель сразу же ушёл к себе, передав Харсина на попечение дроиду. Стюард проводил ученика до каюты и тоже куда-то исчез.

Зайдя внутрь, он первым делом подумал, что безмозглая машина всё перепутала и отвела его к Даэру. Но покои, вдвое превосходящие по размеру спальню для шестерых послушников, похоже и правда предназначались ему. В таких условиях чистокровку можно было немного и потерпеть. Харсин неторопливо обошёл комнату, присмотрел место для медитации перед иллюминатором, заглянул в пустые шкафы для падов и книг. За перегородкой даже обнаружился небольшой стенд для трофеев; юноша с улыбкой коснулся держателей, уже представляя, что здесь разместит.

Дольше насладиться обстановкой ему не удалось. Прервавший уединение дроид-стюард торжественно объявил, что лорд Даэр ждёт ученика у себя и «повелел надеть к приёму пищи что-нибудь, не вымазанное в крови и грязи».

***

Обслуживающий дроид подал обед, и, глядя на обилие и качество блюд, немудрено было подумать, что едят они на неделю вперёд. Может так казалось на фоне скудной, почти тюремной пищи в Академии, приевшейся за восемь лет. И, жадно поглощая давно забытую нормальную еду, Харсин не сразу обратил внимание, с какой снисходительной брезгливостью смотрит на него Даэр, медленно разделывающий ножом гигантскую креветку.

Ученик поднял на него вопросительный взгляд.

– Я думал, гаморреанцы едят как животные. А они, знаешь, те ещё… свиньи, – чистокровный гордо поднял подбородок, словно надеялся, что юноша оценит его шутку. Не оценил. Возможно, потому что никогда не встречал гаморреанцев. – Сегодня я закрою на это глаза, – невозмутимо продолжил он, – но в следующий раз заставлю тебя есть на полу. Не потому, что обожаю унижать учеников, конечно. Нам придётся посещать не слишком приятное, но высокое общество. Если хочешь присутствовать там без намордника, научись вести себя соответствующе.

– Как прикажете, мастер, – сквозь зубы процедил Харсин.

«Общество». Не стоило рассчитывать на то, что Даэр ищет его компании или желает хотя бы спросить, чему он обучен. Нет, чистокровку не интересовали навыки. Ему нужен был такой же дрессированный, как его проклятые офицеры, охранник, который не будет слишком позорить его на мероприятиях. Харсину нестерпимо хотелось всадить заносчивому ублюдку нож в голову, но бросаться на вооружённого и подготовленного ситха со столовым прибором или тренировочным клинком было верхом идиотизма. От бессилия в сложившейся ситуации к еде теперь не хотелось и прикасаться. С трудом подавляя ярость, Харсин спросил:

– Когда я получу меч?

– Тебе так нужен меч? – уточнил Даэр, не отрываясь от методичного потрошения креветки.

– Хотите, чтобы все думали, что ваш ученик не достоин носить оружие?

Повелитель едва заметно улыбнулся. Очевидно, понравилось, что Харсин сделал свои выводы и попытался надавить на предполагаемую слабую точку в виде имиджа. Но улыбка у лорда Даэра всë равно была на редкость паскудно-высокомерная.

– Ладно, пойдём, – совершенно серьёзно произнёс он. Потом нарочито аккуратно сложил салфетку и поднялся с кресла.

Идя за мастером по коридорам дредноута, Харсин всё пробовал догадаться, какой подвох его ждёт. Не стоило и думать, что подозрительно быстро согласившийся Даэр продемонстрирует ему весь арсенал, потреплет по затылку и разрешит выбрать самую красивую рукоять. Наверняка придётся заслужить право обладать оружием.

Интуиция Харсина редко подводила.

Оказавшись в полутёмном и тесном отсеке одной из нижних палуб, ученик догадался о его назначении ещё до того, как загорелась основная подсветка, осветившая десятки камер. Все, кроме одной, пустовали. Даэр остановился перед ограждающим её энергополем.

– Мастер! – раздавшийся из камеры возглас прозвучал одновременно и радостно, и испуганно.

Харсин, вставший позади учителя, разглядел за барьером молодого мужчину года на три-четыре старше его самого. На нём сказывалось многодневное заключение: одежда вся истрепалась, короткие пшеничные волосы лоснились в тусклом свете, а от дурного запаха не могло оградить даже энергополе.

Их взгляды закономерно пересеклись, и в чёрных глазах заключённого Харсин ясно увидел, как страх и надежда мгновенно сменились враждебностью. Вся была направлена на него. Похоже, парень всё-таки понял, что мастер готовит ему замену.

– Это Йон, мой ученик, – повелитель снял барьер, и молодой ситх, не сделав и шага, упал перед наставником на колени. Даэр не шелохнулся. – Не так давно он подвёл меня и осмелился явиться с этим провалом.

– Это было невозможно, мастер, вы же знаете… – отчаянно заскулил пленник, поднимая измождённое лицо.

– Молчать! – оглушительно громко оборвал его Даэр, а потом продолжил тем же спокойным тоном, что и начал. – А это Харсин. Он считает, что достоин занять твоё место подле меня. И ещё ему нужен твой меч.

– Я засуну ему этот меч в глотку, – прошипел Йон. Ненависть в нём горела так сильно, что ощущалась на расстоянии. Ситх резко вскинул руку, призывая к себе рукоять с поста охраны. Серебристую и незамысловатую, но очень удобную на вид.

– Устная атака – это, конечно, опасно, – язвительно заметил Даэр. – Неудивительно, что ты провалил задание. Хссисс-то поди ни слова из твоих угроз не понял, да? Но ладно. Если победишь – получишь моё прощение.

Пленник, поднявшись на ноги, активировал алый клинок и выписал им в воздухе несколько фигур. Зря. Харсину теперь так хотелось владеть этим оружием, что его никто не смог бы сейчас остановить. Пусть тренировочный меч имел малые шансы против светового, Харсина подобное только раззадорило. Слишком долго он топтался на месте, до совершенства отрабатывая удары бесполезной палкой, и ради настоящего оружия был готов на всё. Азарт подогрел кровь, распалил гнев так, словно незнакомый ученик являлся заклятым врагом.

Йон напал первым, попытавшись сразу перехватить инициативу, но тело слушалось неважно, и он с трудом отклонил несколько хороших выпадов. Они разозлили его. Изматывающее заключение, которое должно было ослабить, подпитывало Силу, заставляя сражаться свирепо и безжалостно. Мастерством фехтования Йон не отличался, но на его стороне было преимущество в виде опасного оружия. Тщательно выбирая моменты для атаки, основное внимание Харсин уделял обороне, пусть от этого поединок и шёл медленнее, чем он хотел. Но у Харсина была цель, и цель рассекала воздух красными всполохами, ясно рисуя грань между ним и смертью. Подстёгивала одним лишь фактом своего существования.

С каждой секундой затянувшегося сражения ярость усиливалась. Жажда крови застилала глаза, и концентрироваться становилось сложнее. На Йона посыпались беспорядочные, агрессивные удары. Увлёкшись, Харсин чуть было не пропустил размашистую атаку по корпусу, но вовремя отступил. Меч рассёк тунику, оставив болезненный ожог на коже. В порыве гнева Харсин вытянул ладонь, попытавшись применить на противнике Хватку Силы. Управление энергией давалось ему хуже, чем ближний бой, но сейчас застигнутый врасплох Йон на миг потерял равновесие.

Ошибка, стоившая ему жизни.

Поспешно выставленный блок не помог избежать удара, нацеленного в ведущую руку. Лезвие хоть и не способное отсечь конечность полностью, глубоко прожгло её выше запястья. Йон не успел перекинуть меч в другую кисть и не сумел удержать его, когда противник Силой потянул рукоять к себе. Раненый ситх предпринял несколько жалких попыток уклониться, но всё закончилось в тот момент, когда он остался безоружным.

Харсин эффектным движением обезглавил провинившегося ученика и только тогда позволил себе с облегчением выдохнуть. Запах горелой плоти, боль от полученной раны и торжество от собственного триумфа сливались в упоительное чувство восторга.

Оно быстро закончилось, когда Харсин увидел недовольное лицо Даэра.

– Предпочли бы его победу? – со злостью спросил ученик, до скрипа сжимая рукоять обретённого оружия.

– Я обещал простить его, но не оставлять в живых, – равнодушно ответил повелитель. – Йон потерял свою ценность. Мне не понравилось, что ты думаешь слишком много и к тому же позволяешь гневу властвовать над собой. Его должен направлять ты, а не наоборот. Но об этом потом. Возвращайся в свою каюту. Занимайся… чем вы, ученики, там обычно занимаетесь: вероятно, планируете заговоры и репетируете речь перед Императором. Утром я желаю видеть тебя чистым, приглаженным и радостным – у нас встреча с моффами, и не хочу, чтобы они думали, будто тебя подбросили мне под дверь.

Ярость становилась невыносимой. Внутренний голос требовал пресечь все эти издевательства, но разум говорил, что действовать ещё слишком рано. В конце концов, это всего лишь слова, а слова не могут ранить так, как световой меч.

И скоро чистокровка это поймёт.