Текст книги "Амулет (СИ)"
Автор книги: TolstyjRyzh
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Он был так заворожен открывшимся ему зрелищем, что внезапно споткнулся о что-то и едва не упал.
Змеиное шипение под ногами несколько сбило его с толку, но приглядевшись, он понял, что это было куда опаснее змеи.
Плюясь от ненависти, протягивая к нему руки и шипя, перед ним лежала Айлуфа.
Голова ее была развернута назад, что создавало впечатление сломанной куклы. Одна нога волочилась за ней по земле, второй не было. Судя по тому, что ползла она как ящерица, упираясь лишь руками, ее позвоночник был перебит – при жизни или после смерти, было уже непонятно.
Самым страшным были ее открытые глаза. Безумные в жизни, в посмертии они стали беловатого оттенка, при этом цепко вглядывались в Сен Клера. Вытянутые руки пытались схватить его за ногу, а из разверстого рта капала слюна .
Отряд замедлил скорость и оруженосец, шатавшийся от усталости, разглядел наконец, во что так всматривается его господин.
– Мадонна! – вскрикнул Джослин, от ужаса едва не уронив барона.
Осберт грязно выругался, Доминика перекрестилась, а шут, по обыкновению, пропел что-то странное, вроде “Ты ведь ночью не святую деву звал.. ” (Канцлер Ги, “Дикая охота”)
Почувствовав остановку, де Макон приоткрыл глаза.
– Чего вы вылупились, олухи? Дьявол, тут темно, как у сарацина в… а, вон оно что. Краса моя неземная, чем дальше, тем краше.
На звук голоса своего бывшего хозяина, Айлуфа ощерилась и мерзко взвыла.
Это, и остановка отряда произвело неожиданный эффект – твари за ними, находившиеся до того в некотором удалении, благодаря факелам, ответили на вой и качнулись ближе. И ещё ближе. Тамплиер понял, в какую передрягу они угодили, сплюнул и громко крикнул:
– Все ко мне! Стать кругом барона, живо! Девушка, внутрь! Факелы наизготовку! Как говорил мой старый прецептор, “ничего не конечно, пока мы живы”. Не выходить из круга, иначе вас завалят и сожрут!
Они прекрасно понимали, что шансов против такой толпы у них мало и готовы были дорого продать свои жизни. Но едва первые твари, смыкая ряды, надвинулись на беглецов, издалека послышался чей-то весёлый голос:
– Сен Клер, ты как всегда, один развлекаешься! Это не по-товарищески!
– Этьен! Nom de Deiu, старый плут, как ты здесь оказался? – храмовник отразил очередной удар, привычно оглядывая свой отряд.
Все были более-менее целы, Хамон помогал подняться Джослину, которого одна из тварей – в темноте их совсем уж сложно было опознать – уронила-таки наземь, едва не закусив им при этом. Осберт с видимым удовольствием раздавил кованым сапогом грудную клетку бывшей служанки барона и Айлуфа, наконец, затихла.
Они находились под небольшой аркой, недалеко от входа в дальние кладовые замка.
Этьен пробился к ним, расшвыривая на своем пути чудищ, и тыча тем в морды факелом. За ним, как оказалось, было ещё несколько человек – Сен Клер умудрился опознать Симона-заику, Николаса и молодого Андрэ. Оруженосец де Баже, Клеман, как-то странно семенил за господином. Его поддерживала худенькая фигурка, в которой тамплиер с изумлением узнал дочку Томаса Рокингемского.
Приглядевшись, он сообразил, что девушка обнимала навалившегося на нее парня за пояс, а в другой руке у нее была латная перчатка. С другой стороны Клеману помогала пухленькая и невысокая служанка, пыхтевшая от натуги.
Отряды слились, что немного облегчило их продвижение.
– Далеко ещё? – едва ли не в ухо закричал тамплиеру де Баже, стараясь не промахнуться и попасть случайно по живому человеку.
– Не знаю – так же криком ответил Сен Клер, пинком откидывая очередную тварь в темноту, где ее с распростёртыми объятиями приняли свои. – Как ты выбрался?
– Почти случайно.. Назад, собаки! – рыцарь едва отдернул Мабель от особо ретивой твари. – Леди, вы спятили, как же вы мне все… дороги, что ли? Куда вас несёт… то есть, аккуратно, тут ступенька!
– Ну ты истинный рыцарь, Этьен! – не смог удержаться от смеха храмовник.
– Зря смеёшься, Сен Клер. Девчонка-то боевая, как она угостила ту тварь, которая попробовала на зуб Клемана, той перчаткой! Так и несёт ее с собой, как оружие. Смехота, а всё же, я не ожидал от обычной дамочки такой прыти.
– Де Баже, поганец ты эдакий, я рад тебя видеть, хоть ты и не заслуживаешь спасения. – барон говорил негромко, но его было слышно.
Твари ненадолго отстали, ошеломленные отчаянным отпором. Однако было ясно, что это временно, и вот-вот последует новая атака.
– Так, Жеро, изволь напрячь мозги и думай скорее, нам жизненно необходимо попасть в твое убежище, иначе скоро мы превратимся в ужин. Долго ли ещё до него?
– Людоеда людоед приглашает на обед. На обед попасть не худо, но отнюдь не в виде блюда! (Самуил Маршак)– Хамон, как всегда, был удивительно красноречив.
– Первый раз, когда этот болван сказал что-то к месту! – наигранно восхитился барон. – Ты прав, Амори. – в его голосе, несмотря на слабость, послышались стальные нотки. – Речь идёт о моем убежище. – он выделил слово “моем”. – И коль уж оно мое, я решаю, кто туда попадет. Так вот, господа, в моем убежище мне не нужны капризные барышни, как и придурковатые шуты. Осберта я, так уж и быть, возьму с собой, как и вас, Сен Клер и Этьен, а больше не поместится.
– Ты мне угрожаешь, Жеро? – тихим голосом храмовника, казалось, можно было резать камни. – Помни о том,что амулет может быть где угодно. Айлуфа погибла, а это значит, что он валяется где-то в замке. Мы донесли тебя сюда, мы и войдём с тобой в убежище. Все, кто сможет туда дойти. Ещё одна угроза – и ты останешься здесь, в прекрасном обществе, искать чёртову побрякушку. Очень, знаешь ли, неудобно ползать на раздробленном колене, шаря по земле одной рукой!
Бледное в свете факела, лицо здоровяка исказилось от злости и осознания собственного бессилия. Мабель, только сейчас заметившая сэра Осберта, радостно пискнула и повернулась было к нему. Тот же напряжённо вглядывался в лицо барона, словно пытаясь прочитать по нему дорогу в убежище.
– Обнаглел ты, соратничек, как я погляжу. Мало тебе того, что ты убил мою сестру, ты весь мой род, как я вижу, готов истребить. Что ж, давай, я и так уже почти покойник. Но помни, после смерти я встану, как и те, кто так жарко дышит нам в спины. И приду к тебе, Амори, знай, в любом случае.
– Де Макон – лицо храмовника казалось неподвижной глыбой льда, на которой двумя светлыми промельками выделялись глаза. – Давай просто спустимся в твое убежище, ладно? Мы донесем тебя, я клянусь. Главное, дорогу нам укажи, а уж кто дойдет, тот дойдет.
Барон скрипнул зубами, когда его понесли дальше. Так, отгоняя особенно настырных тварей, спускаясь все ниже и ниже, спугивая летучих мышей и крыс, они дошли до самой нижней галереи в западной части замка. Здесь, насколько помнил Амори, редко кто бывал. Ходили слухи, что именно в этих коридорах де Макон держал тюрьмы и пыточные для особенно важных узников, о которых после никто не слышал. Впрочем, до недавнего времени, сам тамплиер считал эти слухи пустыми россказнями.
Стены коридора влажно поблескивали при свете факелов. Воздух пах сыростью и плесенью, идти было трудно.
“Черт, и огня маловато осталось” подумал храмовник. “Ещё несколько факелов – и мы очутимся в обществе чудищ в темноте”.
Хамон и Джослин, вместе с Андрэ и Симоном, несли барона. Бланш помогала, а скорее, мешала, своей госпоже, задыхаясь от быстрой ходьбы. Мабель и Доминика поддерживали раненого Клемана, за ними брел Николас, который дико озирался по сторонам и что-то бормотал себе под нос, иногда глупо хихикая. “Не иначе, парень тронулся умом”, мрачно подумал сэр Этьен, “надо от него избавиться поскорее, хоть и жаль, а ну как он озвереет и пойдет всех резать направо и налево”. Сам он, вместе с Осбертом, шел в хвосте маленького отряда. Сен Клер, шедший впереди, первым увидел вход в убежище.
В осклизлых стенах появился темный провал, и тамплиер не сразу сообразил, что это дверь. Окованная железом, тяжёлая, явно запирающаяся на несколько засовов.
– Стой! – скомандовал он, повернувшись.
Он легонько встряхнул барона, который, казалось, впал в забытьё.
– Жеро! Это оно? Твое убежище?
– Да… – вяло, словно каждая губа весила по фунту, ответил здоровяк. Капли холодного пота блестели на его лице, и видно было, что он с трудом хватает ртом воздух.
– Де Макон! – сэр Осберт подскочил к ним, начал тормошить барона, но было ясно, что это бесполезно – тот еле раскрыл глаза и слегка шевельнул серыми губами.
– Джослин, вина! – оруженосец подал храмовнику флягу, тот влил пару глотков в рот раненого, но все вылилось обратно.
– Поздно. – булькнул барон – Амори, наклонись ко мне. – речь де Макона замедлилась.
Оттолкнув тамплиера, сэр Осберт приник ухом к лицу барона, но тот, насколько мог, оттолкнул его.
+– Пошел вон! За шкуру свою трясешься, падаль? – прошипел де Макон, которому ярость, казалось, придала сил.
– Хватит! – жалобно сказала Мабель и все изумлённо уставились на неё. – Сэр рыцарь – она умоляюще смотрела на Осберта, и тот невольно подбоченился, пытаясь произвести на девушку лучшее впечатление. – Умоляю вас, барон, помогите нам. Как войти в ваше убежище?
– Глупая девка. Отойдите все, иначе я так и подохну, ничего не сообщив. Я уже вижу, – продолжал он слабеющим голосом, и явно заговариваясь, – врата ада. Сам Сатана выйдет поприветствовать меня! Как тут темно! Зажгите факелы, болваны! Побольше факелов! Людей на стены замка! Держать строй! Они повсюду! Огня, дайте ещё огня! – он заметался, ловя ртом воздух, потом будто прислушиваясь, приподнялся на руках держащих его, дернулся всем телом и затих.
Затрещал и погас очередной факел, Джослин, тяжело вздохнув, зажёг следующий. Тени, страшные тени плясали на стенах, напоминая путником о том, что ждало их наверху, рыскало, вынюхивало и выслушивало, в любой момент готовое атаковать.
В наступившей тишине раздался громкий, безумный смех Николаса. Очевидно, страшная смерть хозяина окончательно помутила его, и так не слишком ясный, рассудок.
– Ха-ха-ха, наконец-то он сдох, собака эдакая! Скоро и он встанет, и этот дурень Клеман, и девки, а вы так и будете стоять перед запертой дверью, пока не рассыплетесь в прах. Славно, славно выглядит конец света! Повсюду будут твари! Еда! Много вкусной еды! Человеческая плоть… такая мягкая, сочная… – он, шатаясь и размахивая факелом, поплелся куда-то в тоннель, не заботясь о безопасности и выкрикивая какие-то бессвязные слова.
Очень скоро тьма поглотила его, а эхо скрыло крики и шум шагов.
Оставшиеся осенили себя крёстным знамением, аккуратно опустили щит и барона наземь и накрыли его лицо плащом.
Сэр Этьен и Джослин попытались открыть дверь, но она не поддавалась. После нескольких бесплодных совместных попыток надавить всем вместе, стало ясно, что открыть её силой не удастся.
– Может, мы сможем ее как-нибудь снять с петель? – робко подала голос Доминика.
– Бесполезно, девушка. Я уже осмотрел петли, они новые и в отличном состоянии. Барон прекрасно следил за своим убежищем.
– Интересно – послушница обняла себя руками за плечи, в тоннеле было холодно, – зачем оно ему вообще понадобилось? Он надеялся переждать в нем осаду?
– Ты не слишком много о нем знаешь, так ведь? – улыбнулся тамплиер. – Барон не доверял никому, даже своим самым преданным слугам. Он панически боялся, что в один далеко не прекрасный момент, они восстанут и прикончат своего жестокого господина. Ты же видела решетки в тоннеле. Сюда попадали разные люди, но никто не ушёл отсюда по своей воле. Де Макон, упокой Господи его душу, имел каменное сердце, и не считался ни с какими законами.
– И ты помогал ему в этом! Ты такой же, даже хуже, ибо знал, но не остановил его! Господи, спаси и помилуй, Господи! – она отшатнулась от тамплиера и отойдя в сторонку, принялась горячо молиться.
Все стояли и ждали неизвестно чего, слышны были только тихие вздохи Клемана. Оруженосец сэра Этьена выглядел неважно. Хозяин бегло осмотрел его и не нашел особых повреждений, кроме следа укуса на щеке и шишки на голове, где того случайно задела латной рукавицей Мабель. Но при этом, молодой и здоровый мужчина шатался, с трудом дышал и не мог ответить ни на один вопрос. При свете факела Мабель вдруг заметила,что лицо его приобрело тот же неестественно белый цвет, как и лица тех, кто уже перестал быть людьми. Из горла несчастного оруженосца послышался тихий стон, переходящий в рык. Он внезапно оттолкнул поддерживающего его Андрэ в сторону, и крикнул что-то вроде “Назад!!!”.
Де Баже первым сообразил, что происходит. Он оттолкнул Мабель так, чтоб оказаться между ней и Клеманом.
Дальше все произошло очень быстро. Тело бедолаги сотрясла дрожь, он зашатался, потом, резко остановился, оглядел всех белым взглядом уже нечеловеческих очей. Внезапно он сделал глубокий выпад вперед. Схватив не успевшего увернуться Симона, несчастный мигом перегрыз ошеломленному воину глотку. Пока он с жутким чавканьем поедал своего бывшего соратника, сэр Этьен одним быстрым движением снёс Клеману голову. Увидев все происходящее,
Доминика завизжала и бросилась бежать, но на ее счастье, была поймана Хамоном, который крепко схватил девушку за руки, прижав ее голову к своей груди и быстро зашептал ей какую-то песню, Сен Клер разобрал только “Спи мой разум, мой малютка, ты ведь так устал….”(Фредди Адра). Она недолго вырывалась. Сэр Осберт без толку колотил по запертой двери кулаком, а сам храмовник уже собирался было что-то сказать – да слова так и остались на его устах.
– Господин… – потрясённо прошептал Джослин, проследив его взгляд.
В углу, сдернув плащ, медленно поднимался барон Жеро де Макон.
Он встал во весь свой немалый рост, не слишком уверенно качаясь, и с утробным урчанием начал подходить к оставшимся в живых беглецам, перегородив собой узкий коридор.
– Конец, друзья, хватайте арбалеты! – громко запел шут, задвигая дрожащую девушку себе за спину. – Мне кажется, закончились веселье!
– По моему, нам придется петь куплеты! – неожиданно для себя самого подпел Хамону тамплиер, поднимая меч, – На глубине сырого подземелья!
– И мне знаком таинственный оскал! – Этьен жутко врал мелодию, но зато помнил слова, – Надежды быть не может, как и шанса!(Канцлер Ги, “Великий инквизитор”)
– Боже мой, боже всемогущий, еже си на недели, да святится имя твое.. – шептала Доминика.
– Да прииде царствие твое… – Мабель упала, угодив руками в лужу крови, и теперь , при помощи Бланш, онемевшей от страха, пытаясь очистить от нее что-то, что она держала в тот момент. – Яко на земле.. Яко на земле… Яко… я больше не могу! – ее шепот не заглушал песни, топота сапог бывшего барона, ругательств слуг и молитв послушницы. – Ну пожалуйста, добрый Боженька, пусть откроется эта несчастная дверь! Пусть мы будем внутри, в безопасности. Умоляю, Господи! Обещаю быть послушной, не марать бумагу и во всем слушаться мужа, если я до него доживу, конечно.
– Мужайтесь, леди – выдавила из себя служанка, обнимая свою госпожу.
Шлёп. Грузный де Макон переминается с ноги на ногу по полу.
Шлёп. Капли, падающие где-то вдалеке. Писк и шуршание крыс.
Свистящее дыхание, когда поющие, наконец, замолчали.
Скрип, даже не слишком громкий.
Дверь отворилась.
====== Часть 9 Легенды и сказки ======
Глава 9
Есть правда светлая,
Есть правда темная,
Есть на мгновенье
И на времена
Бывает добрая,
Бывает твердая
И только истина всегда одна
Л. Дербенёв, “Да только истина одна”
В детстве у сэра Осберта была одна мечта – чтоб его не гнали спать вечером, а позволили бы подольше просидеть за столом, со взрослыми.
Как-то, когда к отцу приехали важные гости, шестилетний Осберт улизнул от няньки и спрятался в погребе, за большим кувшином вина, в надежде потом выскользнуть и незаметно прокрасться в большой зал. Конечно, он уснул там же, где и спрятался, а когда хватившаяся прислуга прочесала весь отцовский замок, его нашли и разбудили. Почесываясь и ежась от ночной прохлады, он с недоумением и страхом глядел на сердитого отца, испуганную мать и плачущую служанку. Но больше всех нотаций и порки его пугало другое. Когда он проснулся в подвале, открыл глаза и понял, что остался один, темнота показалось ему живой. Что-то дышащее пряталось в углах, ворочалось там в неудобной позе, облизывалось. Что-то неуловимое, неосязаемое, но вместе с тем, угрожающее.
Сейчас, глядя на темный проем открытой двери, рыцарь вспомнил то далёкое ощущение живой тьмы, которое так поразило его много лет назад.
Времени не было. Оно как будто не двигалось, меж тем, каждая клеточка его тела кричала: Жить! Бежать, туда, там нет чудовищ, там убежище!
Он первым вбежал внутрь, сломя голову, но факел не потерял, что и помогло ему не столкнуться с тем, кто ждал его за дверью.
Старик! Высокий и худой, судя по выбритой тонзуре – монах, одетый в грязную и поношенную рясу. Он казался испуганным и удивленным, но разбираться было некогда – в раскрытую дверь мигом забежали все остальные.
Хамон тащил за собой Доминику, сэр Этьен – Мабель, а толстенькая Бланш, совсем уж выпучив глаза, бежала следом. Джослин и Андрэ придержали дверь, пока Сен Клер не удостоверился, что все внутри. Бросив последний взгляд на упыристого бывшего соратника, тамплиер поспешно захлопнул за собой тяжёлую дверь, выдохнул и обернулся.
Члены маленького отряда жались к стене. Осберт с факелом в руке стоял напротив какого-то старика в рясе. Судя по всему, оба не рассчитывали на эту встречу. Затянувшееся молчание прервал радостный возглас Доминики.
– Отец Варфоломей! Вы живы! – она подбежала к старику.
– Доминика! Девочка, как ты здесь очутилась?! А где остальные?
– Здесь только сэр Осберт и я. Ну и Хамон, конечно.
Старик слабо улыбнулся.
– Конечно, как я мог забыть, – он сощурился, пытаясь слабым зрением найти шута.
Хамон махнул рукой, привлекая его внимание.
– Что там происходит? – старик с недоумением смотрел на грязных и запыхавшихся пришельцев, покрытых кровью и синяками.
Послушница очень коротко описала творившийся снаружи кошмар. Священник только охал и истово крестился.
Храмовник, меж тем, внимательно осматривался по сторонам.
Они находились в небольшом помещении, площадью примерно пятьдесят квадратных футов, сыром и прохладном. Оно не было освещено, хотя на стенах были подставки для факелов, а в одном из углов виднелась их солидная вязанка. Пол был земляной, хорошо утрамбованный. Стены темные, осклизлые, местами заросшие каким-то грибком.
В подземелье было тихо, если не считать капель воды.
– Ну, милая, – старый священник покровительственно похлопал девушку по плечу. – Вы в безопасности. Все будет хорошо, девочка.
– Отец Варфоломей, объясните нам, пожалуйста, откуда вы здесь взялись? – взмолилась послушница, подождав, пока все немного успокоилось.
– Меня бросил сюда барон. Он отбил нас у отряда разбойников, напавших, когда мы возвращались с турнира. Де Макон ужасный человек… – отец Варфоломей содрогнулся при воспоминании о том, что обещал ему жестокий хозяин замка. – Но погодите, благородные дамы и господа. Вы бледны, покрыты кровью, девушки же и вовсе едва держатся на ногах. Пойдёмте за мной, я накормлю вас и все расскажу. Вы сможете умыться и отдохнуть.
Слуги как завороженные, качнулись вслед за священником, но сэр Этьен и сэр Амори недоверчиво смотрели на старика. Сэр Осберт же остался стоять и на лице его проглядывало понимание.
– Погодите, отец Варфоломей. Откуда вам известно это место?
– Сэр Осберт, вы сами хорошо знаете, за чем охотился барон. Полагаю, что он получил-таки искомое, но управлять им не смог. Я прав?
– Откуда вы знаете? – Доминика закусила губу, лицо ее выражало искреннее недоумение и даже ужас.
– Про амулет? Девочка моя, я много что знаю, но почему бы нам не обсудить это в более спокойной обстановке?
– Я никуда не пойду, – пробурчал сэр Этьен, хватая Мабель за руку повыше локтя. Та, занятая разглаживанием складок на обтрепавшемся и пришедшем в негодность платье, возмущённо пискнула. – Пока этот древний скелет не расскажет мне всего, я с места не сдвинусь. Ещё и подумаю, стоит ли ему доверять. В его годы не по подвалам шастают, а тихонько сидят в монастырском саду, да бородой трясут.
Взгляды всех присутствующих почему-то устремились на храмовника. Тот нехорошо ухмыльнулся.
– А и в самом деле, отче, – он поднес факел к самому лицу старика, – вы как-то слишком к месту появились. Как джинн в восточных сказках. По мановению руки открыли дверь, спасли нас, при этом просидев внутри достаточно долго, чтоб барон успел отдать концы. А теперь что? Исполните нам три желания? Это как же интересно получается – совершенно случайно нас выручает единственный человек, кроме нас, который знает об этой колдовской дряни. Не доверяю я такому везению, уважаемый.
– Как ты смеешь?! Это святой человек, настоятель монастыря святого Кондратия, отец Варфоломей! – послушница решительно встала между храмовникомв и священником, словно желая защитить последнего. – Да он...он… – от возмущения ей было трудно подобрать слова – он больше людей окрестил, чем от тебя родилось!!!
Эта нелепая фраза неожиданно разрядила обстановку. Сэр Этьен, сэр Осберт, сэр Амори и даже сам священник дико расхохотались. Сказались нервное напряжение и усталость прошедшего дня. Слуги тихо подхихикивали, а Доминика, поняв, что она сморозила, покраснела и спрятала лицо в ладонях.
– Воистину, девица, – Сен Клер вытер смешливую слезинку в уголке глаза, – со сказанным сложно спорить. Неужели ты не знаешь, что рыцари Храма Сионского обречены на безбрачие?
– Знаю, конечно,.– сконфуженно ответила девушка. Тут проказливые огоньки зажглись в ее глазах и она добавила: – Знаю так же то, что вовсе необязательно мужчине состоять с дамой в браке, чтобы зачать дитя.
– Ой, госпожа, стыд-то какой, не слушайте вы её, глупая девка, уж и не знает, что мелет со страху, – разохалась Бланш.
Полно тебе, милочка – Мабель понимающе улыбнулась – я уже не та девочка, которая верила, будто детей приносит аист.
– Ага, болван, придумавший эту легенду, никогда не видел аиста, – пробурчал Этьен, но выпустил ее руку.
От соседа, тамплиера, совратит – и не заметит ! – тихонько пропел Хамон. Сен Клер только рукой махнул.
Отец Варфоломей робко улыбнулся и, вытащив из мешочка на поясе кремень и кресало, зажёг факел.
– Господа, право слово, пойдёмте. Клянусь вам своим монастырем и всем его хозяйством, что не покушаюсь ни на ваши жизни, ни на ваши души. К тому же, мне очень много нужно вам поведать.
С этими словами он решительно пошел вперёд, не оглядываясь на своих невольных спутников.
Смежный подвал, куда привёл священник своих невольных подопечных, был полной копией предыдущего, разве что там горели факелы и около одной из стен стояло нечто вроде большого ларя. Вдоль остальных стен были скамьи, длинные и довольно широкие. Они не пострадали от сырости и, несмотря на грубую простоту, казались крепкими.
В дальней стене была крепкая дверь, запертая на большой засов. Около нее стояли друг на друге бочки – по словам священника, там была вода.
– Однако ж, каким затейником был наш покойный барон! – поражённо присвистнул сэр Осберт, намекая на известный непристойный анекдот.
– Очень возможно, что его предусмотрительность спасла нам жизнь, а может, и кое-что ещё. – проворчал де Баже, озираясь по сторонам.
– Да, пожалуй,. – храмовник тщательно обошел комнату, проверил все углы и пространства под скамейками, даже в ларь заглянул. – Еда?! Одеяла? Это место не перестает меня удивлять.
Ничего подозрительного не обнаружив, он кивнул остальным и те, словно по команде, расселись по скамьям.
Старик заторопился, раздавая беглецам еду – солонину, сухари и твердый, как камень, сыр. Нашлась и вода. Только вот вина не было – неприкосновенный запас в виде фляги Джослина тамплиер категорически запретил трогать, к разочарованию рыцарей и оруженосцев.
По словам священника, за дверью даже был небольшой коридор, где находилось отхожее место. Воздух был затхлым, но в стенах имелись маленькие окошечки, забранные решеткой, правда, непонятно было,куда они выходят. По всему видно было, что барон постарался на славу, готовя для себя это убежище.
Пища и питье, вкупе с отдыхом и ощущением безопасности, заставили всех немного расслабиться. Насытившись, Хамон тихонько перебирал струны лютни.
– Зачем ты, болван, вообще потащил с собой эту рухлядь? На кой черт она тебе так нужна?! – невольно удивился де Баже.
Он-то видел, какие усилия прилагал шут, для того, чтоб уберечь ценный инструмент во всей сумятице.
Хамон нахмурился, струны тренькнули громче и жалобнее. Он, словно проверяя, есть ли голос, пропел:
– Я не видел людей уже несколько лет.
Думал, после войны их нигде уже нет.
Но сегодняшним утром... Я нашёл след!
В мире мало воды, и её нельзя пить, Заражённая плоть всюду брошена гнить. Вам нужна катастрофа, чтоб оценить:
Что есть мусор, а где Свет Жизни?!
(Павел Пламенев, “Вне смерти”)
– Ну и глуп же ты, де Баже. – Осберт дожевал кусок солонины, рыгнул. – Прошу прощения, дамы. Я же вам с этим вот недорыцарем-перемонахом, – он кивнул в сторону Сен Клера, нахмурившегося при насмешке,. – и покойным бароном все подробно объяснил. Ему без нее просто нельзя.
– Постойте, сэр рыцарь, – отец Варфоломей повернул к ним седую голову. – Осмелюсь попросить вас повторить то, что вы, очевидно, уже сказали ранее. Это очень важно для того, чтоб картина была более целостной.
– Это не для женских ушей, – нахмурился сэр Осберт. – Да и слугам всего знать не обязательно.
– Полегче на поворотах, Осберт. Эк ты расхрабрился-то за крепкой дверью,. – тамплиер сложил руки на груди и откинулся на холодную стену, не спуская с ле Дюка глаз. – Как минимум, вы двое, – он указал на рыцаря и его шута, – обязаны мне жизнью. И можешь поверить мне на слово, я не удовольствуюсь откупом от твоего папаши.
– Что, Сен Клер, как хозяин-то окочурился, так ты сразу голос подал? – Осберт ядовито усмехнулся. – Я хорошо запомнил намеки барона. Это как же тебя угораздило так бедняге насолить? – он издевательски– сочувственным голосом передразнил умершего де Макона: – “Род мой ты истребил…” сестру, значит. А ещё рыцарь славного Сионского храма! Вам же вроде вообще запрещено к женщинам приближаться, даже матерей своих целовать не дозволяется. Прямо и не знаю, что думать, как быть – прославленный тамплиер до смерти залюбил сестру могущественного барона! Сколько ж ты уставов и заповедей нарушил, племенной жеребец? Ах, да, какое уж тут племя...
Сен Клер с шипением выдохнул, встал и медленно направился к Осберту, чувствуя, как в его теле разгорается давняя ярость. Ощущение упавшего забрала, даже перед глазами потемнело. И в то же время – всколыхнулись скорбь и тоска, вроде уже перегоревшие.
– Надо же! Обиделся наш зануда-любовник,. – ле Дюк и не подумал сбавлять обороты.
– Господа, – голос Доминики звучал встревоженно, – сэр Осберт, почему бы вам не… успокоиться? – последнее слово потонуло в рыке тамплиера, дошедшего-таки до насмешника.
– Сию же секунду возьми свои слова обратно, мерзавец! – Этьен вскочил, с огромным трудом удерживая друга, ухватив его за пояс.
Храмовник же, словно и не почувствовал преграды, дотянулся до ле Дюка, сгреб того за плечо и притянул его к себе.
– Ты подавишься этой правдой, сопляк!! – прохрипел он в лицо рыцаря.
Заставь меня, неутомимое копьё будуаров! – придушенно хихикнул тот, потеряв, очевидно, всякое чувство самосохранения.
Тамплиер отвесил Осберту звонкую пощечину и они сцепились, упав на пол подземелья. Этьен почел за лучшее отползти.
Соперники били друг друга почти молча, слышны были только удары, шлепки и тяжёлое дыхание.
Мабель закусила губу, оруженосец и Андрэ спорили, явно делая ставки, старик встревоженно наблюдал за дракой.
Шут тоже не остался в стороне, наигрывая на лютне быструю легкомысленную мелодийку.
– Хватит! – громовой рев, которого уж точно никто не ожидал от скромной послушницы, не охладил пыл дерущихся.
Но Доминика не растерялась и плеснула на драчунов питьевой водой из ведра, стоявшего неподалеку.
– Если сию же секунду благородные рыцари не успокоятся, – рявкнула она, изо всех сил сдерживая предательскую дрожь в голосе, – то я не потрачу более ни капли драгоценной воды, но полью на вас из иного источника! Где там у нас отхожее место, отец Варфоломей?!
Старец только рукой махнул.
Нелепость ситуации заставила противников с пыхтением разойтись по разным углам. Сен Клер украдкой потирал потемневшую скулу. Под левым глазом сэра Осберта наливался полновесный синяк.
Послушница ловко приложила к синяку Осберта арнику, дала тамплиеру прижать к скуле холодный компресс и продолжила; в голосе ее звучала сталь:
– А вот теперь, когда все угомонились, я, как лицо заинтересованное, хотела бы понять, что здесь, в конце-то концов, происходит?
Сэр Амори смотрел на девушку в немом изумлении. Он догадался, что она была одной из послушниц, отправившихся в Палестину при помощи ордена Иоаннитов, дабы помогать братьям в госпиталях. Благословение на это паломничество давал сам великий магистр ордена Госпитальеров. Таких женщин было крайне мало, они отбирались по весьма строгим критериям, а ещё меньше возвращались домой. Послушницы, юные и не очень, часто становились жертвами сарацинов, диких зверей, лихорадки, тифа и чего греха таить, своих же единоверцев, кои вдали от дома теряли человеческий облик. Некоторые женщины гибли, другие оставались в Палестине, правда, в несколько ином статусе.
“Как она посмела вмешаться в выяснение отношений между двумя мужчинами, оба намного выше и сильнее ее? Да не просто мужчинами, а цветом рыцарства. Ее могли задеть, сбить с ног, ненамеренно отбросить в стену и Бог весть что ещё. Хрупкая и слабая, она не побоялась сделать то, на что не решились другие!
Какая неукротимая решимость! Какое упорство в достижении цели! Воистину, эта девушка более достойна рыцарских шпор, чем некоторые именитые мужчины”.
Кажется, теперь он понял, как именно ей удалось остаться в живых, да ещё и приплыть назад, в Англию.
Красота девушки, на которую он с самого начала обратил внимание, совместно с ее твердостью, несомненным умом и силой духа, произвела на него неотразимое впечатление.
Внезапный стон раздался с одной из скамьей. Мабель, сила духа которой и так подверглась сегодня жестокому испытанию, не выдержала и забилась в истерике, хохоча и плача одновременно.
Бланш засуетилась, взяла из рук Доминики пузырек с нюхательный солью, едва не уронила его, не зная, за что ей хвататься.
– Милостивые господа, – лепетала служанка, с трудом удерживая мечущуюся госпожу, – заклинаю вас, ради господа бога нашего, помогите же мне!!
– Спокойствие, только спокойствие, как завещал нам Гуго де Пайен, первый магистр тамплиеров, – с этими словами храмовник отложил компресс и встал.
