Текст книги "Мальчик-который-попал-на-Слизерин. Второй курс (СИ)"

Автор книги: TimurSH

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Уход за волшебными существами… Перо Гарри остановилось под этой строчкой. Зачем ему этот уход? За Буклей он итак неплохо ухаживает, а другие существа ему особо и не интересны. Ухаживать за такими, как тот эльф Добби? Мерлин упаси! Про древние руны он ничего не знал, хотя и видел непонятные тексты, над переводом которых иногда вечерами корпели старшекурсники. Ему тогда показалось, что это очень нудное и неинтересное занятие, по крайней мере радости у изучающих его он не заметил. Другое дело нумерология. Тоже сложный предмет, но читая подаренные ему книги по разнообразным магическим искусствам, он часто натыкался на отсылки к этой области знаний. Практически любой ритуал был связан с нумерологией. Так что выбрать?..

Его размышления прервал Драко, который уже отметил в пергаменте нужные ему предметы и теперь решил посмотреть, как идут дела у Гарри, и если что не так, дать ему полезный совет. Как оказалось, почти все слизеринцы определись с предметами ещё на летних каникулах, или этот выбор сделали за них родители, что с явным неудовольствием заметила Пэнси. Гарри представил себе, что сказали бы дядя Вернон и тётя Петунья, вздумай он обсудить с ними свою будущую карьеру волшебника, и криво ухмыльнулся.

– Этот выбор просто кажется сложным, – важным тоном сказал Драко, через плечо ознакомишь со списком Гарри. – Я вот сразу понял какие предметы лучше всего выбрать. Нумерология крайне важный предмет, и любой, кто хочет достичь хоть каких-то успехов в магии, должен его знать. Мой отец сразу сказал, что только достойные выбирают нумерологию, а вот грязнокровки пусть довольствуются магловедением и изучают своих никчёмных маглов. А остальные предметы не так важны, как нумерология. Жаль, что надо обязательно выбрать хотя бы два. Я выбрал уход за магическими существами. Мой отец выбрал именно его, когда учился в школе и сказал, что это полезный предмет, поэтому я думаю, что и тебе тоже стоит записаться на него. А прорицания – это чушь несусветная, всякие гадания на чаинках… Я поспрашивал у тех, кто обучался у этой Трелони. Скукота.

Под давлением Драко, Гарри всё же поставил галочку напротив ухода за магическими существами. Нумерологию он уже отметил до этого сам. А когда Малфой отошёл от его кресла и стал собираться на выход в Большой зал, то Гарри поставил ещё галочку напротив прорицания. Его выбрала Дафна и Гарри очень хотелось две вещи: попасть на этот предмет вместе с ней и иметь хотя бы один урок без компании надоедливого Малфоя.

Очередной матч по квиддичу слизеринцы играли против Когтеврана. И хотя для команды это был второй матч и они лидировали в таблице, обогнав другие факультеты, Гарри всё равно изрядно нервничал перед матчем, несмотря на весьма успешные тренировки. Ведь для него это был первый матч в качестве игрока на поле среди огромного количества зрителей. Хотя Гарри никому не говорил о том, что он стал охотником в команде Слизерина, вся школа каким-то образом об этом узнала чуть ли в тот же день, когда к нему подошёл с этим назначением Флинт. И Гарри прекрасно знал причину такой необычной информированности учеников. Это был Драко и его болтливый язык. Мало того, что он узнал об этом чуть ли не быстрее самого Гарри, так ещё и умудрился растрепать эту новость всем однокурсникам. Причём явно вставив всё так, будто Флинт взял Гарри в команду и исключительно прислушавшись к совету Малфоя. И теперь весь Хогвартс думал, что Гарри просто великолепный игрок, которого тренировал не менее великий Драко Малфой. В купе со славой наследника Слизерина, неудивительно, что Гарри опять стал вызвать нездоровое внимание. И позеленевшие лица многих когтевранцев были одним из немногих последствий этой славы. Несмотря на это, вечером перед матчем Гарри трясло от волнения. Он злился на Малфоя, который через чур расхвалил его. Поэтому на следующее утро он пришёл на завтрак невыспавшимся и с плохим настроением.

В тот день Большой зал был наполнен умопомрачительным запахом бекона и жареных сосисок, а ученики оживлённо обсуждали предстоящий матч. К одиннадцати часам стадион был полностью забит – собралась вся школа. У многих в руках были бинокли: трибуны были расположены высоко над землёй. Гарри к тому времени уже сидел в раздевалке вместе с остальными членами команды, переодевшись в длинную зелёную спортивную мантию вместо чёрной школьной. Сборная Слизерина должна была выйти на поле в зелёной форме. Флинт тем временем раздавал последние указания. Под конец речи он обратился к Гарри.

– Ничего не бойся, это они тебя боятся. Эти трусы трясутся едва увидев тебя, так что постарайся это использовать. Играй так же, как на тренировках. Ты юркий и небольшой, так что старайся незаметно прошмыгнуть ближе к воротам, а там я дам тебе пасс. Если видишь, что не выходит, то в квоффл не цепляйся, а сбрасывай его на меня. Так, Малфой, Чанг шустрая, но метла у неё просто с барахолки. «Комета–260» уступает «Нимбусу», как кнат галеону, – он небрежно провёл рукой по своему «Нимбусу» и довольно осклабился, показывая кривые зубы. Гарри, у которого всё внутри тряслось от страха, постарался тоже улыбнуться, но вышло, положа руку на сердце, криво. – За дело, покажем им!

Команда разразилась ободряющими выкриками и повалила на поле. День был прохладным и солнечным. От волнения у Гарри подгибались колени. Он надеялся, что, шагнув на поле под громкие аплодисменты, не упадет на глазах у всех собравшихся. Судила матч мадам Трюк, которая стояла в центре поля, держа в руках свою метлу, явно отличавшуюся от потрепанных и откровенно старых школьных метёл. Для Гарри было очевидно, что это её собственная метла, за которой та аккуратно и с любовью ухаживала. Все прутья были ровненькие, не торчали; рукоять метлы хоть и истрепалась со временем, и имела на себе следы от частых соприкосновений руками, выглядела весьма добротно и надёжно. Он перевёл взгляд на саму мадам Трюк, которая ожидала, пока команды выстроятся друг напротив друга. Это была высокая женщина с короткими серыми волосами и необычно жёлтыми, словно у хищника, глазами. Они нетерпеливо метались между игроками его команды, ощупывали и оценивали. Раздался её резкий голос.

– Итак, нам нужна красивая и честная игра. От всех и каждого из вас, – заявила она, жестом приказав всем подойти поближе. Гарри показалось, что она обращается не ко всем игрокам, а лично к его капитану, который с хмурым лицом рассматривал противника. Гарри тоже обратил внимание на игроков в тёмно-синих мантиях. Ловец Когтеврана Чжоу Чанг была в команде единственной девушкой. Она была на голову ниже Гарри, и он, несмотря на нервное возбуждение, заметил, что она очень красивая. Её черные волосы были залихватски забраны сзади в длинный хвост, который воинственно трепетал на ветру или при движении. У неё были черные глаза с миндалевидным разрезом и полные губы, а лицо немного раскраснелось от холода. Увидев, что Гарри смотрит на неё, она побледнела и опустила голову. У Гарри ёкнуло сердце, а лицо невольно исказила усмешка. Похоже, и она его боится. Ход его мыслей прервала мадам Трюк, громко свистнув.

– Вперед! Все вверх! – Приказала судья. Немного замявшись, Гарри взлетел вслед за Малфоем. В воздухе всё его волнение словно рукой смело. – Матч начинается!

Гарри даже не заметил, как Флинт завладел квоффлом и ринулся вперёд, к кольцам когтевранцев, охотники которых рванули ему наперерез. Гарри направил метлу за ним. Оглянувшись, Флинт отдал пас на Гарри. Тот, поймав тяжелый мяч и обойдя защитников, увидел перед собой вратаря, который защищал кольца. Гарри притормозил и резко выбросил руку с мячом в сторону крайнего левого кольца. Вратарь рванул в сторону, пытаясь перекрыть удар, а Гарри, обманув его этим финтом, над которым они работали на тренировках, спокойно забросил мяч в незащищенное правое кольцо.

Трибуны раздались ликующими криками. Гарри ощутил необычное воодушевление и гордо помахал болельщикам.

– Отлично сработано, Поттер! – крикнул Флинт, подлетая к нему. Гарри довольно кивнул. От былой неуверенности не осталось и следа. Он оглядел громко вопящие трибуны и снова помахал болельщикам в зелёных мантиях, с радостью найдя взглядом Дафну и Трэйси. Тем временем команда Когтеврана о чём-то переговаривалась рядом со своими кольцами, но снова раздался свисток и матч продолжился.

Дальнейшая игра пошла под диктовку команды Слизерина, которые поймали кураж от быстрого открытия счёта, да и куда более новые метлы обеспечивали им преимущество в скорости. Голы следовали один за другим, Гарри метался по полю словно ураган, то помогая забивать мяч, то сам отправляя квоффл в кольца, то пытаясь помещать уже когтевранцам атаковать своего вратаря. Бывало, что забивали и в кольца Слизерина, тогда по трибунам проносилось разочарованное «о–ох!», а когтевранцы же приветствовали своих охотников бурными аплодисментами, но после несколько забитых мячей, Гарри перестал следить за счётом, полностью погрузившись в игру. Догнать, отобрать квоффл, развернуться, увернуться от бладжера, отдать пас, резко рвануть в пике, поймать обратный пас, пробить по воротам…

Неожиданно игра остановилась. Кто-то вскрикнул, Гарри резко остановился, развернувшись. Снитч порхал у самой земли рядом с воротами Слизерина. К нему уже летел распластавшийся на метле и тянущий руку вперед Малфой. Чжоу преследовала его, но она безнадёжно отставала. Протянув руку, Малфой схватил снитч и резко выпрямил метлу. Прозвучал свисток мадам Трюк. Гарри увидел как остальные члены команды несутся к Малфою и последовал за ними. Все довольно хлопали ловца и поздравляли друг друга. Гарри чувствовал себя необычно счастливым. Они победили! А внизу на трибунах бушевали слизеринцы.

========== Померк свет ==========

Радость и эйфория от победы во втором матче по квиддичу продлилась всю неделю, а поражение Гриффиндора от Пуффендуя лишь усилили ликование слизерицев, которые после этого стали не просто фаворитами в турнире, а настолько вырвались вперед, что лишь чудо могло помочь другим командам побороться за Кубок. Да и то, что их новый охотник – сам Гарри Поттер – придавало куда больше уверенности всему факультету, который буквально распирало от гордости. Тут наложилась и уверенность в том, что он как-то причастен к нападениям на недостойных детей маглов, проникших в Хогвартс, так и весьма уверенная игра во время матча. Поэтому Гарри получил утроенную порцию уважения и благоговения на факультете, к нему часто подходили, заводили беседы, что-то рассказывали или просто делились новостями и сплетнями. Кажется, он никогда в жизни не чувствовал себя таким счастливым, ведь он сделал то, чем мог гордиться по праву, и никто больше не мог сказать, что Гарри Поттер – это всего лишь известное имя. Дошло до того, что Драко начал немного завидовать такому вниманию, а Дафна стала мрачнеть при виде очередной обращающейся к нему слизеринки, которой были непонятны “вот эти чары, которые объяснял на уроке Флитвик” или ещё какой-то вопрос. Так что Гарри купался во внимании факультета, и именно поэтому новая жертва чудовища из Тайной комнаты – какой-то невезучий пуффендуец – воспринялась им как-то отстранено. Ну полежит парень пару недель в больничном крыле, а там уже мандрагоры поспеют и всех разом оживят.

Страшный образ Тайной комнаты как-то потускнел, померк на фоне других событий, которые поглощали всё его свободное время, да и ни один слизеринец от этого неизвестного чудовища не пострадал. И тем неожиданней было для него появление Северуса Снейпа в гостиной и суровое объявление о запрете покидать их общежитие после шести часов вечера. Гарри как раз сидел за столом, дописывая работу по трансфигурации, Трейси развлекала его, рассказывая интересные истории и анекдоты, которые она знала просто в неисчислимом количестве. Паркинсон иногда вклинивалась, вспоминая что-то подходящее к этому из школьной жизни Хогвартса и сплетен, которые она услышала. Теодор же удобно развалился на кресле и что-то рисовал в магическом альбоме. Нарисованное там оживало и само двигалось по холсту. Выходило очень красиво. Его последней работой была небольшая деревенька, обнесённая частоколом из обтёсанных брёвен и огнедышащий дракон тёмно-бордового цвета, с огромным гребнем на голове и впечатляющим размахом крыльев. После того, как его дорисовали дракон ожил, начал летать вокруг деревни, выпуская огонь, который очень быстро объял деревянные постройки, а жители в панике забегали. Но достаточно было закрыть и снова открыть альбом, то и деревня, так и дракон возвращались к своему изначальному состоянию. У Нотта было очень много этюдов: и их Запретный лес на фоне заката, мрачный и великолепный; и бушующий океан с одиноким островом, на котором темнел какой-то замок; и белоснежный Гринготтс в Косом переулке; и их подземелья, расположенные глубоко под землей. И, разумеется, было много зарисовок самого Хогвартса, его коридоров, кабинетов, озера и природы. Гарри считал, что Теодор был очень талантлив в живописи и молча восхищался его работами, которые были словно живые. Мальчик иногда просил альбом и тоже пытался нарисовать поле по квиддичу с игроками или вид ночного замка с озером, но у него получалось далеко не так потрясающее, как у Нотта.

И в этот момент спокойствия открылся проем и в гостиную зашёл хмурый профессор Снейп. Все разговоры сразу смолкли. Кивнув старосте, он попросил пригласить всех, чтобы можно было сделать объявление.

– В замке вводятся повышенные меры безопасности. Все ученики должны возвращаться в гостиную до шести часов вечера. После этого времени запрещается находиться в коридорах, кабинетах, в Большом зале, в библиотеке или в любом другом месте, кроме гостиной Слизерина, – медленно и расстановкой произнес декан, дождавшись, когда все соберутся. – На уроки с завтрашнего дня будете ходить в сопровождении преподавателей. Никто не пользуется туалетной комнатой без провожатого. Все матчи и тренировки временно отменяются.

Известие об отмене квиддича и тренировок шокировало и очень расстроило Гарри Поттера. Да и не только его одного. Все слизеринцы выслушали строгое предписание, не проронив ни слова. Мальчик переглянулся с Малфоем, который сидел с таким лицом, словно не понял ничего из сказанного Снейпом. Теодор Нотт расстроенно вздохнул. Профессор тем временем взмахом палочки приклеил пергамент с приказом к доске объявлений и обвёл взглядом всех сидящих в гостиной. Его тёмные глаза презрительно сузились при виде Гарри. Тем временем игроки сборной возмущенно загомонили, пытаясь оспорить такое решение профессора и тот повернулся к ним.

– Так нечестно, профессор! – Горячо заговорил Флинт, вскакивая с кресла и размахивая руками. – Кубок у нас уже в кармане! Зачем отменять квиддич?!

Его поддержали остальные игроки и ярые болельщики.

– Почему квиддич отменяют?

– Это козни гриффиндорцев и их директора! Они опять проиграли Кубок, вот и придумали всё это.

– Нам остался всего один матч и всё.

– Несправедливо!

– Это приказ директора, он не обсуждается, – холодным тоном разом отмёл все возражения декан. – Я жду от вас взвешенного поведения и точного соблюдения всех мер предосторожности. На этом всё.

После ухода их профессора обсуждение затянулось до самой ночи. Малфой то бурно радовался, будучи уверенным, что теперь-то Дамблдора выгонят, то пребывал в унынии, что квиддич отменили. Староста Джемма Фарли о чём-то шепталась с другими девушками. Другие выражали недоумение, почему приказ распространяется на них, ведь чудовище Слизерина никак не может грозить самим слизеринцам. Больше всех возмущался их капитан команды.

– Мы должны выиграть этот чёртов Кубок! – Распалился Флинт, обращаясь к команде и всем тем, кто его слушал. – Мы сильнейшая команда и у нас лучшие метлы. Остальные нам и в подмётки не годятся! Кубок по праву наш. Сколько подряд мы его выигрывали уже?! И я его получу во чтобы то ни стало, запомните моё слово! Даже если надо будет остаться на второй год!

Гарри почти не участвовал в дискуссии, мрачно думая о том, что полетать на метле ему светит ещё не скоро, а нового матча по квиддичу (в котором он сыграл бы великолепно!) теперь вовсе не видать. Поэтому ночью ему снился то матч по квиддичу, который всё же разрешили, но он никак не мог начаться, так как мадам Трюк потеряла свой свисток, а Гарри никак не мог его найти среди густой травы стадиона; то профессор Дамблдор, отчитывающий его, что из-за тех слухов, курсирующих по школе, профессора не смогли найти настоящего наследника Слизерина, поэтому матчи отменили; то он сидел в купе поезда, в котором ехал вместе с Роном и Гермионой. Оно было залито солнечным светом и их веселым смехом. Рон успешно демонстрировал чары на своей крысе, Гермиона весело улыбалась, глядя на очередное превращение, а сам Гарри очень радовался, видя живую девочку. Ему всё хотелось обнять её, извиниться, сам не зная за что, но было как-то не до этого. Он всё же поборол себя и обнял её, бормоча нелепые извинения, сожалея о том, что случилось, что он не помог, а в ответ слушая её успокаивающие слова о том, что всё в порядке, ничего страшного же не случилось и ему всего лишь приснился какой-то кошмар. Гермиона ласково поглаживала его по голове и Гарри, украдкой вытирая слезы, ещё раз крепко сжав её в объятиях и улыбнувшись Рону, уселся обратно на свое место.

– Приятель, ну что ж ты в самом деле? – Улыбнулся ему в ответ Рон. – Всё хорошо, никуда мы не денемся от тебя, нашел о чём переживать! Лучше послушай, как Фред и Джордж…

Гарри счастливо улыбнулся. Главное, что Гермиона была жива и не было никаких проблем или забот. Они шумно что-то обсуждали, шутили и хорошо проводили время, под бодрое пыхтение поезда, пока откуда-то не раздалось шипение. Смех угас, они оглядывались, искали и не могли найти откуда идёт этот зловещий звук, солнце прекратило озирать купе и на их лица легла тень. Внезапно Гарри заметил, что Рон и Гермиона с ужасом смотрят на него и вдруг понял, что змеиное шипение издаёт он сам. Неудивительно, что он проснулся с гулко бьющимся сердцем и весь в поту.

Утром во время завтрака в Большом зале Гарри обратил внимание, что все профессора сидят с более мрачным видом, чем обычно. Разумеется, это не касалось Локонса, который был в своей манере одет в светло-синюю мантию и как всегда жизнерадостный. Он часто посылал улыбки в зал, кому-то подмигивал и что-то оживлённо рассказывал профессору Стебель, уныло тыкающей вилкой в тарелку с овсянкой. Не успел Гарри поделиться своими наблюдениями с сидящими рядом Трейси и Забини, как профессор Макгонагалл поднялась со своего места и студенты притихли.

– Минуточку внимания! – Громко и как-то нерадостно произнесла МакГонагалл. – Послушайте объявление.

Школьники зашикали на тех, кто увлёкся приёмом пищи и ничего не слышал. Почти сразу же воцарилась тишина.

– Я хотела бы объявить, что профессор Дамблдор временно покинул пост директора школы, – с горечью сказала она. Гарри заметил, что её голос чуть заметно дрожит. – Теперь его обязанности выполняю я. Но это не значит, что будут какие-либо послабления в мерах безопасности. Все его указы остаются в силе, и я за этим прослежу.

Со стола Слизерина раздались радостные возгласы, которые почти сразу затихли от сурового взгляда профессора трансфигурации. А у Драко было такое лицо, словно он в одиночку выиграл Кубок Школы и Кубок по квиддичу. Он тут же сообщил Гарри, да и всем окружающим, что это именно его отец, который был прошлой ночью в Хогвартсе, наконец-то выгнал Дамблдора с поста директора. Весь попечительский совет, который возглавлял Люциус Малфой, согласился с тем, что старик вообще ни на что не способен и новое нападение на ученика это показало со всей ясностью. А ещё, добавил Драко с гордостью, с его отцом был сам Министр Магии Корнелиус Фадж. Так же они задержали лесника Хагрида и отправили того в Азкабан. Как оказалось, Драко рано утром получил письмо от своего отца, где тот подробно рассказывал обо всём, да и ещё обещал, что скоро это будет опубликовано в Ежедневном Пророке.

Профессор, или вернее сказать, директор Макгонагалл села на своё место, а зал погрузился в обсуждение шокирующей новости. Гарри тем временем внимательно разглядывал пустующее место их бывшего директора, словно это могло его вернуть, краем уха слушая Драко. Как-то странно было осознавать, что Дамблдор их покинул. Очевидно, что Люциус Малфой добился своего и победил в кулуарной борьбе. Гарри обратил внимание, что многие ученики выглядят испуганными и подавленными, более того ему показалось, что и их профессора тоже как будто съежились от страха. По крайней мере почти все сидящие за главным столом выглядели потерянными или мрачными.

Весь день после этого был насыщен пересудами и обсуждениями, поэтому Гарри не сразу заметил, что его друзья, после случившегося нападения на пуффендуйца, всегда стараются быть рядом с ним. Он и раньше крайне редко бродил по замку один, а теперь, после введения всех этих драконовских мер безопасности, такое попросту стало невозможным. Сначала такое поведение его друзей вызвало недоумение, а потом он осознал, особенно после того, когда уловил откровенно враждебные или злорадные, а также испуганные взгляды некоторых пуффендуйцев. Наверное, это были друзья ученика, который попал в больничное крыло в результате последнего нападения. А злорадные, наверное, потому что они ждут-не дождутся, когда придут в себя пострадавшие, выпив зелье на основе мандрагоры и наверняка уверены, что они первым делом укажут на Поттера, как виновника всех злодеяний. Гарри усмехнулся. Наивные дураки эти пуффендуйцы. Он никоим образом не причастен к нападениям, а про его дар змеиной речи ходят одни только слухи и всё.

Хотя у него были сомнения в том, что его вины в этом нет. Ведь владеет же он даром самого Слизерина, а значит в его жилах течёт кровь самого основателя Хогвартса и факультета, на котором он обучается. Вдруг Тайная комната сама открывается, обнаружив в замке наследника Слизерина? Или он впадает в транс и не помнит, как её открыл? Но эти предположения он быстро отмёл. Как-то это глупо. Да и если было бы всё так, то комната открылась бы ещё на первом курсе, а простые чары, наложенные на дверь его спальни, показали, что ночью он никуда не выходил, а днём всегда в окружении других. Поэтому мальчик успокоился и не обращал внимания на все эти пронзающие его взгляды с других факультетов, шепотки за спиной и откровенный страх перед ним. Он уже к этому успел привыкнуть. Более того, он иногда подходил к таким кучкам запуганных школьников, которые начинали прижиматься к друг другу от страха при виде его, и заводил пустые или банальные разговоры, например, о сегодняшней погоде, а сам в душе потешался над их испугом и заиканием, когда они отвечали. Но вот его друзья опасались, что кто-нибудь из этих злопыхателей захочет отомстить Гарри, подкараулив того в одиночестве. Хотя, наверное, тот же Малфой просто радовался тому, что, когда он ходит рядом с Поттером, и ему перепадает часть славы наследника Слизерина и даже не думал об грозящей опасности. С одной стороны Гарри приятна была такая забота, это согревало сердце и повышало ему настроение. Он хотел завести друзей в школе, вот он их и завёл. Но с другой стороны, такая опека задевала его самолюбие и даже немного злила. Неужели они думают, что он не может постоять за себя? Да он лучший в защите от Темных искусств, знает столько чар! В конце концов он змееуст! Все в замке боятся именно его! Да и в дуэлях он очень силен, от скуки теперь он стал приказывать Крэббу и Гойлу во время тренировочных дуэлей одновременно нападать на него, так как по одиночке они вообще ничего не могли сделать. Это мало изменило ситуацию, так как чар они знали очень мало и не могли пробить щитовые заклинания, которые применял Гарри. Он как-то уже подзабыл, что после первых нападений и подозрений в его сторону, сам боялся ходить по замку один.

Известие о том, что профессор Дамблдор покинул школу словно разделило Хогвартс «до» и «после». Казалось бы, их директор очень редко показывался школьникам, не вёл никаких предметов, а иногда даже пропускал общие завтраки, обеды и ужины. Гарри вдруг запоздало осознал, что их директор был очень занятым человеком, иначе у него бы нашлось время для общих трапез в Большом зале, на которых обычно присутствовали все преподаватели. А если какой-то профессор отсутствовал, то это вызывало пересуды, обсуждения причин и различные сплетни. Профессор Макгонагалл не стала занимать его место, а осталась на своём, что невольно притягивало к учительскому столу бесчисленные любопытные или испуганные взгляды. И именно пустующее позолоченное кресло во главе стола создавало впечатление какой-то пустоты, будто Большой зал, да и весь замок немного померк, утратил в яркости и цвете.

========== Экскурс в историю ==========

В отличии от других факультетов, которые совсем пали духом, слизеринцы совершенно по-другому восприняли уход Дамблдора. Услышав известие об его отставке, многие за столом зелёного факультета с трудом сдерживали радостные улыбки, а вечером в честь этого в гостиной устроили грандиозную вечеринку, где отмечали избавление от проклятого и ненавистного защитника маглорожденных. В центре вихря неожиданного праздника оказался Гарри Поттер с Драко Малфоем, за которых подняли немало кубков в тот вечер. Кто-то раздобыл сливочное пиво и множество сладостей, заказав всё это в магической деревушке под названием Хогсмид, которая была расположена рядом с Хогвартсом. Гарри пил это пиво в первый раз с огромным удовольствием: чудесный напиток с очень приятным вкусом согревал всё тело до кончиков пальцев. Хотя никто прямо и не говорил, что Гарри – наследник Слизерина, но эта мысль просто витала в воздухе гостиной, хоть и не была озвучена. Многие радовались, говорили, что благодаря Гарри Поттеру и отцу Драко – Люциусу Малфою – их избавили от этого любителя маглорожденных и всякой нечисти, поэтому теперь наконец-то Хогвартс очистится от лишних обитателей и вступит в новую эру. Драко сразу толкнул речь, в которой говорил, что благодаря именно его отцу ненавистного Дамблдора прогнали с поста директора, а теперь, возможно, во главе школы поставят их декана. Ну а профессор Снейп опять вернёт им квиддич, да и вообще наведёт в замке порядок. Со слов Драко Люциус Малфой на этом не остановится и, если все волшебники поддержат, то выкинет Дамблдора с должности судьи Визенгамота. Все сразу начали гадать, кого могут назначить на его место, попутно припоминая какие решения их уже бывшего директора на судебном поприще им больше всего не нравились. В ходе обсуждения выяснилось, что Дамблдор, который занял место Верховного судьи всего несколько лет назад, успел отдавить за это не столь продолжительное время практически все мозоли чистокровным семьям со Слизерина. По крайней мере, каждый хоть что-то да припомнил. Ещё выяснилось, что пост Дамблдор занял после Бартемиуса Крауча, который со слов слизеринцев был ещё тем чудовищем, чуть ли не хуже их бывшего директора.

Многие годы тому назад, в ходе противостояния Тёмному Лорду в Министерстве магии очень быстро поднимались вверх по карьерной лестнице люди с сильной волей, жестокие и беспринципные, характеры которых буквально ковались в горниле гражданской войны и попытках переломить всё растущее насилие, вал убийств магов и маглов. Одним из таких людей и был Барти Крауч, который возглавил отдел магического законодательства и, пользуясь растерянностью и беспомощностью остального высшего руководства Министерства магии, подмял под себя практически всё управление страной. Именно он спустил с поводка мракоборцев, по сути разрешив им делать всё, лишь бы был результат. А так как имена Пожирателей Смерти были никому неизвестны, то под удар часто попадали невиновные, которых хватали по малейшему подозрению и могли очень жестоко допрашивать, и даже пытать. Ведь с подачи Крауча мракоборцам разрешили применять против подозреваемых непростительные заклятия, а для отправки в Азкабан хватало личного указания Крауча. Последний тем временем ещё и руководство Визенгамота подмял под себя, встав во главе этой организации, которая сама по себе обладала весьма большими полномочиями. Разумеется, это вызвало ненависть со стороны многих волшебных семей, которая не утихла и по сей день, хотя тот же Драко Малфой сказал, что его отец сейчас состоит в хороших и дружеских отношениях с семьёй Крауча. Кому захочется испытать на себе Круциатус или сменить уютный дом на общество ужасающих дементоров лишь потому, что кому-то что-то показалось и он об этом сообщил в министерство?

Такие жесткие меры смогли замедлить вал насилия, дав возможности хоть как-то противостоять Тёмному Лорду. Это и обеспечило большую поддержку обычных магов политики Крауча, хотя тот же Дамблдор протестовал против такого насилия, практически ничем не отличавшегося от Волан-де-Мортовского террора. Но тогда Дамблдор был только директором Хогвартса и одним из судей Визенгамота и не мог противостоять всесильному главе отдела магического законодательства. А потом Тёмный Лорд умёр, попытавшись убить его, Гарри Поттера, и для Пожирателей смерти настали горячие деньки. С очень многих волшебников спало заклятие Подчинения, и они сразу отправились в волшебную больницу Мунго или в Министерство, так как практически не помнили последние месяцы или даже годы своей жизни. По сути, Пожиратели смерти поменялись положением с магами, которых они угнетали. И теперь именно они тряслись от страха, в отсутствии своего лидера. Кто-то из них побежал сдаваться в министерство, кто-то залёг на дно. Среди последователей Тёмного Лорда началась паника, а она не доводит до добра. Один из Пожирателей Смерти – Игорь Каркаров, который сейчас возглавляет одну из магических школ Европы, – в обмен на освобождение и снятия с него всех обвинений, выдал информацию про всех своих бывших коллег. Тех и начали арестовывать. Другие Пожиратели смерти пытались избежать Азкабана, притворившись, что они тоже были под заклятием Империус. Какими-то чарами они смогли стереть себе память или нивелировать действие зелья Правды. Поэтому они так же шли в Мунго или в Министерство, со словами, что они ничего не помнят, буквально растворяясь в толпе десятков других таких магов. Их гнал страх, что могут назвать их фамилию в числе подозреваемых, например тот же Каркаров. А в лапах Крауча их ждал арест и пытки. И ещё спросят, раз ты был под Империусом, а со смертью Того-кого-нельзя-называть заклятие пало, то почему ты не сообщил об этом никому? И как точно определить, кто из них врёт? Зелья Правды для всех магов не сваришь, тем более есть несколько антидотов. Подготовленный маг, приняв любое из них, для всех будет казаться, находящимся под действием зелья, но умение утаивать правду сохранит. Поэтому неудивительно, что те, кто похитрей, смогли избежать Азкабана.