Текст книги "The Beatles. Антология"

Автор книги: The beatles

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 50 страниц)

После его прихода в "Эппл" в компании все изменилось. Ситуация стала совершенно другой. Прежде всего, в ней не участвовал Пол. Происходящее его совершенно не устраивало. Но все-таки ребята приезжали в студию и записывали "Abbey Road" уже при Кляйне".

Джордж: «Приход Аллена Кляна в „Эппл“ напоминал сцену из „The Rutles“, где Рон Декляйн приходит в „Ратлз Корпорейшн“, а все выскакивают из окна. Одних сотрудников увольнял Аллен, другие сами убегали в страхе, а потом он брал на их место своих людей, которые вели дела так, как хотел Аллен».

Дерек Тейлор: "Аллен ввел новые порядки в «Эппл». Когда он был в городе, все ощущали его присутствие. Его кабинет находился прямо напротив моего, и это доказывает, каким ненормальным я был, поскольку продолжал работать, как прежде. Сейчас я бы этого не выдержал, я стал слишком нервозным. Но меня поддерживала уверенность, что, раз уж меня до сих пор не уволили, я должен выполнять еще одну функцию: символизировать прежние времена. Думаю, до сих пор существуют люди, старающиеся сохранять прежнюю атмосферу даже после того, как она рассеется, – этакие хранители настроения.

Однажды в пятницу Кляйн уволил сразу много людей, он объявил: "Сегодня вы пойдете со мной на ленч (я никогда не ходил с ним на ленч). – И добавил: – Некоторых из вас, мальчики и девочки… гм… мы отпускаем". Кажется, он передал Питеру Брауну длинный список сотрудников, которые не удовлетворяли его требованиям, и заявил: "А вам, оставшимся, еще повезло: обычно я увольняю весь персонал". Нам, оставшимся, пришлось утешаться мыслью, что мы работаем ради ребят. А может, мы остались только потому, что нас не уволили. Но мы остались.

У меня в кабинете стоял осветительный аппарат с проектором и прожекторами, которые вращались. Кажется, он стоил сто пятьдесят фунтов. Аллен Кляйн был с "Роллинг Стоунз" и Донованом во времена расцвета психоделики, а световое шоу было частью того, что он пытался понять, но так и не понял: "Раз уж ребятам это нужно… Не знаю, правда, на кой черт это им сдалось, но раз уж они хотят… А, все равно денег на них не сэкономишь, но если они хотят этим заниматься – ладно уж…" Мне разрешили продолжать работать как прежде, на протяжении восемнадцати месяцев после появления Кляйна.

Питера Эшера не уволили, он ушел сам. Он покинул нас из преданности Рону Кэссу (ныне, увы, покойному), который возглавлял "Эппл Рекордс" и был большой шишкой в компании. Кляйн невзлюбил Рона Кэсса. Он стремился выставить Рона, потому что тот тоже был американцем и хорошим, въедливым бухгалтером. Питер Эшер, который тоже занимал важный пост в "Эппл" – был главой художественно-репертуарного отдела, сказал: "Я ухожу с Роном". И они вместе устроились в компанию "MGM" и переманили к себе Джеймса Тейлора.

После этого атмосфера резко изменилась, да и до того она была не такой, как прежде. Нелепо верить, будто ты способен спасти мир, но многие в то время так считали. Говорят, во времена Христа существовало множество мессий, которые произносили проповеди. Так и в конце шестидесятых появилось множество спасителей, одержимых как добрыми, так и злыми намерениями. "Битлз" относились к первым, но, как обычно в таких случаях, все пошло кувырком".

Джон: «Аллен был просто человеком, как и Брайан. Случилось то же самое, что и с Брайаном: мы ошиблись в оценке его возможностей. Я часто ошибаюсь в людях, но иногда все-таки делаю верные выводы» (70).

Ринго: "Первые года два Аллен меня вполне устраивал, потому что я хотел только одного: чтобы нами руководили. Мне хотелось сойти с самолета или с поезда в Нью-Йорке и увидеть там симпатичного, крепкого парня, который взялся бы опекать меня, усадил бы в лимузин, дал пачку денег, снял мне номер в отеле – вот и все. Этого мне было достаточно, мне легко угодить. Только встречайте меня вовремя!

Появившись в "Эппл", Аллен начал избавляться от всех наших знакомых и брать на работу своих людей. К тому времени я перестал следить за событиями. Я ушел из "Эппл", забыл о компании и потому был не в курсе того, что там происходило".

Пол: "Аллен Кляйн не сумел разобраться в делах «Эппл». Создавая «Эппл», мы видели себя творцами, но никто не имел понятия о бюджете, поэтому мы тратили больше, чем зарабатывали. Мы думали, что он сумеет во всем разобраться и объяснит нам, что происходит.

Но все получилось иначе: первым делом он обшарил все шкафы, до которых у нас не доходили руки. Мы даже не знали про их существование. (Сказать по правде, добрая половина папок потерялась при переезде с Уигмор-стрит на Сэвил-Роу.) Мы творческие натуры, мы артисты, мы продюсеры – к чему нам папки? Он разыскал десятилетний контракт "Битлз", о подписании которого мы давно забыли. Но для какой-то сделки нам пришлось его подписать: "Да, мы согласны продолжать сотрудничество в течение десяти лет". (Прежде мы держались только на доверии – мы никогда ничего не подписывали. Об этом мы не думали.) Кляйн нашел эту бумагу в каком-то ящике, и ею они начали удерживать меня. Меня удерживали в группе буквой закона".

Джон: "Мы зарабатывали миллионы, но, должен признаться, из этих денег самим «Битлз» доставалось очень мало. У всех нас были дома, но мы сумели расплатиться за них только много лет спустя. И это случилось, когда появился Кляйн – этот волк, как его называли. Мы заработали миллионы, но так их и не получили. В Лондоне существует уйма крупных компаний с разными названиями, и, если проверить их связь с «Битлз», станет ясно, куда девались деньги. И в Америке тоже.

Брайан Эпстайн был замечательным парнем: он обладал сценическим чутьем, разглядел в нас что-то и умело представил нас. Но бизнес-консультанты у него были дрянные. Все пользовались его неопытностью и неопытностью всех нас, "Битлз", и нам ничего не доставалось.

Такова жизнь. Нет ничего нового в том, что кто-то грабит какого-нибудь артиста или молодежь в шоу-бизнесе. Это давняя история. При этом говорят: "Если у них появятся деньги, они не станут работать". Но это неверно. Благодаря деньгам артист почувствует себя увереннее, сможет свободно работать. Меня всегда тревожили мысли вроде: "Неужели меня ждет судьба Мики Руни? Я знаю, мы заработали деньги, но куда они девались? Рано или поздно с меня потребуют заплатить налоги. Бесполезно уверять, что этих денег я не получал. Согласно документам, эти деньги переданы "Битлз", значит, нам предстоит до конца своих дней выплачивать налоги". Вот о чем я беспокоился. Я просто предостерегаю всю молодежь, попавшую в этот бизнес: подписывайте бумаги только в том случае, если юрист – ваш брат. Доверяйте только родственникам" (71).

Пол: "А случилось вот что: в Ливерпуле мы с Джоном ничего не знали об авторских правах. Мы думали, что песни – это нечто витающее в воздухе и что они принадлежат всем. Мы продолжали так думать и когда познакомились с нашим первым издателем, Диком Джеймсом. Он сказал: «Входите. Садитесь. Ну, что скажете? Посидите здесь». Так и была заключена эта сделка. По сути дела, я до сих пор связан этими обязательствами. Это означает, что нас сразу одурачили.

В марте 1969 года, когда у меня был медовый месяц, а Джон устраивал постельные демонстрации, Дик Джеймс продавал наши песни, пока нас не было в городе. Вернувшись, мы воскликнули: "Дик! На это ты не имеешь никакого права!" А он ответил: "Хотите, поспорим?" И он был прав. Вот так и обстояло дело. Права были проданы, они стали товаром. Потом их купил Лью Грейд, глава ATV. Так мы с Джоном потеряли права на многие из наших песен. И Джордж тоже – он лишился нескольких".

Ринго: "В феврале я начал сниматься в фильме «The Magic Christian» («Магический христианин») с Питером Селлерсом. Я прочел книгу, написанную Терри Сазерном, и мы взялись за фильм вместе. Я предложил ему: «Давай снимем этот фильм». И поскольку он был Питером Селлерсом, чуть позже три разных телефона сообщили нам, что согласны вложить деньги, и мы принялись за дело.

Поразительным в Питере было то, что, хотя мы работали целыми днями вместе, и могли вместе поужинать, и обычно при расставании он чуть не падал со смеху, потому что был весельчаком, на следующее утро мы сухо здоровались, и приходилось начинать все заново. Это не было продолжением знакомства. Приходилось снова завязывать с ним дружбу. Прямо с девяти утра. К шести вечера мы снова покатывались со смеху, но на следующее утро я снова говорил: "Привет, Пит!", потом: "О боже!" – и понимал, что снова должен пробиваться через эту стену. Иногда нас вообще просили покинуть съемочную площадку, потому что Питер Селлерс – это Питер Селлерс.

Познакомиться с Терри Сазерном было здорово. Наши гримерные располагались по соседству, поэтому мы сдружились и писали друг другу записки. Продюсеры приходили к Терри и говорили: "Терри, ты никогда не догадаешься, что случилось!" Он спрашивал: "И что же?" – "Мы привезли Юла Бриннера!" И Терри начинал печатать текст для Юла Бриннера. А потом к нему опять приходили и говорили: "Мы привезли Рейчел Уэлч". Они просто созванивались с актерами и актрисами или же привозили на съемки тех, кто оказывался в городе, и бедному Терри приходилось писать для них эпизоды. Снимать такой фильм было непривычно, но весело. Терри подсовывал под дверь мои слова для следующего эпизода, а через час за мной приезжали, я выходил на съемочную площадку и снимался.

С Питером тоже было весело, мы часто смеялись: у него замечательное чувство юмора. Некоторые сцены с ним приходилось снимать подолгу, потому что мы смеялись как сумасшедшие. Стоило кому-нибудь из нас открыть рот, и мы уже покатывались со смеху. Так случалось несколько раз.

Питер многому научил меня. В фильме есть эпизод, в котором я что-то говорю, а он стоит напротив и просто ковыряет в носу. Если смотреть этот фильм в кино, вы сразу увидите, как все головы поворачиваются в ту сторону экрана, где стоит он. Тысячи человек думают: "Он ковыряет в носу! В этом что-то есть…" Это гораздо важнее всех моих слов – больше я никому не позволю так поступить со мной во время съемок. Это отличный урок. Он всегда повторял: "Все дело в твоих глазах, Ринг, в твоих глазах. Знаешь, на экране они будут просто огромными". Он классный парень, мы здорово повеселились.

Роман Джона с Йоко и мои съемки в фильме означали, что мы все были каждый сам по себе. Я уже говорил об этом: энергия "Битлз" иссякала. Мы привыкли использовать ее на тысячу процентов, а теперь она угасала. Мы все думали примерно одинаково: "О господи, неужели придется опять браться за дело? Делать все то же самое?" Мне хотелось одного, Джону – другого, Джорджу – еще чего-нибудь… У нас появились семьи. Энергия рассеивалась, потому что у нас были и другие дела".

Джордж: «Джону хотелось уехать и заняться авангардом или чем-нибудь еще, а мне – просто записать несколько песен. С другой стороны, Пол намеревался давать концерты вживую (так я думаю). Пока все мы были счастливы, думаю, Ринго хотел, чтобы все так и продолжалось, хотя ничто не сдерживало его, но, по-моему, ему казалось, что мы прекрасно ладим друг с другом, а ему среди нас нет места».

Нил Аспиналл: «Взаимные обвинения начались после появления Аллена Кляйна и того, что происходило с деньгами. Пол не желал, чтобы Аллен занимался его делами, поэтому работа продвигалась медленно».

Джон: «Все мы просто артисты, поэтому мы не умеем руководить и заботиться о себе. Четырем таким самолюбивым людям, как „Битлз“, нелегко подолгу быть вместе, но в первые годы у нас были общие цели – добиться успеха или покорить Америку. А к двадцати восьми или двадцати девяти годам мы начали задаваться вопросом: „Что дальше?“ Мы уже достигли цели. Наш талант развивался. Джордж вовсю писал песни, но выпустить собственный альбом не мог. Хорошо еще, что ему удавалось вставлять в наши общие альбомы песню-другую. Потом все мы увлеклись каждый своей музыкой, и наши пути разошлись» (71).

Пол: «Мы выступали перед пятьюдесятью шестью тысячами зрителей на стадионе „Шей“. После такого невольно начинаешь спрашивать себя: „Что еще ты можешь сделать? Разве что выступить перед пятьюдесятью семью тысячами человек?“ И ты начинаешь понимать, что тебе предстоит либо и дальше играть перед все большими и большими аудиториями и участвовать во все более крупных проектах, либо просто немного сбавить темп. Вот этим мы сейчас и занимаемся – сбавляем темп и ведем более нормальную жизнь» (69).

Ринго: "К тому времени Джон уже откололся от нас – еще в середине шестидесятых. Пол был трудоголиком, или битлоголиком. Поскольку мы с Джоном жили по соседству в Уэйбридже, мы часто собирались у него или у меня, отлично проводили время, предвкушая длинный, тихий день, а потом звонил телефон и в трубке слышался голос Пола: «Думаю, нам надо собраться на студии, ребята. Мы должны взяться за дело». – «Нет, не хочу я! Я хочу отдохнуть». Но Пол нажимал на нас, и мы приезжали.

К концу шестидесятых мы начали задумываться: "Ну и куда мы рвемся? Кому это надо?" Энтузиазм угасал. А Пол по-прежнему старался подхлестывать нас, как и сегодня. Такой уж он человек".

Ринго: "Это напоминало приближающийся развод. Развод обчно случается не вдруг. Проходят месяцы и годы, прежде чем наконец произносишь слова: «Давай расстанемся».

Мы ждали, что Пол женится на Джейн Эшер. Они были любовниками, долго встречались, их брак казался нам естественным событием. Не знаю, почему они в конце концов расстались. Надо спросить об этом у него или у нее – наверное, они скажут об этом что-нибудь поинтереснее".

Пол: "12 марта 1969 года я женился на Линде.

Мы познакомились задолго до этого. Мы встретились в ночном клубе, в котором я часто бывал, в "Bag O'Nails". Он располагался за "Либертиз". Я часто ходил в такие места, потому что мы заканчивали выступления и запись около одиннадцати вечера, когда все остальные заведения уже закрывались, вот нам и приходилось ходить либо в кабаре (обычно я бывал в "Голубом ангеле" или "Talk of the Town"), либо в клубы и дискотеки.

Мне нравился клуб "Bag O'Nails". Хотя он и не был самым популярным, там можно было встретить знакомых музыкантов, таких, как Пит Таунсенд, Зут Мани, Джорджи Фейм. И мы могли болтать до утра и пить.

Однажды ночью в клубе появилась Линда. Она приехала в Лондон, чтобы снять музыкантов для книги "Rock and Other Four Letter Words" ("Рок и другие слова из четырех букв"). Она только что прилетела из Америки и уже сделала снимки "The Animals". Они вместе приехали в клуб: "Пойдемте выпьем где-нибудь и покурим".

Она сидела совсем рядом с Джорджи Феймом и его "Blue Flames", на бонго, помню, играл Спиди Экуэй. Я был их большим поклонником. А на Линду я сразу обратил внимание. Когда она собралась уходить, я встал и сказал: "Привет, мы не знакомы?" В общем, взял с места в карьер. Я продолжал: "Мы собираемся в соседний клуб, "Speakeasy". Хочешь с нами?" Если бы она отказалась, я бы на ней так и не женился. Но она согласилась. И мы отправились в клуб "Speakeasy", где впервые услышали "A Whiter Shade of Pale". Мы думали, это песня Стиви Уинвуда, но выяснилось, что ее исполняет группа со странным названием "Procol Harum".

Так прошла наша первая встреча, потом мы время от времени встречались, когда я бывал в Нью-Йорке или она приезжала в Лондон. Думаю, в жизни большинства мужчин наступает момент, когда они начинают думать: "Если я собираюсь когда-нибудь жениться, если я собираюсь остепениться, это именно тот самый момент". У меня стали все чаще появляться такие мысли, я мысленно перебирал всех знакомых девушек, гадал, с кем у меня может быть что-нибудь серьезное, и всегда останавливал выбор на Линде.

И я позвонил ей, предложил приехать, она приехала в Лондон, мы какое-то время были вместе, и о нас стали писать газеты. Она уже была однажды замужем, поэтому не стремилась к этому снова. Она колебалась, я настаивал. Я уверял: "На этот раз все будет хорошо". Она однажды уже обожглась, потому сомневалась, но в конце концов мы зарегистрировали наш брак в Мэрилибонском загсе.

Не помню, приглашал я ребят на свадьбу или нет. Может, и нет. Наверное, я все-таки скотина, – не знаю. Может, все дело было в том, что группа распадалась. Мы надоели друг другу. Мы перестали быть одним целым – вот в чем все дело. Если группа распадается, с этим ничего не поделаешь".

Нил Аспиналл: «На свадьбе Пола и Линды я не был, но потом они устроили ленч или чай в „Ритце“, на котором присутствовали только Пол, Линда, Мэл, Сюзи (моя жена) и я. Не припомню, чтобы там был кто-нибудь еще».

Джордж: «Я аккуратный человек. Я храню носки в ящике для носков, а наркотики – в укромном месте для наркотиков» (69).

"Они выбрали день свадьбы Пола, чтобы приехать ко мне с обыском, и из-за этого я до сих пор с трудом получаю американские визы.

Тот тип явился в мой дом с восемью другими полицейскими, одной женщиной из полиции и служебной собакой, которую, как выяснилось, зовут Йоги – думаю, из-за связи "Битлз" с Махариши. Наверное, это казалось им смешным.

Нас арестовали и увезли, с нас сняли отпечатки пальцев. В газетах все это было описано, как показ мод: "На Джордже был желтый костюм, а на его жене Патти…"

Дерек Тейлор: "Я был с Джорджем в офисе, когда нам позвонили по этому поводу. Это случилось в конце длинного рабочего дня. Патти позвонила и сказала: «Они здесь, законники здесь». И мы поняли, что делать. Мы позвонили адвокату из «Release» («Избавление», британская благотворительная, организация, оказывающая помощь наркоманам) Мартину Полдену. Дальше все было как обычно: он приехал в «Эппл», все мы отправились в лимузине в Эшер, где к тому времени уже обосновалась полиция, и я поручился за Джорджа и Патти. Их повезли в полицейский участок. Все мы были возмущены до глубины души, потому что это случилось в день свадьбы Пола, – замечательное поздравление! Полицейские иногда бывают на редкость милыми.

Джордж был спокоен. Джордж всегда спокоен. Иногда он ворчит, но не нервничает, а в тот вечер он был на редкость спокойным, хотя и возмущался. Он вошел в дом, оглядел всю эту компанию мужчин и одну женщину и произнес что-то вроде: "У птиц есть гнезда, у зверей – норы, а человеку негде преклонить голову". – "Вот как, сэр? К сожалению, это наша работа…" А потом начались обычные полицейские процедуры.

Он был спокоен. Он сказал, что хранит наркотики в специальной коробке, а косячки – в коробке для косячков. Этот человек любит порядок в доме, любит красивые вещи и любит иногда что-нибудь покурить.

По моему мнению, его было не за что арестовывать, потому что он никому не причинял вреда. Я до сих пор считаю, что это было вмешательство в личную жизнь.

О свадьбе Пола я почти ничего не помню, потому что я на ней не был. Пол и Линда принимали всех, были очень милы, и фотографировались. Это был день встреч, но вскоре его испортила мгновенно разнесшаяся весть.

Но панике я не поддался. Такого в моей жизни не случалось, и все-таки это было запланировано, известно заранее. В "Эппл" нам часто приходилось принимать спонтанные решения и иметь дело с подобными неожиданностями, будь то фотографии в обнаженном виде для обложки альбома, "ангелы ада", аресты или что-нибудь еще, хоть это и бывало совсем нелегким делом".

Нил Аспиналл: «Я тоже был в офисе в тот вечер, когда позвонила Патти. Джордж спросил меня: „Что нам делать?“ И я ответил: „Они перероют весь дом. Где наркотики?“ Он ответил: „Немного гашиша в коробке на каминной полке“. И он перезвонил Патти и попросил сообщить полицейским, где находятся наркотики, – к тому времени они уже успели осмотреть большую часть дома».

Дерек Тейлор: «Следующая свадьба состоялась 20 марта: Джон женился на Йоко в Гибралтаре».

Джон: "Мы хотели, чтобы наша свадьба состоялась прямо на пароме, плывущем через пролив. Это была самая романтичная часть происходящего: когда мы прибыли в Саутгемптон, попасть на паром мы не смогли, потому что Йоко не была гражданкой Великобритании и не могла получить визу даже на день. Нам сказали: «У вас все равно ничего не выйдет. Капитан запрещает свадьбы на пароме».

Мы отправились в Париж, позвонили Питеру Брауну и сказали: "Мы хотим пожениться. Куда мы можем поехать?" Он перезвонил нам и сообщил: "Самое подходящее место – это Гибралтар!" – "Отлично, едем!" Мы поехали туда, и это было прекрасно. Там Геркулесовы столбы, одно время их символически называли краем света. Что-то было и за ними, но мир, начинающийся там, считался загадкой, а они сами представляли собой ворота в этот мир. Нам понравилось символическое значение этого места, мы сочли его прочным фундаментом для наших взаимоотношений" (80).

Нил Аспиналл: «В песне „The Ballad Of John And Yoko“ („Баллада о Джоне и Йоко“) есть слова о том, как Питер Браун звонит и говорит: „Вы можете пожениться в Гибралтаре“. Они сели в самолет, прилетели в Гибралтар и там поженились. Думаю, на некоторое время Джон отдалился от „Битлз“ – с тех пор, как он сблизился с Йоко».

Джон: «Мы оба думаем одинаково, мы оба были одиноки. Мы видим одинаковые сны, мы оба мечтаем. Я мечтал о том, что когда-нибудь появится эта женщина. Я знал, что она не из тех, кто покупает пластинки „Битлз“. С Син получилось так: она забеременела – и мы поженились. Нам было почти нечего сказать друг другу. Но это меня не тревожило, потому что она была тихой, а я почти все время отсутствовал. Но время от времени мне все надоедало, и я начинал думать: „Да где же Она?“ Я надеялся, что эта Единственная когда-нибудь появится. Каждый человек думает о своей Единственной. Какая она? Пожалуй, я надеялся встретить женщину, от которой в интеллектуальном плане получил бы то, что получал от мужчин. Мне нужна была женщина, с которой я мог бы быть самим собой» (69).

Пол: "Йоко заняла главное место в жизни Джона. Помню, я считал нас чем-то вроде армейских товарищей. Раньше нам нравилась песня «Венчальные колокола»: «Звон венчальных колоколов разрушил мою прежнюю компанию». В ней говорится о том, что когда-нибудь тебе придется попрощаться с армейскими товарищами, уйти, жениться и начать жить, как живут нормальные люди.

Так все и случилось с "Битлз", мы всегда знали, что когда-нибудь такой день наступит. Когда Джон увлекся Йоко, сразу стало ясно, что возврата к прошлому не будет. Его роман был таким бурным, что иначе он не выдержал бы его. Он был настолько увлечен, что на нас ему не хватало времени. Мы стали прошлым, а Йоко – будущим. Столкнувшись со всем этим, мы были вынуждены понять Джона".

Дерек Тейлор: «Йоко заняла в жизни Джона место всех и каждого. С тех пор как они встретились, она стала его жизнью, а он – ее, и они были чрезвычайно взаимозависимы. Жизнь друг без друга для них не существовала».

Джон: «Но теперь моя жизнь во многом изменилась… А-уоп-боп-алу-боп-абим-бам-бум» (69).

"В Париже разговоры о прекращении войны во Вьетнаме вели так же, как о выборе формы стола для переговоров. Эти разговоры продолжались месяцами. А мы достигли большего, проведя всего одну неделю в постели. Чего именно? Одна старушка из Уигена или Халла прислала в "Дейли Миррор" письмо, в котором попросила почаще печатать на первой странице снимки меня и Йоко. Она сказала, что давным-давно уже так не смеялась. Это здорово, этого мы и хотели. Забавно, когда два человека, лежащих в постели свой медовый месяц, целую неделю не сходят с первых страниц газет. Я не отказался бы даже умереть в роли шута. Мне не нужны эпитафии" (69).

Дерек Тейлор: "Меня тревожило, что мне придется разбираться с распавшимся браком Джона, прессой и всевозможными нападками. Я поговорил с Джоном, хотя и без высокопарных слов: «Я готов ко всему. Я просто хочу, чтобы ты знал, что нам предстоит много неприятностей, связанных с разводом, распадом семьи и так далее. Об этом говорят журналисты и публика, а ты знаешь, какие они снобы и как любят копаться в чужом белье».

Как только они стали парой, я оказался в гуще событий. Я очень сочувствовал Синтии, но ничего не мог поделать. В конце концов все затруднения пришлось решать мне, потому что Джон был без ума от Йоко, а она – от него. Их роман стал сенсацией".

Джон: "Отчуждение началось, когда я познакомился с Йоко; люди недолюбливают тех, кто разводится. Хорошо, если развод проходит без лишнего шума, но у нас так не получилось. Мы полюбили друг друга и поженились. Многим это показалось странным, но такое часто случается. В довершение всего Йоко была японкой. И у всех сложилось впечатление, что я спятил. Но я всего лишь влюбился подобно множеству уже женатых людей, вступивших в первый брак в молодости.

Когда мы с Йоко поженились, мы стали получать расистские письма. Меня предостерегали, что когда-нибудь она перережет мне горло. Их присылали в основном военные, офицеры из Олдершота" (71).

Ринго: «По-моему, Джон и Йоко хотели, чтобы их свадьба прошла незамеченной. Вот почему они уехали в Гибралтар».

Джордж: «Я не знал, что Джон женился на Йоко в Гибралтаре, пока не купил пластинку. Не думаю, что он хотел предавать это событие огласке. Он устроил тихую свадьбу в узком кругу».

Джон: "Мы с Йоко знали: обо всем, что мы делаем, будут сообщать газеты. И мы решили использовать место, которое так или иначе займем в них, чтобы рекламировать мир во всем мире (75).

Постельным демонстрациям предстояло просто привлечь внимание прессы. Первую такую демонстрацию мы провели в Амстердаме во время нашего медового месяца. Мы послали открытку: "Добро пожаловать на медовый месяц Джона и Йоко: постельная демонстрация, отель "Амстердам". Видели бы вы лица репортеров и операторов, с боем пробивающихся в номер! Потому что у них разыгралось воображение, они думали о том, что им предстоит увидеть. Они врывались в номер и застывали с разинутыми ртами. Мы лежали в постели, как два ангелочка, среди цветов, думая только о мире и любви. Мы были полностью одеты, постель служила только аксессуаром. Правда, на нас были пижамы, но они мало чем отличались от уличной одежды, они закрывали все (72).

Похоже, журналисты думали, что мы собираемся публично заняться любовью, потому что мы снялись обнаженными для обложки альбома. Они были готовы ко всему. И, как я уже сказал, идея для пропаганды мира была отличной, но, пожалуй, я предпочел бы быть продюсером, а не участником этого события (69).

Мы устраивали пресс-конференции. Мы встречались с людьми из коммунистических стран, с людьми с Запада, из всех стран мира. Мы общались с прессой по восемь часов в день, все время, пока бодрствовали, отвечали на все вопросы, которые нам задавали. Люди спрашивали: "Ну и какое отношение все это имеет к миру?" Мы думали: "С войной мы сталкиваемся каждый день – не только в программах новостей, но и в старых фильмах Джона Уэйна. Почти во всех фильмах – война, война, война, убийства, убийства, убийства". Мы говорили: "Давайте для разнообразия поместим в заголовки статей слова: "Мир, мир, мир"!" Нас очень насмешило то, что 25 марта 1969 года в газетах преобладали заголовки: "молодожены в постели". Вот это да! Разве не удивительная новость? (72)

Мы решили, что будет неплохо, если, вместо того чтобы написать о нас "Джон и Йоко поженились", как о каких-нибудь Ричарде и Лиз, о нас напишут: "Джон и Йоко поженились и устроили постельную демонстрацию за мир". Так мы и будем продавать нашу продукцию, которую назовем "мир". Чтобы сбывать продукцию, необходима реклама, и нашей рекламой стала постель. Мы выбрали ее, потому что так было проще всего, а нам было лень напрягаться. Нам понадобилось как следует подумать о том, как добиться максимальной рекламы того, во что мы искренне верим, а именно мира, и мы стали частью движения за мир (75).

Думаю, единственный верный способ борьбы за мир – способ Ганди. Ненасильственный, пассивный, позитивный или как там он еще назывался?.." (69)

Джордж: "Мне понравилась их идея пропаганды мира, я всецело поддерживаю ее. С тех пор как мы побывали на ужине у дантиста, я понимал Джона, и меня не удивило то, что он борется за мир, и его способ борьбы тоже не вызывал удивления. Забавно было и то, что этим он занимался вместе с Йоко после свадьбы, во время своего медового месяца, лежа в постели".

Ринго: "Я решил, что постельные демонстрации за мир – это здорово. Они стали авангардистами, занимаясь авангардом ради мира. В шоу дэвида Фроста был замечательный эпизод, когда они влезли в мешок: «Говорите с нами, а не с тем образом, который вы видите».

Джон: "Нас попросили снять фильм для австрийского телевидения, и мы сняли его, назвав «Rape» («Изнасилование»). Он просто так назывался, но в нем речь шла не о сексуальном насилии. Это было изнасилование камерой. Когда мы приехали в Австрию, чтобы показать его, мы устроили пресс-конференцию, сидя в мешке. И это было здорово, потому что журналисты пришли, а нас не увидели: мы оба сидели в мешке. Они брали интервью из этого мешка. Они спрашивали: «Это и вправду вы? Что на вас надето? А вы не исполните что-нибудь?» Они удивлялись: «Почему вы выбрали нас? Что все это значит?» Я отвечал: «Это абсолютное общение». А они спрашивали: «Но почему вы выбрали именно нас? Мы никогда не видели живого битла!»

Если бы все работали, сидя в мешках, предубеждений не возникало бы. Пришлось бы судить о людях по их качествам, а не по внешности. Мы назвали это абсолютным общением, общением напрямую. Это была замечательная пресс-конференция, все очень серьезно беседовали с мешком. На следующий день в газетах появились заголовки и снимки, на которых был изображен мешок и журналисты, беседующие с ним (71).

И во время многих встреч в Лондоне, на которые белый мешок привозили в большом белом "роллс-ройсе", Джон и Йоко на самом деле были дома и смотрели, как их снимают и показывают в вечерних новостях. Так что подумайте об этом и заведите себе мешок.

Как правило, наши намерения были серьезными, потому что мы считали, что в новостях показывают только какого-нибудь "мужчину, который съел ребенка", а в "Дейли Экспресс" печатают статьи с заголовком: "пожалуйста, побольше бомб". Мы призывали показывать побольше смешного" (75).

Ринго: «В записи песни „The Ballad Of John And Yoko“ из всех битлов участвовал только Пол, но она получилась удачной. „Why Don“ t We Do It In The Road» («Почему бы нам не сделать это на дороге?») записали мы с Полом, и ее тоже выпустили как вещь «Битлз». С этим у нас не возникало проблем. В «The Ballad Of John And Yoko», кстати, совсем неплохая партия ударных".

Джон: "Продолжением «Get Back» стала «The Ballad Of John And Yoko». Эту вещь написал я, она похожа на старые баллады. Это просто история о том, как мы поженились, съездили в Париж, в Амстердам и так далее. Это «Джонни Б., автор дешевых романов»!