Текст книги "Колебание сердца (СИ)"
Автор книги: Teyne
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Остальные были в недоумении от подобного.
– Не говори, что ненавидишь, не надо, не надо, нет, нет, пожалуйста, я сделаю всё, всё, всё… – он бормотал панически, дрожаще, быстро и тихо, пребывая всё ещё в плену своего забытья.
А Кит начал понимать, что происходило с Лэнсом после того, как услышал эти, именно эти слова.
«О нет, только этой проблемы сейчас не хватало», – мелькнуло в голове у красного паладина, потому что проблем сейчас было слишком настолько много, что становилось уже невыносимо.
Но Лэнс выглядел сейчас настолько разбитым, потерянным и сломленным в том своём полусне, что Кит банально не мог безучастно на это смотреть. Он знал, что этого делать не стоит, он уже попался на этом недавно, уже думал, что хватит, но всё равно поддался порыву успокоить и аккуратно провёл руками по чужим предплечьям.
– Пожалуйста, что угодно, прости, не уходи, люблю, люблю, пожалуйста, нет, только не это, нет…
Когане чуть крепче сжал пальцы, встряхнув МакКлейна ещё раз.
– А?
Резким движением Лэнс откинулся, и первым, что он увидел, за что зацепился и впился его взгляд, так это за такие же ошарашенные, как и у себя, глаза Кита. Синий паладин потеряно приоткрыл рот, а потом резко отшатнулся назад, шарахаясь об стену. Парень лихорадочно стал оглядывать помещение, не понимая.
– Ох, чёрт, ребята, – МакКлейн заметил встревоженных остальных и перевёл на них взгляд, с силой вжимаясь в стену. Слёзы больше не текли, но мокрые дорожки на щеках ещё не подсохли. – Вы тут, что я…
– Ты слишком громко кричал, – проговорил Широ, потупив глаза.
– Ох, я… я… – заикался и хрипел Лэнс в бессилии. Зашипев, он сжал колени, а после печально засмеялся в голос. – Вот гадство, – бросил МакКлейн, утирая слёзы. – Мне ещё могут сниться кошмары с того времени.
Кит склонил голову в вопросе, ведь Лэнс повернулся и смотрел сейчас именно на него.
– Тот момент, – синий паладин потыкал пальцем о свою щёку, – когда ты меня бросил, мда. Гадство, одним словом, и вторым – отстой. Извините, я ещё и сам не понял, что к чему.
– Ты… – начал Ханк, подходя ближе.
– Не обращайте внимания, – МакКлейн прервал его. – Просто именно об этом моменте их давно не было, потому этот и оказался сильнее обычных, – он пытался говорить спокойно, но всё равно было видно, как он всем нутром буквально сжимался. – Я почти привык к этому и… к прочим.
Горечью прожгло Кита и окружающих.
Лишь пара тех жёстких фраз вызывала такие кошмары у Лэнса. У того сломленного влюблённого Лэнса тогда, который преследовал и нынешнего Лэнса, который уже, в свою очередь, Кита ненавидел. И даже более того.
«К прочим».
Неизвестно, какого рода головные боли продолжали его преследовать от того перевернувшего их жизнь Магиуса.
Когане сглотнул и развернулся, чтобы уйти, потому что понимал – здесь ему больше делать нечего, как и не сделать ничего с ситуацией.
– Спокойной ночи, – лишь тяжело бросил напоследок красный паладин.
Ханк подбежал и в порыве обнял Лэнса со всей силой и вниманием.
– Как же я рад, что больше ничего не случилось, – говорил с облегчением Гаррет, прижимая к себе ещё больше то сейчас инертное тело. – Не переживай, всё в порядке. Мы справимся с этим.
– Ночи.
– Да… отдыхайте.
И остальные расходились тоже, в душах которых теперь оседал пренеприятный и липкий тот осадок от подобной царящей безысходности.
И раз из-за взаимодействия, хоть какого-либо резкого общения с Лэнсом, его преследуют такие кошмары, Кит окончательно после произошедшего решил, что очередь забыть всё – теперь его.
Таким образом время и текло. Кит научился огрызаться и вновь беситься, пусть и в гораздо меньшей степени, чем раньше, но уже лишь изредка меняя взгляд с нахмуренного на трепетный. Лэнс не учился ничему, так как все те осадки и раздражения его вымораживали, и он, пусть по большей части красного паладина и избегал, но огрызаться в ответ не забывал тоже.
Хотя приоритетной формой поведения для них всё же являлась избегательная. Соответственно потому в следующий раз, когда вновь настало время приёма на планете кинарийцев, никто уже не предостерегал Лэнса и Кита, чтобы они вели себя нормально. В команде знали, что теперь парни не подойдут по своей воле друг к другу ни на шаг, и оттого имелся хоть единственный плюс – никому не придётся опасаться внезапно начавшейся драки.
Что в итоге и вышло. Красный и синий паладины сторонились друг друга.
МакКлейн сторонился, дувшись, а Когане, которого всё это со временем уже достало и который уже осмелел, дувшись тоже. Если они и пробегались случайно глазами по друг другу, то просто кидали друг в друга напряжённые взгляды и мигом отворачивались. Лэнс всё ещё не мог флиртовать ни с кем из своего окружения, потому, вероятно, Кит психовал от такого поведения меньше, чем мог бы.
И то есть приём проходил практически спокойно. Парни просто слонялись по отдельности, то и дело кивая лепечущим им что-то благодарным кинарийцам и ожидая, пока старшие не разберутся с необходимыми сейчас переговорами.
Практически.
Практически спокойно до того момента, как Лэнс не увидел ту девушку.
Паладин приоткрыл рот и стал пристально вглядываться в мечущуюся фигуру, кружащуюся и мило щебечущую с прочими инопланетянами.
Это же точно была именно та девушка, пусть и со сменившейся внешностью. Её волосы стали гораздо длиннее и заплетённые в высокий хвост опускались уже ниже поясницы, кожа стала на несколько оттенков светлее, изменили цвет на изумрудный и глаза, но это была определённо она, – Лэнс был уверен.
В душе буревало странное тягучее не его чувство, и инопланетянка в его глазах будто подсвечивалась. Вокруг неё и правда витал какой-то слабый ореол некоей дымки. Парень протёр глаза от непонимания, потому что она действительно светилась, и почему все думают, что это нормально?
Следующая мысль разъяснила ему и это – все думали, что это нормально, потому что лишь МакКлейн видел подобные изменения в ней. Прикусив губу до боли, парень злился, злился, злился и снова злился, потому что это она, та ведьма, та гадская самая ведьма, которая напоила его зельем и которая всё сломала. И плевать ему, что она туда ещё добавила, кроме Магиуса, раз она для него сейчас странно подсвечивается. Девушка его бесит, и синий паладин её был удавить готов.
Лэнс ломанулся к ней.
– Оооо! – протянул паладин, подкравшись к ней сзади и вцепившись рукой за плечо, чтобы та ненароком не сбежала.
– Ёй?.. – ведьма повернулась и икнула, подёрнувшись.
Теперь МакКлейн, судя по её бегающим и паникующим глазам, был на сто процентов уверен, что это точно та самая гадкая ему ненавистница.
– Здраааавствуйте, милеееейшиий?.. – протянула девушка опасливо и попробовала отступить шагом назад, но ничего не вышло, так как хватка паладина была непреклонной.
– Давай-ка отойдём, а?! – выдал Лэнс сквозь зубы. Он зло и нервно подёргивался, а также жутко улыбался.
Ведьма ойкнула снова.
====== Глава 20 ======
– Ты что, блин, тогда сделала?! Так ненормально, так нельзя скармливать спасителям вселенной да и просто людям какие-то зелья!!! – взвизгнул Макклейн, прислонившись к стене у окна и стоя в стороне от общего столпотворения.
– Но мне очень хотелось, – буркнула Аэна, как она представилась, и невозмутимо пожала плечами.
– Да тем более, если тебе очень хотелось, какого чёрта просто, ааааааа, – паладин в бессилии шлёпнул ладонью по лбу и загалдел. – Если бы не Аллура и её мир, дружба, жвачка и Коалиция, да я прибил бы тебя собственноручно, – обречённо бормотал Лэнс, всё ещё не отнимая руку от лица. – Слушай, я всё равно сдам тебя ей, чтобы неповадно было, и чтобы больше такой хренью не занималась.
– Между прочим, – рассерженная девушка тыкнула ему пальцем прямо перед глазами. – Ты хотя бы знаешь, какие очереди выстраиваются за моими зельями? Сколько мне пришлось на него потратиться, а всё и впустую! Ну уж нет, чёртова принцесса, – шикнула ведьма куда-то в сторону, надувшись.
– Аллуру не трогай, – твёрдо произнёс синий паладин, нахмурившись и убирая руку от лица.
– Но, если бы не она, всё бы вышло, а так… – лепетала Аэна, а потом, выпучив глаза, опешила. – Стоп.
Она повернулась к нему всем корпусом и подскочила ещё ближе.
– А как ты вообще понял, что я скормила тебе зелье?
– Ээээ, – Макклейн недоумённо посмотрел на неё, теряясь, потому что всё было же элементарно? Верно? – Ну, Магиус, что ляля и влюбляешься в первого, кого увидишь, не?
В её глазах мелькала такая вселенская озадаченность и шок, что сейчас пугался и не был уверен ни в чём уже Лэнс. Злость за такой странной паникой куда-то на тот миг улетучилась, и он отшатнулся на шаг, когда Аэна склонилась к нему ещё ближе.
– Чччччто? – ошеломлённо и растеряно вытягивала девушка. – Это вы так решили?
– Это нашли в моём организме его, и…
– Ты влюбился?
Макклейн уже сам боялся того сменившегося настроя.
– Эээ, да, – Лэнс рвано кивнул головой и продолжил, всё ещё пребывая в замешательстве. – На то время, а потом вспомнил…
– Ах, – Аэна хлопнула в ладони и будто просияла. – Тот парень с маллетом, да?
Паладин кивнул ещё раз.
– Стоп, – отчеканил Лэнс, задумавшись.
Макклейн слишком удивился тому, почему она так быстро поняла это. Парень попробовал держаться за эту странно бьющую по его сознанию мысль, ведь не магические же всё то штуки, что она может видеть Лэнса? Или это было нечто другим? Синий паладин надеялся, что это какие-то совершенно другие магические штуки, потому что в противном случае у него в душе разливалось какое-то тошнотворное предчувствие.
– Как ты узнала? – подал он встревоженный голос, будучи не в силах даже посмотреть на неё.
– Ну, в смысле он же был влюблён в тебя, нет? – непосредственно бросила девушка. Слишком непосредственно. И слишком спокойно, будто бы то было само собой разумеющимся.
По телу Макклейна прошла дрожь, потому что это никогда и никоим образом не само собой разумеющееся. Парень с силой заставил себя засмеяться от такой глупой и невозможной мысли.
– Фффффф, скажешь ещё, – профырчал Лэнс, всё ещё усмехаясь и мотая головой от подобного недоразумения. – Абсурднее и вещи не слышал. Нет конечно, Кит и влюблён? – паладин пустил едкий смешок и потряс рукой, словно отмахиваясь. – О нет, он лишь использовал меня тогда как влюблённую куклу.
Лэнс не обратил внимание на то, как Аэна нахмурилась, и продолжил на тяжёлых тонах.
– Потому твой Магиус я и ненавижу за то, что потерял важного друга.
– Но Лэнс, – девушка печально улыбнулась. – Это был не Магиус.
Макклейн опешил и лишь продолжил вслушиваться с напуганным и смятённым взглядом.
– Он не заставляет влюбиться тебя в первого встречного, – Аэна покачала головой и прикрыла глаза. – Он заставляет влюбиться во влюблённого в тебя.
Лэнса будто ударило по голове.
– Чушь, – ошалело прошептал он на выдохе.
– И так как он влюбляет и душу, а не просто сознание, как один лишь Магиус, ему нужна подпитка. Любовью. Чужой любовью, – девушка шаркнула ногой и сморщилась. – Вообще, если бы не та Аллура, ты должен был влюбиться в меня, и так как я искусный маг, то могла бы поддерживать твою Эйфорию вечно, а не как тот паладин, к примеру, пару недель…
– Нет, ты брешешь, – приглушённо говорил Лэнс в панике, выходя из ступора и лихорадочно мотая головой. – В моём теле нашли именно Магиус, и Кит не может быть в меня влюблён, хватит, ты достаточно надо мной издевалась. Все надо мной достаточно издевались.
Аэна пожала плечами и хмыкнула.
– Ну, я без понятия, что у вас там случилось…
– Он меня использовал, – уверял Макклейн и её, и скорее уже и себя.
– Пфффф, глупенький, – хохотнула ведьма и задрала голову, устремляя взгляд к потолку. – Да он не мог просто тебя не использовать, Эйфория убивала и его тоже. На то она и рассчитана, на его любовь. Сопротивляться подобному искушению, когда твоя любовь, твоя мечта, твоё желание столь близко и само просится в руки? Не смеши.
Лэнс загнанно глянул на неё. Последние поддерживающие его крупицы рушились, он пытался не принимать, но это всё было слишком.
– Но, в конце концов, – Аэна поднесла палец к подбородку в своих мыслях, – если вы всё же не сошлись, то давай я тебе ещё другое зелье дам, а? – промурлыкала она, игриво подмигнув ему.
– Заткнись, – зло процедил Лэнс и даже сам испугался того своего голоса.
– Да ладно тебе, – не растерялась девушка и фыркнула. – Подумаешь, затащил тот парень тебя в постель. Хотя чувствую, это скорее именно ты его завалил, так что хватит дуться, ты же этим лишь наслаждался, – ведьма хищно улыбнулась ему, прекрасно зная, что именно так оно и было, именно так и бывало с обладателями её зелий.
– Но я не наслаждаюсь сейчас, – нахмурился паладин и метнул в неё гневный взгляд. – И пусть он старался, вероятно, в начале, ладно, я могу допустить подобную мысль, что он пытался, такое вроде что-то мелькает, но нет, он не…
– Старался?..
Аэна казалась поражённой и глупо заморгала глазами. Лэнса, в свою очередь, это насторожило, и весь боевой настрой вновь испарился. Неужели во всей этой истории с зельем есть что-то ещё, чего он не знает?
– Эээ? – нерешительно протянул Макклейн, склоняя голову в недоумении. – Ну то есть избегал, – паладин сглотнул. – Возможно, почему-то один раз послал и держался отстранённо в моём присутствии, и возможно…
– Но он же не мог, – выдала ведьма изумлённо и впадая в ступор ещё больше.
И раз она терялась даже от такой маленькой и по идее элементарной вещи, то Лэнс понял, что верно, здесь должна была быть ещё какая-то пугающая вещь, потому он молчит, но в душе уже вопит от паники.
– Может, всё же то, что вы паладины, и повлияло или я не знаю, – Аэна сминала губы и хмурилась.
– Ведьма?.. – проговорил Макклейн чуть поддрагивающим голосом и помахал рукой у неё перед глазами, пытаясь привести в себя и вытащить из неё ещё хоть слово.
– Эйфория сказывается на обоих, и он не мог противиться желанию тоже, – размышляла девушка, уставившись в своей прострации в какую-то точку в толпе снующих кинарийцев и потыкивая запястьем с согнутыми пальцами по рту. – Даже не считая гула и сладостного эффекта зелья, он бы и сам по себе не смог бы устоять перед тем, что ты был прямо перед ним. Он тоже ластился бы к тебе сразу, пусть и в менее взбудораженной манере, но… – она, прицыкнув, прикусила фалангу пальца. – Так. Может, за исключением Магиуса я не добавила какой-то ингредиент…
А Лэнс уже пугался от осознаний, ведь осознания продолжали наплывать.
– И ты говорила, что пару недель максимум… – парень, зацепившись и за ту странную фразу, продолжал осознавать ещё.
– Ага. Житейской любви обычно хватает на такую подпитку, – надменно фыркнула Аэна и скривилась. – Ну, а если он был прямо очень сильно влюблён, как я и была уверена, то, вероятно, подпитки хватило бы максимум на месяц, – она глянула на такого потерянного от этих слов синего паладина и вызывающе ухмыльнулась. – О, я угадала? Значит, действительно был месяц? Значит, сильно он был влюблён, да?
«Неправда, неправда, неправда, неправда, неправда, неправда, неправда, неправда, неправда, неправда, неправда, неправда», – колотилось в голове у Макклейна, будто разрывая на части.
– Нет, – тихо выдохнул Лэнс, не веря, и мелко замотал головой.
Аэна будто потеряла весь интерес к ситуации и, взяв с подоконника свой бокал, стала инертно осматривать его содержимое, потряхивая.
– Оо, ну тогда всего лишь…
– Я был под воздействием три месяца.
Девушка сразу же уронила стакан. Он выскользнул из её рук и разбился вдребезги о пол. Тот резкий звон раздался по залу, отчего гости оглянулись на них в беспокойстве.
У обоих замерло дыхание, но девушка, быстрее справившись со своей заминкой, натянуто улыбнулась и помахала всем руками, успокаивая и уверяя, что всё в порядке. К ним тут же подбежал официант, убирая осколки, и пока он делал это, Лэнс краем глаза скользнул в толпу, и теперь у него замерло и сердце. Макклейн увидел Когане со взглядом одновременно напряжённым, но и растерянным, разбитым. Кит, поняв, что на него смотрят, подёрнулся и резко отвернулся, ещё больше сливаясь с толпой.
Это было настолько странно и настолько к месту, и одновременно не к месту, что синему паладину лишь удалось прохрипеть что-то невнятное про себя.
– Я поражена, – загадочно улыбалась Аэна, возвращающая его в реальность своим зачарованным голосом. – Тогда он был чертовски сильно до безумия как мальчишка, как идиот в тебя влюблён.
Лэнс прикусил губу, а девушка, продолжая выискивать глазами в толпе Кита, лишь плавно продолжала.
– И именно поэтому он мог и держаться так первое время, потому что понимал, что это неправильно, потому что он любит, потому что его любовь тогда была сильнее всякой магии зелья, – она довольно хмыкнула. – Занятный мальчик, жалко, не в моём вкусе.
– Да ты… – процедил Лэнс, повернувшись к ней, как мигом и отворачиваясь. – Я вот не понимаю, почему ты вообще сейчас говоришь мне всю эту чушь, – он раздражённо усмехнулся. – Точно, а что, ты уже дала мне зелье, уже обманула, почему бы тебе ради своих глупых и непонятных игр не сделать подобное снова, а?
– Если тебе будет проще верить в это, – ведьма пожала плечами, – верь. Однако Эйфория, увы, на тебе больше не сработает, так что говорю я и правда с тобой сейчас ради потехи себе, а не ради какой-либо выгоды.
– И почему я не удивлён? «Ради потехи», – передразнил её синий паладин, кривляясь.
– А что? В этом космосе надо же как-то коротать время. А так довольно весело наблюдать за мечущимися мальчиками, хотя если бы у вас всё в итоге наладилось, было бы несравненно лучше. В конце концов, мои зелья созданы, чтобы приносить счастье, – сказала она, грустно улыбнувшись. – Так что, в ответе на твой вопрос, врать мне смысла нет.
– Но и говорить правду тоже.
– Верно, – заметила она, вскинув палец вверх. – Кстати, голова не болит?
МакКлейн хрипнул, даже не желая вспоминать об этом.
– В конце концов, три месяца под воздействием должны были сильно на тебе сказаться. Наверное, до сих пор не можешь прийти в себя, да?
– В том числе и за это твой Магиус я ненавижу тоже.
– Это – цена за наслаждение и Эйфорию для вас обоих на тот срок, – добавила девушка и сморщила нос. – Просто… три месяца – слишком редкие прецеденты в моей практике, вы действительно идеально друг другу предрасположены, отчего я… – Аэна, прикрыв глаза, склонила голову перед ним, из-за чего Лэнс лишь опешил. – Отчего я приношу свои извинения.
Подобная учтивость в противовес недавнему издевательству поражала.
– Предугадать столь редкую реакцию было не в моих возможностях. Прошу прощения за то, что это в такой мере негативно сказалось на тебе.
Лэнс горько усмехнулся.
– То ты без зазрения совести готова забрать меня к себе в рабство и оставить вселенную без защиты, то извиняешься? К какому новому открытию мне готовиться следующему?
Это её, видно, оскорбило, она фыркнула и развернулась на девяносто градусов, оперевшись руками об подоконник.
– И? Зато ты же был бы счастлив, разве нет? – выпалила ведьма, раздражённо на него прищурившись, а после вновь оборачиваясь к окну. – В Вольтрон тебя всегда можно было бы возвращать, никаких проблем здесь нет, и я не стала бы называть это рабством, а просто жизнью без забот и тревог. Но даже так, если ты считаешь это пленом, то в нём никто и ничто не причинило бы твоим столь тёплым оттенкам души боли или же беспокойства, – говорила она, напряжённо вглядываясь в виды за окном. – Сейчас же чуть ли не была нарушена клятва о причинении вреда здоровью.
– Более чем нарушена, – печально заметил Лэнс, вновь вперивая взгляд в пол, облокачиваясь о тот подоконник задней стороной локтей. – Хотя вопрос, что ты мне лжёшь всё ещё остаётся открытым. Корану я верю не всецело, но он не мог ошибиться настолько.
– Оо, – протянула ведьма и просияла. – Алтеанцы потрясающи, правда, ты можешь им верить, однако… – она невинно скривила лицо и потёрла двумя пальцами друг о друга. – Их технологии несколько устарели, и мы, невинные кинарийцы, пока можем этим пользоваться, придумывая обходные пути.
– Оооо, чччёрт, – провыл МакКлейн, закидывая голову наверх. – Ненавижу космос.
– Тоже верно, – поддержала Аэна, нарочито фыркнув. – Магиус в Эйфории действительно центральный, но не только. В общем, логично, что новые сорта растений, выведенные за десять тысяч лет, идентифицировать их системы в полной мере уже не смогут, – она хмыкнула в той иронии, которая по виду её то веселила, то печалила. – Ошибка вашего алтеанца была в излишней увлечённости и самоуверенности, хотя… как видно, она была вам лишь на руку.
Лэнс с недоумением и всё той же толикой напряжённости и опаски посмотрел на неё.
– Тому мальчику досталось бы ещё больнее, если бы ты обо всём узнал с самого начала, – продолжала девушка. – Если ты бесишься так уже сейчас, неизвестно, как бы смог отреагировать на подобное ещё тогда. Эмоционально не готов принять и всё прочее, – причитала она, махая рукой из стороны в сторону.
Теперь Макклейн просто молчал, он не мог ответить ничего. Руки сжались в кулаки и давили в том отягчении всё больше.
– Или ты права, и никакой влюблённости нет и в помине, и всё сместилось из-за того, что мы паладины, – надорвано произнёс парень в последней попытке защититься от выворачиваемой наизнанку души.
– Такое… – Аэна сделала глоток, – возможно тоже.
Лэнс ничего ей не ответил снова, а лишь уставился напряжённым взглядом в пол.
– Но и имей в виду, – отчётливо говорила девушка, а после облизнулась, не допуская падения капель вниз. – Если бы и у тебя не было совершенно никаких чувств, ты бы не влюбился на тот период.
Его будто прошибло молнией, глаза распахнулись в болезненном осознании ещё больше.
– Потому что Эйфория раскрывает, усиливает чувства одного за счёт другого, добиваясь таким образом баланса на тот срок, вытаскивая всё неявное, всё тайное и всё сокрытое из глубины души, так что… – Аэна оттолкнулась от стены и, скосив тяжёлый взгляд, добавила: – Имей в виду.
Она ушла, оставив Лэнса одного наедине со своими мыслями. Ногти до боли впивались в кожу, хоть как-то отрезвляя, но не помогая прояснить для себя ничего.
Теперь уже и Лэнс больше не был уверен в своей правоте.
====== Глава 21 ======
Лэнс стал обращать внимание, стал вспоминать, придавать значение.
Он пытался рыться в своих воспоминаниях, подмечать детали, каждые образы, воспринимать всю картину целиком. Если раньше он видел суть, её ему и хватало, её он и отрицал, потому что это было просто неправильно и точка, здесь и думать больше не о чём, то теперь было другое и целенаправленное самокопание.
Что будет, если проанализировать ситуацию со стороны теории ведьмы? Её тех других, отличных привычному мировоззрению слов?
Лэнс не хотел это воспринимать, не хотел это хотеть воспринимать, но теперь тот бившийся в голове невыносимой трелью звоночек не позволял ему больше не думать об этом.
Потому он и думал.
Он не хотел, потому что это было больно. Его голове, сознанию, мыслям. Когда парень пытался вкапываться в те воспоминания, сознание будто сдавливало в тиски, оно разрывалось напополам, кричало, вопило и молило отпустить и больше его не трогать.
Его бесило даже то, что Аэна была права, когда спрашивала, не болит ли голова, и говорила, что последствия логичны и как неудивительно, что он до сих пор не пришёл в себя после трёх месяцев Эйфории.
Его это бесило.
Потому что это правда.
И выдерживать подобное в такие накатывающие моменты образов было невыносимо.
После того приступа потому Лэнс больше и не лез туда. Раньше у него не было выбора, потому что с теми выпаданиями моменты их жизни с Китом сами вливались, вкраплялись и вдалбливались в его голову, не давая спать ночами, как и чувствовать себя хоть сколько-нибудь в спокойствии и безопасности и в остальное время.
Потом у него выбор появился.
Перед тем, как он всё вывалил на Кита, у него наконец появился выбор отказаться от дальнейшего лицезрения того столь неправильного для него. Потому, увидев для себя достаточную часть картины, он этим шансом и воспользовался, больше в тех воспоминаниях не копаясь.
С какой-то стороны он теперь думал, что зря.
Как оказалось, весьма зря.
Поэтому он вскроет их все сейчас, чтобы понять, когда он понять хотел. Примет или нет он всё то прошлое – вопрос другой, однако понять он был должен. Иначе он не сможет двигаться дальше или же просто двигаться.
Это было больно.
Как он и думал.
Как только он вновь попробовал вспомнить о произошедшем на приёме, он лишь хрипнул от усилий, потому что сознание снова сдавливалось, а в висках пульсировало. Оно не позволяло отдавать, как и его сознание не позволяло принимать.
Он отбросил мимолётные мысли о том, чтобы сдаться.
Ему это нужно, потому своё глупое сознание он разорвёт и переборет.
Лэнс сжал до боли простыни и распахнул глаза, шумно вдыхая воздух и уставившись на потолок, лёжа на кровати в своей комнате.
«Давай. Двигайся. Вспоминай».
Картинки со скрипом и будто подёрнутые поволокой, мутью, марью, но вливались вновь в его подсознание, пусть только и рваными образами.
Лэнс помнил тёплую улыбку Кита, когда он вышел из криопода, когда его поймали на руки и прижали крепко, боясь отпустить, будто и не желая.
Он снова вспоминал и дальнейшее из произошедшего в тот день. Особенно Лэнсу казалось странным то гулко бьющееся сердце в груди Кита, когда к нему неожиданно прильнули в поцелуе, выбивая дух. Взгляд Когане, на мгновение из потерянного став томным, потому что, если верить теории о влюблённости, это было именно то, чего он так ждал, чему был так рад, от чего не мог держать себя в руках.
Как тот убежал, противился, не принимал, отторгал, боясь себя и тоже отрицая.
Как тот был готов ответить, когда Лэнс снова его прижал на полу, как взгляд менялся, рвался к нему, а потом как Кит убегал снова, снова не позволяя.
Как Когане теряется после того, как отбрасывает руку Макклейна в той каморке с медицинским оборудованием, как больно от сквозящей у Лэнса боли становится и ему.
«– Это разве плохо?.. То, что я тебя люблю?..»
Как он задыхается от этих слов, потому что не знает, как правильно и как ему на это ответить.
«– Любовь, заключённая в этих камнях, так это отражается, и так что… Я клянусь тебе в вечной любви, Кит».
Тогда влюблённый Лэнс не смог классифицировать, почему Кит тогда так горько усмехнулся после того, как сказал «спасибо». Настолько горько, насколько ни Кит, никто другой бы в подобной ситуации не усмехнулся бы.
Тогда Макклейн думал, что это от наплыва эмоций и успокаивался.
Глупость.
«– Я ненавижу это. Хватит, перестань. Все эти нежности, ласки, подкатывания, серьёзно, завязывай. Мне это неприятно. Противно и не нравится. Пусть ты меня и любишь, но я тебя не люблю, Лэнс».
Также без памяти влюблённый Лэнс не смог никак и классифицировать, почему же, когда Кит говорил столь жалящие слова, было похоже, что красный паладин в любой миг был готов расплакаться.
«– Пожалуйста, прости меня за те сло…»
Картинки расплывались уползали и крошились на части, выдёргивая Лэнса из того забытья. Он с силой треснул кулаком по постели, потому что он упустил и лишь кричал в душе «нет, нет, нет».
То было что-то важное, и то его сознание не позволяло это смотреть, но ему нужно.
Он настроился на те образы снова.
«– Не на… дить… живым…»
Он ударил по кровати снова в бессилии и злости, потому что понимал, как его отталкивает назад, всё дальше, всё раньше, и это было не тем.
Не получалось, у него не получалось, ничего не получалось, боль не давала, боль всё затмевала, и то странное лицо Кита ускользало от него снова.
Лэнс не понимал, почему у Кита такие глаза, он правда не понимал, почему именно те, именно такие. Он не понимал. Ему нужно увидеть, но как только он пытается копнуть глубже, его выбрасывает.
Его это не устраивает.
Он сел на кровати и грозно рыкнул.
– Давай.
«– В…ё х..шо».
– Давай!
«– Л…с».
Он хрипнул и ударил себя ладонями по щекам со шлепком, а после провыл что-то откидываясь к стене.
– Чёртов Магиус.
Лэнс протяжно выдохнул, понимая, что то что-то нужное он так просто заполучить в свою голову не сможет.
Если поддаться потоку и расслабиться, какие-то картинки и правда лезли ему в голову. Как он вновь целует Кита или же как они спят вместе, но в данный момент его интересует не это.
Это тоже, вероятно, является важным аспектом их, эм, жизни, однако Лэнса сейчас интересует лишь то, что было после его кошмаров. Кошмаров, после того, как Кит бросил его, тех кошмаров, которые терзали его в те дни, разрывая на части и преследующие своей отчаянностью, чувством ненужности и болью до сих пор.
Наверное, эти кошмары – главное, за что он ненавидит Магиус. Правда.
Потому ему и важно, почему они исчезли у того Лэнса, потому что в какой-то момент они пропали и ему важно понять, что перещёлкнуло в прошлом его всё мировоззрение.
Он протяжно выдохнул снова и прикрыл глаза.
Снова стали лезть в голову картинки лежавшего под ним Кита, Кита, седлавшего его, улыбающегося, смеющегося, целующего…
Не то.
То, как он был трупом, а потом резко стал вытворять с Китом подобное сейчас его не интересует. Это странно, это его гложет и нервирует.
Лэнс сжал кулаки.
– Ну же.
«– Лэ…с, я… те…»
– Гадствоооо, – протяжно завыл Лэнс методично стукаясь затылком о стену. – Почему же всё такое гадствооо…
Он резко развернулся и с размаха впечатался лбом в стену. Было больно, но определённо не так, как от разрывающегося на части сознания, когда оно пыталось проникнуть глубже.
На миг Лэнс подумал, что нафиг. Правда, нафиг. Это того не стоит, его достало, и если его мозг не позволяет ему заходить дальше, значит всё. Баста. Судьба. У него умное подсознание, раз он превеликий Лэнс МакКлейн, потому он его должен послушаться и не лезть куда не просят. Ну а что? У них хорошая идиллия, Кит его ненавидит, Кита ненавидит и он.
Жизнь прекрасна.
Не прекрасна.
Он снова стукнулся о стену, расшибая остатки адекватного состояния в голове, которое у него только могло остаться.
МакКлейн отсел чуть назад, от стены, чтобы опустить голову вниз. Он смотрел на свои руки. Парень разжимал и сжимал их, смотря на это словно прикованный, потому что это было единственное, что отрезвляло.
– Абракадабра.
Ничего не происходило.
– Траляля, Магиус, проснись.
Никакие образы не наплывали.
– О, мои воспоминания, появись.
Он горько усмехнулся от того, каким же идиотом и жалким он сейчас выглядит, что со скуки и от безысходности даже так пытается добраться до тех образов. Но тупо. Но глупо. И безрезультатно.
И на этой волне странная идея пришла к нему в голову совершенно спонтанно. Какая-то глупая и идиотская идея. До боли дурацкая. Но раз он не может сейчас сделать ничего своими силами, Лэнс попробует озвучить и её. Пусть сквозь силу, не желая говорить эти слова, но надеясь, что для того его столь сложного подсознания эти слова значат хоть что-то, пусть ничего настолько они не значили для него.
